Текст книги "Песня Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

5
Три танца

Он стоял без движения возле отца, пока комната гремела от аплодисментов и воплей. Печаль моргнула, словно это могло его изгнать, но он был там. Тут. Веспус взял его с собой.

Гад.

Расмус улыбнулся, просиял при виде нее, но Печаль не могла этим ответить. Она дрожала от тревоги. Он не должен быть тут.

Словно зная, что она думает, Веспус улыбнулся и склонил голову, а потом посмотрел на своего сына. Послание было понятным. Расмус был тут заложником. Но мог не знать об этом.

Печаль прошла в центр комнаты, движение приказывало всем взглядам оставаться на ней. Ее гости отходили, пока она приближалась, окружая ее. Юбка чудесного платья ощущалась как водопад вокруг ее бедер, шуршала вокруг ее ног. Корсет мягко отражал свет люстр. Она снова поразилась силе вещей и макияжа, которую они ей добавляли. Она не планировала речь, но когда она придерживалась плана? Она повысила голос:

– Добро пожаловать на праздник нашего нового Раннона и нашего будущего. Меня радует то, что мой народ в Ранноне тоже сегодня празднуют. И я рада, что вы все смогли прибыть сюда и праздновать со мной.

Она следила за толпой, протянула руку вправо, уверенная, что официант принесет ей шампанское.

– За Раннон, – крикнула она, поднимая бокал, слова звенели эхом, повторяемым гостями. Она сделала глоток, кивнула музыкантам, чтобы продолжили играть, и пошла по залу.

Бальный зал выглядел мило, словно хаоса в нем и не было. Стулья и столы, покрытые белоснежными скатертями, стекло и серебро сияло на них. Она приветствовала всех, пожимала руки и спрашивала, как поживали их семьи, принимала эти гадкие «поздравления» с широкой улыбкой. Но, пока она шла по комнате, сила сменялась тревогой, напряжение росло в груди, и она с болью понимала, что каждое лицо, которому она улыбалась, каждое сказанное слово были отсчетом к моменту, когда она доберется до послов и столкнется с ним. С ним.

Когда Печаль видела Расмуса в прошлый раз, она сказала ему, что им не быть вместе. И она была серьезна. Потому что, когда он касался ее, логика покидала ее, и желание быть ближе к нему затмевало ее разум.

Притяжение его кожи – способность, которой он успокаивал ее тревоги, боль, расслаблял ее – стало почти одержимостью. Прятаться в его руках всегда было просто, и Печаль боялась, что, когда потеряет силу отказывать ему, станет как Харун, поддастся наркотику, который нужен был, чтобы выжить. Печаль была навеки благодарна за то, что Расмус был хорошим, честным. Эта сила в руках его отца была бы разрушающей, в тысячу раз хуже Ламентии. Она благодарила звезды и Граций за то, что этот дар был у его сына.

Печаль ощущала на себе взгляд Расмуса, пока медленно шла среди гостей к послам, ждущим ее. Ее мутило, ладони были липкими. Она не знала, что думать, она не могла быть рада его присутствию, но и не печалилась из-за его вида. Знакомое смятение поднималось в ней.

Она пыталась сосредоточиться, пока обнимала Стилу из Сварты, Магнаса из Скаэ, Кратора из Меридеи, пока пожимала руку в перчатке Петира из Нирссеи и принимала извинения, что от Астрии пришел простой представитель. Она сказала, что король Астрии не отправит настоящего посла в страну, которой управляла женщина: это был знак неохотного уважения, раз он прислал хоть кого-то, и ее это радовало.

А потом была Рилла. Веспус шагнул вперед, раскрыв объятия, и Печаль прикусила язык, пока он сжимал ее. Его пальцы были прохладными и легкими на открытой коже ее спины, он нежно поцеловал ее в щеку.

– С возвращением, канцлер, – сказал он, голос был мягким в триумфе.

– Благодарю, посол Корриган, – ответила Печаль так вежливо, как только могла, помня, что за ней следит вся комната.

– Я привез вам подарок, – он указал на сына. – Или, если точнее, вернул его вам.

Она повернулась к Расмусу, ее сердце разбивалось сильнее.

