355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мелинда Салисбери » Собиратель сердец (ЛП) » Текст книги (страница 4)
Собиратель сердец (ЛП)
  • Текст добавлен: 7 сентября 2017, 14:30

Текст книги "Собиратель сердец (ЛП)"


Автор книги: Мелинда Салисбери



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Погоди… – она посмотрела на него и отвела взгляд. – Можешь сыграть еще раз?

– Зачем?

– Потому что… я боюсь. И я не хочу умирать в страхе.

Его гнев испарился, ему стало все равно, в каком состоянии ее платье. Он снова хотел сказать ей, что верит, что все закончится хорошо, но он не мог говорить. Он кивнул и вытащил дудочку.

Новая песня полилась из инструмента, взгляд Димии стал расслабленным, направленным вдаль. Когда песня закончилась, Вестник вернул дудочку в карман и шагнул к ней. Он поцеловал ее в лоб, а потом в губы в последний раз, а потом легонько поднял на плечо и полез.

Спящий принц сидел, когда одурманенная Димия прошла в комнату. Он улыбнулся Вестнику.

– Сын мой.

Щеки Вестника вспыхнули, он подтолкнул Димию. Она пошла без колебаний. Спящий принц окинул ее взглядом, склонил голову и поднял руку, чтобы погладить ее лицо.

Укол зависти пронзил Вестника, он отвернулся на миг и посмотрел на небо. Хотя еще едва наступили сумерки, кометы ярко сияли во мгле.

Вестник посмотрел на отца и увидел, как он вонзает руку в грудь Димии, ломает кости и выкручивает запястье. Его кулак сжал ее сердце и потащил из нее.

Она рухнула на землю, голова запрокинулась, мертвые глаза смотрели на Вестника. Спящий принц на постаменте ел ее сердце, слизывал кровь с пальцев. Вестник ждал, когда веселье угаснет в его глазах, когда проступит разочарование, когда его отец начнет двигаться как кукла и упадет на холодный камень, чтобы проспать еще сто лет.

Этого не произошло.

Спящий принц продолжил облизывать пальцы по одному, его розовый язык собирал кровь, золотые глаза смотрели в голубые глаза сына.

– Не понимаю, – сказал Вестник.

Спящий принц сидел на постаменте, скрестив ноги, как мальчик, его щека опустилась на ладонь. Он смотрел на кости, что усеивали пол вокруг камня, на тело Димии, на небо, звезды, луну, кометы. На Вестника. Он спокойно все воспринимал, ничего не говоря и не делая.

– Что ты не понимаешь?

– Почему вы не спите.

– Ты нашел правильную девушку.

– Но я думал…

– Что? Что ты думал?

Вестник покраснел, смущенный без причины.

– Я думал, что она будет вашей королевой, невестой.

– Да?

Вестник кивнул.

– Тогда зачем ты поцеловал ее?

Страх железом сковал кости Вестника, пригвоздил его к месту.

– Не отрицай этого, сын. Я ощущал тебя в ее сердце.

– Я… она попросила…

Спящий принц покачал головой, и Вестник рухнул на колени.

– Простите меня, отец. Я умоляю.

– Как тебя зовут? – спросил после паузы Спящий принц.

– Я… не помню.

– Меня зовут Аурек. Кронпринц Таллита, наследник Золотого трона. Ты – мой сын. Я назову тебя Аурин.

– Аурин, – повторил Вестник.

– Подойди ко мне, Аурин.

Страх снова вспыхнул в нем, но Вестник – теперь Аурин – встал и подошел к отцу. Он обошел тело Димии, отказываясь смотреть на нее.

– Сядь, сын мой, – Спящий принц подвинулся в сторону совсем не в стиле принца, чтобы Вестник мог сесть рядом с ним на постамент. – На старом таллитском «аур» означает золото, «рек» означает король. Мое имя означает «золотой правитель». Мою сестру звали Аурелия: «аур» – золото, «рель» – королева, а «ия» добавили, ведь она женщина. Все женские имена в старом таллитском оканчиваются на «ия» или «а». Разве не интересно?

Вестник подумал о Димии, о том, что могло означать «дим».

– Ты Аурин. «Аур» – золото, ведь ты моей крови.

