Текст книги "Замок на третьей горе"

Автор книги: Мэри Соммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Потому что не он сейчас правит Марилией.

Никто кроме Самиры не понял, что не так в этом известии, но все дружно уставились на Алакриона с открытыми ртами.

– А кто же тогда, – Самира сама придумала ответ и потеряла вопросительную интонацию.

– Кто? – добавил Тони недостающий знак.

Из последующей короткой лекции Джек узнал, что у внезапно отошедшего в мир иной короля Бриена было два сына. Непохожие друг на друга, они были по-разному любимы как народом, так и собственным отцом. Поэтому всех ошарашил и разочаровал выбор короля, когда тот назвал преемником старшего сына, не слишком для этой роли подходящего.

– Тарквин, как же так… – пробормотала Самира. Она уже отошла от известия о смерти дяди и озаботилась другими проблемами.

– Тарквин? – переспросила Грэйс. – Тарквин – мальчик, который не умеет улыбаться? Извините.

Грэйс плотно сжала губы и притворилась невидимой.

– Почему дядя Бриен так поступил, – спросила Самира больше сама себя. Похоже, она совсем не удивилась определению, которое её отец когда-то давно выбрал для теперешнего короля. – А когда это случилось? Я имею в виду, когда…

– Через два дня после того, как объявили преемника, – виновато ответил Алакрион, прекрасно понимая, как подозрительно это звучит.

– Я же говорил! – торжественно объявил Джек, хлопнув себя по коленям. – Король называет наследника и таинственным образом умирает два дня спустя. Кто же совершил страшное преступление? Конечно, сын, которого не любили и не ценили, который всю жизнь копил злобу и мечтал о мести.

Кажется, он поторопился отменить конец света. Если на все предыдущие новости Самира отреагировала спокойно, то теперь его неосторожная реплика, кажется, оказалась той самой каплей, которая переполняет чашу терпения. Самира ничего не сделала и не сказала, но так посмотрела на Джека, что он поклялся себе не открывать рта до конца дня.

День близился к закату. Сытный обед плотно утрамбовался в недрах пищеварительной системы, занимательные истории превратились в монотонный гул, и Джек позволил себе расслабиться. Его друзья, устроившись за столом, рассматривали карту Марилии: Самира рассказывала и показывала, а Тони отмечал карандашом путь, который им придётся преодолеть. Джек не слушал, он с удовольствием освободил себя от ответственности за их путешествие. Он не станет искать комочки в той каше, которую заварил Тони, и если уж его неугомонный лучший друг провозгласил себя главным, то пусть ведёт всех за собой.

Обычно сильные впечатления будоражат нервную систему. Попытка уснуть ведёт к беспощадной атаке мыслей, которую не могут отразить жалкие потуги посчитать прыгающих через забор барашков. А Джек и не заметил, как задремал.

Ему приснилась Самира. Облачённая в костюм амазонки, она кружила над крышей университета верхом на Филине. Про амазонок Джек помнил немного, но костюм Самиры отличался приятными деталями: плащ с воротником из лисьего меха, сапоги до середины бедра, кожаные шорты фривольного покроя и маленький лифчик из цепочек и алюминиевых чешуек. Щитом в одной руке и тяжелым мечом в другой Самира успешно отбивалась от нападающих на неё летающих баклажанов.

Немногим ранее, уплетая рагу из цветной капусты, моркови и другой полезной, но по общепринятому мнению невкусной еды, Джек спросил, где в Норклифе растут свежие овощи. Оказалось, что почти нигде. Основная часть растительных продуктов выращивалась на Свободной земле – территории по другую сторону бездонной пропасти, которая не принадлежала ни одной стране. Добровольцы могли содержать там фермы, охотиться и «выгуливать» драконов. К сожалению, весь Норклиф так не прокормить, вот и приходилось закупать продовольствие у других стран по бессовестно завышенным ценам.

Проснувшись, Джек не сразу сообразил, где находится. Кроме него в гостиной Алакриона остался только Тони: он всё так же сидел за столом и листал толстенную книгу из библиотеки лорда. Никакой праздничный фейерверк не превзошёл бы сейчас в яркости блеск его глаз.

