Текст книги "Папочка ушел на охоту"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Мэри Хиггинс Кларк
Папочка ушел на охоту

Джону, а также нашим детям и внукам Кларк и Кохини с любовью

Благодарность

Вот как получилось, что роман «Папочка ушел на охоту» увидел свет. Кажется, прошло бесконечных девять месяцев с тех пор, как я отправила первую главу моему постоянному редактору Майклу Корде с сопроводительной запиской, в которой написала: «И снова». Иногда путешествие может проходить гладко, но порой выдаются дни, когда я смотрю на монитор компьютера и спрашиваю себя: «А с чего ты взяла, что сможешь написать еще одну книгу?»

Но правда состоит в том, что я люблю это путешествие, когда слова текут легко и свободно и когда они медленно, неохотно падают, точно тяжелые капли. А потому пришла пора поблагодарить тех, кто сопровождал меня в пути.

Майкл Корда предложил наметки сюжета. В первый момент у меня появились серьезные сомнения, но, как обычно, потянуло к этой истории, словно мотылька на огонь. Снова и всегда спасибо тебе, Майкл. Дорогой друг, по мере того как неотвратимо приближается сороковая годовщина нашей совместной работы, я могу сказать только одно – это было и есть потрясающе.

Почти три года назад я попросила Кейти Саган стать моим редактором на дому. Мы вместе работали над «Журналом загадок Мэри Хиггинс Кларк», и я знаю, какая Кейти потрясающая. Она может удерживать в голове тысячу мелочей и деталей, получая одну главу книги за другой. Спасибо тебе, Кейти.

Очень легко устроить пожар, но когда ты о нем пишешь, необходимо знать, кто будет его расследовать. За эту информацию и помощь я очень благодарна инспектору пожарной охраны Рэнди Уилсону и инспектору пожарной охраны в отставке Ричарду Рагиеро. Если я сделала что-то неправильно, причина в том, что я не до конца поняла рассказанное вами, но огромное спасибо за доброту, с которой вы терпеливо отвечали на мои вопросы. Энтони Орландо, страстный любитель ловли тунца, был моим советчиком относительно интересных способов устроить несчастный случай на лодке в Атлантике. Большое тебе спасибо, Энтони.

Люди, занимающиеся редактурой и обработкой романа, играют огромную роль в превращении рукописи в книгу. Моя признательность редактору Джипси да Сильва, а также главному художнику Джеки Сью за потрясающие обложки.

Мои первые читатели, которым я представляю свои произведения, всегда рядом. Спасибо Надин Петри, Агнес Ньютон и Айрин Кларк. Это настоящий праздник, когда они говорят, что с нетерпением ждут следующей главы, и спрашивают, когда я ее напишу.

И, разумеется, ОН, Джон Кохини, исключительный муж, который терпеливо сносит мои бесконечные сидения за компьютером, когда я часами стучу по клавишам, особенно по мере приближения срока сдачи рукописи. Не всем повезло в жизни встретить свою настоящую половинку, и я отношусь к числу этих счастливчиков.

Теперь о предложении Майкла относительно следующей книги. Подробно изложив сюжет, он сказал: «Я думаю, «Увидимся» – очень подходящее название». Поколебавшись, я ответила: «Кажется, у меня уже такое было». Мы вместе проверили, и оказалось, что я права, такое название действительно уже есть ^[1] [1]
  Речь идет о романе Кларк «I’ll be seeing you» (1993 г.). (Здесь и далее прим. переводчиков.)


[Закрыть]. Так что книга будет озаглавлена как-нибудь иначе, однако сюжет мне понравился.

Но, прежде чем начать, я последую совету древнего пергамента: «Книга закончена. Да возрадуется автор».

Поверьте мне, я именно это и делаю.

Спасибо и счастья вам.