– А «рин»? – спросил Вестник. – Что это означает?

Спящий принц улыбнулся, зубы были кровавыми.

– «Рин» означает «жертва», – усмехнулся он. А потом его ладонь прижалась к груди Вестника, и он понял, что произойдет дальше.

*

Спящий принц встал с постамента и шагнул на кости девушек, раздробив останки Самии, Элиссы и остальных, превращая их в пыль. Тела Димии и его сына лежали вместе, сжавшись, словно спали, если не смотреть на дыры в их груди и крови, что черной лужей растекалась под ними. Спящий принц потянулся, его спина хрустнула. Звук был хлыстом в тишине ночи. А потом он посмотрел на восток. В сердце девушки он ощутил вкус испорченного королевства. Он был заинтригован.

Он мог с этим поработать.

Безрукий Малли

Давным-давно, в стране золота и красоты родился мальчик у красивой женщины и богатого мужчины. Его родители назвали его Малгрин Грей.

Маленький Малгрин Грей унаследовал красоту матери, когда он был ребенком, жители его деревни часто останавливались и умилялись. С золотистой кожей, волосами цвета воронова крыла и глазами, которые можно было описать только как лазурные, он был таким ребенком, какого хотела его мать, идеальной парой для нее, ее двойником почти во всем.

Словно этого было мало, Малгрину светило унаследовать состояние отца, которое даже среди богачей считалось значительным. Если бы он захотел, он мог бы никогда не работать, он мог заработать за месяц больше, не трогая деньги, чем большинство его сверстников за год.

Порой жизнь была такой нечестной.

Малгрин вырос в большом доме, в деревне в десяти милях от столицы королевства, стены были бархатными, свечи были из настоящего пчелиного воска. Мясо на сияющем дубовом столе подавалось пять ужинов в неделю, в пятницу была свежая рыба. Завтрак всегда был из нежных свежих булочек, свежего сыра и мяса, мисок со скумбрией в томатном соусе, кусочков шоколада и яиц со сметаной. У него была своя лошадь, своя собака, свои белые кролики, даже одно время свой длиннохвостый попугай. У него были свои комнаты, свое пианино, свой маленький сад с его личным ручейком, где он ловил своих тритонов и лягушек. Каждое его желание было исполнено, он ни в чем не нуждался.

Это его испортило. В прямом смысле слова, он рос и портился, стал пустым внутри как тысячелетний тис.

Сочетание красоты, богатства и потворства заставили Малгрина Грея поверить, что он мог получить все, что хотел, и даже больше – он имел право получить это. Когда он бил других детей, щипал их, воровал у них пирожные или игрушки, его родители смеялись и звали его неистовым, гордились его решимостью.

– Вот он точно знает, чего хочет и не боится это взять, – говорили они, игнорируя мрачные взгляды родителей детей, которым он навредил. – Разве он не амбициозен? – вопили они. – Он берет все, что хочет, и крепко держится за это.

Вскоре только Малгрина не звали на дни рождения его одноклассников, только он не получал открытки на зимний праздник или корзинку с урожаем. Если он приходил поиграть в выбивалу, игра тут же прекращалась; если детям нужно было разделиться на пары, они спешно цеплялись за руки друг друга, и Малгрин уже не сомневался в их чувствах к нему.

Малгрин жаловался родителям, конечно. Несмотря на его минусы, он был умным, понимал, что происходит. Он не понимал причину.

– Это зависть, сынок, – говорила ему мама, гладя его черные волосы. – Ты такой красивый и милый. Они завидуют твоей красоте, милый мой. Они знают, что они простые, боязливые малявки, они не станут лучше с возрастом. Зависть делает их жестокими. Знаю, это не смешно сейчас, но с каждым годом будет только хуже, и они станут страшными не только внутри, но и снаружи, а ты все еще будешь красивым мальчиком.

Проклиная детей из деревни, Виннфриз нежно отодвинула сына и ушла в свою комнату, ее тревога за него почти не отражалась на ее лице.

Звучало правдоподобно, но он все же спросил и у отца.

