Текст книги "Сначала свадьба"
Автор книги: Мэри Бэлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
До чего же все-таки глупы мужчины!
Или если воздержаться от преувеличения и несправедливости по отношению к бесчисленному множеству ни в чем не повинных джентльменов, то можно было бы переформулировать мысль: до чего же глуп Эллиот Уоллес, виконт Лингейт!
Беспокоило лишь то обстоятельство, что вина лежала исключительно на ней самой.
Эллиот ни за что бы не признался, что страшно обиделся.
А Ванесса не знала, что делать, хотя требовалось что-то срочно предпринять. Плакать над портретом другого мужчины на четвертый день после свадьбы – далеко не самый разумный и тактичный поступок. Она обещала мужу иное. А если бы и не обещала, все равно была бы обязана принести в его дом комфорт, наслаждение и счастье.
Кроме того, ей вовсе не хотелось превращать безоблачные дни у озера в бледное воспоминание о туманном прошлом, в неповторимое и почти нереальное интермеццо. Да, она познала счастье и не сомневалась, что супруг тоже был безоглядно счастлив, хотя даже под пыткой не признался бы в недостойной слабости.
Они были счастливы вместе.
В прошлом.
И теперь только от нее зависело, продлится ли счастье в настоящем и будущем.
Ради их общей жизни.
Глава 16
После переезда в Лондон Ванесса редко видела мужа. Тот уходил сразу после завтрака, а возвращался вечером. И даже когда был дома, рядом неотступно присутствовали матушка и младшая сестра.
Единственным временем, когда супругам удавалось побыть вдвоем, оставалась ночь с кратким ритуалом любовной близости. Виконт старался наделить виконтессу наследником, а виконтесса старалась получить удовольствие. Оставалось лишь надеяться, что его усилия имели больший успех, чем ее. Всякий раз, едва выполнив миссию, Эллиот немедленно вставал и уходил к себе. И неизменно благодарил.
Муж вел себя вежливо, но настолько холодно, что Ванессе становилось страшно. Ей казалось, что пропасть между ними растет с каждым днем и они уже никогда не станут по-настоящему близкими людьми.
Лондонская жизнь немедленно вовлекла в свой бурный поток, и проще всего было, конечно, уступить и плыть по течению. Каждый день до отказа наполнялся сотней самых разных дел: покупки, посещение библиотеки, дневные визиты в компании свекрови и золовки, регулярные визиты на Беркли-сквер, в Мертон-Хаус – после того как туда приехали брат и сестры. А еще требовалось тщательно изучать массу ежедневно присылаемых приглашений на светские рауты и решать, какие из них стоит принять – разумеется, после представления королеве. Ну и, конечно, заставляли поволноваться само событие и торжественный бал, намеченный на тот же вечер. Это дебют Сесил, но вместе с ней впервые появятся в свете Ванесса, Маргарет и Кейт.
Впереди маячили новые встречи и новые знакомства. Они несли с собой имена и титулы, которые следовало как можно быстрее запомнить.
Почти все дела можно было считать сугубо женскими. У Ванессы сложилось впечатление, что в высшем обществе дамы и джентльмены существуют порознь, а встречаются лишь на светских развлечениях, подобных балам, скачкам и пикникам. Дебютному балу как раз и предстояло стать таким событием.
Ванесса вполне могла бы закружиться в новой жизни и в прямом смысле слова игнорировать Эллиота, тем более что она понятия не имела, как муж проводил время.
Но она скучала по нему. Там, на озере, они много и интересно беседовали. Все делали вместе. Часто и с наслаждением любили друг друга. Спали вместе, крепко обнявшись.
Конечно, даже тогда отношения недотягивали до идеальных. Ванесса не могла не ощущать сдержанность, замкнутость Эллиота, его нежелание открыться и просто наслаждаться жизнью. Она заметила, что он никогда не смеялся и даже никогда не улыбался. И все же внешняя холодность не мешала виконту познать счастье, пусть даже сам он никогда бы не произнес этого слова.
Тогда существовала надежда на лучшее.
А сейчас он не был счастлив, во всяком случае, дома.
И вина лежала исключительно на ней.
