Текст книги "Сладкое возмездие (Правосудие во имя любви)"

Автор книги: Мэри Линн Бакстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 33

Заголовки вчерашних газет не тронули Кейт. Перед тем как идти в зал суда, она взяла со своего стола газетную вырезку, скомкала и бросила в корзину.

Дело об убийстве из сострадания было самым трудным за все время. Газеты и телевидение трубили о нем с утра до вечера, но Кейт не находила в сообщениях прессы ничего заслуживающего внимания. На процессе только что закончились слушания свидетельских показаний как в пользу, так и против подсудимого.

Кейт не могла позволить себе торопиться. Ей нужно было тысячу раз все взвесить и проверить, прежде чем вынести решение. Если прокурор или адвокат – а может быть, оба – надеялись, что она огласит решение после этого краткого перерыва, их ждало разочарование.

Кейт взглянула на огромную стопку документов, относящихся к текущему процессу. Через несколько минут она с высоко поднятой головой уже входила в зал суда.

– Встать, суд идет, – выкрикнул судебный пристав, перекрывая шум.

Все встали. Поднявшись на судейское место, Кейт выхватила взглядом два мужских лица: одно молодое и уверенное, другое старое, но столь же уверенное.

– Все показания, прозвучавшие в ходе слушания, будут приняты к сведению и учтены при вынесении приговора. – Кейт обвела глазами присутствующих и встала со своего кресла.

Судебный пристав последовал ее примеру.

– Заседание объявляется закрытым. Прошу всех встать!

Выходя, Кейт слышала за своей спиной неодобрительный ропот, но не обернулась. Атмосфера в зале накалилась с самого утра. Свидетелей явилось множество. До сего момента они соблюдали приличия. Ей только один раз пришлось пригрозить очистить зал.

В тишине своего кабинета Кейт глубоко вздохнула, но это не был вздох облегчения. Она сняла мантию, повесила ее на вешалку, села за стол и придвинула к себе досье подсудимого. Кейт потерла лоб, чтобы сосредоточиться. Ей всегда было мучительно трудно принимать решения, но в этом, в конечном счете, и заключалась ее работа.

Пол Бронсон, семидесятипятилетний обвиняемый, оказался на скамье подсудимых за то, что приставил к виску жены ружье и нажал на спуск. Он клялся, будто они с женой заключили такой договор: когда Элеонора больше не сможет терпеть боль, вызванную раковой опухолью в последней стадии, он избавит ее от мучений.

– Она заставила меня дать слово, – говорил Пол Бронсон сквозь рыдания, стоя в свидетельской ложе. – И я его сдержал.

Его сбивчивая речь всколыхнула весь зал. Но далеко не все прониклись сочувствием. У стариков было двое взрослых детей, которые не могли оправиться от горя и обвиняли отца в бесчеловечности. Их чувства разделяли противники убийства из сострадания, а также все городское отделение движения «Право на жизнь».

Кейт отложила в сторону досье и взяла служебную записку адвоката, содержащую ссылки на решения по аналогичным делам, принятые апелляционным уголовным судом. Из нее следовало, что решения принимались то в пользу обвиняемых, то против.

Кейт внимательно проанализировала все прецеденты. Она убедилась, что судьи весьма тщательно рассматривали подобные случаи, проявляя осмотрительность при учете всех обстоятельств дела.

В свое время она крайне неохотно взялась за это дело, но отказаться не могла, так как подошла ее очередь и обвиняемый отказался от суда присяжных. Поскольку его действия не квалифицировались законом как убийство при отягчающих обстоятельствах, он имел право выбирать.

– И все же убийство есть убийство, – вслух сказала Кейт, надеясь, что звук собственного голоса придаст ей силы. Будет ли ее решение абсолютно справедливым – об этом никому не дано судить. В любом случае та или иная общественная группа останется неудовлетворенной. В ее руках была человеческая судьба. Судьба человека, который, судя по всему, много и тяжело страдал.

Любого судью нередко обвиняют в том, что он стремится заменить собой Господа Бога. Кейт такое стремление было совершенно чуждо, но она остро ощущала возложенную на нее ответственность.

