Текст книги "Взгляд в темноте"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

25

Комната Лалли нужно попасть в свою комнату, Неважно, что там холодно. Газеты между двумя одеялами согреют ее. Она так скучает по своей комнатке; в ночлежке на Десятой авеню, где она, Рози и другие провели большую часть зимы, все время было полк народу. Ей нужно одиночество. Нужно место, чтобы помечтать.

Много лет назад, в молодости, Лалли читала колонки Луэллы Парсонс и Хедды Хоппер, а потом ложилась спать и убаюкивала себя мечтами о том, что она не скромная одинокая учительница, а кинозвезда, которую репортеры и фотографы поджидают у входа на Центральный вокзал.

Иногда на ней была белая лисья шуба и она выходила из здания «Двадцатый век Фокс», или сшитый на заказ шелковый костюм, на плечах соболиное манто, а секретарь нес саквояж с драгоценностями.

Однажды она представила, что шла в вечернем платье, потому что направлялась прямо на премьеру своего фильма на Бродвее, – в таком платье была Джинджер Роджерс в «Цилиндре».

Потом мечты увяли, и она привыкла к своей жизни – унылой, монотонной, одинокой. Но, приехав в Нью-Йорк и поселившись на Центральном вокзале, она будто на самом деле вспоминала свой звездный час и нисколько не притворялась.

А когда Расти дал ей ключ от комнаты и она могла спать на своем вокзале, уютно свернувшись и слушая шум поездов… все стало просто замечательно.

В половине девятого во вторник, нагрузившись пакетами, Лалли направилась в нижний терминал у платформы на Маунт-Вернон. Она собиралась, постоять, с пассажирами, ждущими поезд на восемь пятьдесят, а потом проскользнуть в свою комнату. По дороге она зашла в закусочную в коридоре, идущем от « Билтмора», и заказала кофе с пончиками. Но сначала выудила из газетной стойки «Таймс» и «Ньюс».

Мужчина, стоявший впереди нее, у прилавка навынос, казался смутно знакомым. А, да это же он вчера испортил ее планы, когда спускался к платформе на Маунт-Вернон с девушкой в сером пальто! Под ее неприязненным взглядом он заказал два кофе, булочки, молоко, заплатил и взял бумажный пакет. Интересно, работает ли он здесь. Почему-то ей казалось, что нет.

Покинув закусочную, Лалли нарочно слонялась по терминалу, чтобы знакомые копы не подумали, будто она замышляет что-то. Наконец она спустилась на пандус к Маунт-Вернон. Пассажиры садились в поезд. Все торопились. Очень довольная, она влилась в толпу и стала спускаться по платформе. За последним вагоном свернула направо. Через секунду она скроется из виду.

И тогда она увидела его. Мужчину, только что купившего кофе, молоко и булочки. Мужчину, приходящего сюда вчера вечером. Он быстро удалялся во мрак волнующих глубин терминала.

Направляться он мог только в одно место.

В ее комнату.

Он нашел ее! Поэтому и приходил сюда вчера вечером. Он не ждал поезда. Просто вел свою девушку ее комнату.

А сейчас он несет два кофе, молоко и четыре булочки. Значит, девушка еще там.

В глазах закипали горькие слезы обиды. Отняли комнату! Но многолетний навык мириться с жизнью спас ее. Она это перенесет. Надо от них избавиться! Будет за ним следить, а когда он уйдет, спуститься в комнату и предупредит девушку, что копы знают о них собираются их арестовать. Девушка наверняка испугается. Мужчина-то неприятный, но она явно не из тех, кто слоняется по вокзалам. Ей, наверное, казалось, что это похоже на игру. Должна сразу убежать и его с собой прихватить.

Довольная, что придумала, как перехитрить незваных гостей, Лалли повернула назад и отправилась в зал ожидания. Воображение представило девушку лежащую на ее кровати и ждущую, когда приятель принесет ей завтрак. Не особенно-то располагайся, мисс, скоро у тебя будет компания.

