Текст книги "Папочка ушел на охоту"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 27

– Мама, я не понимаю, почему ты ограничила прощание с папой в похоронном бюро всего несколькими часами сегодня днем? – жалобным голосом проговорила Гретхен, наблюдая за тем, как ее мать достает из шкафа темно-синий костюм отца.

– Я знаю, что делаю, – твердо ответила Лотти. – Твоего отца не будут бальзамировать, поэтому я хочу, чтобы ты отвезла этот костюм в похоронное бюро. Они забрали его тело из офиса патологоанатома сегодня утром и подготовят к четырем часа дня, когда придут желающие с ним попрощаться. В восемь состоится панихида, а утром папу кремируют, как он этого хотел.

Голос Лотти звучал отстраненно. «Не этот галстук, – думала она. – Мне он нравился, а Гасу – нет. Голубой отлично подойдет. Его выходные ботинки начищены до блеска. Гас был таким перфекционистом».

– Моим друзьям, с которыми я росла, всегда нравился папа, но я не успею их всех обзвонить.

Гретхен сидела на краю кровати, в халате и с бигуди на голове. Несмотря на то что ей исполнилось пятьдесят четыре года, на круглом лице не было ни одной морщины. В отличие от родителей она всегда была полной, но пропорциональной. Гретхен развелась двадцать лет назад и нисколько не жалела об этом, да и вообще совершенно сознательно не вышла больше замуж. Она была отличной массажисткой с обширной клиентурой. Активный член пресвитерианской церкви в Миннетонке, она любила готовить и выращивала овощи на своем участке. А по выходным часто приглашала на обед друзей.

Главной радостью ее жизни стал дом, который ей купили родители пять лет назад. Построенный по индивидуальному проекту, он был одноэтажным, но большим и очень красивым, из камня и дранки, с огромной кухней и оранжереей. Участок сбегал к озеру и подчеркивал красоту дома и территории вокруг. Годовая выплата, которую получили Гас и Лотти, позволила Гретхен в будущем не беспокоиться о налогах, страховке и необходимом ремонте.

Гретхен любила свой дом, как другие женщины – детей. И при каждом удобном и неудобном случае доставала фотографии, чтобы похвастаться: внутри и снаружи, в разное время года. «Я как будто живу в раю», – говорила она, демонстрируя снимки новым восхищенным зрителям.

Именно такого счастья Гас и Лотти желали своему единственному ребенку, особенно когда начали стареть. И как раз по этой причине сейчас Лотти велела Гретхен не рассказывать о доме во время прощания с Гасом и вообще оставить все фотографии дома.

– Я не хочу, чтобы ты их кому-нибудь показывала, – предупредила она дочь. – Ни у кого не должно возникнуть вопросов, где мы с твоим отцом взяли такие деньги, чтобы тебе помочь. А кроме того, ты ведь знаешь, что папа должен был заплатить налог на все, что он тебе подарил. – Лотти приложила голубой галстук к костюму, висевшему на вешалке, и пристроила его на кровати рядом с Гретхен. – Если ты не хочешь платить налоги, которые сама не в состоянии потянуть, держи рот на замке.

– Мама, я понимаю, что ты расстроена, но тебе не нужно так со мной разговаривать, – сердито заявила Гретхен. – И еще я бы хотела знать, почему ты спешишь похоронить папу. Почему ты не заказала пристойную поминальную службу в церкви? Он ведь ходил туда каждую неделю и был там помощником.

Гретхен, пока говорила, слегка сдвинулась и оказалась на рукаве синего костюма, который миссис Шмидт разложила на кровати.

– Встань! – рявкнула Лотти. – И одевайся. – У нее дрогнул голос. – Мало того, что мне приходится собирать папины вещи и что его больше не будет с нами сегодня, завтра, на следующей неделе и вообще никогда, так я еще вынуждена с тобой спорить! А я этого не хочу, и еще я не хочу, чтобы ты лишилась своего чудесного дома. Папа слишком много за это отдал.

Когда Гретхен встала, Лотти открыла ящик комода, собираясь достать оттуда нижнее белье, носки и рубашку, чтобы отправить их в похоронное бюро.

– А насчет того, что я спешу похоронить папу, – быстро проговорила она, – разве ты не читаешь газет, не понимаешь, что они пишут? Они практически заявляют, что папа встретился там с Кейт, чтобы устроить пожар. Он был недоволен тем, что его уволили. Он работал не хуже, чем всегда, когда Джек Уорт отправил его на пенсию. Именно Кейт настояла на том, чтобы ему выплатили годовую зарплату, кроме пенсии. То, как это дело видят газетчики и пожарные, звучит так: Кейт хотела сжечь комплекс и попросила твоего отца это сделать. Если репортеры узнают, что у нас сегодня прощание, они заявятся со своими камерами, а вместе с ними – толпы зевак, которые придут только потому, что захотят попасть на газетные снимки. А теперь одевайся.

