355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мэрион Зиммер Брэдли » Лесная обитель » Текст книги (страница 10)
Лесная обитель
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 21:06

Текст книги "Лесная обитель"


Автор книги: Мэрион Зиммер Брэдли



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 37 страниц)

– Наверное, – ответила Эйлан, и в ее удивительных глазах, которые порой казались темно-ореховыми, а то вдруг становились лучисто-серыми, блеснул живой огонек. – Я не представляю, что в жизни могло бы доставить мне большую радость. Я ведь не очень надеялась, что мне позволят выйти замуж за Гая. Когда-то давно, еще до того, как я встретила Гая, я мечтала стать жрицей. По крайней мере, это достойная судьба, и я смогу узнать много полезного и интересного.

– Думаю, это можно устроить, – деловито отозвалась Кейлин. – Не сомневаюсь, Бендейджид будет доволен, да и Арданос тоже. Но окончательное решение принимает Лианнон. Хочешь, я поговорю с ней?

Эйлан кивнула, и теперь пришла очередь Кейлин ободрить девушку. Она взяла руку Эйлан, и от прикосновения к молодой гладкой коже Кейлин почувствовала знакомое головокружение. Ее глазам предстало новое видение – Эйлан в одеянии Жрицы Оракула. Только она была гораздо старше и еще прекраснее. «Сестры… и больше чем сестры…» – эхом донеслось до Кейлин.

– Не бойся, дитя мое. Думаю… – она замолчала, потом наконец произнесла, – тебе предначертано самой судьбой жить с нами. – Сердце Кейлин учащенно забилось. – И конечно, для меня это будет большая радость. – Она вздохнула, и видение исчезло, но тут же, словно его отголосок, жрица услышала пение жаворонка, который приветствовал восход солнца. – Уже светает. – Кейлин встала и, пошатываясь, направилась к двери. – Мы проговорили всю ночь. Последний раз со мной случилось такое, когда я была моложе, чем ты сейчас. – Она распахнула дверь, и комнату озарили лучи восходящего солнца. – Что ж, дождь прекратился, и хорошо. Пойдем посмотрим, на месте ли коровник, – думаю, эти мерзавцы вряд ли могли спалить его в такой дождь. И остались ли в нем коровы, и есть ли кому их доить.

Последующие четверо Лутон Гай трясся на лошади во главе отряда дакских наемников, которыми он командовал вместо заболевшего декуриона[5]5
  Командир отряда (декурии) конницы из числа наемников.


[Закрыть]
. Рядом с ним ехал опцион[6]6
  Заместитель центуриона или декуриона.


[Закрыть]
. Приск. Воины проклинали грязь и промозглую сырость, которая пробирала до костей. От холода и дождя не защищали даже пропитанные маслом кожаные плащи. Доспехи проржавели. Тело саднило в тех местах, где к нему липла промокшая кожаная одежда. Сквозь листву деревьев лились струи дождя, поля превратились в непроходимое месиво, молодая пшеница гнила на корню. «Погиб урожай, – угрюмо думал Гай. – Придется завозить зерно с тех земель империи, к которым боги проявили милосердие. Если такая же погода стоит в Гибернии, понятно, почему населявшие ее дикари решили поживиться здесь, в Британии».

Отряд двигался медленно, однако на пятые сутки, в полдень, они добрались до местности, где Гай гостил весной. Заночевать решили у Клотина. На следующий день они миновали кабанью ловушку, в которую когда-то свалился Гай, и выехали на дорогу, ведущую к дому Бендейджида. Дождь наконец-то поутих, тучи на западе немного рассеялись, и из-за кромки облаков засиял золотистый небосвод.

Когда Гай увидел луг посреди леса, где они с Эйлан собирали цветы, у него бешено заколотилось сердце. Совсем скоро она увидит его, хотя и всего заляпанного грязью, но зато в величественном облачении римского легионера. Он ничего не скажет ей, будет молчать, – она сама должна понять, как он страдает. А может, она захочет увидеться с ним наедине, и потом…

– Проклятье! Неужели опять надвигаются тучи? – услышал он позади себя возглас Приска. – А я-то надеялся, что удастся хоть немного обсохнуть!

Гай очнулся от своих мыслей. С южной стороны небо было почти чистым, но впереди зловеще темнели серые облака. Лошадь под ним нервно вскинула голову, и от пронзившей его догадки по коже пробежал холодок.