В подобной ситуации можно было смириться с половинчатым браком и заняться собственными делами.
Но она не хотела смиряться.
Утром накануне презентации Ванесса услышала, как муж вышел из своей гардеробной. Было еще очень рано. Он всегда вставал рано, чтобы провести некоторое время в кабинете в обществе мистера Боуэна, а потом на весь день уехать из дома..
Леди Лингейт, а иногда и Сесил завтракали вместе с ним. Ванесса, разумеется, тоже, но о разговоре наедине в это время нечего было и думать.
Ванесса поспешила в собственную гардеробную, на ходу снимая сорочку. Звонить горничной она не стала. Быстро умылась холодной водой и надела светло-голубое дневное платье. Провела расческой по волосам, заглянула в большое, во весь рост, зеркало, чтобы убедиться, что не окончательно страшна, и спустилась вниз вслед за мужем.
Как она и ожидала, Эллиот оказался в кабинете рядом с библиотекой. Держал в руке распечатанное письмо, но не читал, а что-то обсуждал с мистером Боуэном. Одетый в безупречный костюм для верховой езды и высокие сапоги, он выглядел неотразимо красивым.
Едва Ванесса появилась в дверях, виконт обернулся, даже не пытаясь скрыть удивление.
– А, дорогая, – приветствовал он, используя нелепое обращение, как и всегда при посторонних. – Ты сегодня рано встала.
– Что-то не спится. – Ванесса улыбнулась и кивнула мистеру Боуэну. Тот вежливо встал из-за стола.
– Могу ли чем-нибудь помочь? – поинтересовался Эллиот.
– Давай пройдем в библиотеку или в утреннюю комнату, – ответила она. – Хотелось бы поговорить.
Эллиот слегка склонил голову.
– Ответ на это письмо продиктую позже, – обратился он к секретарю и положил листок на стол. – Дело не первой срочности.
Взяв жену за локоть, решительно повел в соседнюю комнату, где в камине уже весело потрескивали дрова.
– Итак, чем могу служить, Ванесса? – холодно спросил он. Показал на кожаное кресло, а сам подошел к камину и остановился спиной к огню. За вежливостью скрывалось нетерпение.
Ванесса села.
– Просто подумала, что мы могли бы наконец поговорить. В последнее время это никак не удается.
Виконт удивленно поднял брови.
– Разве? А за обедом? И после обеда, в гостиной?
– Но с нами всегда твоя мама и сестра. А я хочу поговорить наедине.
Супруг смерил ее пристальным взглядом.
– Нужны деньги? – уточнил он. – Так скажи Джорджу, и он немедленно все уладит. Скупостью я не страдаю.
– Нет, дело не в деньгах. – Ванесса махнула рукой. – Я еще не истратила ту сумму, которую твой секретарь дал два дня назад. Только оплатила абонемент в библиотеке, и больше ничего. Ездила по магазинам, но решила, что у меня все есть. Любая покупка оказалась бы бесполезной и экстравагантной. Одних платьев сейчас набралось больше, чем за всю мою жизнь.
Лорд Лингейт продолжал смотреть сверху вниз, и Ванесса остро ощутила неравнозначность положения: она сидела, а он стоял, возвышаясь горой.
– Нет, мне хотелось поговорить вовсе не о деньгах, – продолжила она, – а о нас. О нашем браке. По-моему, я тебя обидела.
Глаза виконта мгновенно стали холодными.
– Полагаю, мэм, – возразил он, – что не в ваших силах это сделать.
Вот очевидное доказательство ее правоты. Тот, кто затаил в душе обиду, часто стремится нанести ответный удар, только еще более болезненный.
– Если вы сказали все, что хотели, то позволю себе пожелать…
– Разумеется, не все, – горячо запротестовала Ванесса. – Господи, Эллиот, неужели мы всегда будем общаться с холодной учтивостью, как чужие? Всего лишь несколько дней назад ты увлеченно швырял камешки в озеро, я неумело сражалась с веслами и мы вместе собирали нарциссы. Неужели то время ничего для тебя не значит?
– Не могла же ты поверить, что три дня после свадьбы окажутся значительнее, чем серьезная семейная жизнь? – не скрывая иронии, поинтересовался он.
