Текст книги "Год и один день"
Автор книги: Мэриан Эдвардс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Стул слегка подвинулся.
– Ты будешь просить пощады, леди Кэмпбелл. Не успеет взойти солнце. – Мужчина медленно поднялся и повернулся к ней лицом.
Бриттани не могла поверить своим глазам: это был тот самый шотландец, который выступал в качестве доверенного лица жениха.
– Так ты и есть?..
– Алек Кэмпбелл. Твой муж.
Бриттани стояла неподвижно, глядя, как он медленно приближается к ней. Его рука коснулась ее щеки.
– Разве ты не собираешься разыгрывать девичий страх, как советовал тебе Мактавиш?
Бриттани оттолкнула его руку, вспыхнула от стыда. Оказывается, он подслушивал их разговор.
– Нет, милорд, – отрывисто бросила она.
– Может быть, ты не девственница? – Он провел рукой по ее шее до ключицы, и от этого прикосновения у нее по спине побежали мурашки.
– Нет. – У него недоумевающе приподнялись брови, и она с усилием уточнила: – Я девственница.
Бриттани попробовала увернуться от его руки, но он продолжал поглаживать ее шею.
– И ты боишься первой брачной ночи?
– Да… То есть нет. Прекрати это. – Внезапно осознав, к чему он клонит, она отшатнулась и попятилась к стене.
– Иди сюда! – властно прозвучал его голос.
Бриттани остановилась.
– Значит, ты все-таки боишься?
У нее запылали щеки.
– Тебя? Нет.
– Тогда докажи это. – Он сделал шаг к ней. – Подойди ближе.
Бриттани пыталась проглотить комок, застрявший в горле. Она чувствовала себя загнанной в ловушку.
Ее взгляд метнулся к оружию, которое теперь казалось вне досягаемости, потом снова устремился на его лицо.
– Я достаточно близко, – сказала она. – Как раз подходящее расстояние, чтобы ты мог меня убить. Давай кончать эту игру.
При виде ее гордо поднятой головы Кэмпбелл ухмыльнулся:
– У тебя не хватит сил, чтобы выдернуть меч из пола, а от кинжала польза невелика.
Разгневанная тем, что он прочел ее тайные мысли, она решительно шагнула вперед и оказалась прямо перед ним. Ее заново поразили его рост и мощь. Она понимала, что он способен вышибить из нее дух одним ударом.
Он протянул руки, схватил ее за плечи. В это мгновение их взгляды скрестились. В его беспощадных голубых глазах она читала твердую решимость, но не знала, что ее взгляд выражает то же самое. Он медленно повернул ее спиной к себе.
Бриттани закрыла глаза. Он собирается нанести смертельный удар по затылку, от которого ее шея переломится, как хрупкий стебель цветка. Она расправила плечи. В это мгновение Бриттани ни о ком не думала, не произносила прощальной молитвы.
– Не тяни, – бросила она Кэмпбеллу.
Ее тон позабавил Кэмпбелла, но он невольно почувствовал нечто похожее на уважение, глядя на гордо выпрямленную спину женщины, которая отказывалась раболепствовать даже перед лицом смертельной опасности.
– Здесь приказываю я. – Он расстегнул застежку на вороте свадебного платья.
Она слегка выгнула спину, чтобы избежать его прикосновения.
– Что это? Какой-то местный обычай, которого я не знаю? – сквозь зубы процедила Бриттани, всей душой желая, чтобы все кончилось как можно скорее. Она боялась, что еще минута, и она начнет умолять его пощадить ее.
– Да. – Алек продолжал неторопливо расстегивать застежки. Потом он медленно спустил платье с ее плеч. Оно упало к ногам Бриттани, и он рывком повернул ее лицом к себе.
В комнате было холодно, но под его взглядом ее словно охватило пламенем. Она наконец поняла, что происходит.
– Лучше смерть! – воскликнула она.
Кэмпбелл улыбнулся, притянул ее к себе.
– Можешь умирать, дорогая моя, но потом. После того, что причитается мне по праву. Это произойдет здесь и сейчас.
