Текст книги "Не могу забыть"

Автор книги: Мэрил Хенкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Ну что ж, привет. – Мона наклонилась и стала чесать его за бархатными ушками. – Ты чей? Вряд ли ты живешь здесь. Кот мяукнул в ответ.

Когда с нежностями было покончено, Мона оставила его и быстро’ пошла вдоль террасы. Но кот последовал за ней, издавая звук, с которым пилит дерево ржавая ножовка.

Она вышла к фасаду, но Брета не было и там. Мона подняла глаза и с легким удивлением убедилась, что машина, оставленная им на аллее, тоже исчезла.

Она не слышала шума мотора… Правда, спальня находится в задней части дома.

Куда он делся? – подумала Мона, чувствуя себя брошенной. Что заставило Брета уехать и оставить ее спящей?

Затем ее тревога усилилась. И долго он будет отсутствовать? Если долго, то у нее не останется ни малейшего шанса на незаметное возвращение в “Голубую лагуну”.

Неожиданно послышался звук мотора. Через несколько секунд из-за деревьев показался белый “мерседес” и вырулил на аллею. Дверца открылась, и Брет выбрался наружу.

Хорошо сшитые легкие брюки и голубая рубашка с расстегнутым воротом делали его нарядным, мужественным и невероятно красивым.

При воспоминании о событиях прошедшей ночи щеки Моны залил румянец. Хотя в ее голове вертелось множество вопросов, она не могла найти слов.

– Доброе утро. – Голос Брета звучал приветливо, но так, словно он здоровается с едва знакомым человеком, а его синие глаза были совершенно бесстрастными.

Мона ждала чего угодно, только не холодного приема, и это больно задело ее. Когда кот оставил Мону и подбежал к нему, Брет добавил:

– Вижу, ты уже подружилась с Трампом. Взяв себя в руки, Мона спросила:

– Так, значит, он твой?

– Нет, ко мне он приходит в гости. А живет на ферме.

Брет полез в багажник и достал коричневую бумажную сумку с продуктами.

– Как насчет ланча?

Мона набрала в легкие побольше воздуха и сказала:

– На ланч нет времени. Мне нужно вернуться.

Брет с подчеркнутой неторопливостью вынул из гнезда ключи зажигания и положил их в карман брюк.

– Всему свое время. Я думаю, сначала нужно поесть… Да и Трамп никогда не простит меня, если не получит своего обычного блюдечка сливок.

Он взял сумку под мышку и, сопровождаемый котом, зашагал на кухню. Видя, что ее надежды рушатся, Мона быстро пошла за ним и тревожно напомнила:

– Но если не поторопиться, Рик поймет, что меня не было, и тогда пиши пропало…

– Не волнуйся, – ровно ответил Брет. – Кла-рис женщина сообразительная. Уверен, она най-дет способ успокоить его.

Он поставил бумажную сумку на кухонный стол и начал выкладывать продукты. Буханка свежего хлеба, пакет сливок, коробка с яйцами, несколько апельсинов, грейпфрут…

– А вдруг горничная скажет ему, что моя кровать осталась нетронутой? – выпалила Мона, не находившая себе места. – Он знает, что денег у меня нет и ехать мне некуда… А если он позвонит в полицию?

– Я уже сказал: не волнуйся, – спокойно и властно ответил Брет. – Если возникнут сложности, я сам займусь ими.

Он выдвинул стул с круглой спинкой.

– Сядь и успокойся.

Но Мону убедили не столько слова, сколько выражение его лица. Судя по всему, торопиться Брет не собирается. Если он отвезет ее в “Голубую лагуну”, то сделает это в свое время и на своих условиях.

Видя, что делать нечего, она неохотно села. Едва Мона опустилась на стул, как кот прыгнул ей на колени, выгнул спину, подставил голову под ее ладонь, замурлыкал и стал ждать свою порцию сливок.

9

Брет налил сливки в блюдечко и позвал:

– Валяй, Трамп.

Однако тому приглашений не требовалось. Едва блюдечко оказалось на полу, как кот спрыгнул и начал жадно лакать. Когда со сливками было покончено, он с королевским достоинством удалился на крыльцо и начал умываться.

Брет невозмутимо отжал из фруктов сок, наполнил два стакана и один из них передал ей.

