Текст книги "Диаммара"

Автор книги: Мэгги Фьюри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Для своей должности повар выглядел на удивление молодо и вдобавок был худ и долговяз, что уж совсем необычно среди представителей его профессии. Впрочем, Элизеф не обратила на это внимания: для нее все смертные были на одно лицо. Ждать не имело смысла. Глубоко вздохнув, сосредоточилась, и на полу у ног ничего не подозревающего повара появилось зеленоватое облачко тумана. Оно медленно вытягивалось и уплотнялось, пока не стало похоже на маленькую зеленую змейку. Это была любимая иллюзия Элизеф, и с ее помощью она надеялась надолго отвлечь внимание повара. Элизеф не сомневалась, что он, как и другие глупые смертные, панически боится змей. Внезапно она подумала, что если он заорет, то перебудит весь дом, и, выругавшись, рассеяла змейку. Что же делать? Создание более сложного существа потребует немалого напряжения, но вообще-то можно попробовать. Ради мести она готова пойти и не на такое.

Волшебница прищурилась, на лбу у нее заблестели капельки пота. Туманное пятнышко стало бледным и матовым, завертелось на месте и вскоре стало принимать определенные очертания. «Ну давай, давай же!» – шептала про себя Элизеф. Повар опустил глаза и увидел у себя под ногами маленькую белую кошечку.

– Здрасьте пожалуйста! – воскликнул он и наклонился, чтобы ее погладить. – Откуда же ты взялась? – Элизеф напрягла последние силы, и иллюзорная кошка шарахнулась от человека. – Ты что, боишься меня? С тобой, как видно, дурно обращались.

Элизеф закатила глаза. Она никогда не могла понять этой привычки смертных разговаривать с животными так, словно они понимают человеческую речь. Но сейчас это было ей на руку. Элизеф не могла озвучить иллюзию, но сделала так, что кошка раскрыла рот, как бы мяукая.

– Ах ты, бедная! Голодная, наверное? Ну ничего, подожди минутку, сейчас посмотрим, чем можно тебя угостить…

Он полез в чулан, а Элизеф стремительно проскочила на кухню и вылила свою отраву в приготовленное для хлеба тесто. Прежде чем повар успел вернуться, она была уже за дверью. Беззвучно миновав стражников, она оглянулась и увидела его силуэт в дверном проеме. Повар держал в руке миску и звал кошечку, которой никогда не существовало.

* * *

Меж Двух Миров есть одно уединенное место. Форрал не имел представления, сколько лет по меркам живых прошло с тех пор, как он здесь очутился. В царстве смерти нет времени, и серебристые холмы и звездное небо всегда оставались неизменными. После того как Жнец Душ запретил ему покидать священную рощу, лишь духи, проходящие мимо то поодиночке, то скопом на пути к Водоему Душ, где их ждало новое рождение, напоминали Форралу о существовании мира, где он любил и был любимым. Но Владыка Смерти не позволял Форралу приближаться к теням, и он ни о чем не мог расспросить умерших.

Воину все сильнее начинало казаться, что это он постепенно становится привидением; даже тени, идущие к новой жизни, теперь смотрели сквозь него, словно его не существовало, и не слышали его отчаянных криков. А ведь раньше серому конвоиру приходилось одергивать умерших, чтобы они не приближались к воину. Хуже всего было, когда появлялась знакомая тень, не важно, друга или врага. Видеть, как он проходит мимо, не узнавая тебя, было все равно что умереть заново.

Форрал страшно устал; он изнемогал от одиночества, и ему нечем было скрасить свое бессрочное заточение. Он не нуждался ни в пище, ни в сне, ни в питье, заняться ничем не мог – и был лишен даже созерцания изменений в окружающем пейзаже. Временами он начинал бежать в тщетной надежде вырваться за пределы мертвого холма или хотя бы устать, но он никогда не уставал, и ноги неизменно приводили его на то же место, откуда он начинал свой бег.

