Текст книги "Ложные клятвы"

Автор книги: Мэрил Хенкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

8

Первая часть пути прошла в молчании. Делая вид, что тишина ни капельки не действует ей на нервы, Дженнифер съела один бутерброд, а когда Дон отказался от своего, прикончила и второй. Стряхнув в пакет крошки, она вскрыла баночку кока-колы. Пена с шипением хлынула через край.

– Не дашь носовой платок? – спросила Дженнифер.

– Я так понимаю, мои карманы ты уже обшарила, так что знаешь, где что лежит, – не без ехидства отозвался Дон. – Бери, не стесняйся.

Слегка зарумянившись, Дженнифер запустила руку в левый карман его куртки и извлекла искомое. Удивительно, но благодаря этой маленькой вольности она впервые почувствовала себя женой.

– Хочешь? – Обтерев липкие пальцы, она протянула баночку мужу.

Дон состроил недовольную гримасу.

– И как ты можешь пить эту дрянь?

– Я бы предпочла «лагер», – призналась Дженнифер. – Да только мне предстоит неприятный разговор с Эдвардом; еще не хватало, чтобы от меня при этом несло пивом!

– Зайдешь к нему сегодня?

– Ага… Страшно, а надо!

– Вовсе незачем себя мучить. Я вполне справлюсь с ролью посредника.

– Нет, это было бы малодушно. Я лучше сама.

– Тогда я пойду с тобой. Насколько я могу судить, Бэллами проигрывать не умеет.

До чего точно подмечено! – поежилась Дженнифер.

– В создавшихся обстоятельствах и святой из себя выйдет. Но я не хочу, чтобы свою досаду Бэллами вымещал на тебе.

– Да, но я…

– Ты – моя жена и я тебя одну не отпущу! – заявил Дон. – Во сколько ты хочешь встретиться с Бэллами?

– Чем скорее, тем лучше.

Так что, оказавшись в Бристоле, Дон поехал прямиком на Ломбард-стрит. Площадь подкупала гармонией архитектурного решения: с четырех сторон – изящные здания, а в центре – прелестный скверик за кованой оградой. Хотя до ночи было еще далеко, кое-где в домах уже зажгли люстры: в створчатых окнах мерцали и переливались огни.

На углу площади высился внушительный особняк – фамильная резиденция Бэллами. Припарковавшись напротив входа, Дон помог Дженнифер выйти из машины и, церемонно взяв ее под руку, повел к двери.

На звонок вышла молоденькая вышколенная горничная в накрахмаленном переднике.

– Ох, мисс Грехэм! – воскликнула девушка при виде Дженнифер. – Боюсь, леди Бэллами нет дома. Мне казалось, она…

– Мисс Грехэм со мной, – невозмутимо перебил Дон. – Мое имя Брустер.

– Да, мистер Брустер, вас уже ждут. Будьте добры, сюда.

Горничная провела гостей через великолепно обставленный холл, деликатно постучалась в дверь кабинета. Затем, открыв дверь, объявила:

– Мисс Грехэм и мистер Брустер.

Эдвард оторвался от лежащих перед ним бумаг. Он сдержанно кивнул Брустеру, а затем, поднявшись из-за стола, устремился к Дженнифер и чмокнул ее в щеку.

– Милая, что за приятный сюрприз! Я и не надеялся увидеть тебя до завтра. Боюсь, матушка уехала с визитами. Я ей еще не сообщил приятную новость, но мы…

– Эдвард, я должна тебе кое-что рассказать! – возбужденно выпалила Дженнифер.

Памятуя о присутствии конкурента, Эдвард устремил на нее предостерегающий взгляд.

– Может, стоит подождать, пока мы останемся вдвоем?

– Это касается и Дона тоже, – возразила Дженнифер, облизнув пересохшие губы.

Эдвард чуть заметно поморщился: с какой еще стати невеста зовет этого типа по имени, точно старого знакомого?

– Ну что ж, говори.

– К-когда я сказала, что не знаю его, я соврала. Мы познакомились пять лет назад.

– Но к чему эта ложь? – нахмурился Эдвард.

– Прости… Просто эта встреча спустя столько лет стала настоящим шоком для меня, и я…

– То есть все эти годы вы не виделись?

– Не виделись.

– И поскольку внезапное появление мистера Брустера вызвало целую бурю чувств, я так понимаю, что отношения между вами не сводились к простому знакомству?

