Текст книги "Не могу забыть"

Автор книги: Мэрил Хенкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Я думал, ты в Англии, – слегка запинаясь, промолвил Рик.

– Кроме того, ты думал, что с компанией “Роуд” покончено. И ошибся дважды.

Покраснев как рак, Рик гневно спросил:

– Какого черта ты явился сюда? Тебя никто не приглашал.

– Почему? Меня пригласила Ивлин.

– Не верю! – вспыхнул Рик. – Она об этом и словом не обмолвилась. Кроме того, откуда ей знать, что ты вернулся?

– Несколько дней назад мы встретились в лифте.

Мона невольно дернулась. Рик решил, что она хочет уйти, и схватил ее за запястье,

– Что ты делал в “Редстоуне”? – отрывисто спросил он своего мучителя.

– Я там живу, – хладнокровно ответил Брет, не сводя с Моны смеющихся глаз. – В пентхаусе.

Правильно поняв этот взгляд, Рик раздул ноздри и вцепился в запястье Моны с такой силой, что чуть не сломал его.

– Ты знала это!

– Да, – призналась она, – но только…

– Мы случайно встретились в парке, – прервал ее Брет. – А потом поднялись ко мне полюбоваться панорамой города.

– Так вот почему ты ускользаешь каждое утро, притворяясь, что бегаешь трусцой… Ты встречаешься с ним!

– Ничего подобного! – возразила Мона. – О том, что Брет вернулся, я узнала только в четверг, когда…

– Ты лживая маленькая… – Фраза осталась незаконченной, Рик сумел справиться с собой. – Это ты его позвала сюда?

– Нет. Я и понятия не имела, что он приедет.

– Тогда что заставило Ивлин пригласить его?

– Не знаю. – Мона, прикованная к месту, прижала свободную руку к занывшему виску.

– Что с тобой? – резко спросил Брет.

– Обычная головная боль, – сквозь зубы ответила Мона.

– Если это сделала не Мона, то какого дьявола Ивлин понадобилось приглашать тебя? – рявкнул Рик, не сводя глаз с соперника.

– А почему бы и нет? – спокойно ответил Брет. – С ней мы никогда не ссорились.

– Она должна была знать, что здесь тебе не обрадуются.

– С какой стати? Ты что, рассказал ей о нашей последней встрече, когда мне пришлось тебя ударить? Сомневаюсь. Такими вещами не хвастаются.

– Проклятье! Догадываюсь, что ты был бы рад сделать это еще раз!

– О да. Если ты был здоров. Но сейчас преимущество на твоей стороне.

– Вон отсюда! Убирайся, или я попрошу, чтобы тебя вышвырнули!

Брет насмешливо поднял черную бровь.

– Дорогой мой, что скажут люди, если ты вышвырнешь приглашенного гостя, даже не предложив ему выпить?

За время беседы Брет ни разу не повысил голоса, но пришедший в ярость Рик не слишком следил за собой, забыв, что их могут услышать.

Наконец Мона взмолилась:

– Рик, пожалуйста! Вечеринка в самом разгаре. Не устраивай сцены и не порти людям праздник…

– Тогда избавь меня от него!

Она повернулась к Брету и попросила:

– Уйди, пожалуйста. Ради меня. – Мона не понимала, что эти слова выдают ее с головой.

Брет нахмурился.

– Не беспокойся, – тихо сказал он. – Я не собираюсь торчать здесь весь вечер. Но перед отъездом мне нужно сказать тебе кое-что наедине.

– Мона останется со мной.

– Пусть решает сама.

– Она никуда не пойдет!

Брет с холодным презрением посмотрел на руку, державшую запястье Моны.

– Кажется, у нее нет выбора.

После долгой паузы Рик разжат пальцы. На коже Моны остались белые пятна. Жестом показав, что она свободна, Хаббард злобно прошипел:

– А теперь спроси ее, хочет ли она пойти с тобой!

– Ну что, Мона? – Брет не сводил глаз с ее бледного лица.

Не трогаясь с места, она покачала головой. Рик, не скрывая ликования, вкрадчиво спросил:

– Теперь понял, болван? Дошло наконец? Мона моя…

Смуглое лицо Брета побелело и напряглось.

– Она сделает все, что я захочу! – не унимался Рик.

– О, привет! – улыбнулась Брету выросшая словно из-под земли Кларис. – Вот уж не ждала увидеть,вас здесь!