Мона поняла, что он заметил кольцо Рика, но воздержался от комментариев. Она отвернулась и, пытаясь успокоиться, сдавленно пробормотала:

– Спасибо.

Пока Мона пила сок, он отрезал несколько кусочков ржаного хлеба, сунул их в тостер и разбил в сковородку яйца.

Хотя тосты были поджаристыми, а омлет пышным и воздушным, у Моны сводило живот от нетерпения. Она силой заставляла себя есть.

Трапеза прошла в молчании. Когда тарелки опустели, Брет наполнил чашки кофе. Она опорожнила свою залпом, но Брет пил лениво, продолжая действовать ей на нервы.

Наконец Мона потеряла терпение и вскочила.

– Давай я уберу со стола.

– Не нужно. Я оставлю миссис Грант ключ, она придет и все сделает. Она меняет белье, следит, чтобы холодильник был полон, и присматривает за домом так же, как делала при прежних хозяевах. – Посмотрев на часы, он встал. – Я пошел за сумкой. Если ты готова, мы можем отправляться.

Мона заскрежетала зубами, но совладала с собой и ответила почти спокойно:

– Да, я готова.

Спустя минуту он вернулся с сумкой и сказал:

– Ключи завезем по дороге. – Заперев дверь, он обратился к коту, который заканчивал выли-зывать свой хвост: – Ну что, Трамп, поедешь домой?

Кот пошел за ними. Едва Брет открыл машину, как Трамп прыгнул внутрь и устроился на заднем сиденье.

– Похоже, он понимает каждое слово, – бросила Мона. При мысли о том, что они наконец уезжают, у нее развязался язык.

– Конечно, – ответил Брет. Следуя ее примеру, он решил поддержать светскую беседу. – Видимо, этот малый происходит из старинного рода котов-колдунов. Кроме того, он обожает кататься на машине. Однажды он незаметно забрался на заднее сиденье и уехал со мной в Филадельфию…

Доехав до фермы, Брет остановил машину и

вылез наружу.

Трамп прыгнул вперед, потерся о ноги Моны, задрал хвост и пошел следом за Бретом. Тут из сарая вышла крепко сбитая светловолосая женщина.

– Нет, не показалось! – весело сказала она. – Уезжаете домой, мистер Роуд?

– Да. – Брет передал ей ключи и добавил: – Какое-то время меня не будет. Вы позаботитесь обо всем, как обычно?

Не скрывая интереса к пассажиру “мерседеса”, она ответила:

– Конечно. Только дайте мне знать, когда вам понадобятся продукты.

– Обязательно. Большое спасибо. – Брет приветственно поднял руку, сел за руль, и мгновение спустя они вновь покатили по пыльной колее.

Что будет, когда оки доберутся до “Голубой лагуны”? Он высадит ее и уедет? Мона хотела просить – нет, умолять его поступить так. Но тема была опасная, поэтому она промолчала.

По мере приближения к побережью машин на дорогах становилось все больше. К аромату сосен примешивался острый запах соли.

Мона собралась с силами. Должно быть, “Голубая лагуна” уже рядом, но дорога, по которой они ехали, была ей незнакома.

Внезапно ее кольнуло дурное предчувствие.

– Ты уверен, что эта дорога ведет к “Голубой лагуне”?

– Мы едем вовсе не в “Голубую лагуну”, – спокойно ответил ей Брет.

Мона ахнула. Ее сердце тревожно заколотилось.

– Но ты обещал отвезти меня обратно!

– Ничего подобного. Я сказал только одно: “Всему свое время”. А обещание заключалось в том, что, если возникнут какие-нибудь сложности, я возьму их на себя.

– Можно вообще обойтись без всяких сложностей! – воскликнула Мона. – Достаточно под-везти меня поближе и высадить в проулке!

– Ты действительно думаешь, что я похитил и обольстил тебя, чтобы потом высадить и уехать?

– Но ты же должен понять, что так будет лучше для всех!

– Может быть, так думаешь ты, но я с этим не согласен.

Мона воспользовалась наступившей паузой и постаралась взять себя в руки.

– Если ты везешь меня не в “Голубую лагуну”, то куда же?

– В “Коулд-крик”.

– В “Коулд-крик”? Но ведь там живут Ивлин и Паоло… Зачем мы туда едем?

– Затем, что Ивлин просила привезти тебя.

– Не понимаю… Она что, попросила это вчера, во время вечеринки?