– Отчего такой довольный вид? – Джек потянулся, и в спине приятно хрустнули несколько суставов.

– Джек, – блаженно пробормотал Тони, – ты осознаёшь, как всё это грандиозно?

– Угу, – согласился Джек.

– Ничего подобного ещё никогда ни с кем не случалось!

– Подобное уже случилось как минимум с одним человеком, которого мы знаем.

– Хорошо, – Тони кивнул, – с нами сейчас происходит то, что до нас удалось пережить всего одному человеку.

С этим тоже можно было поспорить.

– Сегодня мы встретили настоящих драконов!

– Ты сам сомневался, настоящие ли они…

– И разве не здорово, – Тони не мог унять восторг, – что мы не попали сразу в Марилию, а повидали ещё и другую невероятную страну?

– В которой нас чуть не казнили за шпионаж, – подытожил Джек.

Он не хотел показаться старым брюзгой, который давно потерял радость к жизни и развлекался тем, что выискивал привкус дёгтя в медовом пироге. Мысленным щелчком Джек включил воодушевление.

– Какая грандиозная книга, – Тони пролистал несколько страниц, – здесь вся история Марилии. Я диву даюсь, откуда здешние летописцы черпают информацию. Тут и про Самиру написано… Как думаешь, Алакрион разрешит мне взять книгу с собой?

Джек подошёл к окну и взглянул на темнеющее небо. Сколько же он проспал?

– Надеюсь, что нет, – ответил он на вопрос, – а если так, то имей в виду: я эти десять тысяч страниц тащить не буду.

Ну вот опять этот зашкаливающий позитив.

– Но как ты узнаешь культуру страны, в которую мы отправляемся? Как ты сможешь правильно общаться с её жителями?

Недоумение Тони было таким искренним, что Джек не посмел намекнуть ему о своём безразличии к данной проблеме.

– У нас ведь есть принцесса, – ответил он, – будем спрашивать у неё. Подозреваю даже, что она весит меньше этой книги.

Тони покачал головой и принялся с удвоенной скоростью перелистывать страницы, что-то бормоча про себя. Видимо, надеялся запомнить самое главное. Иногда он восклицал что-то вроде «Поразительно!» или «Ничего себе!», но не замечал этого.

– А где наши прекрасные половины?

Джек обходил комнату по периметру, трогая всё подряд. Стекло окна, которое складывалось из разноцветных прозрачных кусочков, открытый сундук с бумагой и письменными принадлежностями, каминная полка из тёмного дерева – гладкая и тёплая. Интересно, но обычнее, чем ожидалось.

– Переодеваются, – бросил Тони. – Нам тоже следовало бы… Я сейчас, погоди, только дочитаю главу про короля Эльтида, который построил замок.

Вернувшись к дивану, Джек обнаружил две сложенные стопки одежды для него и Тони. Размеры у них были примерно одинаковые, так что Джек выбрал из костюмов менее приметный: тёмно-коричневые брюки, свободная бежевая рубашка, подшитый меховой подкладкой плащ и высокие ботинки на толстой подошве. Плащ Джек сразу отложил в сторону – старая куртка Сэма Маршалла нравилась ему больше.

Вещи сели хорошо и неудобства не вызывали. Джек как раз успел завязать пояс на брюках, как в комнату вернулась Самира. Она также сменила джинсы на прикрывающую колени юбку и сапоги, но под новым плащом просматривался рисунок на сиреневом свитере, который раньше принадлежал Грэйс.

– Алакрион сказал, что через час, когда совсем стемнеет, мы можем отправляться, – Самира поёжилась.

– Волнуешься? – спросил Джек.

Девушка не ответила, но по тому, как она теребила застёжку на плаще, Джек догадался. В последнее время он вообще стал о многом догадываться, порой это угнетало.

Джек нехотя признал, что в сложившихся обстоятельствах Самира держалась очень достойно. Она возвращалась домой, где стало на одного близкого человека меньше, и сразу же стала невольной участницей в коварном чемпионате по присвоению места на троне.

