Текст книги "Диаммара"

Автор книги: Мэгги Фьюри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Глава 17. СКВОЗЬ КАМЕНЬ

Жуткая тьма сомкнулась над головой, лишив Ориэллу даже магического зрения. Ориентируясь только на плеск волн, волшебница осторожно двигалась в противоположную от прибоя сторону; Шиа сопровождала ее, держась чуть сбоку, и Ориэлла боялась, что они столкнутся в темноте и вместе скатятся в пропасть.

Добравшись до места, откуда можно было начать восхождение, она опустилась на колени и ощупала почву. Пальцы коснулись мягкой травы, а не сухих, острых стеблей песчаных растений, следовательно, она достигла Святилища.

Волшебнице было не по себе. Раньше ее ни разу не подводило ночное зрение, а тут она почему-то словно ослепла. Над морем дул сильный ветер, но здесь не ощущалось ни малейшего дуновения. «Ну хорошо, а чего же ты ожидала? – сказала она себе. – Ты всегда подозревала, что Камень – это врата в Царство Смерти, место, где грань между мирами становится тонкой, и проницаемой, – а именно эго тебе и нужно. И странности, которые пугают тебя, лишь подтверждают твои догадки».

– Ориэлла, я не могу дальше идти, – сказала Шиа. – Магия – я никогда прежде не испытывала ничего похожего. Что-то не пускает меня вперед.

– Не волнуйся, – ответила, ей Ориэлла. – Туда, куда я иду, ты все равно не сможешь попасть. Если хочешь, оставайся здесь и подожди, пока я вернусь.

– Если ты вообще вернешься, – проворчала пантера. – Ты сама знаешь, что твоя затея – сплошное безумие.

– Ты права, – сурово сказала волшебница. – Но я должна это сделать, Шиа. Так или иначе, я должна поговорить с ним еще раз. Ничего, подруга, я скоро. – После этих слов Ориэлла выбросила из головы все посторонние мысли и целиком сосредоточилась на том, что ей предстояло совершить.

Чем выше она поднималась, тем больше ее одолевал страх. Вскоре она заметила, что дрожит. Сердце отчаянно колотилось, во рту пересохло.

– Это не более чем трюк, чтобы никто сюда не полез, – твердо сказала она себе. – Магический фокус. – Собрав волю в кулак, она постепенно вновь овладела собой.

Когда ее пальцы коснулись ледяной поверхности Камня, ужас опять вернулся, но теперь Ориэлла была к этому готова. Вытащив из-за пояса Жезл, она подняла его перед собой, словно отражая удар невидимого противника. Талисман вспыхнул изумрудным пламенем, и вершина скалы осветилась. Вместе с темнотой исчез и удушливый страх. К Ориэлле вернулось ночное зрение, и она снова увидела звезды над головой.

– Вот так-то! – буркнула волшебница, опуская обвитый змеями Жезл. Отыскав у подножия Камня ровное место, она легла на спину, скрестив на груди руки, закрыла глаза и приказала себе расслабиться.

Через некоторое время ее внутренняя сущность покинула внешнюю оболочку. Ориэлла села и открыла глаза. От звездного неба не осталось и следа, а ночная тьма сменилась ровным янтарным сиянием, источником которого, казалось, был сам Камень. Ориэлла встала, сжимая в руках Жезл, который тоже имел внутреннюю сущность и поэтому вместе с ней перенесся сюда. Даже не взглянув на собственное тело, лежащее на земле, она подошла вплотную к высокому черному столбу. На ощупь Камень остался холодным, но теперь это ощущение не было неприятным, а сила, исходящая от него, щекотала руки. Волшебница призвала магию – и под ее пальцами открылся узкий проем. Ориэлла вошла в эту дверь – и она моментально исчезла, отрезав ее от залитого красноватым светом плато.

Ориэлла очутилась в нешироком и низком туннеле. Стены его были черны, но пол мерцал серебром. Волшебница осторожно двинулась вперед, не выпуская из рук Жезла. Туннель постепенно сужался, и наконец впереди замаячила полоска слабого света, пробивающегося сквозь трещину в скале. Ориэлла боком протиснулась наружу и вступила в чужой мир, лишенный красок. Землю покрывал мягкий серый мох, а серый туман, клубящийся перед глазами, непрерывно менял очертания, хотя воздух был неподвижен. Стояла мертвая тишина.

