Текст книги "Песня Печали (ЛП)"

Автор книги: Мелинда Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«С Печалью прошел я милю, и весь путь молчала она. Но – о! – сколько узнал от нее, пока Печаль рядом шла»

– Роберт Браунинг Гамильтон

20
Весь мир – сцена

Если учесть, что у нее были завязаны глаза, и она была в лесу, Печаль ощущала себя довольно бодро.

Когда они с Лувианом отыскали друг друга рано утром, игнорируя непристойно улыбающегося Аркадия, Ирис сказала им, что выкуп был заплачен, и Расмус уже отправился в Риллу с письмом, раскрывающим Веспуса. Печали пора было домой.

Через пару часов она ждала в лесу, по которому они с Лувианом шли всего несколько ночей назад, и на ней была та же одежда, что и в день похищения. Хоть колени болели от позы, прутья и камешки впивались в ее ноги из-под тонкой ткани штанов, Печаль впервые за долгое время была счастлива. Несколько дней, проведенных с друзьями, исцелили ее. Она и не знала, что так сильно нуждалась в этом. Она снова ощущала в себе огонь, который потушил своими затеями Веспус. Она была готова разобраться с ним. Желала этого.

– Ты в порядке? – спросил Лувиан в тысячный раз, гладя ее руку.

– Да, – снова сказала Печаль.

Он и Аркадий привели ее сюда, приглядывали за ней до прибытия спасителей. Печаль хотела поцеловать Лувиана, но знала, что Аркадий был неподалеку, следил за движением на дороге. Печаль прильнула к Лувиану, в ней заискрилась радость, когда он обвил ее руками и поцеловал в лоб.

Прошлой ночью они едва спали, были слишком заняты, изучая друг друга. Для нее было новым не спешить с кем-то, задерживаться на коже, прикосновении и вкусе, экспериментировать и поддаваться экспериментам. С Расмусом всегда было много спешки из-за ее почти зависимости от его прикосновения и их страха быть пойманными. Но с Лувианом было медленнее, это было роскошно.

Его любопытство было безграничным. Он хотел все знать, всем овладеть.

Его наглость, признавала Печаль, в этом случае была уместна.

Как только пот остыл на их коже, она устроилась в его объятиях, нежно гладила стержень в его соске.

– Вызов? – спросила она. – Какой именно?

– Первые несколько недель, – сказал он, – я был впервые вдали от семьи. Я был Лувианом Фэном, не Рэтбоном. Я упивался этим. Я и соседи по общежитию как-то ночью обсуждали, что не могли сделать из-за закона, но хотели бы. Я рос там, где к законам относятся выборочно, так что не мог приду мать, что еще я не мог сделать из того, что хотел.

Печаль кое-что вспомнила.

– Погоди. Ты как-то говорил, что не смог стать художником, потому что не было шансов. Но если ты мог делать все, что отел… – она замолчала и ждала объяснений.

– Меня останавливал не закон, – тихо сказал Лувиан. – Этому помешала мама. Я рассказывал тебе о последствиях моего перехода с права на политику, но я бы уже отдыхал на дне с рыбами, если бы выбрал искусство. Впрочем, – продолжил он, не дав ей ничего сказать, – когда один парень сказал, что хотел бы пирсинг, как у риллян, я повторил за ним. Конечно, он должен был оставаться скрытым для остальных, так что…

– Понятно.

– В чем-то мне повезло. Угадаешь, где другой парень сделал свой?

Печаль рассмеялась и поцеловала его грудь.

Они притихли на миг.

– Все еще не верится, что это по-настоящему, – добавил Лувиан через пару мгновений.

– Почему?

– Из-за… Расмуса.

– Мы разошлись еще до встречи с тобой, – сказала Печаль.

– Знаю, но если это твой тип?

– Мой тип?

– Сама понимаешь… высокий, культурный. Красивый. Очень красивый.

– Ты хочешь быть с Расмусом? – спросила Печаль.

Лувиан легонько укусил ее за плечо, и она рассмеялась и отодвинула его.

