Текст книги "На крыльях любви"

Автор книги: Мэри Лайонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Мэри Лайонс
НА КРЫЛЬЯХ ЛЮБВИ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Лондон-Кроникл», понедельник, 4 февраля

«СВЕТСКАЯ ХРОНИКА» ДЖЕЙМСА БОСУЭЛЛА

НЕ ЗА ГОРАМИ ГРОМКАЯ СВАДЬБА

Те, кто внимательно следит за событиями светской жизни, будут рады узнать, что неотразимый Лео Гамильтон (фото справа, во время игры в поло) повстречал наконец девушку своей мечты и намерен вступить в брак с Фионой Блисс, 26 лет, наследницей капитала компании «Маргарин Блиссов».

Сказочно богатый банкир Лео, которому сейчас тридцать один год, на прошлой Олимпиаде завоевал серебряную медаль в фехтовании. Сын леди Элеоноры Лукас от ее первого брака с ныне покойным достопочтенным Джеком Гамильтоном до сих пор удачно ускользал от супружеских оков, несмотря на то, что был удостоен внимания многих красавиц Лондона.

Тем не менее, как нам стало известно из достоверных источников, счастливая пара намеревается объявить о своей помолвке в День Святого Валентина, на балу в пользу Национального общества поддержки детей-сирот, который состоится на следующей неделе.

К сожалению, нам не удалось встретиться с самими Лео и Фионой, но общеизвестно, что Этель Блисс, мать Фионы, безумно счастлива.

Серебристо-серый «порше» осторожно пробирался сквозь плотный транспортный поток утреннего Сити [1]1
  Деловой квартал в центре Лондона.


[Закрыть]и наконец затормозил у внушительного здания в викторианском стиле, в котором ныне обосновалось главное управление банковской империи Гамильтонов.

Высокий темноволосый мужчина выбрался из машины и на ходу бросил ключи подбежавшему швейцару.

– Она в вашем распоряжении, Бенсон, займитесь ею, – произнес он, с силой растирая виски.

– Выдалась тяжелая ночь, господин Гамильтон?

– Хуже не бывает! – с ухмылкой кивнул Лео и направился к дверям.

Едва лифт поднял его на второй этаж, навстречу ему поспешила личная секретарша.

– А, вот и вы, господин Гамильтон! – воскликнула она. – Ваш дядюшка ждет вас в десять часов.

– По какому поводу?

Женщина покачала головой.

– Не знаю, сообщение передала его секретарша. Хотя, возможно, это касается той пресс-конференции, что назначена на… – она посмотрела в записную книжку, – на половину двенадцатого. Да, звонила ваша мама и сказала, что очень хочет с вами увидеться. И… примите мои самые искренние поздравления. Я уверена, вы будете счастливы.

– Мм? – Он метнул на нее недоуменный взгляд, но в подробности решил не вникать.

Оказавшись наконец в своем кабинете, Лео швырнул дипломат на черный кожаный диван, уселся в просторное кресло и обратил утомленный взор на секретаршу, замершую в дверях.

– Вот что, Дора, не соединяйте меня ни с одной живой душой, пока я не выпью чашку кофе. Очень крепкого. А вообще-то, – на его губах появилась обольстительная улыбка, – если приготовите мне три чашки, цены вам не будет. Обещаю любить вас до конца своих дней. – Улыбка исчезла, и он, прикрыв глаза, со стоном привалился к спинке кресла.

– Похоже, прошлой ночью вы праздновали какое-то событие, – заметила Дора, спустя несколько минут, когда ставила перед ним поднос с первой чашкой крепчайшего кофе.

– Вам бы прорицательницей быть, а не секретаршей.

Лео тяжело вздохнул, в который раз спрашивая себя, какого черта он согласился пойти на холостяцкую вечеринку к Алану Мортону? Она началась в пятницу и продолжалась весь уик-энд. Мда… очевидно, мать не так уж и занудствует, утверждая, что он уже далеко не юноша, чтобы проводить бессонные ночи, предаваясь радостям любви и непомерным возлияниям. Может, и вправду пришло время остепениться и обзавестись семьей?..

– По-моему, это может вам пригодиться, – прервала его размышления секретарша и протянула ему солнцезащитные очки.

