Текст книги "Всеми цветами радуги"

Автор книги: Мэри Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

  За окном поезда, мчавшегося через равнины Франции к заснеженным вершинам Альп, мелькали великолепные пейзажи, но Оливию они не радовали. Она с грустью думала о том, что ей уже никогда не обрести прежнего спокойствия духа. Ее спокойный и размеренный образ жизни после той встречи с Домиником на свадьбе Марка Райленда бесповоротно изменился, все ее существо, казалось, стремилось к чему-то новому, не подчиняющемуся никаким законам.

  Хотя Оливия уже не разговаривала с Домиником целый месяц, она нисколько не сомневалась по поводу того, кто был причиной ее хандры и бессонницы. Сколько Оливия ни пыталась, она была не в силах забыть ни одну из деталей их последних встреч. Она уговаривала себя перестать думать о нем, уверяла, что теперь никогда больше не увидит его, но где-то внутри нее жила уверенность в ошибочности своих же доводов.

  Изрядно испортил ей настроение и Хьюго, подложивший ей большую свинью. Ну, кто бы мог подумать! Когда он две недели назад позвонил ей и сказал, что обстоятельства вынуждают его изменить свои планы и отказаться от поездки в горы, она была просто поражена.

  – Прости, пожалуйста, – извинился брат. – Но ведь я согласился выполнить срочный заказ и теперь уже не могу отказаться. Сестричка, ты меня понимаешь?

  – Да, конечно, – прошептала она, стараясь, чтобы ее голос не выдал жесточайшего разочарования, которое охватило ее. – Я могу перенести отпуск на осень.

  – Подожди, – прервал ее брат. – Я сказал, что останусь в Лондоне, но не говорил, что ты должна отказаться от своего намерения поехать покататься на лыжах.

  Оливия не на шутку рассердилась.

  – Мне не хочется проводить отпуск с незнакомыми людьми. Особенно тогда, когда все они прекрасно знают друг друга. Тебе не кажется, что я буду чувствовать себя лишней?

  – Нет, не кажется, – воскликнул Хьюго. – Если ты не хочешь ни с кем там общаться, можешь этого и не делать.

  – Да, но...

  – Тебе просто необходимо туда поехать, – настаивал Хьюго. – Жилой дом огромный, находится, как сказал мне Джон Грэхем, его хозяин, в одном из лучших мест Альп. Неплохо ведь звучит! Джон еще с тобой свяжется, – добавил Хьюго. – Кстати, если у него вдруг не получится предложить тебе отдельную комнату, то ты будешь жить вместе с его сестрой, а она, я тебе клянусь, замечательная девушка.

  – Надеюсь, – осторожно сказала Оливия.

  – В общем, – подвел черту под разговором Хьюго, – даже если тебе придет в голову, что ты ненавидишь всех гостей Джона и его самого, то ты сможешь без всяких проблем проводить целые сутки напролет на горных лыжах, благо там масса замечательных трасс – есть из чего выбрать.

  Вскоре после этого разговора Джон Грэхем действительно связался с Оливией. Они договорились встретиться в одном из баров Лондона, удобного и ей и ему, чтобы обсудить все вопросы.

  – Это будет расслабляющая, спокойная поездка, – заверил ее Джон во время этой встречи. – Моя сестра Шарлотта хорошо готовит, так что с едой проблем, думаю, не возникнет. Но, если вдруг вы найдете ее кулинарию не слишком удачной, рядом с курортом находится множество маленьких ресторанчиков, где вы сможете утолить свой голод.

  Поняв, что ей очень понравился друг Хьюго, Оливия наконец-то согласилась поехать.

  – Мы с сестрой поедем в горы на машине, родители попросили отвезти туда кое-какие вещи и белье, так что, к сожалению, – добавил он, – мы не сможем захватить заодно и вас. Однако к нам очень легко добраться на поезде. Вот, например, я думаю, вам подойдет поезд, отправляющийся от станции «Ватерлоо» в девять часов утра в субботу и в пять часов вечера вы уже окажетесь у подножия гор. На вокзале вас встретят и отвезут на место.