Оставшись наконец одна, когда дочь ушла одеваться, Лотти закрыла дверь. «О Гас, Гас, зачем ты отправился на встречу с ней? – повторяла она, выбирая майку и боксеры. – Я же тебя предупреждала, что добром это не кончится. Я знала. Почему ты не захотел меня послушаться? И что будет с нами теперь? Я понятия не имею, что мне делать. Совсем».

В половине четвертого миссис Шмидт приехала одна в похоронное бюро Уолтерса.

– Когда мы с вами все обсуждали, я сказала, что гроб должен быть закрыт, – прошептала она Чарли Уолтерсу, владельцу бюро. – Но я передумала. Я хочу его видеть. – Она надела свое выходное черное платье и нитку жемчуга, которую Гас подарил ей на серебряную свадьбу. – И вы не забыли заказать цветы от нас с Гретхен?

– Не забыл. Все готово. Отвести вас к нему?

– Да. – Лотти последовала за Уолтерсом в зал для прощания и подошла к гробу.

Увидев цветы и ленту с надписью «ЛЮБИМОМУ МУЖУ», вдова удовлетворенно кивнула.

Она терпеливо ждала, пока Уолтерс снимал цветы и складывал их на стуле, затем открыл крышку гроба. Не говоря больше ни слова, он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Лотти опустилась на колени на подушечку и принялась внимательно разглядывать лицо мужа. «Во время пожара обгорели только руки, – подумала она. – Он кажется таким спокойным, но, наверное, тогда он ужасно испугался». Она провела пальцами по его лицу.

– Ты знал, что тебя ждет опасность, когда поцеловал меня на прощание? – прошептала она. – О Гас, Гас…

Через десять минут женщина встала, подошла к двери и открыла ее. Снаружи ее ждал Чарльз Уолтерс.

– Закройте гроб, – велела Лотти. – И положите назад цветы.

– Когда ваша дочь привезла одежду мистера Шмидта, она сказала, что тоже хотела бы посмотреть на него в последний раз, – проговорил Уолтерс.

– Знаю. Но я убедила ее, что это будет ошибкой. У нее начнется истерика. Гретхен со мной согласилась. Она скоро приедет.

Лотти не стала говорить, что Гретхен вполне могла начать благодарить отца за щедрость.

Когда миссис Шмидт вышла из машины, она заметила двух мужчин, сидевших в автомобиле, припаркованном на противоположной от похоронного бюро стороне улицы, и даже разглядела какую-то официального вида табличку, прикрепленную к ветровому стеклу со стороны водителя. «Они хотят посмотреть, кто сюда придет, а потом их допросить», – подумала она.

Нужно постараться не подпускать их к Гретхен.

Глава 28

Навестив Кейт в отделении интенсивной терапии и встретившись там с Ханной в пятницу утром, Дуглас Коннелли отправился домой. Сандра уехала в какой-то момент ночью, и его не удивило бы, если бы выяснилось, что она получила эсэмэску от Маджестика, или как там себя называл тот нечесаный рэпер. Но ему было все равно.

Следовало ли говорить Ханне, что Кейт просила у него прощения за пожар? Может быть, лучше было промолчать? Однако Ханна ни на секунду не поверила, когда он сказал, что Кейт будто бы прошептала, что она его любит. Но с другой стороны, у нее на лице отразился настоящий ужас, когда он передал ей настоящие слова Кейт.

Ханна рассказала ему, что наняла свою подругу Джесси в качестве адвоката Кейт, если ее обвинят в том, что она устроила взрыв.

А как насчет Гаса? Станет ли его жена нанимать адвоката, чтобы защитить репутацию покойного супруга?

Дуг искал ответы на эти вопросы, когда вернулся из больницы домой в начале десятого утра. Просторная восьмикомнатная квартира на Восточной Восемьдесят второй улице, где выросли его дочери, находилась неподалеку от Пятой авеню, а если свернуть за угол, то окажешься около музея Метрополитен. Сейчас у обеих девочек имелись собственные квартиры, и ему уже не требовалось столько места, но Дугу нравилось, что дом расположен на Музейной миле ^[7] [7]
  Отрезок Пятой авеню с 82-й по 105-ю улицу получил название «Музейная миля» благодаря большому количеству музеев на этом участке.


