Текст книги "Колдовской апрель"

Автор книги: Мэрил Хенкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 8

Это был шок. Джина думала, что на Стивена похож Рикардо, но теперь понимала, что ошиблась. Она не могла отвести глаз от темноволосого юноши. Вылитый Стивен!

Рикардо недовольно оглянулся, пытаясь понять, куда она смотрит, и сердито рявкнул:

– Какого дьявола ты здесь делаешь?

– Если ты забыл, братец, я здесь живу.

– По-моему, это ты забыл, что в два часа у тебя важная встреча.

– Я не забыл. Мне просто неохота на нее ехать.

Он ехидно и абсолютно спокойно наблюдал, как каменеют скулы Рикардо, а потом вышел вперед и доброжелательно объяснил:

– Живот болит. Уже второй день. Этот лоб-стер умер задолго до того, как его поймали, я сразу почувствовал…

– Заткнись!

– Ну что ты сердишься, братик, я же не сумасшедший, я предупредил секретаршу, она поедет и все запишет.

С грохотом отлетело в сторону кресло. Рикардо встал перед младшим братом, сжимая кулаки.

– Это важнейшая встреча, на ней обсуждается миллионный контракт, а ты посылаешь туда секретаршу!

Странно, но юноша совершенно не испугался.

– Лючия умная девочка, а стенографирует быстрее, чем они говорят. Она сделает распечатку и привезет сюда.

– Между прочим, Лючия даже не ТВОЯ секретарша!

– Зато я ей нравлюсь. Она для меня в лепешку расшибется.

На лице Рикардо застыло холодное презрение, голос его стал тише и спокойнее.

– Мне казалось, я ясно дал понять, что на встрече требуется твое личное присутствие.

– Да я понятия не имею, что это за контракт!

– Ты бы знал об этом, если бы поехал на встречу.

– Не хочу я сидеть на этой дурацкой встрече, жарко! И живот болит! Кстати, братец, а ты ведь тоже не надрываешься на работе?

– Я работаю дома.

Влажные темные глаза оценивающе обежали фигуру Джины.

– Отличная работа! Высший сорт.

– Адриано! Веди себя прилично. Джина, прими мои извинения. Этот клоун обожает выступать на публике.

– Ничего подобного! Это просто демонстрация того, как детская психотравма в латентно-пубертатном периоде превращается в дисгармоничные колебания…

– Адриано!!!

– Молчу. Вот так я ее и получил.

– Что?

– Детскую психотравму, что же еще! Брат – тиран, мама умерла, папа… ну, это вообще невесть когда было…

– Адриано!!! Джина, позволь представить тебе Адриано, моего младшего брата. Адриано, это миссис Хьюстон.

– Я очень рад… миссис Хьюстон. Или мне можно звать вас Джина?

– Разумеется.

– Я так понимаю, ваш муж умер?

– Правильно понимаете.

– Вы слишком молоды, чтобы быть вдовой. И слишком красивы, чтобы оставаться ею. Я теперь понимаю, почему Рикко пригласил вас погостить, правда, все еще не понимаю, почему вы согласились.

Он сжимал ее руку, а темные глаза отнюдь не ласково смотрели на Джину. Спас ситуацию Рикардо.

– Ты не хочешь поесть, клоун?

– Спасибо, я ел у Леонардо. И мы все помним, что у меня болит живот. Да, так вот, я не понимаю, почему вы согласились, но рад этому. Вы озарите старый дом новым светом.

Джина уже некоторое время пыталась освободить свою руку, но Адриано и не думал отпускать ее. Он весело улыбнулся и поинтересовался:

– Надолго вы к нам?

– Ненадолго.

– А на сколько?

– Я не знаю… Мне надо кое-что обдумать.

– Давайте угадаю. Продавать ли Рикардо Каза Розале? Но ведь вы вовсе не обязаны это делать. Лучше въезжайте сюда поскорее, и у нас будет очаровательная соседка. Клево жить в таком доме, вот увидите… Ой, молчу, молчу. Братик, не смотри на меня так!

– Вот и помолчи. Джина, прошу меня извинить. Я должен перезвонить партнерам и извиниться за этого шута. А ты… травмированный, пойдем-ка на пару слов.

Они говорили на пониженных тонах, но Джина понимала, что Рикардо отчитывает брата не на шутку серьезно. Она разглядывала братьев, пользуясь тем, что они стоят так близко друг к другу.

