Текст книги "Песня Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

18
Смерть секретов

Печаль и Мэл стояли и разглядывали друг друга.

Было сложно понять глубоко в Точке, но тут, в свете дневного солнца, озаряющего двор Лувиана, она видела, что он выглядел лучше, чем в Истеваре. Не такой осунувшийся и страдающий. Его щеки снова были округлыми, оливковая кожа сияла. Он был в свободной рубашке и штанах, его поза была расслабленной, руки свисали по бокам, взгляд был мягким. Она явно выглядела более напряженно.

– Веспус – гаденыш, да? – сказал Мэл, нарушая тишину.

Было странно слышать от него такое, он словно хотел впечатлить ее жестокими выражениями, будто ребенок. Но она кивнула.

– Он такой.

Она опустилась на мягкий диван, и Мэл сел напротив. Они смотрели на рыбу в пруду между ними, ждали, когда кто-то из них продолжит.

Мэл первым набрался храбрости.

– Я плохо поступил с тобой, увидев тебя в Восточных болотах. И в Зимнем замке. Мне нужно было кое с чем разобраться.

– С Рэтбонами? – в ее голосе не было обвинения, но он покраснел.

– Встретить их было… неожиданно. Я о Веспусе. Я думал, он заботился обо мне, а он два года манипулировал мной. Так что я понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь. Я знаю, как просто он может раздавить.

– Но ты не канцлер, – сказала Печаль. – Мои ошибки не стоят выборов, они стоят жизни.

– Он всегда победил бы, – слова Мэла были схожи с Лувианом. – Он не играет там, где может проиграть. Потому я разочаровал его. Он не мог понять, что я хотел семью больше власти. Он не может это понять.

– Что произошло между вами? – она знала версию Веспуса, но тот легко мог соврать. Манипулировать.

– Как я и сказал, я хотел семью. Я ясно сказал, что хотел вернуться сюда и завести с тобой и Харуном отношения. Я не хотел участвовать в выборах. Веспус убедил меня. И когда я попытался уйти, он не позволил. Он угрожал Белисс… Он напоминал мне, что она старая. Хрупкая. И когда я назвал это блефом, Сыновья Раннона из-за него напали на тебя в Адаварии.

Рот Печали раскрылся.

– Что? Нет… Он стоял за этим? Как?

Мэл кивнул.

– Аркадий сказал мне. Веспус нанял его напасть на тебя в Рилле. Он придумал это после того, что случилось тут, в Прекаре. Так Аркадий смог попасть и выбраться из замка – другие прихвостни Веспуса провели его и убедились, что твоего телохранителя не будет. Он должен был найти тебя и сильно напугать, чтобы ты отказалась от участия в выборах.

– Напугать меня? Он держал мою голову под водой, Мэл, обычно это убивает, – рявкнула Печаль. – И он убил Дейн, моего стража.

– Нет.

– Аркадий сам мне сказал, пока атаковал меня. Он думал, что она была Иррис.

– Что доказывает, что он этого не делал – он знал, кто такая Иррис, ведь следил за вами. Он просто запугивал тебя.

– Дейн умерла.

– Это был не он, обещаю.

Печаль смотрела на Мэла. Возможно, Афора или ее брат, Мелакис, еще один лакей Веспуса, убили Дейн. Или Аркадий врал, чтобы Мэл не осуждал его. Это не изменяло того, что он сделал с ней, или того, что Дейн была убита.

– Прости, но я сужу из опыта, что он начинающий убийца и лжец, – Печаль скрестила руки.

Мэл вздохнул.

– Я пришел не спорить с тобой.

– А зачем ты пришел?

– Потому что… – он отвел взгляд, не закончив.

Он не уточнял, и Печаль заполнила брешь. Потому что считал ее своей сестрой, из семьи у него осталась только она. Потому что он был одинок, хотел любить и быть частью чего-то.

– У меня есть другой вопрос, – сказала Печаль. – Как ты оказался с ними?

Мэл тепло улыбнулся, что поразило Печаль.

