Текст книги "На крыльях любви"

Автор книги: Мэри Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Я очень рада, что вы посетили мой бал, – продолжала Элеонора. – Как поживает ваша мамочка? Я уже целую вечность не виделась с милой Этель.

– Этель и Джордж сожалеют, что не смогли приехать, мама, – ровным голосом сообщил Лео.

И тут до Алекс дошло. Все, хватит! Какую бы гнусную игру ни затеяли эти двое, она больше не позволит Лео делать из нее дуру. Зачем, скажите на милость, ей притворяться, будто она – Фиона Блисс? В конце концов, это смешно!

А с другой стороны… почему бы нет? Давно пора предъявить счет Элеоноре Лукас за все страдания, что та ей причинила Алекс призвала на помощь все актерские способности, на какие была способна, и жеманно улыбнулась.

– Какая жалость, что мамочки нет сейчас с нами, – сказала она, подражая тоненькому голоску Фионы – Но она всегда повторяет, что не жалует мероприятия, на которые сбегается разный сброд. «Отходы общества», как она говорит.

– Ах, вот как! – Губы Элеоноры сжались в тонкую ниточку.

– Ага, – радостным тоном подтвердила Алекс и одарила женщину самой радужной улыбкой. Пальцы Лео сильнее сжали ее запястье, но она не обращала внимания, зная наверняка, куда пускать ядовитые стрелы. – Вот почему мамуля решила в будущем году организовать свой собственный бал в честь Дня Святого Валентина. О, это будет чудесный бал! Почти все ее друзья и знакомые уже пообещали купить билеты.

– Да? – выдавила Элеонора. Щеки ее побагровели при мысли, что чертовка Этель Блисс намерена переплюнуть ее и узурпировать роль устроительницы лучшего благотворительного бала в Лондоне. – По-моему, нам с вашей мамой необходимо встретиться и кое о чем побеседовать, вы не находите?

Отлично! Поделом обеим дамочкам – и ненавистной Элеоноре, и матери Фионы. Алекс возликовала в душе: одним ударом сразу убила двух зайцев.

– Немедленно прекрати! – сквозь зубы проскрежетал Лео и еще сильнее сжал руку Алекс.

– Знаете, мамуля просто без ума от моего любимого Лео, – беспечно щебетала девушка. Проигнорировав злой взгляд Гамильтона, она одарила его обольстительной улыбкой. – Я так счастлива, так счастлива! Особенно как подумаю обо всех этих красотках – сотнях красоток, – которые по ночам торчали в его спальне.

– О Боже! – простонал Лео.

Его мать нервно рассмеялась и быстро посмотрела по сторонам. Еще не хватало, чтобы вездесущие репортеры услышали слова Фионы. Слава Богу, вокруг никого. Ее будущая невестка, несомненно, прелестна, однако явно обделена умом. Лео, конечно, очень хорош собой, девушки добиваются его внимания, наверняка в его жизни было несколько женщин, но не в таком же количестве! Сотни?

– О да! Мама говорит, что он настоящий ловелас, – Алекс так и упивалась своей местью. И пусть на ее запястьях останутся синяки. Игра стоит свеч. – Мой ненаглядный Лео просил меня не надеяться, что после нашей свадьбы он не будет встречаться кое с кем из бывших любовниц, так как это выше его сил. Но мамуля утверждает, что угроза громкого бракоразводного процесса быстренько приведет его в чувство.

Испустив сдавленный вопль, Элеонора прижала руки к груди и с ужасом уставилась на сына.

А тому удалось наконец выйти из транса; он встал и стремительно зашагал в сторону празднично украшенного зала, таща за руку свою «невесту».

Оказавшись в центре танцевальной площадки, Лео с силой развернул Алекс и, двигаясь в такт музыке, яростно прошипел:

– Что за представление ты устроила? Чего хотела добиться?

– Ничего особенного. Просто развлекалась Ясно тебе, предатель? Между прочим, это была твоя идея – выставить меня в роли Фионы Блисс. А где, кстати, Фиона?

– Оставь ее в покое! – рявкнул Лео, увернувшись от соседней танцующей пары. – Ей бы и в голову не пришло наговорить и сотую долю того, что ты наплела моей матери. Теперь она будет думать обо мне невесть что!