Вскоре в комнату вернулись Грэйс и Алакрион. Они принесли четыре дорожных сумки, в которые уже распределили запасную одежду, еду, деньги и их собственные вещи из другого мира. Туда же Тони отправил карту и скудные записи Сэма Маршалла, которые он бесстыдно стащил накануне.

А потом всё пошло за сценарием вчерашнего вечера, когда под пристальным наблюдением кого-то взрослого и опытного они вдруг куда-то заторопились.

Как приспособиться к обстоятельствам и привыкнуть к новому месту, если его тут же необходимо покинуть? Когда непроработанные ситуации так быстро сменяют друг друга и остаются без внимания, они будут накапливаться, перемешиваться, подогреваться… До тех пор, пока этот переполненный котёл с кипящей жижей не взорвётся к чертям.

***

То, о чём я собираюсь здесь рассказать, может поставить под удар репутацию, а то и жизнь нескольких человек. Поэтому властью, данной мне будущей королевой Марилии… Нет, не так. Как хранитель историй я официально заявляю, что всё, написанное ниже, является выдумкой. Текст в этой главе лишь фиксирует собственные фантазии, он не может быть использован как доказательство или основание предъявить обвинение упоминаемым участникам.

Тот вечер стал одним из тех, которые навсегда впечатываются в память и становятся фундаментом для новых впечатлений.

Знаменитый туман Норклифа, видимо, иногда нуждался в перезагрузке. Сумерки оттеснили его, густота рассеялась. Появился шанс не сломать себе шею, передвигаясь между небом и землёй от одного высокого здания к другому. Две всем известные мышки, которые угодили в молоко и частично спаслись, хотя бы точно знали, что грести нужно вверх – там воздух и жизнь. Молоко же из тумана не предоставляло конкретики и изначально ощущалось как-то пессимистично.

Интересно, испытывают ли жители Норклифа тоску по твёрдой земле? За исключением пещеры драконов и участка у самого края бездонной пропасти, где нам посчастливилось материализоваться неполные сутки до этого, Норклиф полностью застроен. Бесчисленные здания устремляются к солнцу. Если когда-то давно внизу и существовали улицы, то их названия и расположение стёрлись из памяти. Уже многие десятилетия жители передвигаются по мостам.

Мосты бывают прямые и извилистые, короткие и очень длинные, ступенчатые и аркообразные, открытые и закрытые. Они пронумерованы и имеют длинные однозначные названия вроде: Дерб-84-Кафе «Черничный Пунш»-оранжерея.

Про мосты Норклифа можно написать книгу с иллюстрациями и историческими справками, чем я наверняка займусь в следующий рутинный период жизни. В тот вечер меня больше интересовала их прочность, ведь до земли могли быть десятки, а то и сотни ярдов! Хотя, случись мне свалиться, расстояние имело бы второстепенное значение.

Алакрион вёл нас окружными, плохо освещёнными и непопулярными дорогами, и мы почти не встретили любопытных прохожих. Полная луна уже основательно заняла законное место на небе, ознаменовав наступление ночи, когда мы очутились на краю города.

Здесь один узкий длинный мост, давно не знавший ремонта, упирался в тёмное круглое здание – прежний дом Совета. На одном из заседаний, вероятно, ввиду отсутствия иных насущных вопросов, лорды Норклифа единогласно решили перебраться ближе к центру – в помещение повыше и попросторнее.

Подсвечивая себе летающим шариком света, Алакрион тремя разными ключами отпер тяжёлую дверь, и мы вошли в круглый зал. Моё внимание сразу привлекла дыра в куполообразном потолке, поэтому лениво развалившееся на полу чудовище целых пять секунд оставалось незамеченным.