– Дора, вы ангел! Ну что бы я без вас делал?

Глядя сверху вниз на безупречно сложенную фигуру шефа, лениво растянувшегося в кресле, Дора невольно улыбнулась. Даже сейчас, явно мучаясь от тяжелейшего похмелья, Лео Гамильтон все равно был очень красив. Высокий, под метр девяносто, он был широкоплеч, подтянут, узок в талии. Лицо с правильными чертами, загорелое, волосы цвета воронова крыла густые.

Хотя ему исполнился всего тридцать один год, на висках кое-где уже начали появляться серебряные нити, что придавало ему еще больший шарм. Ну, что еще? Зеленые глаза опушены длинными черными ресницами, а крупный, четко очерченный рот настолько зазывно-привлекателен, что Дора не сомневалась: сотни лондонских красоток беспокойно ворочаются по ночам, представляя Лео Гамильтона в своей постели.

К тому же, продолжая улыбаться, подумала секретарша, он обладает легким характером и умением обращаться с женщинами, которым удалось его заинтересовать. Сколько денег он вбухал в одни только букеты! Наверняка хозяин цветочного магазина, что расположен по соседству с их фирмой, уже давно стал богачом.

Всего три года прошло с тех пор, как Лео появился в банке, основанном каким-то давним предком, а теперь возглавляемом дядей Лео, лордом Гамильтоном, но с его приходом жизнь в компании буквально забурлила ключом. Он словно влил в нее новые соки, приведя в движение старый устоявшийся механизм. И пусть непосвященные считали Лео светским львом, любителем повеселиться, но умудренные опытом банковские служащие знали ему истинную цену.

Когда утром за завтраком Дора развернула газету и прочитала заметку о предстоящей помолвке господина Гамильтона, она заявила мужу:

– Что ж, могу сказать одно: хоть он и не прочь поразвлечься, но и работать по-настоящему умеет.

– Да уж! – подхватил ее многострадальный супруг. – Надеюсь, теперь, когда этот малый угомонится, я наконец-то буду чаще видеть тебя дома.

В чем, у вернувшейся в свою комнату Доры возникали сильные сомнения. Несмотря на то, что недавно штат секретарей был расширен, бумаг на ее столе не убавилось. Глаз у Доры наметанный, и она давно поняла, что Лео Гамильтон самый настоящий трудоголик.

– Черт побери! Может, вы мне объясните, что происходит? – морщась от звука собственного голоса, прохрипел Лео, когда несколько минут спустя снова вызвал к себе секретаршу. – Только что у меня состоялся малоприятный и, надо сказать, малопонятный разговор с моей милейшей матушкой. Клянусь, если бы я не знал ее так, как знаю, то решил бы, что она впала в старческий маразм! – (Дора слушала молча.) – Как я понял из ее маловразумительной тирады, она крайне взволнована какой-то там помолвкой. Я внимательно изучил свой ежедневник, перечел текущие дела, но не обнаружил ничего незаурядного. Не могли бы хоть вы пролить свет на сию загадку?

– Ох, вы меня уморите, господин Гамильтон, – искренне рассмеялась Дора – Вечно вы с вашими шутками! Но раз уж это попало в утреннюю газету, не имеет смысла скрывать правду.

– Какую правду?

– Ну, о вашей помолвке, естественно! – Она лучезарно улыбнулась. – Думаю, что не превышу своих полномочий, если поздравлю вас и вашу избранницу не только от себя лично, но и от лица всех служащих нашего банка и пожелаю счастья в семейной жи…

Последнее слово застряло в ее горле, а улыбка слетела с губ: шеф медленно снял очки и уставился на нее сверкающими изумрудно-зелеными глазами, от которых сейчас веяло ледяным холодом.

– О моей помолвке?.. Должен признаться, новость сногсшибательная, – протянул он подозрительно спокойным голосом. – Так или иначе, от вас не укрылось, что я маюсь от жестокого похмелья, поэтому не будете ли так добры поведать мне, на ком, собственно, я собираюсь жениться?

– Я… э… мне показалось, что в газетной заметке ясно написано… я хочу сказать, что держала бы язык за зубами, но там черным по белому…

– Что за бессмысленный лепет! – со вздохом прервал секретаршу шеф. – Присаживайтесь и объясните все толком.

