Текст книги "Папочка ушел на охоту"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 30

В четыре тридцать дня, в пятницу, Джессика заехала за Ханной, чтобы отвезти ее в похоронный зал в Литтл-Неке, где должна была проходить панихида по Гасу Шмидту. Ханна переоделась в черный с белым твидовый костюм собственного дизайна. Когда она садилась в машину, Джессика одобрительно кивнула.

– Ты просто замечательно одеваешься. А у меня неизменно такой вид, словно я закрыла глаза, засунула руку в шкаф и вытащила оттуда первое попавшееся платье.

– Вовсе нет, – спокойно возразила подруга. – Более того, это даже оскорбительно. Я помогала тебе выбрать этот костюм в «Саксе», и он сидит на тебе великолепно. – Она бросила свою шапочку на заднее сиденье, рядом с плащом Джессики.

– Моя ошибка. Я забыла, что ты помогала мне его выбирать, – грустно призналась Джесси, нажимая на педаль газа и ловко выводя «Фольксваген» между двумя машинами.

– В любом случае ты стараешься меня отвлечь, и я тебе очень признательна, – продолжала Ханна. – Но в этом нет необходимости. Да, я немного нервничаю перед встречей с Лотти Шмидт. Но это необходимо сделать.

– Ты знаешь – и она знает, – что должно существовать разумное объяснение тому, что Гас и Кейт делали ночью в комплексе. Как только Кейт выйдет из комы, мы всё выясним, – уверенно заявила Джесси.

Ханна ничего не ответила.

Джесси дождалась поворота на Тридцать четвертую улицу, ведущую к туннелю Куинс-Мидтаун.

– Ханна, тебе стало известно то, чего не знаю я? – Потом Джесси добавила: – Я адвокат Кейт. Чтобы я могла квалифицированно ее представлять, мне необходимо знать все. Неужели ты не понимаешь, как это важно? И не беспокойся, если Кейт будет предъявлено обвинение, я не расскажу окружному прокурору, что мне удалось узнать.

Ханна слушала, почти парализованная страхом. Кейт все еще находилась в критическом состоянии. Она могла в любой момент умереть, и даже если она придет в себя, нет никаких гарантий, что ее мозг не пострадал. Если сестра очнется и ее признают виновной в поджоге комплекса и смерти Гаса, она может провести большую часть оставшейся жизни в тюрьме. И этот вариант развития событий, словно удары барабана, снова и снова повторялся в ее сознании.

– Ладно, Джесси, я все поняла, – наконец ответила Ханна, но больше ничего не сказала.

Карлсон бросила на подругу тревожный взгляд и решила не давить. Они ехали дальше в неловком молчании и через сорок пять минут оказались возле похоронного бюро.

Заехав на парковку, Джесси кивнула:

– Смотри, кто туда входит!

Ханна быстро повернула голову и почувствовала, как ее охватывает ужас. В зал направлялись два пожарных инспектора.

– Может, нам лучше посидеть в машине и подождать, пока они уйдут, чтобы избежать встречи? – спросила она.

Подруга покачала головой:

– Боюсь, они будут еще долго здесь оставаться и постараются завязать разговор с людьми, работавшими с Гасом, которые сюда придут. Пойдем.

Они вошли, и служащий с суровым лицом проводил их в помещение, где стоял гроб Гаса Шмидта. Ханна с удивлением обнаружила, что там уже собралось много народу. Длинная очередь выстроилась, чтобы выразить соболезнования Лотти и Гретхен, стоявшим возле закрытого гроба, на котором лежали цветы.

Джесси прикоснулась к ее руке:

– Пусть в очередь встанут еще несколько человек. Я не хочу оказаться рядом с инспекторами.

Ханна кивнула. Они отошли влево, за первый ряд стульев, большая часть которых была занята. Оттуда девушка видела, что Лотти взяла себя в руки, но Гретхен сжимала платочек и часто поднимала его, чтобы вытереть глаза.

– Теперь за инспекторами стоят несколько человек, – прошептала через пару минут Джесси. – Мы можем подойти.

Через мгновение они заняли место в очереди. К ним почти сразу приблизилась женщина и обратилась к Ханне:

– Я узнала вас по фотографиям в газете. Как ваша сестра?