– Нет. Я ездил к ней сегодня утром. Ивлин хотела, чтобы я привез тебя немедленно, но Паоло напомнил ей, что они приглашены к соседям на ланч. Думаю, сейчас они уже вернулись.

Потрясенная Мона пробормотала:

– Так она знает про…

– Про похищение? Да, я сказал ей. Но на уме у Моны было другое.

– Она знает, что… – У Моны запылали щеки, и она беспомощно умолкла.

Брет покосился на нее и насмешливо сказал:

– Я не сказал ей, что мы спали, но, думаю, она догадалась.

Мона застонала. Это означает подлить масла в огонь. Ивлин любит брата и не вынесет такого обращения с ним.

– Зачем ты ей сказал? Она никогда не простит меня…

– Может быть и другой вариант.

Пока Мона ломала себе голову над этой загадочной фразой, они свернули к домику. Не успел “мерседес” остановиться, как Ивлин, сидевшая на террасе, поднялась и торопливо пошла навстречу.

Золотоволосая и светлоглазая Ивлин, одетая в белые слаксы и бирюзовый топ, являла собой великолепное зрелище. Но ее лицо было напряженным; счастье, которым она лучилась вчера, потускнело. Она тревожно посмотрела на Брета.

– Ты уже…

Он покачал головой.

– Я решил, что это должно исходить от тебя.

Обычно при встрече Мона и Ивлин обнимались, но на этот раз обе чувствовали скованность и не знали, как себя вести.

После короткой, но красноречивой паузы Ивлин спросила:

– Посидим на воздухе или пройдем в дом?

– Как хочешь, – собравшись с силами, ответила Мона.

– Тогда пойдем на террасу. – Ивлин подвела их к шезлонгам, высоту и наклон которых можно было регулировать.

Брет учтиво подождал, пока устроятся женщины, а потом сел рядом с Моной.

– Я оставила Паоло у Брендонов, – сказала Ивлин. – Мужчины пьют пиво и обсуждают спорт. – А потом неловко добавила: – Он принимает ситуацию слишком близко к сердцу, поэтому я решила, что без него нам будет проще.

У Моны сжалось сердце.

– Извини… Мне нравится Паоло, и я не могу слышать, что вы оба сердитесь на меня…

– Если речь идет о вчерашних событиях, то извиняться тебе не за что, – решительно пре-рвала ее Ивлин. – Брет уже объяснил, что выбора у тебя не было. И Паоло сердится не на тебя, а на меня. – Увидев, что Мона захлопала глазами, Ивлин сказала: – Наверное, будет проще, если я начну с самого начала.

Едва Рик увидел тебя, как потерял голову. Я никогда не думала, что он способен так влюбиться.

В тот вечер, когда “ЛФГ” устраивала прием, я заметила, что Рик очарован тобой. Он посмотрел на меня, – тут Ивлин слегка улыбнулась, – и я как всякая любящая сестра нарочно увела Брета, чтобы дать Рику время побыть с тобой наедине… Могу напомнить, что тогда это было и в моих интересах. Но вскоре я поняла, что для Брета не существует никого, кроме тебя. А потом Паоло стал уговаривать меня остаться на ночь… Ну, в общем, мы положили друг на друга глаз. Остальное можно не объяснять…

Ладно, вернемся к теме. Сначала я думала, что ты искренне любишь Брета и что Рик даром тратит время. А потом ты рассталась с Бретом, и я решила, что ошиблась.

Конечно, Рик не лишен обаяния и там, где касается женщин, своего не упустит. Но я все еще не была убеждена, что ты любишь его. Логика подсказывала, что тебя привлекают его деньги… – Увидев лицо Моны, она быстро добавила: – Извини, но я пытаюсь быть абсолютно честной. В конце концов я сказала себе, что это меня не ка-сается. Рик не дурак и, если он все еще хочет жениться на тебе, пусть решает сам.

Однако приближался день свадьбы, и я заметила, что ты становишься все более несчастной. Тогда я поговорила с Риком. Но он был отчаянно влюблен и думал только о том, чтобы поскорее жениться на тебе, пока ты не передумала. “Когда мы поженимся, все будет в порядке, – повторял он. – Мона из тех женщин, которые верны своему слову. Как только она станет моей женой, она успокоится. Я дам ей все, что она хочет”.