Если она и понимала ситуацию, то не подавала виду.

– Меня пригласила Ивлин, – улыбнулся ей Брет.

– Ох… – Кларис слегка смутилась. – Я не знала о вашем знакомстве, учитывая, что вы в Филадельфии новичок…

– Хотя я вернулся всего несколько недель назад, но жил здесь раньше и имел дела с ее мужем, так что, можно сказать, мы с ней старые приятели. Кстати, вы не знаете, где она? Я еще не успел поздороваться с ней и Паоло.

– Я разговаривала с ними всего минуту назад. Пойдемте, я отведу вас. – Она улыбнулась Моне и Рику и увела Брета.

Мона смотрела им вслед с чувством смутного облегчения, а Рик – с беспомощной яростью. Судя по выражению лица Хаббарда, эту ярость вызывала главным образом Кларис, улыбавшаяся его сопернику.

– Черт бы их побрал! – взорвался он. А затем резко спросил: – Откуда Кларис его знает?

– Понятия не имею, – дрожащим голосом ответила Мона.

Одно из двух: либо они познакомились случайно, либо Брет устроил это нарочно. Теперь становилось понятно, откуда Брет черпал информацию. Узнав, что он знаком с Хаббардами, Кларис на мгновение растерялась, как будто совершила оплошность.

Мона тяжело вздохнула. Вечер, который так хорошо начался, превратился в настоящий кошмар.

А дальше будет хуже. Рик, и без того вспыльчивый, теперь окончательно выйдет из себя. Ее протесты ничего не изменят. Он убежден, что Мона тайком встречается с Бретом, и превратит ее жизнь в ад.

Раньше Кларис, испытывавшая к Моне симпатию, принимала удар на себя, но теперь, когда она невольно вызвала гнев хозяина, любая попытка сиделки смягчить ситуацию дорого обойдется им обеим.

Тревожные мысли Моны прервал голос Рика:

– Мне нужно выбраться отсюда. Она взяла себя в руки и спросила:

– Отвезти тебя в сад?

– Нет. Я не хочу никого видеть. Отвези меня в кабинет.

Поскольку в “Голубой лагуне” лифтов не было, Рик пользовался анфиладой на первом этаже, которую бывший владелец, наполовину инвалид, построил для себя и своей сиделки.

Тут были две спальни, каждая со своей ванной, гостиная и кабинет. Окна кабинета выходили на маленькую песчаную лагуну с одинокой сосной, по имени которой и назвали дом.

Повернувшись спиной к смеющимся, оживленно разговаривающим людям, Мона повезла кресло к анфиладе.

Дверь кабинета, выходившая на террасу, была открыта настежь. Стоял чудесный летний вечер. Теплый ветерок нес запах моря, песка и цветов.

– Хочешь на террасу? – спросила она.

– Мне все равно, – бросил Рик. Было видно, что он думает совсем о другом.

Мона вывезла кресло на террасу, села на садовый стул и приготовилась к неизбежным вопросам и обвинениям.

Долго ждать не пришлось.

– Почему ты не сказала мне, что Роуд вернулся?

– Не хотела портить уик-энд. – Но это была только часть правды.

Рик начал грызть ноготь, как делал всегда, когда злился или испытывал досаду, а потом спросил:

– Как ты узнала об этом?

– Он же сказал тебе, что мы встретились в парке.

– Сколько раз ты с ним встречалась? Я хочу знать правду.

– Всего один. Позавчера. Это была случайная встреча… – Опять полуправда. Для Брета эта встреча случайной не была.

– Я узнал об этом только благодаря твоему опозданию. Если бы не твоя неосторожность, ты продолжала бы обманывать меня.

Мона хотела сказать, что не обманывала его, но прикусила язык. Именно это она и делала, скрывая свои утренние прогулки.

– Сколько раз ты поднималась в его квартиру?

– Только однажды. Я не собиралась этого делать, но…

Она попыталась все объяснить, однако пристальный взгляд холодных светлых глаз заставил ее замолчать.

– Что вы там делали? Почему ты опоздала?

– Только разговаривали.

– Он рассказал тебе, как попал в пентхаус? Допрос оказался куда мучительнее, чем она думала.

– Мистер Брук ушел на пенсию, – осторожно ответила она. – Он искал дом у моря…

– И Роуд нашел ему такой дом?