Путь к Водоему Душ был ему заказан, и сквозь Дверь Между Мирами он тоже не мог пройти. Даже Владыка Мертвых перестал с ним разговаривать и просто растворялся в воздухе, когда разъяренный Форрал набрасывался на него с кулаками. Воин знал, что Жнец Душ ждет, когда ему надоест промежуточное существование и он сам попросит о перерождении. И надо сказать, если бы Форрал не тревожился так о судьбе Ориэллы и ее ребенка – своего ребенка! – он давно бы уже сдался. Но он не имел права уйти, пока оставалась хоть малейшая, хоть исчезающая возможность помочь им. И все же он все чаще со страхом ловил себя на том, что его воспоминания об Ориэлле тускнеют под воздействием бесконечного однообразия и одиночества. Его угнетала мысль, что рано или поздно они окончательно исчезнут в тумане забвения и он утратит представление даже о собственной личности. И все же он ждал – ждал, сам не зная чего, – призывая на помощь все свое мужество воина, чтобы не поддаться отчаянию.

Форрал сидел на серебристом склоне, предаваясь невеселым мыслям. Недавно сквозь Дверь прошла сразу целая толпа мертвецов – человек двенадцать. Что случилось? Война или какая-то катастрофа? Но больше всего огорчало Форрала то, что многие тени он должен был бы узнать, но в памяти образовался какой-то провал, и, как он ни силился, преодолеть его не получилось. «Неужели я теряю разум? – удрученно подумал он. – Но что тогда от меня останется? Наверное, я просто исчезну, испарюсь, словно туман на рассвете…» Форрал покачал головой. Вероятно, Жнец Душ был все-таки прав. Зря он его не послушался. Может, позвать его и признать поражение? Согласиться на новое рождение, пока не поздно…

Форрал почувствовал, как Дверь Между Мирами снова открылась. Он всегда это чувствовал: потоки энергии начинали течь сквозь него, словно дуновение ветерка сквозь листву. Как всегда, он вскочил на ноги и бросился вниз по склону, надеясь пробиться мимо Владыки Смерти и нырнуть в образовавшуюся лазейку.

И, как всегда, он опоздал. Уже достигнув узкого горла долины, он почувствовал, что Дверь закрылась опять. И все же он продолжал бежать, невзирая на разочарование, чтобы успеть застать вновь прибывших. Может быть, на этот раз удастся узнать хоть что-нибудь.

Туман рассеялся, и Форрал увидел силуэт умершего и рядом знакомую фигуру отшельника, держащего в руке фонарь. Это был излюбленный облик Владыки Мертвых.

На сей раз Форрал узнал человека, который умер, и воспоминание подействовало на него словно удар. Скорбь и ярость захлестнули его; он шагнул вперед и воскликнул:

– Ваннор! Ваннор, старый лис, неужели пришла и твоя очередь?

– Что? Кто это? – Купец всматривался в зыбкую фигуру, словно сотканную из тумана, и не узнавал. Впервые Форрал видел своего друга в такой растерянности. Впрочем, чему же тут удивляться? Внезапно он осознал, что Ваннор не понимает, что с ним случилось. «Болван я, надо бы поосторожнее», – спохватился воин, но было уже поздно.

– Форрал?! – Голос Ваннора, обычно такой густой, сорвался на визг. Глаза его в ужасе расширились, и он попятился. – Не может быть… Не может быть, что это ты… Форрал умер?

Меченосец вздохнул. Да, помягче такое не сообщишь. Он пошел за отступающим от него купцом.

– Ты тоже умер, дружище, – просто сказал Форрал. – Иначе как бы я мог тут очутиться?

– По собственной глупости.

Форрал и Ваннор дружно повернулись к тому, кто произнес эти слова. Они уже успели забыть о Владыке Мертвых. Старик подошел к Ваннору.

– Пойдем, смертный. Не обращай внимания на этого отступника, он тебя ничему хорошему не научит. Я провожу тебя к Водоему Душ, где ты возродишься.

Ваннор нахмурился:

– Одну минуту. Этот отступник, как вы изволили выразиться, мой старый друг. И я никуда не пойду, пока не выясню, что все это означает. Так что же со мной случилось? От чего я умер?

Призрак вздохнул:

– Если для тебя это так важно – от яда. Вместе с тобой была отравлена почти вся твоя прислуга.

– Что?! – вскричал Ваннор. – Кто это сделал?! Неужели все умерли? А Дульсина? А мой сын Антор?