– Представь себе, как раз поверила, – ответила Ванесса. – Эллиот…
– Мне действительно пора, – перебил он. – Позволь проводить тебя в столовую. Мама, должно быть, уже спустилась.
С ледяной вежливостью он предложил руку.
– Те три дня и четыре ночи стали самым чудесным временем в моей жизни, – призналась Ванесса, слегка наклоняясь в кресле и не сводя с мужа внимательных глаз.
Она заметила, как он вдохнул, собираясь что-то сказать, и поспешила продолжить:
– Я любила Хедли, – смело заявила она. – Больше того, обожала. Если бы могла, с радостью умерла бы вместо него. Но я никогда не была в него влюблена. Никогда… – Она неловко сглотнула и закрыла глаза. Ни разу в жизни она не говорила о самом сокровенном и даже старалась не думать. – Никогда не испытывала к нему вожделения. Никогда не хотела его близости. Он всегда оставался для меня самым дорогим в мире другом.
Повисло ужасное молчание.
– Но он был жутко в меня влюблен, – собравшись с духом, продолжила Ванесса. – Конечно, привлекала его не красота. Думаю, секрет в моей жизнерадостности, в желании смеяться по любому поводу и в готовности оставаться рядом. Хедли был очень болен и очень слаб. Наверное, если бы Бог наградил его силой и здоровьем, он ни за что не влюбился бы, хотя продолжал бы дружить. Полюбил бы какую-нибудь хорошенькую девушку.
Виконт упорно молчал. Ванесса быстро взглянула на мужа, а потом опустила глаза и посмотрела на нервно сжатые на коленях руки.
– Ты большой, сильный и здоровый, – продолжила она. – То, что между нами было… никогда в жизни я не испытывала подобного наслаждения. А потом, когда мы вернулись в большой дом и съездили в Уоррен-Холл, узнала о женитьбе Криспина и поняла, как страдает Мег. Ты уехал на весь день. Я осталась одна, и шел дождь, и вот тогда-то я и подумала о Хедли. Вспомнила, что сунула в чемодан портрет, пошла в спальню и нашла. Смотрела и жалела о его ранней смерти; о том, что никогда не любила его так, как должна была любить. Корила себя за то, что познала с тобой редкое наслаждение, а с ним так ничего и не почувствовала. А потом возникло чувство вины за подобные мысли: разве можно корить себя за счастливую близость с новым супругом? Напротив, надо всеми силами стремиться к наслаждению. И вот я снова пытаюсь что-то сбивчиво объяснить и снова безнадежно путаюсь в словах.
Ванесса замолчала и услышала глубокий вздох.
– Мне сложно разобраться в запутанной канве театральных трагедий, – наконец заговорил Эллиот. – Очевидно, следует испытывать глубокую благодарность за то, что ты не была влюблена в Дью, хотя и любила его. Верно? Очевидно, разница существует? И следует быть вдвойне благодарным за то, что целых три дня после свадьбы ты испытывала ко мне столь острое вожделение – причем удовлетворенное острое вожделение, – что совсем забыла человека, которого любила, но в которого не была влюблена. Я прав?
Да, ему удалось свести признание к банальной слезливой болтовне. Она открыла душу, а он остался холодным и ироничным.
Ванесса подняла на мужа глаза и наткнулась на насмешливый взгляд. И с этим невыносимым человеком ей необходимо найти общий язык? Другого пути нет. В конце концов, от этого зависит и ее собственное счастье.
– Вполне возможно, что мы не влюблены друг в друга, – продолжала Ванесса. – Конечно, можно даже и не пытаться построить глубокие и теплые отношения. А можно поступить иначе: постараться пойти навстречу друг другу и стать счастливыми.
Виконт смотрел, слегка прищурившись.
– И что же ты понимаешь под этим своим «постараться»? – иронично спросил он.
– Ну, для начала ты можешь попробовать чаще бывать дома, – спокойно ответила Ванесса. – И я, кстати, тоже. Иногда мы можем вместе заниматься чем-нибудь, что доставит удовольствие обоим.
– Например, в постели? – не преминул съязвить виконт.