Ориэлла пошла дальше. Туман вильнул в сторону, открыв глазам небольшой клочок бледно-серой земли. Ориэлла сделала еще шаг – и внезапно путь ей преградила высокая, закутанная в саван фигура.

– Тебе известно, что это запрещено, волшебница.

– Мне так не кажется, – ровным голосом ответила Ориэлла. – Я имею на это право. Я вошла через Врата Силы, и ты не можешь меня остановить. Кроме того, ты удерживаешь в своем царстве того, кому здесь не место.

– Все, кто попадает сюда, считают, что им здесь не место, – возразил Владыка Мертвых. Ориэлла поборола свое нетерпение и подавила гнев.

– Я говорю не об этом. Я спрашиваю, на каких основаниях ты удерживаешь здесь Анвара? Голос Отшельника стал ледяным.

– Я – Владыка Смерти. Я – сама Смерть. Я ни перед кем не отчитываюсь, и никто не смеет перечить мне.

Страх кривыми когтями впился в сердце волшебницы, словно живое существо. Чтобы вернуть себе мужество, она подумала об Анваре, который совсем один в этом жутком месте. Владыка Смерти молча ждал, пока она ответит – или отступит.

– Это правда, – сказала Ориэлла. – Тебе никто не смеет перечить, но, я надеюсь, волшебница может кое о чем тебя попросить?

– Отважно сказано! – Отшельник рассмеялся глухим смехом. – Теперь я просто обязан тебя выслушать, иначе изведусь от любопытства. Так о чем же меня желает попросить волшебница?

Ориэлла поклонилась ему.

– Строго говоря, у меня две просьбы. Первая об Анваре; вторая важна не только для меня, но и для всего моего мира, а также, возможно, и твоего. Я хочу знать, как вышло, что Анвар и Форрал поменялись местами и что случилось с Ваннором, который пришел сюда и все же вернулся. Я подозреваю, что это дело рук Элизеф. Использовала ли она Чашу Жизни и использует ли ее сейчас? И еще я прошу твоего позволения заглянуть в Водоем Душ и узнать, где она сейчас.

Владыка Мертвых ответил не сразу.

– Предположим, я скажу, что в этом действительно замешана Элизеф, но что касается остального? Ты просишь слишком о многом, волшебница.

– Но ведь тебя, несомненно, тревожит такое положение вещей, – вкрадчиво проговорила Ориэлла. – Люди приходят сюда, чтобы родиться заново, – и вдруг их утаскивают обратно. Да еще помещают в чужие тела. Если Элизеф не остановить, этому не будет конца.

– С этим я не могу не согласиться. – Владыка Мертвых, казалось, смягчился, и у Ориэллы зародилась надежда. – Но что, если Чаша Жизни будет утеряна вновь или переплавлена…

– Или отдана тебе, – негромко произнесла Ориэлла. Отшельник резко вскинул голову:

– Отдана мне? Ориэлла кивнула.

– Ведь это единственный способ уберечь ее от дурных рук. В противном случае она веками будет скитаться по нашему миру, а ты – теряться в догадках, где, когда и у кого она окажется в следующий раз.

– Ты можешь поклясться, что принесешь мне Чашу? Если я помогу тебе завладеть ею, отдашь ли ты ее мне? – Впервые в голосе Владыки Смерти прозвучали живые нотки.

– Освободи Анвара – и я дам тебе клятву, – непослушными губами произнесла Ориэлла. Отшельник вздохнул:

– Понимаешь ли ты, что, если даже я выполню твою просьбу, Анвар останется бесплотным духом? Ты не сможешь увидеть его или поговорить с ним в мире живых. А потом, если ты завладеешь Чашей, ему придется оспаривать свое тело у нынешнего хозяина.

– Анвар захочет рискнуть, я уверена, – ответила Ориэлла.

* * *

– Ради того, чтобы быть рядом с тобой? Любимая, я готов на все! – Анвара, который бесцельно слонялся по холмам, что-то вдруг потянуло сюда, и теперь он понимал, что каким-то образом почувствовал присутствие любимой.

Ориэлла увидела его, и сердце ее вспыхнуло.