Это была старая, тощая самка дракона с ласкающим слух именем Жердь. Жердь была восьмым из шести разрешённых драконов Норклифа. Её возраст уже достиг почтенной цифры в восемьдесят лет, серая шерсть потускнела и поредела, сквозь тонкую кожу на груди просвечивали рёбра, а в пасти недоставало двух верхних клыков. Десятилетие назад для уже тогда немолодой драконихи пришло время уступить своё место среди живых собственному внуку. Некто, власть имеющий, осмелился нарушить закон и позволить Жерди дожить последние годы и тихо умереть от старости. Только старость давно наступила, а убийственного эффекта почему-то никак не оказывала. Подвергая своих опекунов опасности, Жердь с упорством продолжала существовать в изоляции, с непритязательной благодарностью принимая пищу, которой её по возможности снабжали, и радовалась редким посетителям. Сегодняшний день был для неё особенно удачным, ведь представилась чудесная возможность полетать.

Размерами Жердь превосходила сородичей, однако меня одолевали сомнения, сможет ли она поднять в воздух и, главное, не растерять по дороге пятерых человек. Пятым грузом был пилот ненадёжного транспортного средства – парень по имени Рейк, который уже несколько лет успешно служил в отряде летунов. Он выслушал наставления от Алакриона, взял у лорда письмо и туго набитый монетами мешочек.

Старая дракониха тем временем разминалась перед полётом. Она вытянула сначала длинную шею, а потом хвост; похлопала крыльями и, выжидающе скребя когтями по мраморному полу, уставилась в звёздное небо.

Она давно не была на земле. Там далеко, за чёрной пустотой внизу, где воздух приятно сухой и тёплый, прозрачный и наполненный вкусными запахами. Она любила чувствовать сопротивление этого воздуха, ей льстило, когда перед самым приземлением крошечные травинки, как бы кланяясь, прижимались к земле.

Жердь ощутила на спине приятный вес, дождалась команды… С радостным предвкушением она набрала полные лёгкие воздуха и сквозь дыру в потолке устремилась на свободу.

Дневник рассказчика

Глава 7 – Волшебная пыль

Сказка о дыре в стене

Однажды ночью во время очень сильной грозы – одной из тех гроз, которым впечатлительные девушки приписывают сверхъестественные силы, – в стене на границе с маленьким северным королевством сдвинулся кирпич. Как любое другое волшебное явление, гроза, выполнив предназначение, тотчас начала сдавать позиции. Дождь закончился, ветер утих…

На небе нельзя было разглядеть ни звёздочки, и мир представлял собой сплошную темноту. Но вот подул лёгкий ветер, почти незаметный. Спустя некоторое время кусок неба засеребрился. Кружевной край облака, медленно отодвинувшись, приоткрыл полную луну (всем известно, что самые интересные приключения происходят именно в полнолуние). Огромный диск солидно и неторопливо выплыл, созерцая раскинувшуюся внизу землю.

Вырвавшись на свободу, один неугомонный лучик заскользил прочь и, очумев от воли, занялся исследованиями.

Пробежался по верхушкам деревьев. Пробрался под полог, не потревожив уснувших птиц. Остановился у трухлявого пня и описал несколько кругов, словно тот был чем-то особенным. Дальше – через лес, мимо кучи валежника, мимо гигантского муравейника – на опушку. Кусты, молодая поросль – и луг, небольшой, но сочный. С душистыми травами, влажными от росы, с закрывшимися на ночь цветами. Луг полого спускался к ручью, на берегу которого расположилась небольшая деревня, одна из тех, где жители знакомы между собой и ходят друг к другу в гости. А вот другой берег крутой и каменистый. Там в изобилии навалены огромные валуны – выше человеческого роста. Кое-где они образовали щели и норы, в которых нашли приют разные животные.

Не найдя никого, кто бы не спал в такой час после стихии, лучик добрался до стены. Будучи не в силах преодолеть её, он решил отдохнуть прямо в крошечной щели – там, где гроза шевельнула кирпич.

Как и остальные жители деревни, Нэйт не интересовался ни самой стеной, ни тем, что она скрывала, ни причиной, по которой она возникла много столетий назад. Устремляющаяся в облака выше самых могучих деревьев, простирающаяся, куда хватало взгляда, стена являлась для него преградой непреодолимой и поэтому непривлекательной. Зато Нэйт давно прознал, что после ночного дождя у стены созревает самая вкусная земляника. Разыскав в кладовой большую корзинку, он тихонько выскользнул из дома.