26

Стив, Хью, Люфтсы и агент Хэнк Ламонт сидели в гостиной. Дора Люфтс только что поставила на стол кофейник и свежие пшеничные кексы. Стив подпер рукой голову и посмотрел на них без интереса. Только вчера Нил сказал ему: «Мне говоришь не класть локти на стол, а сам все время так сидишь».

Стив отогнал эту мысль. Бесполезно. Бесполезно. Думай о том, что можно сделать. Он внимательно посмотрел на Билла Люфтса. Ночью Билл, без сомнения, утешал себя выпивкой. Глаза у него налились кровью, а руки дрожали.

Они только что прослушали запись первого звонка из девятнадцати слов. Приглушенный, невнятный голос невозможно было опознать. Хью проиграл кассету три раза и выключил диктофон.

– Ладно. Как только мистер Перрис позвонит, отнесем ее миссис Перрис и посмотрим, что она скажет А сейчас очень, очень важно уточнить несколько деталей. – Он посмотрел на список перед собой. – Во-первых, пока все не закончится, здесь круглосуточно будет дежурить агент. Я думаю, что этот Фокс слишком хитер, чтобы звонить сюда или Перрисам. Он сообразит, что мы установили прослушивание. Но всегда есть шанс… Мистеру Петерсону нужно съездить в Нью-Йорк, так что если телефон зазвонит, вы, миссис Люфтс, должны немедленно ответить. Агент Ламонт возьмет параллельную трубку, и мы запишем звонок. И если похититель позвонит, вы не должны пугаться. Вы должны удержать его на телефоне как можно дольше. Сможете?

– Постараюсь, – дрожащим голосом ответила Дора.

– Что со школой Нила? Вы позвонили и сообщили, что он болен?

– Да. Ровно в половине девятого, как вы сказали.

– Отлично. – Хью повернулся к Стиву: – Вы связались со своим издательством, мистер Петерсон?

– Да. Издатель предлагал, чтобы я увез Нила несколько дней до… казни Томпсона. Я оставил сообщение, что так и сделал.

Хью повернулся к Биллу Люфтсу:

– Мистер Люфтс, я хочу, чтобы вы оставались в доме, по крайней мере сегодня. Это кому-нибудь покажется странным?

Дора Люфтс невесело рассмеялась.

– Только завсегдатаям бара «Мельница».

– Хорошо, спасибо вам обоим. – Разговор с Люфтсами был закончен. Они встали и ушли в кухню неплотно прикрыв за собой дверь.

Хью решительно захлопнул ее, поднял бровь и смотрел на Стива.

– Вряд ли Люфтсы много упустили из того, что говорится в этом доме, мистер Петерсон, – заметил он.

Стив пожал плечами.

– Я знаю. Но с тех пор, как Билл в прошлом году ушел на пенсию, они остаются из любезности и очень хотят уехать во Флориду.

– Вы говорили, что они здесь уже два года?

– Немного дольше. Дора убиралась у нас раз в неделю с рождения Нила. Наш прежний дом был в шести кварталах отсюда. Они копили на пенсию. Когда убили Нину, мы только въехали и мне нужен был кто-то, чтобы присматривать за Нилом. Я предложил им небольшую комнату на третьем этаже. Так они экономили на плате за жилье, и я платил Доре столько же, сколько она зарабатывала за уборку.

– И это всех устраивало?

– Вполне. Люфтсы любят Нила, и Дора хорошо за ним присматривает… возможно, слишком хорошо – она чересчур его опекает. И с тех пор как Билл начал ошиваться без дела, он стал много пить. Честно говоря я буду рад, когда они уедут.

– Что их удерживает? – резко спросил Хью. – Деньги?

– Нет. Не думаю. Дора хочет, чтобы я снова женился и у Нила появилась мать. Она на самом деле очень добрая.

– И ваши отношения с Шэрон Мартин шли к свадьбе?

Стив холодно улыбнулся.