– Так что же тебе мешает?

С отчаянным хриплым вскриком, в котором соединились его страхи и одиночество, его любовь и радость, Анвар заключил ее в объятия. В Царстве Смерти обняться было трудновато, и Анвар на самом деле ничего не почувствовал, но все же ощущение того, что она здесь, рядом, наполняло его счастьем.

– Я уже не надеялся тебя увидеть, – прошептал он.

– Вы сами создаете себе лишние хлопоты, – пробурчал Владыка Мертвых, глядя на эту сцену. – Но похоже, что даже я не могу разлучить вас на какой-нибудь более или менее приличный срок. Ведь это уже не первый раз вы приходите сюда искать друг дружку.

– Это верно. – Ориэлла вызывающе посмотрела на него. – Ты уже, наверное, устал от нас.

– Хитришь, волшебница! – рассердился Отшельник. – Напротив, я еще на вас не нагляделся. То вы приходите, то вы уходите. Ясное дело, ведь пошлину с вас никто не берет. Я жду не дождусь, когда вы оба останетесь здесь и, пройдя сквозь Водоем Душ, заживете как нормальные люди.

Вот тогда в обоих мирах наступит мир и порядок. – Не без усилия Владыка Мертвых взял себя в руки и заговорил спокойнее. – Но сейчас, дети мои, я вас, так и быть, выпущу – в последний раз. – Он с поклоном указал на тропинку, уходящую в туман. – Водоем Душ там, волшебница. Иди, смотри, что тебе нужно, а потом забирай своего любовника и уходи. – С этими словами Владыка Мертвых исчез.

– Как-то стремительно у него меняется настроение, – заметил Анвар, с подозрением разглядывая то место, где только что стоял Отшельник.

– Да уж, – нахмурилась Ориэлла. – И откуда вдруг эта угодливость? Что-то на него не похоже…

– Лучше не будем терять времени, – сказал Анвар, которому внезапно стало не по себе. – Пойдем поглядим в Водоем и быстро смотаемся, пока он не передумал…

– И не захлопнул ловушку, – добавила Ориэлла. Анвар заглянул ей в лицо, и сердце его вновь наполнилось отвагой, уверенностью и весельем.

– О боги, как я по тебе соскучился, – тихо сказал он.

– А я по тебе. – Их бесплотные руки соприкоснулись. – Пошли. И по дороге ты должен рассказать мне, что с тобой приключилось.

* * *

Войдя в священную рощу, они поклонились деревьям, и те расступились. Через мгновение Анвар и волшебница были уже у Водоема.

– Посматривай за мной, – попросила Ориэлла. – Не хотелось бы, честно говоря, свалиться туда – еще неизвестно, что из этого выйдет.

– Или кто, – мрачно уточнил Анвар. – Но не беспокойся, я послежу за тобой.

– И вокруг тоже поглядывай. Чует мое сердце, Отшельник что-то затевает… – Ориэлла опустилась у края воды, положила Жезл на мох и вгляделась в бесконечную звездную тьму Водоема. На поверхности заплясали яркие вспышки, на мгновение ослепившие Ориэллу, а потом они пропали, и волшебница, погрузив в воду руку, сосредоточилась и мысленно вызвала образ Элизеф…

* * *

Крылатый жрец лежал на полу, пронзенный копьем в самое сердце. Элизеф, с Чашей в руках, склонилась над ним.

– Отлично, он мертв. – Она улыбнулась довольной улыбкой, а воин, стоящий рядом, вытирал окровавленные руки. – Славная работа, дорогой мой господин Солнечное Перо. Он даже не вспомнит, что с ним произошло. А теперь переходим ко второй части нашего плана – только сначала убери из него копье. – Она отрывисто рассмеялась. – Сомневаюсь, что даже Чаша может надолго оживить человека с куском железа в груди.

Солнечное Перо уперся ногой в грудь Верховного Жреца и, взявшись за древко, с натугой выдернул копье из раны.

– И убери его с глаз долой, – добавила Элизеф. – Когда он очнется, мне не хочется объяснять ему, откуда взялась эта окровавленная штуковина.

Она быстро опрокинула кубок над раной и, зная, что магия Чаши начинает действовать не сразу, опустилась на корточки рядом с трупом, дожидаясь результатов.