Мисс Коннелли-младшая повернулась и посмотрела на встревоженное лицо стройной дамы лет пятидесяти:

– Она держится. Спасибо, что спросили.

– Мой муж пришел раньше. Вы не против, если я к нему присоединюсь? – Она указала на пожарного инспектора Фрэнка Рамси.

– Конечно, – вмешалась Карлсон.

Они молча смотрели, как женщина задала тот же вопрос стоящему перед ними мужчине, а потом встала рядом со своим супругом и Натаном Клейном.

– Она не могла прийти сюда только из-за того, что ее муж ведет расследование взрыва и пожара, – прошептала Джесси. – Вероятно, она как-то связана с семьей. Я хочу попытаться узнать, что она им скажет.

Джесси отошла в сторону и переместилась вперед, оказавшись в футе от гроба. Она услышала, как оба инспектора выразили свои соболезнования миссис Шмидт и Гретхен. Потом заговорила жена Рамси:

– Лотти, меня зовут Селия Рамси. Я не знаю, помните ли вы меня, но мы с вами вместе проходили химиотерапию в Слоун-Кеттеринге, пять лет назад. Мы многое перенесли. Я сочувствую вашей потере. Помню, что вы купили новый дом, мы с вами как раз тогда познакомились в Слоуне. Вы показывали мне фотографии.

Гретхен тут же оживилась и засунула влажный платочек в карман черных брюк.

– Вы и представить себе не можете, каким красивым он стал после того, как я вложила в него столько трудов – внутри и снаружи. А в теплице я выращиваю растения и овощи, – с энтузиазмом сообщила она. Гретхен взглянула на мать, выражение лица которой не изменилось. – Мама, я могу показать фотографии Селии? Она ведь уже видела старые снимки дома.

Миссис Шмидт не ответила. Она лишь посмотрела, как ее дочь отошла к первому ряду стульев, где оставила свои вещи. Потом Лотти вновь обратила внимание на людей, стоявших в очереди. Вскоре перед ней оказалась Ханна.

Прежде чем та успела принести соболезнования, Лотти едва слышно сказала:

– Полиция убеждена, что Гас и Кейт специально устроили пожар.

– Да, у них есть такие подозрения, – спокойно ответила Ханна. – Но я не думаю, что они в этом убеждены.

– Я не знаю, что и думать, – продолжала женщина, и в ее голосе появилась злость, – но мне известно, что мой муж мертв. Если ваша сестра убедила его устроить пожар, то лучше ей умереть – в противном случае она проведет много лет в тюрьме.

Сердце Ханны сжалось, когда она поняла, что Лотти опасается, будто Кейт и Гас действительно устроили пожар. Сообщила ли она об этом пожарным инспекторам? Ханна поняла, что Лотти не нуждается в ее соболезнованиях, и отвернулась. Гретхен уселась в первом ряду вместе с Селией Рамси. На коленях дочери покойного лежал планшет, и она увлеченно что-то рассказывала, показывая фотографии дома.

Пожарный инспектор Фрэнк Рамси тихонько опустился на сиденье с другой стороны от Гретхен, чтобы посмотреть снимки ее красивого дома в Миннетонке, штат Миннесота.

В этот момент Ханна услышала жалобный стон. Обернувшись, она увидела, как Джесси пытается подхватить потерявшую сознание Лотти Шмидт.

Глава 31

Клайд Хотчкис в отчаянной спешке побросал все свои вещи в тележку, когда ранним утром в четверг выбрался через заднюю дверь фургона, чтобы избежать встречи с полицейскими и пожарными.

Он видел, что все здания комплекса объяты огнем. Ветер относил в сторону густые клубы дыма. Глаза у Клайда начали слезиться, он закашлялся. Издалека доносился вой сирен. Его разбудил грохот взрыва, и теперь он старался побыстрее добраться до станции метро. Затем уловил запах дыма. Впрочем, ему повезло. Клайд хранил при себе карточку на одну поездку в метро и успел пройти через турникет вместе со своей тележкой как раз в тот момент, когда у платформы остановился поезд, направляющийся в сторону Манхэттена. Хотчкис облегченно вздохнул, садясь в поезд. Вагон был почти пустым. Он закрыл глаза и погрузился в размышления.