– Да.

– О чем вы говорили еще?

– Брет сказал, что у него с Ивлин ничего не было.

– И ты ему поверила?

– Да. – Мона мстительно прищурила глаза. – Теперь я знаю, что в Гибстаун ее возил Паоло и что именно с ним она там оставалась. А ты пытался убедить меня, что она с Бретом!

– Роуд был в Гибстауне.

– По делу.

– Я вижу, он хорошо промыл тебе мозги.

– Я могу спросить у Ивлин. – Мона сделала вид, что встает.

– Подожди! – резко сказал Рик. – Допустим, он был там по делу. Но не забывай, у него не было на тебя времени. Работа всегда была для него важнее.

– И ты прекрасно знаешь почему. Он пожал широкими плечами.

– Потому что компания была накануне краха.

– Как ты узнал об этом?

– Ивлин, которая тогда была от него без ума, удивлялась, с какой стати человек нашего круга живет в такой дыре. Я стал наводить справки. Не знаю, что люди находят в этом типе… Когда я рассказал Ивлин, как обстоит дело, у нее хватило глупости помочь ему.

– В то время как ты сделал совершенно противоположное.

Рик осторожно посмотрел на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты отказался финансировать проект перестройки Глостер-стрит.

– Как я мог на это пойти? Риск был слишком велик.

– Это единственная причина?

– Конечно.

– Ты узнал о подлинном положении вещей заблаговременно, но забрал деньги лишь в пос-леднюю минуту. Иными словами, ты хотел разорить его.

– Это он так сказал?

– Он сказал правду! – Ее зеленые глаза вспыхнули. – А еще одна правда состоит в том, что, когда ты стал издеваться над ним, он разозлился и ударил тебя!

– Да, черт побери! – злобно воскликнул Рик. – Потому что я ненавидел этого типа!

– И ревновал меня к нему.

– Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь, – с трудом сдерживаясь, сказал Рик. – И так было с самого начала. Я не мог вынести того, что ты смотришь на него как на чудо. Я был ничем не хуже его и мог дать тебе намного больше… И могу до сих пор. Как только позволят врачи, мы поженимся… – Не слыша ответа, он добавил: – Ты обещала выйти за меня и должна сдержать обещание. – Мона продолжала молчать. Обиженный Рик больно схватил ее за руку и гневно спросил: – Неужели достаточно его воз-вращения, чтобы ты передумала? Ты хочешь уйти от меня?

– Я уйду лишь тогда, когда буду тебе не нужна, – тихо ответила она.

Рик облегченно вздохнул и выпустил ее руку.

– Вот где вы спрятались! – По каменному полу террасы процокали высокие каблуки, и Кларис улыбнулась своему пациенту. – Все в порядке? Похоже, вы слегка на взводе.

– Странно, что вы нашли для меня время, – язвительно ответил Рик. – Я было решил, что вы влюбились в этого Роуда.

Рик вел себя как капризный мальчишка. Кларис презрительно пожала плечами и сказала, растягивая гласные:

– А что, он мужчина хоть куда. – Она вздохнула и, не обращая внимания на испепеляющий взгляд Хаббарда, добавила: – Как пить дать, эти глаза могут заставить любую девушку зашвырнуть чепчик за мельницу.

– Если он так очарователен, то как же вы с ним расстались? – злобно прошипел Рик.

– Он уехал, – огорченно сказала Кларис, – и даже ничего не выпил, потому что за рулем.

Просил извиниться за короткий визит, но сказал, что вы не будете слишком огорчаться.

С улыбкой, напоминавшей оскал, Рик пробормотал:

– Он так шутит…

– Люблю мужчин с чувством юмора, – безмятежно ответила Кларис. – Особенно тех, кто может пошутить над собой. По мне, многие мужчины пыжатся как петухи и воспринимают себя чересчур серьезно…

Рик бросил на нее подозрительный взгляд, приняв это замечание на свой счет.

– Ну что, вы готовы вернуться к гостям? – спросила она. – В конце концов, это ваша вечеринка и кое-кто уже спрашивает, куда вы пропали.

– До моего возвращения будьте добры рассказать, откуда вы знаете Роуда, – бросил Рик.

– Пожалуйста, – безропотно согласилась Кларис и, повернувшись к Моне, сказала: – С вами хотела поговорить Ивлин. Она в нижнем саду. – А затем участливо добавила: – Вы ужасно бледная. Что с вами?