Доре понадобилось несколько минут, чтобы пересказать содержание заметки.

– Благодарю, Дора. Думаю, теперь картина более или менее прояснилась.

Секретарша поднялась и вышла. Лео проводил ее тяжелым взглядом из-под набрякших век и поднял телефонную трубку.

– Привет, Фиона, – медленно проговорил он, когда на другом конце провода наконец ответили. – Я только что узнал весьма любопытную новость о нашей помолвке. Полагаю, тебе известно, каким образом в прессу просочилась подобная информация? – Мрачно ухмыльнувшись, Лео откинулся на спинку кресла и уставился в украшенный лепниной потолок. Две минуты он молча слушал, а потом с нажимом произнес: – Да, ты совершенно права. Я тоже считаю, что нам необходимо встретиться и обсудить нашу… хм… помолвку. И как можно скорее!

Алекс Пэмбертон возбужденно оглядывала просторную комнату, испытывая двойную радость. Во-первых, не одна она явилась в столь непрезентабельном виде на утреннюю летучку, которую главный редактор Майк Тэннер устраивал каждый понедельник. А во-вторых, из-за повальной эпидемии гриппа, прошедшейся по редакции, как чума египетская, Алекс уже дней десять не занималась никакой мало-мальски серьезной работой, а значит, и спрос с нее невелик и ей не грозит разнос грозного Майка.

Ожидая, когда Тэннер объявит летучку открытой, Алекс размышляла о том, зачем ее сюда пригласили. Такие редакционные собрания обычно посещали только начальники отделов и ведущие журналисты «Кроникл», к числу коих она, мелкая сошка, увы, не принадлежала.

Однако, хочет она того или нет, слово Майка Тэннера – закон.

Место главного редактора «Лондон-Кроникл» Майк занял чуть больше полугода назад и принес с собой свежий ветер перемен. Выдвинутый учредителями газеты, он вознамерился сделать все возможное и невозможное, чтобы поднять ее тиражи и рейтинг. Когда-то «Кроникл» была на гребне волны, но со временем начала катиться по наклонной плоскости из-за старомодных взглядов и крайней консервативности публикуемых материалов. И до сегодняшнего дня роль спасителя Майку великолепно удавалась, результаты его кипучей деятельности поражали.

Сразу же после вступления в должность Тэннер устроил грандиозную и совершенно беспощадную чистку в рядах сотрудников. Самой Алекс, которая пришла в редакцию всего за несколько месяцев до нового шефа, а до того изредка писала статейки в провинциальных газетенках, сказочно повезло. Надо сказать, Алекс нисколько не сомневалась, что ее уволят первой. И когда ждала своей очереди вместе с маститыми журналистами у дверей шефа, коленки ее изрядно тряслись.

Однако все получилось совсем не так, как она предполагала.

Когда Алекс очутилась в кабинете главного, выяснилось, что она остается в штате. Изумление Алекс достигло апогея во время последовавшей беседы. Шеф – только представьте! – нашел окошко в своем плотном расписании, чтобы ознакомиться с теми ее немногими статьями, что были опубликованы в «Кроникл».

– В целом мне понравился ваш взгляд на то, как нелегко приходится женщине, если ей выпала участь быть женой поп-звезды. И статья о том затворнике-миллионере совсем неплоха, – проговорил Майк и, помолчав, усмехнулся: – Вот только жаль, что вы упустили маленькую деталь: через два дня после выпуска номера в свет наш великий отшельник женился. В пятый раз.

– Знаю. – Алекс со вздохом опустила глаза. – Я себя чувствовала такой идиоткой, что…

– Бросьте, – прервал ее Майк, – кто не ошибается? Все мы поначалу делали ляпы. Главное, постарайтесь не допускать подобного впредь.

– О, я постараюсь! – с жаром заверила его Алекс.

И ее не только не уволили, но назначили постоянным репортером по сенсационным материалам для субботнего приложения «Кроникл». Имелась, конечно, и ложка дегтя в бочке меда: работать пришлось под началом этой ужасной кикиморы Имоджин Холл-Найтли, но все же…

– Итак, приступим к нашим разборкам. – Резкий скрипучий голос Майка вернул ее к реальности.