[Закрыть], а еще внизу имеется отличный ресторан. Квартира, обставленная мебелью, сделанной на фабрике Коннелли, была по-своему изысканной, хотя даже он признавал, что официальная атмосфера и сама мебель делают ее не слишком комфортабельной.

На самом деле это служило постоянным напоминанием о том, что Кейт была совершенно права. Миллионеры либо покупали настоящую антикварную мебель в качестве вложения денег, либо выбирали смесь антиквариата и комфорта. Отделка квартир копиями антикварной мебели, пусть и самого высокого качества, начала выходить из моды, даже в пятизвездочных отелях, которые раньше были их главными и лучшими клиентами. Дуг понял, что в ее словах есть огромная доля истины, когда Кейт обставляла собственное жилище, пусть и сделала это исключительно из чувства противоречия. Там не было ничего сделанного на их фабрике.

Коннелли невольно сжал и разжал кулаки. Чтобы немного успокоиться, он отправился в библиотеку и, несмотря на раннее время, налил себе водки. Медленно ее потягивая, он устроился в единственном в доме удобном кресле из кожи и попытался обдумать, что же все-таки происходит. Следует ли ему нанять адвоката? Впрочем, он и без адвоката знал, что страховая компания откажется платить за антикварную мебель и весь комплекс, если будет доказано, что в поджоге виновен член семьи.

«Без моего бизнеса, даже несмотря на то что мы теряем деньги, я останусь без наличных через два месяца, – размышлял он. – Возможно, я смогу взять депозит под собственность с условием, что он будет доступен только после урегулирования всех судебных исков». Неожиданно его начала бить крупная дрожь, и все тело покрылось потом. «Только не сейчас», – подумал Коннелли, закрыв глаза и уже зная, что ему снова суждено пережить событие, случившееся много лет назад и изменившее всю его жизнь: момент, когда яхта, которой он управлял, налетела на кабель. Ощущение было такое, будто они оказались на краю света и рухнули вниз. Нос яхты срезало, и она мгновенно ушла под воду. Дуг стоял у руля, остальные находились в каюте внизу.

«Они даже не поняли, что произошло, – думал он про себя. – Да и команда танкера не знала, что мы налетели на кабель». Он тогда схватил и натянул спасательный жилет. Потом умудрился сбросить на воду плот, взять сумку со своим бумажником и, когда яхта начала тонуть, спрыгнул на него. Дуг закрыл глаза, прогоняя воспоминания, и они ушли так же, как и накатили. Он с трудом подавил почти непреодолимое желание налить себе еще водки. Вместо этого он достал мобильный телефон и позвонил Джеку Уорту. Они не разговаривали со вчерашнего дня, когда встретились в больнице.

Джек ответил после первого сигнала. Когда они находились на территории комплекса, он всегда называл Дуга «мистер Коннелли», но если оставались одни – «Дуг».

– Как Кейт?

– Без изменений.

– Вы ездили вчера на фабрику?

– Нет. Я собирался, но два раза был в больнице, а потом сюда приехали инспекторы-пожарные. Ты ведь там побывал?

– Я поехал туда из больницы. Инспекторы вели себя довольно резко из-за отсутствия камер наблюдения на территории. – В голосе Джека слышалось беспокойство. – У меня сложилось впечатление, что они считают – раз я управляющий, то должен был потребовать установить камеры. Я сказал им, что комплекс продается и владелец ждет, когда ему предложат подходящую цену.

Дугу совсем не понравился страх в голосе Джека.

– Кое-кто из работников позвонил жене Гаса, – продолжал Уорт. – Вы же знаете, как они его любили. Она им сказала, что сегодня с четырех до восьми в похоронном бюро Уолтерса в Литтл-Неке состоится прощание. Гас не слишком жаловал меня и вас после того, как его уволили, поэтому я не знаю, следует ли мне туда идти.

– Мне кажется, ты должен пойти, – заявил Дуг. – И я тоже. Мы обязаны показать, что уважали Гаса. – Он посмотрел на часы. – Я буду там около шести. – Он немного подумал и понял, что не испытывает ни малейшего желания ужинать ни с одной из женщин, чьи телефоны имелись у него в записной книжке. – Приезжай примерно в то же время, потом сходим куда-нибудь поедим.

– Хорошо, – ответил Джек и, немного поколебавшись, добавил: – Дуг, вы бы сегодня соблюдали осторожность со спиртным. Когда вы перебираете, то склонны не следить за своим языком.

Дуглас Коннелли понимал, что управляющий прав, но все равно разозлился, а потому резко ответил:

– Увидимся в шесть.

И отключил телефон.

