Текст книги "Возмездие"
Автор книги: Мэри Брендан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Мэри Брендан
Возмездие
Пролог
– Вы передумали. – В голосе молодого человека не было сожаления, и это болью отозвалось в сердце Эдгара Мередита. Но все же он заставил себя улыбнуться.
«Нет… передумала Рэйчел», – пронеслось у него в голове, и тут же улыбка исчезла с его лица. Эдгара охватило чувство горького сожаления.
В течение девятнадцати с половиной лет Эдгар был свидетелем трудного характера своей старшей дочери – приступов негодования, ее слез. Он знал, что она упряма, способна на необдуманные поступки, но никогда не считал ее жестокосердной обманщицей. Сегодня он убедился в своей ошибке. Несколько часов назад жена сообщила ему о случившемся, и это повергло Эдгара в шок, лишило его дара речи. Но сейчас он обязан был говорить о сложившейся ситуации.
Эдгар взглянул на молодого человека, поражавшего своим крепким телосложением и вместе с тем необыкновенной грациозностью. Взяв его протянутую руку, Эдгар крепко пожал ее. И жест этот, судя по всему, оказался неожиданным для молодого человека.
– Желаете что-нибудь выпить? Коньяк? Шампанское?
Искренность в обращении с ним лишь усилила душевную боль Эдгара.
– Вам удалось сбежать на часок… – заговорщицки произнес Коннор Флинт, выбирая бокал для человека, которого завтра он мог бы назвать отцом.
Неожиданно для самого себя Эдгар кивнул и таинственно улыбнулся, глядя, как искрящееся шампанское наполняет тонкий бокал. Да, ему удалось ненадолго скрыться. Впрочем, нет, он вовсе не скрывался. В этом больше не было нужды. В то время, когда то и дело возникали проблемы, жена настаивала, чтобы он постоянно находился рядом, на случай необходимости. Но теперь суета стихла, никаких планов уже не строилось, и Эдгар мог проводить с друзьями сколько угодно времени. В течение полугода он с гордостью называл этого молодого человека своим другом… Он был даже больше чем другом. А сейчас… Захочет ли майор Коннор Флинт продолжать проводить время в обществе Эдгара Мередита?
Мистер Эдгар Мередит был отцом четырех дочерей и страстно мечтал о сыне. Но миссис Мередит вполне удовлетворяло количество детей в их семье, и она не стремилась его увеличивать. Природа (к радости миссис Мередит, но к огорчению ее мужа) была на ее стороне. Коннор Флинт, стань он членом их семьи, был бы принят в ней как сын. Но, видно, не суждено ему иметь сына, подумал Эдгар. В комнате вдруг стало невыносимо жарко.
– Никогда не думал, что на мальчишник соберется так много счастливых молодых людей. – Коннор улыбнулся, указывая рукой на своих шумных гостей (среди которых был и его подвыпивший сводный брат), веселившихся в его уютной гостиной. Коннор пытался шутить, но острый и ясный взгляд его синих глаз был устремлен на Эдгара, старавшегося избежать этого взгляда.
Мистер Мередит кивнул и уже поднес бокал к губам, чтобы отпить вина, но неожиданно для себя решил, что лучше этого не делать. Резко опустив бокал на стол, Эдгар, собрав все свое мужество, заставил себя поднять глаза.
На какое-то мгновение взгляды двух мужчин встретились. Эдгар почувствовал облегчение. Судя по всему, случившееся не было для Коннора неожиданностью. Он предвидел подобный поворот событий. Значит, ему, Эдгару, не придется выкручиваться, пытаясь оправдать возмутительное поведение своей дочери.
– Мне жаль. Мне… очень жаль. – Слова Эдгара повисли в воздухе. Громкий раскатистый смех гостей заглушал его тихий, дрожащий голос.
Коннор стремительно повел Эдгара в противоположный конец гостиной, подальше от шумных молодых людей, продолжавших произносить тосты и поднимать бокалы за счастливый брак своего приятеля.
– Почему?
Эдгар покачал головой.
– Я не знаю… Она упряма… своевольна… – едва слышно произнес он и быстро добавил: – У меня не было возможности поговорить с ней, высказать, что я об этом думаю. Когда я вернулся из Уиндраша, она уже сбежала в Йорк…
– В Йорк? Так далеко? Боже мой… – процедил сквозь зубы Коннор и провел рукой по темным полосам.