– Это не дождевые облака, – сказал один из даков. – Это дым…

Неожиданный порыв ветра донес до них удушливый запах тлеющего дерева. Лошади зафыркали, однако не испугались, так как запах пожара был им знаком.

– Приск, слезай с лошади, возьми двух человек и сходи посмотри, что там, – приказал Гай, сам удивляясь своему хладнокровию. Почему он не мчится к селению во весь опор? Сказалась железная выучка, или он просто боится увидеть то, что может предстать его глазам? Очень скоро разведчики вернулись.

– Там побывали разбойники, командир, – доложил опцион; его морщинистое лицо застыло в неподвижности, словно каменное изваяние. – Думаю, те самые из Гибернии. Они уже ушли.

– Кто-нибудь из жителей уцелел?

Приск пожал плечами, и у Гая пересохло в горле.

– Можно сказать, что здесь нам оказан теплый прием, только вот спать негде. Придется ехать дальше, – пошутил один из солдат, и остальные дружно расхохотались. Гай обернулся в их сторону, и смех застыл у солдат на губах. Молодой римлянин яростно пришпорил коня, и отряд в гробовом молчании двинулся за ним.

Все так и было. Даже когда они выезжали из леса, направляясь к пригорку, где совсем еще недавно стояла усадьба Бендейджида, Гая не покидала надежда, что Приск ошибся. Но построек не было видно. Только на том месте, где прежде возвышалась трапезная, словно памятники, чернели обгорелые балки. А от дома, где его выхаживала Эйлан, осталось одно пепелище. Никаких признаков жизни. Соломенные постройки сгорают быстро.

– Наверное, сильный был пожар, если даже в такой ливень все сгорело дотла, – заметил Приск.

– Да, – тупо кивнул Гай, представляя, как малышку Сенару, Эйлан, всю семью Бендейджида дикари из Гибернии угоняют в плен. Эта картина сменялась еще более жутким видением: обугленные груды человеческих костей, разбросанные вперемежку с обгорелыми бревнами, которые прежде были домом. Он не может позволить, чтобы солдаты заметили его переживания. Гай надвинул на лицо капюшон и закашлялся, будто бы от дыма, который по-прежнему поднимался от тлеющих хозяйственных построек. Приск прав: после такого пожара живых не остается.

– Пора ехать, – рявкнул Гай. – Нечего таращиться на эти головешки, если мы хотим дотемна найти ночлег! – Чтобы скрыть дрожь в голосе, он снова закашлялся. Интересно, что думает сейчас о нем Приск? Но опцион, бывалый солдат, хорошо представлял, что может испытывать молодой воин при виде разграбленного и сожженного селения.

Приск бросил на Гая сочувственный взгляд и отвернулся.

– Ступив на эту землю, мы обещали людям мирную, спокойную жизнь. И уж, конечно, мы обязаны защищать их от всякой нечисти. Ну ничего, мы настигнем этих негодяев, проучим их как следует, чтобы не лезли во владения империи. Жаль, что боги не придумали иного способа, как сделать мир цивилизованным. И это наш долг, потому что волею судьбы мы – солдаты, а не крестьяне, которые выращивают репу. Здесь жили твои друзья?

– Я гостил здесь однажды, – выдавил из себя Гай. – Весной. – Хорошо хоть голос уже не дрожит.

– Что ж, такова жизнь, – заметил Приск. – Сегодня живы, а завтра – в могиле. На все воля богов.

– Да, – отозвался Гай, прежде всего чтобы прервать пустые разглагольствования своего заместителя. – Отдай приказ трогаться в путь. Нужно поскорее добраться до ближайшего города, чтобы люди не мокли под дождем.

– Слушаюсь. В колонну стройся! – крикнул Приск. – Кто знает, может быть, обитатели этой усадьбы гостят у своих друзей. Такое тоже бывает.

Отряд поскакал прочь от пепелища. Туман сгустился, снова полил дождь. Гай вспомнил, что незадолго до отъезда из Девы на базарной площади видел Синрика, а когда он гостил у Бендейджида, то слышал, что молодой британец собирался отправиться в какую-то школу воинов на севере, так что, скорей всего, Синрик жив. А вот смерть такого человека, как Бендейджид, не может остаться незамеченной. Гай подозревал, что у отца есть свои тайные источники информации. Наверняка он все точно будет знать. Гаю остается только терпеливо ждать, пока все выяснится.