Но я видела, что он боится. Он купил ту машину только для того, чтобы заинтересовать тебя…

– Не знаю, зачем ты мне это говоришь, – с отчаянием сказала Мона. – Все это уже не имеет никакого значения.

– То, о чем я рассказала, может, и не имеет значения. Но остальное имеет. Я давно испытываю чувство вины…

– Вины? – воскликнула Мона. – С какой стати?

– Потерпи, скоро узнаешь, – едва заметно улыбнулась Ивлин. – Ты помнишь день аварии и то, как Рик заставил тебя сесть за руль?

– Он не заставлял меня, – возразила Мона.

– Ладно, уговорил. Я видела, что ты этого не хотела. Ты выглядела усталой и расстроенной.

Машина была маленькая и хорошенькая, за которую большинство женщин отдало бы все на свете. Рик решил, что такой свадебный подарок придется тебе по душе, и нарочно отпустил Стива.

Ты как-то упомянула, что хотя у тебя никогда не было своей машины, но водить тебе нравилось. Наверное, Рик решил, что если ты сядешь за руль и оценишь его подарок…

Ивлин не закончила фразы и вздохнула. Потом она решительно вздернула подбородок и продолжила:

– Когда после аварии ты спрашивала меня, что случилось, то сказала, что помнишь, как

ехала по скоростному шоссе. Неужели ты не помнишь остального? – Нет.

– Так вот, когда я рассказывала тебе о случившемся, то ради Рика о многом умолчала. – Она испустила тяжелый вздох.

Мона нахмурилась и быстро спросила:

– Ты уверена, что хочешь говорить об этом? В твоем состоянии нельзя расстраиваться.

– Я должна облегчить свою совесть, – упрямо сказала Ивлин и похлопала себя по все еще плоскому животу. – Маленькому Сантини это пойдет только на пользу.

– Ну, если ты так считаешь, то…

– Конечно, считаю. – Быстро посмотрев на бесстрастное лицо молчавшего Брета, она про-должила: – Когда мы свернули с шоссе, Рик заговорил о медовом месяце. Он предложил добавить к нему две недели и после Гавайев слетать в Японию.

Но в ответ ты вдруг выпалила: “Рик, это ни к чему! Я не могу выйти за тебя. Прости, но все это было ужасной ошибкой. Я много раз пыталась сказать тебе об этом, но ты говорил, что это все предсвадебная лихорадка. А лихорадка тут ни при чем…”

Мона слушала с напряженным вниманием, стиснув лежавшие на коленях руки с такой силой, что побелели костяшки.

– Тогда он понял, что ты говоришь серьезно, и страшно разозлился. Мне стало неловко. Я пожалела, что поехала с вами. Тут он вспомнил, что вы не одни, и крикнул: “Останови машину! На ходу разговаривать невозможно!”

Ты съехала с дороги и остановилась под деревьями. Потом вы вышли, и он потащил тебя прочь.

Хотя до вас было довольно далеко, я слышала, что вы спорили. Ты плакала, а Рик был готов рвать и метать. Я видела, как ты сняла кольцо и протянула ему. Он не хотел его брать. Тогда ты бросила кольцо к его ногам и ушла. Рик побледнел как смерть, поднял кольцо и положил его в карман своего пиджака…

– Так я все-таки вернула ему кольцо!.. – прошептала Мона.

Не тратя времени на ответ, Ивлин торопливо продолжила:

– Ты подошла к машине, но в это время подбежал взбешенный Рик, оттолкнул тебя и сам сел за руль…

Мона побледнела как мел и беспомощно всхлипнула.

– Едва ты успела сесть на пассажирское сиденье и закрыть дверь, как он сорвался с места. Он был не в своем уме. Ему вообще нельзя было садиться за руль. Никто из вас не застегнул ремня безопасности. Я не успела и слова сказать, как мы очутились у поворота на пустошь Нэрн. Он ехал слишком быстро и пропустил его. Мы со страшной силой врезались в дерево, перевернулись и по насыпи сползли в поле.

Машина разбилась вдребезги. От передней части почти ничего не осталось; задняя пострадала меньше. Было удивительно много шума: скрежет металла, звон стекла, свист пара…

Я ощутила запах бензина и испугалась, что начнется пожар. Хотя я была в шоке, но все же ухитрилась расстегнуть ремень. Однако двери заклинило, и я не смогла выбраться. Сначала я ударилась в панику, но потом взяла себя в руки. Слава Богу, мимо проезжала машина и водитель помог мне выбраться. Он же, добравшись до своей виллы, вызвал “скорую”. Потом я попыталась помочь вам с Риком. Ты лежала выгнувшись, и на лице у тебя была кровь. Сначала мне показалось, что ты умерла, но потом я с трудом нащупала пульс.