Ванесса не отвела взгляда, хотя почувствовала, как зарделись щеки.
– И дольше, чем на пять минут? – не осталась она в долгу. – Это уже что-то, хотя надежные отношения должны основываться не только на встречах в постели. Конечно, завтра вечером предстоит бал, но это лишь единичное событие, да и то формальное. Но ведь каждый день я вместе с твоей мамой просматриваю стопки приглашений. Может быть, хотя бы некоторые из них заинтересуют нас обоих?
Эллиот молча кивнул в знак согласия.
– К браку непросто привыкнуть, – продолжала Ванесса. – А мужчинам, наверное, еще сложнее, чем женщинам. Нас с детства приучают к зависимости, заставляют думать не только о себе, но и о других. А вы устроены иначе.
– Значит, мы эгоистичные ублюдки? – уточнил Эллиот.
Ванесса испытала настоящее потрясение. Подобной грубости слышать еще не приходилось. Она медленно улыбнулась.
– Что ж, ты сам это сказал.
На мгновение в глазах виконта загорелись искры, очень похожие на лукавство.
– Тебе не доводилось видеть коллекцию Таунли, которая хранится в Британском музее? – неожиданно поинтересовался он.
– Нет, – честно призналась Ванесса.
– Она включает классические античные скульптуры, – пояснил Эллиот. – Некоторые леди отказываются их смотреть, а некоторые мужчины отказываются брать с собой дам, даже если те очень просят. Дело в том, что статуи полностью лишены одежды и предстают в шокирующей наготе. Но в то же время выставка позволяет приобщиться к одной из величайших мировых цивилизаций. Хочешь пойти?
Ванесса слегка растерялась от неожиданности.
– Прямо сейчас?
Виконт без стеснения осмотрел ее с головы до ног.
– Полагаю, – заключил он, – прежде не мешает позавтракать и переодеться во что-нибудь более подходящее.
Ванесса легко вскочила.
– Когда я должна быть готова?
– Через час? – предположил Эллиот.
– Через пятьдесят пять минут, – пообещала Ванесса и, одарив мужа радостной улыбкой, выбежала из библиотеки и помчалась вверх по лестнице.
Эллиот пригласил провести время вместе!
Хочет показать коллекцию Таунли! Ей безразлично, что скрывается за таинственным названием. Если мужу будет угодно, она готова смотреть на грязную лужу и находить смысл в разводах.
– Я разобрал почту, – сообщил Джордж Боуэн, когда Эллиот вернулся в кабинет. Приглашения дамам вот в этой стопке. Письма, с которыми разберусь сам, здесь. А эти требуют твоего внимания. То, которое лежит сверху…
–…подождет, – продолжил Эллиот, не глядя ни на письма, ни на секретаря. – Утро я проведу с ее светлостью.
Последовала короткая пауза.
– А, понятно, – наконец отреагировал Джордж, старательно выравнивая третью, самую маленькую стопку.
– Повезу жену в Британский музей и покажу коллекцию Таунли, – пояснил Эллиот и добавил фразу, о которой впоследствии пожалел: – Ей хочется проводить вместе со мной как можно больше времени.
– Некоторые жены достаточно эксцентричны, – заметил Джордж. Он старательно точил перо, хотя необходимости в его немедленном использовании не наблюдаюсь. – Во всяком случае, нечто подобное мне доводилось слышать.
– Мне необходимо подняться наверх и переодеться, – заключил Эллиот.
– Думаю, ты прав, – согласился друг, критически осмотрев лорда с ног до головы. – А можно внести предложение?
Виконт уже направился к двери, но вздохнул и, остановившись, взглянул через плечо.
– Полагаю, музей и коллекция – твоя идея. Мысль блестящая, ничего не скажешь. Но потом отвези леди в кондитерскую Гантера. Скорее всего ей еще не довелось попробовать мороженое. Должно понравиться. А главное, в совместном поедании сладостей она увидит романтический жест.
Эллиот резко повернулся.
– С каких это пор ты стал экспертом в романтических жестах? – саркастически парировал он.
Секретарь слегка откашлялся.