Глава 29

Лоуренс Гордон, президент и председатель правления «Гордон глобал инвестментс», дочь которого Джейми, студентка колледжа, была убита два года назад, попросил своего шофера Лу забрать его из офиса на Парк-авеню в три пятнадцать, но задержался больше чем на час. Это была пятница.

Главной новостью дня стало сообщение о том, что три крупнейшие компании планируют обнародовать свои проекты на четвертый квартал, и все три не оправдали ожиданий. Это откровение привело к резкому падению уровня цен на фондовой бирже.

Лоуренс остался за письменным столом, чтобы отследить развитие событий. Наконец во второй половине дня рынок стабилизировался.

Облегченно вздохнув, Лоуренс Гордон уселся в машину.

– Что ж, у нас еще остается немного времени до пяти часов, когда начнутся самые серьезные пробки.

– Мистер Гордон, пятичасовые пробки начинаются в четыре, но вы будете дома задолго до того, как вернутся остальные члены вашей семьи, – ответил Лу.

Путь до Бедфорда, сердца округа Вестчестер, обычно занимал около часа. Лоуренс часто использовал это время для чтения отчетов или слушал новости. Но сегодня он откинулся на спинку и закрыл глаза.

В шестьдесят семь лет его рост составлял шесть футов – а раньше он был на пару дюймов выше. Совершенно седые редеющие волосы, утонченные черты лица и исходящая от него аура уверенности приводили к тому, что в многочисленных статьях, которые о нем писали, неизменно повторялось слово «знаменитый».

Сегодня Лоуренс и его жена Вероника отмечали сорок четвертую годовщину свадьбы. Прежде они всегда отправлялись в Париж, Лондон или на свою виллу в Тортоле.

Так было до тех пор, пока не исчезла их дочь Джейми. Знакомая острая боль пронзила Гордона, когда он подумал о своем младшем ребенке, единственной дочери. Он и Вероника решили, что их семья уже сформировалась после рождения трех сыновей: Лоуренса-младшего, Эдварда и Роберта. Им с Вероникой было по сорок три, когда неожиданно на свет появилась Джейми. Оба были счастливы.

Лоуренс вспомнил, какие незабываемые чувства его охватили, когда он впервые взял на руки маленькую Джейми. Красивое личико и большие карие глаза. Она схватила своими пальчиками его большой палец, и Лоуренс испытал мгновения счастья. Он подумал о своих предках-переселенцах, которые верили, что между отцом и дочерью существует некая связь, удивительные и нерушимые узы любви.

Джейми, золотой ребенок. «Она могла бы стать избалованной и испорченной, но всегда оставалась собой», – печально подумал Лоуренс. Даже ребенком она обладала чувством ответственности. Когда Джейми училась в старших классах, она участвовала в организации бесплатных столовых и раздачи одежды. А когда перешла в колледж Барнарда ^[8] [8]
  Частный колледж высшей ступени для девушек в Нью-Йорке.


[Закрыть], два лета провела в офисах Хабитата ^[9] [9]
  Международная неправительственная некоммерческая организация, которая занимается помощью беднякам по всему миру.


[Закрыть]– один раз в Южной Америке, а другой – в Африке.

Она училась на последнем курсе Барнарда, когда решила написать эссе об оказавшихся на улицах людях. Джейми объяснила родителям, что для этого ей придется беседовать с теми, кто в буквальном смысле там живет.

Лоуренс и Вероника пытались отговорить дочь от этого проекта, но та всегда отличалась упорством. Однако она обещала быть осторожной и даже пошутила, сказав, что не хочет подвергать себя опасности.

«Я хорошо чувствую людей, уж поверьте мне, и не собираюсь оказаться в ситуации, с которой не сумею справиться», – заверила их Джейми. Но два года назад, черед три недели после того, как девушка начала заниматься своим проектом, она исчезла. А еще через месяц корабль береговой охраны нашел ее тело в Ист-Ривер. На челюсти остался след удара, руки и ноги были связаны, ее задушили.

Полиция так и не сумела узнать, где она была, или найти убийцу. За день до того, как Джейми исчезла, камеры слежения записали ее беседу с живущими на улицах людьми в Нижнем Манхэттене, и ее дело расследовал офис окружного прокурора Манхэттена. Джон Круз, детектив, стоявший во главе следствия, регулярно звонил Лоуренсу.

«Я обещаю, что мы не закроем дело до тех пор, пока не отыщем зверя, который убил вашу дочь», – обещал Круз.

Гордон покачал головой. Сейчас он не хотел думать о Джейми, о свежем запахе ее выбеленных солнцем каштановых волос, спадавших до плеч.

«Если ты будешь мыть их каждый день, они начнут выпадать», – дразнил он ее.