Пролог

Иногда Кейт снился тот вечер, хотя на самом деле это был не сон. Все произошло на самом деле. Ей три года, она лежит на кровати, свернувшись клубочком, и наблюдает за мамой: та одевается. Мама похожа на принцессу в красивом красном вечернем платье и красных шелковых туфлях на высоком каблуке, которые Кейт так любила примерять. Потом в спальню входит папа, берет ее на руки и, танцуя, выводит их с мамой на балкон, несмотря на то что начинается снегопад.

Кейт помнила, как попросила его спеть песню, и он спел:

 
Пока, пышка-малышка,
Папочка уходит на охоту,
Он добудет розовое облако,
Чтобы завернуть в него свою
пышку-малышку.
 

Вечером на следующий день мама погибла в результате несчастного случая, и папа больше никогда не пел Кейт эту песню.

Глава 1

Четверг, 14 ноября

В четыре утра Гас Шмидт тихонько одевался в спальне своего скромного дома на Лонг-Айленде, надеясь не потревожить жену, с которой он прожил пятьдесят пять лет. Однако у него ничего не вышло.

Рука Лотти Шмидт выскользнула из-под одеяла и принялась нашаривать выключатель лампы, стоявшей на ночном столике. Щурясь и еще окончательно не проснувшись, она увидела, что муж надел толстый пиджак, и строго спросила, куда он собрался.

– Лотти, я на фабрику, там что-то случилось.

– Поэтому Кейт звонила тебе вчера?

Кейт была дочерью Дугласа Коннелли, владельца мебельного комплекса «Точные копии антикварной мебели Коннелли» в расположенном по соседству Лонг-Айленд-сити, где Гас работал, пока пять лет назад не вышел на пенсию.

Лотти, пожилая женщина семидесяти пяти лет с седыми редеющими волосами, надела очки и посмотрела на часы.

– Гас, ты спятил? Тебе известно, сколько сейчас времени?

– Четыре утра. Кейт попросила меня встретиться с ней в половине пятого. Видимо, у нее имелись на это причины, вот почему я согласился.

Лотти видела, что он явно чем-то расстроен.

Но она знала, что не следует задавать вслух вопрос, который беспокоил обоих.

– Гас, в последнее время у меня появилось дурное предчувствие. Я знаю, тебе не нравится, когда я говорю подобные вещи, но мне кажется, должно произойти что-то нехорошее. Я не хочу, чтобы ты шел на эту встречу.

В свете тусклой лампочки в шестьдесят ватт, горящей на ночном столике, они сердито смотрели друг на друга. В глубине души Гас признался себе, что напуган. Лотти утверждала, что обладает даром предвидения; это одновременно раздражало и вызывало у него страх.

– Лотти, ложись спать, – мрачно попросил он. – Вне зависимости от того, какие у них проблемы, я вернусь к завтраку.

Гас не был склонен демонстрировать свои чувства, но какой-то инстинкт заставил его подойти к кровати, поцеловать жену в лоб и погладить по голове.

– Не волнуйся, – твердо сказал он.

Это были последние слова, которые она услышала от него в этой жизни.

Глава 2

Кейт Коннелли рассчитывала, что ей удастся скрыть беспокойство, наполнявшее ее перед ранней встречей с Гасом в музее мебельного комплекса. Она поужинала с отцом и его очередной подружкой в «Зоне», модном ресторане, недавно открывшемся на Манхэттене в Верхнем Ист-Сайде. За коктейлем девушка, как всегда, болтала с его «новой вкусняшкой» о пустяках – привычно, легко и непринужденно.

Сандра Старлинг, платиновая блондинка лет двадцати пяти, с широко расставленными карими глазами, не смущаясь, рассказала, что участвовала в конкурсе красоты «Мисс Вселенная», но умолчала о том, на каком этапе выбыла из состязания.

Она призналась, что мечтает сделать карьеру в кино и посвятить себя борьбе за мир, и Кейт ехидно подумала, что эта еще глупее предыдущих. Дуг – так ей было велено называть отца – вел себя исключительно добродушно и очаровательно, хотя пил больше обычного.