– Тетушка… Ее тетушка живет в тех краях. Сестра моей жены… – запинаясь, произнес Эдгар Мередит. – Мы ничего не подозревали, клянусь. Миссис Мередит в отчаянии. Если бы я почувствовал хоть намек на то, что собирается совершить моя дочь… За все девятнадцать лет я ни разу не позволил себе и пальцем ее тронуть, а ведь одному Богу известно, что были случаи, когда упрямство и грубость дочери выводили меня из равновесия. Знай я, что она поступит так низко, я бы сумел давным-давно преподать ей урок приличного поведения. – Эдгар опустил голову.
В глазах Коннора горело синее пламя.
– Не говорите так… – осторожно произнес он.
Эдгар устало закрыл глаза, облизнул пересохшие губы. Усилием воли он взял себя в руки, стараясь соответствовать хозяину по части самообладания.
– Конечно, я исполню все формальности, сообщу о случившемся гостям, священнику… Как отец невесты… невесты, сбежавшей из-под венца… я обязан взять на себя вину и ответственность за случившееся, вынести весь позор.
– Рэйчел никому ничего не сказала? Она сбежала с любовником?
От смятения в голосе Коннора Эдгару стало не по себе. Поведению Рэйчел не было никаких оправданий. Как он мог сказать этому красавцу офицеру, человеку мужественному, имевшему многочисленные награды за доблесть, что Рэйчел обманула его накануне свадьбы, мечтая о более обаятельном, волнующем ее мужчине? Эдгар с трудом признавался даже самому себе, что его старшая дочь и наследница была девушкой пустой, неблагоразумной, забывшей о своем дочернем долге, что она не сумела оценить добропорядочность истинного джентльмена, потому что увлекалась ослепительными молодыми людьми, весело проводя с ними время.
– Она уехала одна?
– Со своей сестрой Изабель. Они всегда были очень близки. Изабель и моя жена пытались образумить Рэйчел. Изабель не хотела ехать с ней, находя поступок сестры отвратительным. Но моя жена настояла на том, чтобы Изабель сопровождала сестру, тем самым, удерживая ее от дальнейших необдуманных поступков. К тому времени, когда я прибыл в Бель-Гарденс, сестры уже пять часов были в пути, направляясь к тетушке Флоренс. Я не стал их догонять, решив, что должен быть здесь. Мой долг перед вами и честь моей семьи для меня гораздо важнее. Рэйчел следует это понять. Она всегда была интриганкой. – Эдгар вздохнул, и его побелевшие губы задрожали. – Но нынешний безжалостный поступок перешел все границы. Я никогда не прощу ей этого! Никогда в жизни я не ощущал себя таким беспомощным, ни на что не годным, никогда не был так зол… Я чувствую себя отцом, потерявшим ребенка…
– Незавидная роль… – произнес Коннор.
Глава первая
– Рэйчел, неужели тебе не хочется выйти замуж и иметь детей?
– Я же тебе говорила, мне хватает твоего Пола…
– Перестань! Довольно шутить! Я говорю серьезно, – ворчливо сказала Люсинда. – Ты не жалеешь, что отказала мистеру Фетерстоуну?
Рэйчел на мгновение задумалась.
– О! Мистер Фетерстоун! – неожиданно засмеялась она, вспомнив последнего мужчину, сделавшего ей предложение. Он был довольно привлекателен. Но спустя месяц после объявления их помолвки Рэйчел поняла, что вовсе не стремится связать себя супружескими узами. – О боже! Нет! – засмеялась она. – Дуэлянт и игрок, причем и то и другое у него плохо получается.
– Ну, а как насчет того, другого джентльмена?
Того, что прихрамывал, опираясь на палку с серебряным набалдашником? Красив, как Адонис…
– Ты о Филиппе Монкуре? – Рэйчел нахмурилась, вспомнив еще одного своего поклонника. – Месяц назад он прислал мне стихи, хотя не подавал о себе вестей вот уже более трех лет, со дня расторжения нашей помолвки.
– Как мило, что он помнит о твоем увлечении английской поэзией.
– Но он прислал мне стихи вовсе не Вордсворта или Китса, а свои собственные. Оду, в которой сравнил меня с мраморной статуей, воспевая мою красоту…
Люсинда крепко сжала губы, с трудом сдерживая смех.