Мона заставила себя улыбнуться.

– Ничего страшного. Просто голова разболелась.

– Ну если так, то ступайте. А я тем временем присяду и расскажу хозяину все, что он хочет знать…

– Вы говорите со мной так, словно я капризный ребенок.

– Как и большинство мужчин, – жизнерадостно ответила она, опускаясь на освобожден-ный Моной стул. А потом лукаво добавила: – Но, в отличие от них, у вас есть два преимущества… Во-первых, вы симпатичный, а во-вторых, платите мне приличное жалованье.

– Я всегда могу перестать это делать, – пригрозил он.

– Как, неужели у вас хватит совести?.. Похоже, эта пара вновь собралась затеять

шутливую перепалку, которая доставляет обоим удовольствие.

Мона вышла на мощеную балюстраду и окинула взглядом нижний сад. Кроме молодой пары, которая брела куда-то, взявшись за руки, там не было ни души. Хотя никакого настроения общаться с гостями у нее не было, она послушно пошла к лужайке, где звучали музыка и смех. Когда Мона поравнялась с высокими коваными воротами, выходившими в песчаный проулок, который вел к берегу, они открылись и появился Брет.

– Зачем ты вернулся? – испуганно ахнула она.

– Я и не уезжал. Ждал тебя.

Как он узнал, что я должна выйти? – подумала Мона и покачала головой.

– Меня ждет Ивлин.

– Кларис сказала это по моей просьбе.

– Зачем?

– Потому что мне нужно поговорить с тобой.

– Пожалуйста, Брет… Рик может нас увидеть.

– Боишься его? – Нет.

Это была правда. Рика она не боялась. Как ни странно, Брет был куда страшнее.

При всей его вспыльчивости Рик был маленьким мальчиком, капризным, но безобидным.

В то время как Брет был жестким, сильным и грозным мужчиной, от одного взгляда которого она трепетала.

– Просто не хочу огорчать его.

– Раз так, давай прогуляемся к берегу. Проулок с первого этажа не виден. А от взглядов гостей нас прикроет стена.

– Но нам больше нечего сказать друг другу.

– Не согласен. – Он указал на ближайшую скамью. – Предпочитаешь поговорить здесь?

Скамья была видна из дома. Если они будут сидеть, а Рик выйдет на террасу… Она отрицательно покачала головой.

– Раз так, пройдемся.

Брет был исполнен спокойной решимости. Мона поняла, что переубедить его не удастся. А если спор затянется, их наверняка увидят.

– Ладно, – неохотно согласилась она. – Но только недолго. – Если Рик хватится ее, скандала не избежать.

Она повернулась и быстро пошла к воротам. Брет, шедший следом, тщательно закрыл их на засов.

В нескольких метрах от ворот стоял белый “мерседес”, развернутый в сторону шоссе. Правая передняя дверь была открыта. Проходя мимо, Мона с любопытством посмотрела на машину. Почему кто-то из гостей припарковался здесь, а не на гравийной площадке вместе с остальными?

Если только это был гость, а не… Додумать она не успела.

Брет схватил ее, втолкнул в машину и захлопнул дверцу.

Не успела Мона опомниться, как он оказался на сиденье водителя.

– Что ты делаешь? – возмутилась она.

– Давай проедемся.

– Никуда я не поеду! – Она попыталась открыть дверь, но ручка не поддавалась.

– Не трать время попусту. Я ее запер, – спокойно сказал Брет, включил двигатель и застегнул ремень безопасности.

– Открой сейчас же! – крикнула она. – Я не собираюсь ехать с тобой!

Он протянул руку и защелкнул ее ремень безопасности. Ручка двери была заблокирована намеренно… Значит, Брет рассчитал эту поездку заранее. Сердце Моны застучало как сумасшедшее.

Добравшись до магистрали, Брет свернул направо, на менее оживленное шоссе.

Когда первая паника прошла, Мона собралась с силами и, пытаясь держаться как можно спокойнее, сказала:

– Не знаю, чего ты хочешь этим добиться.

– Как минимум, немного побыть с тобой наедине. Поговорить и кое-что выяснить.

– Это надолго? У меня нет времени.

– Зависит от тебя.