Оба высокие, но Рикардо мощнее, атлетичнее и шире в плечах.

Темноволосые, но Рикардо подстрижен совсем коротко, а у Адриано волосы вьются буйными локонами.

Глаза у младшего брата не серые, а голубые, и это делает его еще больше похожим на Стивена.

Подбородок неожиданно женственный, а линия рта выдает довольно капризного и слабохарактерного человека.

Тем временем разговор закончился. Рикардо искоса посмотрел на Джину и ушел в дом, Адриано вернулся к ней и с тяжелым вздохом уселся за стол, на ходу снимая пиджак.

Джине было его искренне жаль, и она с веселым участием поинтересовалась:

– Очередная психотравма?

– И не говорите! Моя жизнь – это бесконечная череда страданий. Сказал Данте, не я, но я с ним совершенно согласен. Кстати, меня строго предупредили насчет вас, так что на всякий случай я сяду напротив. Я так понимаю, Рик сам на вас запал. Я клятвенно обещал. Мое слово – кремень. Могила. Склеп. Кстати, как вам у нас? Эй, чего это вы краснеете?

– Уверяю вас, вы ошибаетесь. Рикардо меня практически не переваривает.

– Ха! Ну вы даете! А зачем он пригласил вас пожить в палаццо?

– Я думаю, чтобы проще было за мной присматривать.

– Ага, понимаю. И заодно надавить насчет Каза Розале.

– Да, наверное.

– Он чертовски сильно хочет вернуть дом, это верно.

– Я его отчасти понимаю.

– Чего? Вы что, красавица!

– Не то, чтобы я соглашалась, но…

– И не вздумайте! Он не может вас заставить.

– Теоретически не может, но…

– Не позволяйте ему переехать вас, словно вы щепочка на пути асфальтового катка! Я с вами! Мы будем сражаться! Я, конечно, не обещаю огневой поддержки, детская психотравма – это вам не насморк, но партизанскую войну в тылу противника гарантирую. И потом – душой я с вами, прямо на баррикадах!

Джина грустно улыбнулась и задумалась. Адриано с участием наблюдал за ней, а потом осторожно спросил:

– Боитесь проиграть?

– Боюсь… И проиграть боюсь, и победа вряд ли обрадует.

– О, узнаю брата Рикко! Большой Брат всегда умел подавлять людей… Между прочим, я вас понимаю. Когда Рик по-настоящему взбешен, у меня душа уходит в пятки. Сегодня еще ничего, хотя и влетело за эту несчастную встречу.

– А вы не думаете, что насчет этого он прав?

Голубые глаза с упреком воззрились на нее. Адриано склонил голову на плечо и простонал:

– Только не говорите, что вы на его стороне!

– Я не на его стороне, просто… работа есть работа.

– Да поймите вы, прекрасная Джина, это он у нас босс, акула капитализма, хозяин на своей земле и прочее, и прочее. Я – натура творческая и безалаберная, я пою, как жаворонок, потому что мир вызывает у меня желание петь – а мне говорят "Иди и договорись о поставке мраморных унитазов в гостиницу Санта Кроче". Какой жаворонок это выдержит? И потом: нельзя же всю жизнь твердить мне, что я никчемный, бестолковый, несобранный и так далее? Я же могу в это поверить – и мир потеряет своего жаворонка, приобретя взамен мерзкого нахлебника.

Внезапно Адриано замолчал, а затем произнес очень спокойно и серьезно:

– Я не должен с ним работать, в этом все дело.

Джина почувствовала к парню настоящую симпатию.

– Разве он вас… тебя заставляет?

– Ну, не то, чтобы заставляет… Просто держит на коротком поводке. Ты знаешь, у меня есть деньги, но до тридцати лет я могу только хвастаться, что они у меня есть. Хочешь вина? Нет? А я выпью. Так вот, до тридцати лет я совершенно в его власти. А мне надоело жить в этом сыром мавзолее под названием Венеция. Я не могу ждать до тридцати лет! Я хочу уехать. В Штаты, например, или в Мексику… Мама сглупила, послушавшись моего Большого Брата.

– Так это он настоял? У меня сложилось впечатление, что ваша мать была женщиной с сильным характером.

– Да какая разница теперь-то? До тридцати лет я никуда не денусь. Бедный раб, томящийся в неволе…

Джина с усмешкой окинула взглядом ухоженные руки, шелковую рубашку с золотыми запонками.