– Надеешься, я буду рвать на себе волосы? Не дождешься! – отрубила Алекс. – Кстати, Элеоноре давно пора открыть глаза на то, каким Казановой является ее драгоценный сыночек, который исповедует одну непреложную истину: «Используй и забудь»! – Из груди Алекс вырвался истеричный смешок.

– Какого черта? О чем ты говоришь?

– Только о том, что с тех пор, как я видела тебя последний раз, прошла целая неделя, а ты даже не пытался связаться со мной! Ну, если не считать того дурацкого телефонного звонка, из которого я ровным счетом ничего не поняла. Откуда ты звонил – из Антарктиды? Из морских глубин? Из всего этого я могу сделать единственный вывод: для тебя я всего лишь очередная девочка на одну ночь. Кстати, ты уже занес меня в свои скрижали? – Алекс распалялась все больше и больше.

Глаза Лео сердито сверкнули.

– Такого ты, значит, обо мне мнения?

– Да, именно такого! – Алекс открыла рот, чтобы набрать побольше воздуха для дальнейших обвинений, но сказать ничего не смогла: Лео прижал ее тонкую фигурку к своей стальной груди и впился в ее губы.

Сид Рейли не дремал. В зале было множество обнимающихся парочек, но профессиональный взгляд фотографа выделил из них одну, сплетенную воедино, – Лео Гамильтон и Алекс. Уже давно закончилась музыка, а они так и продолжали целоваться, и только фотовспышка вернула их к реальности. Раздались громкие аплодисменты.

Поняв, что они стали предметом всеобщего внимания, Лео выругался сквозь зубы, схватил Алекс за руку и потащил из зала в небольшую уединенную приемную.

– Ты что, спятил? – едва поспевая за ним, возмутилась Алекс. – Если решил, что меня прельщают манеры пещерного человека, то в корне ошибся!

Лео наконец остановился. Она вырвала руку и потерла запястье, которое он сжимал и сейчас, и еще раньше, в баре. Убедившись, что синяки, как ни странно, пока не проступили, она гневно обрушилась на Лео:

– Вообразил себя Тарзаном? Дело твое, но должна тебя огорчить – я не Джейн.

Лео закрыл за ними дверь и подошел к Алекс. От выражения его лица и лев упал бы в обморок.

– Поверь, у меня масса более важных дел, чем прельщать какими-то манерами такую отъявленную смутьянку, как ты, – прорычал он, прищурив глаза. – Хорошо повеселилась в баре, Алекс?

– Отменно! – Она с вызовом вздернула подбородок, показывая, что ее не так легко запугать. – И считаю, я поступила правильно. Поделом тебе.

– Ах вот как! Что ж, не могу с тобой не согласиться, ты права.

Озадаченная таким внезапным поворотом, Алекс уставилась на него.

– Да-да, мне действительно поделом! Ведь я заранее знал, что от тебя одни неприятности, что ты возмутительница спокойствия. С первой минуты, как ты появилась в моем офисе, я должен был бежать от тебя сломя голову. – Он сухо рассмеялся. – Винить в своей глупости могу только себя, потому что ты чуть ли не с порога заявила: «Я Немезида!» Если ты такая умная, объясни, почему я не выставил тебя сразу, почему веду себя как полный идиот? Почему?!

– Нечего орать на меня! Я не глухая. Будешь продолжать в таком духе – оглохну наверняка.

– Когда речь идет о тебе, я считаю себя вправе поступать так, как хочу, ясно? – совсем уж взревел Лео. – Дурак, ох, дурак! Я ведь на самом деле думал, что у нас с тобой все получится, что после всех этих жутких лет одиночества я наконец-то обрел девушку, образ которой не покидал моей души. А после той чудесной ночи совсем уверовал в свое счастье…

– Но… но, Лео…

– И опять ты права, Алекс, – удрученно произнес он, сбавив тон. – Только слово «но» следует произносить весомо, с заглавной буквы «Н». По крайней мере когда дело касается нас с тобой. Потому как тебе плевать на все – на то, что делаешь или кого обижаешь, – лишь бы твоя статья увидела свет. Ты совсем не знаешь Фиону. Зачем же выставлять ее в таком свете? Ты просто преследовала свою цель.