Она не привыкла к такой его стороне, не учитывала, что он мог быть уязвимым, в чем-то не уверенным. Она ощущала от этого неожиданную силу. Печаль приподнялась на локте.

– Ты мне очень нравишься, – сказала она. – Позволь тебе показать.

Аркадий издал свист, отвлекая Печаль от воспоминания.

– Едет карета, – его голос был близко. – Нам нужно идти.

Лувиан промолчал, и Печаль ощутила его губы на своих, он целовал ее как в последний раз. Печаль молилась пантеону Граций, чтобы это было не так.

– Увидимся очень скоро, – он прижался губами к ее уху. – Обещаю.

И он ушел.

– Вот она! – услышала она вопль Дугрея через миг, а потом тяжелые шаги сапог, спешащие к ней.

Печаль глубоко вдохнула и приготовилась. Вот и все.

Ее подняли и поставили на ноги, путы на запястьях разрезали, повязку сорвали с лица. Ее фальшивое облегчение было лишь отчасти притворством, когда она моргнула от света, пытаясь различить лица спасителей. Первым она увидела Аррана, его лицо было строгим из-за тревоги. Пока она привыкала к свету, она увидела Дугрея, на его лице смешались благодарность и ужас. Они отошли, пока она потирала запястья.

– Печаль, – сказал Арран, шагнув к ней. – Ты не ранена? – он обернулся, словно ожидал увидеть похитителей, бегущих среди деревьев.

Печаль подавила улыбку от игры Аррана. Он был бы чудесным дополнением к труппе, которую она видела в Западных болотах.

– Я в порядке. Сенатор Дэй. Невредима, честно.

– Слава Грациям, – сказал Арран, сжимая ее плечи. – Вернем тебя в замок.

Она забралась в карету первой, Дугрей и Арран – следом, оба сели напротив и смотрели на нее с тревогой.

Дугрей заговорил, как только они поехали:

– Ваше великолепие, прошу прощения за произошедшее с вами. Я приму любое наказание, которое вы посчитаете подходящим.

Печаль опешила.

– Я не хочу тебя наказывать.

– При всем уважении, Ваше великолепие, вы обязаны. Я ужасным образом подвел вас. Если бы с вами что-то произошло, вся вина легла бы на меня. Я принимаю это и последствия этого.

Ее сердце болело за него. Она ощущала, как он страдал из-за того, что не справился с долгом. Она задумалась, могла ли немного наказать его, чтобы успокоить его гордость. Но как? Он не заслужил такого.

– Дугрей, я видела, как ты сражался с ними. Их было слишком много. Это не была твоя вина. Серьезно. Я не позволю тебе винить себя в этом.

– Сыновья Раннона…

– Не хочу больше слушать об этом, – твердо сказала Печаль. – Я рада, что ты – мой страж, и так все и останется. Я тебе доверяю.

Он не выглядел радостно, хотя его только что простили, и Печаль поняла, что его тревожила не только совесть, но и гордость. Его вера в себя пошатнулась от произошедшего, и это так просто не восстановить.

Они погрузились в тишину, и Печаль отклонилась на спинку кресла, закрыла глаза. Теперь они ехали, и ее нервы были напряжены, ведь она была все ближе к Веспусу. Вся ее энергия уйдет на то, чтобы убедить его, что ничто не изменилось, что все карты все еще у него. Ей нужно было вести себя спокойно, не говорить ничего, что вызовет его подозрения…

– Печаль? Мы вернулись.

Печаль вздрогнула, Арран разбудил ее. Она и не поняла, что уснула.

– Прости. Я… устала, – честно сказала она.

Карета повернула, и Печаль увидела замок, белый камень, ставший золотом в свете уходящего осеннего солнца. И Шарон ждал у двери, следил за движением кареты с пристальностью сокола.

Печали нужно было играть не только для Веспуса. Шарона тоже нужно убедить.

Печаль смотрела на него в окно, он крепко сжимал колеса своего кресла, мрачно поджимал губы, и все ее сомнения насчет него пропали. Она вдруг ощутила отчаянную тоску по нему, его советам и поддержке, и ей захотелось поговорить с ним и снова доверять ему.