Он был прекрасен, его светлые волосы – почти одного цвета с ее платьем – были отчасти собраны в пучок, остальные ниспадали на плечи. Его наряд был того же чудесного сиренево-голубого цвета, что и его глаза, камзол был вышит серебряной нитью, штаны подчеркивали узкие бедра, и он казался выше и изящнее, чем когда-либо.

Его взгляд был мягким, полным любви, когда он посмотрел в глаза Печали, его улыбка была открытой и искренней. Как его отец, он обнял ее, но опустил ладони на ее бедра, где платье покрывало ее кожу, чтобы его способность не повлияла на нее. Ком возник в горле Печали.

– Здравствуй, Печаль, – сказал он, отпустив ее. – Или лучше сказать – канцлер. Ты прекрасно выглядишь.

Его акцент стал сильнее с их прошлой встречи.

Она заглядывала в его глаза, пыталась прочесть его мысли, понять, несчастен ли он тут, и что он чувствовал. Словно поняв, что она делает, он улыбнулся и подмигнул ей.

– Я рад вернуться в Раннон, – сказал он.

– Тебе тут рады. И можно просто Печаль. Не нужно этих церемоний со мной.

– Ты выглядишь потрясающе, – Веспус вернул ее внимание к себе, и Расмус хмуро посмотрел на него. – Сияешь. Смелое платье. Я могу лишь представить, что представитель Астрии расскажет дома.

Печаль пропустила мимо ушей его провокацию.

– Как прошла ваша поездка домой, посол?

– Хорошо. Даже отлично. Хоть я не вернулся один.

– Это я вижу, – она улыбнулась Расмусу.

– Ах, – сказал Веспус. – Я имел в виду свою жену.

– Жену? – Печаль была потрясена. – Вы женились?

– Да. Женился, пока был дома.

– На Афоре? – Печаль поискала ее взглядом. Ей не нравилась женщина, которая давно была с Веспусом. Способность Афоры управлять птицами дала Веспусу шанс шантажировать Печаль.

– Ах, это неловко, – Веспус так не звучал. – Мы с Афорой расстались. Не переживай, – он улыбнулся. – Мы хорошо дружим. Ты не встречала мою невесту, Таасас, но, надеюсь, тебе она понравится.

Печаль моргнула. Она не слышала раньше об этой Таасас, ее точно не упоминали. Как Веспус женился на ней?

Печаль с вопросом посмотрела на Расмуса, но его лицо было нечитаемым.

– Где сейчас ваша жена? – спросила Печаль. Она не видела тут других риллян.

– Отдыхает в наших покоях. Путь сюда утомил ее, она впервые покинула Риллу. Но я уверен, что ты скоро ее встретишь. Она ждет встречи.

Это была угроза? С Веспусом это не удивляло. Печаль подавила дрожь.

Веспус улыбнулся, не разжимая губы, словно она повеселила его.

– Боюсь, я занимаю ваше время, канцлер, – сказал он. – Вам нужно пообщаться с другими гостями. У нас будет еще много времени, ведь мы оба вернулись.

Печаль не успела возразить, а он поцеловал ее ладонь, поклонился и отпустил ее.

Напряженно улыбаясь, она кивнула Расмусу и прошла к ждущему Йеденвату. Почти всем.

Арран стоял рядом с инвалидной коляской отца, внимательно слушал слова Бейрама Мизила. И с ними была Иррис. Она приехала.

Иррис опустила взгляд на пол, когда Печаль подошла, и желудок Печали сжался от тревоги и сожалений.

– Вице-канцлер, рада вас видеть. Сенатор Мизил, сенатор Дэй, Иррис, – добавила она, голос смягчился на имени лучшей подруги.

А голос Шарона был твердым, когда он сказал:

– С возвращением домой, канцлер.

Они стояли в неловкой тишине, пока Иррис не надоело это терпеть.

– Прошу меня простить, – она не ждала ответа и ушла. Печаль проводила ее взглядом, ее сердце колотилось, пока она смотрела, как толпа двигалась, и подходил Мэл. Он тоже пришел.

Иррис направилась к нему, они замерли близко друг к другу, говорили. Мэл потер плечо Иррис. От их склоненных голов Печаль ощутила ядовитый укол ревности.

– Я слышал, ты хочешь, чтобы Мэл жил тут, – сказал Шарон, глядя на пару.

– И не только он.

Печаль повернулась к нему, сердце сжалось сильнее.