– Твой сын уже прошел этим путем, – ответствовал Владыка Мертвых. – Та, кого ты называешь Дульсиной, – нет. Возможно, ее время еще не пришло. Что же касается личности убийцы, то этот человек уже не раз выполнял мою работу, и я с нетерпением жду того дня, когда смогу поприветствовать его в своем царстве.

– Кто? – одновременно спросили Ваннор и Форрал.

– Волшебница Элизеф, – был ответ.

– Она вернулась? – ахнул Ваннор. – Но ведь… Форрала удивил этот возглас, но тут Призрак взял купца за руку, давая понять, что вопросы окончены.

– Все это не важно. Ты должен идти со мной – и я бы очень желал, чтобы и твой друг присоединился к нам. Довольно ему болтаться Меж Двух Миров.

Ваннор смерил призрака ледяным взглядом.

– Я пойду с тобой, если Форрал тоже пойдет. Но если он захочет остаться здесь, я останусь с ним. Он мой друг.

Форрал почувствовал прилив благодатного тепла. До сих пор он не отдавал себе отчета в том, как ему не хватает товарища.

– Ваннор, а что ты знаешь об Ориэлле? Она, конечно, жива, потому что здесь я ее не видел, но все ли у нее в порядке? Заботится ли о ней Анвар? А как наш ребенок? – От волнения Форрал сыпал вопросами, не дожидаясь ответа, и лишь заметив печальное выражение на лице Ван-нора, умолк. По спине у него пробежал холодок.

– К сожалению, я не в состоянии ответить тебе, Форрал, – вздохнул Ваннор. – Семь лет назад в Долине произошла битва между Элизеф и Ориэллой. Ориэлла нашла Пламенеющий Меч, и Элизеф пыталась его похитить. Потом они исчезли – буквально растворились в воздухе, – а вместе с ними Анвар и еще кое-кто из наших. – Он покачал головой. – Я понимаю… – Внезапно лицо его исказилось. Форрал моргнул и протер глаза. Света здесь было маловато, но он мог бы поклясться, что Ваннор начал таять.

– Форрал, помоги! – закричал купец. – Со мной творится что-то неладное! Кто-то тащит меня обратно! О боги, я тебя уже не вижу… – Его голос был заглушен гневным рычанием одураченной Смерти:

– Стой! Эта душа принадлежит мне! Форрал метнулся вперед, Призрак – тоже, но оба они опоздали. Ваннор исчез.

Глава 6. МЕТАМОРФОЗА

Гонец сказал, что жизнь Ваннора висит на волоске и нельзя терять ни минуты. Янис передал в распоряжение Тарнала самый быстрый корабль, и ветер был попутный, но Занне казалось, что судно не движется, взятое в плен тем же льдом, который сковал ее сердце. Она стояла у бушприта, вцепившись в поручни, и усилием мысли пыталась ускорить ход корабля. Каждая секунда могла стать решающей. Антор, ее младший брат, уже умер, и она не успела с ним проститься. Сердце ее сжималось от боли. Такое несчастье! Антор только-только начинал жить, и вот теперь его нет.

Занна сглотнула слезы и постаралась взять себя в руки. Тарнал мог бы успокоить ее и утешить, но он командовал кораблем, и у него не было ни минутки свободной. Он старался использовать малейший порыв ветра, то и дело подбегал к матросам, хотя те прекрасно знали свое дело и тоже старались как только возможно увеличить скорость. Занна понимала, чтоТарналу нужно просто занять себя, чтобы не поддаться отчаянию. А она, увы, не могла отвлечься и тосковала о том, что рядом нет мужа, который успокоил бы ее одним своим присутствием.

Корабль серой тенью скользил по ночному морю, рассекая темные волны, и ветер гудел в снастях. От нетерпения Занна принялась расхаживать вдоль поручней, ежеминутно рискуя свалиться за борт. Быстрее! Ну быстрее же! Мы должны успеть!