Иными словами, от того, насколько охотно она будет отвечать на его вопросы… Слегка приободрившись, она спросила:

– Значит, мы немного проедемся и вернемся?

– Не совсем.

У Моны сжалось сердце.

– Тогда как это называется?

– Попыткой дать тебе время опомниться.

– Это больше похоже на похищение.

– Не сгущай краски, – насмешливо ответил Брет.

– Однако полиция называет это именно так.

– А кто позвонит в полицию?

– Рик.

– Сомневаюсь.

– Если я исчезну, он сойдет с ума! Ох, Брет, пожалуйста, не надо. Ты делаешь только хуже… Я не хочу волновать его. Он болен, а сегодня ему и так досталось.

– Если все пройдет благополучно, он даже не догадается, что ты куда-то уезжала.

– Нет, догадается! – в ужасе воскликнула Мона. – Скоро будут разрезать торт. И я должна при этом присутствовать!

– Кларис успокоит его.

– Как это?

– Я поговорил с ней и все устроил.

– Хочешь сказать, что она знает про это…

– Похищение? – подсказал Брет. – Да, знает. К счастью, она называет его по-другому.

– И как же?

– Спасательной экспедицией.

– Я не нуждаюсь в спасении.

– Как посмотреть.

– А как это называешь ты сам?

– Возвращением своего.

Мона вздрогнула. Она чувствовала себя костью, за которую грызутся два рычащих пса. Заставив себя вернуться к теме разговора, она язвительно спросила:

– Так чем же Кларис успокоит его? Рассказом о моем спасении? Сомневаюсь. Особенно если она назовет имя спасателя.

– Да уж… Нет, мы договорились о другом. Когда Рик начнет проявлять беспокойство, Кларис пойдет тебя искать. Через несколько минут она вернется и скажет, что ты ужасно расстроилась и под предлогом головной боли ушла спать. Он не забыл твои жалобы. Лифтов в “Голубой лагуне” нет, так что проверить это он не сумеет.

Мона на мгновение успокоилась, но потом поняла, что никакие ухищрения не помогут. Брет просто не понимает, с чем он столкнулся.

Заметив мрачное выражение ее лица, Брет немного смягчился.

– Не забывай, там полно гостей и слуг. Кроме того, с ним Кларис. Так что без помощи он не останется.

Да, конечно, но Рику нужна только она. Рядом или в крайнем случае поблизости.

Если он обнаружит, что Мона тайком сбежала, достанется не только ей, но и Кларис. Поэтому надо молиться, чтобы он ничего не обнаружил. Нужно убедить Брета, что все бесполезно, и заставить его вернуться. Причем как можно скорее. Скоро включится система охранной сигнализации, которая будет действовать до рас-света…

– Поверь мне, все будет в порядке, – послышался голос Брета. – Он поднимет шум только в том случае, если завтра ты не спустишься к завтраку.

– К завтраку? – недоверчиво переспросила она. – Ты что, хочешь продержать меня всю ночь?

– Я продержу тебя ровно столько, сколько понадобится.

Мона ахнула и, проглотив комок в горле, спросила:

– Понадобится – для чего?..

– Не делай такие большие глаза, – насмешливо сказал он.

Как он может дразнить меня в такой момент? – гневно подумала она. Но, может быть, именно этого он и хочет? Может быть, это маленькая месть не столько Рику, сколько ей?

Они ехали в дальнюю часть острова. Сосны, росшие по краям дороги, отбрасывали длинные тени. Приближался закат.

Мона испустила тяжелый вздох и осторожно сказала:

– Ты ведь не собираешься возить меня всю ночь?

– Нет.

– Тогда что ты собираешься делать?

Тут Моне представилась картина: Брет останавливает машину, обнимает ее, а потом они занимаются любовью… Он ведь сам сказал, что желает ее и что у него давно никого не было…

Брет покосился на нее и покачал головой.

– Нет, ты ошиблась, – слегка насмешливо сказал он. – Я уже не мальчик, чтобы заниматься любовью в машине. Нет, теперь мне нравится делать это не торопясь и со вкусом. Иными словами, в постели и как можно дальше от посторонних глаз.

Мона вспыхнула и закусила губу. Спустя мгновение она собралась с силами и ровно напомнила:

– Ты так и не ответил на мой вопрос. Голос Брета был полон иронии:

– Я собираюсь отвезти тебя в одно романтическое место, где можно будет поужинать, поговорить по душам и сделать все, что нам захочется…

Пытаясь не обращать внимания на вторую половину фразы, она холодно спросила:

– Ты имеешь в виду мотель?