Молодой римлянин пытался успокоить себя. Приск прав. Усадьбу сожгли, но это еще не значит, что сами обитатели погибли или взяты в плен. Маири, скорее всего, вернулась к себе на хутор; Дида вообще не жила в доме Бендейджида, по крайней мере, в последнее время. А вот Эйлан… Вряд ли можно надеяться, что Эйлан, малышке Сенаре и доброй Рее удалось спастись. Сейчас Гай совершенно не думал о своей карьере, да и вся империя пусть горит синим пламенем.

«Если бы тогда я увез Эйлан, она бы не погибла, – думал Гай. – Я должен был убедить отца или просто выкрасть ее…»

Вдруг он вспомнил тот день, когда умерла его мать, и у него сдавило горло. Она лежала на смертном одре, холодная, неестественно бледная, а женщины причитали, склонившись над ее телом. Он тоже, завывая, причитал вместе с ними, но потом отец увел его из комнаты и сказал, что настоящий римлянин не должен плакать. А сейчас Гай оплакивал свою мать, оплакивал всех тех женщин, которые, хотя и совсем ненадолго, подарили ему счастливую возможность вновь почувствовать себя в уютном семейном кругу.

Но солдаты не должны видеть, что он плачет Гай накинул на голову плащ, чтобы скрыть мокрые от слез щеки. Хорошо, если его спутники думают, что по его лицу стекают струи дождя.

Глава 9

– Я хочу, чтобы здесь был мой муж, – капризно потребовала Маири, пробудившись от сна поздним утром на следующий день после родов. – Где Родри? Он защитил бы нас от этих людей…

Эйлан только что вернулась со двора. Она назяблась на улице, и ей казалось, что в доме просто сказочно тепло. Девушка уже начала ощущать усталость после бессонной ночи. Бросив раздраженный взгляд на сестру, она подсела к очагу. Разбойники увели весь скот. Эйлан пришлось тащиться несколько миль под дождем через лес, чтобы попросить где-нибудь корову. У Маири молоко еще не пришло, и нечем было кормить малышку. Благодарение богам, что основное стадо паслось на летних выгонах, так что Маири не останется без приданого, если еще раз захочет выйти замуж. Но пока Эйлан не решалась заговорить об этом с сестрой.

– Если бы Родри был здесь, коров бы не угнали!

– Он наверняка полез бы драться с разбойниками, и ты так или иначе… – Девушка прикусила губу, ужаснувшись тому, что чуть не проговорилась. Она совсем забыла, что Маири еще ни о чем не знает… – Кейлин… – Эйлан умоляюще посмотрела на жрицу.

– И ты все равно стала бы вдовой… – безжалостно закончила Кейлин, снимая с очага кастрюльку с теплым молоком.

Маири вытаращила глаза.

– Что вы такое говорите… – Взглянув на жрицу, Маири побледнела.

– Я не хотела сообщать тебе сейчас, но при данных обстоятельствах это непозволительная роскошь. Римляне захватили Родри в плен, когда он пытался освободить людей, которых угнали на работы. Его казнили, Маири.

– Неправда… ты все лжешь. Если бы он погиб, я бы чувствовала это! Лучше бы разбойники убили меня… Зачем ты им помешала, Кейлин? О-о, ну почему я не умерла! – Маири с рыданиями повалилась на перину. Заплакал младенец. Кейлин передала малышку Эйлан, а сама, склонившись над Маири, стала успокаивать ее.

– Ну, будет, будет, теперь уж нечего слезы лить. У тебя два замечательных малыша, и ты должна вырастить их. Соберись с силами, Маири. Их нужно увести в безопасное место, пока снова не вернулись эти проклятые скоты!

Маири, вытаращив глаза, резко вскочила. Потрясенная Эйлан, не зная, то ли плакать, то ли смеяться, отдала сестре дочку. Кейлин рассудила верно. Маири выплачет свое горе и поймет, что должна жить ради детей. Кейлин хорошо изучила женское сердце.