– Надеюсь. – Он поднялся и подошел к окну. Снова пошел снег. Стив подумал, что он также может контролировать свою жизнь, как одна из этих снежинок – место, куда упадет: на кустарник, траву или дорогу, где растает или замерзнет от прикосновения, будет сметена, растоптана ботинками. Что за дурацкие мысли лезут в голову. Усилием воли он вернулся к настоящему. Нельзя беспомощно сидеть здесь. Нужно что-то делать.

– Я возьму чековую книжку и поеду в Нью-Йорк, – сказал он Хью.

– Одну минуту, мистер Петерсон. Нужно обсудить кое-что.

Стив подождал.

– Что будет, если вы не получите записи с голосом вашего сына и Шэрон?

– Он обещал…

– Возможно, он не успеет ее доставить. Как передаст запись, даже если сделает ее? Вопрос в следующем: вы готовы заплатить деньги без доказательств?

Стив подумал.

– Да. Я не хочу рисковать и провоцировать его. Возможно, он где-нибудь оставит кассету… а если я не буду следовать его указаниям…

– Ладно. Займемся этим позже. Если до двух ночи, когда он позвонит в автомат на 59-й улице, кассета не появится, можете потянуть время… Скажите, что ничего не получили. Он может заявить, что оставил ее в определенном месте, но это легко будет проверить. Еще одно. Вы собираетесь отдать ему настоящие деньги? Мы можем достать фальшивые, которые будет легко отследить.

– Нет, я не стану так рисковать. Деньги в трасте – на образование Нила. Если с ним что-нибудь случится…

– Хорошо. Значит, вы снимете деньги со счета. Возьмите у кассира чек и отправляйтесь в Федеральный резервный банк. Наши люди сфотографируют купюры. По крайней мере, у нас будут хоть какие-то данные…

Стив перебил его:

– Я не хочу, чтобы деньги маркировали.

– Никто не говорит о маркировании. Но похититель не узнает, что мы их сфотографировали. Хотя это и потребует времени. Восемьдесят две тысячи по десять, двадцать и пятьдесят долларов – огромная гора купюр.

– Я знаю.

Мистер Петерсон, вам нужно соблюсти некоторые предосторожности. Во-первых, позвольте нам установить в вашей машине камеры. Так мы сможем следить за похитителем после того, как вы с ним встретитесь. Возможно, нам удастся сфотографировать его или записать номер его машины. Мы также хотим установить в вашей машине таймер, чтобы на расстоянии знать, где вы находитесь. И наконец – и это решение будет зависеть от вас – мы хотели бы спрятать электронный индикатор в чемодане с деньгами.

– А если он его найдет и поймет, что я сообщил вам?

– А если вы не установите индикатор и похититель с вами больше не свяжется? Вы заплатили деньги, а вашего ребенка и Шэрон не вернули. Поверьте мне, мистер Петерсон, наша первая задача – найти их целыми и невредимыми. После этого у нас будут развязаны руки для поиска похитителя. Но решение за вами.

– Как бы вы поступили, если бы речь шла о вашем сыне и… жене?

– Мистер Петерсон, мы имеем дело с непорядочными людьми. Это не тот случай, когда вы платите деньги, и вам возвращают родных. Может быть, их освободят. Может быть. А может, просто оставят так, что они сами не выберутся. Это нужно учитывать. По крайней мере, зона поиска будет сужена, если мы сможем выследить похитителя.

Стив вяло пожал плечами.

– Делайте, что нужно. Я поеду в Нью-Йорк на машине Билла.

– Нет. Я предлагаю вам поехать на своей машине и припарковать ее возле вокзала, как обычно. Весьма вероятно, что за вами следят. Мы тоже установили наблюдение, наш агент сопровождает вас на расстоянии. Оставьте ключи на полу. Мы заберем машину и установим оборудование. К вашему возвращению она будет на месте. Итак, с деньгами вы едете…

Без двадцати одиннадцать Стив сел на поезд до Центрального вокзала. Он на десять минут отставал от расписания и прибыл в Нью-Йорк в одиннадцать тридцать пять. С большим пустым чемоданом в руках Стив направился на Парк-авеню пешком.