– Видишь ли, вовсе нет необходимости становиться экспертом, – пояснил он. – Вполне достаточно понаблюдать за дамами и понять, что их радует. Готов поспорить, что твою супругу порадовать нетрудно. Жизнерадостное создание – улыбается даже тогда, когда и радоваться-то особенно нечему.
– Итак, ты желаешь сделать заявление? – В голосе виконта послышались опасные нотки.
– Твоя главная проблема заключается в полном отсутствии романтизма, – бесстрашно заявил Джордж. – Единственное, что приходит тебе на ум в отношении взволновавшей сердце женщины, – отправиться с ней в спальню. Не то чтобы я тебя осуждал. Напротив, нередко даже завидую, если уж говорить начистоту. Но дамы настроены на романтический лад, а потому стоит хотя бы иногда исполнять их мечты. Конечно, речь идет о тех случаях, когда это наши супруги, а не любовницы.
Эллиот смотрел с нескрываемым изумлением.
– Бог мой! – воскликнул он. – Вот, оказывается, какого мудрого змея я пригрел в собственном доме под видом секретаря!
Джордж благоразумно изобразил раскаяние, хотя молчать не стал.
– Итак, сначала скульптуры, Эллиот, если считаешь экскурс необходимым, – напомнил он. – Полагаю, у твоей леди хватит стойкости, чтобы выдержать зрелище без нюхательной соли. Больше того, уверен, что ей понравится. Но после этого, старина, – непременно к Гантеру!
– Но ведь сейчас не лето!
– Да хоть в январе, – упорствовал Джордж. – Тем более что четыре дня кряду ее светлость провела в одиночестве, если не считать общества дам. А замужем всего-то чуть больше недели.
– А ты не в меру дерзок, – нахмурился виконт.
– Всего лишь наблюдателен, – поправил секретарь. – Ты бы лучше поспешил: до завтрака надо успеть переодеться.
Лорд Лингейт покинул кабинет.
В свою комнату он поднимался не в лучшем расположении духа, впрочем, как и все последние шесть дней. Дома настроение резко портилось. Зато в клубах, на аукционе чистокровных лошадей «Таттерсоллз» и в боксерском зале Джексона он чувствовал себя прекрасно: с удовольствием встречался с друзьями и знакомыми, увлеченно обсуждал интересующие темы: от деятельности правительства и военной политики королевства до результатов скачек и поединков знаменитых боксеров.
Но, даже радуясь жизни, виконт ни на минуту не сомневался в том, что, позволив Ванессе Дью уговорить себя жениться, он совершил величайшую ошибку.
И вот сегодня предстояло отказаться от достойного утра в достойном клубе, чтобы ознакомить супругу с культурным наследием античности. А ознакомив, угостить мороженым в кондитерской Гантера.
Хотя ехать в кондитерскую вовсе не обязательно. Нельзя позволять секретарю диктовать каждый шаг и отчитывать за невнимание к жене.
И все же пригласить Ванессу к Гантеру – это романтично!
Позвольте, но не она ли обещала обеспечить ему комфорт?
Эллиот тяжело вздохнул и пришел к выводу, что на свете нет ничего более запутанного и неудобного, чем брак.
Глава 17
Ванессе очень понравились скульптуры. Она внимательно осматривала каждую мраморную фигуру, ничуть не смущаясь наготой. Не мешало ей и то обстоятельство, что от большинства статуй сохранились лишь фрагменты.
– Поверить невозможно, что смотришь на произведения глубокой древности. Дух захватывает, правда? – обратилась она к мужу.
Эти слова оказались единственными. Виконт с интересом заметил, что супруга не заполняла время болтовней, а сосредоточенно изучала коллекцию. Правда, спустя некоторое время оказалось, что порою она переводит пристальный, критический взгляд со статуй на него самого. Виконт заметил это потому, что сам больше смотрел не на древнегреческие обломки – их он уже не раз видел, – а на жену.
Она надела розовое платье. Цвет мог бы выглядеть ужасно, но почему-то этого не случилось. Напротив, в розовом Ванесса казалась особенно женственной и хрупкой, а цвет лица приобрел нежную прозрачность. Да, сейчас можно было смело назвать ее очень и очень хорошенькой.