– Это все пустяки, Малли, – Маллеин оторвал взгляд от бумаг, когда Малгрин появился на пороге. – Ты резкий, как нож, с инстинктами убийцы. Ты знаешь, когда играть, когда брать все, и это нравится Госпоже Удаче. Ты не боишься брать то, что хочешь, ты не боишься запачкать при этом руки. Это отношение сделало меня таким, какой я сегодня, это поможет и тебе. Забудь этих молокососов. Ты лучше них, и они это знают. И каждый раз, когда ты доказываешь им это, не боясь делать то, что нужно для победы, ты показываешь им, как они трусливы.

Маллеин на этом прогнал мальчика, оставив его своим мыслям. Малгрин не знал людей лучше его родителей, и он решил забыть недовольство другими детьми. Вместо этого он ушел в мир сказок, где красивые всегда побеждали, а страшные получали по заслугам. Он читал о принцессах, драконах, ведьмах, королях, он видел себя в этих историях, видел параллели со своей жизнью, с тем, как к нему относились сверстники, смотревшие на него с презрением, хоть он был лучше их, и это убеждало его в своей правоте. Малгрин верил из-за сказок, что у него будет счастливый конец, потому что он был красивым и смелым. Наступит его день, боги выберут его.

И Малгрин упивался историями, в которых видел предсказания своего величия, он вырос и занял свое место в мире: во дворце удовольствий, что занимал его и развлекал. Люди вокруг него были поддержкой для величия его жизни. Когда он зажимал в темных углах служанок, лазал под их корсеты, им говорили вытереть слезы и быть благодарными за внимание, которое оказал им он, такой красивый и богатый. Он попал в группу молодых людей, похожих на него, которые пили, дрались, устраивали погромы в гостиницах, смеялись, совали деньги в фартуки хозяев, чтобы отплатить им, понимая, что это конец их дел.

Малгрин мог обойти любую очередь, он не знал отказа. Он целовал любую подходящую девушку, даже если она не хотела, даже если она уже была занята. Он был великим героем своей жизни, это была его награда за несчастья детства.

Его красота делала его поведение еще противнее, ведь детей учили, что красивые – хорошие, а быть страшным – плохо. Люди шептались о Лорде низин, Короле грешников, который был красивым, и они сомневались, что Маллеин Грей был отцом мальчика. Это не имело значения, потому что деньги и влияние Маллеина Грея были такими же огромными, как эго его сына, и пока у Маллеина были должники во всех магазинах и хозяйствах, его гадкий сын мог делать все, что пожелает.

А потом, когда он поверил, что у него все хорошо, случилось сразу несколько плохих вещей в жизни Малгрина. Его мать, красивая, величественная, не стареющая, умерла. Она ушла спать с привычной смесью свинца, помета соловьев и уксус и больше не проснулась.

Было еще печальнее, что это не замечали три дня, ведь Виннфриз Грей редко выходила, она бывала на ужинах, только если муж сообщал ей, что будут гости. Ей очень нравилось оставаться в своих комнатах с задвинутыми шторами, чтобы солнце не навредило ее коже, она избегала всего, что может вызвать морщины, и в этот список попали и ее муж с сыном. К ней не заходили слуги, только по ее приказу, она боялась, что ее увидят без пудры и румян, и прекрасно знала, как быстро слуги разносят сплетни. Никто не заметил, что она умерла, один думал, что другой видел их госпожу, пока не прибыло новое платье госпожи Виннфриз, и ее тело обнаружили при попытке доставки.

Виннфриз Грей похоронили в ее новом платье, этого она бы и хотела.

Казалось, что Госпоже Удаче надоел Маллеин Грей, чей бизнес был построен на спекуляциях, он терял и терял, проигрывал состояние. Он не потерял только сам дом, потому что переписал его на сына по предложению жены. Приходили за долгами к двери дома и убрали бархатные стены, сияющий стол, серебряные свечи и множество других побрякушек. Все, что не было структурой дома, забрали. Слуги и повар ушли, продали хорошего коня Малгрина. И уважаемый Маллеин Грей стал пить, его сын выставил его из своего дома.

Он смотрел на свое королевство, теперь пустое и продуваемое ветром, и упал на колени. Не такую жизнь он для себя ожидал. Не так все должно было сложиться. Это не был счастливый конец. Даже близко.