«Как такое могло случиться, ведь только что все было так хорошо! Может быть, мы виноваты сами? После памятной битвы в Долине миновало семь лет, – думала Занна, меряя шагами палубу. – Быть может, мы рано успокоились?» Когда Ваннор вернулся с вестью о том, что Ориэлла с Анваром исчезли с лица земли, все были потрясены. Занна и прочие товарищи Ориэллы горевали, Паррик был безутешен. Ваннору потребовалось несколько дней, чтобы разъяснить им, что они потеряли не только друзей, но и врагов. А потом Янис получил из Нексиса известие, что Верховный Маг тоже исчез.

Занна со стыдом вспоминала, как осуждала отца за стремление к власти, но, видимо, он был прав. За годы беспорядка жители Нексиса стосковались по твердой руке. С помощью Сангры Ваннор сумел вразумить Паррика и заручиться его поддержкой. Янис прислал на подмогу ночных пиратов, и через месяц бывший глава купеческой гильдии стал градоначальником.

Настало время перемен. Постепенно страх и благоговение перед Волшебным Народом начали покидать горожан, а поскольку Ваннор правил достаточно мудро, в Нексисе наступила пора процветания. Запасы продовольствия были изъяты, а Паррик и Сангра в срочном порядке принялись обучать новобранцев. С бандитизмом было покончено, по ночам на улицах стало спокойнее; купцы под угрозой решительных мер поумерили аппетиты и перестали обирать народ. Для бедных и обездоленных были выстроены новые дома, и нищих в городе поубавилось. Приют Джарваса был восстановлен и превращен в дом престарелых. К тому же при нем открылась школа целительства под руководством необычайно трезвомыслящего Бензиорна.

Ваннор принес в Нексис мир и изобилие, но Занна знала, что не всем пришелся по вкусу новый правитель. Недовольство во многом было обусловлено тем, что Ван-нору так и не удалось справиться с набегами фаэри, и люди, потерявшие близких, винили в своих утратах его. Купцы были недовольны снижением доходов и возмущались грубым вмешательством в их дела. Тот факт, что Ваннор сам был когда-то главой купеческой гильдии, лишь подливал масла в огонь. Кроме того, Ваннор исполнил свою давнюю мечту и, невзирая на все возражения, объявил незаконными кабальные обязательства. Возможно, что этим он окончательно восстановил недругов против себя, и они перешли в нападение.

Когда ночная тьма начала рассеиваться на востоке, корабль вошел в устье реки. Вскоре вдали замаячили неясные очертания норбертских доков. Занна зажмурилась – здесь все напоминало об отце, и даже этот фарватер был тоже проложен по его инициативе. Посоветовавшись с Янисом и другими опытными капитанами, он велел углубить русло реки, убрал плотину и, построив систему шлюзов, обеспечил кораблям возможность подходить к самому Нексису. И сегодня благодаря этому Занна не тратила ни одной лишней минуты.

Они с Тарналом не стали ждать, пока корабль пришвартуется. Была спущена шлюпка, и они высадились на берег в том месте, где поместье Ваннора примыкало к реке. Занна была поражена количеством вооруженной охраны на молу, но, к счастью, командовала ими Сангра, и их с Тарналом пропустили без проволочек. Они бегом пустились по дорожке, посыпанной гравием и, задыхаясь, ворвались в дом.

Их впустила Дульсина, бледная, с опухшими от слез и бессонных ночей глазами. Ни слова не говоря, женщины упали в объятия друг другу.

– Он уже?.. – Занна заговорила первая. Она не в состоянии была более выносить неопределенности.

– Нет – пока нет… Он все еще борется, но… – Дульсина покачала головой и повела Занну с Тарналом в кабинет Ваннора. Паррик был уже там и ходил из угла в угол.

– Занна… – Он протянул к ней руки, и голос его сорвался. – Мне очень жаль, дорогая, – сказал он сипло. – Это я виноват. Послал никудышных охранников…

– Глупости! – оборвала его Дульсина. – Хватит ныть, Паррик! И без того тошно. Лучше предложи Занне и Тарналу вина, если хочешь, чтоб от тебя была хоть какая-то польза. – Она повернулась к Занне. – Только богам известно, как кому-то удалось проникнуть в дом и совершить эту гнусность. По всей видимости, был отравлен хлеб, но повар умер одним из первых, и теперь нам уже никогда не узнать, как это могло случиться. Я осталась жива лишь потому, что в этот день ночевала у Геббы: она в последнее время неважно себя чувствовала. – Дульсина закусила губу. – Надо признать, Занна, это очень жестокий яд. Твой отец так мучается, что смерть была бы ему отрадой. – В глазах у нее вновь заблестели слезы. – Прости, моя девочка, но даже Бензиорн говорит, что ничего нельзя сделать. Он может только дать Ваннору напиток забвения, чтобы облегчить ему переход в иной мир.