Разумеется, платье соответствовало самым строгим требованиям стиля, а причудливая маленькая шляпка воплощала новейшие модные веяния.
Однажды их взгляды встретились, и виконт вопросительно поднял брови.
– Все фигуры почему-то или белые, или серые, как будто древние греки и другие народы Средиземноморья были бледными. Но ведь это же не так, правда? Скорее всего изначально скульптуры были окрашены в яркие тона. Эти люди наверняка были смуглыми, как ты, только с бронзовым отливом: ведь они постоянно жили под ярким солнцем и выглядели еще красивее, чем в мраморе.
Эллиот спросил себя, не комплимент ли это и не хочет ли она назвать его красивым.
– А ведь все эти восхитительные изваяния – историческое наследие твоих предков, – заключила Ванесса, когда они выходили из музея. – Чувствуешь, как сердечные струны отзываются мелодичным звоном?
– Насколько мне известно, сердце – это орган, не снабженный струнами, – ответил Эллиот.
Вялая попытка отшутиться была вознаграждена широкой восторженной улыбкой.
– Но я никогда не забываю о греческих корнях, – добавил он уже серьезно.
– А в Греции бывал? – продолжала расспрашивать Ванесса.
– Только однажды, в раннем детстве. Мама возила нас с Джессикой в гости к деду и многочисленным родственникам. Мало что запомнил, кроме шумных и многолюдных семейных сборищ, яркого солнца и синей воды. Да, а еще помню, как заблудился в Парфеноне, потому что не послушался и ушел от мамы.
– Никогда не думал съездить еще раз? – поинтересовалась она, опираясь на руку мужа и поднимаясь в экипаж.
– Конечно, думал, – ответил Эллиот. – Но пока такая возможность была, откладывая путешествие на будущее, а после смерти отца набралось слишком много дел. А кроме того, в Греции очень неустойчивая политическая ситуация.
– Все равно необходимо съездить, – настаивала Ванесса. – Ведь твои родственники и сейчас там живут?
– Столько, что и сосчитать невозможно, – ответил виконт.
– Поедем вместе, – предложила Ванесса. – Устроим себе еще один медовый месяц.
– Медовый месяц? – удивился Эллиот. – Снова?
– Как те три дня в доме на берегу озера. Они ведь получились приятными, правда?
Три дня – это медовый месяц?
– Нельзя бросать поместья, – возразил виконт. – И непозволительно забывать о семнадцатилетнем мальчике, которому предстоит многому научиться в новой жизни и в новом статусе.
– А еще начинается светский сезон, – подсказала Ванесса, едва экипаж тронулся по Грейт-Рассел-стрит, – и необходимо вывозить в свет Мег и Кейт.
– Да, – согласился виконт.
– А еще тебе пора заводить своих детей.
– Да.
Эллиот искоса взглянул на жену. Она смотрела вперед и улыбалась.
– Оправдания недостаточно веские.
– Оправдания? – удивленно переспросил Эллиот.
– Время идет вперед, и родные, к сожалению, не молодеют. Твой дед еще жив?
– Да.
– Жизнь не ждет. Кажется, еще вчера я была девочкой, И вот уже скоро исполнится двадцать пять. А тебе почти тридцать.
– Можно сказать, стою на пороге старческого маразма, – заметил Эллиот.
– Сами не заметим, как доживем и до такого, – серьезно кивнула Ванесса. – Конечно, если повезет встретить старость. Так что надо жить и радоваться каждому мгновению.
– А обязанности и чувство долга? К черту?
– Ни в коем случае. Но порою легче спрятаться за уже ставшими привычными обязанностями, чем открыться навстречу жизни.
– Прости, но разве ты не провела всю жизнь в Трокбридже и его окрестностях? – нахмурился Эллиот. – И вправе ли советовать мне бросить все и прыгнуть на первый же отходящий в Грецию пароход?
– Сейчас я уже не в Трокбридже, – спокойно возразила Ванесса. – Осмелилась переехать в Уоррен-Холл вместе с братом и сестрами, хотя прекрасно понимала, что ныряю в неизвестность. А потом осмелилась выйти замуж за тебя и нырнула еще глубже. Завтра меня представят королеве, а потом состоится первый бал Сесил, на котором необходимо ввести в свет Маргарет и Кейт. За этими последует еще тысяча подобных событий. Страшно ли мне? Еще как! Готова ли я делать то, чего от меня ждут? Абсолютно готова!