«Я никогда не смогу вернуться в то место в Лонг-Айленд-сити. Когда пожар закончится, они наверняка переставят фургоны, а если кто-то заглянет в разбитый фургон, то сразу поймет, что в нем жил человек. Возможно, они захотят повесить пожар на меня», – подумал Клайд. Он читал в газетах, что бездомных часто обвиняют в поджогах, если они живут рядом с тем местом, где случился серьезный пожар.

Потом он задумался о девушке, которая заглянула в его фургон. Почему-то она ему снилась, когда произошел взрыв.

«Едва ли я причинил ей вред, – подумал Клайд. – Я попытался ее ударить, когда она не замолчала и продолжала задавать вопросы, а я хотел, чтобы стало тихо. Но я не знаю… не знаю… кажется, я ее ударил…»

Он попрошайничал весь день на Лексингтон-авеню, а ночью отправился в одно из своих старых убежищ, в гараж на Западной Сорок шестой улице, куда вел подземный переход через парковку. С часа ночи до шести утра гараж не работал, и дверь в конце перехода запирали на замок. Клайд мог переночевать возле двери, где его никто не заметит с улицы, – да и от ветра там он был защищен.

Хотчкис ждал в половине квартала от подземного перехода, пока не заметил, как служащий гаража ушел, после чего поспешил устроиться возле запертой двери. Все получилось совсем неплохо, он всегда спал мало, но только тут Клайд понял, как ему не хватает привычного комфорта фургона.

Утром в пятницу он ушел еще до рассвета и начал попрошайничать на Западной Двадцать третьей улице. В его шапку набросали достаточное количество четвертаков и долларовых банкнот, чтобы хватило на четыре бутылки дешевого вина. Две из них он выпил ближе к вечеру, а когда солнце стало клониться к закату, потащил свою тележку по Восьмой авеню в сторону Сорок шестой улицы, внимательно поглядывая по сторонам – нет ли рядом каких-нибудь благодетелей, которые могут заставить его отправиться в ночлежку.

Клайд выпил больше обычного, и его охватило нетерпение – служащий все никак не уходил. Было почти четверть второго ночи, когда он услышал, как стукнула опущенная решетка. Через несколько секунд служащий поднялся наверх и зашагал прочь по улице.

Через пять минут Клайд уже устроился возле решетки, обложился газетами и принялся потягивать вино, закрыв глаза. Но тут он услышал, как вниз спускается еще одна тележка. Клайд рассвирепел, открыл глаза и в тусклом свете узнал старого бродягу по имени Сэмми.

– Проваливай отсюда! – закричал Хотчкис.

– Сам проваливай, Клайд! – хрипло завопил Сэмми, чей голос звучал совсем невнятно.

В следующее мгновение Клайд почувствовал, что бутылку с вином вырывают из рук и ее содержимое выливается ему на лицо. В тот же миг его кулак ударил Сэмми в челюсть. Тот зашатался и упал, однако ему удалось подняться на ноги.

– Ладно, ладно, тебе не нужна компания, – пробормотал он. – Я ухожу.

Бродяга прихватил свою тележку и двинулся наверх, но в последний момент толкнул ногой тележку Клайда, а сам поспешил прочь.

Последняя бутылка вина Хотчкиса выкатилась из тележки и остановилась рядом с ним. Он собрался вскочить, чтобы погнаться за Сэмми. Клайд знал, что сумеет его догнать, ему ужасно хотелось взять того за горло. Однако вместо этого он потянулся к бутылке, вытащил пробку и опустился обратно на газеты. Рукавом грязной куртки стер вино, которое Сэмми на него вылил.

Потом Клайд снова прикрыл глаза и принялся потягивать вино из бутылки. Когда оно закончилось, он удовлетворенно вздохнул и погрузился в глубокий сон.

Глава 32

Вечер пятницы еще только начинался, когда Дуг Коннелли и Джек Уорт встретились на парковке возле похоронного бюро. Они вместе вошли внутрь, чтобы отдать дань уважения покойному Гасу Шмидту. Призрачно бледная Лотти, после короткого отдыха вернувшаяся на свой пост, приветствовала их так же холодно, как и Ханну.