  Вспомнив, уже сидя в поезде, этот разговор, Оливия вынуждена была признать, что пока все идет не так уж плохо. Но когда сошла на нужной станции, поняла, что упустила из виду серьезную проблему. Они с Джоном ведь не договорились, кто будет ее встречать на вокзале и как она узнает этого человека или как он узнает ее. Проклиная себя за легкомысленность, молодая женщина решила выпить чашечку кофе в привокзальном кафе – возможно, после того, как народ разойдется и перрон опустеет, они как-нибудь встретятся с этим человеком. Внезапно она услышала, как чей-то голос назвал ее по имени, и, к своему ужасу, поняла, что прекрасно знает, кто ее окликнул.

  – Доминик?! Господи! – в отчаянии воскликнула Оливия. – Что ты здесь делаешь?

  – Встречаю тебя.

  – Не может быть, – говорила она несколько минут спустя, укладывая вещи в багажник «рэнджровера». – Этого не может быть.

  – Не может быть чего? – холодно поинтересовался Доминик, открывая ей дверцу машины.

  – Я так надеялась, что это будет приятный, спокойный отпуск, и тут появляешься ты, как черт из табакерки.

  – Спасибо тебе за ласковые слова, – язвительно проговорил он. – Знаешь, Оливия, ни одна женщина не причиняла мне столько беспокойства, как ты.

  – Приятно слышать, тем более, что ты знал их немало, – проворчала она, пристегивая ремень безопасности.

  В машине наступила долгая тишина, которую прервал Доминик.

  – Я готов объяснить тебе, почему я оказался здесь, во Франции, – сказал он, властно взяв ее за подбородок и повернув ее голову к себе. – Но я не готов выносить твои бесконечные надоедливые замечания.

  – Я терплю и ты будешь терпеть!

  – Все зависит от тебя, Оливия, – продолжил он через некоторое время. – Будем ли мы вести себя как в цивилизованном обществе, или же ты предпочтешь продолжить путь одна. Но тогда тебе придется искать попутную машину. Есть, впрочем, еще один вариант: ты можешь хоть сейчас вернуться в Англию, если тебе так невыносимо мое присутствие. Выбор за тобой.

  Щеки молодой женщины горели, глаза бегали. Доминик прав. Она ведет себя как маленькая капризная девочка.

  – Ну? – Доминик явно ждал ее ответа.

  – Мне стыдно признаваться, но ты прав, – сказала она слабым голосом. – Я просто никак не ожидала...

  И снова на нее нашло то состояние, которое мешало ей при каждой встрече с Домиником. От него исходила такая сексуальная сила, что молодая женщина невольно теряла самообладание.

  Машина наконец тронулась, и Оливия сделала вид, будто она любуется панорамой Французских Альп, которые она никогда раньше не видела. Не разглядела Оливия их и сейчас, поскольку ее голова была занята мыслями о той ситуации, в которую она без своего ведома попала.

  Ей следует успокоиться и собрать всю свою волю в кулак, так как ее чувства снова постепенно уходили из-под контроля. Она искоса взглянула на Доминика: красиво очерченный профиль, устремленный на дорогу взгляд и плотно сжатые, должно быть от злости, губы...

  На самом деле выбора у нее не оставалось. Атмосфера в машине была напряжена до предела, и что-то следовало срочно делать. Ехать с таким настроением Оливии не хотелось.

  – Ты должен извинить меня за несдержанность, но, сказать по правде, я встала сегодня достаточно рано. Мне надо было успеть на поезд. А потом еще восьмичасовая дорога. Наверное, я просто устала.

  – Да, ты права, – согласился Доминик, улыбнувшись ей. – Мне надо было сделать скидку на этот факт. А то мы только и делаем, что ссоримся друг с другом, – добавил он, опять сосредоточившись на дороге. – Но если мы собираемся провести ближайшие две недели вместе, то было бы неплохо устроить перемирие, тебе не кажется?

  Две недели? Молодая женщина еще об этом не подумала. Ей придется как-то согласиться с постоянным присутствием Доминика где-то рядом.

  – Знаешь, любопытное стечение обстоятельств, – перевела она разговор на другую тему. – Я имею в виду, что ты оказался здесь, во Франции, в одно и то же время, что и я. И на том же горнолыжном курорте.