– Ни в коем случае. Тем более что во всех мотелях слишком тонкие стенки…

От этого замечания по спине Моны побежали мурашки.

– Я предпочитаю места, где мы будем совершенно одни и где нас никто не сможет подслушать.

– Например?

– Например, старый сельский дом в глуши. – Он перешел на вкрадчивый шепот – Хочу, чтобы все было как прежде. Чтобы ты была такой же теплой, нежной, страстной женщиной, трепещущей от наслаждения, когда я прижимаюсь лицом к твоим грудям…

– Перестань! – гневно крикнула она.

– Я смущаю тебя? – невинно откликнулся Брет.

Приказав себе успокоиться, Мона сделала еще одну отчаянную попытку вразумить его:

– Пожалуйста, Брет… Ты же знаешь, что возврата к прошлому нет. Ты даром тратишь время…

– Вряд ли.

– Теперь я обручена с Риком.

– Ты была обручена с ним и вчера, но ответила на мой поцелуй так, как я не смел и мечтать.

– Я не собиралась отвечать. Ты застал меня врасплох. Я больше не хочу тебя. И не захочу никогда.

– Поживем, увидим.

Мона закусила губу и погрузилась в молчание.

Они проехали две деревушки, оставили позади старую водяную мельницу и оказались на бескрайнем картофельном поле.

Вставала бледная луна, и ее зловещий свет, который шотландцы считали магическим, озарял ровные ряды ярко-зеленых картофельных кустов. Чуть в стороне стояла постройка, напоминавшая пряничную избушку. Из ее окон лился желтоватый свет.

– Ферма Грантов. Наших ближайших соседей, – небрежно бросил Брет, сворачивая на узкий ухабистый проселок.

Через пару минут показался старый сельский дом, часть которого скрывали росшие полукругом высокие деревья. Слуховые окна и темно-коричневая крыша из дранки напоминали широко открытые глаза с удивленно приподнятыми бровями. Впечатление довершала деревянная терраса. Казалось, этот дом пришел из волшебной сказки. Заросший сад был полон цветов – розовых и пурпурных азалий, желтых роз, темно красных рододендронов и раскидистых кустов с голубыми цветами, названия которых Мона не знала. О вмешательстве человека говорил только подстриженный газон.

Брет оставил машину на подъездной аллее, вышел и открыл Моне дверь.

Она проигнорировала протянутую руку. Тогда Брет прошел к багажнику и достал оттуда большую парусиновую сумку.

Мона беспомощно уставилась на нее. Неужели они останутся здесь? Но она ничего не захватила с собой. Ни ночной рубашки, ни зубной щетки, ни чистого белья… Что она наденет утром? Впрочем, по сравнению с остальными проблемами Моны это не имеет никакого значения. Интересно, что подумают соседи, увидев в этой глуши двух людей в вечерних костюмах? Прочитав ее мысли, Брет сказал: – Отсюда до цивилизованных мест полтора километра. Сложись обстоятельства по-другому, мы могли бы пообедать в ресторане Манти. Но придется довольствоваться тем, что есть в холодильнике… Пойдем-ка.

Он обнял Мону за талию, повел по гравийной дорожке к деревянному крыльцу с шиферной крышей. Достав из кармана кольцо с двумя ключами, он открыл дверь и зажег свет.

Мона очутилась в просторной гостиной с лестницей, которая вела на второй этаж. Стены были покрыты белой штукатуркой. В комнате стоял черный кожаный гарнитур и несколько разрозненных сосновых стульев. На полулежали яркие половики; окна прикрывали плотные домотканые шторы.

– Как видишь, я еще не успел навести здесь порядок.

– Так это твой дом?

– Да.

Он поставил сумку на пол, снял пиджак, бросил его на стул, с видимым облегчением освободился от галстука-бабочки и положил его на книжный шкаф.

Мона, у которой от дурного предчувствия пересохло во рту, следила, как он расстегивает рубашку.

Одолев три верхних пуговицы, он сделал паузу и насмешливо спросил:

– Чего ты так испугалась? Я не собираюсь набрасываться на тебя, едва переступив порог. Ведь я уже сказал, что не люблю торопиться и предпочитаю заниматься любовью в кровати. – Когда щеки Моны залил румянец, он предложил: – Не хочешь освежиться перед ужином? – Потом взял сумку, повернулся и пошел наверх.