– После ухода из «Коннелли» Гас так и не оправился, – сказала она Джеку. – Он не был слишком стар, чтобы работать. Гас всегда оставался перфекционистом, и вы это знаете. – Повернувшись к Дугу, она добавила: – Кейт им воспользовалась. Он был ей предан, потому что она добилась, чтобы ему выплатили годовое жалованье, когда его уволили.

– Лотти, – ответил Дуг, – мы знаем, что твердят средства массовой информации. Всем известно, что Гас ненавидел меня и Джека. Мы понятия не имеем, зачем Кейт встречалась с ним в музее в такой час. Возможно, просто хотела узнать, как у него дела. Они были хорошими друзьями. Правда обязательно выйдет наружу. А сейчас я еще раз приношу вам свои глубочайшие соболезнования.

Коннелли понимал, что им пора уходить. Он коротко кивнул Гретхен и направился к двери. Но ему не удалось далеко уйти, потому что большинство собравшихся здесь людей работали на него и многие были коллегами Гаса. Все они хотели узнать, намерен ли Дуг восстановить комплекс.

– Я готов перевернуть небеса и землю, чтобы этого добиться, – заверил их Дуг.

«Он беззастенчиво врет, но делает это стильно», – подумал Джек Уорт и понял, что пришла его очередь.

– Мистер Коннелли, – уважительно заговорил он, – у вас был тяжелый день в больнице у постели дочери. Я понимаю, что вам бы хотелось поговорить со всеми, но люди поймут, если вы уйдете. – Он обращался к своим недавним подчиненным. – Безусловно… конечно… мы молимся за вашу дочь, мистер Коннелли.

В сопровождении Уорта Дуг покинул зал и направился к парковке.

Джек распахнул для него дверцу «Мерседеса».

– Сегодня без шофера? – спросил он.

– Сегодня я хочу пораньше лечь спать и не намерен пить больше одной порции виски за обедом. Ты заказал столик у Питера Люгера?

– Да, мистер Коннелли.

– Хорошо. Встретимся там через десять минут.

Менее чем через полчаса они уже сидели за угловым столиком знаменитого «Стейк-хауса Питера Люгера». Оба заказали виски со льдом.

– Лотти подала мне хорошую идею, – начал Дуг. – Я бы даже назвал ее превосходной. Сотовый телефон Кейт покажет, что она звонила Гасу в среду днем, но никто не знает, что они сказали друг другу. Может быть, Гас хотел, чтобы она оказалась в музее во время взрыва.

Джек посмотрел через столик на красивое лицо своего босса:

– Дуг, неужели вы думаете, в это кто-то поверит?

– Почему бы и нет, – тут же отозвался Дуглас. – Всякий, кто знает Кейт, скажет, что она всегда была склонна к преувеличениям. К примеру, разве она не утверждала, что готова взорвать проклятый комплекс?

– Да, она так говорила, когда побывала там пару недель назад и увидела, что камеры слежения не работают.

– И ты полагаешь, у нее были такие намерения?

– Нет, конечно.

– Вот видишь. – Им принесли виски. Дуг сделал первый глоток и улыбнулся. – Превосходно.

– Трудно испортить виски со льдом, – заметил Уорт.

– Извини, но тут ты ошибаешься, Джек. Если положить туда слишком много льда, получится страшная гадость.

Существовало несколько тем, которые Дуг запрещал Джеку поднимать.

«Даже не думай об этом», – как-то приказал он. Вот почему Джек тщательно сформулировал свой следующий вопрос:

– Если Кейт придет в себя, как вы думаете, она согласится с тем, что Гас ее подставил, попросив о встрече?

– Джек, Кейт – очень умная молодая женщина. Она дипломированный бухгалтер ^[10] [10]
  Высшая бухгалтерская квалификация в США. Дипломированный бухгалтер имеет право выступать в качестве независимого аудитора, бухгалтера-ревизора.


[Закрыть]. И очень хотела получить десять процентов от продаж. Если обвинить во всем Гаса, страховка будет выплачена, в том числе и за антиквариат. Поджог, совершенный обиженным служащим, встречается довольно часто.