Малгрин был пустым внутри, как древний тис, но ему не хватало гибкости. О его амбициях говорили, но он не был смелым, не брал ничего сам, и от мысли, что он запачкает руки трудом, его тошнило, он содрогался. Он горько плакал в день, когда судебные приставы лишили его комнату всех милых вещей, разорвали его любимый бархатный плащ цвета зимородка, когда он попытался забрать его из их рук. Если он не был Малгрином Греем, сыном маллеина и Виннфриз, наследником своего личного королевства, то кем тогда он был?

Малгрин знал, что не узнает, пока не сделает что-нибудь решительное. Он почти осиротел, был красивым и бедным, он вернулся к сказкам, что успокаивали его в детстве, и понял, что ответ был там, на потускневших и потрепанных страницах.

Ему нужно было встретить кого-то богатого и избавиться от своей бедности.

Он знал, что, чтобы вернуть свою жизнь, ему нужно заманить нужную женщину, влюбить в себя, взять ее в жены, чтобы она заплатила за все. Так было во всех историях: бедные и красивые ничтожества оказывались замеченными знатью, через неделю она становилась принцессой. Каждый раз, без поражений. В постоянстве была правда, и он чувствовал себя глупо, что не заметил этого раньше. Если он сыграет по правилам, он будет спасен. Так всегда было с такими, как он. И, используя сказку как руководство, Мали составил план.

Он встанет у дороги в лесу, ведущей в столицу, будет ждать графиню или герцогиню в карете, направляющуюся на важное событие. Как в сказке, она взглянет один раз на его ангельское лицо и влюбится. Она заберет его в карету, предложит красное вино и меха, угостит вишнями в сахаре с пальцев, украшенных рубинами, и он будет спасен.

Малгрин не учел, что в его районе было очень мало герцогинь.

Он каждый день приходил к одной и той же дороге, ждал и надеялся, даже один раз молился, чтобы проехала герцогиня. Наконец, Малгрин понял, что этого не будет, и он вернулся с синими от холода губами в оболочку шикарного когда-то поместья, что все еще было его домом, он укутался в одеяла, которые приставы посчитали слишком потрепанными, чтобы забирать. Ему нужен был новый план. Он лежал под затхлым одеялом, принадлежавшим раньше гончей, и думал о книге сказок, и план появился.

Бал – вот, что ему было нужно. На балах всегда были женщины, ищущие пару. Принцессы, дочери лордов, новенькие. И, по счастливому совпадению, всю следующую неделю будут светить три кометы, в их честь проводили много балов. Он мог их посетить.

Малгрин всю неделю воровал то, что ему требовалось для бала, ушел в деревни подальше от своей. Он залезал в открытые окна, воровал с веревок, где сушились вещи, вытаскивал из карманов и витрин магазинов, пока не оказался в плаще, богато украшенной тунике, бархатных штанах, с шелковым галстуком и серебряными пуговицами. Утром дня бала он оттер кожу, обрезал спутанные пряди и завил концы, а потом оделся в лучшую одежду, какая была у него в последнее время.

Зеркала забрали из дома, но он видел свое отражение в стеклах окон. Бедность шла ему, нехватка богатой еды добавила остроты его скулам, убрала слой жира с живота. Он выглядел подтянуто. Красиво. Он подходил для свадьбы.

Но его не впускали на самые лучшие балы, которые проводили принцессы. Фамилия Грей раньше пропускала его везде, но теперь ничего не значила, ведь его отец все проиграл, а сам Малгрин ничего не добился. Его с радостью прогоняли, ведь у слуг были сестры или кузины, которых Малгрин успел обидеть. Они смотрели на него свысока, и это было приятнее избиений в темном переулке, которые они клялись ему устроить.

Снова и снова его не пускали, пока в отчаянии он не заметил пару знакомых ребят, он пошел за ними в зал на окраине столицы. К его недовольству, там было полно людей из его деревни – лекари, банкиры, адвокаты и их дочери – но он вряд ли вошел бы куда-то еще, так что остался, радуясь бесплатному вину и смелости, что оно давало.