Он шел от вокзала к 55-й улице и все сильнее ощущал безнадежность и тщетность своих усилий. Сегодня, на второй день снегопада, горожане, демонстрируя привычку сопротивляться стихиям, вышли на улицы как ни в чем не бывало. Они переступали через скользкие тротуары и лавировали среди сугробов. Вчера утром они с Шэрон стояли под снегом в нескольких кварталах отсюда, и он поцеловал ее на прощание. Ее губы не ответили ему, как и его, когда Нина поцеловала его в тот последний день.

Стив приехал в банк. Известие, что он собирается снять со счета Нила все, кроме двухсот долларов, было встречено поднятой бровью. Кассир покинула свою каморку и проконсультировалась со старшим вице-президентом, сразу заспешившим к Стиву.

– Мистер Петерсон, возникли какие-то сложности?

– Нет, мистер Штраус. Я просто хочу снять деньги.

– Я вынужден попросить вас заполнить федеральную форму и форму штата. Это необходимо при снятии таких крупных сумм. Надеюсь, у вас нет каких-либо претензий к нашей работе со счетом вашего сына?

С усилием Стив сохранил спокойное выражение лица и интонацию.

– Нет, никаких.

– Хорошо, – вице-президент заговорил прохладно-профессиональным тоном. – Вы можете заполнить все необходимые формы за моим столом. Пожалуйста, пройдемте за мной.

Стив механически нацарапал всю требуемую информацию. Когда он заканчивал, кассир принесла чек.

Мистер Штраус быстро подписал чек, вручил Стиву и поднялся. Лицо его приобрело заботливое выражение.

– Я ни в коем случае не хочу вмешиваться, но, возможно, у вас неприятности, мистер Петерсон? Может, мы сумеем помочь?

Стив тоже встал.

– Нет, нет, спасибо, мистер Штраус. – Он сам услышал, как натянуто и неубедительно прозвучали его слова.

– Надеюсь, что так. Мы очень ценим вас как клиента, и, надеюсь, как друга. Если возникнет какая-то проблема, и мы сможем помочь, пожалуйста, сообщите нам. – Он протянул руку.

Стив пожал ее.

– Очень любезно с вашей стороны, но все хорошо, уверяю вас.

Подхватив чемодан, он вышел на улицу, поймал такси и направился в Федеральный резервный банк. Там его отвели в комнату, где мрачные агенты ФБР деловито считали и фотографировали купюры. Стив угрюмо наблюдал за ними.

В голове вертелся детский стишок: «Король сидел в своей казне и денежки считал». Нина любила его напевать, укладывая Нила.

Он вернулся на вокзал в пять минут четвертого, поезд только что ушел. Следующий через час. Он позвонил домой. Дора взяла трубку, и с параллельного аппарата ответил агент Ламонт. Никаких новостей. Кассету не присылали. Хью Тейлор подъедет к возвращению Стива.

Мысль, что надо убить целый час, вызывала отвращение. Жгучая боль медленно растекалась от середины лба к вискам и возвращалась обратно, тисками сдавливая голову. Стив вдруг вспомнил, что со вчерашнего обеда ничего не ел.

«Устричный бар». Он закажет тарелку устричного рагу и выпить. Из этого автомата он пытался дозвониться Шэрон. Тогда и начался этот кошмар. Когда ему не ответили, и он понял – что-то случилось. Всего двадцать часов назад. Кажется, будто прошла целая жизнь.

Двадцать часов. Где Шэрон и Нил? Они голодные? На улице так холодно. Тепло ли там, где их держат?

Шэрон позаботится о Ниле, в этом он уверен. Если бы только вчера Шэрон ответила на его звонок… Если бы они провели вечер втроем, как и собирались… Уложив Нила спать, он бы сказал: «Ты не обретешь слишком много, Шэрон. Возможно, тебе досталось бы гораздо больше, если бы ты подождала, но не надо ждать. Выходи за меня замуж. Нам будет хорошо вместе».

Возможно, она не приняла бы его предложения. Она презирала его мнение о смертной казни. Но в этом он непреклонен и уверен в своей правоте.

