Текст книги "Собиратель сердец (ЛП)"
Автор книги: Мелинда Салисбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Мелинда Салисбери «Собиратель сердец» («Дочь Пожирательницы грехов – 0.5)
Перевод: Kuromiya Ren
Король крыс
Для птиц, что летали высоко, королевство Таллит было словно сделано полностью из золота. Вдоль берега сверкало море, волны набегали на бледно-золотой песок, словно лизали его. За пляжами, за густыми лесами лежали красочные поля кукурузы и маиса, покачивающихся на ветру. Светловолосая женщина стояла в поле, одежда ее была цвета подсолнечника. Пухлый обнаженный ребенок сидел у нее на руках, сжимая в ручке золотой кукурузный початок. Деревни были выстроены из желтого камня с янтарной соломой. Даже дороги, что вились между домов, были золотыми. Золотым было все вокруг на пути к замку, где стражи в золотой броне следили за семью сияющими куполообразными башнями, что окружали главное здание замка.
Внутри замка каждая комната была наполнена сиянием, что придавало золото, отражая тепло и надежду от стен, от мебели, от тысяч позолоченных деталей и картин на стенах. Даже смуглая кожа слуг казалась позолоченной, пока они сновали туда-сюда, нося тарелки с инжиром в меду, миндальным печеньем и графины с вином, которое делали из винограда, когда тот становился золотым. В широких коридорах начищенные канделябры сияли так же ярко, как и свечи в них. В тронной комнате сидел на золотом троне король, и его кресло было украшено рычащими химерами, янтарь в их глазах ловил солнечный свет. Слева от короля сидела его дочь Аурелия, а справа – сын и наследник, старший из двойняшек на шестнадцать минут, Аурек.
Они были еще красивее, потому что не были золотыми.
Их словно вырезали из лунного света: бледную кожу не окрасил солнечный свет, тела были высокими и тонкими с изящными запястьями и лодыжками, а шеи были длинными. Они, казалось, двигались чуть медленнее всех вокруг, это добавляло им неземного изящества. Их серебристые длинные волосы свободно ниспадали на спины, и их было сложно различить сзади. Только их глаза были цвета меда. Они были настоящими наследниками Таллита.
Конечно, трон после смерти короля унаследует Аурек, а Аурелия взойдет на престол, если что-то случится с Ауреком. Но люди Таллита знали, что пока Аурелия рядом, с ее братом ничего страшного не случится. Если бы Аурелия родилась первой, то она стала бы королевой, таким был закон Таллита. Будь она другой, она бы вышла за аристократа из другой страны, чтобы пополнить казну, добавить военную поддержку. Но Аурек и Аурелия были не такими, им не нужна была помощь других, чтобы обеспечить безопасность Таллита.
Они родились с даром.
Никто не понял сразу, что значит то, что они родились с оболочкой плода на лицах. Они легко покинули утробу матери, к удивлению лекарей. Аурек родился первым, закричав, когда вуаль сорвали с его лица, кулачки молотили по воздуху. А потом родилась Аурелия, молчаливая и наблюдательная, она осторожно воспринимала мир вне утробы. Их дары открылись чуть позже: случайная капля крови на мрамор превратила его, к удивлению нянь, в золото. За этим последовали эксперименты, двойняшек кололи, собирали кровь снова и снова, пока не стало ясно, что эти дети не только королевичи, но и боги.
*
Принц Аурек сидел у окна, выходящего на юг, в комнате на вершине Башни Любви. Эту башню он назвал своей, потому что отсюда был проще доступ к кухням и конюшням, а еще открывался отличный вид на часть двора, где служанки купались в маленьких оловянных кадках. Его красивое лицо было угрюмым, уголки губ опущены, а сами губы – надуты. Он потянул нить манжета, золотую, конечно, обвил вокруг указательного пальца, пока тот не стал лиловым и не заболел, напоминая сытую пиявку.
– Скучно, – сказал он комнате.
Комната не ответила.