Как только карета остановилась, Печаль открыла дверцу и выбралась, попав в объятия Шарона. Он крепко сжал ее, ведя себя как отец, а не стойкий вице-канцлер. И Печаль обнимала его в ответ, пыталась выразить как можно больше извинений и обещаний быть лучше в объятиях.

Когда она отодвинулась и посмотрела на него, ей показалось, что он постарел лет на десять за время их разлуки, его лицо осунулось, вокруг рта пролегли новые морщины.

– Слава Грациям, – сказал он, голос дрожал так, как она еще не слышала, и на миг Печаль стала переживать, что он заплачет.

– Я в порядке, – сказала Печаль, от стыда ей было плохо. – В полном порядке.

Он окинул ее взглядом, словно проверял правду ее слов.

– Я думал, они хотели тебя убить, – сказал Шарон. – Думал, мы тебя больше не увидим.

Печаль сжимала руку Шарона, Арран толкал его кресло, а Дугрей держался рядом даже в стенах замка.

Арран вел их к личным покоям Шарона, в коридорах, к счастью, больше никого не было. Печаль не была там с детств а, но комнаты не изменились. Его покои были изящными, вся мебель была из темного дерева, сияла чистотой. Пол был без ковра, чтобы ему было удобнее передвигаться, между столами и диванчиками было много места, книжные шкафы были низкими, и только три полки были высоко, чтобы убирать туда свои книги. Хоть Печаль никогда не проводила тут много времени, в этом месте ей сразу стало лучше, ведь оно было так похоже на него.

– Арран, сообщи Йеденвату, что канцлер вернулась в хорошем настроении и здоровая, – сказал Шарон, направляя самостоятельно кресло к дивану.

– Они тут? – спросила Печаль. – Их созвали?

– Пришлось. На случай… худшего. Хотя они думают, что ты на карантине в Летнем замке. Тувы тут нет. Она сломала ногу.

– О, бедняжка. Она в порядке? Как?

– Несчастный случай в дороге, вроде бы. Она будет рада знать, что ты вернулась.

– Хорошо, что ты вернулась, – Арран улыбнулся Печали.

Печаль посмотрела на часы на камине Шарона.

– И скажи им, что я хочу провести собрание через два часа, – добавила она. – Чтобы они лично убедились, что я в порядке. И потому что я хочу кое-что предложить.

Арран кивнул, оставил Шарона и Печаль одних.

– Ты точно в порядке? – спросил Шарон. Он окинул ее взглядом, словно мог увидеть, что они с ней сделали, по ее коже. – Они тебе не навредили?

Она опустилась на колени перед ним.

– Честно. Они хорошо со мной обходились, если подумать, – это было сложно. Печаль едва могла смотреть на Шарона, пока говорила, стараясь держаться правды, насколько могла. – Меня кормили, пускали в туалет, у меня была кровать. Меня даже не связывали.

– Я не представляю, через что ты прошла. Прости, что не смог их остановить.

Печаль покачала головой, не доверяя своему языку.

– Я вас не виню. И никого не виню. Это в прошлом. Не будем тратить на это время.

– Конечно. Конечно, ты хочешь об этом забыть. Я освободил твое расписание, чтобы дать тебе время отдохнуть…

– Нет, – перебила Печаль. – Отдыхать я не хочу. Мне нужно взяться за дела, ради всех. Там… я многое осознала. Ошибки, которые нужно исправить. Для начала я напишу Ирис и попрошу ее вернуться домой. И Мэла. И я хочу обсудить роспуск стражей порядка.

Шарон уставился на нее.

– Сейчас?

– Скоро. Пока меня там держали, я поверила еще больше в то, что нам нужна надежная сила, отвечающая за порядок. Не банда, которая приходит только ради проявления жестокости. Я быстро помоюсь, напишу послам и сообщу им, что я в порядке, и встречусь с Йеденватом. Я подниму с ними этот вопрос сегодня. Пусть знают, что думаю я, а я послушаю их мысли.

Мгновение ей казалось, что он будет спорить, но Шарон пожал плечами.