Дуглас решительно сменил тему разговора и поднял голову, чтобы перехватить взгляд официанта.

– Я буду бифштекс. А что выбрал ты?

Глава 33

К выходным состояние Кейт не изменилось. Ханна знала, что доктор Патель считает это дурным знаком. Большую часть субботы Ханна провела в больнице и ушла только после того, как Джесси уговорила ее пойти пообедать.

В воскресенье утром она вернулась. Доктор Патель также зашел, чтобы проверить Кейт.

– Ханна, вы не должны целый день здесь сидеть, – решительно заявил он, увидев темные круги под глазами мисс Коннелли-младшей. – Если в состоянии вашей сестры произойдут изменения, вам немедленно сообщат. После вчерашнего дождя сегодня отличная погода. Погуляйте, потом отправляйтесь домой и отдохните. Сомневаюсь, что вы нормально спали после четверга.

– Я уже решила, что уйду хотя бы на несколько часов, – сказала ему девушка.

Врача такой ответ не устроил.

– Ханна, Кейт может оставаться в таком состоянии месяцами. У меня уже были подобные случаи, когда пациент впадал в кому и я рекомендовал семьям продолжать вести нормальный образ жизни. Отправляйтесь завтра на работу. Не прекращайте свои обычные дела.

– Но Кейт говорила с отцом днем в четверг.

– Даже если она и сумела произнести несколько слов, могу предположить, что они не имели никакого смысла.

Если ее слова были бессмысленными, то Кейт не осознавала, что делает, признаваясь в том, что устроила пожар. У Ханны появилась слабая надежда. Неужели такое возможно?

Поблагодарив врача за заботу о Кейт, она поняла, что с трудом сдерживает слезы усталости и тревоги.

– Днем я еще раз навещу Кейт, – заверил Патель и с улыбкой спросил: – Так что вы решили: пойти погулять или отправиться отдохнуть домой?

– Боюсь, я остановилась на другом варианте, – ответила Ханна. – Мне пришло в голову, что следует проверить квартиру сестры. Возможно, у нее в холодильнике остались продукты, которые необходимо выбросить.

– Да, наверное, вы правы.

Доктор Патель кивнул, и в это время зазвонил его сотовый телефон. Он махнул рукой и отошел в сторону.

В течение тридцати мучительных секунд Ханна надеялась, что его вызвали в палату к Кейт. Но через большое окно ей был виден коридор, и она заметила, что Патель улыбнулся и, продолжая говорить по телефону, пошел прочь.

«Пора подышать свежим воздухом, – подумала девушка. – Пройдусь через парк к Вест-Сайду. Мне это будет полезно. А позднее вернусь, чтобы узнать, как Кейт».

После холодной и дождливой недели Центральный парк был полон бегунов, пешеходов и велосипедистов, наслаждавшихся солнечной погодой, хотя температура не поднималась выше двенадцати градусов. Ханна шагала по дорожке и глубоко дышала, пытаясь привести в порядок мысли. «Доктор Патель может оказаться прав, и состояние Кейт долго не будет меняться, – напомнила себе Ханна. – Если полиция попытается возложить вину за взрыв на Кейт, мне необходима ясная голова, чтобы работать с Джесси на ее защиту». Вчера подруга мягко предложила ей взять собственного адвоката – вдруг в судебный процесс будет вовлечена и она. Джесси рекомендовала своего коллегу, сказав, что он один из лучших. Если потребуется, через несколько дней она этим займется.

Ханна невольно улыбнулась, увидев красивую молодую мать, толкавшую ходунки с двумя детьми. Младшему было года два, а старшему – на год больше. Девушка подумала о старых фотографиях, где она была снята с матерью и Кейт. Некоторые были сделаны в Центральном парке. И на всех ее мать выглядела такой же хорошенькой и так же гордилась своими детьми, как эта молодая женщина.

Как бы сложилась их жизнь, если бы она уцелела? Папа бы наверняка уделял им с сестрой больше внимания. Вчера он зашел в больницу днем и провел там всего полчаса. Тогда же он сказал, что встревожен: вдруг Кейт начнет что-то говорить относительно пожара и кто-то из медицинского персонала ее услышит. Если отец снова появится в больнице днем и она с ним встретится, следует передать ему слова доктора Пателя – все, что может говорить Кейт в состоянии комы, скорее всего, не имеет никакого смысла.