Принц Аурек не привык оставаться один. Как принца и наследника, его постоянно окружали слуги и учителя. Девушка или две всегда были неподалеку, и пальцы их хотели провести по его коже, они поднимали головы, чтобы он выбрал, какие губы захочет поцеловать.
Он всегда целовал.
Хотя он увидел лишь двадцать одно лето, принц Аурек отличался аппетитом короля, у него уже было восемь внебрачных детей в королевской детской. Его отец радовался, хотя притворялся, что это не так, закатывал глаза, хотя едва мог скрыть гордость каждый раз, когда Аурек сообщал ему о новом ребенке. За женщинами ухаживали, пока они не рожали ребенка, а потом им хорошо платили и высылали подальше из Таллита. Король говорил сыну, что так делают и с племенными кобылами. Их приводят, а когда они выполняют свой долг, они уже не нужны. Аурек порой задумывался, высылали ли женщин или их ждала не такая солнечная судьба. Но он понимал, что это его не волнует. Для него приятнее всего была гонка и мгновенная поимка. Как жадный паук, он не знал, что делать с жертвами, и он укутывал их в шелка, игнорировал, пользуясь свежим мясом, а жертвы угасали.
Хотя дети могли пригодиться. Король и Аурек хотели проверить их кровь при рождении, но Аурелия, к удивлению всех, возмутилась от идеи пускать кровь младенцам. Ее возмущения и угрозы были такими сильными, что король сдался и пообещал подождать, пока детям не будет хотя бы пять лет. Если у них будут дары, как у отца, то они смогут использовать кровь, чтобы оживлять глину. Они будут прирожденными генералами армии големов, что не чувствуют боли, которым не нужна еда и отдых. И они смогут превращать металл в золото. Если хотя бы половина из них унаследует дар, то будущее Таллиту обеспечено. А с даром Аурелии королевство будет существовать вечно.
Король хотел бы, чтобы Аурелия вышла замуж, чтобы у нее тоже были дети. Он смог бы использовать ее кровь сильнее. Но ему нужно было найти для нее мужа, что останется в Таллите, а не попытается забрать ее с собой. Это усложняло дело.
Принц Аурек вздохнул, глядя в окно. Одна из горничных, Селена или Целеста, он забыл ее имя или не знал, должна была встретиться с ним здесь сегодня после обеда. Он сунул записку в ее корсет прошлой ночью. Она была новенькой, он заметил ее за ужином, пока медленно слизывал утиный жир с пальцев, от чего она покраснела. Ему понравились пятна розового цвета на ее шее, на ее горле, как и румянец на щеках. И он написал на кусочке бумаги, которые всегда носил с собой, и сунул записку между ее грудей, пока проходил мимо. Редкие служанки получали записки от принца Аурека. И никто до этого не отказывался.
Во дворе внизу было тихо, не шелестели юбки девушки, спешащей к башне, к нему, и он нахмурился, спустил длинные ноги с подушек, что усеивали диван у окна, не обращая внимания на грязь, что осталась на них от его сапог.
Он угрюмо вышел из комнаты, пальцы скользили по каменным стенам, пока он шел к веревочному мосту, что был его путем в главное здание. Все башни были с ним связаны мостами, по которым могли ходить только королевичи и придворные. Слуги и обычные люди ходили внизу. Аурек часами ходил между башен, позволяя жителям Таллита смотреть на него, пока он проходит. Но сегодня, когда он посмотрел вниз, он увидел насмешку и потрясение в их глазах, они понимали, что кронпринца Таллита отвергла служанка.
Он подумывал приказать, чтобы ее выпороли. Это успокоит его, и он увидит ее раздетой до нижней юбки, а потом ее отстегают. А он будет стоять перед ней и заставит кого-то держать ее голову поднятой, чтобы она смотрела на него, пока ее избивают.
Он взбодрился и пошел по мосту, а потом замер.
Перед ним замерла, перестав грызть веревки, и смотрела на него как на диковинку большая коричневая крыса.