Во время ужина Кейт обнаружила, что оценивает отца, точно является судьей на шоу «Таланты Америки» или «Танцы со звездами». Красивый мужчина, которому еще нет и шестидесяти, похожий на легендарную кинозвезду Грегори Пека. Но тут она напомнила себе, что большинство ее ровесников вряд ли оценили бы по достоинству это сравнение. «Если только они, как и я, не являются поклонниками классического кино», – подумала девушка.

Может быть, она совершает ошибку, втягивая в эту историю Гаса?

– Кейт, я говорил Сандре, что ты самая умная в нашей семье, – сказал отец.

– Ну, я так не думаю, – ответила Кейт, заставив себя улыбнуться.

– Перестань скромничать, – принялся укорять ее Дуг Коннелли. – Кейт – дипломированный аудитор, Сандра. Работает в «Уэйн и Кратерс», одной из самых крупных аудиторских компаний страны. – Он рассмеялся. – Есть только одна проблема – она постоянно рассказывает мне, как следует управлять нашим семейным бизнесом. – Дуг помолчал. – Моим бизнесом, – добавил он. – Она постоянно про это забывает.

– Папа, то есть Дуг, – спокойно проговорила Кейт, хотя чувствовала, как ее начинает охватывать ярость, – Сандре это неинтересно.

– Сандра, посмотри на мою дочь. Ей тридцать лет, она высокая, роскошная блондинка, невероятно похожая на мать. Ее сестра, Ханна, – моя копия. У нее такие же темные волосы и голубые глаза, но в отличие от меня она получилась крошкой. Всего пять футов и два дюйма. Я правильно говорю, Кейт?

Кейт решила, что, перед тем как приехать сюда, отец уже приложился к бутылке, а она знала: в таком состоянии он бывает невыносимым. Девушка попыталась увести разговор в сторону от семейных дел.

– Моя сестра модельер, – объяснила она Сандре. – Она на три года младше меня. Когда мы были маленькими, она все время шила платья для кукол, а я делала вид, будто даю интервью «Джеопарди!» ^[2] [2]
  «Jeopardy!» – телевизионная игра-викторина, популярная во многих странах мира.


[Закрыть]или «Колесу фортуны».

«О господи, что я стану делать, если Гас подтвердит мои подозрения?» – спросила она себя, когда официант принес основное блюдо.

К счастью, музыканты, отдыхавшие некоторое время, вернулись в заполненный посетителями зал, и оглушительная музыка сделала любые разговоры практически невозможными.

Они перешли к десерту, но тут Кейт с отвращением услышала, что отец заказывает бутылку самого дорогого шампанского, имевшегося в меню.

– Папа, нет нужды… – запротестовала она.

– Кейт, избавь меня от своего скряжничества, – перебил ее Дуг достаточно громко, чтобы его услышали за соседними столиками.

Кейт отчаянно покраснела и тихо сказала:

– Папа, я кое с кем договорилась пропустить стаканчик, так что наслаждайтесь шампанским без меня.

Сандра внимательно оглядывала зал в поисках знаменитостей и лучезарно улыбнулась мужчине, который поднял бокал, показывая, что пьет за нее.

– Это Маджестик! Его альбом сейчас набирает популярность, – задыхаясь от восторга, проговорила она и, словно вспомнив в последний момент, пробормотала: – Рада была с тобой познакомиться, Кейт. Может, когда я стану знаменитой, ты согласишься управлять моими доходами.

– Отличная идея! – Дуг рассмеялся. – Надеюсь, тогда она оставит меня в покое. – Впрочем, он поспешно добавил: – Шутка. Я невероятно горжусь моей умницей дочерью.

«Если бы ты только знал, что собирается сделать твоя умница дочь», – подумала Кейт. Разрываясь между беспокойством и возмущением, она взяла пальто в гардеробе, вышла в холодный ноябрьский вечер и остановила такси.