– Лувиан и Лоутон нашли меня после выборов. Все окружили тебя, и я ушел. Просто ушел. Никто меня не пытался остановить, – его голос дрогнул, но он продолжил. – Я пошел в таверну выпить, и они были там, хоть и под прикрытием. Я не сразу присоединился к врагу. Я проиграл выборы, а не разум.

Он улыбнулся, и Печаль ответила тем же.

– Они подсели ко мне, и я напился за их счет и мало помнил, что было потом. Но утром я проснулся тут, в этом доме. И Лувиан уже не скрывал себя. Я знал, конечно, кем он был.

– Это явно удивляло.

Мэл кивнул.

– Меня больше удивило, что его братья были Сыновьями Раннона. Но Лувиан все объяснил о Веспусе, Ламентии. А потом меня нашла Иррис, но… прошло не очень. И вернулся сюда.

Печаль опустила голову.

– Мы видели тебя на балу. Мы с Иррис. Что-то шло не так между тобой и Веспусом, и мы решили уйти, а потом планировали забрать тебя. Лувиан предлагал обвинить Сыновей Раннона. Сказал, что даже Веспус не придерется.

– Хорошая была идея, – призналась она.

– Рэтбоны умные. У меня голова болит всякий раз, когда я пытаюсь успеть за ними, – он взглянул на Печаль. – И это хорошо, ведь нам нужен план.

– У меня есть план, – сказала Печаль. – Рэтбон одобрил. Но мне нужно поговорить с остальными перед тем, как я смогу опустить на место последний кусочек.

– Тогда вперед, – он встал.

– Мэл, – позвала она, дождалась, пока он обернется. – Я говорила правду, сказав, что хотела, чтобы ты вернулся в Зимний замок. Я все еще этого хочу. Чтобы мы были семьей.

– Хорошо, – он кивнул. – Я буду рад.

Тепло наполнило ее.

– И я, – сказала она. Пусть она не была Вентаксис, тогда не было важно, был ли он таким. Может, они оба не были Вентаксисами. Но он считал ее своей семьей, и ей этого хватало. С этих пор он был ее братом.

Они пошли к Точке, направились к комнате досуга, где Иррис, Расмус, Лувиан и Аркадий сидели полукругом и явно ждали ее.

Печаль и Мэл заняли свои места.

– Я знаю, что нужно сделать, чтобы остановить Веспуса, – Печаль посмотрела на каждого по очереди. – Но придется заплатить, – она повернулась к Расмусу. – Остановить Веспуса можно, только получив помощь одного человека, который может приказать ему.

– Моя тетя.

Печаль кивнула.

– Я напишу Мелисии и расскажу, что затеял Веспус. Но это значит, что придется рассказать о нас, чтобы он не мог меня этим шантажировать. Так или иначе, она узнает о нас. Лучше чтобы это было под нашим контролем.

Расмус глубоко вдохнул и кивнул.

– Ты права, – сказал он и добавил громче. – Абсолютно права. И я согласен. Если сообщим мы, думаю, она будет милосерднее. Она уважает честность.

Печаль грустно улыбнулась ему.

– Я попрошу ее не рассказывать публике о наших отношениях, а взамен мы никому не расскажем о том, что ее сводный брат убил моего отца, и не раскроем, что может делать Звездная вода.

– О чем ты? Она ничего не делает, лишь пьянит.

Печаль покачала головой.

– Твой отец экспериментировал с ней на риллянах со способностями. Потому он дал тебе и Эйрлис так много. Из-за ваших даров. Он хотел увидеть, что будет. Он использовал вас. Твой отец сказал мне, что Мелисия скрывала людей со способностями, не вяжущимися с ее версией Риллы. Рилляне с опасными способностями… Представьте, что будет, если твой отец даст им Звездную воду.

Расмус был возмущен.

– Способности работают не так, ты это знаешь. Они естественны и используются во благо.

– Не всегда. Знаешь, что умеет делать Таасас? Какая ее способность?

Он покачал головой, и Печаль описала ему, что Таасас сделала с ней. Его рот открылся, когда она рассказывала о видениях, их яркость и ужас. Эти мучения.

– Представьте реакцию Астрии и Нирссеи, если они узнают о таких, как Таасас. На месте Мелисии я бы тоже их скрывала.