Даже после того, как Джейми стала учиться в колледже, она любила устроиться рядом с ним на диване и смотреть новости, когда возвращалась домой на выходные.

Пока машина медленно продвигалась через Манхэттен к автостраде Вест-Сайд, Лоуренс постарался сосредоточиться на подарке, приготовленном Веронике на их годовщину. Он пожертвовал два миллиона долларов кафедре социологии колледжа Барнарда от имени Джейми. Лоуренс надеялся, что это порадует Веронику, которая очень сильно тосковала по дочери. «Мы оба тоскуем по ней», – подумал он.

Когда они свернули на север по автостраде Вест-Сайд, Лоуренс посмотрел на Гудзон. В этот сумрачный день его поверхность стала грязно-серой. Всякий раз, когда он проезжал мимо Гудзона или Ист-Ривер, представлял себе плывущее в их водах тело Джейми и ее длинные волосы, испачканные грязью.

Он тряхнул головой, чтобы избавиться от жуткого образа, наклонился вперед и включил радио.

В пять тридцать Лу нажал на кнопку, открывающую ворота владений Гордонов. Лоуренс отстегнул ремень, когда они катили по длинной подъездной дорожке. Его сыновья с женами должны были приехать в шесть, и он хотел успеть переодеться во что-то более удобное.

Когда Лоуренс вышел из машины, Лу уже распахнул перед ним входную дверь роскошного кирпичного особняка. Гордон собрался быстро подняться по лестнице впечатляющего холла, но сначала заглянул в гостиную. Там, в кресле у камина, сидела Вероника, успевшая переодеться в разноцветную шелковую блузку и длинную черную юбку.

Если Лоуренса обычно называли «знаменитым», то его жену в средствах массовой информации описывали как «прелестную и элегантную Веронику Гордон». Эти слова обычно сопровождались длинным списком благотворительных мероприятий, в которых она принимала участие. За последний год в списке появился «Фонд для бездомных», который она и Лоуренс открыли в память о Джейми.

Вероника всегда старалась сохранять мужество, но Лоуренс не раз просыпался ночью и слышал, как она сдавленно рыдает в подушку. Ему ничего не оставалось, как обнять жену и сказать: «Ты правильно делаешь, что даешь выход своим чувствам, Ронни. Будет хуже, если ты станешь держать их в себе».

Но сейчас, когда он вошел в гостиную и жена поспешила ему навстречу, он заметил, что глаза у нее блестят.

– Лоуренс, ты не поверишь. Ты ни за что не поверишь! – И прежде чем он успел задать вопрос, супруга продолжала: – Я знаю, ты посчитаешь это безумием, но я слышала о совершенно поразительной женщине-медиуме.

– Ронни, неужели ты встречалась с ней? – пораженно воскликнул Лоуренс.

– Я знала, что ты сочтешь меня безумной. Вот почему не говорила тебе, что договорилась о встрече. Она принимала сегодня днем в доме Ли. Лоуренс, знаешь, что она мне сказала?

Гордон ждал. Если это принесет Веронике облегчение, он будет только рад.

– Лоуренс, она сказала, что я пережила ужасную трагедию, что я потеряла дочь по имени Джейми. Она сказала, что Джейми на небесах, что ей была не суждена долгая жизнь и что все хорошее, что мы делаем в память о ней, ее радует. Однако ее огорчает, что мы предаемся печали, и просит, чтобы ради нее мы попытались быть счастливыми.

«Наверное, Ли все рассказала медиуму, благослови ее Господь», – подумал Лоуренс.

– И еще она поведала, что новый ребенок будет девочкой и что она счастлива, что они собираются назвать ее Джейми.

Их младший сын Роберт и его жена к Рождеству ждали третьего ребенка. У них уже было два маленьких мальчика, и они решили не узнавать заранее пол будущего малыша. Девочку они планировали назвать Джейми.

«Ли это было известно», – подумал Лоуренс.

Выражение лица Вероники изменилось.

– Лоуренс, ты знаешь, как тяжело мы переживаем, что убийца Джейми так и не арестован, – ведь он может лишить жизни другую девушку.

– И я до сих пор не побывал в суде и не увидел, как этого монстра приговаривают к пожизненному заключению, – резко ответил Лоуренс.

– Но теперь это произойдет. Медиум сказала, что очень скоро будет найдена принадлежащая Джейми вещь, которая приведет полицию к убийце.

Гордон посмотрел на супругу. Он не сомневался, что Ли не говорила ничего похожего той женщине. Господи, неужели медиум настоящий? Неужели все это может произойти?

Он получил ответ через несколько дней.