– Тебя не отговорить, да?

Она нежно улыбнулась.

– Никак. Но я не буду торопить их. Я просто поговорю с Йеденватом об этом. И пока что все. Увидимся в Круглой комнате примерно через час?

– Печаль, – он замолчал, и она замерла. – Когда будешь готова, я хотел бы поговорить с тобой. Все ухудшилось после Риллы. Знаю, ты избегала меня, и я надеялся, что со временем ты меня простишь за участие в… твоем прошлом. Но тебя забрали, и я испугался, что так и не успел поговорить с тобой по душам…

– Я вас простила, – поспешно сказала Печаль, взяв его за руку. – Надеюсь, вы простили меня. Вы правы, я избегала вас, и я прошу прощения за это. Время вдали научило меня, что важно, а что – нет. Я злилась на то, что вы не можете изменить. Это не важно. Важен Раннон. Мы не можем изменить прошлое, но можем влиять на будущее. Я хочу, чтобы вы были рядом со мной, когда я буду делать это.

Печаль во второй раз за день боялась, что вызвала слезы своего вице-канцлера, но Шарон быстро кивнул и сглотнул. Когда он посмотрел в ее глаза, его глаза были ясными.

– Хорошо. Тогда вперед.

Печаль кивнула.

– Вперед. Но сначала я приму ванну.

Он издал смешок.

– Я буду готов.

Печаль оставила его в гостиной, чуть не врезалась в Дугрея, стоящего прямо за дверью. Он следовал за ней к ее комнате так, что она ощущала, как ткань его туники трется об нее, и от этого дрожь пробегала по ее рукам.

Вскоре стало ясно, что только Шарон и Дугрей хотели быть к ней ближе. Пара слуг, натирающих перила главной лестницы, побелели, увидев ее, отпрянули как можно дальше и задержали дыхание, пока она проходила. Печаль растерялась, ведь она думала, что они обрадуются ее возвращению в безопасность.

Она добралась до своих покоев, и служанки перепугались, когда она вошла. Одна задрожала, другая почти плакала. Печаль лишь тогда поняла.

– Я в порядке, – сказала им Печаль как можно убедительнее. – У меня нет чумы. И не было. Это была просто предосторожность.

Но то, что она чуть не заболела, ужасно пугало их.

– Можете идти, – она понимала, что они ей не помогут, пока думают, что они в опасности, так что отпустила их. Дугрей не уходил. – Я приму ванну, – сказала она.

Телохранитель кивнул, но оставался на месте.

– Я бы хотела искупаться без одежды, – добавила Печаль. – И без зрителей.

Дугрей покраснел, что было видно даже на смуглой коже.

– Я просто проверю ванную.

Он вернулся через миг, убедившись, что Сыновья Раннона не спрятались там, желая снова забрать его госпожу.

– Я буду снаружи, – сказал он.

Печаль заперла дверь, когда он вышел, и прошла в ванную, вставила пробку и включила воду. Пока ванна набиралась, Печаль снимала одежду, в которой ее похитили, меняла ее на чистую тунику и штаны. Когда ванна была полной, она выключила воду, поплескала руками в воде, чтобы Дугрей подумал, что она погрузилась в ванну.

А потом она тихо прошла по полу в гардеробную, открыла проход внутри. Пора было увидеть Веспуса.

21
Сифон и резервуар

Он ответил на стук, едва ее костяшки задели дверь, словно ждал ее. Он кивнул ей заходить, и она снова попала в странный зеленый мир, который он создал в ее замке.

Таасас была в гамаке из лоз, висящем с ветвей, укрывающих потолок. Веспус не ленился, пока Печали тут не было. Стебли двигались вокруг риллянки, пока она раскачивалась, словно просили ее внимания. Она была в желтом, и он делал ее фарфоровую кожу бледнее. Риллянка сонно улыбнулась Печали, но не остановилась, гладила пальцами ног ковер из мха под собой. Веспус прошел к столу и сел, махнул и Печали так делать.

– Где ты была? – едко спросил он. – На самом деле?