Ханна вышла из Центрального парка на Сентрал-Парк-Уэст, дошла до Шестьдесят девятой улицы и свернула налево. Через полтора квартала она оказалась возле здания, где находилась квартира Кейт, немного западнее Коламбус-авеню. Они с сестрой обменялись запасными ключами от своих квартир, и теперь Ханна была этому рада. Сумку Кейт с ее ключами так и не нашли. Наверное, сила взрыва была такова, что сумку сорвало с ее плеча и та сгорела.

Дверь открыл швейцар, которого Ханна не знала, хотя за прошедший год познакомилась с некоторыми служащими. Зато консьерж ее сразу узнал.

– Положение Кейт серьезно. Но мы надеемся на лучшее, – произнесла она фразу, уже не раз повторенную за последние дни.

Девушка взяла почту сестры и засунула в сумку, а потом на лифте поднялась в квартиру. На первый взгляд здесь царил обычный идеальный порядок. Джесси предупреждала Ханну, что по мере расследования полиция будет рассматривать Кейт как одного из подозреваемых в поджоге или его планировании. В таком случае они должны получить ордер на обыск ее квартиры. Как и дома Гаса. Бедняжка Лотти – неужели ей придется это пережить?

Ханна сбросила пальто, прошлась по гостиной и заметила на диване сложенное одеяло и подушку. Приемник «Боуз» ^[11] [11]
  Товарный знак аудиотехники высокого качества.


[Закрыть], который обычно стоял на кухне, оказался на столике возле дивана. Она нажала на кнопку будильника и увидела, что в последний раз его ставили на три тридцать утра. Что ж, все складывается. Взрыв произошел час спустя. Ханна распахнула дверь гардеробной. В больнице ей сказали, что Кейт была в спортивном костюме и куртке, когда ее нашли на парковке комплекса.

«Должно быть, она переоделась в спортивный костюм, когда вернулась после обеда с Дугом, – подумала Ханна. – Потом взяла одеяло и подушку, поставила будильник и легла на диван. Но почему она договорилась встретиться с Гасом в такой ранний час?»

Ханна оглядела спальню Кейт, пытаясь найти ответы. Меблировка комнаты уже сама по себе являлась протестом против «Коннелли». Полированный пол из древесины фруктовых деревьев украшали три белых ковра. Металлическая кровать с пологом на четырех столбиках была накрыта стеганым одеялом. Бело-синий рисунок пододеяльника повторялся на наволочках. Бело-синие шторы закрывали два широких окна, одно из которых выходило на Гудзон.

Современные прикроватные тумбочки, телевизор на шарнирной подставке, письменный стол и большое мягкое кресло с подлокотниками и скамеечкой для ног – другой мебели в спальне не было. В сделанной на заказ гардеробной на полках лежали свитера, шарфы, перчатки и туфли. «И один только бог знает, что еще», – подумала Ханна. Кейт не терпела беспорядка.

Чувствуя себя самозванкой, Ханна подошла к письменному столу сестры. Узкий выдвижной ящик был в идеальном порядке. Там лежали самые обычные вещи: нож для вскрывания писем, запасная ручка, почтовые марки, почтовая бумага с монограммой и записная книжка, какими люди пользовались до появления электронной почты.

В большом нижнем ящике обнаружились папки, которые есть у любого взрослого человека, платящего по счетам. За исключением последней. На ней было написано: «ЗАВЕЩАНИЕ – КОПИЯ».

Ханна дрожащими руками раскрыла папку. На внутренней стороне обложки она прочитала имя и адрес адвоката, услугами которого Кейт пользовалась, когда занималась вопросами недвижимости. Ниже она написала: «Оригинал находится в банковской ячейке». Кроме копии завещания, там лежал запечатанный конверт с надписью «ХАННЕ».

Девушка осторожно вскрыла конверт так, чтобы потом его запечатать, и, вздохнув, начала читать:

Дорогая Ханна!