Взоры всех обратились к нему. Тэннер вынул изо рта толстенную сигару и выпустил вонючую струю сизого дыма, расползшуюся по полированной поверхности стола.

– Сегодня я созвал вас, так как меня не совсем удовлетворяют показатели тиражей. Нет, они, конечно, растут, – Майк поднял руку, чтобы утихомирить глухие возгласы протеста, – но не так быстро, как бы мне хотелось. И я уже информировал Мисс Ночную Птичку Имоджин, – он сделал жест в сторону женщины, – что не доволен последним субботним приложением.

Алекс изо всех сил старалась «держать лицо», в то время как и без того тонкие губы Имоджин вытянулись в прямую линию.

Эта дама, совсем недавно занявшая пост зама главного редактора по еженедельному приложению, именуемому «Кроникл по субботам», не пользовалась любовью сотрудников. За короткое время она успела настроить против себя практически всех. А Майк Тэннер, выходец из нищей рабочей семьи, находил особое удовольствие в коверкании фамилии женщины, которую считал неистовым снобом и ярой феминисткой, коей она и являлась.

– Я так и не поняла, что именно вам не понравилось в последнем выпуске журнала, – сухо процедила Имоджин.

– Да я бы сказал – все! – рявкнул Майк. – Но больше всего то, что издание становится чрезвычайно скучным. Сереньким, знаете ли! Читателю нужна свежая информация, этакая живинка, а вы печатаете обзоры каких-то нуднейших талмудов по философии, в которых наши обыватели ни бельмеса не понимают.

– Нет ничего зазорного в том, чтобы провести образовательную кампанию.

– Образовательную?! – взорвался Тэннер и принялся яростно жевать свою сигару. – Читателям субботнего издания нужны развлечения, и прошу не забывать об этом! Но оставим на минуту журнал и взглянем на сегодняшний выпуск «Кроникл», – продолжил он, ткнув негодующе перстом в развернутую газету на столе. – Мне стыдно, что я являюсь главным редактором подобной ерунды!

В воцарившейся тишине Майк обозрел сидящих за столом. Тут взгляд его уперся в соседку Алекс. Помедлив секунду, шеф уставил в девушку короткий, желтый от никотина палец.

– Мне нужна полноценная страничка современной моды, Тэсса.

– Э… конечно, – пробормотала та, – но что конкретно вы имеете в виду?

– Ну, для начала я, как всякий нормальный мужик, сыт по горло этими вашими худосочными, плоскогрудыми селедками, которых вы рекламируете в качестве топ-моделей. Я дам вам не страницу, а целый разворот, если подыщете женщин с аппетитным бюстом.

– Слушаюсь и повинуюсь, – хмыкнула Тэсса – Не менее пятого размера, я правильно поняла?

– Вот именно. Рад, что хоть кто-то из собравшихся здесь обладает здравым смыслом! – Майк Тэннер бросил злобный взгляд на Имоджин, прежде чем повернуться к бизнес-обозревателю. – С этим довольно Бен, я хочу, чтобы вы не зацикливались на никому не нужных сведениях о паевых долях и акциях и переключились среди прочего на нечистые делишки в биржевых кругах. Вот, например, просочились кое-какие слухи.

Слухи из Сити мало интересовали Алекс, и она тихонько попросила Тэссу дать ей пару таблеток аспирина.

– Утром я чувствовала себя прилично, но сейчас голова опять раскалывается на мелкие кусочки.

– Без проблем, – так же тихо отозвалась Тэсса и, раскрыв сумочку, протянула Алекс баночку с пилюлями. – Она твоя, у меня еще пара таких в ящике стола Запаслась на славу И, кажется, помогает.

– Надеюсь, – улыбнулась Алекс, наливая воду из графина, чтобы запить таблетки. – Мне тоже было так нехорошо, что всю прошлую неделю я не могла читать прессу.

– Так поскорее нагоняй упущенное, – посоветовала Тэсса. – Я-то еще легко отделалась, но, как поговаривают, Майк жаждет крови. И горе тому, кто не сможет выдать на-гора пару гениальных идеек.