– А на кого-нибудь другого ты не пробовал работать?

– Смеешься? Ты знаешь, что они мне предложили? Работать пять дней в неделю! Можешь себе представить?

– Какой ужас. Бедный раб.

– Ценю юмор, но для меня это и в самом деле кошмар. Здесь, у Рика, я по крайней мере могу иногда расслабиться и не приходить на работу. Главное, чтобы он об этом не узнал. Слушай, у меня сейчас еще и зубы заболят. От тоски. Что ты сегодня собиралась делать?

– Вообще-то пока не знаю.

– А Венецию ты уже видела?

– Нет, я только вчера приехала… Рикардо предложил съездить в Мурано, но…

– До вечера его теперь не жди. Работа для него все. Он вполне способен помчаться на ту встречу. Джина, ангел, не смотри с таким укором, у меня правда болел живот. Честное слово! Только Рик, этот бесчувственный дьявол, может мне не верить, но ты-то…

– Ну, не знаю…

– Такая красивая и такая вредная! Не буду вести партизанскую войну, такая вредина и без меня справится. Ну Джина, ну пожалуйста! Давай куда-нибудь пойдем, а?

– Не думаю, что могу согласиться.

– Это из-за этого тирана? Думаешь, он будет против?

– Думаю, да.

– А тебе-то что? Пусть злится на здоровье. Или ты его боишься?

– Я думала, ТЫ его боишься.

– Боюсь. Когда он рядом. Но сейчас-то его нет!

– Но если мы уйдем, неприятности неизбежны.

– А мы ему не скажем. Будем как настоящие партизаны. Уйдем в леса. Скроемся от преследования. Забросаем следы перцем. Отстреляемся, в конце-то концов!

– Да, вот он придет, а нас обоих нет…

– Он не придет, говорю тебе. Контракт срывается – значит, можно хоть на голове стоять, он не заметит. Ну Джина, ты что, хочешь весь день дома просидеть? Хороший дом, не спорю, каменный, с окошками, но ведь тюрьма же! Потом: мы же вернемся вечером!

Джина с сомнением смотрела на Адриано, взвешивая шансы. Если Рикардо узнает… А что, собственно, он должен узнать? Он же не сказал, чтобы она обязательно дождалась его? И вообще, почему она должна его слушаться?

Джина вдруг вспомнила, что…

– Погоди, у тебя же живот болел!

– Мне уже лучше.

– Но живот – это серьезно.

– Все прошло. Это было чисто нервное. Медвежья болезнь. У меня иногда бывает.

По дороге я тебе расскажу, как она протекает, ты обхохочешься… то есть, обрыдаешься! Тебе что-нибудь нужно?

– Только сумку, наверху…

– Восточное крыло? Какой бог?

– Янус.

– Ого! Рядом с Риком! Неспроста это, ох, неспроста.

– Адриано!

– Молчу! Пошли, покажу черный ход. Он схватил ее за руку и стремительно протащил по коридору, затем свернул в неприметную низенькую дверь и слегка подтолкнул в спину.

– Теперь иди наверх. Потом пройдешь мимо комнаты Рика до конца коридора и найдешь точно такую же лестницу. Внизу я тебя и жду. Вперед, красавица!

У себя в комнате она с трудом перевела дух. Какая глупость. Они с Адриано – взрослые, а прячутся, словно дети. Смешной мальчик, настоящий клоун, это правда. В нем нет зла, только насмешка, да еще неизжитые комплексы. Как он смотрел на нее, когда они познакомились… Нет, это не неприязнь, это, скорее, настороженность.

Почему она так боится Рикардо? В конце концов, что он может ей сделать? Она взрослый и самостоятельный человек.

Кольцо! Надо его спрятать, раз оно такое ценное.

Джина торопливо достала маленький замшевый мешочек с кольцом, секунду помедлила, а затем решительно положила его в шкатулку.

Адриано ждал ее, нетерпеливо подпрыгивая на месте.

– Тебя никто не видел?

– Нет… А где мы сейчас? Вчера Рикардо вел меня как-то иначе.

– Чудачка, это же черный ход. Вы шли через главный.

Следующее потрясение ждало Джину на выходе. Их ожидала настоящая гондола, и плечистый гондольер в красной рубахе, с алой лентой поперек лба галантно подал ей руку, помогая сойти в лодку.