И какое тебе дело до того, что это Этель подкупила газетчиков, чтобы заставить меня жениться на ее дочери! Тебя совершенно не интересует, что Фиона, бедная, затравленная Фиона, сходит с ума от перспективы навязываемого ей замужества. Ты не потрудилась хоть на секунду подумать о том, что в итоге, когда выйдет твоя вторая статья, у нас с Фионой ничего не останется, как сочетаться узами брака, и тогда матримониальные планы Этель наконец-то сбудутся.

Для третьей пары тебе требовались аристократы, и ты вспомнила обо мне. Я ведь для тебя всего лишь крупная дичь, так ведь?

– Да нет же! – запротестовала Алекс, желая только одного – умереть на этом месте.

– Врешь, дорогая, так оно и есть! – Лео начал мерить шагами небольшую комнату. – Черт! Тебе хватило одного-единственного намека, брошенного неким репортером – несомненно, купленным Этель, – чтобы захватить приманку. С тех пор я – современный Казакова!

Грудь Алекс тяжело вздымалась, грозя вырваться наружу из тесного корсажа. Лео развернулся на каблуках и уставился на девушку.

– Слушай, Алекс, мне тридцать один год. Неужели ты серьезно, на голубом глазу, могла предположить, что в моей жизни не было женщин? Или может, думаешь, что до сих пор меня держали в заточении в монастыре?

Снаружи вдруг послышался приглушенный взрыв хохота, и дверь распахнулась.

– Эй, ребята, вы не видели тут где-нибудь мою подружку Рэйчел? – хихикнул какой-то подвыпивший блондин.

– Вон отсюда! – рявкнул Лео, даже не повернувшись к дверям. Глаза его по-прежнему сверлили лицо Алекс.

Парень мгновенно исчез.

– Когда нас так грубо прервали, – мрачно продолжил Лео, – я хотел сказать следующее: ты никогда-никогда! – не была для меня девочкой на одну ночь, Алекс. Та ночь, та прекрасная – подчеркиваю! – ночь окончательно убедила меня в том, что я любил тебя, что ты была единственной, на ком я хотел жениться. Но теперь я вижу, как жестоко ошибался.

Алекс продолжала ловить ртом воздух, не в силах вставить хоть слово. Лео приостановил бешеную гонку по комнате и взглянул в ее широко раскрытые синие глаза. Сделав глубокий вдох, он проговорил:

– Ты – здравомыслящий человек, Алекс, и у тебя достаточно ума, чтобы понять: между людьми не может быть никаких отношений, если они не доверяют друг другу. Без полного доверия не может идти и речи о доверии. Так?

Горящим взглядом Лео уставился на девушку, но та подавленно молчала. Щеки ее горели огнем.

– Ну, понятно, молчишь. – Он неожиданно усмехнулся. – Вот что я тебе скажу, милая. Ты очень и очень обеспеченная особа. И достаточно испорченная, должен отметить. Называя вещи своими именами, ты – эгоистка. Тебе и в голову не приходит, что не только ты, но и я к своей работе отношусь с большой ответственностью. Наутро после той ночи у меня была встреча в банке, и мне пришлось немедленно вылететь в Америку, в Коннектикут. Я надеялся, что ты поймешь: если бы я смог, я бы позвонил при первой возможности.

Алекс по-прежнему молчала, а Гамильтон продолжал добивать ее:

– Банкиры не только считают деньги. Представь, они еще выступают в роли посредников, если, как на прошлой неделе, речь заходит о слиянии двух крупных корпораций. Все телефоны были отключены, чтобы предотвратить возможность утечки информации, но мне все-таки удалось вымолить разрешение воспользоваться мобильником и позвонить тебе. И еще я упросил начальство отпустить меня пораньше, чтобы не опоздать на этот чертов бал.

Если раньше Алекс никогда не задумывалась о выражении «провалиться сквозь землю», то сейчас на собственной шкуре поняла его смысл. Лео прав, удрученно думала она, я действительно не доверяла ему.

– Но где… где же Фиона? – писклявым голосом спросила она.

– Со своим ветеринаром, наверное, – пожал плечами Лео.

– С кем?