Расмус медленно кивнул, с неохотой признав логику этого.

– Это не все, – Печаль опустила голову, взяла себя в руки. – Он думает, что твоя способность схожа с Адаверой.

Расмус рассмеялся, но помрачнел, когда Печаль не улыбнулась.

– Со Звездной водой такое возможно. Думаю, Веспус хочет использовать тебя, твою силу, чтобы управлять остальными. Делать с ними то, что твоя способность делает со мной. Успокаивать и заставлять их слушаться.

Расмус побледнел.

– Не угрожай моей тете, – сказал он тихим голосом после паузы. – Не говори, что сохранишь ее тайны, если она сохранит наши. Она не обрадуется.

– Так я и говорил, – добавил Лувиан.

– Напиши ей. Расскажи все. Но не пытайся давить на нее. И не угрожай ей. Я доставлю письмо ей лично.

– Рас, нет. Ты не знаешь, что она сделает, и ты знаешь, какое наказание. Я могу отправить письмо птицей, а ты можешь остаться тут в безопасности, пока она не примет решение.

– Это не поможет. Она посчитает это трусостью. И дело не во мне, а в моем отце. Нам нужно его остановить, и, если не убивать его, это единственный вариант. И это правильный вариант. Моя тетя справедливая. Она справедливо поступит со мной. Вряд ли она прикажет казнить меня.

– А если она попробует?

– Тогда мы спасем его, – заявил Лувиан. – Смело.

– Аркадий знает, как пробираться и выходить из замка, помните? – сказал Мэл. Аркадий кивнул, Печаль нахмурилась.

Расмус улыбнулся.

– Я буду ждать этого.

– Итак, – Иррис все еще сидела на подлокотнике кресла Расмуса. – У нас есть план. Ты напишешь королеве Мелисии и расскажешь, что ее сводный брат затевает. Это измена. Она должна хотя бы арестовать его.

Печаль кивнула.

– А что насчет людей, пострадавших от Геллфиора?

– Я не знаю, есть ли у Веспуса лекарство, – призналась Печаль. – Он сказал, что попытается его создать. Я надеялась, что Мелисия заставит его.

– Я могу попробовать исцелить их, – сказал Расмус. – Не знаю, работает ли так моя способность, но попробовать стоит, да?

Печаль и Иррис переглянулись.

– Хуже вряд ли будет, – сказала Иррис.

Печаль размышляла. Мелисия могла не отпустить Расмуса в Раннон, получив от него письмо Печали. Но он не мог попасть туда до этого, потому что, если Веспус поймет, что происходит, если услышит, что жертвы просыпались и понимали, кто за этим стоял, он накажет их обоих.

– Я не знаю, как мы это сделаем, – Печаль объяснила им свои тревоги.

– Ты права, – согласился Расмус. – Но я уверен, что моя тетя позволит мне помочь, если отец откажется создать лекарство. Может, меня сопроводит двадцать стражей, – он криво улыбнулся, – но она не позволит им умереть.

– Хорошо, – сказала Печаль. – Ты – наш план Б.

– Завтра должны передать выкуп, – сказала Иррис. – И ты сможешь вернуться в Истевар, а Рас отправится в Адаварию.

Печаль снова кивнула. Вот и все. Если повезет, если Грации позволят, все кончится до Зимнего фестиваля, и никто в Лэтее не узнает правду о ней.

Кроме Иррис. И Лувиана. Печаль была обязана рассказать им.

– Мне нужно поговорить с Иррис и Лувианом наедине, – сказала Печаль. Мэл погрустнел, но встал, готовый слушаться. Печаль остановила его рукой, когда он проходил мимо нее. – Мне понадобится новый сенатор Южных болот, когда я уволю Бальтазара. Будешь в моем Йеденвате? – она улыбнулась. – Будешь вместе со мной делать Раннон лучше?

Мэл широко улыбнулся, а потом крепко обнял ее, и она обвила его руками и крепко сжала, ощущая его удивление и радость.