– Понятно, – Шарон поджимал губы, она точно перестала быть другом Дэев. Она посмотрела на Бейрама, изобразила улыбку. – Я рада снова вас видеть, сенатор Мизил. Как прошел путь?

– Довольно тревожно. Я как раз рассказывал Шарону и Аррану, что миновал два пожара домов по пути сюда.

– Кошмар, – Печаль ухватилась за эту тему. – Два пожара. Есть идеи, откуда они?

– Жители деревни зажигали огонь в не очищенных каминах, – сказал Шарон. – Зима близко, ночи холодные. Люди разводят огонь в каминах, где скопились ветки и гнезда птиц. Такое происходит каждый год.

– Нам нужно повесить объявления, напомнить людям, что нужно чистить камины, – сказала Печаль, и Бейрам кивнул ей. Она повернулась к Шарону. – Я пыталась найти вас до этого, но вас не было в кабинетах. Или в ваших покоях.

Он кивнул.

– Я был в Истеваре, разбирался с Лозой.

– Что он хотел?

– Больше денег. Меньше работы. И больше власти.

– Его ждет шок, когда он узнает, что денег или власти для них не будет, – сказала Печаль, не подумав, и развернулась, когда глаза Шарона расширились от чего-то за ней.

Бальтазар Лис подбирался ближе, пока они говорили. И он уже мог слышать.

– Что-то хотели, сенатор Лис? – спросила Печаль.

– Первый танец, если позволите? – его ответ был мгновенным, он протянул изящную руку. – Думаю, музыканты вот-вот заиграют.

– Боюсь, я уже занял первый танец, – Арран опустил ладонь на плечо Печали.

– Опоздали, сенатор Лис, – ответила Печаль, даже не пытаясь изображать сожаление. – Может, следующий.

– Точно, – Бальтазар слабо поклонился и отошел, заиграла плавная музыка.

– Тогда станцуем, – сказала Печаль Аррану, улыбнулась остальным и позволила ему увести ее на танцпол.

– Обещаю, что буду вмешиваться каждый раз, когда он будет пытаться станцевать с тобой, – сказал Арран, когда танец начался.

– Он больше не попробует, если я не буду шептаться в углу, а ему не захочется подслушать.

– Ах, тогда я должен признаться, что и мои намерения не так чисты, – сказал Арран. – Я хочу знать, что между тобой и Иррис. Сварта, Печаль? Что она тебе сделала, что ты ее туда отправляешь?

Печаль поджала губы.

– Арран…

– Ладно, не мое дело, – он сделал паузу, пока она кружилась, ждал, пока она вернется в его руки, и закончил. – Но она сказала, что ты словно изгнала ее.

– Я ее не изгоняла. Я просто… это к лучшему.

– Что хорошего в том, что вы порознь, Печаль?

Печаль замечала, что Веспус следил за ней из другой части зала. Он оценивал Арран. Решал, можно ли его использовать. И потому Иррис нужно было держать подальше. Пока угроза в виде Веспуса не пропадет, Печаль будет придерживаться этого плана.

– Я не знаю, что сказать, – ответила Печаль.

Арран нахмурился.

– Мне кажется, что ты не все раскрываешь. И она не говорит ничего, кроме того, что ты отсылаешь ее на север.

– И ты решил попробовать все узнать?

– Сработало?

– Нет, – она улыбнулась. – Но скоро все будет в порядке, – убедила она его.

– Надеюсь.

Они молчали до конца танца, взгляд Печали блуждал по залу.

Она смотрела, как Бальтазар подошел к Веспусу, нахмурилась, когда риллянин отвернулся и заговорил с мужчиной справа – представителем Астрии – игнорируя сенатора Южных болот.

Бальтазар помрачнел, но не уходил от Веспуса, не понимал откровенного намека. Даже когда Веспус встал спиной к Бальтазару, тот стоял и ждал.

Веспус лишь взглянул на него, отпуская представителя Астрии, направляясь к подносу с канапе. Бальтазар проводил его взглядом с ошеломлением на лице.

Печаль отвела взгляд, чтобы он не заметил ее, улыбнулась Аррану в конце танца, и он отпустил ее. Магнас из Скаэ тут же взял ее за руку и закружил так, комната вращалась даже после танца. После этого Печаль отказывала в танце, прошла к Кратору из Меридеи, бодро говорящему про индустриальную эпоху в соседней стране. Печаль спросила у Кратор, можно ли пустить в Меридею ученых Раннона, и та пообещала написать герцогу утром, вопрос ей польстил.