Как сейчас себя чувствует мать Рональда Томпсона? Даже когда все закончится, она будет страдать всю оставшуюся жизнь.

Как и он, если с Шэрон и Нилом что-то случится.

Суета на терминале нарастала. Менеджеры, уезжающие до часа пик, торопливо шли к поездам на Нью-Хейвен, которые доставят их в Вестчестер и Коннектикут. Женщины, приезжавшие в Нью-Йорк за покупками, проходили через терминал, смотрели расписание, спешили домой, чтобы приготовить ужин.

Стив спустился на нижний ярус и вошел в «Устричный бар». Людей почти не было. Обеденный перерыв давно закончился. Для вечернего коктейля и ужина еще слишком рано. Он сел у стойки и сделал заказ, аккуратно поставив чемодан под ноги.

В прошлом месяце они с Шэрон обедали здесь. Ее переполняла радость из-за бурного отклика общественности на кампанию о замене смертного приговора Томпсону пожизненным заключением.

– Мы добьемся этого, Стив, – говорила она уверенно. Она была так счастлива, так переживала за это дело. Рассказывала о предстоящей поездке в поддержку кампании.

– Я буду скучать по тебе, – сказал он.

– Я тоже.

«Я люблю тебя, Шэрон. Я люблю тебя, Я люблю тебя, Шэрон». Сказал ли он это тогда?

Он проглотил мартини, который поставил пере ним бармен.

Без пяти четыре, так и не притронувшись к горячему рагу, Стив расплатился и поднялся в верхний терминал, к поезду на Карли. Проходя в вагон для некурящих, он не заметил, как мужчина в конце вагона закрыл лицо газетой. Лишь убедившись, что он прошел вперед, незнакомец опустил газету и не сводил напряженного взгляда с тяжелого чемодана. Тот же пассажир вышел в Карли и ждал на платформе, пока Стив не миновал стоянку и не уехал машине, в фарах и зеркале заднего вида которой теперь были установлены мощные камеры.

27

Гленда Перрис спала до часа дня. Только услышав отъезжающую машину Мэриан, она полностью проснулась. Сначала не открывала глаз и полежала неподвижно. Но боль, сопровождающая первое движение, не пришла. Ночью было совсем плохо, она скрыла от Роджера – насколько. Хотя он, наверное, догадался, да и доктор – беспокоился о кардиограмме.

Она не поедет в больницу. Там ей дадут столько успокоительного, что она перестанет соображать. Этого она не допустит. Ведь она понимает, почему боли так мучили в последнее время. Из-за этого мальчика, Томпсона. Такой юный, а ее показания помогли приговорить его.

– Он сбил вас с ног, миссис Перрис…

– Да, он бежал от дома.

– Было темно, миссис Перрис. Вы уверены, что бежал не кто-то другой?

– Уверена. Он помедлил в дверном проеме до того, как столкнулся со мной. А свет в кухне горел.

«А сейчас Нил и Шэрон. Господи, дай мне вспомнить». Она закусила губу… в груди кольнуло… нет, нельзя расстраиваться. Толку от этого не будет. Бога ради. думай. Гленда положила под язык таблетку. Это заглушит боль, пока она не стала острой. Фокс. Как странно он это сказал. Что-то мелькнуло в памяти… совсем недавно.

Скрипнула дверь, и заглянул Роджер.

– Все хорошо, дорогой, я проснулась.

– Как себя чувствуешь? – Он быстро подошел к кровати, коснулся ее руки.

– Неплохо. Сколько я спала?

– Больше четырех часов.

– Чья машина отъехала?

– Миссис Воглер.

– А, я и забыла. Что она делала?

– Занималась кухней. Стояла на стремянке снимала все с верхних полок.

– Слава богу. Я так переживала, что лежу, а пыль копится. Роджер, что происходит? Стив поговорил с… Фоксом?

Роджер рассказал.

– …Так что они обменялись всего несколько словами. Ты готова их послушать?

– Да.

Через пятнадцать минут, устроившись на подушках и держа в руках чашку чая, Гленда принимала в своей спальне Хью Тейлора.