– Как здорово, Адриано! Я только на моторке ездила по каналам…

– Моторку взять было нельзя, Рикко заметит. А Джордже – мой друг. Он провезет нас не хуже водного такси по всей Венеции, а дома никто и не догадается, что мы сбежали.

– Я так полагаю, ты часто используешь этот путь?

– О да! Это здорово выручает, когда предстоят нудные нравоучения и домашние судилища. У нас так повелось, что старший брат – надежда и опора, а младший – паршивая овца в стаде. Ой, не будем о грустном, а то у меня опять начнется медвежья болезнь!

– Да ну тебя!

Они расхохотались, словно дети, а гондола тем временем величаво и стремительно уносила их от палаццо.

Джина с восторгом смотрела по сторонам. Жара прогнала с улиц местных жителей, остались одни туристы, но от канала шла прохлада, и жара здесь почти не чувствовалась.

Джина потихоньку начинала различать запахи города.

Цветы… фрукты… горячий хлеб… рыба, много рыбы… жареный лук… кофе… И надо всем этим неумолчный плеск воды.

Как жаль, что рядом с ней нет Рикардо. Как жаль, что его никогда не будет рядом с ней.

– Джордже, мы здесь сойдем.

Звонкий голос Адриано ворвался в мысли Джины, и она огляделась по сторонам. Адриано о чем-то вполголоса сговаривался с гондольером, а потом махнул ему рукой и чуть ли не вприпрыжку примчался к Джине.

– Сейчас слишком жарко для пеших прогулок. Поехали на пляж?

– На пляж?

– Ну да. Там хорошо, под зонтиками тень, от моря прохладно.

– Но у меня нет купальника, и полотенца мы не взяли.

– А вот это не проблема. У меня есть тайна, я тебе ее открою, как партизан партизану. Сама понимаешь, Большой Брат об этом не знает. У меня в отеле "Луксор" есть постоянный номер. Там все найдем.

По дороге Джина с удивлением выяснила, что и в Венеции полно машин, хотя на первый взгляд это казалось немыслимым.

Адриано поймал такси, и вскоре они выходили возле отеля "Луксор". Ведя Джину по мраморному холлу, младший брат Рикардо без умолка тараторил:

– У меня есть подружка примерно твоего размера, в прошлый раз она оставила у меня купальник, если ты не против, то он тебе подойдет, я думаю…

В душе Джины шевельнулись сомнения. Мальчик-то он мальчик, но ведь взрослый мальчик! Не слишком ли опрометчиво она поступает, идя к нему в номер, о котором, тем более, не знает никто в Палаццо деи Кавалли…

– О, магазинчик! Не хочешь купальник Наны – давай купим здесь. Выбирай, я пока ключ найду…

Он искал ключ, ухитряясь одновременно флиртовать с двумя белокурыми красотками у стойки, а Джина тем временем выбрала и купила простой черный купальник.

Номер оказался большим и просторным, французские окна были широко открыты и выходили прямо в зеленый и тенистый сад. Еще дальше виднелся пляж, весь покрытый яркими цветами зонтиков.

Номер был явно не из дешевых, и Джина опять скептически усмехнулась, вспомнив "бедного раба".

Дверь закрылась, и Адриано немедленно принялся расстегивать рубашку. Джина вновь занервничала, хотя и не подавала вида.

– Я пойду переоденусь в ванной…

– О, разумеется, если того требует твоя стыдливость, прекрасная дама!

Он сопроводил свои слова нахальной ухмылкой, и Джина удрала в ванную.

Купальник неожиданно оказался весьма и весьма вызывающим.

Несколько секунд она критически обозревала себя в зеркало, но затем решилась.

Ее встретил восхищенный присвист, и Адриано, закатив глаза, рухнул прямо на пол. Джина смущенно отмахнулась от него и выбрала себе пару пляжных полотенец, в одно из которых и завернулась.

Между прочим, Адриано наверняка производил на слабый пол сногсшибательное впечатление, в том числе и благодаря весьма смелым плавкам. Он открыл один глаз, потом другой, затем кивнул на кровать и пропел:

– Может, сначала небольшая сиеста…

– Нет, спасибо.

– Почему? Между прочим, большинство женщин находят меня абсолютно неотразимым!

– Верю, но я, видимо, принадлежу к меньшинству.