Ведомый любопытством и бесстрашной решимостью, которая свойственна только десятилетним мальчикам, Нэйт шагал по мокрой траве, напевая себе под нос песенку. Он перешёл реку по узкому мостику, перелез через ряд плоских камней, за которыми чуть не угодил ногой в лисью нору, и ещё издалека заметил сверкающие в серебряном свете луны спелые ягоды.

Несложно догадаться, что случилось дальше. Скоро полупустая корзина с земляникой валялась в сторонке, а Нэйт, высунув от усердия язык, пытался расковырять узкую щель маленьким ножиком. Это удалось ему не сразу; когда кирпич наконец сдвинулся со своего привычного места, мальчик выбился из сил. Он аккуратно вытащил тяжелый камень размером с отцовский ботинок и, затаив дыхание, прижался лицом к зияющему отверстию. Разочарование быстро пришло на смену предвкушению – в темноте Нэйт, конечно, ничего не разглядел.

– Не велика беда, – сказал он сам себе.

Засунув кирпич назад – теперь он свободно двигался в нише, – Нэйт хорошенько запомнил место своей находки и заторопился домой. Завтра, когда на смену луне придёт яркое солнце, он вернётся.

Следующим утром Нейт притворился, что страдает желудочными коликами, и избежал поездки в соседний город на ярмарку. Дождавшись, когда затихнет скрип колёс старой повозки отца, он помчался к стене. Теперь вовсе не желание полакомиться сладкими ягодами влекло его, а какое-то новое волнующее чувство.

Несколько часов Нэйт рассматривал пейзаж по другую сторону стены. Вдалеке, за холмистой долиной, возвышались величественные горные хребты, у подножья которых Нэйт разглядел крошечные движущиеся точки. За стеной тоже жили люди! Возможно, похожие на него или же совсем другие. Почему никто и никогда не рассказывал об этом? Почему он сам не задавал себе вопросы, которые, казалось, нашёптывал вездесущий ветер.

Не поделившись своей тайной ни с родителями, ни с друзьями, Нэйт каждый день хоть ненадолго приходил к дыре в стене, откуда для него открывался неизведанный мир. И вот однажды, когда ему уже был знаком каждый холм, каждое дерево и даже время, в которое домики у подножья гор начинали зажигаться огнями, Нэйт увидел её. Самая красивая девочка из тех, что жили на свете – в этом сомнений не было, – почти у самой стены собирала какие-то травинки. Если бы голова Нэйта могла протиснуться в отверстие, он бы уже вывалился с другой стороны. К сожалению, девочка скоро убежала в сторону гор, а Нэйту оставалось только надеяться, что она придёт снова.

Удача улыбнулась ему на следующий же день. Если произошедшее можно назвать удачей. Как только Нэйт убрал кирпич и заглянул в образовавшуюся дыру, в лоб ему прилетел метко запущенный камень.

– Эй! – сердито воскликнул Нэйт, потирая место будущей шишки. А ведь причину её появления ещё придётся как-то объяснить матери.

– Ты кто? – послышался звонкий голос.

– А ты кто? И почему ты дерёшься?

– А почему ты следишь за мной? Я всё видела вчера!

Нэйт присел и прислонился к стене спиной, чтобы девочка не смогла увидеть его покрасневшие щёки.

– Я не следил, – рьяно возразил он, – просто смотрел, что там с другой стороны. Тебе разве никогда не было интересно заглянуть сюда?

– Мама рассказывала, что стена защищает нашу страну от ужасных врагов, – ответила девочка, – так что мне ни капельки не интересно.

– Но я не враг, я просто, э… я просто мальчик. Меня зовут Нэйт, – сказал Нэйт.

С другой стороны послышалась какая-то возня, а затем из отверстия показалась маленькая ручка с растопыренными пальцами. Нэйт несмело пожал её, после чего рука спряталась, а он залился новой порцией краски.