Ради опыта, а не результата, он старался играть с девушками, у чьих семей доход был скромным, но постоянным, но был потрясен, ведь они избегали его. Он улыбался, очаровывал, пару раз даже цветисто извинялся за свое поведение в детстве, но без толку. Сколько бы раз он ни предлагал руку, ему отказывали. Все было как в школе. Он все сильнее злился, расстраивался, пока жена гостящего судьи не скользнула ладонью по его заду и не попросила его пройти в ее карету.

Наконец-то…

Она не была юной. Или красивой. Или даже богатой, но ему нужно было, и он поднял ее юбки, пока она прислонялась к своему экипажу, и кривился от ее страстных криков. Потом она поблагодарила его и вложила в ладонь серебряную монету, подмигнув.

У него давно не было и таких денег.

Дом он снял украденную одежду и сжался на одеялах в комнате, где была кровать в восемь футов шириной, полная подушек. Он немного поплакал, жалея себя солеными слезами. Это было нечестно, ему обещали счастливый конец. Разве он не пережил достаточно испытаний? Разве он не достаточно страдал и терял? Ради всего святого, он погрузил свой фитилек в ту, что напоминала ведьму из старой книги сказок. Разве это не испытание?

Когда он проснулся утром, у него был ответ.

Может, он страдал еще мало или страдал не так. Все его испытания были примитивными. Ему нужно было пострадать больше, сделать что-то значительное, чтобы судьба попала в его зубы, чтобы наступил его счастливый конец.

Ему нужна была ведьма. Настоящая. Ведьма, что проклянет его, и принцесса придет и разрушит проклятие. Он был дураком, раз не понял этого раньше. Никто не спасет его таким, у него не было злой мачехи или противных братьев и сестер. Ему нужна была волшебница, старуха, которая проклянет его одним взглядом, позавидует его молодости и красоте.

К счастью он знал, где найти такое существо.

Когда он ходил по лесам, чтобы украсть вещи для бала, Малгрин заметил хижину среди деревьев. Он приблизился с любопытством и заглянул в окно, запачканное давней грязью. Там он увидел морщинистую старуху, мешающую котелок на огне. Травы висели с потолка пучками, книги стояли стопками везде, где были места, камни усеивали полки между склянками неизвестных веществ, свечи горели на полу. Когда старуха повернулась за каким-то ингредиентом, ее остроконечная шляпа упала, показалась копна седых волос, окружившая ее голову, как одуванчик, и он заметил бородавку на ее носу. Точно ведьма.

Он пошел по лесу, размышляя, какое проклятие хотел бы получить. Ничего, что сделало бы его страшным, ведь это отпугнет принцессу, а не вызовет ее жалость. Хотя принцессы должны быть добрыми в сердце, видеть правду. Истинная принцесса полюбила бы его за то, какой он в душе. Малгрин читал сказку, как принцесса полюбила чудовище. Это не удивляло Малгрина, женщины были красивыми, но глуповатыми. Но он не хотел становиться чудищем. Как и лебедем или ослом. Он бы хотел сохранить облик.

Может, он мог бы лишиться голоса, как в сказке, где сирена пожелала ходить по суше. Тогда его лучшее оружие – лицо и тело – все еще будут при нем, и он легко заманит принцессу поцеловать его. Или заколдованный сон, но это тоже не подойдет. Ему не нравилось, что придется лежать в гробу в ожидании принцессы. У него и гроба могло не быть. А если ведьма просто убьет его и закопает на своей тыквенной грядке? Нет. Он поежился. Ему нужно было решить, как уговорить ведьму поступить правильно…

*

Пел Малгрин Грей сносно. Редко кто-то был совсем глухим или пел идеально, а Малгрин мог, как и многие люди, петь неплохо при правильных обстоятельствах. Верная песня, верное количество жидкой смелости, верное настроение и окружение могли разжечь отличный голос. В лесу этого не было, но Малгрин оставался собой выросшим из того мальчика, и он считал, что его голос такой же красивый, как его лицо.