Маири наплакалась и, от слез выбившись из сил, вскоре заснула. Вдруг с улицы донеслось хлюпанье лошадиных копыт по грязи. У дома всадник осадил лошадь. «Разбойники!» – в отчаянии подумала Эйлан. Но если это бандит, то почему он так тяжело и размеренно стучит в дверь? Сердце Эйлан заколотилось, как боевой барабан. Она отодвинула засов и, приоткрыв немного дверь, увидела у порога отца.

Она сразу же подумала о Родри. Значит, отец приехал, чтобы сообщить Маири о смерти ее мужа? Родри был славным воином, и в семье Бендейджида к нему относились, как к родному сыну, а Эйлан он всегда почитал, как младшую сестренку, даже тогда, когда еще не был членом их семьи. Теперь, когда Маири знала о своей утрате, Эйлан тоже могла скорбеть вместе с сестрой.

Девушка широко распахнула дверь. Бендейджид вошел, еле передвигая ноги, как будто был очень утомлен поездкой или вдруг сильно постарел. Шершавыми руками он обхватил дочь за плечи, долго, не отрываясь, смотрел ей в лицо.

– Кейлин только что сообщила Маири о Родри, – тихо промолвила она. – Ты знал, что он погиб?

– Знал, – с глубокой печалью в голосе отозвался Бендейджид. – Я надеялся, что это неправда. Боги покарают всех римлян за их злодеяния. Теперь ты понимаешь, Эйлан, почему я не мог позволить тебе связать свою жизнь с этим проклятым народом? – Он разжал руки и тяжело опустился на лавку возле очага.

Римляне творили злодеяния, но Эйлан не верила, что Гай тоже способен на такое. Однако взглянув в суровое лицо отца, девушка промолчала.

– Это еще не самое страшное горе, которое постигло нас. – Лицо Бендейджида вдруг исказила мучительная судорога, и Эйлан впервые по-настоящему испугалась. – Не знаю, как и сказать тебе об этом, Эйлан.

– Возможно, я догадываюсь, какое известие ты принес, – послышался голос Кейлин. – Иногда я могу предвидеть события. В ночь перед отъездом из Лесной обители мне снилось пепелище, и я знала, что это сгорел ваш дом.

Но потом я встретила здесь Эйлан и подумала, что, наверное, ошиблась. Сегодня ночью сюда приходили разбойники. Я знаю, что эти волки рыщут огромными сворами, и я испугалась. Значит, основная банда повернула на юг, а потом добралась и до вас?

– Здесь были разбойники? – хриплым голосом переспросил Бендейджид, переведя свой взгляд на жрицу.

– Их было не очень много, и мне удалось прогнать их.

– Не знаю, как и благодарить тебя за то, что не все мои дети погибли!

Не нужно быть ясновидящей, чтобы понять смысл этих слов, однако Эйлан не хотела верить тому, что слышала, – настолько это было ужасно. Она побледнела.

– Отец…

– Дитя мое, ну как мне сказать тебе об этом? Мне сообщили, что банда разбойников напала на усадьбу Конмора. Я взял своих людей и отправился к нему на помощь. Но разбойников оказалось слишком много. Кто мог предположить, что их не остановит даже такая погода? И когда мы уехали…

– Значит, мама и Сенара погибли? – дрожащим голосом спросила Эйлан. В этот момент проснулась Маири. Она вскочила с постели и, отдернув занавеску, стояла пошатываясь, не сводя глаз с отца. Кейлин подошла к ней, а друид продолжал:

– Надеюсь, что погибли. – Его лицо исказилось от боли. – Это лучше, чем жить в неволе за морем. Даже представить себе не могу, что их постигло такое бесчестье…

– Значит, вы считаете, что для них лучше умереть, чем жить в рабстве? – тихим напряженным голосом спросила Кейлин.

– Да, лучше, – в отчаянии воскликнул Бендейджид. – Лучше скорая смерть, пусть даже в огне, который перенесет их в мир вечных, чем всю жизнь потом терзаться воспоминаниями о гибели своих близких, как это теперь предстоит мне. Клянусь перед богами, эти чудовища кровью заплатили бы за их смерть и за мою тоже, если бы я был там!

Бендейджид замолчал, переводя безумный взгляд с Эйлан на Маири. Старшая дочь неверной походкой шагнула к отцу. Бендейджид со стоном обнял обеих дочерей. Давясь от рыданий, Эйлан прижалась к сестре. Когда-то она находила утешение в объятиях отца, но от такого горя он не мог защитить ее.