Печаль ощутила, как Таасас за ней перестала качаться.

– Я была в Летнем замке, Веспус, – сказала она. – На самом деле.

По его лицу было ясно, что он ей не верил.

– Я говорю правду. Врачи в Инарзе дали мне перчатки из тонкой рыбьей кожи, и мои ногти пробили ее. Когда они это заметили, то испугались, что я могла заразиться. Пришлось остаться на карантин, чтобы они проверили, что я не заражу половину страны.

Веспус приподнял бровь.

– Я же не могла сказать им, что была в порядке, верно? – Печаль вздохнула и отклонилась. – Пришлось притворяться, что такое возможно. Я рисковала, пережила глупую изоляцию. Я пришла сюда, как только смогла. Мой страж вообще думает, что я принимаю ванну.

– Хм-м-м, – сказал Веспус.

– Поверьте, Веспус, я уж точно не хочу вызвать ваши резкие действия, – сказала Печаль.

Он пронзил ее взглядом и кивнул, его плечи расслабились. Кости Печали чуть не стали жидкими от облегчения.

– Мой сын, я так понимаю, тебе не писал? – спросил Веспус, глядя на нее.

Печаль покачала головой, изображая смятение.

– Нет, если только не делал это, пока я была на карантине. А что?

– Он пропал.

Печаль скрывала эмоции.

– Я проверю, нет ли его писем у меня в кабинете.

Веспус пожал плечами.

– Не утруждайся. Уверен, он появится. Я попросил друзей в Рилле следить за его появлением.

Ей не нравилось, как это звучало.

– Я просто пришла сообщить, что вернулась, и что я вас не предала.

– Полагаю, мы продолжим согласно плану. И что скоро я смогу приступить к сооружению ограды.

– Конечно, – она сделала свой голос сухим. – Будто у меня есть выбор.

– Мне так не нравится, когда ты звучишь так, будто я тебе враг, – он вытащил флакон из кармана жилета и подставил его свету. Он был полон бледно-зеленой маслянистой жидкости. – Противоядие от Геллфиора. Закончил прошлой ночью. Одна капля в стакан воды должна разбудить каждого и обеспечить полное восстановление, – он сжал флакон, пока Печаль смотрела на его ладонь с противоядием.

– Откуда вы знаете, что это работает?

Он прищурился и ухмыльнулся.

– Работает. Я хочу землю, Печаль. Как только она станет моей, противоядие – твое.

Печаль напоминала себе, что его сын направлялся в замок Мелисии в Рилле, готовый раскрыть правду о делах Веспуса. Ей нужно было немного продержаться.

Но она процедила:

– Я уже созвала Йеденват на собрание днем. Я скажу им об ограде.

Веспус улыбнулся.

– Вот видишь? Намного лучше, когда мы работаем вместе. Нам нужно отпраздновать.

Печаль почти восхитилась его наглостью.

– Мне, правда, нужно идти.

– Бред. Думаю, еще пять минут ты можешь мне уделить, – сказал он, поднялся и прошел к небольшому шкафу, откуда вытащил бутылку вина и два бокала с узорами.

Он наполнил их, поднял свой в тосте. Печаль не ответила тем же, а осушила бокал одним глотком.

На вкус было как земля в ее пересохшем рту.

– За нас. И на этом мы закончим, – сказал Печаль. – Вы получите землю и сможете растить свои деревья, а остальной Раннон оставите в покое.

Веспус молчал, крутил вино в бокале, глядя, как оно подступало опасно близко к краю.

– Мы закончили, – повторила Печаль.

Движение сзади заставило Печаль обернуться. Таасас легко спрыгнула с гамака, прошла к Веспусу и забрала его вино, устроившись на его колене. Они красиво смотрелись. Печаль отвернулась, изобразив интерес к гамаку, который теперь расплетался, лозы отступали к ветвям.

Она повернулась, Таасас оказалась прямо перед ней. Печаль не успела ее остановить, та подняла руку, прижала ее к щеке Печали.

Мир разбился и стал целым как в калейдоскопе. Фрагменты слились в одно, и Печаль смогла увидеть картинку.