– Д-да.

– Это многое объясняет. Кто выступил инициатором разрыва?

– Я, но…

Эдвард возликовал: итак, женщина, которая дала от ворот поворот ненавистному сопернику, теперь готова принадлежать ему!

– Дорогая моя Дженнифер, – великодушно объявил он, – глупо было бы ожидать, чтобы привлекательная женщина двадцати шести лет не пережила в своей жизни хотя бы одного увлечения. А поскольку интрижка закончилась сама собою пять лет назад…

– Это больше чем интрижка, – с отчаянием воскликнула Дженнифер. – Мы были женаты!

– Женаты! – Эдвард застыл точно громом пораженный. – Но когда я сделал тебе предложение, ты и словом не обмолвилась…

– Да, я знаю, что нужно было сразу тебе во всем признаться, – покаянно произнесла Дженнифер. – Но я думала, что брак давно расторгнут, поскольку нас не связывали супружеские отношения…

– Ты думала, – Эдвард сразу ухватил самую суть, – тогда как на самом деле…

– На самом деле я подписала все бумаги, а Дон – нет.

– Значит, по закону вы все еще муж и жена?

– Да. Мне очень стыдно. Я не хотела тебя обманывать.

– С утра я первым делом свяжусь с моим адвокатом. Поскольку, как я понял, брак не был консуммирован, расторгнуть его пара пустяков.

Дон, до сих пор молча стоявший рядом, подал голос:

– Боюсь, есть одна проблема…

– Что такое? – коротко осведомился Эдвард.

– Брак не был консуммирован, но теперь… – Дон оборвал фразу на середине, но смысл ее не оставлял места сомнениям.

Побагровев, Эдвард накинулся на Дженнифер:

– Значит, притворившись, будто друг друга не знаете, вы двое шмыг в постель, стоило мне отвернуться! Грязная, бесчестная лгунья! Выставить меня полным идиотом…

– Мне очень жаль, честное слово, жаль! Я не хотела тебя обидеть…

– И ты еще рассчитываешь, что я тебя прощу и приму… – бушевал Эдвард.

– Минуточку, – снова вступил в разговор Дон. – Вот теперь, когда Джо высказалась и принесла извинения, поскольку ответственность за происшедшее несу я, извольте остальные замечания обращать ко мне. – И, вручив Дженнифер ключи, он открыл дверь и вытолкнул жену в коридор. – Я задержусь ненадолго. Подожди меня в машине.

С негромким щелчком дверь захлопнулась у нее за спиной. Последнее, что донеслось до слуха Дженнифер, – это негодующий вопль Эдварда: «Черт подери, Брустер! Если вы имеете наглость полагать…»

В холле словно по волшебству возникла горничная.

– Мэри, когда леди Бэллами вернется, будьте добры передать ей, что я очень извиняюсь, но обстоятельства вынуждают меня ее покинуть.

Горничная изумленно захлопала ресницами, но ничем более своего удивления не выдала.

– Как скажете, мисс Грехэм.

Выйдя на улицу, Дженнифер подошла к машине, открыла дверцу, забралась внутрь. Но, не просидев там и минуты, снова вышла на свежий воздух. Чем сидеть как на иголках, лучше уж прогуляться.

В скверике не было ни души. Лишь на одной из скамеек пристроился с газетой старик в твидовом пальто, да белка разгребала опавшие листья в поисках орехов.

Дженнифер расхаживала по центральной дорожке взад и вперед, пытаясь привести в порядок мысли. Неудивительно, что Эдвард вышел из себя! Хорошо еще, что он не успел рассказать о помолвке матери. Узнай о происшедшем леди Бэллами и ее чопорные подруги, страшно подумать, что за скандал разразился бы в доме!

Молодая женщина собиралась уже обойти сквер кругом, когда заметила, что Дон вернулся к машине. И в облике его ощущалось нечто странное. Он стоял совершенно неподвижно, понурив голову, слепо глядя в пространство.

При приближении Дженнифер Дон поднял взгляд. В лице его читалась такая мука, такое безысходное отчаяние, что у нее сжалось сердце. Впрочем, впечатление тут же развеялось. Почудилось, не иначе.

– Я вот гадал, куда ты запропастилась, – проговорил Дон, придерживая для нее дверцу; голос его слегка дрожал.

Все ясно! Он вернулся, увидел, что ключ зажигания торчит в замке, а в «мерседесе» никого нет, и, наверное, подумал, что жена опять сбежала!

– Да вот, решила пройтись, развеяться, – объяснила Дженнифер, усаживаясь на переднее сиденье. – А то совсем извелась. – И с тревогой спросила: – Ну… ну как? Эдвард очень переживал?

– Скорее злился, чем переживал, – ответил Дон. – И очень скоро стало ясно, что гнев его вызван в первую очередь потерей ненаглядной «Царицы Савской». А когда я заверил, что охотно уступлю ему камень, Бэллами напомнил, что, если бы я не взвинтил цену, он заполучил бы свое сокровище за четыреста тысяч фунтов. Я для виду поспорил, а потом согласился продать ему безделушку за ту сумму, что Бэллами заплатил бы, если бы на сцене не появился я. Твой экс-жених воспринял это как несомненную победу, так что гордость его удовлетворена…

– А куда теперь? – помолчав, спросила Дженнифер. – Ты говорил, у тебя назначена встреча…

– Так и есть. Но сначала я подброшу тебя до дома, – рассеянно отозвался Дон, словно мысли его блуждали где-то далеко.

К тому времени, когда они доехали до Брюс-Лейн, серебристо-синие сумерки уже начали понемногу сгущаться. Засветились окна домов, старинные уличные фонари проливали на мостовую озерца света.

С неизменной учтивостью Дон помог ей выйти из машины, извлек из багажника саквояж, донес его до двери.

– Может, подкрепишься кофе и бутербродами? – предложила Дженнифер, видя, что муж заходить в дом не собирается. – Ты же так и не пообедал.

– Я тороплюсь, – покачал головой Дон.

– А в котором часу ты вернешься? Я приготовлю ужин.

– В точности обещать не могу. Но ты не трудись, не нужно.

– Это приятные хлопоты, – заверила Дженнифер.

– Не волнуйся, я перехвачу что-нибудь в дороге, – снова покачал головой Дон. – А если очень задержусь, то заночую в каком-нибудь отеле, чтобы тебя не будить.

– Дон, что не так? – спросила Дженнифер, вдруг испугавшись чего-то.

– Ну что может быть не так? – саркастически усмехнулся он.

Неужто Дон по-прежнему опасается, что она сбежит? В конце концов, он предоставил ей такой шанс, и не единожды. Вспомнив выражение неизбывной тоски на его лице там, у особняка Бэллами, Дженнифер слегка приободрилась и решительно вручила супругу ключи.

– Если вернешься поздно, войдешь сам, так что меня будить не придется… Только я все равно тебя дождусь.

Не без горечи усмехнувшись, Дон убрал ключи в карман и повернулся, чтобы идти.

– Ты ничего не забыл?

Владелец Торнтона остановился, вопросительно изогнул бровь. Недовольно насупившись, Дженнифер подставила губы для поцелуя. Выражение смуглого лица смягчилось, и, с трудом сдерживая улыбку, он чмокнул жену в нос.

Застыв в дверях, Дженнифер следила, как муж проехал вперед ярдов пятьдесят и развернул машину. Когда «мерседес» снова поравнялся с крыльцом, молодая женщина послала любимому воздушный поцелуй. Тот иронически помахал в ответ.

Тяжело вздохнув, Дженнифер ушла в дом и заперла за собою дверь. Да уж, напрасно ожидать, что супружеские отношения так вот сразу возьмут да и наладятся! Пока удалось достичь неустойчивого равновесия, не более того. А что уж там творится в голове Дона – абсолютно непонятно. Видно только, что он жене ни на йоту не доверяет.

Чтобы убить время и отвлечься от тревожных мыслей, Дженнифер надумала прибраться. Если Дон и впрямь увезет ее в Штаты, коттедж нужно оставить в безупречном порядке.

К половине восьмого комнаты сияли чистотой. Накрытый стол дополняли вышитые салфетки и золоченые свечи, в холодильнике остывала бутылка белого вина, закуски были разложены по хрустальным вазочкам, а в духовке аппетитно побулькивал цыпленок с овощами в горшочке.

Лишний раз удостоверившись, что все в порядке, Дженнифер приняла душ, надушилась и расчесала иссиня-черные волосы так, что они заблестели под стать шелку. А потом надела алый атласный халат с золотым шитьем – рождественский подарок миссис Хендерсон. Это роскошное облачение молодая женщина приберегала для особого случая: на каждый день вещь явно была слишком хороша. Последний раз взглянув в зеркало, хозяйка притушила свет и уселась в ожидании у камина.

В половине девятого Дженнифер с упавшим сердцем выключила духовку. Кто знает, в котором часу Дон возвратится! Если, конечно, вообще приедет. Дела у него, видите ли… Что еще за дела занимают столько времени, что и ночевать приходится вне дома?

Слишком расстроенная, чтобы в одиночку приступить к ужину, Дженнифер уже собиралась сделать себе пару бутербродов, когда у крыльца затормозила машина и громко хлопнула дверца. Молодая женщина затаила дыхание. Вот в замке повернулся ключ и на пороге возник Дон. В одной руке он сжимал саквояж, в другой – букет оранжерейных роз.

Дженнифер радостно бросилась ему навстречу. На сей раз, когда муж поцеловал ее в губы, она обвила руками его шею и возвратила поцелуй, что называется, с процентами. На мгновение Дон заколебался, и, следуя древнему инстинкту, унаследованному еще от Евы, молодая женщина томно прильнула к нему, слегка поводя бедрами.

Дон выронил ношу и, не сдержав стона, заключил жену в объятия и поцеловал долгим, глубоким, упоительно-нежным поцелуем, от которого у Дженнифер просто-таки захватило дух.

– Ммм, – промурлыкала она, упиваясь близостью, что явно выходила за рамки чисто физические. – Так-то лучше!

– Ах ты, ведьмочка! – отозвался Дон, лаская рукою гибкую, задрапированную в атлас фигурку. В голосе его звенели не то смех, не то страсть.

– Надеюсь, ты еще не ужинал? – Неимоверным усилием воли Дженнифер переключилась на дела насущные. – Стол давно накрыт.

Горячие губы скользнули по ее шее, обожгли бархатистую, нежную кожу плеча.

– До еды ли нам?

– До еды, – твердо объявила Дженнифер. – Я столько всего наготовила!

Неохотно разомкнув объятия, Дон вручил жене букет и подобрал саквояж.

– Дай мне пару минут – принять душ и переодеться.

Ждать себя Дон и впрямь не заставил: вернулся свежевыбритый, с волосами, еще влажными после душа, в шелковой рубашке с открытым воротом и вельветовых брюках.

– И впрямь медовый месяц! – не без иронии заметил он, окинув взглядом свечи, розы в хрустальной вазе и высокие бокалы.

Дженнифер торжественно извлекла из холодильника копченую лососину и салат с креветками, а Дон откупорил и разлил по бокалам шабли.

– За нас, – тихо проговорила молодая женщина.

– За нас, – эхом откликнулся Дон, глядя на жену поверх бокала.

В свете свечей зеленые глаза его отливали золотом. Но лицо оставалось бесстрастным, а во всем облике ощущалась некоторая настороженность и отстраненность. Увы, стоило Дону на минутку подняться наверх – и былой близости как не бывало!

За едой Дженнифер усиленно пыталась измыслить какую-нибудь занимательную тему для беседы, но на ум ничего не приходило. Уже подавая цыпленка с овощами, она не сдержала раздражения:

– Ты, конечно, предупреждал, что задержишься. Но я не могу взять в толк, что за дела необходимо улаживать на ночь глядя, когда…

– Когда у нас медовый месяц? – саркастически подхватил он.

– Ты первый употребил это слово, – вспыхнув, напомнила Дженнифер.

– Это было до того, как ты сбежала во второй раз. – Похоже, эта мысль по-прежнему терзала его.

– Зато теперь я здесь, с тобой, и избавиться от меня будет не так-то просто! – отрезала молодая женщина.

– Да ты начинаешь изъясняться вполне в духе жены!

– Я жена и есть, – парировала Дженнифер, возмущенная насмешливым тоном собеседника.

– Пусть только временная?

– Ты сам предложил оставаться вместе лишь до тех пор, пока страсть не иссякнет.

– А ты бы предпочла пожизненное соглашение? Вот уж сомневаюсь.

Признавая поражение, Дженнифер до крови закусила губу. Опять все идет наперекосяк! Серые глаза мгновенно наполнились слезами.

– Я бы предпочла обойтись без ссор, – глухо отозвалась она.

– Прости меня, – откликнулся Дон, тут же смягчившись. – Ты из сил выбиваешься, чтобы вечер удался, а я веду себя как последняя свинья. – Потянувшись через стол, он завладел рукою жены и поднес ладонь к губам. – Прощаешь?

– Мне нечего прощать, – прошептала Дженнифер, украдкой смахивая слезы и смущенно улыбаясь.

– Великодушное, благородное сердце! Однако вряд ли ты проявишь ко мне снисхождение, когда узнаешь, куда я ездил.

– И куда же ты ездил? – встревоженно спросила она.

– В колледж, где ты училась, повидаться со Стивеном Кливлендом, – выдержав паузу, сообщил Дон.

– Я нисколечко не возражаю, – поспешно заверила Дженнифер. И озабоченно поинтересовалась: – Надеюсь, он все еще там преподает?

– О да. Возглавляет исторический факультет. Как только я представился, мистер Кливленд выразил мне соболезнования по поводу смерти отца. А я спросил, не припомнит ли он бывшую свою студентку, нанявшуюся в секретарши к Мэтью. «Да, Джо Беркли, – тут же откликнулся Кливленд. – Отлично помню». Но проблема в том, что твоя и его версии не вполне совпадают.

– Не может быть! – воскликнула Дженнифер, побледнев как полотно. – Я не лгу!

– Похоже, Мэтью сам заранее навел о тебе справки. А потом попросил Кливленда связаться с тобой и предложить тебе работу. Когда Кливленд спросил отца, почему бы ему не обратиться к тебе напрямую, Мэтью ответил, что выглядит солиднее, если выгодную должность предлагает научный руководитель, которого ты хорошо знаешь и уважаешь. Кливленд признался, что этот сравнительно невинный обман оставил в его душе неприятный осадок и если бы он не знал Мэтью с детских лет, то дважды подумал бы, прежде чем согласиться. А еще он спросил, чем все закончилось. Я старика успокоил: заверил, что вы с Мэтью отлично поладили.

Дженнифер тяжело вздохнула.

– Похоже, твой научный руководитель очень высоко тебя ценил, – продолжал между тем Дон. – Кливленд сказал, что, несмотря ни на что, ты просто-таки искрилась жизнелюбием. Здравомыслящая, отважная, кристально-честная… А еще он спросил, не знаю ли я, что с тобою сталось. Я сообщил, что мы поженились, тогда Кливленд пожал мне руку и назвал меня счастливцем.

Дженнифер бессильно откинулась на спинку стула.

– Видишь: я не лгала тебе.

– Вот чего я не понимаю, так это, что за игру вел мой отец. Почему ему понадобилась именно ты?

– А это важно? Спустя столько-то лет? – искренне удивилась Дженнифер.

– Пожалуй, нет, – пожал плечами Дон, но слова его прозвучали как-то неубедительно.

На десерт Дженнифер подала абрикосовое желе со сбитыми сливками. Дон ел молча, полностью погрузившись в свои мысли, брови его сосредоточенно сошлись над переносицей, лоб прорезала глубокая складка. Но едва Дженнифер встала из-за стола, он стряхнул с себя задумчивость и предложил:

– Я уберу посуду и заварю кофе. А ты посиди у огня, отдохни минутку.

В воздухе разливалось блаженное тепло, и, глядя на пламя, Дженнифер чувствовала, что глаза у нее закрываются сами собою. К тому времени, когда Дон вернулся с подносом и расположился в кресле рядом с нею, молодая женщина с трудом сдерживала зевоту.

– Я еще не поблагодарил тебя за восхитительный ужин, – проговорил он, передавая ей чашку. И удивленно прибавил: – Вот уж не думал, что женился на великолепной стряпухе!

– А я раньше и не готовила. Просто в один прекрасный день мне осточертело питаться горячими бутербродами и чипсами, вот я и пошла на кулинарные курсы. Если живешь одна, поневоле приходится многому учиться. – И, не сдержав дрожи в голосе, добавила: – Мерзкая штука – одиночество. К нему, конечно, привыкаешь… да только много ли в том радости!

Дон болезненно поморщился.

– Черт бы побрал этого поганца Лайонела! – в сердцах воскликнул он.

– При чем тут Лайонел? – изумилась Дженнифер. – Не он виноват, что я осталась одна. В конце концов, Лайонел хотел как лучше.

– Только не думай, что мой братец действовал из чистого альтруизма. Своекорыстный эгоист!

– Как ты можешь! Лайонел такой добрый…

– А ты никогда не задавалась вопросом, с чего бы это он взялся тебе помогать? Да этот пакостник всю кашу и заварил!

– Ну можно ли так плохо думать о своем брате? – запротестовала Дженнифер.

– Я не просто думаю. Я знаю доподлинно. Он сам мне признался… не далее как нынче вечером.

– Ты говорил с ним? – возбужденно воскликнула молодая женщина; сна как не бывало.

– Расставшись с Кливлендом, я поехал прямиком к брату. И с порога объявил, что мне нужна правда и только правда, и ее я из него выбью, если понадобится. Так и хотелось свернуть мерзавцу шею!

– Но за что? Я ничего не понимаю.

– Ты никогда не задумывалась, с какой стати я вообще примчался из Штатов в фамильное гнездо?

– Как? Неужели Лайонел… – изумилась Дженнифер.

– Именно. Не кто иной, как Лайонел, написал мне, что «смазливенькая секретарша пытается заарканить папу». В ту пору я был страшно занят и вдумываться не стал. Тогда пришло следующее письмо, на совершенно истерической ноте: дескать, ты ночами навещаешь Мэтью в его спальне, вымогаешь у него деньги и дорогие подарки…

– Это ложь! – яростно выкрикнула Дженнифер.

– Лайонел уверял, что отец совсем помешался от страсти и никаких доводов не слушает, – невозмутимо продолжал Дон. – И добавлял, что, если я не потороплюсь, мы обзаведемся двадцатилетней мачехой…

– И ты поверил!

– По крайней мере, встревожился, – признался Дон. – Я взял недельный отпуск и приехал посмотреть, как обстоят дела. Я сразу понял, что Лайонел прав: вас с Мэтью связывают отношения, куда более эмоционально-значимые, нежели простое сотрудничество босса и секретарши. Я следил за вами днем и ночью. Я видел, как ты ему улыбаешься и треплешь по плечу. Как проясняется его лицо, едва ты входишь в комнату. Как он не сводит с тебя глаз… Но дядин банк оказался под угрозой краха, и я вынужден был вернуться в Бостон. Вот тогда-то я и написал брату. И при первой же возможности поспешил обратно в Торнтон.

– Я понимаю, что на посторонний взгляд все выглядело именно так, – беспомощно проговорила Дженнифер. – Особенно если заранее приготовиться к худшему. Но поверь, речь шла о платонической привязанности, не более того!

– Как бы то ни было, Лайонел, похоже, искренне верил в то, что отец влюблен в тебя по уши, и отчаянно пытался вас разлучить. В роли мачехи он тебя видеть совсем не хотел.

– То есть Лайонел опасался за денежки Мэтью?

– Я тоже так раньше думал, – кивнул Дон. – Но, как выяснилось, причина заключалась в другом. Когда я узнал, что именно Лайонел счел своим долгом открыть тебе глаза на мое «коварство», я сначала не понял зачем. Если бы он и впрямь стремился спасти фамильное состояние, так, будучи замужем за мною, ты не представляла ни малейшей опасности. Я не питал на твой счет никаких иллюзий и вполне мог сам о себе позаботиться. Зачем же показывать письмо и подстрекать тебя к бегству? Когда ты рассказала мне все, ничего не скрывая, я заподозрил истину. А сегодня Лайонел подтвердил мои догадки.

Не сводя глаз с мужа, Дженнифер напряженно ждала продолжения.

– Неужто ты так ничего и не заметила?

Молодая женщина отрицательно покачала головой.

– Да мальчишка в тебя влюбился по уши! Лайонел разлучил тебя с отцом и надеялся разлучить со мною. Рассчитывал, что ты с горя бросишься в его объятия.

Едва туманные предположения облеклись в слова, Дженнифер инстинктивно поняла: Дон прав. Именно этим и объяснялось странное поведение Лайонела и ее собственное неуловимо-тревожное, неспокойное ощущение.