  – Да, могу предположить, что тебе это кажется очень странным, – протянул он.

  Черт возьми! Более чем странным! – испуганно подумала Оливия. Ей хотелось бы верить в простое совпадение, но таких удивительных совпадений не бывает.

  – Ты не хочешь мне рассказать про то, как ты здесь оказался? – спросила она Доминика.

  – С удовольствием, – немедленно отозвался он и включил дворники, поскольку пошел сильный снег. – Все не так загадочно, как может показаться на первый взгляд. Я учился в одной школе с Джоном Грэхемом и еще одним человеком, которого ты скоро тоже увидишь. Джон планировал собрать у себя восемь человек, но внезапно кто-то отказался, и он предложил поехать мне.

  – Гм-м... – Оливия вынуждена была согласиться, что звучит все довольно-таки складно. Но почему-то ее не отпускала мысль, что Доминик скрывает от нее некоторые подробности.

  – Раньше туда собирался поехать мой брат, – сказала молодая женщина. – Ты знал об этом?

  – Джон что-то такое говорил, – спокойно ответил Доминик.

  Оливия поняла безнадежность попыток выведать у него правду. А так как молодая женщина чувствовала себя уставшей после восьмичасовой дороги на поезде, то решила не ломать себе голову над решением столь сложных проблем.

  – Сколько времени ты уже здесь, в горах? – спросила она.

  Доминик пожал плечами.

  – Где-то около часу, – ответил он, не обращая внимания на ее удивление и протягивая ей карту. – Надеюсь, ты сумеешь сориентироваться по ней.

  – Ты имеешь в виду... – молодая женщина не могла поверить своим ушам и глазам.

  – Да. Я, как и ты, ничего не знаю об этом курорте. Я здесь в первый раз. Лучше тебе поторопиться и развернуть карту, – добавил он быстро. – Потому что скоро нам придется с ней сверяться.

  – И как ты добрался сюда?

  – Я приехал на машине, – объяснил Доминик через несколько секунд. – В аэропортах слишком много народу, да и машина в незнакомой местности еще никому никогда не помешала.

  Разобравшись по карте, где они находятся, они повернули направо и поехали по направлению к дому, где им предстояло провести ближайшие две недели. Оливия почти расслабилась, когда ей в голову пришла новая мысль.

  – Послушай... – нахмурившись, она повернулась к Доминику. – Если ты знал от Джона Грэхема, что я приезжаю с тобой в одно и то же время, почему ты не предупредил меня об этом? Я имею в виду, что ты мог бы предложить отправиться сюда вместе.

  – А! Вот это самый интересный вопрос из всех, которые ты мне задала.

  – Ну и?

  – Представь себе такую ситуацию, – со смешком сказал Доминик. – Я звоню тебе и сообщаю о том, что нам придется провести целых две недели вместе. Потом мило интересуюсь, не хочешь ли ты, чтобы я отвез тебя во Францию. Ну, признайся, каковы были бы твои последующие действия?

  – Я бы немедленно отказалась от поездки, – честно призналась Оливия.

  Доминик весело рассмеялся.

  – Мне не составило труда прийти к такому же выводу. И когда я вспомнил, что у тебя был тяжелый год, то понял: я не вправе лишать тебя возможности отдохнуть.

  – Как любезно с твоей стороны, – пробормотала сквозь зубы молодая женщина, с отвращением посмотрев на высокомерное выражение его лица. И между тем у нее не было никаких прав с ним ссориться. Особенно сейчас, когда он вел машину в таких сложных условиях: горы да в придачу еще снег идет.

  Как бы то ни было, Оливия была бессильна что-либо изменить. Потом, когда они приедут и познакомятся с остальными гостями Джона, она, если они ей не понравятся, с чистой совестью спустится вниз с горы и возьмет билет до Лондона. Поэтому пока ей лучше помириться с Домиником и посмотреть, как будут развиваться дальше события.