– Врешь!

– Нет, не вру. Для меня ты вполне отразим.

– Жестокая, бесчувственная тетка! Знаешь, как обидеть мужчину!

– Адриано…

– Чего тебе, злая?

– Ты прелесть.

– Ты так думаешь? А вот если бы ты позволила мне показать тебе еще одну прелесть…

– Адриано!!!

– Молчу. Пошли купаться. Я заплыву подальше и утоплюсь.

– Дурачок!

– Сама такая.

Адриатика была бледно-зеленой, холодной и чистой, а песок на берегу золотым и раскаленным.

Джина и Адриано еле отыскали свободный зонт среди разомлевших от жары тел. Они купались и загорали, снова купались и снова загорали, валялись на горячем песке, словно дети, строили замки из песка и разрушали их меткими бросками камушков и раковин.

Джина совершенно случайно обратила внимание, что народа стало как-то меньше.

– Сколько времени, Адриано?

– Без понятия. Не мешай, я сплю.

– По-моему, пора идти. Наверное, уже времени много.

Она вскочила на ноги и начала собирать с песка полотенца.

Адриано тащился за ней по песку и канючил. Ожил он только в номере.

– Можешь принять душ первая, но если хочешь, мы пойдем туда вместе.

– Нет времени шутить.

– А кто говорит о шутках? Я серьезен, как инквизитор на допросе.

– Ты неисправим!

– Да. И в этом мой шарм.

Она покачала головой и направилась в ванную. Быстро приняв душ и переодевшись, она расчесывала перед зеркалом волосы, как вдруг Адриано присвистнул и многозначительно зацокал языком.

– Ты что?

– Ничего. Знаешь, который час?

– Нет… Боже! Да нет, этого просто не может быть!

Половина седьмого!?

– Боюсь, что может. Нас ждет буря. Шансов, что мы опередим Рикко, почти нет. Понадеемся на удачу, как истинные партизаны…

– Адриано!

– Молчу. Иду в душ, суровый и молчаливый. Буду мыться и думать, думать и мыться. Придумаю что-нибудь и сразу же извещу тебя.

Она еле дождалась его возвращения. Волнение снедала Джину, совершенно необъяснимое и не вполне уместное: так могла бы волноваться замужняя особа, которую дома ждет ревнивый муж.

– Ну?!

– У нас два пути. Первый – пойти и сдаться, но лично я лучше просто застрелюсь. Второй изощреннее, но я не уверен, что ты…

– Адриано, не томи!

– Вот каков второй путь. Мы исчезли, это верно, но ведь никто не знает, что мы исчезли вместе? Сейчас мы поедем кататься, поедим где-нибудь, погуляем, а потом, когда все в доме улягутся, тихо – как настоящие партизаны – прокрадемся в дом поодиночке. Шмыгнем в свои постели, а завтра утром холодно поприветствуем друг друга, словно пара незнакомцев. На подозрительные взгляды Большого Брата мы дружно ответим горделивым презрением и вежливым непониманием. Если ты не возражаешь, то я выбираю второе, а тебе, прости, все равно терять нечего.

– Значит, будем врать?

– Нисколечко!!! Если, положим, Рикардо спросит меня, где ты, мол, был, подлец, я скажу, не понимаю, мол, вашего гнева, братец, а был на пляже, имею право. Тогда он спросит тебя, а где ты, стало быть, шля… была, а ты ему – город смотрела, имею право…

– А если он не поверит?

– А если поверит? Вот не поверит, тогда и погибнем геройски, но пока есть шанс, надо его использовать.

Джина подумала еще немножко. В конце концов, в плане Адриано что-то есть. Кстати, парень рискует больше, потому что брат его предупредил… насчет Джины.

– Я согласна.

– Вот это девица! Мечта! Вперед, славные партизаны!

Глава 9

Вечер в Венеции – это сказка. Золотые блики отражаются от воды и играют на стенах старинных зданий, мосты кажутся ажурными и невесомыми, воздух тих и напоен прохладой.

Джина сидела на носу лодки, распустив волосы по плечам, и зачарованно смотрела на город-сказку. Адриано зевал и вертелся.

– Адриано, как здесь красиво!

– Наверное. Извини, милая Джина, но я в этом городе родился и вырос, он мне малость поднадоел. Вот чего не отнять у Венеции, так это ресторанов! Мы поедем в "Фараон", это один из лучших.