За четверть мили от дома ведьмы он запел, разогревая голос, исполняя любимые песни. Когда дом стало видно, Малгрин начал фантазировать, представлять жизнь после проклятия. Он пропустил часть с принцессой, влюбленной в него, потому что это точно будет, это его не интересовало, и перешел к части, где она услышит его пение после того, как проклятие будет снято, и его голос вернется. Он будет в спальне в ее дворце… нет, погодите, он будет в саду, в лучах летнего солнца. Он склонит голову к свету, падающему на его скулы, и песня польется из него, полная красоты и благодарности. Принцесса услышит и, уже очарованная им, тихо заплачет, потрясенная его голосом. Он будет слишком увлечен песней и не увидит, пока не утихнут последние ноты, а потом обернется от тихого звука, и она скажет…

– Не возражаешь?

Малгрина вырвал из фантазий мрачный голос, который точно не принадлежал принцессе, похожей на эльфа в его мечтах. Хозяйка голоса была низкой и тучной, с морщинами и волосами, похожими на спутанную шерсть для вязки. Из бородавки на носу торчали три волоска.

Ведьма.

Малгрин знал свою роль. Он возвращался в лес каждый день, искал слабости, куда можно ткнуть, разозлить ее и получить проклятие. И он нашел ее. В одиннадцать каждое утро мимо ее хижины проходило небольшое стадо оленей. И каждое утро ведьма выходила на поляну за ее запущенным садом, за десять минут до одиннадцати, и стояла там, безмолвно ждала, олени ходили мимо нее, а она вытягивала руку, словно приманивала. Несколько начали останавливаться и смотреть на нее с любопытством, нюхать воздух. Это было бы трогательно, но Малли знал, что ведьма пытается приручить их, чтобы потом забрать одного для злой жертвы. Так делали ее родичи в книгах, и она вряд ли отличалась.

И Малгрин знал, что делает, когда пошел по лесу, горланя песни. Шум отпугнет оленей, и ведьма разозлится и лишит его причины беды – голоса.

– Я сказала, ты не возражаешь? – повторила ведьма.

– Доброе утро, добрая женщина, – громко сказал он и низко поклонился. – Как вы в этот хороший день?

Ведьма вскинула бровь.

Малгрин улыбнулся шире, показав еще больше зубов.

– Зачем ты здесь? – спросила она, подняв и вторую бровь.

– Я просто ходил по лесу и пел для себя.

– Зачем?

Он не ожидал вопросов, а думал, что старуха сразу перейдет к проклятию.

– Прошу прощения?

– Зачем ты ходишь по лесу и поешь? У тебя нет работы?

Малгрин моргнул.

– Я… это… Видите ли… я…

– Видимо, нет, – сказала ведьма. Она окинула его взглядом и кивнула, удовлетворенная тем, что успела разглядеть. – Можешь петь тише? Каждый день здесь ходят олени, я не хочу их спугнуть. Я хочу, чтобы они приходили, но с твоими воплями это невозможно, – она сделала паузу. – Ты голосом демонов выгнать можешь, – добавила тихо она, кривясь.

Малгрин не стал слушать последнюю часть. Он улыбнулся еще шире.

– Я могу вам помочь, мадам, – он снова поклонился. – Животные ведь любят музыку?

Ведьма посмотрела на него.

– Да, музыку… – медленно сказала она.

– Тогда позвольте мне, – Малгрин кашлянул и снова запел. Он закрыл глаза, чтобы показать, как мелодия поглотила его, и он не увидел отвращение на лице ведьмы.

Малгрин не прекращал, а ведьма расстроилась. Ее любимые олени не придут, пока он здесь, особенно, пока он так шумит. А олени, если раз их спугнуть, больше не вернутся. Этот идиот испортит шесть месяцев ее труда по завоеванию доверия. Она неделями заманивала их, показывала, что ее не нужно бояться, что она хотела лишь видеть их. Она хотела бы проклясть его, хотела бы забрать его плоский голос и смешную жестикуляцию, он делал вид, что управляет оркестром.

Но она не могла, ведь не была ведьмой.

Малгрин снова поверил внешности и принял старушку, живущую безобидно в лесу, за ведьму. Женщина переехала сюда, когда ее дети выросли и оставили дом, желая быть ближе к природе, подальше от суеты и шума города, а еще от ее надоедливых сыновей.