Мона молча пошла следом. Оказавшись на лестничной площадке, он открыл правую дверь и провел Мону в комнату с белыми стенами и несколькими яркими ковриками на темных половицах.

Почти всю дальнюю стену занимал старый чугунный камин с черной решеткой; в неподвижном воздухе стоял запах сажи, смешанный с ароматом лаванды.

– Боюсь, тут не слишком роскошно, – непринужденно заметил Брет. – Но это единственная спальня, которую я успел обставить. Дом принадлежал пожилым супругам, достался им по наследству, и они пользовались им лишь от случая к случаю.

Сердце Моны отчаянно заколотилось в ребра. Если Брет действительно собирается соблазнить ее и вернуть свое, хватит ли у нее сил, чтобы противостоять ему?

7

– Ты жаловалась на головную боль, – прервал ее мысли Брет. – Не полегчало?

– Нет.

Он открыл левую дверь. В щели блеснул розовый кафель. Через секунду Брет вернулся со стаканом воды, двумя таблетками и вложил их в ладонь Моны.

– Вот, прими. Это поможет.

Мона сунула их в рот и запила водой, но таблетки упорно не лезли в горло. Она содрогнулась от горького вкуса во рту.

– Все в порядке? – спросил Брет.

– Да, спасибо, – выдавила она.

– Тогда я ненадолго оставлю тебя. Десяти минут хватит? Если хочешь переодеться, в сумке смена одежды. – Мона, не желавшая мириться с ситуацией, была готова отказаться, но тут Брет посмотрел на низкий вырез ее платья и добавил:– Лично я предпочел бы, чтобы ты осталась в чем есть. – С этими словами он закрыл за собой дверь. Ни замка, ни задвижки в комнате не было, так что запереться она не могла. А забаррикадировать дверь было нечем.

Мона быстро подошла к окну, распахнула его и выглянула наружу. Отсюда было легко перебраться на наклонную крышу террасы, но, судя по состоянию, она не выдержала бы ее веса. Если крыша проломится, будет только хуже. Следует поискать другой способ бегства…

Но сначала нужно надеть что-нибудь более удобное, чем вечернее платье до лодыжек. Впрочем, после провокационной реплики Брета она сделала бы это в любом случае… Может, на это он и рассчитывал? Открыв сумку, она нашла несколько комплектов нарядного нижнего белья, хорошо сшитые белые джинсы, юбку на пуговицах, две шелковые блузки, легкий кашемировый свитер и пару сандалий. Кроме того, там были ночная сорочка, халат и туалетный набор со всем, что ей могло понадобиться.

Брет оказался очень предусмотрительным. Эта предусмотрительность лишний раз доказывает, что похищение было тщательно спланировано им.

Дрожа всем телом, Мона сняла с себя платье, нижнее белье, а заодно и серебряную цепочку, решив, что носить ее слишком рискованно. Она завернула цепочку в одну из блузок, осторожно положила ее на самое дно сумки и быстро приняла душ.

Спустя десять минут Мона надела джинсы, оставшуюся блузку, сандалии на плоской подошве и быстро спустилась по скрипучим ступенькам.

Брета нигде не было. Выход находился в двух шагах.

Мона взялась за ручку, но здравый смысл подсказал ей, что бежать бесполезно. Выйдя из сада, она окажется в бескрайнем картофельном поле, где ее легко будет заметить даже в темноте.

Брет сядет в “мерседес” и сразу догонит ее. Если только она не завладеет машиной сама.

На дорогах в это время пустынно. Нужно добраться до “Голубой лагуны” раньше, чем Рик обнаружит ее исчезновение; тогда можно будет притвориться, что ничего не было.

Немного подумав, она вспомнила, что Брет положил ключи от машины в карман пиджака, а пиджак остался там, где он его бросил. То есть на стуле.

Затаив дыхание, она вынула ключи, снова повернулась к двери… и застыла на месте. Цепочка! Серебряная цепочка осталась в сумке!

Что делать? Тихонько подняться назад и забрать ее? Риск слишком велик. Но уехать без нее невозможно… Если Брет обнаружит украшение, то сделает свои выводы и постарается вновь отнять ее у Рика.