– Тело Сенары не было найдено на пепелище, – задыхаясь, произнес он, – а ведь ей еще не было и десяти лет…

«Может, она все-таки жива…» – подумала Эйлан, но вслух этого не сказала.

– Я ждал, когда подтвердятся слухи о гибели Родри, а потом собирался привезти Маири домой. Но теперь у меня нет дома. И я никого не могу защитить…

– Наверное, ты действительно не можешь сейчас позаботиться о своих дочерях, – тихо заговорила Кейлин, – но твоему ордену это по силам. Маири с малышкой будут жить в Лесной обители, пока все не образуется. А я хочу просить тебя позволить Эйлан поступить в святилище послушницей.

Бендейджид выпрямился и внимательно посмотрел на Эйлан.

– Ты хочешь этого, дитя мое?

– Да, – просто ответила девушка. – Если я не могу выйти замуж за любимого человека, то позволь мне отдать мою любовь Владычице. И я буду счастлива, ведь я мечтала о такой жизни с детства, когда еще не думала о замужестве.

Впервые за все это время губы Бендейджида дрогнули в улыбке.

– Что ж, твой дедушка будет доволен. Я не помышлял о подобной жизни для тебя, Эйлан, но, если это твое истинное желание, я очень рад.

– Но что… – Эйлан проглотила готовый сорваться с ее губ вопрос. Как она могла забыть! Мать больше ничего ей не скажет. Но Бендейджид, очевидно, догадался, о чем хотела спросить его дочь. Он снова опустился на скамью у очага и закрыл лицо руками. Эйлан никогда не думала, что отец ее может плакать. Но когда он отнял руки от лица, по его щекам струились слезы.

Сердце Эйлан разрывалось от горя, но слез у нее не было. «Узнав о том, что произошло с нашим домом, Гай, наверное, решит, что я погибла. Будет ли он оплакивать мою смерть?» Пусть лучше знает, что она погибла, но не предала его памяти. Хотя теперь это не имело никакого значения, – она станет жрицей Лесной обители. Сейчас она ни о чем больше не могла думать.

– Мы отомстим за всех! – воскликнул друид, устремив взгляд на языки пламени в очаге. – Отомстим жестоко, как никто еще не мстил. Эти дикари пожалеют, что пришли в мой дом! Римляне – и те не позволяют себе подобного, и, чтобы отомстить, я готов принять помощь даже от них! А значит, будет война! То, что они сотворили, Эйлан, – это не просто насилие и убийство. Это святотатство. Они напали на дом друида, убили его жену и девочку, чьи отец и дед – друиды.

Они разрушили святыню. Как могли они совершить такое злодеяние? Ведь северяне – родственный нам народ, я учился вместе с друидами из Эриу.

– Наши народы воюют друг с другом, когда нет общего врага. Так было всегда, – хладнокровно заметила Кейлин.

– Но ведь у нас есть общий враг, – воскликнул Бендейджид. – Разве мы все не против римлян?

– Возможно, эти дикие племена и нас считают римлянами…

Друид покачал головой.

– Боги покарают их. А если этого не произойдет, бандитов накажем мы сами. Синрик мне как сын родной, и я не сомневаюсь, он отомстит за своих близких, когда узнает! Но сейчас он на северных островах. Ничего и никого у меня теперь нет, Эйлан, – только ты и Маири.

«Да, – размышляла Эйлан, – у меня почти не осталось родных. И Дида тоже потеряла сестру. Обрадуется ли она, увидев меня в Лесной обители?»

Но как бы там ни было, все решено, она станет жрицей. А род отца продолжат Маири, ее новорожденная дочка и сын. Эйлан страстно желала, чтобы дети Маири стали для отца утешением. Он не старый и, кто знает, может быть, женится еще раз, и у него будут дети. А скорей всего, Маири найдет себе мужа и народит ребятишек. Но сама Эйлан не подарит отцу внуков, ведь она уходит в Лесную обитель.

Бендейджид поднялся, глядя на Кейлин из-под насупленных бровей.

– Мне нужна твоя помощь, жрица. Мы должны призвать Синрика. Можешь ли ты вызвать его для меня? И согласна ли помочь мне в этом?