Меня там знают, так что проблем со столиком не будет, а около Академии – это рядом – есть отличный причал…

Джина, слушала юношу, улыбаясь и скрывая боль. Нога опять заболела, наступать на нее было трудно. Наверное, она чересчур увлеклась плаванием…

Они были уже на пути к ресторану, когда чуть впереди них, в тени возле дома вспыхнул огонек зажигалки, на мгновение осветив худощавое лицо мужчины с длинным крючковатым носом. Почти в тот же миг Адриано схватил Джину за локоть и резко свернул в ближайшую арку. Зная юношу, можно было предположить, что ему просто почему-то вдруг взбрело в голову изменить маршрут, но Джине почудилось в этом что-то подозрительное.

Довольно подозрительной выглядела и дорога к ресторану – подворотни, дворы, помойки, узкие неприветливые улочки.

Сомнения с новой силой охватили Джину.

– Адриано, послушай…

– Мы уходим от погони, боевая подруга! Ну не сердись, я шучу. Просто там был кое-кто, с кем мне неохота встречаться прямо сейчас. Кроме того, этим путем гораздо быстрее.

"Фараон" оказался шикарным заведением, обставленным, разумеется, в египетском стиле. Больше всего Джину развеселили официантки в костюмах мумий и официанты в жреческих юбках.

Адриано здесь знали и любили, судя по тому, какой шикарный столик им выделили.

Юный партизан заказал шампанское и, к ужасу Джины, мгновенно опрокинул в себя целый бокал, словно это была обычная газировка.

Меню было таким обширным, что Джина совершенно запуталась и попросила совета у своего спутника, но тот отвечал как-то невпопад: видно было, что голова у него занята совершенно другим. В результате они молча и с аппетитом поужинали, и только ближе к десерту Адриано соизволил вернуться в реальный мир.

Он задумчиво посмотрел на Джину и протянул:

– Кроме того, что ты потрясающе красива, я ничего о тебе не знаю. Расскажи?

– А что ты хочешь знать?

– Чем ты занимаешься, вернее, чем занималась до того, как получила наследство.

Джина проигнорировала скрытый смысл его вопроса и ответила просто:

– Я занималась организацией научных конференций.

– Так ты и встретила Джона?

– Да.

– Ты с ним жила?

– Нет. И сразу отвечу на следующий твой вопрос: я не соблазняла его, чтобы он оставил мне деньги. Я вообще не знала, что он собирается их оставить. Это оказалось для меня полной неожиданностью.

– А я и не сомневался, что произошло что-то в этом роде. Ты не похожа на охотницу за деньгами.

Вот и пойми этих Хоуков! Глаза Джины влажно блеснули, она тихо и благодарно ответила:

– Спасибо за то, что так думаешь.

– Он тебя любил?

– Нет. Он очень любил вашу маму. Мы с ним были просто друзья. Хотя, собственно, толком и не знали друг друга.

– Так почему он все тебе оставил?

– Я, честно говоря, и сама не знаю. Может, потому, что…

Она запнулась, подыскивая слова, но Адриано неожиданно пришел на помощь.

– …потому, что ему не на кого было опереться в нашей семье? Я не могу его за это осуждать. Кроме мамы его никто в нашей милой семейке не любил и не принял, и Джон это отлично знал. Правда, с кольцом он несколько погорячился, но…

Значит, весь этот разговор неспроста. Адриано нащупывает ходы во тьме, расставляет ловушки, ищет слабое место… Ну и что. По крайней мере, он к ней не так уж плохо относится.

– Из чистого любопытства спрашиваю: ты уже решила для себя, отдашь ты кольцо Рикардо или нет?

– У меня не было времени об этом подумать. Мне бы только хотелось, чтобы это все не было так мучительно… Чтобы он не относился ко мне так…

– Подруга, мне сдается, ты и в самом деле не знаешь, сколько оно стоит?

– Да не знаю я, и не знала, иначе не таскала бы его с собой повсюду.

– Если таскала, почему ищейки Рика не нашли его в твоих вещах?

– Оно всегда было при мне, в сумке. Я бы носила его на пальце, но кольцо мне великовато. Адриано протяжно свистнул.

– Тогда понятно! О небеса, если бы Большой Брат узнал, он бы получил сердечный приступ! Хотя… мама носила его все время, и никто даже не спрашивал, ценное оно или нет… А сейчас оно с тобой?