– Спасибо, подружка, – еле слышно прошептала Алекс, старательно пытаясь придумать что-нибудь этакое… забористое.

Она провела тонкими пальцами по густой гриве белокуро-пепельных волос, но пронзительный голос главного редактора, набравший еще несколько децибел, не дал ей сосредоточиться:

– Пораскиньте мозгами, иначе нам придется расстаться! – Гнев Майка был обращен на Джеймса Босуэлла, редактора светской хроники. – Статистика показывает, что читатели просто обожают «перченые» истории о разводах, скандалах, связанных с сексуальной жизнью политических деятелей, – в общем, всякую «клубничку», – мрачным тоном продолжал Тэннер. – А вы печатаете никчемный материал о бездельнике банкире, возжелавшем жениться на какой-то маргариновой наследнице!

– Ну, поступили горячие сведения…

Главный издал скептический смешок:

– Горячие! С моей точки зрения, ваши сведения никому не интересны. Скажите на милость, что может привлекать в слове «маргарин»? Простите, Джеймс, но из этого маргарина вам нужно было сделать по крайней мере масло!

– В принципе новость любопытная, – сглотнув, невнятно пробормотал Джеймс сквозь смех сослуживцев. – Хотя бы потому, что будущий жених известен как современный Казанова. Говорят, не одна богатая красотка только и мечтает, чтобы забраться в его постель. А значит, известие о его женитьбе многих дамочек заставит порвать на себе роскошные наряды.

– Хорошо, хорошо, может, вы и правы, – скрипучим голосом возвестил Майк. – Но если парень на самом деле такой племенной конь, что ж вы не остановились на этом поподробнее? Почему стали растекаться по древу о «супружеских оковах» и прочей ерунде вместо того, чтобы процитировать высказывания о нем пары брошенных им девиц?

Пока Джеймс лепетал что-то насчет клеветы и адвокатов, Тэсса весьма ощутимо ткнула Алекс в бок и горячо зашептала, указывая в газету, раскрытую на соответствующей странице:

– А Джеймс-то прав – парень настоящий сумасброд! – Она указала Алекс на фото, где он был изображен во время игры в поло, и хихикнула: – Я так просто тащусь от мужиков в облегающих штанах, и не возражала бы, если б он оставил свои сапоги у двери моей спальни…

И осеклась. Лицо подруги внезапно побледнело, утратив все жизненные краски, глаза ее были устремлены на фотографию.

– Мой дорогой мальчик! – воскликнул лорд Гамильтон, простирая руки к своему племяннику, появившемуся в дверях его офиса. – Не смею надеяться, что я – первый, кто поздравил тебя с предстоящей свадьбой, однако не могу не выразить свою радость по поводу того, что ты наконец-то решил остепениться.

– Э… дело в том, что…

– Дело в том, что я уже начал немного беспокоиться о тебе. – Голос старика приобрел железные нотки. – Честно говоря, ты действительно волнуешь меня, друг мой. Все эти сплетни о твоей… хм… личной жизни…

– О, перестань, дядюшка, – мрачно усмехнулся Лео. – Я не вижу себя в роли отца семейства, а уж то, что пишут обо мне эти дурацкие газетенки, полный вздор.

– Конечно, мой мальчик, к тому же я не имею ничего против того, чтобы молодой человек перед свадьбой немного… перебесился.

– Ну, конечно, – усмехнулся Лео. – Особенно если учесть, что в свое время ты очень усердно обхаживал одну рыжеволосую красотку.

– Хм… да, это было так давно… – Лорд Гамильтон бросил на племянника хитрый взгляд из-под седых бровей и улыбнулся. – Однако, как тебе известно, я женился на твоей тетушке Эмили и прожил с ней счастливо больше тридцати лет. Именно поэтому я так рад узнать о твоей предстоящей помолвке.

Извилины в мозгах Лео, казалось, выпрямились в одну прямую линию, виски ломило, глаза так и норовили закрыться, посему он не успел сообщить дяде, что его будущее не настолько точно определено, как тот решил. Лорд Гамильтон, очевидно, не пил три ночи напролет, ибо достаточно шустро поднялся со стула и жизнерадостно произнес:

– Я уже довольно давно, мой мальчик, подумываю сделать тебя моим полноценным партнером и директором нашего банка. А, услыхав сегодня утром такую чудесную новость, тут же переговорил с остальными членами правления и получил их единодушное согласие.