Кейт жила в Верхнем Вест-Сайде, в многоквартирном доме, где год назад купила квартиру, просторную, с двумя спальнями, с отличным видом на реку Гудзон. Ей нравилось новое жилье, но вместе с тем она сожалела, что прежний хозяин, Джастин Крамер, консультант по инвестициям, был вынужден продать квартиру по невыгодной цене, после того как потерял работу. На прощание Джастин геройски улыбнулся и подарил ей линдманию, точно такую же, как та, что невероятно ей понравилась, когда она пришла смотреть квартиру.

– Робби сказал, тебе приглянулся мой цветок. – Он кивнул на агента недвижимости, сидевшего рядом. – Тот я забрал с собой, а этот – подарок тебе на новоселье. Поставь его на то же место на кухонном окне, и он разрастется, словно сорняк.

Кейт, как делала нередко, размышляла о его милом подарке, когда вошла в свою симпатичную квартиру и включила свет. Мебель в гостиной была современной.

Два дивана золотисто-бежевого цвета с большими мягкими подушками, казалось, звали прилечь и вздремнуть. Кресла с широкими подлокотниками и подголовниками, обитые такой же тканью, являли собой воплощение удобства. Подушки той же расцветки, что и ковер, добавляли яркости интерьеру.

Кейт помнила, как Ханна смеялась, когда пришла посмотреть ее новую квартиру после доставки мебели.

– Боже праведный, Кейт, – сказала она тогда, – ты выросла под разговоры отца о том, что в нашем доме все сделано компанией Коннелли, и тебя занесло в противоположную сторону.

«Это правда, – подумала девушка. – Меня тошнило от заявлений отца на тему безупречных копий старых вещей. Может, когда-нибудь я стану думать иначе, но на данный момент совершенно всем довольна и счастлива».

Безупречные копии. От этих двух слов, пусть и произнесенных мысленно, у нее сразу пересохло во рту.

Глава 3

Марк Слоун знал, что прощальный ужин с матерью будет сложным мероприятием, полным слез. Минуло почти двадцать восемь лет с тех пор, как пропала его сестра. Сейчас он собирался перебраться в Нью-Йорк, где ему предложили новую работу. Окончив тринадцать лет назад юридический факультет, он занимался корпоративной недвижимостью в Чикаго, в девяноста милях от Кевани, маленького городка в Иллинойсе, где он вырос.

За то время, что Марк жил в Чикаго, он по меньшей мере раз в несколько недель проделывал двухчасовое путешествие в родной городок, чтобы пообедать с матерью. Ему было восемь, когда его двадцатилетняя сестра Трейси бросила учебу в местном колледже и отправилась в Нью-Йорк, чтобы сделать карьеру в оперетте. Несмотря на то что прошло столько времени, он все еще помнил ее так, будто она стоит перед ним: каштановые волосы каскадом спадают на плечи, голубые глаза, обычно веселые, но мечущие молнии, когда она злится. Его мать и Трейси вечно ругались из-за ее оценок в колледже и манеры одеваться. А потом как-то раз он спустился утром к завтраку и обнаружил, что мать сидит за столом и плачет.

– Она уехала, Марк, уехала. Оставила записку, что в Нью-Йорке станет знаменитой певицей. Марк, она еще такая молодая. И упрямая. Я уверена, что она там обязательно влипнет в какую-нибудь историю.

Марк помнил, как обнял мать, одновременно пытаясь сдержать собственные слезы. Он обожал Трейси. Она носила ему мячи, когда он начинал играть в младшей лиге, водила в кино, помогала с уроками и рассказывала истории про знаменитых актеров и актрис.

«Ты знаешь, сколько из них родились в маленьких городках вроде нашего?» – спрашивала она.