Аурек шагнул вперед, но крыса не убегала, ее нос подрагивал. Он сделал еще шаг, но зверь отказывался отступать. Аурек никогда еще не видел настоящую крысу, и он не знал, интересоваться или пугаться. Крыса такого смятения не испытывала. Она смотрела на принца черными немигающими глазами. Одно ухо у нее было разорвано недавно, кровь еще была влажной. И когда Аурек вытащил кинжал с камнями из-за пояса и бросил в нее, крыса задвигалась. Она злобно зашипела и побежала по мосту, нож промазал и зазвенел о землю внизу. Крыса оглянулась на Аурека и пропала в крохотной трещине в стене.
Аурек забыл о служанке. Он пересек мост и пошел в тронный зал, где его отец сидел и слушал просьбы. Он отмахнулся от глашатая и прошел к королю, занял место справа. Аурелия стояла слева от отца. Когда низший лорд, судя по его тунике, поклонился и ушел из зала, Аурек склонился к уху отца.
– Я только что видел крысу, – сообщил он.
– А я говорила, – сказала с долей радости Аурелия. – Теперь вы мне верите?
Хотя они были похожи внешне, Аурек и Аурелия были противоположностями. И когда Аурек потребовал, чтобы начали охоту на крысу, что они разнесут башню, если нужно будет, Аурелия положила ладонь на плечо отца с тревогой.
Король повернулся к дочери:
– Что ты советуешь? – спросил он, пока его сверлил взглядом ее брат.
– Мы подождем, – просто сказала она. – Я тоже не люблю крыс, и мне не нравится, что они есть у нас дома, но это случилось бы рано или поздно. Корабли прибывают и уплывают так часто, что было лишь вопросов времени, когда крысы появятся у нас. Но не будем спешить, позволим природе самой все исправить. Коты могут решить проблему. И другие крысы учуют кровь этой крысы и не станут сюда лезть.
Король долго смотрел на дочь.
– Хорошо. Мы позволим природе разобраться.
Хотя он старался любить их в равной степени, Аурелия всегда была его любимицей. Она была очень похожа на маму. Он любил и сына, но видел в Ауреке многое от себя. И хотя Аурелия не могла делать золото, она была способна на кое-что ценнее. Капля ее крови в воде создавала эликсир, что исцелял раны и болезни. Если принимать его каждый день, это останавливало старение. С этим эликсиром король мог править, сколько пожелает. Сколько ему будет нужно.
Аурек пока что этого не понимал.
*
Аурелия, казалось, была права. На следующее утро работники кухни, укутанные в одеяла на полу в кладовой, проснулись от визга посудомойки. Поднявшись, чтобы наказать служанку за то, что она разбудила ее, повариха чуть не упала при виде растерзанной крысы на полу кухни. Она ударила девушку по щеке и приказала убрать все. Посудомойка, всхлипывая, поражалась жестокости котов. Она всегда считала их друзьями, кормила обрезками, которые не были никому нужны. Как они могли быть такими неблагодарными и оставить обезглавленную крысу на ее пути?
Но коты, видимо, презирали служанку. Шли недели, она убирала тела стольких крыс, что перестала плакать. Она вздыхала и убирала, и во всем Таллите так делали мужчины, женщины и дети. То, что сначала пугало, стало привычным, как вынос мусора или уборка в хлеву. Аурек ухмылялся сестре каждый раз, когда поступали новые жалобы королю, но король серьезно воспринимал слово дочери. Если Аурелия сказала, что природа все решит, то так и будет.
Он посоветовал всем купить кота. Он заставил писцов издать его указы, чтобы еду убирали, как только заканчивали ее есть, хранили в сундуках и ящиках, а не на полках и в мешках. Он потребовал все дыры и трещины в стенах заделать. Животных и скот кормили под присмотром, и еду сразу убирали. Он хотел показать крысам, что их не ждали, что им нужно вернуться туда, откуда они пришли.
Крысы наглели, голодая. Когда мешки с зерном, что они могли есть, исчезли, они начали прогрызать дыры в сундуках. Когда их начали вешать на веревках, они взялись за скот, кусали куриц и уток, ягнят и щенят. Их попытки выжить делали их беспощадными, пока одним утром король не проснулся от криков сына, что крыса укусила за щеку одного из его внебрачных детей.