– Ну вот, – сказала, она с большим удовлетворением. – Теперь Скуа наш. Вернув его к жизни, я буду вертеть им, как захочу, а он об этом никогда не узнает.

– Он и так был наш, – пробурчал Солнечное Перо. – Не понимаю, почему обязательно надо было его убивать? Я думаю…

– Слушай-ка, по-моему, мы договорились, что думать буду я! – раздраженно перебила его Элизеф. – Эти крылатые совершенно ничего не понимают в интригах!

Увидев, что Солнечное Перо нахмурился, волшебница постаралась побороть раздражение.

– Я ведь уже объясняла, – терпеливо сказала она. – Скуа слишком честолюбив и возомнил, что лучше всех понимает помыслы богов. Он уже сам начал верить, и что магическая сила дарована ему Йинзой, Отцом Небес, ни больше ни меньше. – Элизеф фыркнула. – Во имя которого он бы нас предал!

– Ты думаешь, он хотел нас предать? – Человек-птица с сомнением покачал головой.

– Вот дубина – да тебя он уже предал! Он уже пытался меня убедить, что ты нам не нужен. – Элизеф пристально посмотрела на воина. – Сдается мне, что тебе он говорил то же самое обо мне.

– Да нет, госпожа, что вы! – Но по тому, как воин старательно прятал глаза, было ясно, что она не ошиблась в своих предположениях.

Солнечное Перо помолчал и, переминаясь с ноги на ногу, словно школьник, спросил:

– А что будет со мной? Вдруг вы решите, что я тоже мешаю осуществлению ваших планов? Какую участь вы мне готовите?

– Тебе? – пренебрежительно переспросила Элизеф и повернулась к Скуа, который пошевелился и застонал. – Ты меня не предашь, господин Солнечное Перо. У тебя больше здравого смысла, и к тому же ты получил наглядное представление о том, что тебя ждет, если ты попытаешься это сделать.

* * *

Ориэлла видела, как Верховный Жрец открыл глаза. Она хорошо помнила Скуа – он всегда был заносчивым и вероломным. И хотя сейчас он выглядел не лучшим образом, она была рада, что Элизеф приходится опираться на таких самодовольных, коварных и…

– А-а-а… – простонал Скуа. – Великий Йинза, что со мной было?

– К несчастью, Верховный Жрец, – сказала Элизеф, – ты был тяжело болен. Ведь я не раз предупреждала тебя, что надо следить за своим здоровьем. – Она положила руку ему на плечо. – Нельзя так переутомляться – ты нам слишком дорог.

– Я чувствую себя хорошо, только помогите мне подняться.

– Сейчас. – Солнечное Перо протянул мускулистую руку и поставил жреца на ноги.

– Теперь, Верховный Жрец, – проговорила Элизеф, вертя в кубке остатки воды, – тебе нужен отдых. А потом ты расскажешь мне, чем завершилась встреча твоего посланника с королевой-регентшей Казалима.

– Что? – Ориэлла задохнулась от изумления. – А Сара каким образом сюда вписывается?

– Сара-то? – Анвар наклонился вперед, глядя на изображение поверх плеча Ориэллы. – Да уж она впишется куда угодно, даже не сомневайся. А что они говорили…

Ага! Наконец-то вы оба попались! На сей раз вам не миновать перерождения!

Мелькнула темная тень, и Анвар вскочил, едва не опрокинув волшебницу в Водоем. Ориэлла успела уцепиться за мох, но при этом задела Жезл, и он медленно покатился к воде. Она хотела его удержать, но какая-то сила настойчиво тянула Талисман у нее из рук. Анвар тем временем боролся со Старцем, и в этот момент произошли сразу две вещи.

Попав в Водоем, Жезл начал меняться. Резные змеи, держащие в своих пастях изумруд, в котором была заключена магия Талисмана, ожили и вместе с камнем нырнули в воду. В руках у волшебницы осталась простая деревяшка, которую ничего не стоило вытащить из воды. Змеи устремились к центру Водоема, и Ориэлла, испуганная утратой Жезла, забыла об Элиэеф. Только какое-то шестое чувство заставило ее в последнюю секунду перевести взгляд на изображение Волшебницы Погоды.

Элизеф с яростью и ненавистью смотрела в свой кубок.