– Думаю, он не прочь увидеть тебя наяву в тоге.
– Скорее, он предпочел бы увидеть меня и без этого наряда. Глупый! Почему бы ему прямо не сказать об этом?
– Рэйчел! Неужели ты могла бы… согласиться на такое предложение?
– А почему бы и нет? Брак, по-моему, слишком переоценивают. А вот быть на содержании у мужчины… В этом есть свои преимущества… Деньги и свобода… И не только это.
– Боже! Никогда не предполагала, что ты способна на подобное! – разволновалась Люсинда. – Прошу тебя, не излагай свою теорию Джун. Ты ведь знаешь, что она воспринимает каждое твое слово как разумный совет, как указание к действию. Мне бы не хотелось, чтобы она сбежала в последнюю минуту из-под венца в…
– …панике, – закончила за нее Рэйчел. Бестактный намек подруги на ее побег от жениха нисколько не обидел Рэйчел. – О, Джун совсем другая, – сказала она, обмахиваясь веером. – У меня нет опасений по поводу брака Джун. Я ведь потратила целых три месяца, чтобы его устроить…
– Столько же времени тебе понадобилось, чтобы устроить и мой брак с Полом, – напомнила Люсинда.
– Да, столько же… Моя беда в том, что я подчас жертвую своими интересами ради других. Мне следовало бы приберечь одного из этих достойных молодых людей для себя. – Рэйчел театрально вздохнула. – Теперь же… меня задвинули на полку. Моя участь – получать стихи от самодеятельных поэтов.
Несколько минут подруги сидели молча, глядя на прогуливающихся под зонтиками дам.
– А тот первый джентльмен, Рэйчел… ирландский майор…
– Кто? – резко переспросила Рэйчел, будто раздраженная тем, что подруга затронула запрещенную тему. – А, он, – вздохнула она. – Люси, это было так давно. Я едва помню, как он выглядит.
– В таком случае… взгляни налево и освежи свою память, – посоветовала ей Люси.
Рэйчел с любопытством повернула голову.
Улыбка застыла на ее губах. Она не могла поверить своим глазам!
Что она почувствует, доведись ей вновь встретить этого мужчину? – часто спрашивала себя Рэйчел. Прошло шесть лет, и казалось совершенно невероятным, что их пути когда-либо пересекутся вновь. Тем более теперь, когда Рэйчел бывала в Лондоне лишь раз в году, приезжая сюда с матерью и сестрами за покупками и ради встречи со своей подругой Люсиндой. На этот раз Рэйчел и ее семью привели в Лондон приготовления к свадьбе Джун.
Задавала себе Рэйчел и другой вопрос: если она все же встретит этого мужчину, узнают ли они друг друга? И вот теперь не было никаких сомнений – лишь мимолетный взгляд на майора Коннора Флинта всколыхнул в Рэйчел меланхолические воспоминания. Сердце ее замерло.
– О, Изабель… Как жаль, что тебя нет рядом… – едва слышно прошептала она.
Люсинда взволнованно посмотрела в сторону мужчины.
– Извини, я сказала глупость. Этот джентльмен выглядит слишком молодо. Майору же теперь, должно быть, за тридцать… Он, наверное, уже поседел… да и находится в Ирландии…
– Это он, – задумчиво произнесла Рэйчел. О да, это был он. Несмотря на расстояние между ними, она тут же узнала его. Увидела его выразительные глаза и даже услышала его мягкий ирландский акцент.
Он управлял легкой коляской, а рядом с ним сидела изящная дама в элегантном муслиновом платье бежевого цвета. Зонтик, защищая даму от теплого полуденного солнца, скрывал ее лицо. Из-под соломенной шляпки была видна лишь прядь волос, таких же черных, как и у ее спутника.
– Кажется, с ним синьора Лавиола, – сказала Люсинда. – Да, да, конечно, – подтвердила она, когда дама игриво наклонила голову набок, будто прячась от своего смеющегося спутника.
– Перестань разглядывать их, Люсинда, – попросила подругу Рэйчел. – Он может повернуться и увидеть нас.
– Похоже, он слишком увлечен этой сладкоголосой пташкой, – заметила Люсинда. – Как, впрочем, и лорд Харли. Прошел слух, что красавица Лавиола уже готова была согласиться на покровительство Харли, но неожиданно отшвырнула его, прельстившись гораздо более крупным состоянием другого любовника…
Рэйчел откинулась на мягкие подушки ландо, поправила шляпку и зонтиком прикрыла лицо, защищая себя, таким образом, от взглядов слева.