  Вскоре Оливия поняла, что правильно сделала, приняв перемирие, предложенное Домиником в самом начале их разговора. Ведь им приходилось каждые сто метров заглядывать в карту. К тому же они нашли три места с таким же названием, как у их курорта. И только благодаря тому, что тот курорт, куда они ехали, располагался выше остальных, – это молодая женщина узнала от Доминика, – они в конце концов вроде бы определились с дорогой. Оливия подумала, что – чуть ли не в первый раз за день! – они в чем-то согласились друг с другом.

  Вскоре «рэнджровер» въехал во двор большого дома, сильно занесенного снегом. Фары машины осветили вывеску над главным входом. Доминик громко рассмеялся.

  – Не могу в это поверить!

  Молодая женщина, проследив за его взглядом, увидела, что вывеска, написанная по-французски, гласила: «Мое сердечко».

  – Не вижу ничего смешного, – пожала плечами Оливия. – Как можно так глупо называть свой дом!

  – А мне название кажется забавным, – ответил ей Доминик и еще раз от души рассмеялся, прежде чем открыть дверцу и выпрыгнуть на снег.

  – Добро пожаловать в «Мое сердечко», дорогая Оливия, – с театральной торжественностью объявил он.

  Когда Оливия утром открыла глаза, она почувствовала, что выспалась просто замечательно, ее переполняла энергия. Лежа на спине в своей мягкой кровати, она огляделась вокруг. Ее взгляд скользнул по закрытой двери ванной комнаты, а затем остановился на пустой постели в другой стороне помещения. Значит, Шарлотта Грэхем уже встала и готовила завтрак на всех постояльцев.

  С легкой улыбкой Оливия вспомнила те дни, когда работала поваром на одном из горнолыжных курортов Швейцарии. Почти такую же роль будет играть и Шарлотта. Когда Оливия узнала, что сестра Джона добровольно согласилась готовить еду для всей компании, то пожалела девушку. Той придется вставать раньше всех и суетиться на кухне все утро, пока остальные спят. Естественно, когда гости проснутся, завтрак должен быть уже готов.

  Славу богу, в этот раз готовка на ней не висит, усмехнувшись, подумала Оливия, продолжая валяться в кровати. Ей вспомнился ее вчерашний приезд в «Мое сердечко». Один сюрприз за другим! Сначала встреча с Домиником, а потом уже в самом доме она неожиданно для себя столкнулась с Марком и Сарой Райленд.

  – Ничего себе! – воскликнула Оливия тогда в изумлении. – Что вы тут делаете? Мне казалось, вы собирались после медового месяца поехать в Гонконг.

  – Мы поехали, – рассмеялась Сара. – Но лондонский банк, в котором он работает, перевел его обратно в Англию. Он уже работает на новом месте около шести недель, вот мы и решили, что пора отдохнуть, и приняли приглашение Джона.

  Бросив на Доминика молчаливый, мрачный взгляд, она по выражению его смеющегося лица поняла, что он с самого начала знал о присутствие Марка и Сары. Как бы то ни было, но Оливия очень обрадовалась увидев их здесь, ведь это значило – среди гостей у нее будет по крайней мере два друга.

  Оливия пошла в гостиную, где собирались гости. Там она познакомилась с высоким светловолосым мужчиной, которого звали Джулиан. Он весь вечер просидел, не сказав ни слова, и Оливия все время удивлялась, как можно быть таким молчаливым. В отличие от Джулиана его подруга Трейси, высокая и стройная женщина, наоборот, болтала без умолку. Загорелая, с копной ярко-рыжих волос, Трейси выглядела по-настоящему шикарно. Она была актрисой, а сейчас «отдыхала» в ожидании какой-нибудь новой роли.

  Сестра Джона, Шарлотта, полненькая и веселая, с веснушками, рассыпанными по ее курносому носу, и темными кудрявыми волосами, принадлежала к тому типу девушек, которые на вечерах заботливо бегают вокруг гостей, стараясь изо всех сил, чтобы у каждого были полны бокал и тарелка.