Если ты читаешь это послание, то я, скорее всего, мертва. Если не считать небольших благотворительных вложений, я все оставляю тебе, в том числе, естественно, десять процентов компании.

Надеюсь, это завещание прочитаешь только ты, но я должна предупредить тебя, что не доверяю папе. Он большой транжира и думает лишь о себе. Если со мной что-нибудь случится, позаботься, чтобы мой приятель, дипломированный бухгалтер Ричард Роуз, проследил за финансами компании. Я не хочу, чтобы тебя обманули.

Я не понимаю, почему Дуг не хочет посмотреть в глаза фактам, если только он не стремится к банкротству, которое принесет ему финансовую выгоду за счет наших работников. Антикварные экспонаты музея находятся в отдельной собственности – восемьдесят процентов принадлежат отцу, и двадцать нам с тобой, – они не будут считаться имуществом компании.

Я знаю, что ты всегда охотно предоставляла мне следить за финансами компании, но теперь для тебя пришло время возложить это бремя на собственные плечи.

Надеюсь, ты не прочитаешь эти строки еще в течение пятидесяти лет.

С любовью к моей маленькой сестренке,

Кейт.

Глаза Ханны наполнились слезами, когда она вложила письмо в конверт и запечатала его. Потом ее охватили сомнения. «Посмотри правде в глаза, – твердо сказала она себе. – Что, если сестра так и не оправится? Кто будет ее опекуном? С отца станется прийти сюда, чтобы разобрать личные записи Кейт. Вряд ли у него есть ключ, но консьерж вполне может его впустить».

Она взяла конверт.

«Как бы я хотела поскорее вернуть его сюда, – подумала девушка. – Но до тех пор будет лучше, если он останется у меня».

Ханна знала комбинацию замка маленького сейфа, находившегося на стене в кладовой. Она открыла его и вытащила драгоценности сестры из шкатулок. Мать завещала свои драгоценности дочерям, как только им исполнится двадцать один год. Кейт получила кольца и браслет, довольно ценные. Любой, кто сообразит, что квартира пустует, сможет без особого труда до них добраться. Ханна знала, что профессиональные воры легко вскрывают такие маленькие сейфы. Она не позволила себе думать, что ее отец предъявит претензии на драгоценности – с учетом его пристрастия тратить деньги направо и налево. Ханна положила письмо и драгоценности в свою большую сумку на ремне, затем зашла во вторую спальню, которую Кейт использовала как маленькую гостиную.

Там стояли раздвижной диван, удобное кресло, журнальный столик и телевизор с диагональю шестьдесят дюймов. Ханна знала, что после долгого дня в офисе Кейт обожала посидеть в своем любимом кресле, расслабиться и съесть ужин перед телевизором.

«Надеюсь, она скоро вернется домой», – подумала Ханна, и ее глаза вновь наполнились слезами.

В последнюю очередь она проверила кухню, где принялась искать телефонный номер женщины, которая раз в неделю убирала квартиру Кейт – ее звали Мария, – чтобы попросить ее забрать все портящиеся продукты из холодильника. Номер телефона Ханна нашла на холодильнике и тут же позвонила.

Мария сказала, что придет не раньше среды, и поэтому девушка заглянула в холодильник, чтобы посмотреть, нет ли там уже сейчас чего-то испортившегося. Напоследок Ханна позаботилась о растении с большими листьями, стоявшем на подоконнике. За четыре дня отсутствия хозяйки оно начало вянуть.

«Вот еще одна черта, о которой я и не подозревала, – подумала Ханна. – У Кейт настоящий дар к разведению растений. Мне-то стоит взять какой-нибудь цветок, как он быстро умирает».

В этот момент на кухне зазвонил телефон. Ханна взяла трубку. Это был консьерж.

– Госпожа Коннелли, – сказал он. – Пришел мистер Джастин Крамер. Он продал вашей сестре свою квартиру. Он спросил, как можно с вами связаться, и я сообщил, что вы здесь. Он подарил вашей сестре растение и сейчас хочет предложить позаботиться о нем, пока она не вернется домой.

Пока она не вернется домой! Эти слова Ханна отчаянно хотела услышать от других людей.

– Пожалуйста, пришлите ко мне мистера Крамера, – попросила она.