– В чем дело? – в нетерпении спросила она, выглядывая из-под зонтика, когда их ландо неожиданно остановилось. На узкой улице, запруженной экипажами, образовался затор. Люди толпились вокруг экипажа, зацепившегося колесами за повозку, груженную яблоками. Рядом стояла телега с углем. Вероятно, экипаж попытался протиснуться между повозкой и телегой, но попал в западню.
– Что случилось? – раздался голос рядом с Рэйчел. Услышав мягкий ирландский акцент, она рискнула предположить, кто подошел к ее ландо. Сердце ее неистово забилось.
Солидный джентльмен, сидевший в экипаже, возмущенно кричал из окошка, грозя пальцем угольщику и вознице на повозке с яблоками:
– Я судья! А эти два хулигана, кажется, решили позабавиться! Они выясняют отношения, а я по их милости вынужден сидеть здесь вместо того, чтобы быть на заседании… – судья взглянул на свои карманные часы, – уже десять минут тому назад. Следует штрафовать таких горе-извозчиков.
Рэйчел вгляделась в темноволосого джентльмена, сильно напоминавшего ей ее бывшего жениха. Он стоял так близко, что она могла бы протянуть руку и коснуться его. Но нет, это не он. Этот мужчина и ростом выше, и волосы у него темнее.
Судья продолжал возмущаться, и тут Рэйчел не выдержала.
– Вы не правы! – обратилась она к нему. – Если бы вы сами соблюдали правила, а не пытались обогнать другие экипажи, то не оказались бы в такой ситуации.
Судья оторопел от столь категоричного высказывания в свой адрес.
– Моя дорогая юная леди… Знаете ли вы, с кем говорите? Кого вы обвиняете? – Произнес он это свысока, с сознанием своего превосходства.
– Я знаю вас, – вновь услышала Рэйчел знакомый голос. – Вы Артур Гудвин, эсквайр, не так ли? Кажется, мы встречались на прошлой неделе на званом вечере в доме миссис Кроуфорд…
И куда подевалась напыщенность Артура Гудвина, эсквайра? Он явно заволновался и почувствовал неловкость.
– Да… я… припоминаю этот вечер, – сказал он, запинаясь, – но вас я что-то не помню.
– О, в этом нет ничего предосудительного…
Глаза Артура забегали. Тот вечер! Настоящая вакханалия! На подобных вечерах свое собственное имя и то помнится с трудом, подумал он, вспоминая юную кокетку, дарившую ему ласки.
– Пожалуйста, сэр, напомните мне, кто вы.
– Дивейн… Лорд Дивейн. Не ожидал увидеть вас так скоро. Как чувствует себя миссис Гудвин? Помню, вы говорили, что она больна…
– Да, да… Она болела… Я говорил… – Артур, не желая продолжать разговор, испуганно спрятался в глубине экипажа. Не снести ему головы, узнай его женушка о его развлечениях с юными красотками у миссис Кроуфорд.
– Готов помочь вам разобраться с колесами, – обратился лорд Дивейн к Сэмюэлю Смиту, управлявшему повозкой с яблоками.
Тот благодарно кивнул.
– А вы не смогли бы помочь нам? – обратился лорд Дивейн к вознице на телеге с углем. Угольщик не заставил себя ждать.
Вскоре движение на узкой улочке было восстановлено. Экипажи, застрявшие в пробке, продолжили путь. Неподалеку от коляски Рэйчел стояли фаэтон лорда Дивейна и экипаж Артура Гудвина. Рэйчел заметила, что синьора Лавиола, остававшаяся все время в фаэтоне, не спускала темных глаз со своего спутника.
Лорд Дивейн? Рэйчел повторила про себя это имя. Темноволосый господин был очень похож на майора Флинта, но имя его было ей незнакомо.
Рэйчел знала о существовании сводного брата Коннора, его сверстника. Но тот был светловолосый и совсем не похож на Флинта.
– Поехали домой, Ральф, – обратилась она к кучеру, продолжая думать об ирландце – «двойнике» Коннора.
И тут совершенно неожиданно лорд Дивейн подошел к коляске Рэйчел и, взяв лошадь за уздечку, приласкал ее.