И женщина не могла ничего сделать, а Малгрин пел, кружился, прижимал листья к груди. Она оставила его и ушла в дом, чтобы сделать обед.

Малгрин только полчаса спустя заметил, что ведьма пропала. Он развернулся по кругу, улыбнулся еще раз, увидев дым из трубы. План работал. Она ушла варить зелье, чтобы забрать его голос. Скоро она вернется и предложит ему выпить, чтобы ополоснуть горло. И начнется проклятие.

Малгрин снова запел.

В доме женщина сунула два шарика ваты в уши и начала делать суп из пастернака.

Горло болело от пения, Малгрин посмотрел на дом. Он нахмурился, увидев, что дымок все еще поднимается с ветром. Как долго варится зелье? А потом он вспомнил, что хмурится, и быстро расслабил лицо. Ему не нужны были морщины, пока он не выполнил план. И вообще не нужны были.

Малгрин решил ускорить события и подошел к дому. Он заглянул в окно и увидел, что ведьма сидит в старом кресле с котом на коленях и спит с открытым ртом. От котелка поднимался пар, он висел над весело потрескивающим огнем. Малли постучал в окно, и кот вскочил, отбежал, шерсть встала дыбом. Ведьма вздрогнула. Она помрачнела, увидев, кто это, и недовольство Малгрина от этого стало сильнее.

Она прошла по комнате и приоткрыла окно.

– Ты еще не ушел? Чего надо?

– Думаю, это, – он кивнул на котелок. – Вам просто нужно отдать, и я пойду, – Малгрин постучал ногой, показывая, что время для него важно.

На миг женщина растерялась. Кто этот мальчик, который хотел помочь ей ужасным пением, а теперь решил забрать ее суп? Она его знала? Она его ждала? Она думала, порой от возраста она кое-что забывала, в один мозг не могло влезть все, что она видела и делала за свою жизнь, и надеялась еще сделать и увидеть. Может, он был другом ее внучки. Да, наверное, так и было. Перпетуа писала, что хочет прийти сегодня, а это мог быть ее парень. Он был примерно возраста ее внучки, хоть манер ему и не хватало. Их просто не было. Но Перпетуа сама могла решить, с кем ей быть. И он, наверное, слышал о супе бабушки, потому и хотел его попробовать?

Радуясь, что решила загадку, но тревожась из-за вкуса любимой внучки, старушка прошла к котлу, налила немного теплого супа в миску для юноши и отдала ему с беззубой улыбкой.

– Ты рано, – сказала она.

Малгрин не слушал ее, посмотрел на варево, пожал плечами и выпил все в три глотка. Вкус был как у супа из пастернака. Он передал миску ведьме и проверил голос.

– Ла-ла… как долго ждать? – спросил он у ведьмы?

– Что ждать?

– Чтобы голос пропал, – сказал Малгрин. – Еще не сработало. Так как долго?

– Эм… – женщина была потрясена. О чем он? Она посмотрела на часы и повернулась к нему. – Ты же за Перпетуей?

Малгрин поборол желание нахмуриться. Может, Перпетуа – это название зелья. Звучало зловеще.

– Да, – решительно сказал он.

Женщина посмотрела на часы.

– Еще пару часов, – сказала она. Перпетуа училась у кузнеца, работала до заката. – Через час после заката, – сказала она. – Зайдешь и подождешь?

– Нет, спасибо, – сказал Малгрин. – Я пойду домой, – и он ушел, оставив потрясенную женщину.

Малгрин размышлял, что делать с голосом последние часы. Он многое хотел сказать многим людям. Хотел найти всех женщин из зала и сказать им, что они – гарпии, и они пожалеют об этом, как только он женится на принцессе. А потом понял, что, если женится на принцессе, сможет стать королем, и он тогда казнит всех, кто плохо с ним поступал. Его бывшие одноклассники, служанки, что запирались в чулане с метлами, когда слышали, что он идет. Может, даже его отец. И ведьма, конечно.

Приближался закат, и он наблюдал за ним. Он не зажигал свечи, комната вокруг была мрачной и холодной. Предвкушение пылало в его животе, он ждал, пока розовый и оранжевый пропадут с неба.

– Наконец-то, – сказал он, а потом. – Черт.