Перед глазами у Занны все затуманилось. Она судорожно всхлипнула. Тарнал обнял жену, и это придало ей мужества.

– Могу я его увидеть? – чужим голосом спросила она.

* * *

Занна не вела счет часам, которые просидела у постели отца, но за окном давно уже была новая ночь. Дульсину шатало от усталости, но она бодрствовала вместе с ней. Бензиорн время от времени заходил взглянуть на больного, печально качал головой и со вздохом уходил. Ваннор был холоден и неподвижен, как труп, его полуприкрытые глаза смотрели, не видя, дыхание едва прослушивалось. Занна держала в ладонях его искалеченную руку и понимала, что ему не выжить, – это только вопрос времени. Ожидание было невыносимо, и порой она почти желала, чтобы все скорее кончилось. Смотреть, как он умирает, и уповать на чудо было хуже любой пытки. Она вспоминала о том, как вырвала его из когтей чародеев, и они вместе прошли сквозь темные катакомбы и вонючие канализационные трубы. Но теперь Ваннор уходил от нее еще более темной и страшной дорогой – и на этот раз ей не удастся его вернуть.

Должно быть, она задремала, потому что испуганно подскочила, когда за дверью послышались невнятные голоса. Что такое? Кто осмеливается шуметь в доме, где лежит умирающий?! Но в этот момент дверь приоткрылась, и Тарнал жестом поманил Дульсину и Занну в коридор.

– Надо посоветоваться, – шепотом сказал он. – Тут появилась какая-то старуха, с головы до ног закутанная во всякие тряпки. Говорит, что она знахарка и знает секрет древнего снадобья, которое может спасти Ваннора. Скорее всего чушь, конечно, но… – Он развел руками. – Что мы теряем? Вот только Бензиорн пришел в ярость – кричит, что она шарлатанка и такого лекарства не существует. Мол, бабка хочет получить денежки за попытку. Он требует ее прогнать, а что скажете вы?

Занна и Дульсина переглянулись.

– Пришли ее сюда! – крикнули они хором. Старуха настаивала, чтобы ее оставили с больным наедине. Занне это не понравилось, но потом она подумала – пускай. В конце концов, чем можно повредить умирающему? Знахарка вошла, и теперь оставалось только ждать и молиться. Дульсина, Занна и Тарнал сбились в кучу у двери, которую старуха тщательно за собой прикрыла, а вскоре к ним присоединился и Паррик, бледный и изможденный. Для укрепления духа он принес бутылку с чистейшим спиртом и несколько разномастных кружек. Пока знахарка трудилась, все глотали обжигающий спирт и обменивались пустыми фразами. Бензиорн ходил из конца в конец коридора, бормоча ругательства и бросая мрачные взгляды на закрытую дверь.

* * *

С корзинкой в руке, на дне которой был спрятан волшебный кубок, Элизеф вышла от Ваннора и едва не расхохоталась, увидев тревожные лица, обращенные к ней. Все прошло, как было задумано. Она прикончила купца еще одной порцией яда, а потом вернула его к жизни. Теперь он должен быть в ее власти.

К ней подскочила Занна, и Элизеф разрешила себе взглянуть ей в глаза.

– Ну, что там, добрая женщина? Что с моим отцом?

Быстро сосредоточившись, Элизеф создала иллюзию беззубой улыбки на своем лице и старательно прошамкала:

– Будь покойна, госпожа. Твой отец был очень плох, но мое искусство вернет его к жизни. Собственно, он уже поправляется… – Последние слова она произнесла в пустоту: с радостным криком Занна ворвалась в комнату, Дульсина – за ней.