Бриттани сопротивлялась изо всех сил. Это было настоящее сражение. Никогда в жизни она еще не испытывала такой ярости. Он легко уклонялся от ее ударов, а те, что достигали цели, не причиняли ему никакого вреда. Глядя прямо в ее обезумевшие глаза, он холодно произнес:
– Ты сделала большую ошибку, когда бросила вызов Кэмпбеллу.
Его губы прижались к ее рту. Этот поцелуй был грубым, варварским, оскорбительным требованием полной капитуляции. Бриттани отчаянно боролась, как боролась бы с любым посягательством на свою свободу. Он все сильнее прижимал ее к себе, словно собираясь расплющить, а она тщетно упиралась руками в его железную грудь. У нее болели плечи от напряжения, но ей не удавалось оттолкнуть его ни на мгновение.
Ладонями она ощущала, как перекатываются бугры мускулов у него на груди. Бриттани ненавидела его за его силу. Результатом всех ее стараний было лишь то, что она совсем обессилела и обмякла в его руках. Тогда она почувствовала, что его прикосновения стали менее жестокими и более страстными. Умелые чувственные губы медленно скользили по ее губам, словно пробуя их на вкус, надавливая, отпуская, пощипывая, пока не добились ответа.
Испуганная пробуждавшимися в ней ощущениями, она откинула голову и судорожно глотнула воздуха. В то же мгновение его язык проник в глубь ее рта, отчего по всему телу Бриттани разбежались горячие искорки, слившиеся в пламя, которое требовало новой пищи. А его руки скользили вверх и вниз по ее спине, все больше разжигая это пламя, пока она не почувствовала, что сейчас сгорит в нем.
Переполненная новыми, небывалыми впечатлениями, она даже не заметила, как оказалась совершенно обнаженной. Бриттани полностью утратила власть над собой и страстно ласкала тело, которое еще минуту назад вызывало в ней такую ненависть.
Не отрывая губ от ее рта, Алек взял ее на руки, пинком распахнул дверь настежь, а потом тем же способом закрыл изнутри. Бриттани прижималась к его груди, и ей казалось, что она плывет в какой-то неизведанный мир. Положив ее на кровать, он поцеловал ее в плечо, нежно покусывая кожу, и наконец его теплый рот прижался к ее груди.
У Бриттани расширились глаза. Он провел языком вокруг соска, и она снова закрыла глаза, почувствовала, что ее сосок набух, словно готовый распуститься бутон. Когда он взял его в рот и стал ласкать языком и губами, Бриттани застонала и выгнулась, словно пытаясь перелиться в него. Ей хотелось, чтобы это не кончалось никогда. Угадав ее желание, он легко приподнял ее тело. Его свободная рука скользнула по нежной, чувствительной коже талии выше и остановилась под ее другой грудью.
Он тоже застонал, вторя стонам Бриттани, когда упругая плоть заполнила его ладонь. Его пальцы сжали сосок, в то время как рот продолжал ласкать второй. Сладостные ощущения, которые волнами пробегали по всему телу Бриттани, теперь сосредоточились в одном месте – внизу живота. Она запустила пальцы в его черные волосы, притянула его голову к своему лицу.
Но Алек вдруг отпустил ее, и она вскрикнула в отчаянии. Он нежно прикоснулся к ее лицу и произнес фразу, смысла которой она не уловила. Она открыла глаза и наконец поняла, что он раздевается. Бриттани пожирала глазами его тело – тело могучего воина. Теперь его мощь казалась ей прекрасной.
Потом она устремила горящий взор на его лицо, медленно раскрыла объятия. И он пришел к ней, прижался лицом к ее груди. Его язык оставил горячий след на плоском животе. Она почувствовала, как он раздвинул ее ноги, как его ладонь легла на шелковистый холмик, и вот его пальцы ощутили ее жар и влагу. В этот миг страсть охватила ее, как пламя охватывает сухое дерево. Ее бедра приподнялись навстречу его руке, а ногти впились в гладкую кожу спины.
Алек нежно коснулся губами одного бедра, другого, потом его могучее тело нависло над ней. Он помедлил, мысленно требуя, чтобы она открыла глаза. Она повиновалась, и каждый увидел в глазах другого отражение собственного жгучего желания. Он накрыл ее губы своими, медленно вошел в нее, но, ощутив преграду, остановился и прошептал ей в ухо:
– В первый раз всегда бывает больно. Потерпи.