Печаль двигалась по залу как пчела по цветущему саду, не задерживалась долго у одной группы, но всем уделяя каплю внимания. Она знакомила учителей и врачей, художников и скульпторов, когда знала, кем они были, принимая их представления, когда не знала.

Она подражала поведению королевы Мелисии на балу в Рилле, слушала больше, чем говорила, мягко улыбалась, делая в голове бесконечные пометки насчет того, что хотели люди, в чем нуждались, о чем нужно было поговорить с Йеденватом. На этом она сосредоточится, как только разберется с Веспусом. На обещаниях, которые помогли ей победить.

Ночь тянулась, слуги тушили лампы на стенах, оставили только свечи на люстрах сверху. Бал стал громче, люди выпили больше, чем стоило, и комната была полна шума и смеха. Старшие медленно уходили, оставляя младших веселиться. Вечер Печали от дипломатии перешел к тревожным танцам, хоть ей жали и терли туфли, хоть ей хотелось в туалет и выпить чего-нибудь. Она танцевала и танцевала, пока Арран не пришел на помощь, утащив ее в сторону и налив стакан воды, который она осушила за три глотка и протянула для добавки.

Она медленно потягивала воду, глядя, как Мэл и Иррис легко танцевали вместе. Они общались, Иррис говорила, а Мэл качал головой. А потом, словно ощутив ее взгляд, они посмотрели на нее одновременно, и Печаль чуть не выронила стакан.

– Думаешь, там что-то происходит? – Арран проследил за ее взглядом.

Печаль пожала плечами. Хоть они это не обсуждали, ей всегда казалось, что Иррис не интересует романтика. Она не знала, что интересовало Мэла.

Она хотела это сказать, но закрыла рот, когда Мэл и Иррис расстались, и он решительно пошел к ней.

Он замер перед ней.

– Здравствуй, Арран. Печаль, можно мне этот танец?

Она кивнула, отдала стакан Аррану и взяла Мэла за руку.

Он прижал ладонь к ее талии, другой взял ее за руку и повел в вальсе. Его время при дворе Риллы проявилось в этом – он двигался плавно, не считал шаги, не смотрел на свои ноги. Он глядел на нее с бесстрастным видом. Он выглядел лучше, чем в их прошлую встречу, но под глазами все еще были впадины, и вблизи она видела, что глаза его были розовыми, словно он плохо спал или нервничал.

– Я не думала, что ты придешь, – сказала Печаль.

– Потому что ты меня не пригласила? – ответил он. – Я – гость Иррис. Ты забыла отозвать ее приглашение.

Печаль покраснела.

– Это не…

– И ты оставила Веспуса? – резко сказал он. – После кампании? После всего?

Печаль замерла так резко, что другая пара врезалась в них.

– Простите, – извинилась она, сделала вид, что у нее снялась туфелька, пока они проходили. – Иррис тебе об этом рассказала? – прошептала она.

– Нет. Я спрашиваю, потому что не могу жить тут, пока он здесь. Или ты поэтому сказала мне пока не переезжать?

– Мэл… – она не могла сказать ему, что надеялась, что Веспус вскоре уберется. Она не могла сказать ни слова.

Он прочитал в ее молчании согласие.

– Ты оставила его. Говорила, что хочешь меня тут, но это явно не так. Как можно, если он остается? Я хотел тебе верить, но был дураком. Когда я уже научусь?

Мэл пошел прочь, оставив Печаль одну. Она провожала его взглядом, раскрыв рот от шока.

– Вот, – Расмус появился рядом с ней. Он опустил ладони на ее бедра, и они начали танцевать. Она могла обойтись без этой близости, но это было лучше его ладоней на ее голой спине. – Ты в порядке?

– Да, – голос Печали дрожал, и она пыталась взять себя в руки. – Он просто… расстроен. Он не хочет быть тут, если тут твой отец.

– Не могу его винить. И я такое ощущаю, – Расмус криво улыбнулся.

– Кто его жена? – спросила Печаль, игнорируя мрачные взгляды Шарона.

– Таасас? Ты знаешь то же, что и я. Он был с Афорой, сказал лишь, что их отношения угасли.