– Простите их, матушка, – с улыбкой сказал старухе. Тарнал. – Они вовсе не так неблагодарны, как вам могло показаться. Наша семья в неоплатном долгу перед вами, и вы получите любое вознаграждение, ибо поистине совершили чудо. Я уверен, они скоро вернутся, убедившись, что Ваннору действительно лучше, а пока не хотите ли вы сойти вниз и выпить чего-нибудь освежающего?

Элизеф покачала головой:

– Благодарю, я лучше здесь подожду. Впрочем, ей не пришлось долго ждать. Дверь открылась, и на пороге появилась Занна с сияющим от счастья лицом.

– Он в сознании! Он узнал меня! Он поправится! – Опомнившись, она повернулась к Элизеф. – Матушка, как мне вас благодарить? Я сделаю для вас все, что в моих силах, – вам стоить сказать лишь слово…

Волшебница вновь сделала отрицательный жест:

– Я ничего не прошу. Видеть нашего дорогого Ван-нора в добром здравии – для меня лучшая награда.

– Но я тоже хочу вас вознаградить, – возразила Занна.

– Право же, мне ничего не нужно. С вашего позволения, я пойду.

Оставив смертных стоять с разинутым ртом, она медленно, как подобает старухе, спустилась по лестнице и заковыляла прочь. К счастью, никто не пытался ее остановить – а то многим бы не поздоровилось.

«Не волнуйся, Занна, – думала волшебница по пути в Академию. – Свою награду я получу, когда твой папочка убьет твоего муженька и детей, а тебя оставит мне». Она улыбнулась мерзкой улыбкой. Семь лет назад Занна совершила роковую ошибку, встав на пути Элизеф. Но чтобы месть была сладостнее, ее следует растянуть. Если она хочет с помощью Ваннора управлять Нексисом, необходимо, чтобы на первых порах он вел себя как обычно, иначе это вызовет подозрения. Кроме того, важно, чтобы Ориэлла, когда вернется, доверяла ему – это позволит ей, Элизеф, получить нужные сведения.

Было раннее утро, и город еще спал. Никем не замеченная, Элизеф преспокойно вернулась в Академию и сняла с Берна заклятие, которым сковала его на время своего отсутствия. За последние дни она хорошо убедила пекаря в том, что именно он убил свою жену и детей, и теперь солдаты прочесывают город, разыскивая его. За то, что она предоставила ему убежище в Академии, он поклялся служить ей верой и правдой, но все равно сильно переживал, и Элизеф опасалась, что в припадке раскаяния он отправится во всем признаваться и выдаст ее.

Отправив Берна готовить завтрак, Элизеф достала из корзинки кубок. Ей не терпелось проверить, как поживает Ваннор и как протекает его так называемое выздоровление. По пути она уже успела придумать ему парочку заданий, чтобы обезопасить себя и прибрать к рукам смертных.

И первое, что необходимо сделать, мрачно думала Элизеф, это отправить войска к фаэри. Главное – разозлить их побольше; Ваннор с ними не справится, зато она одержит победу, и на фоне его поражения это будет весьма впечатляюще. И что за беда, если при этом погибнет сотня-другая смертных? Еще народятся.

Волшебница наполнила кубок водой из кувшина и вызвала в уме образ Ваннора. Купец полусидел в постели и ел суп, а его семья умиленно смотрела, как он отправляет в рот ложку за ложкой. Элизеф осторожно забралась в сознание Ваннора и прочла его мысли как открытую книгу, узнала все его надежды, мечты, страхи и планы. Особенно порадовала ее история о том, как Ориэлла с Анваром путешествовали по морю: Ориэлла рассказала об этом Ван-нору. Элизеф постаралась запомнить все до деталей – когда-нибудь это ей пригодится. Затем, в целях удостовериться, что Ваннор в ее власти, она заставила купца уронить ложку с супом.

Дульсина перепугалась:

– Что такое? Что с тобой? Тебе опять плохо? Ваннор покачал головой и принялся стирать с одеяла пятна.

– Все в порядке, дорогая. Просто мысли мои блуждали где-то с минуту. Не знаю, что это было. Должно быть, я просто устал.