Кейт не могла усидеть на месте. Она встала и подошла к окну, перебирая в уме свидетельские показания. Немного подумав, она вернулась к столу и взяла доклад о личности и обстоятельствах жизни подсудимого. Составивший его дознаватель с полной ответственностью допросил самого обвиняемого, а также его родных, друзей и знакомых.

Хотя этот офицер, выступая на слушании дела, высказал свои рекомендации, окончательное решение оставалось за Кейт.

Есть ли у нее моральное право упрятать за решетку семидесятипятилетнего старика до конца его дней?

По закону она могла назначить ему любое наказание – от тюремного заключения сроком от пяти до девяноста девяти лет вплоть до пяти лет условного заключения без присуждения штрафа.

В раздумье Кейт снова и снова листала документы. Когда она наконец приняла решение, она почувствовала себя совершенно измочаленной – и морально, и физически. Часы пробили двенадцать.

Ну и день. Кейт понимала, что ее решение накалит страсти в обществе и не прибавит ей славы. Она не ожидала для себя ничего хорошего и тем не менее успокоилась.

На сегодня достаточно.

На письменном столе надрывался телефон. Харлен Мур даже обрадовался. Они с женой уже полчаса скандалили из-за денег, и он не чаял, как от нее отделаться.

– Не бери трубку, – раздраженно потребовала жена.

– Вот еще! – Харлен подошел к письменному столу и, прежде чем ответить, прочистил горло. – Слушаю.

– Вы читали газеты?

Звонил Дэйв Нильсен. Харлен отвернулся от озлобленного, изборожденного горькими морщинами лица жены. Конфликт возник, едва они сели завтракать. Жена требовала развода. Харлен был бы только рад – он уже много лет содержал любовниц, однако ее условия казались ему совершенно неприемлемыми. Она действовала точно так же, как его партнер, стремясь урвать больше, чем Харлен готов был заплатить. Но разделаться с партнером будет легче, а жена, чего доброго, обчистит его до нитки, если дело о разводе попадет к какому-нибудь упрямому крючкотвору вроде Кейт Колсон.

– Ну, допустим. – Ему трудно было перестроиться.

– Она сыграла нам на руку. Весьма вероятно, что это решение будет означать конец ее карьеры. – Не дождавшись реакции Харлена, Дэйв продолжал: – Уж во всяком случае, ее репутация будет изрядно подмочена – эти горлопаны из «Права на жизнь» так просто не успокоятся.

– Согласен. – Под холодным взглядом жены Харлен предпочитал ограничиваться обтекаемыми фразами.

– Вы еще не придумали, как мы можем это использовать в своих интересах?

– Есть кое-какие соображения.

– Какие же?

– Это не телефонный разговор. Лучше встретиться у меня в конторе. – Харлен, не прощаясь, повесил трубку.

– Кто звонил? – спросила жена. – Очередная подружка?

– А хоть бы и так? – Харлен был сам не рад, что у него вырвалась грубость. Он знал, что играет с огнем, но не мог спокойно смотреть на свою жену. Она пускала на ветер все, что он зарабатывал, во всяком случае, у него создалось такое впечатление.

– Думаешь, ты недосягаем, – тихо сказала жена, – но придет время – ты свое получишь сполна.

Когда она вышла, Харлен протянул руку за салфеткой и вытер лоб. На тарелке остался недоеденный омлет. Вначале он казался вполне аппетитным, но сейчас Харлена прямо-таки затошнило. Выругавшись, он отодвинул тарелку.

У него созрело твердое решение: если он пойдет ко дну, то не в одиночку. Ему есть кого потянуть за собой.

С этой мыслью он вышел из дому, ощущая небывалую легкость.

– Эй, Престон, постой-ка!

– Мне некогда, – отмахнулся Мик от собрата репортера. – Я убегаю.

– Намечается горяченькое дельце?

– Вроде того.

– Сразу видно. У тебя плотоядный вид.

Мик недовольно фыркнул.

– Ладно, позже поговорим, – засмеялся репортер.

Мик не счел нужным отвечать. Он схватил фотокамеру и блокнот: пришло самое время наведаться к этой достопочтенной Колсон. Он ждал удобного случая. Наведя кое-какие справки, он узнал, что судья почти никогда не дает интервью. Но от него она так просто не отделается. Он сумеет прорваться к ней и задать парочку каверзных вопросов. Из этого посещения можно будет слепить неплохой материал. И потом, надо отрабатывать полученный аванс.