«Скорее, она выполнила свое предназначение», – мрачно подумала Печаль. От этого по спине пробежала дрожь. Если в этом было дело, то что полезного для Веспуса умела эта Таасас? Управляла погодой, чтобы его деревья росли быстрее? Вода текла с ее пальцев? Она умела что-то ценнее Афоры, которую отбросили – Печаль не сомневалась, что отношения порвал Веспус. Может, потому он отворачивался от Бальтазара – тот тоже перестал быть полезным, раз Веспус вернулся в Зимний замок. Интересно.

– Ты не против, что я тут? – Расмус понизил голос, перебивая мысли Печали. – Знаю, это странно, но я хочу, чтобы мы были друзьями. Думаю, я смогу быть тебе другом. Если ты еще хочешь быть мне другом.

– Да, – сразу сказала Печаль. – Да, конечно, – она с дрожью рассмеялась, понимая, что говорит правду. Она хотела быть его другом. Просто другом. – Ты прав, это немного странно, но ты всегда будешь одним из моих лучших друзей. А сейчас у меня мало тех, кого я не собираюсь прогнать.

Расмус рассмеялся.

Они танцевали. Печаль знала, что они выглядели невероятно: высокий бледный риллянин с острыми ушами и серебристыми волосами и она, с золотой кожей и белым платьем, подчеркивающем фигуру, кружащаяся в его руках. Она знала, что была права, когда танец закончился, и вокруг них захлопали люди.

– Повторим, чтобы дать людям то, что они хотят? – спросил Расмус.

– Я бы хотел вмешаться, – произнес за ними плавный голос. – Я, похоже, единственный еще не танцевал с канцлером.

Веспус. Печаль сглотнула презрение, он встал перед сыном и опустил ладонь на талию Печали. Ей пришлось положить руку на его плечо и покачиваться с ним под новую мелодию.

– А вы смелый, – сказала Печаль с фальшивой улыбкой.

– Это ваша работа, канцлер. Считайте это восстановлением старых связей. Кстати, вы с Расмусом хорошо смотрелись вместе.

– Хватит.

– Я просто говорю… жаль, что есть такой закон. Вы были бы привлекательной парой.

– Это в прошлом. И мы это знаем. И так уже довольно давно. И так будет дальше, – выдавила Печаль с улыбкой. – Если вы думали взять его сюда и махать передо мной, как морковкой перед ослом, то ничего не выйдет.

– Я не полагался на такое, Печаль. Только на планы. И точность. Удача для ленивых, – он закружил ее, чуть приподнял и опустил, снова стал вальсировать, не пропуская ни шага. Он сказал. – Хотя… мне нужна услуга.

Печаль рассмеялась. Не сдержалась. Он был наглым.

– С ума сошли?

– Так было бы проще? – спросил он и продолжил, не дав ей ответить. – Со мной семена. Мне нужно где-то их посадить. В темном уединенном месте – их нельзя беспокоить в первые две недели, иначе им не поможет даже моя способность. Дома я использую подвалы. Я бы хотел использовать твои.

– Здесь кухни используют подвалы. Я не могу убрать припасы замка ради вас.

– Подземелья? Их точно не используют.

Верно. Они были заброшены под бараками стражи замка. Последним в них побывал Бальтазар, а потом стражи посоветовали не держать там людей. Подземелья остались от времен, когда Зимний замок был для королей. Там не было места для огня, естественного света. Держать там людей было жестоко.

Похоже, этого и хотел Веспус.

Печаль не хотела отдавать ему их даже временно.

Он прочел ее колебания и улыбнулся, словно она забавляла его.

– Почему бы вам не отдать мне ключи завтра? Не бойтесь, я никому не расскажу. Обещаю, никто не узнает, что я там был.

Не было смысла притворяться, что она не сделает то, чего он хотел. Печаль напряженно кивнула, его улыбка стала шире.

– Отлично. Полагаю, вы нашли способ отдать мне землю в Северных болотах?

Печаль шагала в такт с ним, убрала старательно эмоции с лица.

– Идея есть, да. Но мне нужно время, чтобы все устроить.

– Конечно. Сколько?

– Месяц? – у нее будет время, чтобы забраться в гробницу и разобраться с записями о родителях.

Веспус рассмеялся, показывая белые зубы и розовый рот, откинув голову.

Музыка стала громче, приближалась кульминация, и Веспус снова поднял ее, закружил при этом.