Настоящая крепкая дружба у детей зарождается быстро и без всяких на то оснований.

Нэйт и Нури, так звали девочку, встречались почти каждый день. Их беседы, в которых чаще всего звучали фразы «А у нас…» и вопросы «А у вас?» продолжались часами. Иногда они лежали на земле, каждый со своей стороны, и обсуждали звёзды, ведь только небо было для них общим. Нэйт собирал для Нури букетики из полевых цветов, а она приносила ему камешки и образцы горных пород, каких с этой стороны было не найти.

– Я возьму у отца тяжёлый молоток и сделаю эту дыру больше. Тогда я смогу перелезть через неё к тебе, – сказал однажды Нэйт.

– И что потом? – спросила его Нури. – Тогда её уже нельзя будет спрятать. И если кто-нибудь найдёт тайный проход, нас ждёт хорошенькая трёпка.

Время шло, и лёгкое касание пальцев друг друга, когда они обменивались подарками, стало только раздражать Нэйта. Он возненавидел не только преграду, но и тех, кто её построил… и тех, кто не решался её сломать. Его идеи становились всё более изобретательными.

– В нескольких милях к востоку я видел высокое дерево. Если я заберусь на него, то смогу перебросить верёвку на твою сторону и там спуститься вниз.

– Ты только упадёшь и расшибёшь себе голову, – отвечала Нури.

– А на западе протекает широкая река, которая берёт начало в ваших горах, – не унимался Нэйт, – стена ведь не может остановить реку, она образует над ней арку, и если нырнуть…

– Ты утонешь, – возражала Нури.

– Не велика беда, – повторял Нэйт излюбленную фразу его отца, – всё равно я найду способ.

– Не надо, – отвечала девушка, – ведь если я хоть раз смогу обнять тебя по-настоящему, то уже никогда не смогу отпустить.

С возрастом главным оружием против преград становятся знания. Нэйту скоро стало известно всё о кровопролитной войне много столетий назад и о Законе, принятом после её окончания. Вернее, для её окончания. Он посетил столицу, где в тускло освещённом, почти не посещаемом зале библиотеки изучал объёмные исторические писания. Он выяснил, как ради мира изнурённые войной страны Северной звезды окружили свои владения высокими стенами без начала и конца, и для чужаков их нельзя было преодолевать под страхом смерти.

Нэйту такой порядок не понравился. Не обращая внимания на слабые возражения Нури, он смастерил раскладную лестницу высотой в три человеческих роста. С помощью нехитрого сооружения и длинной верёвки он мог с лёгкостью перебраться на другую сторону. В нескольких милях к западу, у той самой реки, Нэйт нашёл небольшую бухту, скрытую от посторонних большими валунами.

Когда видеть отражение мерцающих в глазах звёзд стало важнее и интереснее, чем наблюдать за настоящими звёздами на небе, когда одно прикосновение могло передать больше чувств, чем несколько часов страстных речей, эта бухта стала новым местом для свиданий. Старый кирпич, когда-то нарушивший уклад жизни двух людей из разных королевств, теперь покоился на своём законном месте. Правда, края его уже не были такими гладкими: к ним налипли кусочки земли, и через несколько лет прямо из стены торчал кудрявый стебель полевого гороха.

– Будешь моей женой? – спросил Нэйт, надевая на её тонкий палец простое самодельное колечко.

В ответ Нури только поцеловала его.

– Я стану торговать рыбой, как мой отец, – продолжил Нэйт, – получу разрешение, чтобы ездить по всему свету, и смогу часто быть рядом с тобой.

– Рыба быстро протухнет, – Нури рассмеялась, – к тому же, у нас тоже есть реки и умелые рыболовы. Нет надобности возить такой товар на большие расстояния.

– Тогда я отправлюсь к королю и попрошу назначить меня рассказчиком.

– Если ты станешь собирать истории, то больше никогда ко мне не вернёшься, – рассуждала Нури.