– Ориэлла! – прошипела она с невероятным отвращением в голосе. – Значит, ты все же вернулась! Но ты опоздала!

Ориэлла ахнула. Жезл! Его притягивала к себе Чаша – вот почему он так рвался из рук. И похоже, вода в кубке давала Элизеф возможность видеть Ориэллу. Волшебница мысленно застонала: нужно немедленно вернуть изумруд, а приходится тратить время на пререкания с этой жабой! Одарив Элизеф ледяным взглядом, она презрительно ответила:

– Может быть, я опоздала к началу твоей карьеры, но, несомненно, застану конец! Элизеф громко расхохоталась:

– Ну что ж, это забавно. Если ты помнишь, в первый же день нашего знакомства я наказала тебя за дерзость и теперь с нетерпением жду нового случая. – Глаза ее вспыхнули. – Твои дни сочтены, Ориэлла. Ты слишком любить смертных. Берегись! – Элизеф провела ладонью над кубком, и поверхность Водоема Душ начала быстро покрываться ледяной коркой от центра к краям.

Спасаясь от холода, змеи повернули к берегу, и Ориэлла мгновенно сообразила, что нужно делать. Она сунула в воду обе руки, вытянув их как можно дальше, навстречу змеям. Они из последних сил подплыли к ней, но она слегка отодвинулась:

– Сначала отдайте камень.

Они послушно опустили изумруд в подставленную ладонь, и Ориэлла вновь протянула руки. Змеи обвились вокруг запястий, и Ориэлла вскочила, сама превратившись в Жезл Земли. Она издала торжествующий крик, но змеи предостерегающе зашипели, и волшебница, замолчав, обернулась. Анвар, с искаженным мукой лицом, лежал на серой земле, а над ним стоял Владыка Мертвых.

– Терзания души, – медленно проговорил Старец. – Ты даже представить не можешь, что это такое. Ориэлла опустила руки.

– Отпусти его, – сказала она чужим голосом. – С Динаром у тебя нет счетов.

– Ошибаешься. У меня счеты с вами обоими. Я устал от тебя и твоих упрямых любовников. Вы должны войти в Водоем – и немедленно!

Ориэлла машинально взяла в руки древко от Жезла. Эта палка была сейчас бесполезна, но сознание того, что у нее есть хоть какое-то оружие, придавало Ориэлле уверенности.

– Если мы войдем туда, ты потеряешь Змей Высшей Магии, – пригрозила она, – Я их…

– Это ничего не меняет. Ты вернешься в свое тело, а Анвар переродится. Попрощайтесь друг с другом. Возможно, минует вечность, прежде чем вы снова встретитесь в одном из миров. – С этими словами Владыка Мертвых поставил Анвара на ноги и столкнул его в Водоем Душ. Тот успел только крикнуть «Ориэлла!» и протянуть к волшебнице руки.

– НЕТ! – завопила она и, нырнув за ним, крепко схватила его за руку. Воды сомкнулись у них над головами, и оба чародея погрузились в звездный водоворот вечности.

Глава 18. НОЧНОЙ ЯСТРЕБ

Форрал окончательно понял, что ему не уснуть в эту ночь. С горьким вздохом он покинул свою одинокую постель, зажег лампу и налил себе вина. Это будет долгая ночь. Хотя под землей чувство времени притупляется, он был уверен, что рассвет близок. Обернув плечи пледом, Форрал сел поближе к очагу и подбросил в огонь полено. Держа бокал обеими руками, он потягивал вино, стараясь справиться с разочарованием. Он говорил себе, что напрасно надеялся, что Ориэлла разделит с ним ночлег, но как он мог не надеяться?

Форрал вздохнул и налил себе еще вина. Ориэлла объяснила ему причину отказа, но он все равно не мог с ним смириться. Она сказала, что ей тяжело любить разум и душу одного человека, когда они находятся в теле другого; но Форрал, который уже почти позабыл, что носит чужое тело, был больно задет таким отношением и ничего не мог с собой поделать.

– Ты же вернулся всего несколько дней назад, – внушал он себе. – Дай бедной девочке время привыкнуть…

А если она не привыкнет? Кому, как не ему, знать упрямство Ориэллы. Нет, пусть даже сейчас глухая ночь, этот вопрос надо решить немедленно, пока они одни и ничто им не угрожает. Приняв решение, Форрал одним глотком допил вино и пошел искать Ориэллу.

Комната волшебницы оказалась пуста – если не считать свернувшейся на постели пантеры, которая при его появлении подняла голову и обнажила свои жуткие клыки. И Форрал, хотя прекрасно знал, что она его не тронет, поспешил удалиться. «Все-таки Ориэлла делает большую глупость, доверяя этим опасным диким тварям», – в который раз подумал он по дороге.

Беглый осмотр кухни и подсобных помещений сказал Форралу все, что тот хотел знать. Он кинулся в комнату Занны и отчаянно заколотил в дверь. Открыл ему Тарнал, босой, в одних штанах. Глаза его гневно сверкали.

– Какого дьявола! Ты что, пьян? Детей перебудишь!

– Где Ориэлла? Куда она пошла?

– Откуда мне знать? В постель, наверное, как и все мы, – если у нее есть хоть капля ума.

Увидев за его спиной Занну в ночной рубашке, Форрал оттолкнул Тарнала и бросился к ней.

– Где она, Занна? Говори, чтоб тебе пусто было!

– Ориэлла просила меня никому этого не говорить, и я обещала, – твердо ответила Занна.

– Слушай, ты, Форрал, Анвар или кто там еще, – встал между ними Тарнал. – Как ты смеешь врываться сюда посреди ночи и допрашивать мою жену. Убирайся, пока я тебя не вышвырнул!

Раньше Форрал только бы рассмеялся в ответ на такую угрозу, но сейчас у него не было уверенности, что он сможет одолеть контрабандиста. Кроме того, этот парень прав: он действительно ведет себя не особенно вежливо. Поэтому Форрал притих и сказал уже тоном ниже:

– Прошу прощения, Занна, Тарнал, но постель Ориэллы пуста, и я подозреваю, что она попала в беду. – Он выдавил из себя улыбку. – Что бы ты чувствовала, если бы Тарнал пропал, ничего тебе не сказав? И потом, прошло уже столько времени, что я ничем не могу помещать ей выполнить задуманное. Сейчас-то можно сказать, куда она подевалась?

– Вынужден признать, Занна, что в его словах есть смысл, – сказал Тарнал. – Ориэллы нет уже с вечера. Если она умудрилась опять попасть в переделку, мне бы не хотелось думать, что мы сидели сложа руки.

Занна задумалась.

– Ну хорошо, – сказала она наконец. – Вы правы, вреда это не причинит. Ориэлла пошла в Святилище.

– Что? – воскликнул Тарнал. – И ты ее отпустила?

– К стоячему камню? – удивился Форрал. – А что в нем такого особенного?

– Ориэлла сказала, что дело не терпит отлагательств, – оправдывалась Занна. – Она в состоянии о себе позаботиться, и, кроме того, с ней Шиа.

– Да что это за булыжник? – не выдержал Форрал. – Объяснит мне кто-нибудь или нет, в конце-то концов?

– Это магический камень, и магия его опасна. Мы не решаемся подходить к нему близко, – сказал Тарнал, одеваясь и вешая через плечо перевязь с мечом. – Занна, ты, видно, лишилась ума, если позволила ей идти туда в одиночку. Пошли, Форрал, Ориэллу надо найти.

– Я с вами!

Форрал и Тарнал обернулись и увидели в дверях Гринца.

– И давненько ты тут? – поинтересовался Форрал.

– Ваши крики меня разбудили. – Вор с серьезным видом посмотрел на Форрала. – Госпожа Ориэлла была так добра ко мне… Если она в опасности, я хочу ей помочь.

Форрал пожал плечами:

– Дело твое. – И пошел по коридору, предоставив остальным догонять его.

* * *

Хотя Форрал был не из робкого десятка, он не смог сдержать благоговейного трепета, охватившего его на травянистых склонах Святилища. Ветер утих, и небо уже начало бледнеть на востоке. Плоское море внизу было цвета утраченных надежд, а высоко над головой зловещей черной громадой возвышалась макушка Камня. И никаких следов Ориэллы.

– Она, наверное, наверху, – пробормотал Тарнал, словно прочитав мысли воина. – Отсюда мы ее не увидим.