– Нет, – прошептал он на ухо, опуская Печаль. – Я не могу дать тебе месяц. Я сказал, семенам нужно две недели в темноте. А потом им нужно солнце.

План сделал ее смелой.

– Тогда я не могу дать землю.

Мелодия достигла пика и устремилась к финалу. Веспус отклонил Печаль, навис над ней и сказал:

– Мне не нужно, чтобы ты ее мне отдавала, Печаль.

Он поднял ее, прижал к себе, когда она пошатнулась. Песня закончилась, и им хлопали громче, чем раньше.

– Еще одно, – Веспус склонился к ее уху. – Расмус не в своих старых комнатах, так что не ищи его там. Я бы не хотел, чтобы моя жена не так поняла, когда ты появишься у нас посреди ночи. И, в отличие от моего сына, я предпочитаю свой вид.

Он поцеловал ее в щеку и отпустил.

Она тут же убежала с танцпола. Печали вдруг надоел бал. Но она не могла уйти. Ее работой было оставаться там.

– Печаль? – Иррис была рядом с ней, подняла брови в тревоге, словно они не ссорились. – Что такое? Что он сказал?

Печаль без слов покачала головой. Воспоминание об Иррис, склонившей голову к голове Мэла, отравляло ее.

– Я в порядке, – сухо сказала она.

Иррис возмущенно фыркнула.

– Ради Граций, Печаль, ты бы…

– Я сказала, что в порядке, – рявкнула Печаль.

Иррис мрачно посмотрела на нее и развернулась. Она за пару секунд пересекла зал, Мэл следовал за ней. Никто не заметил, сплетничая, уделяя внимание вину. Печаль поняла с грустью, что ее ждали еще часы общения. Танцев, смеха и разговоров. Одна мысль об этом утомила ее.

Она смотрела, как слуги старались унести пустые бокалы и тарелки в тусклом свете, и в голову пришла идея. Она поманила к себе слугу и тихо спросила:

– Можешь отыскать одного из слуг, зажигавших лампы и попросить зажечь их, но медленно? У меня завтра много работы…

Слуга кивнул и пониманием, и Печаль обрадовалась, когда нужный человек пришел через пару мгновений, пошел по залу, зажигая лампу через каждые пару минут.

Ощущая больше контроля, Печаль прошла к музыкантам и попросила их играть медленнее, не такие зажигательные песни. Она вызвала слугу еще раз, в этот раз попросила его собрать своих товарищей и увести на кухню, чтобы гости их не видели.

Вскоре Печаль получила нужный эффект: вино давать перестали, музыка стала спокойнее, и люди перестали танцевать и заняли стулья. Свет открыл порванные чулки, юбки в пятнах, размазанный макияж и стеклянные глаза, и чары бала пропали.

Все медленно расходились. Печаль ждала, пока уйдут все гости, благодаря их.

Она опустилась, как только ушел последний, склонилась, чтобы снять туфли. Она пошла босиком из бального зала. Дугрей следовал за ней. Она повернулась к лестнице.

Расмус сидел и ждал ее на ступеньках.

Дугрей шагнул вперед, но Печаль остановила его рукой.

– Все хорошо, – сказала она.

Телохранитель отступил, давая им пространство. Она посмотрела на Расмуса.

– Я не хочу говорить, Рас.

– Что сказал тебе мой отец?

– Ничего. Я просто устала.

– Врешь.

– Уходи, Расмус, – Печаль повернулась к нему. – Не видишь, что я хочу побыть одна?

– Вряд ли можно тебя сейчас оставлять.

Слезы обжигали глаза Печали.

– Ты… Печаль, не плачь, – он потянулся к ней, но замер, беспомощный.

– Прошу, просто уйди, Рас, – Печаль пыталась сохранять голос ровным.

Он посмотрел на нее, чуть тряхнул головой.

– Хорошо. Если ты этого хочешь, – он кивнул и оставил ее.

Забыв, что она не одна, Печаль прижала ладони к лицу, давила на глаза, чтобы убрать слезы.

– Все хорошо, ваше великолепие? – спросил Дугрей, его голос был тихим и неуверенным.

– Хорошо, – еще одно словно, которое Печаль хотела вычеркнуть из языка.

Она ощущала благодарность, когда он больше ничего не спросил, просто следовал за ней до ее покоев в блаженной тишине.