Ее затуманенный страстью рассудок не уловил смысла его слов, она лишь притянула к себе его лицо. Он закрыл ей рот страстным поцелуем, от которого у нее прервалось дыхание, и одним мощным движением проник в нее.
Крик застрял у нее в горле, она попыталась оттолкнуть его. Он крепче сжал ее в объятиях и лежал неподвижно, чтобы дать ей привыкнуть к новому ощущению. Когда ее тело наконец расслабилось, он начал двигаться, и боль прошла, сменившись наслаждением.
Ее тело непроизвольно вторило его движениям, стремясь к достижению желанной цели, ее губы страстно впивались в его губы, а ее низкие глухие стоны становились все громче и громче. Теперь уже она сама задавала ритм движения, а он следовал этому ритму, стиснув зубы, стараясь дать ей как можно больше.
Вдруг ее янтарные глаза изумленно раскрылись, а тело сотрясли судороги. С ликующим криком Алек присоединился к ней, чувствуя, что сама его жизнь вливается в ее тело.
Он долго лежал молча, сжимая ее в объятиях. Бриттани, все еще ошеломленная небывалыми ощущениями, гладила его спину, покрывала его плечи быстрыми поцелуями. Она никогда не представляла себе, что с ней может происходить что-либо подобное, и ей хотелось удержать, продлить это чувство всепоглощающего восторга. Она поцеловала мужа и почувствовала, что в ней снова просыпается желание.
Низкий, чувственный смешок Алека, казалось, пронзил ее насквозь. Он приподнялся на локте и небрежно провел пальцем по ее губам.
– Ну что ж, первую битву я выиграл, – сказал он. – Хотелось бы, чтобы и во всех прочих победа доставалась мне с той же легкостью.
От теплого чувства, переполнявшего ее душу, не осталось и следа.
– Что ты имеешь в виду, милорд?
– Ты потерпела поражение, женщина. Ты всего-навсего моя жена, и, когда придет время, я отошлю тебя прочь.
От этих слов у нее сжалось сердце. Она была воспитана в суровых условиях и была способна постоять за себя. Но об этой сфере жизни Бриттани ничего не знала, она оказалась совершенно беззащитной и уязвимой. После всего, что между ними произошло, его слова ранили, как отравленный кинжал.
Слезы выступили у нее на глазах.
– Так вот какое наказание ты избрал? Сначала заставить меня испытать то, что я испытала, а потом сказать, что я тебе не нужна?
– Это ты начала войну. Неужели ты думала, что я ее не продолжу?
– Победитель выигрывает, – сказала Бриттани, – ты же сейчас потерял больше, чем можешь себе представить.
– Ты все еще собираешься со мной сражаться? – спросил он, удивленно приподняв бровь.
– Каждую минуту каждого часа каждого дня. До тех пор, пока не пройдет год и один день.
Бриттани отвернулась от него. Она лежала на боку, и слезы катились из-под плотно зажмуренных век на подушку. Никогда в жизни она не испытывала такой мучительной боли и дала себе слово, что больше никогда ее не испытает.
4.
В спальню проник рассвет, и утреннее солнце согрело и осветило ее. Ожили пурпур и золото гобеленов, изображавших святого Эндрю во всей его славе, заблестела поверхность мебели.
Алек Кэмпбелл оделся и потянулся за башмаками. Он не стал будить жену – не по причине заботливости, а по причине безразличия. Он не нуждался в обществе женщины, когда удовлетворял аппетит. Сидя на кровати, он надел башмак и громко топнул ногой, насмешливо подумав при этом: «Какая жалость, бедной леди Кэмпбелл не удастся выспаться».
Но ее дыхание оставалось ровным, и во второй раз ему пришлось топнуть погромче. Он медленно обернулся с наигранным невинным выражением лица, за которым скрывалось злорадное удовлетворение. Но увидел он совсем не то, что ожидал. Подумать только, спит! Глухая она, что ли?