Прежде чем вложить в блокнот газетную вырезку, он еще раз пробежал глазами заголовок: «Судья выносит решение по делу о милосердном убийстве». Ниже шел текст: «Подсудимый, Пол Бронсон, приговорен к пяти годам условного заключения…»

В обществе уже поднялся ропот. Если интуиция его не обманывает, большинство американцев встретит решение судьи Кейт Колсон с крайним неодобрением. Уже сейчас многие поговаривали, что оно создает опасный прецедент.

Мик не стал читать дальше. И так ясно, что судья надела себе петлю на шею. Теперь надо сделать так, чтобы эта петля затянулась.

Насвистывая, Мик пошел к машине.

Глава 34

Кейт снимала судейскую мантию, когда в дверь постучали.

– Войдите, – сказала она и, к своему удивлению, увидела Энджи.

– Могу поспорить, ты меня никак не ждала. – Улыбка Энджи получилась натянутой.

Кейт не отрицала:

– Действительно. Что тебя вдруг сюда привело?

– У меня в городе назначена встреча, и потом… – Энджи запнулась и неловко заерзала. – Мы договорились встретиться с Дэйвом, а я приехала пораньше.

Кейт тоже изобразила улыбку.

– Раз так – садись.

Энджи плюхнулась на стул и без предисловий начала:

– Ты знаешь, что я была у мамы?

Кейт пришла в замешательство:

– Знаю, но какое…

– Мама нашла у себя вот это и просила передать тебе. – Энджи привстала и протянула потрепанный конверт.

Кейт озадаченно посмотрела на него:

– Ума не приложу, что бы это могло быть?

– Открой – увидишь.

Неуверенность в голосе Энджи почему-то не насторожила Кейт. Она молча подняла клапан и вытащила маленький любительский снимок. Сначала на ее лице не отразилось ничего, но через мгновение оно побелело как снег.

– О-о, – простонала она.

Энджи встревоженно посмотрела на нее и встала со стула:

– Тебе плохо?

Кейт жестом отстранила ее.

– Нет… ничего. Просто я не ожидала… – Она не могла продолжать. Кейт никак не думала, что со старой фотографии на нее посмотрит крошечное детское личико. Долгие годы она переживала, что у нее нет хотя бы маленького снимка дочери.

У Кейт задрожали руки. Какая милая девочка. На фотографии она показалась Кейт еще красивее, чем в воспоминаниях: пухлые румяные щечки, аккуратно очерченный ротик, длинные ресницы.

– Ты сядь, прошу тебя. – Энджи сделала движение, чтобы поддержать ее под руку.

Кейт снова отстранила ее.

– Все в порядке. Просто в первую минуту это было такое потрясение…

– Я этого опасалась, но мама сказала, что надо тебе отдать. – Энджи испытывала неловкость. – Честно говоря, мы даже поспорили.

– Конечно, надо было отдать. – Кейт не могла оторвать глаз от детского лица. Сердце готово было выскочить у нее из груди. Глаза застилали слезы, но она тут же смахнула их ладонью.

Энджи стояла молча. Наконец Кейт подняла глаза:

– Прости, Энджи, мне надо побыть одной.

Энджи не скрывала облегчения.

– Конечно-конечно, мне все равно уже пора.

– Спасибо, – прошептала Кейт.

– Знаешь, Кейт…

– Прошу тебя, ничего больше не говори.

Оставшись одна, Кейт тяжело опустилась на стул. Ноги ее не держали. Душу наполнила ярость, и это было лучше, чем обжигающая боль.

– Чтоб тебе сгореть в аду, Томас Дженнингс!

Кейт не могла сказать, сколько времени она так просидела, как дошла до туалетной комнаты и вымыла лицо. Потом она посмотрела на себя в зеркало, чтобы убедиться, что на нем не осталось следов мучивших ее переживаний. Томасу еще воздастся по делам его.

Старая фотография подхлестнула ее страстное желание разыскать дочь; помочь в этом мог только один человек. У Кейт до сих пор дрожали колени. Она опять села за стол и потянулась к телефонному аппарату, но в этот момент настежь распахнулась дверь.