Она стояла в Зимнем замке, одетая в белое. Платье было длинным, слои прозрачной ткани задевали мраморный пол. Она услышала голоса слева, увидела Иррис в розовом платье, открывающем ее плечи в веснушках. Она сжимала большой букет: ирисы, розы и стрелиции. Иррис улыбнулась ей и протянула букет, Печаль в смятении приняла его. А потом Иррис посмотрела за нее, охнула, и Печаль повернулась.

Расмус шагал к ним, одетый в необычно официальный зеленый костюм, объемный галстук у горла, роза, как в ее букете, была на его лацкане, его волосы были наполовину собраны, открывая уши и ряды серебряных колец и гвоздиков там.

Он улыбнулся Печали, подходя к ней с надеждой в улыбке.

Он склонился и поцеловал ее.

Печаль отвернулась от ладони Таасас.

– Не смей… – прорычала она.

– Я думала, тебе это нравилось, – сказала Таасас. – Это должно было стать извинением за тот раз. Теперь мы все друзья.

Что-то в том, как она это произнесла, заставило Печаль подумать, что она разбита, повреждена так, что ее не восстановить. Она не была связана с миром вокруг себя, была призраком, а не женщиной. Печаль стало интересно, где Веспус ее нашел, или где скрывал ее до этого и как долго.

– Я могу попробовать другое. Что-то от тебя…

Она провела пальцем по пальцу Печали, и та уловила вспышку серого, блеск солнца на оправе очков и хитрый смех, а потом она отдернула руку.

– Отзови ее, – рявкнула Печаль.

– Таасас, любимая, – сказал Веспус, подзывая риллянку к себе. Она приподняла бровь, но послушалась и оставила Печаль в покое. – Допьем вино? Уверен, у Печали много дел.

Каждый его жест источал триумф. Он нарочито взмахнул рукой, поднимая бокал к губам, его глаза блестели, поймав ее взгляд. Наконец, спустя десятки лет планов и мечтаний он достиг своей цели. Он получил землю. Он думал, что одолел ее.

Печали хотелось поскорее стереть у него эту улыбку.

Она прошла в комнату, ощущая то холод, то жар от гнева и желания отомстить. Она опустилась в остывающую ванну, быстро помылась, снова надела вещи, в которых ходила к Веспусу. Она заплетала волосы и вспомнила, что не задержала дыхание в ванне. Ей становилось лучше. Она справлялась с травмой, нанесенной ей. Одолевала ее.

Печаль прибыла в Круглую комнату, ее советники обрадовались ей. Почти все…

– Печаль. Слава Грациям, ты в порядке, – сказал Бейрам Мизил, встал со своего стула и в три шага подошел и крепко обнял Печаль.

Бальтазар фыркнул.

Печаль повернулась к нему. Она слишком долго его терпела.

– Какие-то проблемы, сенатор Лис? – спросила она, намекая тоном, что надеялась, что его ответом было «да».

– Никаких. Мне тоже можно вас обнять? – сказал он.

– Я бы не хотела этого.

Он нахмурился. Она повернулась к Каспире, которая пожала ее руку и спросила, как она. Даже Элдон Самад, про которого Печаль когда-то думала, что в его венах песок, а не кровь, с пылом пожал руку Печали, радуясь, что она дома.

– Точно нужно так делать? – спросил Бейрам, когда они заняли места, его было возле пустого места Тувы. – Тебе не нужно отдохнуть?

– Я в порядке и всегда была. Но этого не скажешь о людях Северных болот. Я видела все своими глазами. Придется принять сложные решения.

Печаль отметила на большой карте на стене Круглой комнаты зараженную зону.

– Я говорила с докторами там. Ни одного случая вне этой зоны, – сказала она. – Они думают, что то, что вызывает болезнь, существует только там. Или вода, или что-то в земле, или зверь… – она с болью ощущала на себе взгляд Шарона. – Они верят, что источник заражения местный.

– И как нам это остановить? – сказала Каспира.

– Мы не можем, не зная, что это. Нужно сдержать это, – сказала Печаль.