Это было последней каплей. Король не тревожился из-за нападений на еду, но разозлился из-за атаки на его сокровища, а это сделали крысы, укусив детей, чья кровь, возможно, делала золото.
Аурек на это и рассчитывал.
Король отчитал Аурелию за то, что она не предупредила его о таком. Аурелия в слезах испытывала угрызения совести. Она сказала, что если бы знала о таком, то сразу согласилась бы с Ауреком.
Это радовало принца, который всегда обижался на сестру за то, что ей достается больше любви отца. Хотя в детстве они были близки, у них была зловещая связь двойняшек, они могли говорить без слов, знать, где другой, чувствовать боль, как свою, после смерти матери Аурек решил, что сестра – помеха для любви отца к нему, а тут он должен был победить.
– Мы уничтожим их всех, – прорычал Аурек.
Придворные склонили головы. Аурелия молчала, а Аурек думал, что это из-за того, что она ошиблась, была поражена. Он позволил себе улыбнуться своей победе.
Месяц спустя Аурек и его команда убийц крыс убили шестнадцать крыс, коты – в три раза больше. В то же время триста крыс рождало новые голодные рты, и каждая крыса приносила от семи до четырнадцати крысят. За пять недель выросли и они и сами начали рожать. Через полгода после того, как Аурек увидел впервые крысу на мосту из Башни Мира, в Таллите их стало в восемь раз больше, чем людей. Крысы открыто бегали по гардинам с золотыми шторами в замке. Крысы бегали по столам в главном зале во время пиров. Процветающий Таллит был раем: еда никогда не заканчивалась, и хищников было очень мало.
И когда одним утром король проснулся и понял, что на его груди ноготки не его умершей жены, а большой и наглой крысы, он решил, что хватит это терпеть. Он отбросил крысу и созвал совет, чтобы разобраться с этим.
Девушка, что лежала в постели Аурека в Башне Любви, пыталась прикрыться, когда в дверь постучали. Принц посмотрел на нее с отвращением. Он крикнул посланнику, что придет, и приказал ей продолжать.
Аурелия сидела у окна в Башне Мудрости и смотрела на море вдали. Она встала, услышав шаги на лестнице, открыла дверь, не дожидаясь стука. Она ждала этого и готовилась. У нее было плохое предчувствие, она ощущала что-то страшное, поглощающее впереди. Но было слишком поздно. Слишком поздно. Хотя она не могла понять, к чему это относится.
*
Они прибыли из-за моря. Прошло сорок дней и ночей, из них последние три была буря такой силы, что священник на борту благословлял всех моряков и пассажиров и предлагал им причастие, даже если они – особенно, если они – не верили. Или сжалились боги, или всем им повезло больше, чем другим, но буря прошла, корабль выровнял курс, и прекрасным летним утром крысолов и его дети оказались в порту Таллита.
Они являли собой живописную картину. Их кожа и глаза были темным шелком на фоне бархатной бледности королевской семьи Таллита. Они стояли, высокие и тонкие, их волосы были убраны назад, заплетены, подчеркивая их высокие скулы. Их глаза обрамляли густые темные ресницы, что задели брови, когда они широко открыли от потрясения глаза, услышав, что король предлагает им золото в обмен на работу. Их пухлые губы изогнулись, когда король созвал придворных и слуг к ним, и Аурек не мог отвести взгляда от этих губ на лице дочери крысолова.
Она точно была самой красивой девушкой, что он когда-либо видел, и от желания его желудок сжался, словно он проглотил живых угрей. Она смотрела в точку над его головой, а не покорно склоняла голову. Он скользил взглядом по ее телу, пока их отцы обсуждали цену спасения Таллита услугами крысолова. Он отмечал тени на ее руках, где были мышцы, гордо расправленные плечи. Она была достойна его внимания, его преследования. Он не знал, как долго крысолов будет делать работу, успеет ли он соблазнить ее.
Впервые в жизни он, глядя на ее упрямо поднятую голову, думал, сможет ли соблазнить ее. Пожелает ли она быть с ним.