– Смогу, с помощью Лианнон, – ответила Кейлин. – Она все равно должна об этом знать…

– Твое умение мне понадобится также для того, чтобы отыскать бандитов, – прервал ее Бендейджид.

– Это сделать нетрудно. Я видела тех, кто был здесь, и если твой дом сожгли не те же самые разбойники, все равно они из той же банды. Часть из них – каледонцы, другие – из Эриу, скотты.

– Если и здесь были те же бандиты, значит, скотты сейчас на пути к морю, а каледонцы движутся обратно на север. – Бендейджид беспокойно зашагал по комнате, потом снова сел у очага. Кейлин принесла ему кружку эля, и друид стал жадно пить, не замечая, что вымочил всю бороду. Осушив кружку на едином дыхании, он опять повторил: – Нужно, чтобы Синрик вернулся домой, и как можно скорее. Он должен примчаться сюда быстрее, чем на коне. Ты владеешь магией, Кейлин, пошли ему весточку…

– Хорошо, – ответила жрица. – Я останусь здесь с твоими дочерьми, а ты езжай к Лианнон, затем в Деву к архидруиду. Он тоже должен быть поставлен в известность.

– Ты права. Ведь Рея была его дочерью, – сказал Бендейджид, рассеянно потирая лоб. – Может быть, он тоже что-нибудь посоветует.

Весть о набегах разбойников быстро распространялась от селения к селению, от города к городу. Из уст в уста ее передавали странствующие торговцы, вестовые легионеров. Казалось, даже птицы разносят эту новость на крыльях.

Спустя три дня после набега архидруид Арданос, выйдя утром из своего дома в Деве, услышал слева от себя карканье ворона. Это предвещало несчастье. Но он заслужил звание архидруида благодаря своей мудрости; он умел обхитрить римлян и победить инакомыслие в своем народе. Не в первый раз Арданос с сожалением подумал о том, что его могущество не беспредельно. Тут он увидел, что к нему направляется человек в забрызганной грязью одежде. Это был его зять, и, заглянув в полные скорби горящие глаза Бендейджида, архидруид и без предсказаний ворона понял, что случилась страшная беда.

Немного оправившись от потрясения, вызванного сообщением Бендейджида, Арданос пошел к Мацеллию Северу. Тот немедленно потребовал объяснений у командующего II Вспомогательным легионом.

– Эти разбойники, пришедшие из-за моря, совсем обнаглели, – сердито сказал Мацеллий. – Британцы тоже являются подданными Рима, и мы обязаны защищать их, как свой народ. Никто не смеет притеснять их, пока я жив. Семья одного друида, Бендейджида…

– Он объявлен вне закона, – хмурясь, прервал Мацеллия командующий легионом. – Он вообще не имеет права появляться здесь!

– Какое это имеет значение! Ты должен понять: Рим оставил здесь легионы, чтобы защищать весь народ, живущий в этой стране, – и римских граждан, и местное население, – настаивал Мацеллий. У него перед глазами стояло посеревшее от горя лицо Арданоса. Префект уважал этого старца. За долгие годы их знакомства Мацеллию ни разу не приходилось видеть, чтобы архидруид терял выдержку и самообладание. – Как можем мы требовать, чтобы они сложили оружие, если сами мы не в состоянии защитить их? С двумя легионами можно покорить всю Гибернию…

– Возможно, ты и прав, но нам придется подождать, пока Агрикола покончит с новантами. Так было всегда, – завоевывая новые территории, следует прежде всего обеспечить безопасность новых границ. Когда наместником был Паулин, он уничтожил друидов на острове Мона, иначе они подняли бы мятеж в западной части страны. Теперь пришла пора проучить каледонцев, чтобы они не смели совершать набеги на земли бригантов. Очевидно, границы империи будут в безопасности только тогда, когда ее владения расширятся до Крайней Фулы, не раньше.

– А пока все, что мы можем сделать, – это ускорить возведение новой крепости на побережье, – цинично рассуждал командующий, – и держать наготове один-два конных отряда на тот случай, если разбойники вновь где-нибудь объявятся. Если не ошибаюсь, твой сын выступил с отрядом на поиски тех бандитов? Вот и поручи ему это задание, когда он вернется. – Командующий фыркнул. – Мы покорили народ Британии, и никому, кроме нас, не дозволено притеснять их.