– Я ему говорила, что сюда нельзя! – отчаянно кричала Лесли из-за спины какого-то человека, которого Кейт видела впервые.

Кейт вся ощетинилась.

– Что это значит? Кто вы такой?

– Мик Престон, ваша честь.

– Не иначе как репортер, – брезгливо сказала Кейт.

Непрошеный посетитель не счел это оскорблением.

– Я уже битый час пытаюсь к вам прорваться, а эта дамочка, – он указал на Лесли, – отказывается даже доложить обо мне.

– Я… – начала Лесли.

Кейт подняла руку:

– Не волнуйтесь, Лесли. Я сама разберусь.

Лесли нехотя вышла и тихо прикрыла за собой дверь. Кейт сжала кулаки.

– Я добьюсь, чтобы вас уволили с работы за эту выходку.

Его лицо, квадратное и загорелое до красноты, хранило все то же нахально-дерзкое выражение.

– Попробуйте, ваша честь, только вряд ли у вас получится.

– Убирайтесь из моего кабинета, пока я не вызвала охрану.

Он навел на нее объектив фотокамеры.

– Как прикажете, ваша честь, готов повиноваться.

– Убирайтесь, – повторила она сквозь зубы. – И чтобы больше я вас не видела.

– А вот с этим сложнее, – издевательски откликнулся он. – Судьба нас еще не раз сведет вместе.

Кейт медленно обвела его взглядом с головы до ног. На ее лице отразились все эмоции: презрение, неприязнь и скука. Мик вспыхнул и злобно поджал губы.

– Если вы думаете…

– Если вы сию же минуту не уберетесь, вас вышвырнут пинком.

Он засмеялся, вразвалку направился к дверям и исчез.

Кейт несколько раз глубоко вдохнула, чтобы взять себя в руки. В обычное время она бы просто махнула рукой на такого наглеца – ей уже приходилось сталкиваться с людьми вроде Мика Престона.

Она отыскала глазами фотографию на столе. Ее дитя. Кейт столько лет была сильной. Сейчас не время отступать.

Единственной ее надеждой оставался Сойер Брок. Кейт набрала его номер.

Услышав телефонный звонок, Сойср вошел в кабинет и снял трубку:

– Брок слушает.

– Говорит Кейт Колсон.

На какое-то мгновение он растерялся. Ее мягкий грудной голос застал его врасплох. Сойер даже разозлился на себя.

– Алло, вы слушаете?

– Да-да, – сказал он более резко, чем хотелось бы. Возникла секундная пауза.

– Вам удалось выяснить что-нибудь про этот монастырь?

– В общем, да.

– Значит, есть новая информация? – настойчиво добивалась она, с трудом сдерживая волнение.

– Дело в том, что… – Он медлил, не решаясь сказать ей, что новости оказались неутешительными.

– Может быть, нам следует поговорить лично? У меня для вас тоже кое-что есть. Предлагаю вам встретиться.

– Где?

– Я собиралась пройтись по парку.

Он снова пришел в замешательство.

– По парку? – переспросил он.

– Ну да.

В ее голосе он уловил улыбку. Пальцы крепче сжали трубку.

– Как вам будет удобно.

– Вы понимаете, о каком парке идет речь?

– Поскольку вы собираетесь пройтись пешком, это, наверное, парк перед зданием суда.

– Совершенно верно. Жду вас в павильоне.

– До встречи.

Он повесил трубку и посмотрел в окно. Небо затянулось угрожающими тучами. В парке? Он покачал головой. Разве мыслимо понять, что у женщин на уме?

Кейт не сразу заметила Сойера. Благодаря этому он получил возможность как следует ее разглядеть. Она отрешенно сидела на скамейке внутри павильона, погруженная в глубокое раздумье. Его поразил ее одинокий и печальный облик.

Но ничто не могло омрачить ее манящую красоту. В полумраке павильона ее светлые волосы излучали серебристый блеск. Черты лица отличались классическим совершенством, которое так часто привлекает фотографов, но неизбежно ускользает от объектива.

На ней был светло-сиреневый костюм. Этот нежный цвет выдавал ее беззащитность. У него защемило сердце. Он переступил с ноги на ногу.

Она повернулась, и их глаза на мгновение встретились. Что-то блеснуло в ее взгляде. Страх? Любопытство? Желание? От такой догадки у Сойера перехватило дыхание.