Его глаза блестели влагой, когда он отпустил ее, но он сиял, легко обвил руками Расмуса и Аркадия, пока они уходили. Сердце Печали пело, полное любви к друзьям, старым и новым.

А потом она повернулась к тем, кому доверяла больше всех в мире.

Оставаясь на ногах, она глубоко вдохнула и начала:

– Прошлой ночью мы с Лувианом съездили в Истевар, как ты знаешь. Мы побывали в мавзолее Вентаксисов.

Иррис посмотрела на Лувиан, а тот кивнул, подтверждая.

– Зачем? – спросила она.

Во рту Печали пересохло, ее руки дрожали. Она сцепила их за спиной.

– Потому что я не настоящая Печаль Вентаксис, – сказала она. – И Веспус знает это.

Ни Иррис, ни Лувиан не говорили и не двигались. Они глядели на нее с одинаковым смятением на лицах.

– Но… – пролепетала Иррис через миг. – Конечно, ты – Печаль. Я знаю тебя с рождения.

– Я не была рожденной Печалью Вентаксис, – сказала ей Печаль. – Я не знаю, кто я. Кем была, – исправилась она.

– Объясни, – взгляд Лувиана был пристальным за очками.

Она все им рассказала, не прерываясь, ничего не утаивая. Она начала со своей бабушки, больницы в Северных болотах и ужасном преступлении Первой леди-вдовы. Даже когда Иррис вжалась в кресло, прижав ладонь к сердцу, когда Печаль призналась, что Шарон знал, даже когда Лувиан ударил кулаком по камину, услышав от Печали, как она осознала, кем была, она не прекращала, признание слетало с нее как лепестки с увядающей розы. Слова давались ей все легче, и она добралась до части, в которой перепрятала кости настоящей Печали.

Оковы на ее груди пропали. Она развязала узлы в себе. Печаль никогда не видела снег, но знала, как он накапливался в горах до весны, как он таял и спешил к морю большими реками. Так она себя ощущала. Бремя, которое она носила с тех пор, как узнала правду о себе, растаяло и покидало ее.

– Я – самозванка, – сказала Печаль. – Все это время мы пытались обвинить в этом Мэла, а самозванкой была я.

Иррис и Лувиан смотрели на нее, бледные и потрясенные. А потом Иррис помрачнела, прошла вперед и сдавила Печаль в объятиях до хруста костей.

– Глупая-глупая дурочка, – прошипела она в ее ухо. – Я тебя убью. И своего отца. Но начну с тебя.

А потом другие руки обняли их обеих, и Печаль оказалась меж двух самых любимых людей.

– Я ощутил себя изгоем, – сказал Лувиан возле ее левого уха. – А мне это не нравится. Вызывает жуткие детские воспоминания. И мне жаль.

– Ты о чем? – спросила Печаль.

– Все из-за моих списков. Если бы я не получил их, ты бы не поняла правду, и Веспус не подслушал бы тебя. Все это моя вина.

Печаль не успела ничего сказать, Иррис, чей голос был приглушен плечом Печали, сказала:

– Как щедро с твой стороны взять на себя вину за почти падение Раннона.

И они рассмеялись, все еще обнимая друг друга, радуясь, хоть и не понимая причины.

Истерика прошла, они успокоились, сели тесным кругом, скрестив ноги, как дети, на полу.

Иррис глядела на нее, словно ожидала увидеть перемены в ней, словно слова Печали должны были изменить ее лицо.

– Это многое объясняет, – сказала она, все еще звуча потрясенно. – Мой отец и твоя бабушка. Почему он так нервничал в Рилле. Почему ты замкнулась после выборов. Все. И я никогда не догадалась бы.

– Ты должна была сказать мне, что делала в гробнице, – сказал Лувиан, глядя на нее поверх очков. – Это точно было непросто.

– Это было печально. На самом деле. Страшно было только в конце, когда я подумала, что заперта навечно, – она мрачно посмотрела на него.

– Я следовал твоим указаниям, – смущенно сказал Лувиан.

Иррис выглядела задумчиво.

– Бедная Печаль… другая Печаль. Как все запуталось. Я не могу представить, сколько всего произошло, чтобы мы сошлись тут.