– Ты всегда найдёшь причину, как нам не быть вместе, – в шутку сердился Нэйт, нежно гладя девушку по волосам. – Ну не велика беда. Я придумаю что-нибудь другое.

Дневник рассказчика

Счастье – это явление нестабильное. Оно обычно приходит нечаянно и почти сразу стремительно заканчивается. Хорошее, качественное счастье состоит из маленьких, равномерно распределённых радостей, за которые можно цепляться и тем самым оставаться на плаву. Счастье Джека сейчас заключалось в том, что он мог сидеть на ровной земле и чувствовать на щеках тёплое прикосновение ночного воздуха. Ощущался конец лета, когда сухие, жаркие дни сменяются свежими ночами. Холодный и такой неприветливый Норклиф остался далеко, а по эту сторону бездонной пропасти радовала глаз описуемость пейзажа. Он был похож на лист бумаги, разрисованный цветущими долинами и лесными массивами, чья зелень ещё не потеряла своей яркости, но уже немного подустала с прошлой весны; измятый холмами и впадинами, исчерченный голубыми линиями. Ручейки растекались повсюду, отыскивая извилистые пути, обрушивались водопадами, каскадами водопадов, специально для которых выстроились в ступеньки отполированные водой валуны.

Пока Джек восстанавливал моральное равновесие и мечтал о сигарете, его друзья, тихо перешёптываясь, рассматривали гору неподалёку.

Горы, как известно, бывают разные. Высокие и низкие, лысые и покрытые лесами, вулканические или складчатые. А ещё – вот как здесь – встречаются горы из строительного мусора. В контексте остального пейзажа странная насыпь вызывала такое же недоумение, как огурец в центре сливочного торта.

Очень давно, когда эти земли ещё не назывались Свободными, а принадлежали Марилии, жители двух стран готовились к строительству моста над бездонной пропастью. Тогда Норклиф закончил бы своё сиротливо подвешенное существование и получил бы осязаемую связь с большой землёй. Но случилась война. О грандиозных планах, которым не суждено было осуществиться, теперь напоминала только гора строительных материалов. Наваленные друг на друга камни, доски и даже кованые детали для балюстрады превратились в унылое олицетворение напрасных надежд.

Вид Грэйс на фоне разрушения внезапно вызвал у Джека тоскливое предчувствие чего-то неизбежного. Он неосторожно задержал взгляд на её затылке, хотя в последнее время старался не смотреть на Грэйс, не оставаться с ней наедине и, желательно, не думать о ней. Оплошности случались, и каждый раз Джек к своему неудовольствию отмечал, что Грэйс выглядит и ощущается как-то иначе. Он вновь не уловил суть метаморфозы – она ускользнула, просочилась, как вода сквозь пальцы.

Джек знал, что Грэйс знала, что он смотрит на неё. Внутренности его сжались в ожидании, но она не обернулась.

– Ну что, уже не тошнит?

Рядом с ним на землю опустился Рейк. Это был один из тех молодых людей, которым девушки долго глядят вслед, заливаясь краской и глупо хихикая: высокий, широкоплечий, располагающий к себе открытым взглядом и обворожительной улыбкой.

– Я в порядке, – сказал Джек машинально, потому что такой ответ предписывали каноны вежливости.

– Ты не расстраивайся. После первых полётов часто хочется опустошить желудок, – беспечно отозвался Рейк. – В этом деле нужна практика.

Джек не стал возражать вслух, хотя твёрдо решил больше никогда не отрывать ног от земли выше, чем требуется для шага.

– А где твой, твоя, ну… – он неопределённо взмахнул рукой.

– Отпустил погулять и поохотиться немного, – ответил Рейк.

– А она не улетит?

– Нет.

– И не сожрёт никого?

– Нет.

На этом разговор себя исчерпал, сдулся. Стрелка на шкале от неуёмного любопытства до вялого безразличия сместилась в сторону последнего, задавив все желания, кроме, пожалуй…

– У тебя есть что-нибудь покурить? – спросил Джек.

– Что? – не понял Рейк.

– Да нет, ничего.