В то утро он сказал матери: «В письме Трейси говорит, что пришлет тебе свой адрес. Мама, не пытайся заставить ее вернуться. Напиши, что все в порядке и что ты будешь счастлива, когда она станет звездой».

Это было правильно. Трейси регулярно писала и звонила раз в несколько недель. Она нашла работу в ресторане. «Я хорошая официантка и получаю отличные чаевые. Еще я беру уроки пения. Я участвовала в мюзикле недалеко от Бродвея. Всего четыре спектакля, но мне невероятно нравится сцена». Трижды она прилетала домой на длинные выходные.

В один прекрасный день, когда Трейси прожила в Нью-Йорке два года, его матери позвонили из полиции и сообщили, что ее дочь пропала.

Когда она в течение двух дней не приходила на работу и не отвечала на телефонные звонки, ее обеспокоенный босс, Том Кинг, владелец ресторана, отправился к ней домой. В дневнике Трейси было записано, что у нее назначено прослушивание на следующий после исчезновения день и еще одно в конце недели. «Она не явилась на первое, – сказал Кинг в полиции. – И если не придет на второе, значит, с ней что-то случилось».

Тогда полиция внесла Трейси в список пропавших без вести лиц. «Одно из многих», – думал Марк по дороге в дом на Кейп-Код, где он вырос. Черная черепица, белая отделка, ярко-красная дверь – приветливая, жизнерадостная картинка. Он проехал по подъездной дорожке и остановил машину. Лампочка над дверью заливала светом крыльцо перед входной дверью. Он знал, что мать не выключает ее на ночь вот уже почти двадцать восемь лет на случай, если Трейси вдруг вернется домой.

«Ростбиф, пюре и аспарагус», – ответил Марк матери, когда та спросила его, что приготовить на прощальный ужин. Как только он открыл дверь, запах жарящегося мяса сообщил ему, что мать, как всегда, сделала точно как он попросил.

Марта Слоун поспешно вышла из кухни, вытирая руки о передник. Ей было уже семьдесят четыре, и прежде стройная фигура добралась до четырнадцатого размера; седые волосы естественной волной обрамляли лицо с приятными чертами. Она крепко обняла сына.

– Ты вырос еще на дюйм, – отругала она его.

– Боже упаси, – с чувством ответил Марк. – Мне и без того трудно забираться в такси. – Его рост составлял шесть футов и шесть дюймов. Через голову матери он взглянул на обеденный стол с расставленным великолепным фарфором и серебряными приборами. – О, настоящие проводы.

– Ну, мы не так чтобы очень часто пользуемся всеми этими вещами, – ответила мать. – Сделай себе что-нибудь выпить. Да и мне тоже.

Его мать редко пила коктейли. Марк почувствовал укол боли, когда понял, что она твердо решила не портить прощальный ужин воспоминаниями о приближающейся двадцать восьмой годовщине исчезновения дочери. Ведь теперь они увидятся в лучшем случае через несколько месяцев. Марта Слоун работала стенографисткой в суде и понимала, что ему придется напряженно трудиться на новом месте, чтобы себя показать.

О Трейси она заговорила только после кофе.

– Мы оба знаем, какой приближается день, – тихо сказала женщина. – Марк, я постоянно смотрю по телевизору программу «Нераскрытые преступления». Когда будешь в Нью-Йорке, как думаешь, ты сможешь убедить полицию снова открыть дело об исчезновении Трейси? Сейчас появилось столько новых методов поиска людей, пропавших много лет назад… Но вероятность того, что они на это согласятся, выше, если кто-то вроде тебя начнет задавать вопросы.