– У нас не было возможности хотя бы словом перемолвиться… – вдруг произнес лорд. Тон его голоса не выдавал очевидного волнения и интереса, которые Рэйчел прочла в его синих глазах. Нет, он не узнал ее, подумала Рэйчел. Это был всего лишь взгляд мужчины, оценивающего привлекательность женщины. А Рэйчел знала о своей привлекательности. Джентльмены искали знакомства с ней. А знавшие ее мужчины не оставляли попыток понравиться ей и завладеть ее сердцем. Однажды до Рэйчел дошли слухи, что на нее заключили пари: выиграть должен был тот мужчина, которому удалось бы покорить ее, а потом публично оскорбить.
Рэйчел решила постоять за себя и не остаться в долгу. Приезжая в Лондон, она позволяла нескольким молодым людям наносить ей визиты, выезжать с ней на прогулки в Гайд-парк. Она приглашала кавалеров в ложу своих родителей на оперные спектакли. Когда же по городу поползли слухи о ее якобы романе с одним из денди, она тотчас же публично унизила этого ухажера, положив конец сплетням и закрепив за собой репутацию жестокосердной соблазнительницы. Но Рэйчел ни о чем не сожалела и не испытывала никаких угрызений совести.
Лошади заржали, вернув Рэйчел в реальность. Она подняла глаза и встретилась с устремленным на нее взглядом синих глаз. Ее волнение стихло.
Да, это он… И он узнал меня. Ему кажется, что он догадывается, о чем я думаю. Хотя он ничего не знает о моих чувствах. А мне известно о его чувствах? Он все еще сердится на меня из-за унижения, которому я его подвергла? Должно быть, он пережил тогда нечто ужасное… Впрочем, лицо его не выражает никаких эмоций… Почему он выдает себя за лорда? Для того лишь, чтобы произвести впечатление на судью?
Если так, то его уловка удалась. Экипаж Артура Гудвина, направляясь в суд, проехал рядом с коляской Рэйчел. Судья, выглянув из окна, с заговорщицким видом улыбнулся лорду Дивейну.
– Благодарю вас. Мы должны ехать, – тихо сказала Рэйчел, обращаясь к лорду и стараясь не выдать своих чувств.
Люсинда, наблюдая за подругой и лордом Дивейном, почувствовала возникшее между ними напряжение.
– Я миссис Сандерс, – сказала она. – Люсинда Сандерс. Я очень благодарна вам за помощь, сэр. Если бы вы не вмешались, все могло бы плохо кончиться. – Она бросила на подругу многозначительный взгляд, призывая Рэйчел присоединиться к ней.
– А вы?.. – тихо произнес лорд.
– Я… – Рэйчел посмотрела на лорда. – Я тоже очень благодарна вам, сэр. А теперь… пожалуйста, разрешите нам проехать. – Рэйчел коснулась руки кучера.
– Хотите, я скажу вам, кто вы? – неожиданно спросил лорд.
Рэйчел почувствовала, как зарделись ее щеки.
– У вас, сэр, по-видимому, много времени. У меня же его нет. Но если вы так хотите назвать мое имя, пожалуйста, сделайте это побыстрее. – Она взглянула на фаэтон лорда. – Тем более что терпение вашей спутницы на исходе. Мне кажется, она старается привлечь ваше внимание.
Итальянка, в самом деле, раздраженно ерзала на сиденье, то и дело поглядывая в их сторону. Но Коннора Флинта, похоже, мало интересовала дама в фаэтоне. Бросив на нее небрежный взгляд, он снова посмотрел на Рэйчел.
– Вы хотите, чтобы я назвал ваше имя? Вы уверены в этом? Это было так давно… – Он улыбнулся, и сердце Рэйчел забилось сильнее. – Что же… Хорошо. Вы… мало изменились… мисс Мередит. Это мое мнение. – Темно-синие глаза за густыми ресницами посмеивались. – И поэтому я надеюсь на удачу. Вас же ждут испытания, – добавил он сладким голосом и направился к своему фаэтону.
– Домой! Немедленно! – приказала Рэйчел кучеру, осознав услышанное.
Глава вторая
«Он не испортит мне остаток дня», – думала Рэйчел, отгоняя от себя мысли о майоре Флинте, когда шла вместе с Сильвией по устланному ковром коридору в поисках Джун.