– С ветеринаром, который ухаживает за ее лошадьми. – Он снова вздохнул, потом пересек комнату и стал смотреть в окно. – Фиона никогда не хотела выйти за меня замуж, но ее мать переполняют амбиции. Она почему-то решила, что я составлю прекрасную партию для ее дочери. Мы с Фионой разобрались бы во всем сами, но не рассчитали, что в наши личные дела сунет свой нос бесцеремонная журналистка Александра Пэмбертон.

– Я же не знала…

– Мисс Пэмбертон преследовала одну цель: опубликовать серию статей к Дню Святого Валентина. Ее не волновало то, что эти статьи только подстегнут Этель Блисс.

– О, Лео мне так жаль.

– К счастью, первая статья журналистки сыграла свою положительную роль. – Лео отвернулся от окна и посмотрел на Алекс – Только что я упомянул ветеринара. Так вот, оказывается, он долгие годы втайне любил Фиону. Прочитав твою субботнюю статью, он чуть с ума не сошел. Бросился к Фионе, признался в любви, получил согласие ее отца, усадил ее в свой старенький «лендровер» – и был таков.

– Значит, Фиона сейчас счастлива?

– Уверен в этом. Она нашла человека, который ее по-настоящему любит. И, что самое главное, готов противостоять железной воле Этель Блисс.

– Я очень рада за них обоих, – пробормотала Алекс и неловко добавила: – А мы с тобой… э… ты прав, я поступила необдуманно. Прости, что я не поверила тебе.

– Прекрати! Избавь меня от запоздалых извинений! – Скрежетнув зубами, Лео отошел от окна и в два шага оказался на середине комнаты – Ты преподала мне хороший урок. Я был слепцом, но теперь повязка спала с моих глаз. Сделай милость, Алекс, постарайся в будущем не вмешиваться в мою жизнь.

– Лео! Прошу тебя, не уходи! Ты ведь знаешь, что я… я люблю тебя. Люблю всем сердцем, всей душой…

Он подошел к двери, открыл ее, и в комнату ворвались звуки музыки.

– Забудь обо мне Я ухожу. Навсегда.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Алекс сидела в редакции, уткнувшись в ладони горячим лбом. Какая жалость, что она, подобно Рипу ван Винклю, не может прямо сейчас, на этом месте, заснуть лет эдак на сто! Только таким образом она смогла бы избежать жуткой сцены с Майком Тэннером. Лишь потому, что Майк не вернулся с летучки, Алекс еще числится в штате «Кроникл».

Глядя на погруженную в глубокую депрессию подругу, Тэсса удрученно покачала головой.

– А может, он не будет устраивать тебе разнос? – сочувственно сказала она, чтобы хоть как-то успокоить Алекс.

– Еще как будет! – простонала та.

Бросив взгляд на злополучные фотографии, Тэсса была вынуждена признать, что подруга действительно на грани катастрофы.

– Ладно, не горюй. Не исключена возможность, что эти снимки вдохновят Майка на нечто вроде «Девушки с третьей полосы», – предположила она, намекая на бульварную газету, которая для привлечения читателей печатала фото полуобнаженных девиц на третьей полосе каждого номера. Однако развеселить такой шуткой подругу ей не удалось.

– О, перестань! – воскликнула Алекс, но тут у нее скрутило желудок, и она еле успела добежать до туалета.

С самого утра ей становилось плохо при мысли о грядущем разборе в редакции. Майк, безусловно, уволит ее с работы.

Во всем виноват Лео, твердила себе Алекс. Это он приносит в ее жизнь только неприятности и разочарование. Однако ее сердце говорило другое: она навсегда потеряла любимого человека из-за собственной глупости.

Вчера Лео, уйдя из комнаты, очень быстро вернулся. Он грубо схватил ее за руку и потащил в зал.

– Пошли, Алекс, станцуем наш последний танец.

– Пожалуйста, не надо… – упиралась она, – я не хочу. Оставь меня!

Ее мольбы не произвели на Лео ровным счетом никакого впечатления.

– Давай, Алекс, не упрямься. Не надо разочаровывать своих гостей, – безжалостным тоном произнес он. На его красивом лице играла зловещая улыбка. Остановившись в центре зала, он похлопал по плечу Сида Рейли, флиртовавшего с какой-то девушкой, и, когда тот обернулся, предложил: – Почему бы вам не сделать еще парочку снимков, дружище? По-моему, самое время.