– Очень благородно с вашей стороны, мисс Перрис. Я понимаю, какое это для вас испытание.

Она отмахнулась от его извинений:

– Мистер Тейлор, мне стыдно, что я потеряла все утро. Пожалуйста, включайте.

Она вслушивалась изо всех сил.

– Так тихо! Просто невозможно ничего услышать.

Выражение напряженного ожидания исчезли с лица Хью.

– Большое спасибо, что попробовали, миссис Перрис. Мы проанализируем его голос. Такая запись не является допустимой уликой, но при захвате похитителя пригодиться для установления личности. – Он взял магнитофон.

– Нет… подождите! – Гленда остановила его. – Это ваша единственная запись?

– Нет. При прослушивании мы записали его на обычную и микрокассету.

– Вы оставите эту мне?

– Зачем?

– Потому что я знаю человека, с которым говорили вчера вечером. Я знаю его. И собираюсь до мельчайших деталей восстановить все, что делала последние несколько недель. Возможно, что-то всплывет. И тогда я хочу еще раз прослушать запись.

– Миссис Перрис, если бы только вы смогли вспомнить… – Хью закусил губу, перехватив предостерегающий взгляд мужа, и быстро вышел из комнаты вслед за ним и Роджер.

– Зачем вы попросили меня оставить сегодня Миссис Воглер? Неужели вы подозреваете… – спросил Роджер, когда они спустились в холл.

– Нельзя упускать ни единой возможности. Но, кажется, с ней все нормально. Добрый характер, хорошая семья, прекрасная репутация. То, что она сразу заговорила о Ниле, – просто совпадение. И на вчерашний вечер и у нее, и у мужа неопровержимое алиби.

– Почему?

Кассир в кинотеатре заметила, как она входила и выходила. Мужа соседи видели дома, с детьми. А сразу после семи оба были в полицейском участке с заявлением об угнанной машине.

– А, да. Об этом она говорила. Хорошо, что машину вернули.

– Да уж. Ей вернули жалкую восьмилетнюю машину, а у нас нет ни следа двух жертв похищения. Мистер Перрис, а что вы думаете о Шэрон Мартин? Она способна задумать такое?

Роджер помолчал.

– Интуиция говорит «нет».

– Как вы оцениваете ее отношения с мистером Петерсоном?

Роджер вспомнил визит Шэрон и Стива. Шэрон выглядела расстроенной, и Гленда спросила, что случилось. Когда Стив ушел на кухню за льдом, она сказала:

– Просто Нил от меня отстраняется.

Возвращаясь из кухни, Стив взъерошил ей волосы. Роджер запомнил выражение их лиц.

– Я думаю, они очень любят друг друга, даже сильнее, чем сами сознают. Шэрон очень беспокоит неприступность Нила, да и Стива тоже. Кроме того, он здорово потратился, все вложил в журнал. Я не сомневаюсь, что расходы окупятся, но Стив переживает. Он мне говорил.

– И еще казнь Томпсона.

– Да. Мы с Глендой надеялись, что Шэрон удастся его спасти. У Гленды сердце не на месте из-за ее собственной роли в этом деле.

– А Шэрон хотела, чтобы мистер Петерсон ходатайствовал перед губернатором?

– Я думаю, она понимала, что он этого не сделает, да и губернатора только возмутит чисто эмоциональное обращение. Не забывайте, ее резко критиковали за те две отсрочки, что она дала Томпсону.

– Мистер Перрис, что вы думаете о Люфтсах? Возможно ли, что они в этом участвуют? Они копят деньги, знают ваш телефон. Они могли знать о трастовом фонде.

Роджер покачал головой:

– Исключено. Если Дора покупает что-нибудь для Гленды, она двадцать минут проверяет, правильно ли отдала сдачу. И Билл такой же. Иногда он отгоняет мою машину к механику и всегда докладывает, сколько мне сэкономил. Они оба честны до невероятности.

– Ладно. Позвоните нам сразу же, если миссис Перрис будет что нам сказать. Мы у Петерсона.