  К сожалению, насколько поняла Оливия, Шарлотта оказалась из тех людей, кто вечно что-нибудь ломает и разбивает. Она умудрилась за один вечер споткнуться о ковер в гостиной, уронить на кухне стакан, который, естественно, разлетелся вдребезги, и опрокинуть за столом на белую скатерть бокал с красным вином, что вызвало бурную реакцию рыжеволосой красавицы. Оливии сразу стало ясно, что Шарлотта и Трейси вряд ли станут близкими подругами. А вскоре Трейси из-за какого-то сущего пустяка ополчилась и на нее.

  Не беда, решила Оливия: большую часть времени она посвятит катанию на лыжах, а по вечерам просто не будет обращать на Трейси никакого внимания. Гораздо сложнее было выбрать манеру общения с Домиником. Все, конечно, зависело от того, сколько времени они будут предоставлены сами себе. Если так получится, что видеть Доминика ей почти не придется, она вполне сможет нормально расслабиться и получить удовольствие от отпуска! Надо только сохранять спокойствие и хладнокровие.

  Пора было вставать. Быстренько приняв душ и одевшись, Оливия решила заняться изучением окрестных мест. Но сначала ее ждал завтрак. Войдя в широкую столовую, молодая женщина с удовлетворением отметила, что встала она не последняя. За столом не хватало Доминика и Джона Грэхема.

  Но, усевшись за стол, Оливия увидела непонятную тревогу на лицах своих соседей.

  – Что произошло? – спросила она, вдвойне обеспокоенная мрачной тишиной, царящей в комнате.

  – Джон и Доминик повезли Шарлотту в больницу, – рассказала ей Сара. – Никто точно не знает, что произошло. Вроде бы бедная девушка вышла на улицу забрать вещи из машины брата, поскользнулась и сломала ногу.

  – Господи! Какой ужас! – с участием воскликнула Оливия.

  Сара кивнула.

  – К счастью, Доминик тоже встал рано и услышал ее крики. Он быстро разбудил ее брата, и они вместе поехали в ближайшую больницу.

  – Какая обида! – заохал Марк со своего края стола. – Бедная Шарлотта. Первый день отдыха, на голом месте повредить ногу...

  Всех горячо тронуло несчастье, приключившееся с девушкой, всех, кроме Трейси, которая, развалившись на стуле, с недовольным видом поглядывала на остальных гостей.

  – Конечно, жалко девчонку, – громко произнесла она, слегка пожав плечами. – Однако от этой неловкой идиотки можно было ожидать нечто подобное.

  – Невежливо с твоей стороны говорить такие вещи! – гневно воскликнула Сара. – И только вмешательство Марка – он схватил свою жену за руку – остановило Сару от продолжения.

  Марк абсолютно прав, решила Оливия. Трейси ей совсем не нравилась, как, впрочем, и большинству людей, сидящих за столом, но им предстояло еще провести вместе целых две недели, и зачем сразу начинать отдых со ссоры.

  – Давайте выпьем кофе, – предложила Оливия, и все дружно поддержали ее.

  Бедная Шарлотта только начинала готовить завтрак, поняла молодая женщина, зайдя на кухню. С трудом найдя кофе и кофеварку среди большого количества кухонной утвари и всякого барахла, валявшегося на полках, Оливия поставила кофе на огонь. Когда она была уже готова нести чашки в столовую, раздался звонок в дверь. Вернулся Доминик. Он сразу же принялся рассказывать о состоянии Шарлотты.

  – Пока неизвестно, сломала ли она ногу, или это растяжение, или, может быть, разрыв связок. Когда я отправился домой, врачи только начали делать рентген. Джон попросил меня заехать за ним после обеда.

  Не в силах ответить на все вопросы, которые отдыхающие бросились ему задавать, когда он закончил говорить, Доминик покачал головой и добавил:

  – Я на самом деле не знаю, сколько времени бедная девушка пролежит в больнице. Но ее отпустят не раньше, чем через три дня. Кроме того, когда Шарлотта вернется домой, ей нельзя будет напрягать ногу, а значит, нам всем придется заботиться о ней.

  За этим мрачноватым прогнозом Доминика последовала долгая тишина, которую через некоторое время нарушил пронзительный, жалобный голос Трейси:

  – Мы все, конечно, очень сожалеем о том, что случилось с маленькой, глупенькой Шарлоттой. Но больше всего меня волнует вопрос, кто теперь будет нам готовить еду.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

  – Ну что ж – знакомая работенка... – сказала вслух Оливия, стоя на кухне перед горой неочищенной картошки.