Но на возведение крепости и подготовку военных операций требуется не один день. Задолго до того, как были выстроены бревенчатые стены и собран урожай, который не уничтожили дожди, Бендейджид вернулся в дом Маири, чтобы отвезти дочерей в Лесную обитель. Он привел с собой смирных мулов для Маири и детей. Моросил мелкий дождь. Эйлан с сыном сестры, тепло укутанные, тряслись на муле во главе процессии. Девушка не привыкла ездить верхом, и ей приходилось быть предельно внимательной, чтобы удерживать равновесие, тем более что впереди нее сидел малыш, который был крайне возбужден необычным приключением. До Лесной обители было не так уж далеко, но из-за непривычного способа передвижения Эйлан казалось, что путешествие длится целую вечность.

Уже начинало темнеть, когда они въехали в ворота Лесной обители. Внутри огороженной стенами территории Эйлан увидела пять-шесть крупных построек. Кейлин сняла мальчика с мула и, прежде чем отвести Маири и детей в дом для гостей, указала Эйлан на большое здание из крепких бревен, с соломенной крышей, спускавшейся почти до земли.

– Это Дом Девушек, – объяснила она. – Старшая над молодыми жрицами, Эйлид, предупреждена о твоем приезде; она встретит тебя там. Я приду позже, когда освобожусь. Сначала я должна увидеться с Лианнон и узнать, не нужно ли ей что-нибудь.

На западе над самым горизонтом висела нарождающаяся луна – первая в жизни дочки Маири. Служанка впустила Эйлан в дом и повела ее по переходу. Девушка с удивлением осознала, что уже начинает скучать по сестре.

Они дошли до каких-то ворот. Женщина открыла их, и Эйлан ступила во внутренний дворик. Она стояла перед длинным зданием, которое очень напоминало трапезную в усадьбе отца. Эйлан вошла в помещение, где было много незнакомых девушек. Все они с интересом разглядывали ее. Эйлан стала озираться по сторонам, чувствуя себя покинутой и одинокой. Служанка, доведя ее до двери зала, нуда-то ушла. Помещение показалось девушке огромным, в воздухе витал слабый аромат душистых трав. Одна из жриц выступила вперед.

– Меня зовут Эйлид, – представилась она.

– А где моя родственница Дида? – беспокойно спросила Эйлан. – Я думала, что увижу ее здесь.

– Дида прислуживает Лианнон. Они сейчас живут в уединении, потому что Лианнон готовит себя к празднику Лугнасад[7]7
  Один из языческих праздников древних кельтов, справляется в первое полнолуние осени; очевидно, праздник урожая.


[Закрыть]
, – объяснила жрица. – Она твоя двоюродная сестра? Я бы сказала, что вы родные сестры. Или даже близнецы… Кейлин просила меня позаботиться о тебе, так как сама она сейчас помогает Лианнон. Она говорила, что ты очень красивая, и это правда.

Эйлан, краснея от смущения, опустила глаза. Жрица и сама была очень красивая девушка. У нее были короткие вьющиеся светлые волосы, и при свете лампы казалось, что ее лицо обрамляет едва заметный золотистый ореол. Одета она была так же, как и все остальные юные жрицы, – в платье из некрашеного льна, повязанное в талии зеленым плетеным поясом. Покидая стены Лесной обители, жрицы обычно облачались в темные одежды.

– Ты, наверное, очень устала, – дружелюбно сказала Эйлид. – Садись к огню, дитя, погрейся.

Эйлан послушно подошла к очагу. Видя вокруг себя столько незнакомых лиц, она немного растерялась. Прежде девушка не задумывалась о том, что ожидает ее в Лесной обители. Теперь же она пыталась представить, как будет жить здесь, и спрашивала себя, не придется ли ей всю жизнь жалеть о своем решении.

– Не бойся нас, – услышала Эйлан позади себя чей-то низкий голос. К ней обращалась высокая дородная жрица с рыжеватыми волосами. – Нас гораздо меньше, чем тебе кажется. Ты бы видела меня, когда я впервые попала сюда. Я озиралась по сторонам и рыдала, как дикарка. Меня зовут Миллин. Я живу здесь уже лет пять или шесть и теперь даже не представляю для себя другой жизни. Здесь у меня есть подруги, и у тебя они скоро будут. Это только поначалу мы кажемся тебе странными. – Она сняла с Эйлан накидку и отложила в сторону.