– Как? Оградить? – спросил Шарон.

– Да, – сказала Печаль, игнорируя шок на его лице. – Это лучшее решение на данный момент. И единственное.

Тревога рябью прошла по комнате, и Печаль уперлась руками в стол, поглощая это.

– Разве у нас есть выбор? Если есть варианты лучше, я слушаю. Но нам нужно эвакуировать целый район и запечатать его.

– А если они принесут болезнь с собой? – спросил Самад, Каспира и Бейрам кивнули, и даже Шарон растерялся.

Это было сложно. Печаль почти кричала. Она знала, что они не могли принести болезнь с собой, потому что она не была чумой. И не будет ни эвакуации, ни ограды, ведь это было лишь игрой, которую нужно было пройти, чтобы Веспус не знал о ее настоящих планах. Чтобы он верил, что все в порядке, Йеденват должен был думать, что все плохо. Она должна была убедить их.

– А их работа? Жизни? – спросил Арран.

– Живые могут начать заново. Мертвые – нет, – сказала Печаль, закрывая тему. Никому не нравилась идея, это было ясно. Но другого решения не было. Она смотрела, как они приходили к нужному выводу.

Зная, что это получится, Печаль попросила Йеденват принять решение. Шарон и Арран проголосовали против, но остальные – за, даже Бейрам, чей район уменьшался от этого. Он смотрел Печали в глаза, поднимая руку, и ее сердце трещало по швам от веса его доверия и веры. Как только с Веспусом будет покончено, она посвятит жизнь тому, чтобы он верил в нее не зря. Печаль посвятит жизнь тому, чтобы Раннон стал таким, как она и обещала. И она станет таким канцлером, как обещала. К исполнению этого она могла уже приступить.

– Нужно кое-что еще обсудить, но это уже позитивнее, – сказала Печаль, глядя на Шарона, прося его об ответе. Он кивнул, и она продолжила. – Я хочу распустить стражей порядка, – все вдохнули, и она игнорировала это и продолжала. – Как только дело с чумой будет под контролем, я попрошу капитана Лозу проконсультировать нас насчет возвращения хранителей закона, которые были до правления Харуна… моего отца.

Бальтазар расхохотался и все повернулись к нему.

– Надеюсь, вы не ждете его согласия на это, – сказал он с весельем в глазах.

– Стражи представляют собой прошлое, которое я не хочу брать в будущее Раннона, – сказала Печаль, встречаясь взглядом с Бальтазаром. – Я уверена, капитан Лоза поймет это.

Бальтазар ухмыльнулся.

– Думаю, это отличная идея, – сказал Арран.

– Как и я, – согласился Бейрам.

Печаль оглядела комнату.

– У кого-то есть возражения или сомнения?

Каспира была удивлена, но покачала головой, когда Печаль встретилась с ней взглядом.

Лорд Самад пожал плечами, Бальтазар просто улыбнулся, и Печаль посчитала это как «нет».

– Хорошо. Я сообщу об ограде, как только у меня появятся детали.

Печаль могла поклясться, что Бальтазар пробормотал что-то с сарказмом, но, когда она посмотрела на него, он убрал эмоции с лица, и она не стала на него давить. Она разберется с ним, когда Веспус и Лоза будут ликвидированы.

Скоро.

– Я все думаю о Веспусе, – тихо сказал Шарон на спокойном ужине по случаю ее возвращения домой, где почти не было слуг. Печаль уже была в плохом настроении, потому что слуга чуть не перевернул на нее тарелку, облив ее колени соусом из шиповника, стараясь держаться на расстоянии.

– О чем вы?

– Хочет ли он ту землю даже сейчас?

Она повернулась к нему и не смогла скрыть шок, но он начал есть, словно ничего и не говорил, и Печаль вернулась к своей еде, но не ощущала вкус. Казалось зловещим, что он упомянул это, и на миг она задалась вопросом, знал ли он, подозревал ли правду за Геллфиором. Он не мог. И даже если мог, Шарон не стал бы хитрить, а спросил бы прямо.

Печаль не знала, что сказала бы, если бы он так сделал.