Заявление дядюшки отрезвило Лео.

– Погоди! Прежде чем ты примешь решение, нам надо поговорить. Понимаешь…

– Доктора предупредили меня, что мне пора всерьез задуматься о здоровье и отойти от дел, – продолжил старик, подходя к высокому окну и глядя вниз, на оживленную улицу. – Своих детей Бог мне не дал, вот я и решил вручить бразды правления любимому племяннику.

– Я очень польщен твоим доверием, – коротко поклонившись, сказал Лео, – и понимаю твое желание, чтобы банк возглавил член семьи. Однако твои коллеги могут подумать – и вполне обоснованно, – что я еще слишком молод для столь ответственного поста. Ну, и еще примешиваются соображения семейственности…

– Вздор! – Дядя резко повернулся к нему лицом. – Ты уже несколько лет работаешь как вол и с лихвой заслужил право на директорское кресло.

– Да, но зачем принимать решение с места в карьер? – продолжал вяло протестовать Лео, думая лишь о том, как избавиться от ощущения, что вместо мозгов череп его битком набит ватой. – То есть я хочу сказать, мне нужно время, чтобы все обдумать…

– Тут нечего обдумывать! – Лорд Гамильтон рубанул рукой воздух, потом вновь подошел к письменному столу и взял какие-то бумаги. В кабинет вошла секретарша, а за нею два его помощника. – Я не могу заставлять членов совета долго ждать. Поговорим позже, мой мальчик, после полудня. – И он вышел из офиса.

Мысленно изрыгая проклятья, Лео вернулся в свой кабинет, размышляя, как выпутаться из ситуации, которая все больше осложнялась.

Алекс сидела как на иголках, глядя через стол на Майка Тэннера, а тот вальяжно откинулся на спинку кресла, сунул в рот новую сигару, пыхнул пару раз и принялся с довольным видом разглядывать бледные лица понурившихся подчиненных.

Главный редактор придерживался убеждений, в которые уверовал раз и навсегда, а именно: в непростых условиях жесткой рыночной конкуренции журналистов следует держать в узде и время от времени давать им основательную встряску. И, честно говоря, метод Тэннера приносил неплохие плоды – за последний час у сидящих за столом родилось множество блестящих идей.

Вот только у Алекс никаких идей не рождалось, в голове, как назло, стояла гулкая пустота, как в армейском барабане. Ну, давай же, с тоской подгоняла себя девушка, придумай хоть что-то интересненькое, стоящее внимания шефа! Тот факт, что он ее пока не тронул, ни о чем не говорил Скоро и ее выдернет на линию огня в качестве мишени, иначе не вызвал бы на летучку вместе с асами пера.

Допив давно остывший кофе, она безнадежно уставилась в пустую чашку и стала ждать час Армагеддона. Ударил он незамедлительно.

– А теперь вы, мисс Пэмбертон, – раздался хриплый голос из кресла во главе стола. – Что вы там притаились, как мышка? Мне не терпится услышать и ваши соображения.

– Ну… э… у меня их не так уж много, – честно призналась Алекс, оторвав взгляд от донышка чашки. – Скоро День Святого Валентина, и я подумываю о репортаже…

– Да, конечно, мысль интересная, эта тема захватила и меня. – Майк затянулся сигарой, на что отваживаются не многие курильщики, и продолжил: – Четырнадцатое февраля в нынешнем году выпадает на четверг, поэтому я решил, что весь субботний выпуск приложения должен быть посвящен любви и… ну, вы сами понимаете. – Он неопределенно помахал рукой в воздухе. – Ну, там, статьи о том, как девушки ждут в этот день, что им сделают предложение, как приготовят праздничный ужин для любимого, что-нибудь о сексе, и так далее, и тому подобное.

В комнате тут же раздался одобрительный гул. Каждый из присутствующих посчитал должным высказать мнение по поводу гениальности шефа. И лишь лицо Имоджин Холл-Найтли выражало крайнее недовольство тем, как бесцеремонно Майк вмешался в ее прерогативы руководителя приложения.