– Уильям приглашен на обед, – сказала Сильвия, взглянув на старшую сестру блестящими серыми глазами. – Не правда ли, он красив? Если бы он не влюбился в Джун, я бы не прочь выйти за него замуж…
– Думаю, голубки здесь. – Рэйчел распахнула двери небольшой библиотеки, но Джун и ее очаровательного жениха Уильяма Пембертона там не оказалось. За столом в комнате сидели родители, о чем-то тихо беседуя. Оба вздрогнули от неожиданности, увидев своих красавиц дочерей.
Сильвия бросилась к отцу и обняла его, чем явно обрадовала Эдгара Мередита.
– Была ли почта в мое отсутствие? – спросила Рэйчел, заметив письмо, лежавшее на краю стола.
– Нет… почты не было, – ответила Глория Мередит, глядя на конверт. – Это всего лишь ответ на наше приглашение на свадьбу. Его принес посыльный.
Рэйчел почувствовала напряжение в голосе матери.
– Не держите меня в неведении. Так кто этот гость, приглашенный столь поздно? Знаменитость, которую мы обязаны пригласить? Или на свадьбе должно быть определенное число приглашенных? Кто-то неожиданно отказался?
Какое-то мгновение все молчали, наконец отец Рэйчел сказал со вздохом:
– Это ответ лорда Дивейна. Его светлость отказывается от приглашения с благодарностью, как того требуют приличия. Ответ последовал слишком быстро, а это значит, что лорд не уделил нашему приглашению должного внимания.
– Лорд Дивейн? – Рэйчел тяжело вздохнула. Вновь это имя! – Лорд Дивейн? – недоверчиво переспросила она.
– Да, – ответил отец, многозначительно взглянув на жену. – Кажется, ты знакома с его светлостью…
– Я? – удивилась Рэйчел.
– Да, ты… Ты произносишь это имя так, будто оно тебе знакомо.
– Сегодня днем я разговаривала с человеком, представившимся лордом Дивейном.
– Неужели? Где это было? – в один голос спросили родители, не зная, радоваться или огорчаться этой новости.
– Мы встретились на улице, где застрял наш экипаж. Нет, нет, с ландо все в порядке, – поспешила Рэйчел успокоить отца, увидев его волнение по поводу нового экипажа. – Я уверена, что не ошибаюсь: лорд Дивейн – это Коннор Флинт. Что же он сделал? Купил себе титул?
– Ничего подобного, моя дорогая, – ответил отец. – Он просто воспользовался своим правом по наследству. Недавно умер его дед со стороны матери, ирландец, и майор унаследовал его титул. Официально. Теперь он может представляться лордом Дивейном.
Поразительная новость!
– Но… что значит это приглашение? Вам не следовало… вы не должны были приглашать его на свадьбу Джун после всего, что было… – Рэйчел замолчала, закусив губу. Но ведь в том, что произошло, была лишь ее вина. – Зачем вам понадобилось приглашать его? Его появление на свадьбе вызвало бы пересуды. Люди снова стали бы спрашивать, что случилось с Изабель и… – Рэйчел смолкла, не в силах продолжать.
– Ты же знаешь, мы не говорим об Изабель, – побледнев, ответила мать. Сильвия, любуясь закатом, казалось, находилась далеко от происходившего в комнате.
– Итак, он отказался. – В голосе Эдгара звучало огорчение. – Отказ получен немедленно. И этим, как мне кажется, все сказано. Лорд, как всегда, вежлив и полон чувства собственного достоинства. И в дальнейшем, несомненно, будет вести себя так же. Он, по всей видимости, не намерен принимать из наших с матерью рук оливковую ветвь мира. А нам казалось, что отпраздновать свадьбу Джун с ним вместе – лучший способ дать всем знать, что все прощено и забыто. Впрочем, должен признаться, я ожидал подобного ответа от лорда Дивейна и не вправе винить его…
– Да… Ты никогда не винил его… – с горечью сказала Рэйчел.
– За что же я должен был винить его? – Эдгар внимательно посмотрел на дочь. – За то, что он джентльмен? За то, что он добр и не преследует собственные интересы? Контракт был уже подписан. До свадьбы оставалось двенадцать часов. Он мог бы возбудить дело, поскольку ты нарушила обещание выйти за него замуж, и забрать твое приданое. В его власти было опозорить нас и пустить по миру. Вы, мисс, навсегда лишились бы своей репутации. Коннор же, напротив, пощадил тебя, претерпев незаслуженное унижение. Он понес огромные финансовые потери, но спас меня. Несмотря на свои убытки, майор отказался от компенсации, которую я ему предлагал. Мне пришлось настаивать на том, чтобы он принял назад твое обручальное кольцо. Он не хотел ничего брать, даже то, что принадлежало ему по праву!