Алек удивленно уставился на жену. Она лежала на спине, раскинув стройные ноги. Лицо было повернуто к нему в профиль. Он внимательно разглядывал ее, упорно отвергая умом то, что открывалось взгляду. При первой же встрече он не мог не признать, что она красива, но ее строптивый нрав заставлял его забывать об этом. Спящая же она казалась поистине прекрасной. Ее смягчившиеся черты были совершенны. Не хватало лишь крыльев и нимба над головой, чтобы ее можно было принять за ангела. Правда, волосы выбивались из общей картины. Эта рыжая грива была принадлежностью не ангела, а искусительницы. Ослепительные пряди роскошных волос струились по подушке, и в этом потоке мог утонуть не один мужчина.
Она была соткана из противоречий, и ему предстояло разгадать тайну этой женщины. Алек чувствовал, что его тянет к ней, словно птицу, попавшуюся в силок, сплетенный из огненных прядей. Он склонился над постелью, осторожно откинул одеяло, прикрывавшее ее плечи. И тут рука его замерла, а желание, охватившее его мгновение назад, отступило.
Ее плечи и грудь были почти сплошь покрыты синяками. Его лоб прорезала глубокая морщина. Неужели он был так груб. с девушкой? Но, присмотревшись, он увидел, что отметины по краям имели желтоватый оттенок, то есть они были старыми.
Алек почувствовал безмерное отвращение к руке, которая могла так оскорбить это красивое тело. Он ни разу в жизни не ударил женщину и на эту женщину тоже никогда бы не поднял руки, хотя в ее жилах текла кровь Энгуса Мактавиша, убийцы его отца.
Бриттани вздрогнула, по ее коже побежали мурашки от прохладного утреннего воздуха. Он осторожно прикрыл ее одеялом и вышел из спальни.
Когда дверь за ним захлопнулась, Бриттани широко открыла глаза. Она уже давно не спала, но притворялась спящей, потому что боялась – нет, не боялась, скорее, не хотела – оказаться лицом к лицу с мужем. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями, привести хотя бы в относительный порядок свои чувства. Трудно оказать достойный прием врагу, когда не можешь сама понять, чего хочешь.
Ей пришло в голову, что она снова думает не как леди, а как воин. Бриттани вылезла из-под одеяла, собрала свою одежду, разбросанную по полу. Платье оказалось испачканным и местами порванным, но это было все, чем она располагала до прибытия сундуков со своими вещами.
Как бы ей ни хотелось навеки спрятаться от всех в этой комнате, нужно было начинать новый день на новом месте. Она умылась, глубоко вздохнула. При мысли о том, что все с нетерпением ждут ее появления, у нее тоскливо засосало под ложечкой. Сегодня будет еще хуже, чем вчера, но зато один день уже прошел, остался только год.
Бриттани расправила плечи, гордо подняла голову. Этот год она выдержит.
Презрев обычай, повелевавший замужней женщине ходить с покрытой головой, она даже не стала заплетать волосы в косу. Взглянув в полированное стекло, она увидела странную женщину в грязном платье, с вьющимися огненными волосами, падавшими на плечи непокорными, спутанными прядями. Что ж, если эти варвары жаждут стать свидетелями представления, она их не разочарует.
Большой зал был полон шотландцев, собравшихся к утренней трапезе. Со своего наблюдательного пункта на верхней ступеньке витой лестницы Бриттани увидела длинные столы, составленные в форме буквы П. За главным столом сидел лэрд Кэмпбелл, его люди располагались за боковыми. Среди множества мужчин присутствовали также две дамы, сидевшие рядом с мужчинами. Бриттани с горечью отметила, что для нее не приготовлено места за главным столом.
Когда она начала спускаться по лестнице, в зале наступила полная тишина. Бриттани знала, что все глаза устремлены на нее. Дойдя до последней ступеньки, она на мгновение задержалась, с достоинством встретив взгляды недругов. Потом неторопливо подошла к Кэмпбеллу и присела перед ним в глубоком реверансе.
– Мой господин, – почтительно приветствовала она мужа. Выпрямившись, Бриттани стала ждать, пока этот высокомерный дьявол публично утвердит ее положение жены, предложив ей место рядом с собой.