Рик был в сознании, но его зажало, и он не мог двигаться. Я спросила, что я могу для него сделать. Он хрипло сказал: “Пошарь у меня в кармане… Кольцо… Надень его Моне на палец. Она не может бросить меня. Я не позволю”.

Сначала я подумала, что он не в себе, но тут он заплакал и начал просить: “Пожалуйста, Сие, пожалуйста… Сделай это для меня”.

Ивлин резко прервалась. Ее глаза наполнились слезами, грозившими хлынуть через край.

– Сие… Сестренка… Он не называл меня так много лет.

Мона, глаза которой подозрительно блестели, потянулась к руке Ивлин и крепко сжала ее. Справившись со слезами, Ивлин сказала:

– Пожалуйста, не жалей меня. Я этого не заслуживаю… – А затем, видимо решив во что бы то ни стало закончить рассказ, продолжила: – Я сумела найти кольцо и надеть его тебе на палец. К тому времени у Рика начались сильные боли. Его лицо покрыла испарина, и он стал стонать. Я держала его за руку. Потом он прошептал: “И еще одно… Когда приедет полиция, не говори им, что за рулем был я”.

За шесть месяцев до того его едва не осудили за опасную езду. Вот почему он всюду ездил в лимузине с шофером. Я пробормотала: “Полиция все равно узнает. Когда Мона придет в себя, она скажет правду”.

Рик начал меня уговаривать: “Если ты попросишь ее об этом, она ничего не скажет. Пообещай, что попросишь ее. А полиция не станет разбираться. Ведь никто другой не пострадал”.

Я пообещала. Но ни о чем просить не пришлось. Когда ты очнулась, то была убеждена, что вела машину сама.

Прости меня. Прости за все. Я должна была сказать тебе правду… Но Рик вцепился в тебя мертвой хваткой, а мне не хотелось его огорчать. Ты выглядела несчастной, но держалась молодцом. И тут я сказала себе: Мона взрослая женщина, а не ребенок. Если она захочет, то уйдет от Рика сама.

Однако в глубине души я знала, что тебя удерживает здесь только чувство вины. Прости меня. – Ее светло-голубые глаза снова наполнились влагой.

Мона, сидевшая неподвижно как статуя и молча смотревшая на Ивлин, быстро сказала:

– Пожалуйста, не расстраивайся… хотя бы ради ребенка.

Ивлин сделала героическую попытку сдержаться.

– Жаль, что я не рассказала тебе об этом раньше.

– Не понимаю, почему ты решила все рассказать сейчас, – произнесла Мона.

– Мне давно хотелось сделать это. Я была счастлива сама и не хотела, чтобы кто-то рядом был несчастлив. Но каждый раз я вспоминала о Рике, и у меня не хватало смелости открыть рот. А сегодня утром приехал Брет. Рассказал о том, что он сделал, и добавил, что не позволит тебе вернуться к Рику, пока, как он выразился, “дверь клетки не откроется”.

Он застал меня врасплох, и сначала я решила молчать как скала. Но вскоре выяснилось, что Брет ждал чего-то подобного. В конце концов он заставил меня выложить правду. Он выглядел таким грозным, что я не посмела… – Ивлин закусила губу и добавила: – На самом деле я ужасная трусиха. Если Рик узнает, что я предала его…

– Если узнает, то не от меня, – поклялась

Мона.

– Спасибо… – Ивлин снова чуть не разрыдалась.

Потом наступило долгое молчание. Наконец Ивлин справилась с собой и спросила:

– Что ты собираешься делать? Теперь ты знаешь, что авария не твоих рук дело, и избавишься от чувства вины…

Мона, которая еще не успела всего осмыслить, ответила:

– Еще не знаю. Понимаешь, в какой-то мере я продолжаю ощущать свою ответственность. Если бы я немного потерпела и сказала, что хочу расторгнуть помолвку, уже в “Голубой лагуне”, никакой аварии не было бы…

Черные брови Брета сошлись на переносице.