– Ну, я не знаю…

– Делайте, как вам говорят! – сердито проговорил Лео и дернул за руку все еще упирающуюся Алекс, втягивая ее в круг танцующих.

Сид окинул взглядом высокую широкоплечую фигуру Гамильтона, сравнил ее со своей и решил не протестовать. К тому же у этого парня такой опасный блеск в глазах…

– Хорошо, хорошо, босс, какие проблемы!

– Хочешь поразвлечься, Лео? – Алекс тщетно старалась выдернуть руку из его сильных пальцев. – Ну, так я твой юмор не понимаю…

– Поймешь, моя дорогая, еще как поймешь.

И она поняла.

Смысл танца заключался в следующем: под быструю мелодию Лео тесно прижимал Алекс к груди и тут же отпускал на длину своей вытянутой руки. Движения обоих партнеров были так резки, что на третий раз Алекс с ужасом почувствовала, как лиф ее красного платья сполз на талию. Сид не терял времени даром. Результатом его кипучей деятельности явились те самые фотографии, что лежали сейчас на столе Майка Тэннера.

Чем руководствовался Лео, когда с силой прижал к своей твердой груди ее полуголое тело, Алекс не знала. Она была так ошеломлена, что едва ли соображала, что происходит. Запечатлев на ее губах обжигающий поцелуй, он сорвал скатерть с ближайшего стола. На пол посыпались тарелки и фужеры, раздались возмущенные вопли сидевших за столом людей. Не обращая внимания на сумятицу, Лео накинул белую скатерть на обнаженную грудь Алекс, резко крутанулся на каблуках и направился к выходу.

Если бы не Софи, Алекс прямо на месте умерла бы от унижения. Но верная подруга тут же пришла ей на помощь и, обняв за плечи и нашептывая слова утешения, вывела рыдающую девушку из зала.

Софи удалось очень быстро поймать такси. Всю дорогу она, как могла, успокаивала подругу, а дома раздела ее и уложила в постель.

Сегодня утром Алекс каким-то чудом привела себя в порядок, позавтракала и явилась на работу. Единственным светлым пятном был телефонный звонок Сьюзен. Звенящим голосом она поведала Алекс, что ее мать наконец-то поняла: дочь больше не боится ее, а будущий зять не намерен давать Сьюзен в обиду. После бала мать встретила ее с распростертыми объятиями, извинилась за неприятную сцену с Найджелом и пообещала впредь не вмешиваться в их личную жизнь.

Что ж, по крайней мере одна пара вернулась с бала счастливой, мрачно размышляла Алекс, стоя в дамской комнате и разглядывая свое отражение в зеркале. Боже, до чего же она бледна! Лицо изможденное, под глазами залегли тени. Но она никогда не забудет Лео Гамильтона. То, что произошло вчера, ужасно, такого удара ей никто еще не наносил, но… но случившееся ни на йоту не изменило ее отношения к нему. А вина за то, что больше она его не увидит, целиком лежит на ней.

Алекс не могла найти оправдания своим поступкам. Взять хотя бы то, как она ткнула пальцем в фотографию Лео и самоуверенно заявила, что ей ничего не стоит взять у него интервью! Как легко соврала только для того, чтобы добиться своей цели. Да, она заслужила презрение Лео. Что посеешь, то и пожнешь. Алекс мрачно усмехнулась, последний раз взглянула в зеркало и вернулась на рабочее место, где тут же услышала ужасающий рык Майка:

– Алекс, моментально ко мне! НЕМЕДЛЕННО!

Как приговоренный к электрическому стулу преступник, Алекс поплелась в кабинет главного, с великим трудом передвигая ноги.

В довершение всех ее несчастий у шефа сидела Имоджин Холл-Найтли. Ядовитая улыбочка на тонких губах ясно говорила, что она уже предвосхищает, с каким свистом Алекс вылетит из «Кроникл».

– Я желаю знать, какого черта происходит! – Майк прихлопнул огромной ладонью разложенные на столе фотографии. – Вы заверили меня, что все готово для заключительной статьи о посещении великолепного бала, – и что же я вижу? Мало того, что этот парень Гамильтон потерял где-то свою подругу, но вы недвусмысленно решили занять ее место!

– А я что говорила? – подлила масла в огонь Имоджин. – Только на это она и способна.