Она поколебалась немного и добавила:

– Знаю, я давно должна была отказаться от надежды, что Трейси потеряла память или попала в серьезные неприятности и вынуждена прятаться. В глубине души я думаю, что она умерла, но если бы я могла получить ее тело и похоронить рядом с папой, мне стало бы намного спокойнее. Давай посмотрим правде в глаза – мне осталось лет восемь-десять, и это если повезет. Я бы хотела знать, что, когда придет мой час, Трейси будет лежать с папой. – Она заморгала, пытаясь скрыть слезы. – Ты же помнишь, я всегда любила «Дэнни Бой» ^[3] [3]
  «Дэнни Бой» – баллада, написанная в 1910 году английским юристом Фредериком Везерли. Существует несколько версий значения песни. Предполагается, что это лирическая песня о герое, погибшем в войне за свободу Ирландии. Некоторые слушатели истолковывают балладу «Дэнни Бой» как послание от родителей сыну, ушедшему на войну или эмигрировавшему.


[Закрыть]. Я хочу иметь возможность преклонить колени и произнести молитву на могиле Трейси.

Когда они встали из-за стола, она быстро проговорила:

– Я бы хотела сыграть с тобой в «Скрэббл» ^[4] [4]
  Игра в слова.


[Закрыть]. Недавно нашла в словаре несколько хитрых словечек. Но завтра днем у тебя самолет, и, зная твои привычки, я уверена, что ты еще не начал собирать вещи.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, мама, – улыбнулся Марк. – И нечего говорить про восемь-десять лет. Уиллард Скотт непременно пришлет тебе поздравительную открытку на столетний юбилей. – Уже около двери он крепко обнял ее, а потом рискнул задать вопрос: – Когда ты закроешь за мной, то выключишь свет над входом?

Марта покачала головой:

– Нет, не думаю. На всякий случай, Марк. На случай…

Она не договорила, и слова повисли в воздухе, но Марк знал, что она хотела сказать.

«На случай, если Трейси сегодня вернется домой».

Глава 4

Во время своего последнего посещения семейного комплекса Кейт была потрясена, узнав, что камеры наблюдения по-прежнему не работают.

– Кейт, твой отец категорически отказался устанавливать новую систему, – сказал управляющий фабрикой Джек Уорт. – Проблема в том, что все здесь требует усовершенствования, а кроме того, у нас больше нет таких мастеров, которые работали двадцать лет назад. Те, что имеются, стоят заоблачно дорого, потому как рынок уменьшается. И наши новые рабочие не имеют ничего общего с прежними. Нам теперь постоянно возвращают мебель. В общем, я не могу понять, почему твой отец упрямится и не хочет продать это все застройщикам. Земля стоит по меньшей мере двадцать миллионов. Разумеется, если он так поступит, – грустно добавил он, – я лишусь работы. Учитывая, что куча производств закрывается, нужда в управляющих не так чтобы велика.

Джеку исполнилось пятьдесят шесть. Он по-прежнему мог похвастаться крепким, сильным телом борца, как в двадцать лет, но в светло-рыжих волосах виднелись седые пряди. Кейт знала, что он достаточно строгий управляющий фабрикой, выставочного зала и трехэтажного частного музея, где каждая комната была обставлена невероятно дорогой антикварной мебелью. Он начал работать в компании больше тридцати лет назад в качестве помощника бухгалтера и пять лет назад стал управляющим.

Девушка переоделась в спортивный костюм, поставила будильник на половину четвертого утра и устроилась на диване. Она сомневалась, что сумеет уснуть, но провалилась в сон. Только он был беспокойным. Ей что-то снилось, она не могла вспомнить, что именно, но у нее осталось неприятное чувство. Один фрагмент все-таки сохранился в памяти, тот, что возникал время от времени: напуганная девочка в ночной рубашке в цветочек бежит по длинному коридору, пытаясь спастись от рук, которые к ней тянутся, намереваясь схватить.

«Этот кошмар мне сейчас совершенно не нужен», – подумала она, выключила будильник и села. Через десять минут, надев черный пуховик и накинув на голову шарф, она вышла на стоянку перед домом и села в топливосберегающий «Мини-Купер».