Острый взгляд голубых глаз встретился с янтарными глазами, в которых теперь зажглись гневные зеленоватые искры. Губы Кэмпбелла искривились в усмешке, и у Бриттани возникло неприятное ощущение, что он читает ее мысли.
Человек, сидевший слева от лэрда, приподнялся, но тот положил ему на плечо тяжелую руку. Воин опустился на место, и надежда, мелькнувшая в душе Бриттани, угасла.
Алек посмотрел на жену с выражением нестерпимого превосходства и небрежно указал рукой на дальние столы.
– Время идет, а пища остывает. Найди себе место и утоли голод.
Бриттани с трудом подавила желание влепить ему пощечину. Он обращается с ней как со шлюхой. Он показал всем, что эта женщина, которая делит с ним ложе, не смеет претендовать на большее. Но она сумела сдержаться и кротко проговорила:
– Ты слишком добр ко мне, мой господин. Я ведь совсем не разбираюсь в ваших обычаях, мне придется многому научиться. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Стыдно признавать, но англичане не так хорошо воспитаны. Если бы тебе случилось присутствовать в доме моего деда, он пригласил бы тебя сесть рядом с собой, потому что ты шотландец, а у вас, как видно, гостеприимство не в почете.
Когда Бриттани подошла к дальнему концу стола, одновременно поднялись несколько воинов. Она села на первое попавшееся свободное место и улыбнулась седовласому человеку, уступившему его. Остальные подвинулись, и он сел рядом с ней.
Алек удивленно наблюдал за впечатлением, которое его жена производила на мужчин. Несколько раз за время завтрака он пытался привлечь ее внимание, но она, хотя и замечала эти попытки, оставляла их без ответа и делала вид, что целиком поглощена разговором со своим соседом по имени Эндрю. Мужчины, сидевшие поблизости от нее, казалось, совсем забыли о еде и с жадностью ловили каждое ее слово.
Алек занялся едой, подавив в себе любопытство. Но он продолжал чутко прислушиваться, стараясь уловить хоть отдельные слова из ее разговора с Эндрю. Алек замер, когда Бриттани подавила зевок и улыбнулась.
– По правде говоря, я не спала почти всю ночь.
Мужчины переглянулись, ухмыльнулись и понимающе посмотрели на лэрда.
Новобрачная снова зевнула и добавила чистым звонким голосом:
– Меня все время беспокоил лэрд Кэмпбелл. – Увидев на лице Эндрю одобрительное выражение, она небрежно продолжала: – В общем-то пустяки, небольшое неудобство. Думаю, со временем я к этому привыкну.
Лэрд подавился едой, а когда тяжелая рука хлопнула его по спине, пролил пиво на стол. Он устремил на жену налившиеся кровью глаза.
Бриттани перехватила его взгляд и спросила с неподдельной озабоченностью:
– Тебе нездоровится, милорд?
– Ты сказала «пустяки», женщина, или мне послышалось? – взревел Кэмпбелл, и в зале воцарилась напряженная тишина.
– Муж мой, это не имеет большого значения. Я думаю, многие жены жалуются на то же самое, – ответила Бриттани и встала, когда разгневанный Кэмпбелл к ней приблизился.
– Не имеет значения? Жалуются? – повторял он с побагровевшим от ярости лицом.
Бриттани в недоумении пожала плечами.
– Это ведь не преступление, милорд, и стыдиться тут нечего. Почти все мужчины храпят.
Алек тупо уставился на нее. Сидящие за столом прятали лица, стараясь сдержать рвущийся наружу смех, и у многих плечи тряслись от хохота.
– Так ты говорила про храп?
– А о чем же еще я могла говорить, милорд? – удивленно отозвалась Бриттани.
– Есть и другие причины, по которым супруги не спят по ночам, как ты уже убедилась вчера и убедишься сегодня. – Алек прижал ее к себе и многозначительно заглянул в глаза.