– Нам не нужно ваше золото, – сказал крысолов ясно и четко. – Как и камни или дворцы. Мы богаты. Нам нужно мало.
– Тогда зачем вы пришли? – король не скрывал раздражения. – Или вы решили помочь по доброте душевной?
– Я сказал, что нам нужно мало, но мы не святые, – улыбнулся крысолов. – Есть то, чего у нас нет. Как и у вас, у меня два ребенка: сын и дочь, красивые и сильные. Я не могу отпустить их, пока не буду уверен, что они нашли себе равных. Особенно, дочь. Мужчина не может отдать свой драгоценный камень другому, пока не будет уверен, что этот парень сильнейший, самый смелый и лучший. Вы ведь чувствуете то же самое? Вы могли бы отдать дочь за кого-то, кого не видите достойным? – его слова эхом разносились по залу, король улыбался. Он понимал и оценивал. Все видели, что крысолов, несмотря на титул, был богатым и властным. И Аурелию можно было бы выдать за его сына. Сын крысолова не принц, а лорд, и король мог бы выделить им землю и настоять, чтобы пара с детьми и их потенциальными дарами осталась в замке.
Он взглянул на дочь, а та смотрела в пол, показывая покорность, а потом перевел взгляд на крысолова.
– Я хочу, чтобы дочь нашла мужа, что был бы достоин ее, чтобы она могла уважать его или даже любить, – сказал он.
Крысолов улыбнулся.
– Как я и сказал, сильнейшего, самого смелого и лучшего.
– Думаете, ваш сын такой?
– Да, – сказал крысолов. – Вы думаете о своем так?
Король кивнул.
– Тогда у нас есть связь, – улыбнулся крысолов. – Я избавлю вашу страну от крыс, а вы жените своего сына на моей дочери.
Король отклонил голову, собираясь кивнуть, но тут голос дочери крысолова разрушил чары, и он чуть не съехал по трону, кости от страха почти стали жидкими, он чуть не согласился на беду.
– Что? – сказала дочь крысолова.
– Что? – вяло повторил король.
Аурек молчал, в этот раз ему хватило разума молчать и смотреть, что будет дальше.
– Ты решил использовать меня как товар? – дочь крысолова смотрела пылающим взглядом на отца. – И продашь меня этой тряпке?
– Осторожнее со словами! – нарушил молчание Аурек, красные пятна расцвели на его щеках.
Дочь крысолова недовольно посмотрела на него, пугая и распаляя его одновременно.
– Я не монета, – сказала она, посмотрев на отца.
– Верно, не монета, – обрел голос король. – Женщина, на которой женится мой сын, будет королевой. Аурек – наследник престола Таллита. Он не может жениться на обычной женщине, хоть и милой, – добавил он, стараясь проявить уважение. – Я думал, вы хотите забрать мою дочь, и я бы согласился. И я даже позволил бы вашему сыну жить в замке как принцу, – король посмотрел на юношу.
– Нет, – сказал крысолов. – Мой сын обещан другой.
– Но вы сказали, что не позволите своим детям быть не с лучшими, – напомнил король.
– Так и есть. Он уже помолвлен с принцессой. Принцессой-ведьмой из северных земель.
– Если вы узнаете, какая Аурелия, ту принцессу просто высмеете, – сказал ему король. – Дары моей дочери лучше колдовства. Она может предложить кое-что лучше чар.
Аурелия, что до этого стояла у трона как статуя, ощутила комок в горле. Она взглянула на сына крысолова, но тот не поднимал голову. Она отметила, что дочь крысолов разглядывала комнату. Когда та посмотрела на Аурелию, она тут же перевела взгляд, словно та была лишь мебелью.
– Мой сын помолвлен, – продолжил крысолов, – на дочери великой волшебницы и королевы. Она не просто принцесса, в отличие от вашей дочери, хоть она и сильна, – он с уважением поклонился Аурелии.
– Даже так, – сказал король, – ваша дочь не может выйти за моего принца.
– Почему? – крысолов смотрел на короля.
– П-потому что… – запнулся король.