Эллиот упрямо поджал губы.
– Судя по всему, на первое время о поездке в Грецию можно забыть.
– Согласна. – Ванесса ослепительно улыбнулась мужу. – Потому что обязательства стоят стеной. Мне предстоит привыкнуть к мысли о том, что новая блестящая жизнь вовсе не означает полной и бесконечной свободы. И все же нельзя позволять обстоятельствам подчинить себя. И в самой ответственной, самой занятой жизни должны случаться радости.
Эллиот удивленно смотрел на жену. Откуда в ней столько жизнелюбия? Даже в первом браке со смертельно больным человеком она не разучилась радоваться окружающему миру. Право, где проходит граница, отделяющая радость от счастья?
– В ближайшем будущем, – заключила Ванесса, – мы выберем подходящее время, когда тебя не будут удерживать неотложные дела, а Стивен наконец сможет обойтись без постоянной опеки. Тогда и поедем в Грецию, чтобы навестить родственников и провести в чудесной стране еще один медовый месяц. А если к тому времени уже родятся дети, они просто поедут вместе с нами, и все.
Ванесса густо покраснела, очевидно, поняв непосредственный смысл собственных слов. Эллиот удивился: стоило ли краснеть после двух недель регулярных интимных встреч?
– Странно, экипаж останавливается, – удивилась Baнесса, глядя в окно. – Мы же еще не приехали домой!
– Зато приехали в кондитерскую Гантера, – пояснил Эллиот. – Сейчас угощу тебя мороженым.
– Мороженым? – изумилась она.
– Думаю, после целого часа, проведенного в окружении мраморных обломков, ты не откажешься подкрепиться, – предположил он. – Хотя, осмелюсь заметить, в музее тебе понравилось. Так ведь?
– Мороженое! – повторила Ванесса, так и не ответив на вопрос. – Не пробовала ни разу в жизни. Говорят, оно божественно!
– Нектар богов? – осведомился супруг, подавая руку. – Вполне возможно. Тебе судить.
Следующие полчаса виконт смотрел, как жена наслаждается лакомством, и думал о том, что даже роскошь и жизненные блага способны утомить. А Ванесса сосредоточенно, с отрешенным видом отправляла в рот маленькие кусочки воздушного десерта и, прежде чем проглотить, несколько секунд смаковала. Поначалу даже прикрывала глаза от удовольствия.
– Мм… – наконец пробормотала она, – разве бывает на свете что-нибудь более восхитительное?
– Хорошенько подумав, я готов назвать с дюжину вещей, столь же восхитительных. А вот более восхитительное? Нет, не знаю.
– О Эллиот! – воскликнула Ванесса, наклоняясь к мужу через стол. – Правда, утро выдалось чудесное? И я оказалась права: проводить время вместе необычайно интересно! Отличная идея!
Отличная идея?
Виконт представил, как прошло бы утро в клубе, и понял, что не понес невосполнимых потерь. А если признаться честно, ему даже понравилось!
Выходя из кондитерской, супруги встретили леди Хотон с племянницей в сопровождении лорда Битона.
Эллиот поклонился дамам и по-свойски кивнул Битону.
– О, леди Хотон, – проворковала Ванесса. – И мисс Флэксли! Вы тоже приехали полакомиться мороженым? А мы были в Британском музее, на выставке античной скульптуры, и вот мимоходом заглянули сюда. Чудесный день, не правда ли?
– Ах, леди Лингейт, – улыбнулась леди Хотон, хотя, как правило, делала это нечасто. – День действительно замечательный. Вы знакомы с моим племянником, лордом Битоном? Сирил, позволь представить тебе леди Лингейт.
Ванесса сделала книксен и любезно улыбнулась молодому франту.
– Очень рада знакомству. А вы уже встречались с виконтом Лингейтом, моим супругом? – Она весело рассмеялась. – Зачем спрашивать, конечно, встречались!