Печаль подумала о нитях вариантов, временных линиях, где Мэла спасли, где он не упал. Вселенных, где жила Серена, жила настоящая Печаль. Она не знала, как все сложилось бы там.

– Я рад, что все так сложилось, – сказал Лувиан. – То есть, – исправился он, – я бы не встретил тебя, сложись все по-другому.

– Точно, – сказала Печаль. – Итак, все ужасно, но мы есть друг у друга.

Они притихли на миг, затерявшись в своих мыслях. Печаль ощущала, как у нее проступает улыбка, она не могла сдержать счастье, ведь ее приняли. Они все равно любили ее. Хоть она не была Вентаксис. Они любили ее.

– Почему ты улыбаешься? – спросил Лувиан.

– Просто… радуюсь. Как ты и сказал, все неплохо сложилось.

– Кто знает, может, могло быть лучше, – он опасно улыбнулся и медленно подмигнул ей.

Лицо Печали пылало.

– Может быть, – ей пришлось отвести взгляд. – Посмотрим. Думаю, мне пора написать это письмо, – сказала она.

– Используй мой дом, – предложил Лувиан. – Тебя не побеспокоят.

– Спасибо.

– Я приду за тобой позже, – сказала Иррис. – Нужно что-нибудь сделать этой ночью. Может, мы еще не скоро снова соберемся вместе.

Эта мысль отрезвляла. После этой ночи Расмус вернется в Риллу, может, она его больше не увидит.

– Бедный Рас, – прошептала Печаль. – Не честно, что он пострадает больше всех из-за этого.

– Он знает Мелисию лучше всех, – сказал Лувиан. – Но Иррис права. Я посмотрю, какие украденные вещи я смогу стащить, чтобы устроить нам прощальную-на-время вечеринку.

Он подмигнул Печали, и она знала, что он намеренно смущал ее.

А она краснела.

– Скоро увидимся, – сказал он и грациозно ушел.

– Интересно, – протянула Иррис, хитро глядя на Печаль.

– Что?

– О, думаю, вы знаете, что, мисс Вентаксис.

Печаль убежала, пока ее тело не взорвалось от смущения.

19
Радость и печаль

Печаль вернулась в домик Лувиана, чтобы написать письмо, хотела пространство и тишину, чтобы придумать, что сказать королеве Риллы.

В поисках чистого листа она открыла выдвижной ящик стола Лувиана и нашла приборы для рисования, которые она купила ему в Керидоге. Он опустил их в коробку из темно-красного дерева, на крышке были вырезаны листья.

Печаль робко, ведь знала, что лезет, куда нельзя, но не могла остановиться, открыла краски и обнаружила, что их использовали. Она купила синюю, красную и желтую, чтобы он мог смешать свои цвета, и он предпочитал синий. Краска почти закончилась. Кисти были в той же коробке, чистые и сухие, но точки краски на деревянных частях указывали, что их использовали, там были оттенки синего, зеленого и лилового. Из любопытства она стала искать его альбом, но не нашла, зато отыскала листок и ручку, так что у нее уже не было повода рыться в его вещах. Она устроилась сочинять письмо. Она задумчиво посасывала край ручки, крутила фразы в голове, а потом начала.

Она услышала, как входная дверь открылась, когда подписывала страницу, и подняла голову, ожидая Иррис. Но Лувиан открыл дверь своей спальни.

– О, – сказал он. – Здравствуй. Выглядишь как дома.

Печаль вдруг смутилась.

– Я писала Мелисии. Уже закончила. О… я взяла у тебя ручку. И бумагу. Надеюсь, ты не против?

– Все хорошо. Бери, что хочешь. Я пришел сменить рубашку.

Она поняла, что его рубашка была в темных пятнах.

– Что случилось?

– Уронил бутылку рома с чернилами кальмара. Я бы не приближался, если бы не чудесный запах.

– И пойду.

– Нет, останься. Прошу, – он открыл свой небольшой шкаф, взял рубашку и штаны, не особо выбирая. – Продолжай, – он тепло улыбнулся ей и ушел.

Желудок Печали странно трепетал, но она игнорировала это, повернулась к столу, сложила письмо пополам.