– То, о чем вы говорите, сильно смахивает на содержание дешевых бульварных журнальчиков для домохозяек, – скрипуче заявила она, перекрыв голоса остальных. – Лично я нахожу оскорбительным стереотипный взгляд на женщин как на бесправных существ, служащих только для ублажения особей мужского пола!

После ее пылкой тирады воцарилась тишина. Затаив дыхание, все ждали, что сейчас последует, искренне надеясь, что главный редактор незамедлительно уничтожит ненавистную Имоджин, разорвет на мелкие кусочки – по крайней мере словесно.

Однако ничего подобного не произошло. К всеобщему изумлению, шеф затянулся сигарой и расплылся в умильной улыбке.

– Что ж, видимо, вы правы. Нам ведь действительно не надо, чтобы кто-то обвинил редакцию в дискриминации женщин, не так ли? – сладеньким голосом спросил он. – Но и интересы мужчин игнорировать нельзя.

– Э… да… нет… я хочу сказать… – Имоджин закашлялась, яростно отмахиваясь от густой струи едкого дыма, которую главный выпустил ей в лицо.

– Именно поэтому, – невозмутимо продолжил Майк, – я решил поставить в номер материал Алекс Пэмбертон, целиком посвященный мужчинам. Да и заголовок пришелся мне по душе. Представьте: «Влияние секса на отношения с любимым человеком». Ну как вам? Хватает за сердце?

– Скорее за горло! – злобно выпалила Имоджин среди всеобщего хохота.

– А мне он кажется великолепным, – с некоторой угрозой произнес главный, выдержав многозначительную паузу. – Итак, мисс Пэмбертон, что у вас свеженького на текущий момент?

Вопрос застал Алекс врасплох: она уже надеялась, что перестала быть объектом начальственного внимания. Встрепенувшись, девушка взяла себя в руки. Что, в конце концов, ей терять? Кое-какие наметки у нее в загашнике имеются, правда, не разработанные до конца, но все же… Алекс сделала глубокий вдох и смело бросилась в бой.

– Мне тоже нравится заголовок, и я буду его отстаивать, – заявила она, улыбаясь Майку, – а то, над чем я сейчас работаю, полностью совпадает с вашими требованиями. Перед тем, как меня свалил грипп, я заинтересовалась темой Дня Святого Ва…

– Это мы уже слышали, – прервал шеф. – Что дальше?

Алекс занервничала:

– Я хочу написать статью о трех парах, принадлежащих разным сословиям – среднему, высшему и рабочему, – и сделать упор на разницу в отношении к понятию «любовь», если таковая существует. Я уже встретилась с водопроводчиком и его подружкой и еще с финансовым инспектором и его невестой, и все они любезно согласились ответить на мои вопросы. А ведь тему я выбрала несколько щекотливую, которую в двух словах можно назвать «ритуалом совокупления».

Игнорируя взрыв хохота, Имоджин вперила в Алекс испепеляющий взгляд, но девушка ничуть не смутилась грозным видом начальницы. Алекс до чертиков надоели едкие замечания этой феминистки, вечно придирающейся к ней из-за громких имен ее друзей.

– Я собираюсь проинтервьюировать их всех отдельно, а потом уже вместе, – жизнерадостно начала объяснять Алекс, и тут ее осенило: – Кстати, их можно пригласить на бал в честь Дня Святого Валентина в один из шикарных лондонских отелей. Организаторы устраивают такие балы конкретно в день праздника. Значит, мой отчет о том, как влюбленные провели время, можно включить в следующий выпуск приложения. Как вам эта идея? – Алекс вопросительно уставилась на Майка в ожидании поддержки.

– Хм… что ж, идея неплоха, даже очень неплоха. – Тэннер энергично кивнул. – Читателей особенно порадует трогательная история, как водопроводчик дружески хлопает по плечу какого-нибудь высокородного джентльмена, – добавил он и, собирая со стола бумаги, объявил летучку закрытой.

С шумом задвигались стулья, журналисты потянулись к двери, а Имоджин решительно подошла к Майку, не желая упускать возможность поставить на место юную выскочку.

– Не сомневаюсь, что мисс Пэмбертон примерно справится с домашним заданием, – с ядовитой улыбочкой заметила она, – только что-то я так и не услышала упоминаний о третьей паре, той, что из высшего сословия.