Джек быстро сдался. Неужели в мире, где существовали драконы – хоть и весьма странные, – где ему обещали показать необыкновенные чудеса, никто не изобрёл сигареты? Или хотя бы какие-нибудь другие вредные привычки.

– А выпить? – снова попробовал Джек и с радостью поймал огонёк понимания в глазах Рейка.

– С собой у меня ничего нет, – ответил тот, – но чуть позже у тебя появится возможность расслабиться.

Обещание обнадёжило Джека.

– Ты останешься с нами? – спросил он.

– Я проведу вас немного. Свободная земля – не лучшее место для ночных прогулок.

Почему Рейк так сказал, некоторое время оставалось для Джека загадкой. Он не чувствовал угрозы, природные красоты вокруг обволакивали идиллическим ощущением безопасности.

– Там, – Рейк указал в направлении, где край их живописной поляны обозначался стеной деревьев, – за лесом – небольшая деревня и один вполне приличный трактир, где мы сможем провести остаток ночи. За мной.

Он изобразил рукой жест: одновременно пригласил и назначил себя командиром отряда. Так и поступили. Рейк бодро шагал впереди, на ходу рассматривая карту, а гости этого мира, уставшие и морально выжатые, покорно плелись за ним.

– Когда мы окажемся дома, я… – начала Самира, но почему-то замолчала и под вопросительными взглядами попутчиков ускорилась.

Что же она собирается сделать? Наградит всех за помощь? Посвятит в рыцари? Ерунда. Может быть, Самира устроит большой праздник? Джеку понравилась эта идея, он представил, как славно повеселится.

Ну вот на запутавшейся линии жизни и появился первый флажок с целью.

Прямо на ходу Джек закрыл глаза и попробовал разгрести в голове собственную кучу мусора. Если разобраться и притормозить врождённую вредность, всё складывалось не так уж плохо. Проблемы остались далеко и потеряли актуальность. Лучшие друзья были рядом, а те, кого Джек так назвать не мог – наоборот, где-то в другом месте. Раньше Джек пытался убежать от реальности, теперь координаты его существования переместились за её пределы. Осталось только отыскать и почувствовать здесь себя.

Позитивный настрой оборвался тихим всплеском: Джек случайно угодил ногой в ручей, который направлялся из леса в сторону пропасти наперерез путешественникам. Маленькая зелёная лягушка, нахально квакнув, запрыгнула на промокший ботинок, огляделась по сторонам и вновь скрылась в журчащей воде.

– Зараза, – прокомментировал Джек и вернулся к привычному расположению духа. Он не культивировал в себе пессимизм, но предпочитал всегда оставаться настороже.

На всякий случай.

– Не понимаю, что творится с компасом? – пожаловался Тони. – Стрелка вертится, как сумасшедшая! Наверное, здесь сильное магнитное поле.

Определить стороны света по признакам, которым учили в школе, Тони тоже не удалось. Зелёный мох здесь прекрасно обжился по всему стволу, ветки тоже были одной длины, даже ширина колец на пнях – а встречались они крайне редко – была одинаковой по всей окружности. Повсюду наблюдалась просто нездоровая симметрия.

Тогда Тони придумал новый эксперимент: наколдовал (а иначе, откуда бы он взялся) диктофон и включил его. Из коробки раздалось шипение, а кнопка вывалилась. Как славно, друг всё же набрал кучу не работающего барахла, но никто не вспомнил про сигареты.

Остальные потуги заставить технику работать также провалились. Грэйс прикрепила к платью свой плеер и вставила в ухо беспроводной наушник, пощёлкала кнопкой, но не смогла извлечь музыку.

У Джека, к счастью, объектов для изучения не было. Он начал было погружаться в сонное, созерцательное состояние, но перехватил взгляд Тони.

Джек напряг мышцы лица и выдавил улыбку.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Что-то случилось? – повторил Тони, хохотнув. – То есть, помимо основных событий? Или, включая их? Если начать углублённо исследовать данный вопрос, будет сложно разделить… Я запутался, я другое хотел сказать.