Он медленно склонился к ее лицу, его губы коснулись ее губ, а язык скользнул между ними, как атлас по шелку. И как только они прикоснулись друг к другу, все остальное перестало существовать. Бриттани в смятении спрашивала себя, почему ее тело ведет себя как предатель, готовый сдаться в плен, в то время как разум изо всех сил сопротивляется. «Завтра я найду лекарство против этого наваждения», – успела подумать она, прежде чем все ее существо растворилось в поцелуе.
Когда Алек наконец поднял голову, она заметила, как смягчилось выражение его лица. Теперь в его глазах она видела нежность и тепло, проникавшие прямо в ее душу. Она вспомнила прошлую ночь и залилась краской, а он понимающе улыбнулся.
– Когда в тебе пробуждается страсть, твои глаза становятся мягкими, теплыми и карими. К сожалению, у меня сейчас нет времени, чтобы удовлетворить твое вожделение. – Она отвела глаза. – А когда ты злишься, то глаза у тебя зеленеют, – усмехнулся Алек.
Она попыталась отстраниться, но он держал ее крепко.
– Милорд, у меня стынет еда.
– А у меня подходит к концу терпение, – спокойно произнес Алек и повел ее к своему столу. Он бросил взгляд на человека, сидевшего слева от него, и тот поспешно поднялся, освободив для леди Кэмпбелл место рядом с мужем.
– Сядь здесь, чтобы я мог вовремя набросить узду на твой дерзкий язык.
Бриттани очень хотелось в ответ показать ему этот дерзкий язык, и она не сделала этого только потому, что ей вдруг пришла в голову важная мысль – она добилась желаемого, заняла принадлежавшее ей по праву место за столом.
Она мысленно поздравила себя с победой, а вслух кротко произнесла:
– Если ты настаиваешь, милорд.
Алек усмехнулся, потом наклонился к ее уху и шепнул:
– Женщина, речь идет только об этой трапезе. В следующий раз твое место может оказаться занятым.
От этого язвительного замечания ее радость мигом угасла, но она не подала виду, что задета. Бриттани приветливо улыбнулась служанке, поставившей перед ней миску с овсянкой. Появление еды избавило ее от необходимости отвечать. По правде говоря, ей уже не было никакого дела ни до еды, ни до словесных поединков, но ее всю жизнь учили не отступать. С воинственным огоньком в глазах она повернулась к мужу и ответила, не понижая голоса:
– В Англии жена сидит рядом с мужем. Разве здесь принято по-другому? – После его снисходительного кивка она продолжала: – Тогда, муж мой, если ты публично отказываешь мне в своем праве, я откажу тебе в твоем, когда мы останемся наедине.
В тот самый миг, когда этот ультиматум слетел с ее уст, она поняла, что зашла слишком далеко. И дело было не в том, что все разговоры прервались на середине фразы, а служанка от ужаса выронила из рук тарелки, которые со звоном покатились по полу, – дело было в выражении лица ее мужа.
Он скрестил руки на груди и размеренно проговорил:
– Женщина, ты снова осмелилась бросить мне вызов?
От его голоса у нее побежали мурашки по спине. Здравый смысл советовал отступить, но чем больше она глядела в его грозное лицо, тем выше поднимала голову ее гордость.
– Да. Ты принимаешь мой вызов?
Раздалось дружное «ах!», и на лицах присутствующих отразились изумление и негодование. В наступившей тишине никто не осмеливался ни произнести слово, ни пошевелиться. Люди глядели во все глаза на своего господина и его дерзкую супругу и ждали.
Лэрд откинулся на спинку стула. Уголки его губ дрогнули, но от этой улыбки холодело сердце. Бриттани уже доводилось видеть это выражение на его лице. Оно не предвещало ничего хорошего. Кэмпбелл был похож на коварного врага, предвкушающего победу.
– Женщина, объяви свои условия и требования.
Бриттани судорожно сглотнула, стараясь подавить в себе страх.
– Я прошу лишь соблюдения условий брачного союза. И в свою очередь обещаю их соблюдать.
– Хорошо, – с удовлетворением произнес Кэмпбелл, и для Бриттани его голос прозвучал как стук двери, захлопывающейся за узником в темнице. Он схватил ее руку и указал на кольцо, блестевшее на безымянном пальце правой руки. – Разве не сказано, что жена должна повиноваться мужу? Разве не сказано, что она должна быть предана ему душой и телом? Помни, ты дала клятву.