Крысолов вскинул бровь и ждал.
– Потому что я дочь крысолова, – голос девушки зазвенел по комнате. – Значит, я не достойна. Он отдал бы нам дочь, потому что ей не светит трон. Но его сын… С ним может быть только принцесса.
Король невольно расхохотался.
– Его жена не будет править с ним! Моя жена со мной не правила! Она будет рожать его детей, будущих правителей Таллита.
– И моя дочь не подойдет для этого? – тихо спросил крысолов. – Мой сын может подарить семя вашей дочери, но моя дочь не может получить и взрастить семя вашего сына? Где же логика?
– Это традиция, – заявил король. – Протокол и история. Мой сын должен быть с принцессой.
– Почему? – спросил крысолов. Все застыли.
«Почему?» – спросил себя Аурек. От его невесты не требовалось большого приданого, обещания мира или армии. Он сам мог предоставить это Таллиту. Он не хотел жениться на дочери крысолова – он вообще не хотел жениться – но он отмечал, что она была бы интереснее, как жена, ведь не была бы робкой и послушной.
«Почему?» – спросила себя Аурелия. Почему ее можно выдать как часть сделки, а Аурека так использовать нельзя? Потому что он наследник, а она нет? Или дело в чем-то более простом? Потому что она женщина. Да, иначе почему бы мужчины предлагали отдать дочерей, но придерживали сыновей. Она посмотрела на дочь крысолова и поняла, что та смотрит на нее. К удивлению Аурелии, она видела на ее лице жалость и серьезность. Они говорили безмолвно. Жалели друг друга.
Король смотрел на крысолова, а тот спокойно смотрел в ответ, подняв голову чуть выше, чтобы вопрос казался наглым. Но король Таллита правил давно, его отец и дед были до него. Он тщательно скрывал эмоции, его лицо было как у человека перед сном. Он ждал.
И крысолов поклонился.
– Думаю, так я не смогу вам помочь, – медленно сказал он. – Простите, что заняли время. Мы поспешим к пристани, чтобы вернуться на том же корабле, что и приплыли.
– Вы можете оставаться здесь, – сказал король, глаза Аурека с надеждой вспыхнули. – Вы долго были в пути, так почему не подождать следующий корабль? И отдохнуть в моей стране? Было бы обидно столько проплыть и не посмотреть Таллит. Никаких уловок, вы ничего мне не должны.
Но это было не так. Король надеялся, что если крысолов и его дети останутся, их соблазнит роскошь Таллита там, где не смогли уговорить его слова, и крысолов передумает и отдаст сына Аурелии.
Крысолов знал, что задумал король, не первый раз он имел дело с правителем, да и не последний. Чтобы организовать помолвку сына с дочерью королевы-волшебницы, ему пришлось вести переговоры месяцами, играть словами днями и часами. Крысолов научился от тех существ, на которых охотился, тому, что терпение – лучшее оружие. Он выдаст дочь за Аурека. Он был уверен в этом.
– Вы очень щедры, – улыбнулся он. – Понимаю, что следующий корабль будет через три месяца. Мы можем рассчитывать на ваше гостеприимство?
– Разумеется, – сказал король, щелкнув пальцами.
Две служанки прошли в комнату, их глаза стали большими, полными надежды, что крысолов остается.
– Мои гости, – сказал король. – Поселите их в Башне Смелости, выполняйте все, что они попросят.
Служанки поклонились королю и указали крысолову и его детям следовать за ними. Те поклонились королю и его детям и покинули комнату.
– Скажи, отец, – тихо сказал Аурек, когда двери зала за ними закрылись. – Ты попросил поселить их в той башне, потому что там больше всего крыс?
– Разумеется. Его будет сложно уговорить, – сказал король. – Но он захочет очистить башню, чтобы его драгоценные дети там спали. Это он сделает сам.
– И не сдастся? – спросил Аурек.
Король поднялся и посмотрел на короля.