– Должна заметить, Лингейт, что женское население Лондона предалось коллективному трауру, – сообщила леди Хотон. – А вам, милочка, едва откроется сезон, предстоит выдержать немало завистливых взглядов. И поделом! Украли самого завидного жениха.
Ванесса рассмеялась.
– Мой брат тоже в городе, – обратилась Ванесса к Битону. – Ему всего семнадцать и недавно он стал новым графом Мертоном. Уверена, милорд, Стивен будет рад познакомиться с более опытным молодым джентльменом.
– С нетерпением жду встречи, мэм, – с польщенным видом поклонился тот.
– Будете завтра вечером на балу в Морленд-Хаусе? – поинтересовалась Ванесса. – Если позволите, я представлю вам брата. А планируют ли приехать ваши спутницы?
– Не пропустим ни за что на свете, – заверила леди Хотон, в то время как племянник снова поклонился. – Не сомневайтесь, леди Лингейт, соберется весь бомонд.
– Вижу, ты уже успела завязать несколько полезных знакомств, – поддразнил Эллиот, когда они сели в экипаж и поехали домой.
– Твоя мама постоянно возит меня с собой, – пояснила Ванесса, – и я старательно запоминаю, как кого зовут. Признаюсь, удается не всегда, но леди Хотон и мисс Флэксли, к счастью, остались в памяти.
– Выходит, ты прекрасно обходишься и без меня, – сделал вывод супруг.
Ванесса повернулась и посмотрела с очевидным недоумением.
– Но, Эллиот! – воскликнула она. – Это же всего-навсего знакомые! А твоя мама, Сесил, Мег, Кейт и Стивен – всего-навсего семья! А ты – мой муж. Разница огромная!
– Разница в том, что мы вместе спим? – лукаво уточнил Эллиот.
– Ах ты, глупый! – засмеялась Ванесса. – Да, разница именно в этом. Потому что «это» и означает нашу близость. Полную и абсолютную близость.
– И все же, – напомнил Эллиот, – тебе не нравится, когда я вхожу без стука. И ты потребовала права на уединение – даже от меня.
Ванесса вздохнула.
– Да, поведение может показаться противоречивым, – согласилась она. – Но дело в том, что двое все равно не могут слиться воедино, как бы близки они ни были. Да это и не нужно. Один из них умрет раньше другого – что тогда? От второго останется лишь половина, а это ужасно. Нет, каждый из нас должен оставаться отдельной личностью, а для этого необходима возможность побыть наедине со своими мыслями и переживаниями. И все же брачные отношения остаются самыми близкими, а близость не появляется внезапно, над ней надо работать. Но результат достоин усилий. Какая досада жить рядом, но врозь, когда можно радоваться жизни вместе!
– Да, заметно, что ты немало об этом думала, – удивленно вставил Эллиот.
– Да, думала много. И знаю, что такое счастливый брак. – Ванесса отвернулась к окну и добавила так тихо, что Эллиот едва расслышал: – А еще знаю, что такое самый счастливый брак.
Откуда взялась эта тема? И как он вообще впутался в эти туманные рассуждения?
Становилось ясно одно: жена не позволит уйти в сторону и вести собственную жизнь, построенную по образцу холостяцкой вольницы.
Она твердо решила его осчастливить, черт возьми.
И порадовать.
В чем бы ни заключалась разница между этими понятиями.
Экипаж остановился у парадного подъезда.
– Эллиот. – Ванесса легко дотронулась до рукава. – Спасибо за чудесное утро, за музей и за мороженое. Было так интересно!
Лорд Лингейт поднес затянутую в перчатку руку к губам.
– Спасибо, что согласилась поехать.
Глаза Ванессы засветились лукавством.
– После ленча можешь заниматься собственными делами. Я поеду по магазинам с Мег и Кейт. И Сесил собирается с нами. Так что, думаю, не стоит приглашать еще и тебя. Встретимся за обедом?
– Договорились, – ответил Эллиот и импульсивно добавил: – Может быть, пообедаем пораньше? Вечером тебе наверняка захочется отправиться в театр. В «Друри-Лейн» дают «Двенадцатую ночь» Шекспира. У меня там абонирована ложа, так что Мертон и сестры смогут присоединиться.