– Кажется, Лианнон хотела поговорить с тобой, – сказала Эйлид. – Пойдем, я отведу тебя. – Они пересекли внутренний дворик, где шумел ветер, и подошли к домику, стоявшему в стороне от остальных построек. Эйлид постучала. Почти сразу же они услышали чьи-то шаги, и в дверь выглянула Кейлин.

– Эйлан? Входи, дитя мое, – пригласила она, жестом подзывая кого-то из глубины комнаты. – Дида, видишь, вот я и привела к тебе Эйлан.

– Вижу, – отозвалась Дида, выходя из полумрака навстречу Эйлан. – Мой отец, архидруид, здесь, и Бендейджид тоже. Так что, можно сказать, почти вся семья в сборе. – Она рассмеялась, и Эйлан подумала, что ей еще не приходилось слышать более циничного смеха. – И если Бендейджид настоит на своем, то и Синрик скоро явится сюда. Я слышала, они хотят воспользоваться твоим даром ясновидения, Кейлин.

– Или твоим, – ответила Кейлин. Дида усмехнулась. Эйлан с удивлением отметила, что эти две женщины недолюбливают друг друга, хотя и не могла понять, чем это вызвано.

– Думаю, они знают, какого ответа от меня ожидать, – сказала Дида. – Я согласна отыскать для них Синрика, но делать предсказания для Лианнон, чтобы она, как марионетка римлян, послушно донесла…

– Во имя Великой Богини, какой хочешь богини, замолчи, дитя мое, – приказала Кейлин, услышав, что где-то поблизости хлопнула дверь. – Что это? Кто здесь?

– Всего лишь его святейшество, мой отец, – проворчала Дида, – и величайшая жрица Лесной обители, которая послушно предсказывает то, что он желает.

– Замолчи, мерзкое создание, – шикнула на нее Кейлин. – Не святотатствуй.

– Это вы все святотатствуете, и я не желаю в этом участвовать, – отпарировала Дида. – Возможно, они хотят использовать дар ясновидения, чтобы наверняка направить римлян против тех, кого считают опасными для себя. И если это так, то как ты поступишь, Кейлин?

– Я сделаю то, что прикажет мне Лианнон, – резко ответила Кейлин. – Мы все выполняем ее повеления.

Кейлин пыталась образумить Диду, смягчить ее ярость, но та злилась еще больше. Дида всегда была остра на язык, но таких язвительных слов Эйлан от нее никогда не слышала.

– Я знаю, ты хочешь, чтобы мы думали… – начала возражать Дида.

Кейлин покраснела от гнева, однако продолжала увещевать Диду, не повышая тона:

– Ты прекрасно понимаешь: неважно, что думаешь ты или что думаю я. Мы обязаны повиноваться Верховной Жрице, и я исполню ее волю.

– Если только это ее воля, – уже более спокойно отозвалась Дида. – Но в нынешних условиях каким образом можно исполнить волю Лианнон, даже если предположить, что ее воля предначертана свыше? Да и вообще, есть ли у нее своя воля?

– Дида, все это я уже слышала, – устало проговорила Кейлин. – Но разве это такое уж зло, если мы вызовем Синрика, чтобы он мог оплакать смерть своей приемной матери?

– Мы могли бы сделать это несколько недель назад, – возразила Дида.

– Возможно, но тебя – и меня – попросили всего лишь вызвать его, – повторила Кейлин. – Почему ты так упрямишься?

– Потому что я, в отличие от тебя, понимаю: нами хотят воспользоваться, чтобы заставить Синрика выступить на стороне Рима. А его всю жизнь учили ненавидеть римлян, и сам Бендейджид скорее умер бы, чем согласился бы на такое. Разве ты не знаешь, что именно ради Синрика Бендейджид пошел на то, чтобы его объявили вне закона?

– Во имя Великой Богини, заклинаю тебя! Я тоже кое-что знаю и о Синрике, и о Бендейджиде, – вспылила Кейлин. – И поверь мне, о римлянах тоже. Во всяком случае, я дольше живу под их игом, чем ты. И уверяю тебя, никто не посягает на ваши с Синриком драгоценные принципы долга и чести. Или ты думаешь, что кроме тебя во всей Британии никто не знает, чего хочет Синрик?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю