Текст книги "Ложные клятвы"

Автор книги: Мэрил Хенкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Видишь, любовь моя, в насилии необходимости нет.

Ласковое обращение застало ее врасплох, горячие губы обожгли шею – и Дженнифер затрепетала. А поцелуи Дона слали исполненные страсти послания каждому нерву ее тела.

– Ты так прекрасна… Наслаждение мое, страсть моя, боль моя… Я ждал этого так долго, мечтал заключить в объятия, представлял тебя рядом, в постели… Желал так, как ни один мужчина не желал еще женщину…

Дженнифер ждала грубого натиска. А вместо этого Дон явил ей свою слабость, свое желание, свою тоску…

– Я не хочу тебя, – с трудом выговорила она.

– Не верю, – улыбнулся Дон, зарываясь лицом в ее волосы. – Не знаю, что за узы связали нас спустя столько лет, проведенных в разлуке, но, что бы это ни было, ты чувствуешь то же самое…

Губы его скользнули к плавной округлости груди, кончик языка, дразня, прикоснулся к розовому соску, и тот приподнялся, затвердел. Наслаждение было настолько острым, что граничило с болью. Затем Дон погладил упругое бедро, плоский живот, с каждым мгновением делаясь все смелее.

Дженнифер тихо застонала. Он приподнял голову, поцеловал ее в сомкнутые уста.

– Ну же, приоткрой губы. Ты ведь этого хочешь…

Перед грубым натиском Дженнифер, может, и устояла бы. Но Дон был искушающе нежен, используя весь свой опыт, все свое искусство обольщения, чтобы пробудить в ней ответный отклик. С легким вздохом губы приоткрылись, и Дон припал к ним с торжествующим поцелуем – поцелуем победителя.

Признавая поражение, Дженнифер обвила его руками, притянула к себе и развела бедра, приветствуя любимого, как часть самое себя. То было мгновение чистого, ничем не замутненного экстаза: два тела сплелись воедино, символизируя высшую, интимнейшую из всех человеческих радостей.

Однако какая-то часть сознания Дженнифер упорно отказывалась в ней участвовать, нашептывая: «Что может быть унизительнее, чем любить человека, который не только презирает тебя, но еще и себя проклинает за это «порочное» влечение»…

Когда все закончилось и дыхание любовников понемногу выровнялось, Дон отстранился, и Дженнифер вдруг почувствовала себя брошенной и опустошенной. А он? Счастлив ли он или просто торжествует победу?

Дон протянул руку, властно привлек ее к себе так, чтобы темноволосая головка легла на его плечо, и поцеловал в лоб.

– По-моему, пора прекратить дурацкие разговоры о разводе и начать строить планы на будущее. – В голосе его, по мнению Дженнифер, звучало невыносимое самодовольство. – В прошлом году я провел столько времени на Уоллстрит, – продолжал он тем временем, – что уже подумываю либо перепоручить все надежному представителю, либо самому перебраться в Нью-Йорк. А когда сама посмотришь и на Бостон, и на «Большое Яблоко», ты решишь, где тебе больше по душе.

Так Дон уже вообразил, что выиграл не битву, но войну в целом! Ну что ж, значит, он глубоко заблуждается.

Чувствуя, как вокруг нее смыкается шелковая сеть, Дженнифер беспокойно пошевелилась. И, встретив вопрошающий взгляд Дона, сказала первое, что пришло в голову:

– Который час?

– Почти половина второго, – взглянул он на часы.

– Половина второго! – недоверчиво воскликнула она.

– Ну, ночь выдалась насыщенная, а в такую погоду… – Дон указал на окно, затянутое серой пеленой тумана. – В такую погоду и вставать незачем, можно проваляться в постели до темноты.

– Но я не могу! – не подумав, воскликнула Дженнифер. И, заметив, как нахмурился Дон, торопливо добавила: – Я ужасно проголодалась.

Он легонько коснулся пальцем ее щеки.

– Медовый месяц только начинается, так что лежи, а я исследую запасы продовольствия и подам ланч в постель.

– Я лучше встану, – возразила Дженнифер, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я же говорила: не люблю есть в постели.

– Как скажешь, – с явной неохотой отозвался Дон и чмокнул ее в нос.

Стараясь, чтобы уход ее не слишком походил на паническое бегство, Дженнифер выбралась из постели и, все время ощущая на себе его взгляд, поспешно набросила атласный пеньюар. Она уже взялась за ручку двери, как вдруг Дон, широко улыбнувшись, предложил:

– Как насчет того, чтобы разделить со мною ванну?

– Нет, благодарю, – чопорно отказалась Дженнифер и опрометью бросилась к себе.

Вернувшись в свою спальню, она в рекордный срок приняла душ и оделась. Чем скорее они поедят и отбудут с острова, тем лучше. Каждая минута, проведенная в обществе Дона, таит в себе неодолимое искушение, и если она снова проявит слабость… Нет, ни в коем случае!

Если она вернется к мужу, отлично зная, какого тот о ней мнения, эта мысль отравит ей дни и ночи, уничтожит последнюю надежду на счастье. А когда лихорадочный жар Дона угаснет и жена ему надоест, разрыв окажется куда более болезненным!

Остановив выбор на бежевом джемпере и коричневой юбке, Дженнифер затолкала остальные вещи в саквояж и спустилась в кухню. Распахнув дверцы буфета, отыскала ветчину в банке, консервированные помидоры, хлеб и соорудила нечто похожее на горячие бутерброды. Весело побулькивала кофеварка, а Дженнифер уже выкладывала бутерброды на тарелки, когда появился Дон – как всегда, импозантный в черной водолазке и серых брюках.

– Ммм, до чего аппетитно пахнет! – Осторожно отведя темный локон, Дон легко прикоснулся к ее щеке губами и как ни в чем не бывало уселся за стол.

Ел он со здоровым аппетитом. Зато Дженнифер, гадая, как лучше справиться с ситуацией по возвращении в Бристоль, к бутербродам едва притронулась.

– Что-то не так?

Вопрос застал ее врасплох.

– Нет, все в порядке. Просто задумалась, – смущенно произнесла она.

– Судя по выражению твоего лица, мысли эти не слишком-то приятны, – поджал губы Дон.

– Я думала, как сказать Эдварду… Так не хочется причинять ему боль, – вздохнула Дженнифер, отводя от себя подозрения.

– По-моему, бедняге было бы куда больнее, если бы ты все-таки вышла за него замуж. Я, например, твердо уверен: каждый мужчина должен брать в жены ту, которая искренне его любит.

– А ты, выходит, исключение? – не удержалась от сарказма Дженнифер.

– Может, ты меня и не любишь, но осмелюсь предположить, что твои чувства ко мне будут посильнее, нежели та тепловатая привязанность, которой ты даришь Бэллами, – нимало не смутившись, парировал Дон.

Возразить ей было нечего.

К Эдварду она питала искреннее уважение и симпатию. А чувства ее к Дону затрагивали куда более глубокие струны души, отличались куда большей сложностью, прямо-таки не поддавались расшифровке… Странное сочетание любви и чего-то очень похожего на ненависть, стремление быть с ним и настоятельная потребность бежать, избыток нежности и острое ощущение обиды…

Дон наблюдал за собеседницей из-под полуопущенных ресниц, словно ожидая протеста. Но та молчала, привычно закусив губу.

– Я так полагаю, ты захочешь переговорить с Бэллами перед тем, как мы уедем в Штаты? – осведомился он спустя минуту.

– Да.

Безусловно, ей придется объясниться с Эдвардом, причем не откладывая, но ни в какие Штаты ехать с Доном она не собиралась. Однако инстинкт самосохранения подсказывал: противоречить не время. Куда разумнее притвориться, будто она всецело поддерживает план мужа… До тех пор пока не окажется в безопасности своего коттеджика, где можно захлопнуть дверь прямо перед носом самовлюбленного нахала!

– Признаться жениху в том, что муж у тебя уже есть – это, безусловно, не телефонный разговор, – продолжал тем временем Дон. – Придется подождать, пока Бэллами возвратится из Амстердама. Так что в Нью-Йорк мы вылетим не раньше среды или четверга. Глядишь, успею на конференцию по банковскому делу, прежде чем толком начать медовый месяц… Кстати, о медовом месяце: как ты смотришь на Гавайи? Или у тебя уже есть на примете какой-нибудь райский уголок?

Опасаясь, что муж прочтет на ее лице все, что она думает по этому поводу, Дженнифер пылко заверила, что Гавайи – острова ее мечты, и поспешно принялась убирать со стола.

– Помочь? – спросил Дон, вставая.

– Не надо, спасибо, – вежливо поблагодарила она, принимаясь за мытье посуды.

За окном туман застилал сад, нависал над морем плотным покрывалом. Если не выехать в ближайшие полчаса, возвращение в Бристоль станет крайне проблематичным.

Покончив с посудой, Дженнифер вытерла руки и поспешила к себе в спальню за саквояжем. Потом, бросив вещи в холле, отправилась на поиски мужа. И с удивлением и ужасом обнаружила, что в кабинете ярко горит свет, в очаге снова пылает огонь, а Дон, удобно расположившись за столом, просматривает какие-то толстые тетради в кожаных переплетах и, похоже, трогаться в путь не думает!

– Разве нам не пора ехать? – спросила Дженнифер, плохо скрывая нетерпение.

– А куда торопиться? – пожал плечами Дон.

– Но ведь прилив скоро начнется… И туман с каждой минутой сгущается.

– Не вижу большой трагедии в том, чтобы задержаться здесь еще на ночь. Питаться, конечно, придется по-богемному, однако с голоду не умрем.

– Да, но… мне хотелось бы вернуться в Бристоль.

– Основания? – осведомился Дон.

– Мне здесь неуютно, – честно призналась она. – Если помнишь, я вообще не хотела сюда возвращаться.

– Совесть замучила?

– С какой стати? – возмутилась Дженнифер.

– Тогда почему бы тебе не присесть у огня и не подождать, пока я просмотрю вот эту стопку?.. Кстати, тебе известно, что Мэтью вел дневник? – И Дон строго посмотрел на Дженнифер.

Та отрицательно покачала головой. Ни слова не говоря, Дон вернулся к чтению, а молодая женщина неохотно опустилась в кресло. Минуты тянулись бесконечно, ничегонеделание все сильнее действовало ей на нервы.

– Да ты прямо как на иголках, – заметил Дон, отрываясь от очередной тетради. – Почитала бы пока, что ли. В шкафу полным-полно книг.

– Не могу сосредоточиться, – пожаловалась Дженнифер, не слишком погрешив против истины. – Все думаю о неотложных делах…

– Например?

– Нужно сообщить леди Бэллами о том, что на работу я уже не вернусь, – принялась импровизировать она. – Прибраться в коттедже, подыскать кого-нибудь, кто бы согласился приглядеть за домом, договориться обо всем с владелицей… Ну и еще надо заплатить по счетам, уладить формальности с банком… Просто не знаю, уложусь ли до среды…

Дон молча наблюдал за нею.

– Впрочем, если тебе еще на конференцию успеть надо, вылетай без меня, а я приеду позже, – гнула свое Дженнифер, ощущая себя крайне неуютно под испытывающим взглядом сощуренных глаз.

– Исключено. – Стальные нотки в голосе наводили на мысль о том, что мнимая сговорчивость жертвы Дона не обманула. – Прошлый раз, стоило мне отбыть в Штаты одному, как пташка тут же упорхнула, – мрачно напомнил он.

– Да, но я…

– В ту пору выбора у меня не было. Я не мог допустить, чтобы дядя потерял банк, во главе которого стоял не первый десяток лет. Но на сей раз никакой долг признательности меня не связывает, и я твердо намерен поставить личные мотивы выше деловых. Жизнь преподала мне ценный урок, а одну и ту же ошибку я два раза не совершаю.

Жалость какая, что про себя я того же самого сказать не могу, с досадой подумала Дженнифер. Если бы не проклятая слабость, вторично толкнувшая ее в объятия Дона, она бы избежала расставленной ловушки!

– Нет уж, ненаглядная моя Джо, я от тебя ни на шаг не отойду ни днем ни ночью, до тех пор пока не буду убежден, что ты и впрямь со мною останешься.

– Как мило с твоей стороны.

– Я уловил недовольную нотку?

– Да ты прямо тюремщик какой-то!

– А что делать? – пожал плечами Дон и вернулся к тетрадям.

С упавшим сердцем Дженнифер взглянула в лицо горькой истине: вернуться в коттеджик и запереть дверь перед самым носом Дона не удастся. Упрямец сдаваться не намерен – пока знает, где ее искать. Заставить жену вернуться к нему Дон, разумеется, не сможет, но сумеет ли она выстоять в борьбе с самой собой?

Нужно бежать от искушения, и немедленно. Чем больше времени она проведет с Доном, тем труднее будет стряхнуть с себя оковы страсти. Очень скоро силы ее иссякнут, а стоит ли связывать свое будущее с человеком, который тебя презирает?

Единственный выход – исчезнуть так же неожиданно и мгновенно, как и в первый раз.

Хотя все эти годы Дженнифер жила, не зная счастья, забыв о смехе и радости, непрестанно мучаясь сожалениями о несбывшемся, но ведь выдержала же. Выдержит и теперь. Лишь бы отсюда выбраться!

Тогда она застала Дона врасплох. На сей раз этот номер не пройдет. Из его слов следует, что даже в Бристоле он намерен глаз не спускать со своей жертвы…

Дженнифер отчаянно перебирала в уме возможности… и тут ее осенило. Почему бы не сбежать прямо сейчас, пока Дон занят? Если взять машину, то, несмотря на туман, к вечеру она доберется до дома.

Дон, разумеется, бросится вдогонку. Но ведь он не сразу заметит исчезновение жены, так что она, наверное, сумеет по-быстрому собраться и, оставив «мерседес» у крыльца коттеджа, скрыться в неизвестном направлении.

Да, пожалуй, идея сработает! Это ее последний шанс. Если, конечно, удастся отыскать ключи от машины и успеть до прилива…

Охваченная нетерпением Дженнифер вскочила. Дон поднял взгляд.

– Ты куда? – лениво поинтересовался он.

В мыслях у нее словно по волшебству прояснилось, ответ не заставил себя ждать:

– Ты говорил вчера, что хочешь выставить дом на продажу. Вот я и подумала: делать мне все равно нечего, пойду-ка разберу свои вещи, разложу их по пакетам для благотворительной распродажи. А ты еще долго намерен работать? – осведомилась Дженнифер как можно небрежнее.

– Сомневаюсь, что за сегодня закончу. Хочу просмотреть записи до конца, а ведь еще в сейфе разбираться… Кроме того, надо отыскать браслет, завещанный тебе отцом. – Дон лукаво сощурился. – Ты ведь не возражаешь против того, чтобы провести здесь еще одну ночь?

Пока все идет по плану! Если удастся благополучно сбежать, а Дон между тем застрянет на острове, она выиграет дополнительное время.

– Совсем не возражаю. – Вспомнив, что следует выказать некоторое недовольство, Дженнифер с запозданием вздохнула. – К чему возражать, если все равно ничего не поделаешь. – И, стремясь развеять возможные подозрения, добавила: – Заодно изучу содержимое холодильника, посмотрю, как там насчет ужина. У тебя будут какие-нибудь пожелания?

– Не-а. Можешь приготовить мне сюрприз.

Уже будет тебе сюрприз, если повезет!

На спинке кресла висел жакет от ее костюма. Никакой другой верхней одежды Дженнифер с собой не захватила. Но если она заберет эту вещь, Дон тотчас же насторожится. Придется обойтись тем, что есть.

– Поцелуй-ка меня на прощание, – окликнул ее Дон. Волосы его слегка растрепались, непослушная прядь упала на лоб… Доверчивый, беззащитный мальчишка, да и только!

Дженнифер вдруг отчетливо представила себе его маленьким ребенком. Ранимый, впечатлительный малыш, которому так недоставало любви и ласки, после смерти матери ставший никому не нужным: отец от него отказался, женщина, сумевшая привязать его к себе, безжалостно бросила…

Просто счастье, что дядя с тетей искренне полюбили племянника и подарили ему семью и дом. Все равно тяжкие переживания детства не прошли бесследно.

Подойдя к столу, Дженнифер нагнулась поцеловать мужа в щеку. Волной нахлынула нежность почти материнская и бесконечная печаль о том, что Дон никогда не полюбит ее ответной любовью.

– Я рассчитывал на настоящий поцелуй, – пожаловался он.

В груди у Дженнифер стеснилось: возможно, она целует любимого в последний раз!

– Так-то лучше, – похвалил Дон. И, мгновенно перевоплотившись из обиженного ребенка во взрослого, властного мужчину, рывком усадил жену к себе на колени.

Поцелуй из чисто формального превратился в апофеоз страсти. Голова Дженнифер закружилась, все благие намерения грозили растаять в воздухе.

Невероятным усилием воли она высвободилась. Серые глаза затуманились… что за сладостная приманка! Но если она поддастся, очень скоро не останется ничего, кроме горечи.

Дон снова потянулся к ее губам, но Дженнифер игриво запечатала ему рот пальчиком.

– У нас обоих дел по горло, – тихо напомнила она. – Если будем продолжать в том же духе, до Бристоля вовек не доберемся.

– А я и не подозревал, что женился на особе благоразумной и рассудительной, – вздохнул Дон, размыкая объятия.

Стараясь не ускорять шага, Дженнифер дошла до двери. Она знала, что муж неотрывно глядит ей вслед, но упрямо внушала себе: не оборачивайся!

Едва за ее спиною захлопнулась дверь, Дженнифер поспешно поднялась в спальню мужа. На спинке стула висели куртка и свитер: в них Дон приехал в Торнтон. С замирающим сердцем, чувствуя себя подлой воровкой, она обыскала карманы куртки. Внутри обнаружился бумажник, водительские права, сложенный вчетверо носовой платок, зажигалка. И – о, радость! – связка ключей.

Однако надежда тотчас же угасла: ключи оказались от дома. А от машины где же? Дженнифер поискала в саквояже. Ничего, лишь вечерний костюм и смена белья. Беглый осмотр комнаты также ничего не дал.

Ключи от «мерседеса» почти наверняка в кармане его брюк. Остается одно: идти пешком.

А потом что? Ехать на поезде? Или взять напрокат машину? И то и другое требует времени… А Дон, как только обнаружит, что пленница сбежала, тотчас ринется в погоню. Ну что ж, придется уповать на то, что мистер Брустер упустит время и застрянет на острове. Деньги у нее есть. Так или иначе, но она доберется до Бристоля и снова исчезнет, растворится в толпе.

Дженнифер на цыпочках спустилась в холл и перебросила через плечо сумочку. Дорожный саквояж она решила оставить. Без лишнего багажа она пойдет быстрее, а брошенные в прихожей вещи, пожалуй, усыпят на время подозрения «тюремщика».

Зловеще скрипнула тяжелая входная дверь. Дженнифер затаила дыхание. Но из кабинета по-прежнему не доносилось ни звука. Облегченно переведя дух, она тихонько выскользнула наружу. Пропитанный туманом воздух обволакивал влажной пеленой лицо и руки, леденил кожу. Но если идти быстро, наверное, холода не почувствуешь…

Машина по-прежнему стояла напротив гаража: Дон так и не потрудился загнать ее внутрь. С сожалением вздохнув, Дженнифер прошла мимо, вниз, по мощеному скату, радуясь в душе, что окна кабинета выходят на море. Впрочем, даже если бы Дон и глянул в этом направлении, то беглянку все равно бы не разглядел. Уж больно плотный нынче туман…

Добравшись до берега, она оглянулась. В полумраке смутно вырисовывался темный силуэт дома. Где-то поблизости скорбно стонала невидимая птица. Ей отвечали пронзительными криками чайки.

У мгновенно продрогшей до костей Дженнифер зуб на зуб не попадал. Впереди, где-то в полумиле от острова, за клубящейся завесой тускло мерцали огни городка, обещая тепло и прибежище.

Возблагодарив судьбу за туфли на плоской подошве, Дженнифер двинулась в путь. Белые столбики по обе стороны дороги отмечали края дамбы. Молодая женщина шла быстро, порой переходя на бег, в мыслях ее царил хаос.

В коттедж ей теперь возвращаться нельзя: Дон наверняка возьмет домик под наблюдение. Ну да ладно, там ничего ценного не осталось. При первой же возможности нужно будет позвонить Эмили Хендерсон и спросить, что делать с ключами…

В боку закололо, и Дженнифер остановилась на минуту перевести дух. Затем снова устремилась вперед, наверстывая упущенное.

Хуже всего – перспектива объяснений с Эдвардом. Конечно, всех подробностей ему знать незачем, однако придется-таки написать жениху, извиниться и сообщить, что помолвка отменяется. Письмо – безусловно, малодушный поступок, однако на личную встречу с Эдвардом она не отважится. Дон ведь только этого и будет ждать…

В ясный летний день путь через дамбу казался таким коротким, таким приятным… Сейчас же ему просто конца-краю не было. Дженнифер не сбавляла темпа, но холод все равно пробирал до костей, парализуя мышцы и волю. А тут еще и видимость ухудшилась. Беглянка вдруг осознала, что вот уже несколько минут не различает впереди ни одного белого столбика. И огни городка тоже исчезли…

С моря неслышно накатила волна непроглядно-плотного тумана, накрыла дамбу удушливым одеялом, заглушая звуки, ухудшая видимость. С трудом справляясь с паникой, Дженнифер пыталась рассуждать логически. Единственное, что ей остается, – это идти до конца. Большая земля уже недалеко. А едва дамба и море останутся позади, туман наверняка рассеется.

Вытянув перед собою руки, точно слепая, Дженнифер осторожно, маленькими шажками двинулась вперед, стараясь идти по прямой, никуда не сворачивая. Однако спустя минуту ей вдруг почудилось, что под ногами у нее уже не бетонная поверхность дамбы, а пружинистый влажный песок.

Она резко остановилась. Да, ей не показалось: туфли и впрямь промокли. Дженнифер пыталась осмыслить этот пугающий факт, как вдруг волна леденяще холодной воды окатила ее до лодыжек и отхлынула назад, вымыв песок из-под ног.

Бедняжка замахала руками, пытаясь удержать равновесие, и ремешок сумочки соскользнул с плеча. Ничего не видя в белесой пелене, Дженнифер, нагнувшись, принялась искать сумку на ощупь, когда вторая волна плеснула ей на руки, грозя опрокинуть и унести с собой.

Отказавшись от поисков, молодая женщина выпрямилась и шагнула назад, но там оказалась еще глубже… Совершенно сбитая с толку, Дженнифер застыла на месте. Однако здравый смысл подсказывал: времени на раздумья нет. Прилив стремительно наступает…

Вне себя от страха, она в отчаянии метнулась влево, вправо, опять назад… И тут в голову ей пришла мысль еще более ужасная, а сердце заколотилось глухо, с неровными промежутками.

Когда Дженнифер впервые приехала в Торн-тон, ее предупредили: сходить с дамбы нельзя, вокруг зыбучие пески. Местная легенда гласила, что некогда эти пески поглотили неосторожного всадника вместе с конем.

О Боже, что же ей делать?

– Джо… – Приглушенный оклик эхом отразился от стены тумана.

Дженнифер попыталась ответить, но горло свела судорога.

– Джо! – На сей раз голос послышался ближе, а в серой клубящейся пелене замерцал огонек фонарика.

– Я здесь! В стороне от дамбы! – В крике Дженнифер отчетливо звучала паника.

– Не двигайся. Стой где стоишь и считай вслух. Один, два…

Тягучий туман дрожал перед глазами, заглушал звуки, так что невозможно было определить, далеко помощь или близко. А вода меж тем уже угрожающе плескала у ее икр. Но Дженнифер, не сводя глаз с пульсирующего розово-оранжевого пятна, послушно принялась считать:

– Три, четыре…

На счете «семнадцать» из тумана возникла темная фигура.

– Все в порядке, – сказал Дон. – Давай руку. – И уверенно повел свою спутницу вперед.

Спустя несколько минут Дженнифер вновь ощутила под ногами твердую бетонную поверхность. Удивительно, как это Дон не потерял ориентацию в таком тумане! Луч фонарика разгонял сумрак, выхватывая ряды белых столбиков, поблескивая на свинцово-темной поверхности воды.

Для вящей надежности Дон обнял Дженнифер за талию.

– Прилив наступает, надо бы поторопиться.

Ровный, невозмутимый голос успокаивал, вселял уверенность. Дженнифер рванулась вперед. Однако тело ее словно онемело, ноги упорно отказывались двигаться.

Молодая женщина споткнулась и едва не упала. Дон подхватил ее, помог удержать равновесие. Сознавая, что на карту поставлена не только ее жизнь, но и жизнь спасителя, Дженнифер стиснула зубы. А вода, густая точно патока, уже достигала колен, холод убивал волю. Дон почти тащил ее за собою… И вдруг, словно по волшебству, идти стало легче. Приободрившись, Дженнифер зашагала увереннее. Еще несколько ярдов – и дамба кончилась.

Едва они ступили на плотный, зернистый песок выше уровня воды, как колени у бедняжки подогнулись. Положив фонарик на землю, Дон снял с себя куртку и свитер. А затем, рывком поставив жену на ноги, натянул на нее и то и другое. Одежда сохранила тепло его тела, и почти сразу же онемевшие руки и ноги Дженнифер стали оживать.

– Пойдем, пока ты не простудилась окончательно, – решительно проговорил Дон. – До дороги рукой подать.

Ничего не видя в двух шагах, Дженнифер поневоле восхитилась уверенностью своего спутника. Что ведет его – инстинкт или привычка?

Вскоре берег остался позади, а утрамбованная, изрытая колеями тропа вывела их на асфальтированную дорогу. Дон облегченно перевел дух.

– Почти пришли. Вон окна гостиницы светятся. Видишь?

Не прошло и нескольких минут, как Дон уже отворял тяжелую дубовую дверь. В очаге ярко пылал огонь. Владелец заведения, румяный добродушный толстяк, сосредоточенно протирал бокалы. На лице его отразилось неподдельное изумление.

– Вот уж не ждал гостей в такую погодку!

Только тут толстяк заметил, что одежда путников промокла насквозь, а Дженнифер бледна как полотно и едва стоит на ногах.

– Да вы, похоже, в беду попали! Чего заказать изволите?

– Первым делом – горячий кофе.

Не говоря ни слова, хозяин гостиницы скрылся в кухне. А Дон подвел Дженнифер к креслу у огня, снял с нее намокшие туфли и растер ладонями холодные как лед ступни.

Мокрая одежда молодой женщины уже сушилась у огня, когда легкое позвякивание чашек возвестило о прибытии кофе. Дородная хозяйка в накрахмаленном переднике водрузила поднос на ближайший столик.

– Полный кофейник сварила. Муж говорит, у вас что-то стряслось?

Дон поднялся, разлил ароматный напиток по чашкам и, вручая одну из них Дженнифер, небрежно пояснил:

– Мы с женой вздумали прогуляться по дамбе, а тут откуда ни возьмись туман, так что мы поневоле застряли и едва спаслись от прилива.

Хозяйка сочувственно поцокала языком.

– В здешних местах с погодой никогда не угадаешь. Просто чудо, что до сих пор никто еще не утонул. Я так понимаю, вы из усадьбы?

Дон кивнул. И практичная хозяйка немедленно перешла к делам насущным.

– Ну что ж, сегодня в усадьбу уже не попасть, так что вам бы не помешала горячая ванна и комната на ночь?

– Если можно, пожалуйста.

– В свободном номере есть душ и отдельная ванна. Поднимусь-ка я туда да разведу огонь в очаге… Нет, центральное отопление, конечно, работает, но живое пламя придает уют, вы не находите? – И, видя, что Дженнифер по-прежнему белее мела, заботливо предложила: – Да вам, бедняжка моя, совсем худо. Ежели я чем-нибудь могу помочь…

– Благодарю вас, со мной все в порядке.

Хозяйка обернулась к Дону.

– Как насчет хорошего ужина? Скажем, бифштекс, хороший кусок пирога с почками и яблочный пудинг на сладкое?

– Звучит соблазнительно.

– Так я подам вам ужин в номер около семи. А ежели, скажем, вещички постирать да погладить надо, так вы мне их дайте, за этим тоже дело не станет. – И добродушная женщина выплыла за дверь.

Горячий кофе оказался на удивление к месту. Допивая вторую чашку, Дженнифер почувствовала, что снова возвращается к жизни, а окоченевшие руки и ноги вроде бы слегка отошли.

– Еще кофе? – предложил Дон.

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда сбрасывай-ка с себя все мокрое и полезай в ванну.

Дженнифер с трудом поднялась на ноги. Кровообращение понемногу восстанавливалось, и от боли в ногах у нее защипало в глазах. Дон, от взгляда которого не укрылось ее состояние, тотчас же оказался рядом.

– Извини, – прошептала она. – Ты не думай, я вовсе не плачу.

Но тут, словно опровергая ее слова, по щекам Дженнифер покатились две слезинки. Дон пробормотал сквозь зубы нечто непечатное и, подхватив жену на руки, зашагал вверх по лестнице. Дженнифер опасливо скосила взгляд на его лицо: да Дон просто кипит от ярости! Перспектива остаться с ним наедине внушала панический страх. И зачем она отказалась от помощи приветливой хозяйки?

Впрочем, оттягивать неприятный разговор не было смысла. Рано или поздно ей придется испытать на себе всю силу мужнего гнева.