На Манхэттене даже в такой ранний час было полно машин, но они быстро проносились мимо. Кейт поехала на восток через Центральный парк на Шестьдесят пятой улице и через несколько минут уже катила по мосту Куинсборо. Чтобы добраться до места, ей потребовалось всего десять минут. Часы показывали четверть пятого, и она знала, что Гас Шмидт появится с минуты на минуту. Девушка поставила машину около мусорного контейнера за музеем и стала ждать.

По-прежнему дул сильный ветер, и в машине почти сразу стало холодно. Кейт уже собралась снова включить двигатель, когда за углом возник тусклый свет фар и рядом с ней остановился пикап Гаса.

Они выбрались из машин одновременно и поспешили к служебному входу в музей. Кейт держала в руках фонарик и ключ. Она вставила ключ в замок и распахнула дверь.

– Гас, я так рада, что вы приехали, – со вздохом облегчения сказала девушка. Внутри она включила фонарик, чтобы разглядеть щит безопасности. – Представляете, даже система внутренней безопасности сломана.

Шмидт был в шерстяной шапочке, натянутой на самые уши, несколько прядей тонких волос выбились из-под нее и прилипли ко лбу.

– Я знал, что речь идет о чем-то очень важном, раз ты попросила меня о встрече в такой час, – проговорил он. – Что случилось, Кейт?

– Я молю всех святых, чтобы я ошиблась, Гас, но я хочу кое-что вам показать в Зале Фонтенбло. Мне нужен ваш совет. – Она засунула руку в карман, достала еще один фонарик и протянула ему. – Светите на пол.

Они молча направились к задней лестнице. Когда Кейт провела рукой по гладкой поверхности перил, она вспомнила историю своего деда, образованного эмигранта, приехавшего в Америку без пенни в кармане и сделавшего состояние на фондовой бирже. В пятьдесят лет дед продал инвестиционную компанию и исполнил мечту всей своей жизни: создал производство копий антикварной мебели. Он купил землю в Лонг-Айленд-сити и построил комплекс, состоявший из фабрики, выставочного зала и частного музея для собранных им за долгие годы образцов антикварной мебели, которую он теперь воспроизводил.

В пятьдесят пять дед решил, что ему нужен наследник, и женился на бабушке Кейт, которая была на двадцать лет его моложе. Затем родились ее отец и его брат.

Отец начал управлять семейным бизнесом всего за год до несчастного случая. А затем его сменил Расс Линк, пока не ушел на пенсию пять лет назад.

Предприятие процветало шестьдесят лет, но в последнее время рынок дорогих копий антикварной мебели начал сокращаться, и Кейт множество раз говорила об этом отцу. Однако у нее не хватало смелости сказать ему: факторы, указывающие на то, что производство пора продавать, – это его пьянство, а также полное невнимание к бизнесу и редкое присутствие в офисе. «Посмотри правде в глаза, – сказала она себе, – после смерти деда всем управлял Расс».

У начала лестницы Кейт начала говорить:

– Гас, я хочу показать вам письменный стол… – Но замолчала на полуслове, схватила его за руку и выдохнула: – О боже, здесь сильно пахнет газом!..

Она развернулась и потащила его за собой к двери, но они успели сделать всего несколько шагов, когда произошел взрыв и на них обрушилась лестница.

Кейт смутно помнила, как она пыталась вытереть кровь, которая текла из раны на лбу, и тащила за собой безжизненное тело Гаса, когда ползла к двери. Огонь лизал стены, от дыма слезились глаза, она задыхалась. В следующее мгновение распахнулась дверь, и в коридор ворвался сильный порыв ветра. Только первобытный инстинкт выживания заставил ее схватить Гаса за запястья и выволочь на парковку. А потом она потеряла сознание.

Когда прибыли пожарные, они обнаружили Кейт в бессознательном состоянии. Одежда на ней обгорела. Из раны на лбу лилась кровь.

Гас лежал в нескольких футах от нее и не шевелился. Упавшая лестница раздавила его, он был мертв.