  С того самого момента, как Трейси спросила, кто же из них будет поваром после происшествия с Шарлоттой, Оливия почувствовала надвигающуюся на нее угрозу. И сразу услышала восклицание Сары:

  – Пожалуйста, только не я! Я лишь недавно научилась варить яйца, а больше ничего не умею.

  Тогда Оливия и поняла, что ей скоро придется нарядиться в передник и выполнять в «Моем сердечке» роль и повара и посудомойки.

  Она, конечно, сдалась после короткой борьбы.

  Трейси сразу же заявила, что ноги ее на кухне никогда не будет. Оливия с надеждой устремила свой взгляд на сидящих за столом мужчин.

  – Я совсем не против мужчины шеф-повара, – заявила она. – Не хочет ли кто-нибудь из вас взять на себя эту трудную, но важную и почетную работу?

  Марк, закатив в ужасе глаза, признался, что умеет готовить не лучше своей жены, а Джулиан, как всегда, молча помотал головой.

  А как насчет третьего мужчины, мелькнуло в мозгу у Оливии. Но третьим был Доминик, единственный человек среди собравшихся, прекрасно знавший, что у нее имеется большой опыт готовки. Этот ужасный человек, надо отдать ему должное, предпочел не распространяться на эту тему, хотя в его глазах, когда он взглянул на ее растерянное лицо, Оливия явственно прочла насмешку.

  – Моя дорогая Оливия! Я, конечно, очень хочу всем помочь. Но, увы... мои познания в кулинарном искусстве весьма ограниченны. Наверное, – тут он улыбнулся, – ты предложила готовить мне, потому что вспомнила про мою замечательную яичницу-болтунью.

  Будучи не в состоянии бороться с румянцем, залившим ей щеки при воспоминании о вечере, который они провели в доме Доминика, молодая женщина отвернулась от стола и устремила свой взгляд на противоположную стену. Доминик же торжественно провозгласил, обращаясь ко всем обитателям дома:

  – Поверьте мне, друзья: моя яичница-болтунья – просто пальчики оближешь. К несчастью, это единственное блюдо, которое я умею готовить. Впрочем, если вы не против, есть ее в течение двух недель на завтрак, обед и ужин, то я с радостью продемонстрирую вам свой поварской талант.

  – Спасибо, конечно, Доминик, – расхохотался Марк. – Но, я думаю, нам придется отклонить твое щедрое предложение.

  Теперь Оливия поняла, что у нее нет никаких шансов избежать быть занятой утром и вечером приготовлением еды. Она, к радости собравшихся, согласилась принять на себя обязанности Шарлотты, однако дала всем понять, что не собирается жертвовать ради них своим отпуском.

  – Я согласна готовить и мыть посуду, – заявила она, – но не убираться в доме. Если вы ждете, что я буду вдобавок каждый день мыть и приводить в порядок ваши комнаты, то глубоко ошибаетесь. Да к тому же, – добавила она, – я не думаю, что так сложно содержать помещения в чистоте. Можно, наконец, установить дежурство.

  Все были настолько обрадованы согласием Оливии заменить Шарлотту, что в свою очередь охотно приняли ее условия. Однако уже через два дня после начала отдыха молодая женщина поняла тщетность своих стараний организовать уборку дома.

  В тот день Доминик и Джон уехали в больницу навестить Шарлотту, Райленды отправились за чем-то в город, и в доме, кроме Оливии, остались только Джулиан и Трейси. Был их черед убираться в комнатах, но Джулиана нигде не было видно, и Трейси, удобно устроившись в кресле гостиной, красила себе ногти. Да, эта рыжеволосая красотка явно доставит ей массу неприятных минут, поняла Оливия.

  Трейси заметно скучала на курорте. Ее лицо оживлялось лишь в моменты разговоров с Домиником. При этом она начинала хлопать глазами и старательно выпячивала свою пышную грудь. К сожалению, по выражению лица Доминика нельзя было понять, понравилась ему эта знойная женщина или нет.