Она открыла дверь Лувиана с письмом в руке и обнаружила его во дворе, стоящего спиной к ней. Он был без рубашки, старая висела на спинке дивана, новая – в его руке.

Он обернулся от ее испуганного вдоха, выронил рубашку и выругался.

Печаль смотрела на него. Его оливковая кожа была гладкой, кроме полоски волос, спускающейся от его пупка до пояса штанов, от этого вида ее желудок сделал сальто. Он был подтянутым, и его плечи были шире, чем она думала. Больше всего ее удивлял серебряный стержень в левом соске. Она не могла отвести взгляда. Уши Расмуса были в серебряных кольцах – пирсинг был популярен в Рилле: уши, носы, пупки. Редкие рилляне были без металла на теле… Но раннонец… Еще и Лувиан…

– Ты с пирсингом, – сказала она. – Ты. У тебя есть пирсинг.

Лувиан скрестил руки на груди.

– Что, думала, только рилляне любят украшения? – сказал он, голос был сдавленным от смущения. – Мне бросили вызов на первом году университета, и я боюсь его вынимать. Понятно?

Печаль покраснела.

– Я не осуждала.

Лувиан склонился за чистой рубашкой и надел ее, Печаль скрылась за дверью. Ее сердце колотилось.

– Ах! – Иррис чуть не врезалась в Печаль. – А я как раз за тобой шла, – а потом она увидела выражение лица Печали. – Все хорошо?

– Да, – поспешила сказать Печаль, сунув письмо в карман. – Идем.

Почему-то от мысли, что Лувиан выйдет и заговорит с ней, казалось, что она не справится со всем этим.

* * *

Мэл, Аркадий и Расмус уже были в комнате досуга, когда они с Иррис пришли.

Расмус заметил их и подошел.

– Привет. Будете пить? – спросил он. – У них отличное риллянское вино, которое, насколько я знаю, пропало из погреба отца Гарселя пару лет назад. Или хотите едкий меридейский эль из груши?

Печаль и Иррис выбрали вино, они прошли втроем к Мэлу и Аркадию, которые тихо болтали. Аркадий не посмотрел на них, глядел на Мэла, склонившись к нему, и Печаль поняла, что тот, кто почти убил ее, мог питать симпатию к Мэлу.

Пока она смотрела, Мэл улыбнулся Аркадию так же открыто, как улыбался всем.

Белисс не говорила на его языке, но научила его любить, наполнила любовью. Печаль завидовала ему.

Словно услышав ее мысли, Мэл посмотрел на нее и протянул руку, приглашая встать рядом с ним. У нее не было времени отказаться, она устроилась рядом с ним, чуть смутившись, когда он приобнял ее одной рукой. Было приятно ощущать себя частью чего-то. Быть его младшей сестрой. Печаль мысленно помолилась, чтобы, если она расскажет ему правду, он понял, как поняли Лувиан и Иррис.

Печаль затерялась в мыслях и не заметила прибытие Лувиана. Он стоял у стола с напитками, пристально смотрел на варианты, словно решал, какой напиток был опаснее. Она хотела извиниться и пойти к нему, но Расмус появился у ее локтя.

– Печаль, есть минутка?

– Да, – она выскользнула из хватки Мэла.

Печаль прошла за Расмусом к скамье, вытащила письмо из кармана.

– Пока я не забыла, – сказала она.

Он держал письмо в ладони, словно оно весило больше, чем бумага и чернила, смотрел на имя своей тети, написанное сверху. Он кивнул и убрал его в тунику.

– Звезды, это сложно, – начал он, проводя руками по волосам. – Просто… Ты нравишься Лувиану. Ты знаешь это, да?

Лицо Печали пылало, но она кивнула.

– Думаю, да. Порой.

– И он тебе тоже нравится, как мне кажется.

Печаль снова кивнула.

– Я пытаюсь сказать, что я… – сказал он. – Он мне нравится. Но не так, как тебе. Я не буду соревноваться с тобой за его руку.

Печаль нервно рассмеялась.