– А ты как думаешь? – сказал он с удивлением и раздражением и покинул зал. Аурек пошел следом. Аурелия осталась, словно статуя, что было ей присуще, ее взгляд был отстраненным. Слуги убирали зал, они привыкли к ее странностям, и она пришла в себя, когда длинные тени легли на пол, и ушла с задумчивым видом.
*
Позже этой ночью, через много часов после восхода луны, Аурек сидел в Башне Любви, пытался придумать, как выманить дочь крысолова из Башни Смелости в свою кровать, или как попасть в ее постель. Он не мог думать, что не получит ее. Он хотел попробовать ее вкус, ее кожу, и это было приятнее свадьбы с ней. Он ерзал на диване, наливал себе вино, а потом бросил пустой графин в крысу, что пыталась пробежать по комнате.
Аурелия сидела у окна в Башне Мудрости, она тоже думала о дочери крысолова. Она хотела понять, в какой стране появляются девушки, что так себя держат, что могут возмущаться и говорить честно. Она хотела понять, как ощущались бы слова дочери крысолова на ее языке. Она трепетала, и слова шептали ей о свободе. О выборе. Она не оттолкнула их сразу, и слова впились в нее сильнее.
Король лежал под золотой клеткой, что была над его кроватью, чтобы не давать крысам лезть на него, пока он спит. Он считал ее не клеткой, а представлял, что лежит в гробу, вспоминал свой возраст. Ему нужно было попросить Аурелию сделать еще эликсира. Он сохранял его красивым, живым, крепким, почти таким же, как его сын. Может, стоило найти новую жену… Он засыпал, стараясь не обращать внимания на скрежет коготков по металлу, защищающему его, он не знал, согласится ли крысолов отдать свою дочь за него. И она станет королевой, будет вдохновлять всех девушек, а Аурек сможет найти себе кого-то подходящего. Он думал о девушке, ее пылающих глазах и характере и невольно улыбался.
*
Следующим утром король начал всеми силами впечатлять крысолова и его детей. Завтрак был роскошным: пиалы со свежим медом ждали, пока в них обмакнут мягкий хлеб, от которого исходил пар, когда отламывали кусочки. Крошечные пирожные были украшены розами и фиалками, засахаренными лепестками. Свежая рыба, пойманная утром, была зажарена с чесноком и луком в масле. Помидоры, казалось, лопнут из-за своего сока. Яйца, чьи желтки были золотыми, как корона на голове короля, и он улыбался гостям, угощая их.
Крысолов склонился над столом, и тут крыса упала на стол с люстры наверху. Она схватила кусок хлеба, к которому тянулся крысолов. Он улыбнулся, а король побагровел.
– Ваши крысы наглые, – сказал он, взял другой кусок хлеба и обмакнул в мед.
– Потому мы и позвали вас, – сказал король резко, а потом спохватился. – Вы думали над предложением?
– А вы над моим?
Король хотел предложить себя дочери крысолова, но что-то во взглядах его детей остановило его.
– Я не изменил решения, – сказал он.
– Как и я, – отозвался крысолов. – И если вы хотите, чтобы мы ушли…
Король покачал головой.
– На следующие три месяца вы – мои гости, – сказал он и отодвинулся от стола.
*
В первый день крысолов и его дети осматривали Таллит. Они отказались от сопровождения, не обращали внимания на взгляды и шепот прохожих. Они считали, что это из-за их темной кожи, так что взгляды их не тревожили. Отец притянул к себе дочь, собираясь защитить ее. Девочка побежала от матери по пыльному двору в выгоревшем платье с передником и застенчиво потянула за юбку дочери крысолова.
– Спасибо, – сказала она так тихо, что дочери крысолова пришлось склониться и попросить ее повторить.
– За что?
– За то, что пришли спасти нас.
Девочка убежала и спряталась за юбкой мамы. Крысолов и его дети посмотрели на толпу, собравшуюся вокруг девочки и ее мамы, и те поклонились. Крысолов и его семья собрались уходить, но жители Таллита не пускали их, они предлагали дары: сладости, апельсины, сливы, хлеб с орехами и фруктами. Дети протягивали любимые игрушки, женщины дарили воздушные поцелуи, смотрели на крысолова, хлопая ресницами. Крысолов и его семья спешили во дворец, отказываясь от даров, толпа начала хлопать и радостно кричать, звуки гремели и за закрытыми вратами. Они заперлись в ту ночь, не выходили из комнат, не понимая, на что согласились, оставшись в замке, и чего им это будет стоить.