– Вы что, считаете наших читателей полными идиотами? Только законченный склеротик не вспомнит, что в предыдущей статье невеста Гамильтона была брюнеткой. А тут он целуется со своей сводной сестрой, которая к тому же является одним из наших репортеров!

– Я могу объяснить…

– Сгораю от нетерпения услышать что-нибудь внятное! – сердито рявкнул Тэннер.

– Понимаете ли… – Алекс сглотнула ком в горле и глубоко вздохнула. Глядя в одну точку над головой Майка и стараясь игнорировать присутствие этой злючки Имоджин, она честно изложила все события, которые случились с того злополучного совещания две недели назад. – Мне нет прощения, Майк, – добавила она в завершение, – я поступила опрометчиво и пошла напролом. Но мне так хотелось написать статью…

– Что ж, журналисты и должны идти напролом, – пожал плечами Майк. – Иначе грош им цена.

– Да, но не за счет оскорбления чувств других людей. И еще – я не должна была обманывать ваше доверие и браться за дело, которое не в силах завершить.

Имоджин Холл-Найтли издала резкий смешок.

– Отлично сказано. Только немного поздновато, не находите? Раньше нужно было признать, что вы никудышная журналистка. Вас не примут ни в одну другую газету…

– Прошу прощения, Мисс Ночная Птичка, но речь идет не о «других газетах», а о нашей «Кроникл», – прервал ее Майк и, сунув в рот сигару, добавил: – Сейчас самое главное, что нам поместить в завтрашний номер приложения.

Имоджин кивнула в знак согласия и замолчала.

– Есть идеи, Алекс? – полюбопытствовал Майк.

Девушка печально покачала головой.

– Нет. Правда, Сид сделал великолепные фотографии двух других пар. На них они выглядят такими счастливыми…

– Рад за них. А как насчет тех снимков, где вы с Гамильтоном? Нет, не этих. Я о других. Они… гм… не совсем пристойны, а у нас, хвала Господу, семейная газета. Нечего шарить глазами, их здесь нет. Если вам это доставит удовольствие, могу сообщить, что уничтожил и фотографии и негативы.

Чувствуя, как у нее подгибаются колени, Алекс с облегчением вздохнула. Но раздраженный голос Майка вернул ее на землю:

– Рано радуетесь, милейшая. На тех снимках, что остались, вы с вашим братцем буквально сливаетесь в объятьях. – Он взял со стола одну фотографию и помахал ею в воздухе. – И вы нисколько не похожи на Фиону Блисс. Улавливаете, о чем я веду речь?

– Нужно отказаться от всего блока фотографий. – Имоджин взяла снимок из рук Майка, мельком взглянула и с гримасой отвращения швырнула на стол. – Прошлой ночью Алекс прекрасно повеселилась, но мы не можем поместить такое в нашем приложении.

– Как это ни прискорбно, не могу не согласиться, – кивнул Тэннер. – Значит, так. Опубликуем статью о той певичке, Элис-как-ее-там, о ее шикарной вилле… Эй, какого черта! Что там такое? – Майк повысил голос, чтобы перекричать шум перебранки за стеной его офиса.

Через секунду дверь распахнулась, и Лео Гамильтон собственной персоной стремительно ворвался в кабинет. Следом семенил мальчишка-посыльный.

– Я ему говорил, что к вам нельзя, мистер Тэннер, – заверещал парень, – но он… он не хотел ничего слушать. И даже ударил меня. Вот, посмотрите! – Он ткнул пальцем в свое ухо. – Закатил мне такую оплеуху!

– С удовольствием надеру тебе второе ухо, если еще раз посмеешь встать у меня на пути, – низким голосом проговорил Лео и обвел взглядом присутствующих. – Вы, должно быть, и есть Майк Тэннер? – спросил он грузного мужчину, сидящего за письменным столом.

– Прямо в яблочко. – Майк кивком отпустил мальчишку, потом откинулся в кресле и запыхтел своей вонючей сигарой. – А вы, если не ошибаюсь, Лео Гамильтон?

– Нетрудно догадаться, если на столе лежат мои фотографии, – холодно ответил Лео.

– Верно. – Майк от души расхохотался. – Похоже, вы неплохо провели вчерашний вечер, а?