Расмус продолжил:

– Он хороший. И заботится о тебе. Так что если вы будете вместе… я пойму. И буду рад за вас, – он глубоко вдохнул. – Я хочу тебе счастья. Он делает тебя счастливой.

– Он меня бесит, – сказала Печаль.

Расмус рассмеялся.

– Я благодарна, – сказала Печаль. – Но сейчас не время для отношений.

Расмус ткнул ее локтем.

– Если будешь ждать подходящее время, прождешь вечность, – сказал он. – Не жди.

Они молчали мгновение.

– Это странно? – спросила Печаль, не могла смотреть на него.

– Да. И нет. Так делают друзья, – ответил Расмус. – И я говорил тебе, что хочу быть тебе другом. Лучшим другом. С этого мы начинали.

– Тебе не нужно быть настолько милым.

– Знаю. Иди за ним.

Печаль посмотрела в другую часть комнаты, увидела, как Лувиан выскользнул за дверь.

– Иди, – сказал Рас.

Печаль ушла.

Печаль повернула ручку двери домика, обрадовалась, когда она открылась. Она тихо закрыла дверь за собой, сделала пару шагов во двор.

Лувиан лежал на одном из диванов не в своем стиле. Он сбросил туфли, сжимал в правой руке бутылку вина. Он сел, увидев ее.

– Все хорошо?

Она дважды попыталась ответить. Она хотела сказать ему, что считала его гением, что все в нем было гениальным. Она хотела сказать, что доверяет ему, и что была благодарна каждому дню с их встречи. Она хотела сказать ему, что еще не встречала никого, кто так сильно злил ее. И она хотела поцеловать его наглые губы.

– Печаль, что?

Расмус был прав. Подходящее время никогда не наступит.

Этот миг был подходящим.

Ее сердце колотилось так сильно, что было больно, но она прошла к нему, опустилась на колени перед ним, чтобы их лица были на одной высоте. Она смотрела в его глаза, протянула дрожащие пальцы и коснулась его щеки.

Его рот открылся, глаза были огромными за его очками, когда он понял, что она делала.

Печаль смотрела на него, склоняясь, проверяла его реакцию, готовилась к отказу. А потом ее веки опустились, и она задела его губы своими.

Бутылка вина упала на пол с глухим стуком и укатилась, и ладони Лувиана обхватили ее лицо. Он целовал ее в ответ.

Его губы сначала были нежными, словно он опасался ее реакции. Она опустила ладонь на его шею сзади, запустила пальцы в его волосы. Другую ладонь она прижала к его челюсти, большой палец гладил его скулу.

Он понял намек, углубил поцелуй, отыскал ее язык, и его губы стали уверенными.

Ее язык стал танцевать с его, и он целовал ее с большим пылом, его ладони опустились к ее пояснице. Ее рубашка – его рубашка – явно задралась, потому что его пальцы задели голую кожу на ее талии, и Печаль поежилась, прижимаясь к нему. Лувиан издал глубокий звук горлом, сжал ее крепче, голодно двигал губами вместе с ней.

Когда Печаль отодвинулась, чтобы вдохнуть, и посмотрела на него, его очки полностью запотели.

Она невольно рассмеялась, и он снял их и отложил в сторону.

– Мы не закончили, – почти прорычал он, притягивая ее к себе.

В ее голове вспыхивали фейерверки, она снова целовала его. Лувиан поднял ее на свои колени, и она оседлала его, колени были по бокам его бедер. Его ладони скользили под ее туникой, становясь смелее, поднимаясь выше по ее спине и ребрам.

Она отодвинулась от его рта, ее губы изучали его горло и челюсть. Печаль лизнула мочку его уха, вернулась к его рту, и его губы жадно встретили ее.

Печаль поглотил поцелуй, и ей казалось, пока их рты двигались, что ее губы были созданы только для поцелуев.

Его большой палец задел край ее груди, и она тихо выдохнула, прильнула к его ладони. Она отклонилась и потянула тунику, снимая ее через голову, отбросила ее на диван напротив и повернулась к Лувиану.

Глаза Лувиана расширились.