*
Вскоре стало ясно, что Таллит заражен сильнее, чем они представляли. Крысолов видел только два похожих случая, и оба были, когда он лишь учился, и он был потрясен тому, сколько тут обитало крыс, как много их стало за короткий срок. Как и предсказывал король, Башня Смелости осталась без крыс за ночь, и их количество в замке уменьшалось с каждым днем, но остальные в стране страдали от напасти. Деревня у гор пострадала, когда крысы испортили мочой колодец в центре. Многие умерли, включая детей и стариков. Кладовые разорялись, впервые в истории на зиму могло не хватить запасов зерна. Крысы подтачивали здания, и те обваливались. Крысы побеждали.
После одной экскурсии вне замка крысолов и его дети оставались внутри, проводили время в саду, в оливковых рощах, шептались. Аурек и Аурелия раздельно следили за ними, за дочерью крысолова. Их присутствие раздражало семью крысолова, особенно, сына, который хмурился, увидев их.
Каждое утро за завтраком король спрашивал, не передумал ли крысолов, и тот спрашивал, не передумал ли король. Атмосфера за едой становилась холоднее с каждым днем, а угощения были все менее вычурными: хлеб грубее, рыба не такой свежей, пережаренной. После первого месяца король перестал приходить, он был занят, успокаивая злых подчиненных. Он забыл о плане предложить себя крысолову вместо сына. Послания приходили к крысолову в свитке каждое утро. Но ответ крысолова не менялся.
*
Шел последний месяц пребывания крысолова в Таллите. Он и его семья последние две недели прятались в Башне Смелости, они планировали оставаться там, пока не скажут, что корабль готов забрать их. Пока они были здесь, количество смертей возросло до сотен. Они не могли уже ходить по землям замка, от одного вида их на мостах жители сходили с ума и преследовали их.
Жители Таллита злились, их ненависть ощущалась и в замке. Как они посмели прибыть? Как они смели есть еду и пить вино Таллита, пока люди умирали от болезней и заражения крови, появившихся от крыс. Шептались, что крысолов наслал крыс, стало известно, что его сын отказался от руки прекрасной Аурелии. Говорили, что он помолвлен с чародейкой, получил от нее дар, проклял страну крысами и пришел, притворяясь, что помогает, а сам ждал, пока страна падет, чтобы украсть ее.
Дочь крысолова злилась и хотела покинуть это гнилое золотое место. Ее брат писал своей будущей невесте, получал письма в ответ, а ее отец читал, не выходя из комнат, и ей было сложно занять себя. Она разглядывала башню, забиралась все выше, беспокоила птиц, ходила по комнатам, запоминая все, что видела.
Она обнаружила, к удивлению, что башни соединяли не только мосты, но и туннели. Дверь в подвале Башни Смелости легко открылась с нескольких ударов. Воздух был спертым, но это и восхищало. Было чем-то новым. Она спустилась в лабиринт внизу, медленно шла, и шаги отдавались эхом. Она открывала каждую дверь и заглядывала, восхищалась винными погребами, кладовыми и небольшим склепом, где гробы рассыпались в пыль от ее прикосновений. Каждый день две недели она исследовала замок Таллита внизу, забиралась по всем найденным ступенькам, пыталась найти путь наверх.
И, найдя путь, она была удивлена тому, что обнаружила.
*
Аурек в эти дни не находил себе места. Дочь крысолова не покидала башню, многие служанки ушли, заболели или убежали, ему было скучно. Его отец был прикован к столу, слушал посетителей и становился все тоньше и седее. Аурелия была в своей башне, редко выходила поесть. Его попытки попасть в Башню Смелости отражались с возрастающей грубостью. Заняться было нечем, и последние две недели Аурек, удивительно, работал.