Злорадствуя, Элизеф отпустила его и вернулась в собственное тело. Съев завтрак, которому победа придала особенный вкус, она решила, что пришла пора заняться Анваром. Знание – сила, а сведения о приключениях Ориэллы, выуженные из сознания Ваннора, подогрели любопытство волшебницы. Ей захотелось узнать побольше о Южных Землях – а Анвар как раз побывал там. Продолжая улыбаться, она спустилась в оружейную, взяла там длинный острый кинжал, потом вернулась к себе, сменила воду в кубке и отправилась на крышу, где оставила любовника Ориэллы.

Над городом нависли черные тучи, и вдалеке уже слышались раскаты грома. Элизеф ликовала. В грозу ее магическая сила возрастала. Стараясь не расплескать воду, волшебница прошла туда, где мерцала голубая паутина заклинания времени, поставила кубок и положила кинжал так, чтобы он был под рукой.

– Наконец-то! – выдохнула она. – Теперь тебя никакая Ориэлла не спасет.

Собрав свою магию в пучок, она направила ее на Анвара. В первые мгновения после освобождения от заклинания жертва не способна двигаться и соображать, Элизеф ничего не стоило заменить заклинание времени и заменить его волшебным сном, прежде чем Анвар успеет опомниться. Потом она внедрилась в его сознание и принялась вытягивать информацию, стараясь причинить юноше как можно больше страданий. Анвар извивался в конвульсиях, его душа беззвучно кричала, а Элизеф наслаждалась. Терзать Анвара было все равно что терзать Ориэллу, поэтому, вместо того чтобы сразу убить его и завладеть его мозгом, она предпочла сначала навязать ему свою волю и заставить помучиться.

Все события долгих странствий Ориэллы хлынули в ее сознание; она даже не успевала осмысливать их. Но это ее не беспокоило: на досуге она обдумает и рассортирует все как полагается. Наконец, убедившись, что большего из Анвара не вытянешь, Элизеф покинула его сознание, взяла кинжал, вздернула Анвару голову и сняла заклинание сна. Когда его взгляд стал осмысленным, она не торопясь перерезала ему горло. Кровь хлынула ей на руки, и Элизеф торжествующе расхохоталась.

* * *

На сей раз Анвар переступил порог Царства Мертвых с такой стремительностью, что даже не успел рассмотреть затейливую резьбу на Двери Между Мирами. Прежде чем он осознал, что с ним произошло, он уже стоял в серебристом сиянии, а под ногами его лежала тропинка, ведущая в вечность.

– Нет! – вскричал он, но Дверь с глухим стуком захлопнулась за ним. Изрыгая проклятия, Анвар бросился назад и начал молотить по ней кулаками – но тщетно. Внезапно память вернулась к нему, и он вновь пережил все, что случилось несколько мгновений назад: беспомощность, чужие мысли, разрывающие мозг, клинок, полоснувший по горлу. Его кулаки разжались, руки бессильно повисли вдоль тела. В прошлый раз он добровольно посетил это страшное место и мог уйти, но сейчас возврата не будет. Он подумал об Ориэлле, и перед его мысленным взором возникло ее волевое, серьезное лицо и огненно-рыжие волосы. Острая боль пронзила его сердце: он навсегда ее потерял! Нет! Он в панике заметался. Нет, нет, я не мог умереть!

Внезапно Анвар почувствовал у себя на плече чью-то руку.

– Уйди! – выкрикнул он хриплым от страха голосом, хотя даже не знал, к кому обращается, а обернувшись, услышал:

– Анвар? Лопни мои глаза, это ты! Анвар пригляделся и, к своему великому изумлению, обнаружил, что смотрит в лицо Форрала.

– Что случилось? – спросил его воин. – Что за напасть вас там всех косит? Где Ориэлла? – Он схватил Анвара за плечи и принялся трясти в нетерпении, а тот никак не мог собраться с мыслями.

– Форрал, отпусти его.

Анвар навсегда запомнил этот леденящий душу зловещий голос. Он оглянулся и вздрогнул: Владыка Смерти не стал утруждать себя маскарадом ради того, кто уже побывал в его царстве, и предстал перед Анваром в своем истинном облике: огромная темная фигура, закутанная в саван, с провалами вместо глаз и жутким оскалом. Впрочем, сейчас Владыку Мертвых интересовал в основном Форрал.