– Если верно, что мы обязаны отвечать за свои поступки, то как быть с Хаббардом? Не ты направила машину в дерево…

– Брет абсолютно прав, – вмешалась Ивлин. – Этого не случилось бы, если бы Рик держал себя в руках. Во всем виноват только он. В детстве мы оба были слишком вспыльчивыми, но я с годами научилась сдерживаться. А он – нет. Хорошо, что Кларис знает, как следует с ним обращаться… Конечно, она любит его, и это облегчает ее задачу. Я могу поклясться, что она тоже ему нравится. Вчера вечером Рик страшно злился, стоило ей посмотреть на другого мужчину. Знаешь, если бы твое присутствие… гм… не осложняло дело, я бы подумала, что они могут поладить. – Ивлин повернулась к Брету и спросила: – А ты как считаешь?

Он ответил, тщательно взвешивая слова:

– Я согласен с тобой. Кларис любит его. Хотя она чувствует себя виноватой перед Моной, но помогала мне бескорыстно. А что касается Рика, то мания не бывает вечной. Я знаю случаи, когда мужчины женились на своих сиделках…

Едва он произнес эти слова, как появился Паоло и пошел к ним прямо через газон.

– Я достаточно долго отсутствовал?

– Твое чувство времени безупречно, – заверил его Брет.

Паоло подошел к жене, наклонился и нежно поцеловал.

– Carissima, прости за то, что я рассердился на тебя.

Супруги улыбнулись друг другу; в их глазах светилась безошибочно узнаваемая любовь.

Гигантский кулак сжал сердце Моны. Она знала, что продала бы душу за такой же взгляд Брета.

Потом Паоло повернулся к Моне и сказал:

– Ну что, моя дорогая, теперь тебе стало легче?

– Конечно, легче. – Мона действительно чув ствовала огромное облегчение. Желая оконча-тельно успокоить Ивлин, она добавила: – Если бы мне посчастливилось иметь брата, я сделала бы для него то же самое. Сантини тепло улыбнулся.

– Раз так, может быть, выпьем чаю? – А потом повернулся к Брету и спросил: – Или ты предпочитаешь пиво?

Брет пристально посмотрел на Мону и покачал головой.

– Нет, спасибо. Нам пора ехать. – Он встал, протянул Моне руку и помог ей подняться.

Ивлин тоже встала, и женщины крепко обнялись.

Паоло поднес руку Моны к губам, хлопнул Брета по плечу, и все четверо пошли к машине.

У Моны подкашивались ноги, и Брет взял ее за локоть. Однако даже с его помощью она едва доплелась до “мерседеса” и обрадовалась, когда очутилась на пассажирском сиденье.

Спустя мгновение машина тронулась. Ивлин и Паоло стояли, взявшись за руки, и махали им вслед.

– Куда теперь? – спросил Брет, когда они выехали на шоссе. Изо всех сил стараясь быть беспристрастным и дать Моне возможность принять решение самостоятельно, он спросил: – Ты не хочешь до разговора с Хаббардом съездить куда-нибудь в тихое место и подумать часок-другой?

Но Мона уже приняла решение и твердо сказала:

– Нет, думать тут не о чем. Вези меня прямо в “Голубую лагуну”.

Смуглые пальцы судорожно сжали руль, но, к удивлению Моны, Брет не стал спрашивать, что она скажет, когда очутится там. Он произнес только два слова:

– Ты уверена?

– Уверена.

Моне хотелось как можно скорее оставить все позади, хотя мысль о предстоящем разговоре заставляла ее нервничать.

Через пятнадцать минут Брет молча въехал на аллею и припарковался перед домом, дав понять, что не собирается прятаться. Никто не вышел им навстречу, и Мона решила, что в такой чудесный день все собрались у бассейна.

Если Рик тоже там, будет страшно неудобно. Мона догадывалась, что, несмотря на все старания Кларис, Рик зол как черт. А она слишком хорошо знала, что в таком состоянии он скажет все, что о ней думает, не выбирая слов и не обращая внимания на присутствующих.

Брет взглянул на ее бледное, напряженное лицо и предложил:

– Давай я сам поговорю с ним.

Мона покачала головой. Как бы ни страшил ее предстоящий разговор, это должна сделать она сама.

И тут у Брета вырвалось:

– Что ты собираешься делать?