Зажав ключи в ладони, она направилась к лестнице и тут услышала за спиной голос своего тюремщика.

– Что, передумала?

Мона вздрогнула и повернулась к нему лицом. Брет стоял в проеме кухни. На нем были легкие брюки, рубашка с расстегнутым воротником и кроссовки.

– Дай сюда. – Он протянул руку.

Мона неохотно вернула ключи, и Брет сунул их в карман брюк.

Должно быть, тут имеется еще одна ванная. Волосы Брета были влажными, и, кроме того, он успел побриться.

Она невольно залюбовалась его красиво очерченными губами и волнующей ямочкой на решительном подбородке.

Словно отвечая на ее мысли, Брет провел тонкими пальцами по гладко выбритой челюсти и небрежно заметил:

– Щетина может повредить твою безукоризненную кожу.

Когда Мона смущенно опустила глаза, довольный Брет посторонился и пропустил ее на кухню.

На первый взгляд это была обычная деревенская кухня с каменным полом, огромной черной плитой и гладко выскобленным деревянным столом. Однако вскоре удивленная Мона заметила множество современных приспособлений.

Брет открыл холодильник и достал оттуда большую ярко раскрашенную коробку.

– Как ты относишься к пицце? Разогреть ее – минутное дело.

– Я не голодна.

– Ты что-нибудь ела после ланча?

– Нет, – равнодушно призналась Мона. После аварии у нее испортился аппетит.

– Морить тебя голодом я не собираюсь. Поэтому доставь мне удовольствие и поешь. – Когда Мона слабо покачала головой, он сказал: – Ну что ж, если ты действительно не голодна, тогда пойдем спать.

От этих слов ее бросило в дрожь. Она с трудом проглотила слюну.

Брет поднял темную бровь.

– Ну что?

– Предпочитаю пиццу.

– Не слишком лестно, но очень разумно. Ты похудела сильнее, чем мне казалось. Я покупал тебе одежду на прежний размер, но теперь вижу, что она велика.

Мона вспомнила, в какой гнев пришел Брет, когда Рик купил ей костюм, но удержалась от колкого замечания.

Брет, по-прежнему безошибочно читавший ее мысли, мрачно заметил.

– На этот раз все было правильно.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что вечернее платье не лучшая одежда для похищения.

Когда Мона закусила губу и погрузилась в молчание, он пожал плечами и начал готовить. Сбрызнув салат маслом и сунув пиццу в духовку, он предложил:

– Давай выпьем чего-нибудь. Что ты предпочитаешь?

Мона хотела отказаться, но решила, что мучиться от жажды нет никакого смысла.

– Фруктовый сок, пожалуйста.

Он наполнил два высоких стакана, добавил лед и протянул один стакан ей. Затем открыл заднюю дверь и вывел ее наружу.

– Давай-ка посидим и полюбуемся пейзажем при луне.

Перила старой деревянной террасы были обвиты виноградной лозой и шиповником. По обе стороны двери стояли торшеры; кроме того, здесь были стол, стулья и кресло-качалка.

Мона повернулась к стулу с прямой спинкой, но Брет взял ее под руку, усадил в качалку и сел рядом.

– Так удобнее.

Он не стал включать торшеры. Террасу заливал серебристый свет луны. Было тепло и безветренно. Воздух был наполнен ароматами цветов и трав. Какое-то, время они сидели молча и пили сок. Потом Брет обернулся к Моне и спросил: – Как голова?

– Спасибо, лучше, – чопорно ответила она. Когда настала пауза, Брет решил, что нужно

продолжить светскую беседу, и небрежно спросил:

– Что скажешь о моем новом доме?

В других обстоятельствах ей здесь понравилось бы, но сейчас это была всего лишь новая тюрьма. Сначала Мона решила не отвечать, но усугублять ситуацию было не в ее интересах.

– Странный выбор, – равнодушно ответила она.

– Мне был нужен дом на Лонг-Бранче, недалеко от моря и в то же время подальше от “Голубой лагуны”, где слишком много людей, ухоженных газонов и бассейнов. Такие дома, имеющие овое лицо, являются самыми лакомыми кусочками на всем острове. Они дороже, но, на мой взгляд, куда красивее современных построек. Когда недавно этот дом поступил на рынок, я решил взглянуть на него. Влюбился с первого взгляда и купил.