– Ты в порядке? – спросила Печаль. Выражение его лица ошеломило ее. Она посмотрела растерянно на себя. – Что-то не так? – она подавила желание закрыть грудь руками.

Он сглотнул.

– Нет. Конечно, нет. Все очень-очень хорошо. Просто… я… я никогда…

– Никогда… О-о-о, – Печаль не смогла скрыть удивление. – Ничего. Нам не нужно ничего делать.

– Времени не было. Я был занят, и моя семья…

– Лувиан, – тихо сказала Печаль.

– Этому не научишься по книгам. А я так учусь.

Печаль склонилась и поцеловала его в лоб.

– Идем, – сказала она. Печаль слезла с него и протянула руку.

Он послушался ее, последовал за ней, и казалось, что он пойдет за ней в ад, если она попросит.

Она отвела его в его комнату, сделала лампы тусклыми. Она закрыла дверь, и он ошеломленно повернулся к ней.

Печаль взяла его за руку, опустила его левую ладонь на свою грудь. Они оба резко вдохнули, его холодная кожа встретилась с ее теплом.

– Мы можем остановиться, когда захочешь, – сказала она.

– Вряд ли, – прошептал Лувиан.

Его прикосновение было нежным, большой палец осторожно задел ее сосок, движение очаровывало его. Печаль сжала его другую ладонь, ее глаза закрылись, пока он гладил ее.

Когда Печаль ощутила его рот на себе, ее глаза открылись, и она опустила взгляд, увидела, как его язык легонько скользит по ней, разжигая огонь в ее животе.

Он посмотрел в ее глаза с вопросом, и Печаль кивнула, показывая ему, что все хорошо. Лувиан оставлял поцелуи между ее грудями, поднимаясь к ее горлу. Его язык скользнул по ее ключицам, копируя то, как она целовала его шею и грудь. А потом он добрался до ее рта.

Они целовались, и Печаль расстегивала его рубашку, помогла ему снять ее, и он притянул ее ближе к себе. Он ощущала, как он хотел ее, и двигала бедрами, вызывая его стоны.

Голова Печали кружилась от похоти, она властно потянула его к кровати, замерла, чтобы спустить штаны и нижнее белье с бедер. Лувиан замер и посмотрел на нее, его рот был чуть приоткрыт, пока он гладил ее бедро, проводил пальцами по ее коже. Он последовал примеру, расстегнул ширинку и спустил штаны, переступил их на полу, и они упали на его кровать.

Они лежали, прижавшись друг к другу. Глаза Лувиана казались черными в тусклом свете, казалось, что они проглотят ее целиком.

И Печаль этого хотела.

– Больше ничего можно и не делать, – сказала она.

– Это вряд ли, – Лувиан слабо улыбнулся, его пальцы поглаживали ее спину.

Печаль тихо рассмеялась.

– У тебя есть защита?

Он помрачнел.

– Нет. Грации, этого у меня нет.

Горькое разочарование охватило ее.

– Ох. Ох, ладно… тогда мы не можем. Прости, – ее голос был нежным и грустным, и желание в ней требовало насыщения, хоть она знала, что они не могли.

– Не извиняйся. Все хорошо, – он притянул ее ладонь к губам и поцеловал. – Все в порядке. Это уже больше, чем хорошо.

Она печально улыбнулась ему.

– Мы все еще можем целоваться, – сказала она, но это звучало как вопрос.

Он кивнул, и на лице мелькнуло хитрое выражение.

– Что? – она не знала, хотела ли знать ответ.

– Мы можем целоваться. Я могу тебя целовать. Всюду.

Печаль приподняла брови.

Лувиан тоже приподнял бровь.

– Я говорил тебе, что читал книги.

Она не успела ничего сказать, а Лувиан перевернул ее на спину, приподнялся на локтях и по-волчьи улыбнулся ей.

– Посмотрим, смогу ли я применить знания на практике. Постарайся откликаться. Громко, – он усмехнулся. – Иначе как я научусь?

Он опустил голову, спустился по ее телу, задевая языком ее груди, целуя ее живот, ниже… ниже… его ладони нежно раздвинули ее колени.

Она сжала простыни в кулаках и закрыла глаза.

.