Слово эхом разнеслось по пустой комнате, насмехаясь над ним звуком.

Малгрин Грей нахмурился, в этот раз не задумавшись об этом.

*

Перпетуа Рейвенскрофт шла по лесу к любимой бабушке для вечерних сплетен и хорошей еды. Работа была тяжелой, но прибыльной, и Перпетуа была близка с бабушкой, любила проводить с ней время. Во время перерыва сегодня Перпетуа сделала бабушке украшение из железа и хотела подарить ей. Подвеска висела на толстом кожаном шнуре, это был маленький круг с деревом внутри. Это был не просто подарок от внучки. В нем была магия, которая сохранит ее вдали от деревни. В лесу порой были волки, в прошлом году деревне не давал покоя алый варулв. А еще бывали мужчины, которые могли навредить старушке.

Старушка не была ведьмой, а вот Перпертуа была. И умелой.

Перпетуа и бабушка обнялись на пороге, старушка впустила внучку в дом, усадила у огня. Старушка знала, что нельзя иметь любимчиков, но Перпетуа была такой. Ничто ее не пугало, она преодолевала все препятствия, выполняла все задания. Она была прочной, как железо, с которым работала днями, но была и доброй.

Как Малгрин, Перпетуа была очень красивой. Но ее родители никогда не выделяли ее из-за этого. Если Перпетуа воровала у брата игрушку, мать ругала ее и заставляла извиняться. Если Перпетуа пыталась обманывать в игре, ее ругал отец, и она уходила спать без пудинга. Даже когда стало ясно, что она – сильная ведьма, ее родители не отнеслись к ней не так, как к ее сестре и брату. Они ценили доброту, тяжелый труд, сочувствие и честность. И Перпетуа в свои восемнадцать выросла доброй, трудолюбивой и честной.

И у нее был жуткий характер, который точно был унаследован от матери.

Старушка принесла Перпетуе остатки супа, чтобы согреть ее, пока она говорила ужин из колбасок и томатов, вручила миску девушке, когда та сняла башмаки и шаль. Перпетуа благодарно приняла суп и выпила в три глотка, а потом встала и прошла к столу, где готовила бабушка.

Она передавала бабушке нужные ингредиенты: немного розмарина в масло, на котором жарились колбаски, немного базилика для запаха помидоров. Щепотки соли, перца, паприки. Они работали вместе, и между ними были чары, ведь в приготовлении еды была магия, особый вид алхимии, где одно становилось другим, если добавлялся жар и давление.

Они если колбаски и помидоры с кусками свежего хлеба с маслом, ели руками, слизывали с пальцев соки, вытирали хлебом тарелки, собирая остатки еды. Когда они закончили, Перпетуа собрала тарелки, вымыла руки, заварила чай, а потом подарила бабушке сделанный ею амулет.

– Красиво, – сказала старушка, склонив голову, чтобы Перпетуа надела шнурок на нее. – Мне нравится. Что он делает?

Перпетуа рассмеялась.

– Почему ты думаешь, что он что-то делает? – невинно спросила она. – Может, это милая безделушка для любимой бабушки.

Ответ бабушки был коротким, чуть рискованным, и женщины рассмеялись.

– Это амулет, – сказала Перпетуа, когда они притихли. – Для защиты. От зверей, плохой погоды и мужчин.

От этого старушка вспомнила странного юношу, который приходил раньше.

– Твой парень сюда приходил, – вдруг сказала она.

– Мой парень…

– Да. Он был здесь раньше. Но не остался. Я дала ему суп, и он ушел. Ужасно пел.

Перпетуа медленно опустила чашку.

– Бабуля… можешь поднять левую руку?

Старушка растерялась на миг, а потом послушалась.

– Хорошо. Скажи, какой сегодня день и кто на троне.

– Седьмое лэмблинга. Король Ауран на троне, да?

– Да, – сказала Перпетуа. Значит, проблема была не в голове. Она прижала ладонь ко лбу бабушки.

– Что ты… – старушка убрала ладонь внучки. – Я в порядке.

– Бабуля, ты несла бред.

– Но Ауран ведь на троне? Разве королева не родила близнецов?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

    wait_for_cache