Пока что никто не обращал внимания на Алекс, а та при виде Лео замерла на месте, не веря своим глазам. Лео – здесь? Но он же сказал, что не хочет иметь с ней ничего общего. А теперь врывается сюда, будто офис принадлежит ему…

– Кто-нибудь потрудится объяснить мне, что происходит? – обрела наконец голос Имоджин.

Никто не ответил. Тогда она поднялась со стула и уставилась на Гамильтона словно на пришельца с другой планеты. Потом перевела взгляд на главного редактора и менторским тоном произнесла:

– Мне кажется, мы закрыли тему. То, что Алекс использовала бал в честь Дня Святого Валентина для удовлетворения своих сексуальных потребностей, а теперь еще назначила здесь свидание своему… гм… брату, нас не касается. Важно другое: она – бездарная журналистка, неспособная справиться с самой простой задачей. Может, вернемся к более важным делам, мистер Тэннер?

Во время этой тирады Лео не сводил с Имоджин округлившихся глаз.

– Боже праведный! Что за жуткая женщина! Как вы с ней работаете?

– Иногда приходится нелегко, – согласился Майк и обратился к Мисс Ночная Птичка: – Все в порядке, вы можете идти. Я позову вас минут через десять, ладно?

Горделиво выпрямившись, Имоджин покинула офис. Майк выдохнул сигарный дым.

– Итак, мистер Гамильтон, как я полагаю, вы явились для того, чтобы забрать у меня те непристойные фотографии. Я не ошибся?

– Нет, не ошиблись. – Не глядя на Алекс, Лео кивнул, и на его щеках появился легкий румянец. – Вчера я совершил неподобающий поступок. И так как я прекрасно понимаю, что фотографии имеют некоторую рыночную цену, то намерен предложить «Кроникл» сделку. Я…

– Расслабьтесь! – прервал его Майк, вскинув руки вверх. – Я уничтожил фотографии и негативы. – Он посмотрел сперва на бледную как смерть девушку, потом на высокого красавца с зелеными глазами. – На балу вы не теряли времени даром, мистер Гамильтон. Ну как, уже определились, на ком из двух собираетесь жениться?

– Конечно! – рявкнул Лео. – Я люблю эту чертову вертихвостку уже много лет. Именно на ней я намерен жениться! То есть, – он, наконец повернулся лицом к Алекс, – если она согласится, конечно… – Лео подошел к Алекс и взял ее за руки. – Ты простишь меня, дорогая? Мне ужасно стыдно за вчерашнюю выходку, честно. Я тебя так люблю! Больше жизни!

– О, Лео! И я тебя люблю, – только и успела выдохнуть Алекс.

Он обнял ее за дрожащие плечи, привлек к себе и, опустив темноволосую голову, прижался к ее губам. Из блаженного забытья их вывело негромкое замечание Майка Тэннера:

– Не обращайте на меня внимания, ребята. Это всего лишь мой офис, чувствуйте себя как дома.

– О, простите! – смутилась Алекс. Рука ее сама собой взметнулась вверх, приглаживая волосы. – Я как-то забылась… – Тут Алекс заметила веселые искорки в зеленых глазах Лео и прыснула. – Вот уж не думала, что получу предложение в офисе шефа!

– Все мы такие, – успокоил ее Майк, с довольным видом потирая пухлые ладони. – Никогда не знаем, откуда и в какой момент свалится счастье. А знаете, Алекс, статья-то все же получилась, а? – Он снова развалился в кресле и мечтательно уставился в потолок, попыхивая сигарой. – Правда, кое-что нужно будет изменить, а о заголовке подумаем прямо сейчас. Ну, что-нибудь в таком роде: «Банкир отвергает богатую наследницу ради простой журналистки» или «Журналистка нашей газеты нашла своего избранника».

– Только через мой труп! – рявкнул Лео.

– Но почему же?..

– Мне плевать, какой заголовок вы там придумаете. Я против того, чтобы заниматься этим в данную минуту, – твердо заявил Лео и взял девушку за руку. – Сейчас мы с Алекс… с моей дорогой невестой отправляемся покупать обручальное кольцо. Поэтому, если вам так необходим заголовок, ломайте голову сами.

– А мы действительно едем за кольцом? – спросила Алекс, когда Лео усадил ее в свой серебристый «порше», припаркованный на редакционной стоянке.