– Нет. Я оставила его в комнате.

– Спрятала?

– Просто положила в свою шкатулку. Бабушкину, у меня в ней фамильные драгоценности.

– Сойдет. Да, завязался узелочек… Рикко локти себе должен кусать, что дом и кольцо уплыли от него.

– Он так любит деньги?

– Да понимаешь ли, деньги здесь ни при чем. У него, дьявола, их всегда было полно. Но ведь женщина, на которой он женится, должна получить…

– Он женится?!

– Ой, как ты закричала, я чуть не упал! Осторожнее, я очень нервный партизан. Да, так о чем это я? Ах, о женитьбе… Ты так удивилась потому, что раньше я говорил, будто он запал на тебя?

Джина тяжело вздохнула и сказала уже спокойнее:

– Что ж, это доказывает, что ты ошибался.

– Ну, как сказать. Он и Карла Феррини не слишком торопятся с браком, да и феодальную верность друг другу не хранят. Конечно, Карла просто флиртует, а Рикардо позволяет себе несколько больше, но семья Феррини предпочитает закрывать на это глаза. Они еще даже не назначили дату свадьбы.

Новые вопросы – новые мучения, но Джина продолжила.

– Они… давно знают друг друга?

– Всю Карлину жизнь, она мне ровесница, чуть постарше. Да нет, это хороший брак, чего там говорить. Карла очень красива, семья богата, у них бизнес в Нью-Йорке, все чики-чики… Короче, если ты надумаешь отдать кольцо, Рик растает. Ну, не растает, но подобреет. Он же просто обязан это кольцо подарить своей жене.

– Думаю, ничего другого мне и не остается. Формально я, конечно, не обязана это делать, но если он так чтит традиции, это вызывает уважение.

– Зевоту это вызывает, вот что! Ну традиции, ну старинные, и что? Давайте еще золотой горшок в отхожем месте поставим и будем выкидывать старую мебель на улицу под Рождество! Все хорошо, но в меру. Впрочем, Рикко всегда любил прошлое больше настоящего. А что до Карлы… Девочка она современная и вряд ли будет переживать из-за того, что ей колечко не достанется, но вот дом – это другое дело.

– Они собираются там жить?

– Честно говоря, в основном этого хочет мать Карлы. Она давно точит на него свои вставные зубки. Видишь ли, она вдова и мечтает продать дом Феррини, он для нее великоват, а молодежь вся в Америке. Когда Карла выйдет замуж, ее мамаша вообще одна останется. Так что она очень даже не прочь была поселиться в Каза Розале и быть поближе к дочке. Рик предлагал ей просто переехать в наш палаццо, у нас же полк поместится, не то что одна теща, но она твердит, что не хочет мешать, хочет просто быть рядом.

Джина, окончательно добитая новостями, опустила голову.

– Теперь все ясно. Немудрено, что он так настаивает…

– И, по моему мнению, ты будешь полной дурой, если согласишься! Да ну его к черту, этого Рикардо! Пошли гулять по Венеции и любоваться луной над лагунами. Нет! Идем танцевать!

– Адриано, я бы с удовольствием, но у меня нога… Я вчера ее здорово подвернула, и сейчас она снова разболелась.

– И ходить не сможешь?

– Если только немножко…

– Тогда я знаю прекрасный выход из ситуации. Мы идем в Новый Клуб. Будем сидеть, пить шампанское и смотреть шоу. Да! Ни слова Рикардо!

Водное такси долго петляло по сети каналов и наконец привезло Джину и Адриано в самое сердце ночной жизни Венеции: на Кампо Мантоло. Всю эту громадную площадь окружали рестораны, бары, клубы и казино.

Адриано подвел Джину к совершенно неприметной двери. Самое интересное, что она была закрыта, так что им пришлось звонить в звонок. После этого в двери приоткрылось окошечко, и мрачная физиономия с подозрением уставилась на Джину. Адриано приобнял ее за плечи и интимно прошептал мрачной физиономии:

– Это синьора Хьюстон, я за нее ручаюсь.

Физиономия неуверенно кивнула и исчезла. Мрачная дверь приоткрылась, и Адриано втащил Джину внутрь.