Его вмешательство и решимость установить истину помогли “открыть клетку”. Казалось, теперь Брету все равно, покинет она клетку или останется в ней. Но в глубине души Мона знала, что это не так. Брет не успокоится, пока она не выйдет на свободу. Но вот для кого он это делает? Для нее или для себя?

Впрочем, она была благодарна ему в любом случае.

Поняв, что он все еще ждет ответа, Мона твердо сказала:

– Я собираюсь вернуть ему кольцо. Однако Брет не успокоился.

– Ты не передумаешь? Что бы он ни сказал?

– Не передумаю.

Напряжение оставило его, и Мона тут же поняла, какое облегчение испытал Брет. Но прошла секунда, и его лицо снова превратилось в бесстрастную маску.

Он вышел из машины, открыл Моне дверцу и, держась так, словно был здесь хозяином, повел ее в гостиную.

Дворецкий Мелвилл вырос перед ними, словно по мановению волшебной палочки, как будто желал доказать Рику, что его слуги всегда на посту.

– А, это вы, мисс. Босс уже несколько раз спрашивал о вас.

– Мелвилл, вы случайно не знаете, где он?

– Думаю, отдыхает в своих покоях, мисс.

– Спасибо, – с облегчением улыбнулась Мона.

Нужно было поговорить с ним как можно скорее. Там их никто не подслушает.

Зная, что присутствие Брета выведет Рика из себя, она на мгновение задумалась. Не сказать ли, что она предпочитает поговорить с Ри-ком наедине?

Но решительный вид Брета заставил ее понять, что это бесполезно. Он намерен увидеть происходящее собственными глазами. В сопровождении Брета она добралась до покоев Рика и негромко постучалась.

Через несколько секунд Кларис открыла дверь.

– Вы вернулись! Слава тебе, Господи! А он на террасе…

Кларис говорила как обычно, но в ее фиалковых глазах застыла настороженность. Правда, при виде Брета она тут же успокоилась.

– Как дела? – спросил он.

– Я делала все, что в моих силах. Но, боюсь, без особого успеха. Он в страшном гневе.

– Кто там, черт побери? – злобно рявкнул Рик. – Я не хочу никого видеть!

– Он не догадывается, что это вы, – спокойно сказала Кларис и отошла в сторону, про-пуская обоих в кабинет.

Брет остановился и что-то быстро шепнул Кларис на ухо. Тем временем Мона расправила плечи и вышла на террасу.

10

Едва она добралась до балконных дверей, как Рик повернул кресло. При виде Моны его бледное лицо покраснело от гнева, смешанного с облегчением.

– Где ты была, черт побери? – злобно спросил он, когда Мона подошла ближе. – Я умираю от беспокойства.

– Слишком сильно сказано, – весело вставила присоединившаяся к ним Кларис. – Он про-снулся только к ланчу.

Метнув на нее нетерпеливый взгляд, Рик повернулся к Моне.

– Ты не ответила на мой вопрос… Где тебя носило?

– Мона была со мной, – хладнокровно заявил Брет.

Рик вздрогнул, поднял глаза и выпалил:

– Ты вернулся? Какого черта? Разве я не сказал, что тебе здесь нечего делать? Когда ты оставишь Мону в покое?

Брет прислонился к дверному косяку и поднял бровь.

– Если ты скажешь, на какой вопрос отвечать первым, постараюсь сделать все, что могу.

– Можешь не отвечать ни на один. Убирайся

отсюда!

– Предупреждаю: если я уйду, Мона уйдет

со мной.

В улыбке Хаббарда чувствовался оттенок торжества.

– Мона не уйдет от меня.

– На твоем месте я не стал бы держать пари.

– Ты что, вчера вечером так ничего и не понял? – насмешливо спросил Рик. – Эта лживая телка не прочь тайком удрать, но возвращается, когда наступает время кормежки! – Он посмотрел на Мону и властно поднял руку. – Иди

сюда!

– Думаю, тебя ждет разочарование. Она не любит приказов, – негромко сказал Брет.

– Не твое дело! – рявкнул Рик. – Мона!..

– Извини, Рик, – мягко сказала она, – но Брет прав.

Хаббард стойко выдержал удар.

– Ладно, – быстро согласился он. – Обойдемся без приказов. Но ты не уйдешь от меня. Мы скоро поженимся.