– Естественно, – рассмеялся Лео, заводя мотор и выезжая на оживленный проспект. – Но чуть-чуть позже. Мне тут кое-что пришло на ум. Например, поехать сейчас ко мне и заняться любовью. По-моему, для начала неплохо. А как тебе такая идея?

– Вполне приемлемая, – улыбнулась Алекс, чувствуя, как щеки ее покрываются румянцем. И, опустив голову на его широкое плечо, добавила со вздохом: – Прости меня за все, что я тебе вчера наговорила…

– Ну, знаешь, я тоже отличился. Предлагаю вычеркнуть этот эпизод из памяти.

– Мы-то вычеркнем, а как быть с твоей матерью? Я больше не могу выступать в роли Фионы. О Боже, Лео, что будет, когда она узнает правду? Ядерный взрыв, не меньше! – Представив себе разъяренную Элеонору, Алекс в ужасе поежилась и прикусила губу.

Лео рассмеялся:

– Расслабься, милая. Вот увидишь, мама с ума сойдет от счастья, когда мы сообщим ей о нашей свадьбе.

– Издеваешься? Если я и забыла о прошлом – уверяю тебя, это так! – и зарыла топор войны, твоя мать наверняка все еще пышет злобой. – Алекс опять тяжко вздохнула. – Только вспомню, что наговорила ей вчера, мороз пробирает, ей-Богу!

Лицо Лео стало серьезным.

– Никаких проблем не предвидится. Я знаю, о чем говорю. Поверь, как только мама поймет, что теперь ей не грозят родственные узы с ненавистной Этель Блисс, она примет тебя с распростертыми объятиями. Кроме того, – он усмехнулся, – свою роль сыграет и тот факт, что я женюсь на наследнице капитала Ротштайнов. Поэтому жди – она обрушит на тебя океаны любви.

Алекс рассмеялась:

– Ой, перестань! У Элеоноры масса недостатков, но никто еще не обвинял ее в корыстолюбии!

– Видишь ли, мама никогда не была приверженцем присказки «с милым рай и в шалаше». Я разделяю ее точку зрения. Потому и присматривался к состоятельным девушкам.

– А мне-то казалось, что ты любишь меня, а не мое состояние! – Алекс театральным жестом воздела руки к небу.

– Конечно же, твое состояние! – хохотнул Лео. – И не только. Когда лорд Гамильтон узнает, кто будет моей женой, мгновенно назначит меня директором-распорядителем.

– Ах ты, негодяй! – засмеялась Алекс. – Поделом тебе будет, если я все свои деньги пожертвую в благотворительный фонд.

– Ну, зная, как ты помешана на журналистике, я удивляюсь, почему ты еще не приобрела какую-нибудь газету. Тебе это вполне по карману.

– Ничего себе банкир! – Алекс лукаво подмигнула ему. – Надеюсь, ты не даешь подобные советы своим клиентам? Да и журналистикой я занялась не так давно. Что называется, еще только учусь ремеслу. А из «Кроникл» теперь придется уйти: после того, как все сотрудники видели те фотографии, я не могу остаться.

– А я не могу передать, как сожалею о своей вчерашней выходке… – пробормотал Лео, припарковывая машину возле своего дома. – Не смотри на меня так, сам знаю, что две минуты назад предложил обо всем забыть. Но я провел бессонную ночь, размышляя о том, что натворил. Ведь ты – моя единственная любовь на свете!

– О, Лео! – воскликнула Алекс. Огромные синие глаза девушки вспыхнули от переполнявшего ее счастья, лицо осветила белозубая улыбка. – До сих пор не верится, что после всего, что нам пришлось пережить, мы с тобой вместе!

Держась за руки, они вышли из лифта. Открывая дверь своей квартиры, Лео хитро прищурился:

– Одна просьба на будущее: никогда не писать обо мне!

– Да ни за какие коврижки! Даже под дулом пистолета. Свой урок я уже получила. Отныне я сконцентрирую все внимание на теме горизонтальных уровней физического притяжения двух полов в буржуазной семье и…

– Если сия галиматья означает, что ближайшие сорок восемь часов мы проведем в постели, я обеими руками «за». – Лео хищно улыбнулся. – Кстати, что-то ты ни словом не обмолвилась о любви, чести, верности, подчинении…