Она ожидала увидеть мрачное помещение, наподобие американских подпольных баров тридцатых годов, но вместо этого их встретили дубовые панели и бархатные шторы, хрустальные канделябры и сверкающий рояль, отполированный до блеска маленький танц-пол – и величавый официант.

Он провел их за свободный столик, на котором уже стояла в ведерке со льдом бутылка шампанского и два высоких фужера.

С негромким хлопком пробка вылетела из горлышка, и искрящийся золотой напиток хлынул в прозрачный хрусталь. Судя по всему, это было частью ежевечернего ритуала.

Посетители этого странного клуба были одеты по-разному, но все, без сомнения, очень дорого. Адриано склонился к Джине и негромко сказал:

– Вовремя пришли. Шоу вот-вот начнется. Шоу оказалось великолепным, особенно потряс Джину иллюзионист. Его сменил джаз-мен с саксофоном, потом невысокая худая женщина в черном спела несколько неаполитанских песен, потом танцевали девушки, похожие на эльфов…

Адриано вновь интимно склонился к плечу Джины.

– Дорогая, не пора ли нам заняться делом?

– Адриано!!!

– Что "Адриано"?! Ты какая-то распущенная, честное слово! Я же не об этом, я о рулетке.

– О чем?

– О рулетке. Никогда не слышала? Маленькой такой рулеточке…

Все понятно, подумала Джина с откровенной тревогой. Подпольный игорный дом. Неудивительно, что Рикардо лучше об этом не рассказывать.

– Я уверена, что ЭТО мы делаем совершенно напрасно. Нам лучше уйти.

– Не будь такой занудой. Мы не делаем ничего плохого. Обещаю, что долго мы здесь не останемся. Понимаешь, мне обязательно надо отыграться. Ну хочешь, я позвоню Джорджо и договорюсь, что он заберет нас через полчаса… нет, через сорок пять минут?

Адриано пристал, как репей, и Джина нехотя дала себя уговорить. Они поднялись из-за столика и прошли в неприметную дверь в стене.

За дверью открылся огромный зал. Всюду стояли столы, покрытые зеленым сукном, но на некоторых были рулетки, а за остальными играли в карты. Хотя почти все столы были заняты, в зале было тихо и прохладно.

Джина и Адриано заняли место за свободным столом с рулеткой. Крупье выдал им целую гору пластиковых жетонов.

Адриано нервно облизнул губы.

– Мне дозарезу нужен выигрыш, так что скрести пальцы!

– Ладно…

Она впервые была в настоящем игорном заведении, и, возможно, именно благодаря этому Адриано почти сразу выиграл, ведь говорят же, что новичкам везет.

– Ты ангел, Джина!

– Я заметила. Ну вот, ты выиграл. Теперь мы можем идти?

– Когда я только-только начал выигрывать? Ни за что!

– Адриано, но уже действительно поздно. Пора остановиться.

– Еще два кружочка, максимум – три.

Именно в этот момент Фортуна решила отвернуться от Адриано Хоука, поэтому следующие "три кружочка" были посвящены стремительному проигрышу всего выигранного накануне. Джина была близка к отчаянию, но ее спас крупье. Он стоял насмерть и кредита не принимал, как ни упрашивал Адриано.

В результате клуб они покинули в полном молчании и некотором трауре. Идти до пристани было совсем недолго, но внезапно из темноты выступили двое. Один повыше, другой пошире в плечах.

Джина вздрогнула, почувствовав, как напряглось плечо Адриано.

– Эй, парнишка, погоди-ка. Нам надо перекинуться с тобой парой слов.

– А может, в другой раз, ребята? Вы же видите, со мной дама.

– Я уверен, дама нас извинит. Это не займет больше двух минут.

Джина отчаянно напрягала слух, но до нее доносились только обрывки фраз, а еще было очень страшно, хотя незнакомцы вели себя спокойно и даже вежливо. Джина мрачно прислушивалась.

– …а почему бы не сказать мне об этом в клубе…

– …тревожить клиентов? Так что насчет…

– …как только смогу…

–.. Антонио будет недоволен… ты и так…

– …заплачу, клянусь…

– …не сомневаюсь, но когда?

– …пару дней, не больше…

– …он больше не хочет ждать. Завтра. В три часа дня…

– …я попытаюсь, но ничего…

– …а не попытаешься! Антонио теряет терпение… Не забудь, что случилось с тем парнем, который вывел его из себя. Это должно послужить хорошим уроком тем, которые забывают платить долги.