  – Трейси – настоящий ядовитый плющ! – высказала свое мнение Сара вечером, когда она присоединилась к Оливии на кухне, чтобы немного помочь ей. – Замечаешь, как она все время крутится возле Доминика? Я просто не понимаю, почему Джулиан позволяет ей это делать.

  Оливия пожала плечами.

  – Может, он понимает, но боится, что она рассердится и вовсе бросит его.

  – Какой ужас! Бедный Джулиан, – прошептала Сара, нахмурившись при мысли о друге Трейси. – Однако Доминику не позавидуешь. Нелегкая для него ситуация.

  – Уверена, он с ней справится, – ответила Оливия, заглядывая в духовку.

  Сара не успокоилась.

  – Она просто с цепи сорвалась. Как ты думаешь, ей удастся затащить его в постель?

  – Кто знает? – Оливия пожала плечами. – Если это ей вдруг не удастся, то явно не из-за отсутствия старания.

  Молодая, лишь недавно вышедшая замуж девушка вздохнула и покачала головой.

  – Я иногда просто не понимаю мужчин. Трейси кажется ужасно глупой, ее даже не спасает великолепная фигура. Как они могут что-то иметь с женщиной, которая не думает ни о чем, кроме секса.

  Оливия негромко рассмеялась, и Сара подняла глаза к потолку, а лицо ее залила краска.

  – Да, – призналась она. – Это был глупый вопрос. Никто не откажется от бесплатной коробки шоколадных конфет. Слава богу, Трейси пока не задалась целью соблазнить Марка.

  Оливия про себя подумала, что, если у Трейси ничего не получится с Домиником, вполне возможно, эта femme fatale [1]1
  Роковая женщина (франц.)


[Закрыть]примется потом за мужа Сары, как второго по красоте гостя Джона Грэхема. Впрочем, до этого дело, скорее всего, не дойдет, так как Доминик вряд ли откажется поразвлечься с подругой Джулиана, приставания которой становились все откровеннее с каждым днем.

  Но у Оливии не было желания думать о Доминике, поскольку ее чувства к нему не поддавались простому анализу. Для нее стал настоящим откровением тот факт, что она испытывала острые приступы ревности в те мгновения, когда ей приходилось быть свидетельницей попыток Трейси соблазнить этого мужчину.

  Оливия попыталась сосредоточиться на миндальном кремовом торте, который она собиралась сделать к ужину.

  Но едва она насыпала в миску муки, две сильных руки обхватили ее за талию.

  – Господи! Как ты меня напугал! – проворчала Оливия. Она глубоко вздохнула и только потом осознала, что оказалась зажатой между мужчиной и столом, поскольку Доминик всем телом навалился на нее. – О чем ты думал, когда так тихо подкрадывался ко мне?

  – Тсс!.. Я на цыпочках крался к тебе, чтобы меня не заметила Трейси, – шепнул он ей в ухо. – Если быть честным, дорогая, эта женщина вселяет в меня ужас.

  – Да ну! – Оливия саркастически рассмеялась. – Вчера я вас видела, и ты не выглядел особенно «ужаснувшимся». – Тут она внезапно сообразила, что если даст ему понять, как ее коробит подобное бесстыжее поведение этой рыжеволосой женщины, то он может вообразить бог знает что. А ей очень не хотелось выглядеть в глазах Доминика ревнующей или хоть немного озабоченной его отношениями с Трейси.

  К несчастью, он отличался поразительной способностью читать чужие мысли.

  – У тебя нет причин для ревности, дорогая! Верь мне: даже если бы Трейси была единственной женщиной среди нас, я бы до нее не дотронулся. – Сказав это, он наклонил голову и поцеловал Оливию чуть пониже шеи.

  – С чего бы мне ревновать? – как можно равнодушней поинтересовалась Оливия, хотя вся дрожала от сладкого прикосновения его губ к своей коже.

  – В любом случае, – мягко сказал Доминик, позволяя ей выпрямиться, а затем кладя свой подбородок ей на голову, – я пришел сюда говорить не о Трейси. Погляди в окно: нынче такой солнечный, спокойный день – горные склоны так и манят, не правда ли?