– Брат с первых дней с ума по тебе сходил. А ты мальчишку просто не замечала и явственно отдавала предпочтение отцу. Неудивительно, что Лайонел жестоко ревновал. Он готов был душу заложить, лишь бы помешать отцу на тебе жениться. Даже меня впутал… себе на горе. Ну и, разумеется, жестоко поплатился за вмешательство, причем не единожды. Когда ты исчезла, а Мэтью дознался почему, он отказал сыну от дома.

Значит, все это – дело рук Лайонела, ошеломленно думала Дженнифер. И глазом не моргнув, он испортил жизнь ей, отцу, брату…

Словно прочтя ее мысли, Дон возразил:

– Этого поганца тоже по-своему жаль. Глупый, эгоистичный мальчишка… Твое исчезновение потрясло его до глубины души. Лайонел признался, что позже, переборов любовь, горько сожалел о содеянном. Он понял, что наши отношения значили для нас с тобою куда больше, чем ему показалось поначалу. Вот почему, пытаясь искупить свои прегрешения, он послал мне ту газетную фотографию… И знаешь, я готов его простить.

– Если бы он только с самого начала не вмешивался в чужие жизни, – удрученно посетовала Дженнифер.

– Дело не только в Лайонеле. Если бы в его россказнях не было ни крупицы правды, я бы от них просто отмахнулся.

– Но ведь так оно и есть! – настойчиво убеждала молодая женщина. – Лайонел либо искажал факты, либо откровенно лгал. Ну, поверь, пожалуйста: мы с Мэтью искренне привязались друг к другу, но не больше!

– Отец оставил тебе половину своего состояния, – неумолимо напомнил Дон.

– Я не знаю с какой стати. Я этого не хотела. И, честное слово, я не принимала от него ни денег, ни подарков.

– Нынче вечером Лайонел признался, что эту часть истории он просто выдумал, чтобы заставить меня приехать.

– А ты принял на веру каждое слово! – негодующе сказала Дженнифер. – Вбил себе в голову нелепую историю про серьги!

– А ты по-прежнему утверждаешь, что серьги подарены не Мэтью?

– Именно так.

– Но ведь это уже не имеет ни малейшего значения. Почему бы тебе не сказать правду? – с трудом сдерживаясь, потребовал Дон.

– Я только правду и говорю. – Дженнифер в отчаянии всплеснула руками. – Я знаю, что это очень дорогое украшение, на ярмарочных лотках такого не купишь, но я не понимаю, с чего ты так уверен, что серьги мне подарил именно Мэтью? Ведь Лайонел бессовестно лгал…

– Видишь ли, я и без Лайонела знаю, что серьги – подарок отца, – вздохнул Дон.

– И глубоко заблуждаешься. Мэтью здесь ни при чем.

– Послушай, – ровным голосом начал Дон. – Если ты взяла их без разрешения, так мне до этого и дела нет. Они очень красивые, трудно противиться искушению… Словом, я тебя не виню…

– Как мило с твоей стороны!

– Я просто хочу, чтобы ты созналась…

– Мне не в чем сознаваться. Серег я не брала.

Одного взгляда на лицо Дона хватило, чтобы понять: она даром тратит время. В порыве отчаяния Дженнифер опустилась на колени рядом с ним и взмолилась:

– Ох, Дон, пожалуйста, поверь мне!

– Бог свидетель, я пытаюсь! – исполненным муки голосом отозвался он. – Но не получается. – И, глядя на беспомощную фигурку безмолвной просительницы, добавил едва ли не грубо: – Вовсе незачем изображать из себя…

Не договорив, Дон резко поднялся и, взяв жену за плечи, помог ей встать.

– Ну же, вид у тебя совершенно измученный. Тебе давно пора спать. Кажется, ты еще не вполне пришла в себя после вчерашнего.

Обнимая за талию и словно опасаясь, что без поддержки она рухнет на пол, Дон повел ее к лестнице.

– Прежде чем ты ляжешь, скажи, где взять одеяла и подушки.

Дженнифер изумленно вскинула взгляд.

– Это еще зачем?

– Я думал, ты уложишь меня на диване.

Больше всего на свете Дженнифер хотелось, чтобы муж ей поверил. Но если этого не дано, придется смириться с неизбежным. Она выбрала свое будущее и сдаваться не собиралась. А уж тем более – из ложной гордости отказываться от счастья.

– Нет, – невозмутимо отозвалась она. – Моя кровать достаточно широка для двоих.