Хью уже ждал Хэнк Ламонт. По его лицу было понятно, что есть новости. Хью не стал ходить вокруг да около.

– Что у тебя?

– Миссис Томпсон…

– Что?

– Вчера вечером она говорила с Шэрон Мартин!

– Она что?

– Нам сказал Томпсон. Дон и Стэн говорили с ним в камере. Мы объяснили ему, что сыну Петерсона угрожали, и предупредили, что если его друзья что-

то замышляют, нам лучше узнать их имена, пока они не влипли в неприятности.

– Вы не сказали, что Шэрон и Нила похитили?

– Конечно, нет.

– И что он?

– Чист. За последний год его навещали только мать, адвокат и священник их округа. Ближайшие, школьные друзья сейчас в колледже. Он дал нам их имена. Все в других городах. Но он сообщил, что Шэрон звонила его матери.

– С матерью говорили?

– Да. Она остановилась в мотеле возле тюрьмы. Они ее нашли.

– В мотеле?

– Нет, в церкви. Да поможет ей господь, Хью, она просто молится. Не может поверить, что завтра ее ребенка казнят. Не может поверить. Говорит, что Шэрон позвонила ей около шести. Спрашивала, не может ли она чем-то помочь. Мать признала, что взорвалась, обвинила Шэрон в том, что та носилась

всей стране и кричала, что ее мальчик виновен. Угрожала, что не знает, что с ней сделает, если Рональд умрет. Что из этого можно извлечь?

– Давай попробуем вот что, – начал Хью. – Шэрон Мартин расстроена звонком… может, она даже считает, будто в словах матери есть своя правда. Она в отчаянии и звонит кому-то, кто бы забрал ее и ребенка. И задумывает фокус, который бы выглядел как настоящее похищение, чтобы Нил стал заложником за жизнь Томпсона.

– Возможно, – ответил Хэнк. Лицо Хью окаменело.

– Я думаю, что это больше, чем возможность. Я думаю, что у этого бедного парня, Петерсона, все нутро в клочья, а миссис Перрис на грани инфаркта, все оттого, что Шэрон Мартин полагает, будто может манипулировать правосудием.

– И что мы будем делать?

– Работаем, как с обычным похищением. И стараемся раскопать все, что можно, о сообщниках Шэрон Мартин, особенно тех, кого она знает в этом районе. Если только миссис Перрис вспомнит, где слышала голос, мы это дело расколем.

Гленда снова и снова проигрывала кассету. «Петерсон… Через десять минут я позвоню вам на телефон-автомат сервисной станции рядом с выходом 21». Наконец она беспомощно покачала головой и выключила магнитофон. Надо действовать иначе. Вспоминать все события последних двух недель. И что не так с этой кассетой?

Вчера она вообще не выходила. Позвонила в аптеку и Агнесс, потом Джулии насчет больничного пособия… Из Калифорнии позвонили Чип и Мария, дали трубку малышу. И после этого она не подходила к телефону, пока не позвонил Фокс.

В воскресенье они с Роджером поехали из церкви в Нью-Йорк, перекусили в «Пьере» и пошли в Карнеги-Холл на концерт. По телефону она вообще не разговаривала.

В субботу она ходила к декоратору насчет наволочек и сделала укладку. Или это было в пятницу? Гленда нетерпеливо покачала головой. Так дело не пойдет. Она встала с постели, медленно подошла к столу и взяла ежедневник. Надо попросить Роджера принести из кухни настенный календарь. Иногда она делает в нем записи. И квитанции. Их она хранит в одном мете. На них есть даты. Они помогут вспомнить, куда она заходила. И еще – чековая книжка. Она вытащила книжку из шкатулки, а квитанции из ящика.

Собрав все необходимое, Гленда вернулась в постель и перевела дух – спазм в груди сменился острой болью. Потянувшись за нитроглицерином, она снова включила магнитофон. В ушах снова зазвучал сдавленный, хриплый шепот. «Петерсон… Через десять минут я позвоню вам на телефон-автомат сервисной станции рядом с выходом 21».