  – Ты прав, – тихо ответила она, любуясь картиной, очень похожей на те, которые часто можно видеть на рождественских открытках, только сейчас все было вживую: блестящий на солнце снег, покрывающий и горы, и дороги, и ели с отяжелевшими под его весом ветвями, и непередаваемое ощущение праздника.

  Пораженная открывшейся перед ней красотой, Оливия откинулась назад и скорее почувствовала, чем вспомнила, что сзади стоит Доминик. Он зарылся лицом в ее волосы и тихо произнес:

  – Пойдем покатаемся на лыжах?

  – Я не могу, – отказалась Оливия. – У меня еще не готов ужин. И потом...

  – Ну и бог с ним, с ужином! Все-таки тут не малые дети собрались, не способные себя прокормить. Если они ничего не придумают сами, пусть отправляются в один из местных ресторанчиков, – с легким раздражением заметил Доминик. – Но, конечно, если ты настаиваешь на том, что хочешь остаться на кухне, – добавил он, а его руки забрались к ней под свитер и через тонкую шелковую рубашку начали ласкать ей груди, – то я буду не в силах сопротивляться искушению заняться здесь с тобой любовью и...

  – Хорошо-хорошо, – быстро решилась Оливия. – Пойдем кататься на лыжах, но для этого мне нужно пять минут, чтобы переодеться, – добавила она, вся дрожа от ласковых прикосновений его пальцев к своим напрягшимся соскам.

  – Меня не волнует, сколько времени это займет, – ответил Доминик. – Самое важное, чтобы нас не заметила Трейси, когда мы будем выбираться из дома. Я недавно видел ее в гостиной, она, как всегда, красила себе ногти, но на этот раз каким-то ярко-синим цветом.

  Идя в свою комнату, Оливия старалась найти хоть какое-то оправдание тому, что она не выполняет свои поварские обязанности. В конце концов, она решила кататься не очень долго, а потом вернуться домой и приготовить для всех ужин. Слава богу, времени хватало и для того, и для другого.

  За прошедшие дни отпуска они катались всего лишь два раза, поэтому решили не кататься на сложных участках, а выбрать более простые трассы. Несмотря на это, Оливии вскоре стало очевидно, что Доминик – первоклассный лыжник. И когда он делал ей комплименты, касающиеся ее ловкости, ей было необычайно приятно.

  – Ну что же, замечательно катаемся! – сказал он в один из моментов отдыха, когда они стояли, переводя дыхание. – Поедем к самому низу горы! Хорошо? Давай догоняй! – и с этими словами Доминик направил свои лыжи вниз по склону.

  – Это было великолепно, – выкрикнула она немного позднее, когда, съехав с горы, остановилась рядом с ним.

  – И на тебя смотреть одно удовольствие! – Доминик улыбнулся. На Оливии был модный лыжный костюм темно-зеленого света, глаза лучились от радости, а щеки раскраснелись от мороза и движений. Она выглядела совершенно очаровательно, и Доминик, не удержавшись, чмокнул ее в лоб. А затем неожиданно толкнул в грудь и вместе с ней упал в снег. Тут же Оливия поняла, зачем он это сделал, так как мимо них со свистом пронеслась группа спортсменов.

  Молодая женщина совсем забыла о времени, ведь она проводила один из лучших дней за последний год. И только когда заметила, что начинает темнеть, взглянула на часы и поняла, что по ее вине люди могут остаться без ужина.

  – Мне пора наверх, – со вздохом разочарования обратилась она к Доминику. – Я отсутствовала гораздо дольше, чем предполагала. Даже если, вернувшись, сразу брошусь на кухню, ужин будет готов не раньше чем через час.

  – Тем хуже для них. Перебьются! А я заказал нам столик в чудесном ресторанчике поблизости. И не вздумай отказываться, – твердо пресек он ее возражения. – Мы с тобой во Франции для того, чтобы отдыхать, я не желаю смотреть, как ты целыми днями крутишься на кухне, как Золушка, в то время, как мы с тобой могли бы наслаждаться компанией друг друга.