Бриттани попыталась выдернуть руку, но он лишь крепче сжал ее. Его слова лишали ее свободы, железная хватка показывала, что бегство невозможно. Она опустила глаза, чтобы не видеть торжествующего блеска в голубых глазах.
– Да, варвар, я дала клятву и буду ей верна. – Вкус унижения был невыносимо горек, но гордость заставила ее добавить: – А будешь ли ты верен своей?
– Это мое дело, а не твое. Менее терпеливый мужчина уже давно научил бы тебя уму-разуму. Но скоро я эту ошибку исправлю.
Услышав угрозу, Бриттани рывком выдернула у него руку, сжала ее в кулак.
Мужчины кивали в знак одобрения своему вождю и негромко переговаривались. Женщины клана Кэмпбеллов – и высокородные дамы, и служанки – хранили молчание и взирали на юную жену вождя с сочувствием.
Бриттани понимала, что судьба ее решена. Она гордо вскинула голову.
– Я не подчинюсь твоей воле. Я буду делать лишь то, что обязана делать, и ничего сверх того.
Лэрд рассмеялся, закинув голову.
– Ты обязана делать то, что я захочу, вот и все. Ты сама только что признала, что твой долг – повиноваться мужу. – Он оперся руками о стол, приподнялся. Нависая над ней как скала, Кэмпбелл добавил: – Твой вызов принят. Сегодня же ты поплатишься за то, что пыталась поднять меня на смех.
Бриттани смотрела, как он покидает зал в окружении своих людей. Теперь, кроме слуг, в зале остались только три человека.
– Что заставляет тебя столь безрассудно вести себя с моим братом – кровь Мактавишей или английское воспитание? – раздался женский голос, показавшийся расстроенной Бриттани насмешливым и вызывающим.
«Похоже, что, раз муж отказывает мне в уважении, всему клану позволено меня травить», – с горечью подумала она.
Она придала лицу надменное выражение, неторопливо обернулась к женщине, сидевшей через несколько мест от нее, и увидела, что в той нет и следа враждебности. Темноволосая девушка приветствовала Бриттани лукавой улыбкой, а глаза ее весело блестели.
– Думаю, и то и другое, – с достоинством обронила она.
Девушка хихикнула, и у Бриттани немного потеплело на душе. Девушка повернулась к даме, сидевшей с ней рядом.
– Это моя мать, леди Бренна. А я леди Дженнифер.
Дама не улыбнулась, но и не нахмурилась. Она долго разглядывала Бриттани с непроницаемым выражением лица, а потом проговорила:
– Ты совсем не такая, как мы думали.
– Наверное, – улыбнулась Бриттани. – Так уж получается, что я удивляю многих, в том числе и саму себя. Это распространенный человеческий недостаток – считать себя не тем, что ты есть на самом деле. – Она встала из-за стола.
– Сядь. У меня не такие дурные манеры, как у лэрда. Может быть, тебе будет легче, если ты узнаешь, что я урожденная Дуглас, а не Кэмпбелл. Я не собираюсь тебя осуждать и не желаю тебе зла.
– В отличие от твоего сына, миледи.
Немолодая женщина понимающе усмехнулась.
– Да, с Алеком порой бывает нелегко.
– А ты и вправду убежала со свадебной церемонии? – Леди Дженнифер подалась вперед с выражением искреннего восхищения в глазах. – Я думаю, ты очень храбрая.
– Чепуха, – властно перебила дочь леди Бренна. – Открытое неповиновение мужу – не храбрость, а безрассудство.
Дженнифер упрямо тряхнула головой и продолжала:
– Скажи, почему ты это сделала?
Действительно, почему она так поступила? Поймут ли эти женщины, какое унижение ей пришлось вынести в день бракосочетания? Наверное, нет.
Бриттани расправила плечи и решительно взглянула в глаза матери Алека.
– Просто это было необходимо.
Выражение лица леди Бренны смягчилось.
– Ну и как ты считаешь, своим поступком ты приобрела больше, чем потеряла, или наоборот?