Алекс, уже почивающую на лаврах от похвалы самого Майка Тэннера, словно окатили холодной водой и спустили с небес на землю.

– Я еще не успела подобрать третью пару, – проговорила она, обращаясь исключительно к Майку. – Меня подкосил грипп. Высокая температура и все такое. Сейчас я этим займусь вплотную…

– Как же, как же! Знаю я ваш метод подбора! – Голос Имоджин сорвался на визг. – Для того, чтобы идея сработала, необходима выдающаяся пара – состоятельная, благополучная во всех отношениях и, безусловно, известная публике. А наша милейшая Алекс все оставляет на последний момент, рассчитывая на своих богатеньких бездельников дружков.

– Вот ведьма! – прошептала Тэсса, поднимаясь из-за стола. – Давай, подружка, не робей, раздави ее парочкой эффектных имен.

У обычно находчивой и скорой на язык Алекс, как назло, из головы напрочь вылетели все фамилии. Оставалось надеяться на провидение.

– Итак, – поторопила ее непосредственная начальница. – Что же вы, милочка? Не можем же мы ждать ответа до следующего утра!

Вспоминая эту сцену позже, Алекс могла списать свой непростительный поступок лишь на влияние каких-то неведомых темных сил. Что же еще толкнуло ее на подобную глупость? Так или иначе, но как раз в тот момент, когда она была готова признать поражение и ретироваться, взгляд ее упал на развернутую газету, оставшуюся на столе.

И даже протягивая руку, чтобы указать на фотографию человека, о котором так мечтательно говорила Тэсса полчаса назад, Алекс услышала внутренний голос: «Берегись!» Но ею, видимо, двигали гордыня и неудержимое стремление доказать, что она чего-то да стоит.

– Вот об этом мужчине и его невесте я буду писать! – с вызовом заявила Алекс. – О Лео Гамильтоне и Фионе Блисс.

– Ой, я вас умоляю! – Майк насмешливо скривил губы. Затем сунул бумаги под мышку и направился к выходу, бросив через плечо: – Вам к нему и за километр не подобраться. – И, уже взявшись за дверную ручку, добавил: – Так что не раскатывайте губы.

– Вот уж верно, – согласно закивала Имоджин. – Эта глупая девчонка ткнула пальцем наугад, вы же видели! Люди, подобные Лео Гамильтону, вас близко к себе не подпустят, моя дорогая. Вот корреспонденту «Таймс» они, может, и дадут интервью, но вам, из какой-то там «Лондон-Кроникл»… вряд ли.

В дверном проеме показалась голова главного редактора.

– Благодарю на добром слове, Имоджин! – рявкнул Майк Тэннер и собрался было снова исчезнуть, но его остановил голос Джеймса, который, замешкавшись, услышал разговор о Гамильтоне. Майк снова вошел в комнату.

– Не хотел я вмешиваться, – сказал Джеймс, – но должен подтвердить, что Имоджин права. – Он неопределенно пожал плечами. – Обычно я не раскрываю свои источники, но раз такое дело, признаюсь: сведения о помолвке я почерпнул от матери Фионы Блисс. Поверьте, Лео Гамильтон скорее предпочтет сделать себе харакири, чем сказать что-то личное представителям прессы. Что же до нашей газеты… – он опять пожал плечами, – то легче взять интервью у устрицы, чем у Гамильтона.

– Хм… похоже, я вынужден отменить эту серию статей. Хотя бы потому, что времени подобрать подходящую пару не остается. – Майк медленно кивнул, как бы подтверждая собственные слова, и, обращаясь к Алекс, добавил: – Вы очень разочаровали меня. Зачем давать обещания, которые не в состоянии выполнить?

– Я возьму интервью у Лео Гамильтона! – твердо заявила девушка.

Джеймс Босуэлл улыбнулся и покачал головой:

– Брось, Алекс. Дохлый номер. Ты уж прости, но бессмысленно носить воду решетом. Всем известно, что семейство Гамильтонов не переносит репортеров. У тебя нет ни малейшего шанса уговорить Лео на участие в своей затее. Ты сама-то это понимаешь?