Сойер приблизился к Кейт. Только тогда она встала и, не глядя на него, спросила:

– Ничего, что я попросила о встрече?

– Конечно. Это в порядке вещей.

Они сели на скамейку, отодвинувшись на значительное расстояние, чтобы удобно было разговаривать, повернувшись лицом друг к другу. Однако оба почувствовали себя неловко, когда между ними повисло тяжелое молчание.

– У вас усталый вид, – неожиданно для себя сказал Сойер.

Она вскинула голову, и он почувствовал, что переступилб границу допустимого. Еще раз.

– Это от досады, – призналась она и тут же отвернулась, словно стыдясь излишней откровенности.

Сойер почувствовал неладное. Она и впрямь казалась раздосадованной, но почему-то лишилась привычной самоуверенности.

– Вам, наверное, нелегко далось вынесение приговора.

Ее губы тронуло подобие улыбки.

– Значит, вы читали газеты?

– Думаю, весь город читал газеты.

– Или смотрел телевизор, – удрученно сказала она.

– Я уверен, что ваше решение правильно.

Она нахмурилась:

– Вы серьезно?

– Вы поступили по совести. – Он передернул плечами. – Я и сам стараюсь так работать. Какое мне дело до мнения посторонних?

– Я, к сожалению, не могу позволить себе пренебрегать чужим мнением, – сказала Кейт, поправляя непокорную прядь волос.

Сойер пропустил ее слова мимо ушей. Он заметил, как от этого движения ее блузка натянулась на полной груди. Его бросило в жар. Он хотел ее, понимая несбыточность своего желания.

– Наверное, вы правы, – с трудом выговорил он, скорее догадываясь о смысле ее слов. – Вы, как-никак, вступили в предвыборную борьбу.

– Если я не ошибаюсь, это колкость?

Сойер улыбнулся:

– Восхищен вашей тактикой, уважаемая судья.

Она склонила голову набок.

– Слушая вас, трудно в это поверить.

Он скривил губы.

– С какой стати мне лицемерить?

– В самом деле, с какой стати? – Она пристально посмотрела ему в глаза.

Он только пожал плечами и принялся рассматривать тяжелые грозовые тучи. Надо же было додуматься: тащиться в парк… Хотя, с другой стороны, что-то в этом есть.

– Что вы можете мне сообщить?

Сойер оторвался от созерцания темного неба.

– Я выяснил местоположение монастыря.

– Как я надеялась это услышать!

– Напрасно вы думаете, что это хорошая новость.

Краска отхлынула от ее щек.

– То есть?

– Монастыря больше нет. – Она молчала, и Сойер продолжал: – Теперь на этом месте жилой квартал.

Можно было сообщить об этом по телефону, но Сойер привык считать все деловые разговоры не телефонными. При общении с клиентами или подозреваемыми он предпочитал смотреть им в глаза. Трудно отказаться от старых привычек.

– Что ж, такую возможность нельзя было исключать. – И голос, и взгляд Кейт выражали безысходность.

Сойер поддался порыву. Он потянулся к Кейт и накрыл своей ладонью ее хрупкую руку. Когда их глаза встретились, она не отвела взгляда. Казалось, воздух вокруг них наэлектризовался.

Кейт протяжно вздохнула, но не отняла руку.

– Послушайте, – хрипло сказал он, – не надо отчаиваться. Я найду эту девушку. – В этот момент ему было безразлично, почему Кейт так озабочена поисками пропавшего ребенка. Он просто решил довести начатое до конца. Ради Кейт. – Нужно будет выяснить, где монастырские архивы. Положитесь на меня, ладно?

Вместо ответа Кейт открыла сумочку и извлекла потрепанный конверт.

– Здесь фотография пропавшего ребенка. Я не могла предоставить вам ее раньше, так как сама лишь недавно ее получила. – Она открыла конверт, пытаясь унять дрожь в руках, и протянула ему снимок. – Кто знает, вдруг пригодится.

Сойер взял фотографию и вгляделся в личико ребенка.

– Да она просто красавица, – сказал он.

Кейт кивнула:

– По-моему, тоже.

Сойер прищурился. Он мог поклясться, что слышит удары ее сердца.