Бриттани задумалась:
– Трудно сказать. По крайней мере мы оба поняли, что у нас есть одна общая черта.
Лицо леди Дженнифер приобрело вопросительное выражение, и она пояснила:
– Ты, наверное, заметила, что твой брат очень упрям от природы. Неприятно признавать, но я обладаю тем же недостатком.
– Правда? – изобразила удивление леди Бренна. – И ты страдаешь этим недугом с рождения или он поразил тебя в тот день, когда ты стала женой Алека Кэмпбелла?
Бриттани хотелось рассмеяться, но она испустила тяжелый вздох.
– Боюсь, что с рождения, миледи.
– Какая жалость. И в Англии нет подходящего лекарства?
– Мне оно неизвестно.
– Лекарство есть, но вряд ли оно понравится этой леди, – прозвучал от двери глубокий голос Алека, полный насмешки.
Бриттани вздрогнула от неожиданности, потом медленно повернулась к нему.
– Я не знала, милорд, что среди многих твоих достоинств числится умение исцелять.
– Ты оценишь его, когда избавишься от своей болезни – непотребной, равно как и неприемлемой для жены.
Бриттани внутренне поежилась, но ей удалось сохранить видимое спокойствие.
– Я думал начать лечение нынче ночью, – продолжал между тем Алек, – но после того, что я только что услышал, мне стало ясно – этот случай требует немедленного вмешательства. – Он повернулся к дамам. – Леди, я боюсь, что болезнь моей жены может оказаться заразной. Прошу вас удалиться.
Обе женщины тут же встали. Леди Бренна небрежно поклонилась лэрду, выражая свое неудовольствие его неучтивым поведением. Леди Дженнифер подошла к нему поближе и присела в глубоком реверансе. Поднявшись, она, по-видимому, собиралась что-то ему сказать, но мать взяла ее за руку и мягко увлекла за собой. И та и другая, прежде чем выйти из зала, бросили на Бриттани сочувственный взгляд.
Когда их шаги замерли, лэрд подошел к Бриттани, и она почувствовала внезапный ужас. Она встала и встретила мужа не как слабая женщина, а как храбрый воин. Она уже поняла, что, сколько бы она ни пыталась вести себя как леди, из этого ничего не выйдет. Вся ее натура восставала против этого человека.
Даже когда она стояла, Алек был намного выше ее, и ей приходилось глядеть на него снизу вверх. Он взял ее за руку, крепко сжал, словно боялся, что она вот-вот убежит. Бриттани не пыталась ни бежать, ни сопротивляться. Она молча ждала.
– Твое воспитание начнется сегодня и будет продолжаться до тех пор, пока я не буду удовлетворен результатами. Сколько времени на это потребуется, зависит от твоего прилежания.
– Милорд, меня зовут Бриттани, а не Галатея. А ты не Пигмалион. И ты не можешь заново изваять меня по своему усмотрению.
Алек улыбнулся и вдруг громко позвал:
– Дженнифер! – Он был уверен, что сестра подслушивает их разговор.
Она мгновенно появилась из-за двери, ведущей в оружейную.
– Да, Алек?
– Уж кто-кто, а ты вряд ли способна научить мою жену хорошим манерам.
Дженнифер устремила на брата негодующий взгляд, но разлившийся по щекам румянец выдавал ее с головой. Алек насмешливо усмехнулся и приказал:
– Подбери Бриттани одежду для верховой езды. Сегодня она будет меня сопровождать.
Он отпустил руку Бриттани, с удовлетворением отметил, что у нее вытянулось лицо.
– Я не могу пренебрегать своим долгом, но и твое обучение откладывать нельзя. Так что придется все это совместить.
Когда женщины выходили из зала, до Алека донеслись слова Дженнифер:
– Мне так жаль, Бриттани. Я знаю своего брата и могу сразу сказать – ничего приятного тебя сегодня не ждет.
Алек покачал головой. Он считал, что зарождавшаяся дружба будет губительна для обеих женщин. Бриттани должна знать свое место, а что касается Дженнифер, то ей уже давно нужна более сильная рука, чем рука матери. «Эти женщины, – с раздражением подумал он, – не дадут мне жить спокойно».