Глория Мередит взглянула на мужа, в чьем голосе звучали боль и досада. Одной рукой она сделала знак Эдгару, а вторую руку протянула в сторону побледневшей старшей дочери.
– Достаточно! Не будем ссориться. Думаю, дорогой, мы совершили глупость. У нас были добрые намерения. Мы хотели забыть о прошлом, а на деле лишь разбередили старые раны. Майор… лорд Дивейн, – поправилась она, слегка улыбнувшись, – неукоснительно соблюдает приличия, ведет себя достойно. Мы же бранимся между собой. По-моему, нам не стоит делать из него героя.
– Да, не стоит, – холодно согласилась Рэйчел и враждебно посмотрела на отца.
Внезапно наступившая напряженная тишина была прервана. Дверь библиотеки распахнулась, и в комнату, смеясь, вошли Джун и Уильям.
– А, Джун! Входите, входите! – Миссис Мередит встретила дочь и ее жениха с такой радостью, будто Джун вернулась из длительного заграничного путешествия, а не от соседей, которых она навестила вместе с Уильямом. – Как вы поживаете, Уильям? Буду рада встретиться с вашими родителями на этой неделе на музыкальном вечере. Давно с ними не виделась. Мне нужно обсудить кое-что с вашей матушкой относительно вашей свадьбы… – Стараясь разрядить возникшее напряжение, Глория торопилась сказать хотя бы что-нибудь, позабыв о том, что недолюбливает будущую свекровь своей дочери. Со времени помолвки дочери у Глории сложилось впечатление, что Памела Пембертон считает Джун недостойной ее сына, а приготовления Мередитов к свадьбе недостаточными, как бы они ни старались.
Но искреннее чувство Уильяма к своей невесте не вызывало сомнений. Уильям обожал Джун и считал себя на редкость удачливым.
Да так оно и было. Джун была хороша во всех отношениях. И внешне, и внутренне. Грандиозная свадебная церемония обещала стать незабываемым событием. Все этого ждали, и никто в этом не сомневался. Ничто не должно было омрачить этот радостный день.
Глория взглянула на Рэйчел, а затем на Эдгара. Как много у них общего, думала она. Оба упрямы, всегда готовы встать на защиту своих близких, оба часто действуют сгоряча, хотя по сути благоразумны.
Глория улыбнулась, наблюдая, как ее муж, беседуя с Уильямом, с трудом восстанавливает душевное равновесие. Нет, подумала она, Уильям (как бы хорош он ни был) никогда не станет Эдгару сыном, о котором он так мечтал и которого неожиданно лишился шесть лет тому назад. Впрочем, Эдгар до сих пор не смирился с этой потерей и считал, что все еще можно исправить. Подобные мысли мужа вызывали беспокойство у Глории.
Ее взгляд вновь остановился на Рэйчел. Как же красива ее дочь! И как жаль, что ни один джентльмен всерьез не обращает на нее внимания! Глорию не покидала мысль, что ее старшей дочери суждено остаться старой девой. И не только потому, что джентльмены проявляли осторожность, зная о ее репутации, но и потому, что Рэйчел вполне устраивал ее нынешний статус. Это несправедливо, думала Глория. У других матерей даже дочери-дурнушки удачно выходят замуж. Ее же дочь-красавица до сих пор одна. А еще была Изабель… Дорогая Изабель, оставившая их совсем юной… Глория почувствовала, как глаза наполняются слезами. Нет, она не должна сейчас думать об Изабель, одернула себя Глория. У нее есть Джун, Рэйчел и Сильвия. И всем им нужно уделить внимание…
Подойдя к открытому окну, у которого стояли Рэйчел и Сильвия, Глория поправила шторы. Сильвия неожиданно подалась вперед, перегнулась через подоконник, протянула руку к цветущему кусту сирени и сорвала ветку. Девушка отдала цветы матери и сестре и тут же стремглав выбежала в сад.
– Настоящий сорванец! – тихо сказала Глория. – Но и ты в детстве не отличалась послушанием.