– Это переходит любые границы! – возмущенно сказал он меченосцу. – Я всегда уважал тебя за стойкость и мужество, смертный, и, пока дело касалось лишь тебя одного, готов был простить тебе эту блажь, но ты уже второй раз вступаешь в разговор с душами, находящимися на моем попечении. В прошлый раз это привело к тому, что тот, кто должен принадлежать мне, был похищен. – Голос Владыки Мертвых стал резким и твердым. – Форрал, я больше не могу – не смею – позволить тебе оставаться здесь. Кроме того, это небезопасно. В подлунном мире кто-то вновь пробудил древнюю магию Чаши Жизни, и для вас обоих лучше немедленно пойти со мной и, пока не поздно, испытать перерождение.

Форрал по-прежнему сжимал плечи Анвара железной хваткой, но маг, казалось, этого не замечал. Слова Смерти открыли ему глаза на то, что делает Элизеф. Он открыл рот, чтобы сказать об этом во всеуслышание, и в этот миг почувствовал – началось. Аркан невидимой силы, просочившийся через дверь подобно струйке мутной воды, захватил его и потянул. Туманный ландшафт замерцал и потускнел.

– Нет! – зарычал Владыка Мертвых. – Я не позволю!

На мгновение воцарилось общее замешательство. Анвар почувствовал, что одна рука Форрала соскользнула с его плеча, зато другая сжимала его крепче прежнего. Петля становилась все туже, магия вытягивала Анвара за врата Смерти; он впервые ощутил прикосновение бесплотных пальцев Владыки Мертвых, сомкнувшихся на его запястье.

Послышался крик Форрала – смесь ужаса и торжества, а потом там, где только что были три фигуры, остались стоять только двое.

* * *

На крыше Академии Элизеф закончила окроплять водой широкую рану на горле Анвара и теперь напряженно ждала, когда края ее стянутся. На сей раз жертва что-то чересчур долго возвращалась к жизни. Элизеф сжала кулаки так, что ногти впились в ладонь. Неужели ничего не получится?..

Анвар вдруг судорожно изогнулся и сделал первый болезненный вдох. Элизеф инстинктивно выпалила заклинание времени и села, испытывая громадное облегчение. На мгновение она задумалась – не снять ли заклинание, чтобы испытать свою власть над Анваром, но потом решила не рисковать.

Кроме того, она торопилась. Сведения, полученные от Анвара, оказались даже ценнее, чем ожидалось. До сего дня Элизеф не задумывалась о том, что лежит за пределами Нексиса, и теперь рассуждала – а к чему ограничивать свои амбиции одним лишь севером? Здесь она укрепит свои позиции за счет Ваннора, подготовит Анвара к возвращению Ориэллы – и можно отправляться на юг, где власть выглядит тоже весьма заманчиво. Прежде чем ее враги, Миафан и Ориэлла, отыщут ее, она тысячекратно увеличит свое могущество. К тому же юг – отличное и, главное, безопасное место, чтобы оттуда руководить битвами с фаэри. И если они ворвутся в город, лучше в этот момент быть подальше оттуда. В памяти Анвара нашлось описание непобедимой твердыни, откуда можно со всеми удобствами править миром.

Тем более что драконов в Диаммаре больше нет, и никто не помешает Элизеф сделать ее своим оплотом.

Ее размышления прервал оглушительный грозовой разряд. Башня качнулась под ногами у Элизеф. Она почувствовала, что причиной этому какая-то чужая магия, но не догадывалась, что, используя Чашу Жизни, привела в действие ловушку, давным-давно поставленную специально для нее. Башня качнулась еще раз и задрожала. Элизеф оцепенела от страха. Она стояла на вершине Академии, защищенной от разрушения многочисленными заклинаниями, и потрясение смотрела, как разваливается город. Кусок балюстрады, ограждающей крышу, отвалился и полетел вниз. Сквозь образовавшуюся дыру картина гибели Нексиса предстала перед ней во всем размахе.

Толстые равелины гарнизона сложились как карточный домик. Городская стена, которую в свое время возвел Миафан, распалась; по всему городу, с юга на север, волной вздыбилась почва. В устье реки, чуть ниже мыса, где стоит Академия, разверзлась широкая пропасть, и вода, бурля и крутясь, хлынула в нее, сметая все на своем пути.