– Извини, – снова сказала она. – Я не могу выйти за тебя. Мне не следовало соглашаться на это с самого начала… – Видя, что лицо Рика покраснело еще сильнее, она торопливо продолжила: – Ты мне дорог, но я не люблю тебя. Я хотела любить тебя. Пыталась полюбить… Но ничего не вышло.

– Ты что, любишь другого?

Рик злобно посмотрел туда, где стоял Брет, но тот вместе с Кларис уже ушел в кабинет.

– Только не говори мне, что ты любишь Ро-уда! – Это звучало как мольба.

Мона хотела сказать ему правду, но передумала. Признаваться, что она любит его соперника, не имеет смысла.

– Не скажу, – осторожно ответила она.

– Ну что ж… Даже если ты не любишь меня, мы все рявно можем пожениться. Ты сама сказала, что я дорог тебе.

– Этого недостаточно. Ничего не выйдет. Ты испытываешь желание, но оно скоро пройдет. А потом мы оба будем жалеть.

– Ты можешь бросить калеку?

– Ты скоро поправишься.

– Твоими бы устами… Но вчера вечером ты обещала не бросать меня.

– Вчера вечером я еще думала, что авария произошла по моей вине. – При этих словах со щек Рика сошла краска, и его лицо стало пепельно-серым. – Но я принимаю на себя часть ответственности, – решительно продолжила Мона. – Если бы я не вернула тебе кольцо, ты бы не сел за руль в таком состоянии… Каждый должен отвечать за свои действия, – добавила она и поняла, что цитирует Брета.

– Так ты знаешь, – хрипло пробормотал он. – Откуда?

– Я вспомнила, – уверенно солгала Мона. -Мне искренне жаль, что я причинила тебе столько боли. Я не хотела этого.

– Но я люблю тебя.

– Я в это не верю. Ты просто одержим мною… А никто не может отвечать за одержимость другого… – С чувством облегчения Мона сняла с пальца кольцо и протянула ему. На сей раз Рик взял его. Пока он сидел, уставясь на мерцающие бриллианты, Мона добавила: – Любовь длится, а мания проходит… Скоро ты забудешь меня и, надеюсь, найдешь свое счастье.

Он предпринял последнюю попытку.

– Если ты уйдешь от меня, у тебя ничего не останется. Ни денег, ни работы, ни жилья…

– Работу я найду, жилье тоже, но самое главное – я буду свободна. На свете нет ничего дороже этого… До свидания, Рик. Прости за то, что я не сумела полюбить тебя.

Он наклонил голову и ничего не ответил.

Мона знала: она поступила правильно и сделала то, что обязана была сделать. И все же она чувствовала себя палачом.

Она повернулась, как слепая, прошла в дверь и очутилась в кабинете. После ярко освещенной террасы там было темно и прохладно.

Увидев побелевшее лицо Моны, Брет шагнул вперед и обнял ее за талию.

– Ну что, едем?

Она тяжело вздохнула и твердо сказала:

– Да.

– А как быть с вашими вещами? – с обычной для нее практичностью спросила Кларис. Решение принял Брет.

– Вы сможете упаковать их и отнести в пент-хаус?

– Конечно.

Мона порывисто обняла молодую женщину.

– Спасибо за все. Вы позаботитесь о Рике, правда?

– Обязательно, – пообещала Кларис. Брет вывел Мону наружу и помог сесть в

машину. Когда она стала неловко застегивать ремень безопасности, Брет придвинулся к ней и тщательно проверил пряжку.

Через несколько минут “Голубая лагуна” осталась позади. Они ехали в Филадельфию. Стоял теплый, солнечный воскресный день. Шоссе было забито машинами.

Мона откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Казалось, с четверга прошла целая вечность… Неужели Брет вновь вторгся в ее жизнь всего три дня назад?

Сколько всего случилось после той неожиданной встречи в парке… Он избавил ее от невыносимого бремени, изменил ее будущее, дал драгоценную свободу…

Но зачем ей эта свобода? Чтобы остаться с Бретом? Стоило ли избавляться от власти одного одержимого, чтобы тут же попасть в зависимость от другого?

Нет, сравнивать Брета с Риком несправедливо. Разница между ними огромна. Рик держал ее при себе насильно. Она была абсолютно убеждена, что Брет никогда не пошел бы на такое. Если бы Брет понял, что она хочет уйти, то не стал бы останавливать ее.