Рэйчел нагнула голову к душистой ветке.
– Да… Бедный папа… Я не раз огорчала его своим поведением. Знаю, он предпочел бы иметь сына вместо меня…
– Рэйчел, все отцы мечтают о сыне и наследнике, – мягко сказала мать. – Так устроен мир.
– Видно, поэтому он хотел поскорее выдать меня замуж. Да? Чтобы наконец обрести сына. Мне было всего лишь девятнадцать лет, – с укоризной сказала Рэйчел.
– Не так уж и мало, – парировала Глория. – Мне не было и восемнадцати, когда я вышла замуж за твоего отца. А тебя я родила за месяц до моего девятнадцатого дня рождения.
– Тогда были другие времена! Сейчас все иначе. Шесть лет назад я не была готова стать чьей-либо женой!
– Но, Рэйчел, тогда ты говорила по-другому. Никто не принуждал тебя принимать предложение Коннора. Ты утверждала, что влюблена в него. Для нас с отцом твое счастье было превыше всего. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, ты действительно очень любила своего жениха…
– Я ошиблась. Я совершила ошибку, за которую до сих пор расплачиваюсь.
– Это не так, Рэйчел. – Глория взглянула на мужа. – Ты не можешь говорить, что мы затаили на тебя злобу, правда?
– У папы, наконец, появился сын, – сказала Рэйчел, покоренная откровенностью матери. – Уильям хороший человек. Любая семья обрадовалась бы такому прибавлению.
– Как жаль, что ко дню свадьбы Джун сирень уже отцветет, – заметила Глория, меняя тему разговора. – Часовня всегда выглядит такой красивой в окружении цветущих кустов.
– Но ведь расцветут розы, лилии, жасмин, цветной горошек… – Рэйчел улыбнулась. – Сад будет прекрасен. Все будет превосходно.
– Не хочу показаться любопытной, моя дорогая, но Коннор… он…
Рэйчел усмехнулась.
– Да, мама, он узнал меня. Но, по-моему, он держит наготове меч, хотя вел он себя… безупречно, как сказал бы папа. Он пришел нам на помощь. Если бы не он, мы бы до сих пор не выбрались из затора на Черинг-Кросс… – И она рассказала матери в мельчайших деталях о том, что произошло. – Странно, – закончила Рэйчел свой рассказ, – еще вчера я едва смогла бы описать Коннора. Ведь я так давно его не видела! И, тем не менее, сразу же узнала…
– Что он тебе сказал? Что ты сказала ему? Надеюсь, ты не нагрубила ему, Рэйчел? Если ты снова обидела этого джентльмена…
– Нет, конечно, нет, – уверила Рэйчел мать, едва заметно улыбаясь. Лорд Дивейн был для нее теперь новым знакомым, и у Рэйчел не было никакой причины грубить ему. – Он сказал… сказал, что я мало изменилась.
О, этот мягкий ирландский акцент! Рэйчел хорошо запомнила сказанные лордом слова: «Вы мало изменились, мисс Мередит. И поэтому я надеюсь на удачу. Вас же ждут испытания…»
Что-то зловещее прозвучало для Рэйчел в этих словах. Несомненно, таким образом, лорд хотел произвести на нее впечатление, думала она и, тем не менее, пыталась отыскать в его словах какой-то скрытый смысл. Люсинда услышала в них лишь сарказм, и ничего более. Рэйчел же (после некоторых размышлений) решила, что намерением лорда Дивейна была даже не угроза, а сокрушительный удар.
Почувствовав на себе пристальный взгляд матери, Рэйчел продолжила рассказ о сегодняшних событиях:
– Лорд Дивейн уехал в фаэтоне со своей спутницей. Люсинда говорит, что эта женщина – итальянская оперная дива, пользующаяся большой популярностью у наших джентльменов. Мне кажется, у нее роман с лордом Дивейном. – Рэйчел улыбнулась. – Должна признаться, я рада этой встрече с Коннором. Спустя шесть лет состоялась встреча, которой я так боялась. Она избавила меня от страха. Думаю, у лорда Дивейна те же ощущения. Что бы папа ни говорил, я рада, что лорд Дивейн не принял нашего приглашения на свадьбу. Он прекрасно понимает, что ему лучше не встречаться с нами. По-моему, не стоит огорчаться по поводу его отсутствия на свадьбе Джун.