По легкой крыше павильона забарабанили капли дождя. Кейт, словно опомнившись, отдернула руку.

– Черт возьми, – вполголоса пробормотал Сойер, вставая.

Кейт тоже поднялась и посмотрела на небо. Сойер ничего не мог с собой поделать: он не отводил глаз от ее изящной, точеной шеи, страстно желая провести языком по этим… Сжав зубы, он заставил себя стряхнуть наваждение и резко сказал:

– Пойдемте, я подвезу вас.

Кейт кивнула. Но теперь каждое их слово, каждое движение приобретало для него особый смысл. У Сойера было много женщин, но ни с одной из них он не терял голову.

Однако момент был совершенно неподходящий для подобных размышлений. Надо было поскорее бежать к машине, чтобы не вымокнуть под дождем.

Когда они уселись на переднее сиденье, Сойер спросил:

– Вам куда: домой или в суд?

Его опьянил легкий запах ее духов. Сойеру некуда было деться. Они сидели так близко друг от друга, что этот едва уловимый аромат обволакивал его целиком. Ему хотелось зарыться лицом в ее грудь. Ни о чем другом он не мог думать.

Сойер что есть мочи сжал пальцами руль, проклиная себя за невыдержанность.

– Я еще не решила, – ответила Кейт. Он искоса посмотрел на нее. – Если можно, я бы хотела куда-нибудь поехать без всякой цели.

– Это проще простого. – Сойер завел машину, пытаясь ничем не выдать своего восторга. Он бы не смог сейчас с ней расстаться.

– Спасибо вам, – тихо сказала Кейт.

Он вырулил на дорогу.

– Какие будут пожелания?

– Никаких. – Тут до Кейт дошло, что она скорее всего злоупотребляет его временем. Она нахмурила брови и посмотрела ему в лицо. – Извините, я даже не спросила, есть ли у вас время. – Она была крайне смущена. – Обычно я никогда…

– Не беспокойтесь. Я никуда не спешу.

Кейт вновь пытливо посмотрела на него, потом отвернулась.

Они ехали в молчании. Сойеру стоило огромных усилий не смотреть на нее. Строго говоря, ему это и не требовалось: ее облик до мельчайших деталей хранился у него в сознании. Почему же тогда он все время норовил скосить на нее глаза?

Когда Сойер заметил прилепившуюся сзади машину, было уже поздно.

– Зараза, – тихо выругался он, нажимая на педаль «ягуара».

Теперь они мчались по пустынному шоссе в сторону Хилл-Кантри. Он не спросил Кейт, но с самого начала направлялся в отдаленный ресторанчик, где намеревался остановиться.

Автомобиль, пристроившийся к ним сзади, нарушил вге его планы. Сойер прибавил скорость.

– Что случилось? – спросила Кейт, упираясь рукой в приборную доску.

Сойер бросил на нее быстрый взгляд:

– За нами следят.

Кейт побледнела.

– Не волнуйтесь. Сейчас мы оторвемся.

– Вы уверены, что это слежка?

– Уверен. Не забывайте, что я служил в полиции. – Не успела Кейт ответить, как он предупредил: – Не оборачивайтесь. Смотрите только вперед.

Кейт проглотила слюну.

– Как по-вашему, кто это?

– Есть у меня подозрение.

Как ни странно, такой ответ ее удовлетворил. Она замолчала. «Ягуар» на головокружительной скорости лавировал между попутными машинами. Синий лимузин не отставал.

Сойер не знал, о чем думает Кейт. Однако многие женщины в такой ситуации уже бились бы в истерике. А Кейт сидела прямо; в ее позе чувствовалась напряженность, но страха не было. Ну и выдержка, поразился Сойер. Ей даже погоня нипочем.

Он еще раз спросил себя, что за огонь скрывается под этой непроницаемой ледяной маской.

Но отвлекаться было недопустимо, пока у него на хвосте висел этот подонок. Сойер посмотрел в зеркало заднего вида. Синий лимузин исчез.

Сойер уже мысленно погладил себя по голове, когда в зеркале отразился какой-то отблеск. Сойер чертыхнулся, и тут «ягуар» получил страшный удар сзади.

– Сойер! – закричала Кейт, охваченная ужасом.

– Держитесь крепче. Этот гад хочет столкнуть нас под откос.