– Да, но она должна была нас увидеть. – Форрал с сомнением покачал головой. – Это значит, что либо она от нас прячется, либо с ней что-то случилось. – И без дальнейших разговоров он начал карабкаться вверх по склону.

Кроваво-красный луч коснулся вершины Камня – солнце показалось над горизонтом; в небе закружился ястреб, высматривая добычу. Но Форрал ничего вокруг не замечал. Зато, добравшись до вершины, он увидел картину, от которой у него кровь застыла в жилах: на земле, у подножия камня, лежала бездыханная Ориэлла, и руки у нее были сложены на груди, как у покойника. На груди у нее лежал Жезл Земли. Над безжизненным телом, словно охраняя его, стояла пантера.

Меченосец действовал не раздумывая. Он видел только Ориэллу, а на Шиа не обращал внимания. Он бросился к волшебнице, окликая ее по имени. Она подняла голову и распрямившись, словно пружина, прыгнула ему навстречу, злобно рыча. С проклятием Форрал остановился и выхватил меч. Пантера ловко увернулась, не сводя с воина горящих глаз. Подбежавший Тарнал попробовал зайти с тыла, но был вынужден поспешно ретироваться. Гринц куда-то исчез – убежал, крыса! – подумал Форрал. Он сделал еще несколько шагов к Ориэлле, по пантера отогнала его и заняла такую позицию, чтобы можно было следить за обоими.

– Не подходите к ней!

– Что? – Форрал потряс головой. Откуда идет этот голос? Явно это сказал не Тарнал. Может, ему померещилось?

– Отойди, двуногий! Если вы потревожите тело, пока дух пребывает Меж Двух Миров, Ориэлла умрет.

Неожиданно позади пантеры из полумрака вынырнул Гринц и, схватив Ориэллу за руку, запричитал:

– Госпожа, вернитесь! Не покидайте нас! Пожалуйста, возвращайтесь!

Дальнейшее произошло мгновенно. С яростным ревом Шиа прыгнула на вора и отбросила его прочь. В небе над Камнем заклубились черные тучи, внезапно похолодало, и поднялся сильный порывистый ветер. Камень затрясся, заходил ходуном, тело волшебницы судорожно дернулось, и воздух хлынул ей в легкие с резким свистящим звуком. Ориэлла широко раскрыла полные страха глаза и встала, уронив Жезл. Сокол, парящий в небе, снизился и приземлился рядом с волшебницей.

Ориэлла упала на четвереньки и подхватила Жезл.

– Бегите! – закричала она во всю мочь. Гринц поднялся с земли, увидел ее лицо – и повиновался без слов. Форрал метнулся вперед, рывком поднял Ориэллу на ноги и побежал вместе с ней по склону холма, скользя по моментально обледеневшей траве. Неожиданно Ориэлла повернула голову к Камню, словно услышав одной ей ведомый зов, сдавленно вскрикнула, вырвала у Форрала руку и бросилась обратно.

– Что за… Назад, Ориэлла, стой! – Форрал развернулся на каблуках и ринулся вслед за ней. Волшебница подбежала к ястребу, по-прежнему сидящему у подножия Камня, сгребла птицу в охапку и сразу же кинулась прочь.

Из сердцевины темного хоровода туч вырвалась ослепительная молния и с убийственной точностью ударила прямо в середину Камня. С жутким ревом он раскололся, и холм, от вершины до основания, потряс мощный взрыв.

* * *

Из окна доносились песни фаэри, похожие больше на звон стали и свист клинка, рассекающего воздух. Неистовый визг серебряных рожков напоминал завывание зимнего ветра. Ваннор беспокойно зашевелился во сне: ему снились Долина и госпожа Эйлин с мечом в руках. Вдруг он проснулся и сбросил с себя одеяло. Рожки и песни стали слышнее – это оказался не сон. Атака провалилась, и теперь фаэри готовятся обрушить на Нексис огонь мщения.

Натянув на себя первое, что попалось под руку. Ван-нор подбежал к окну. Дикие Охотники уже парили в небе, подобно гигантским звездам. Перекрывая их крики, в городе завыли медные трубы и зазвучал набат, испокон веков призывавший горожан на битву с врагами.

Во дворе испуганно суетилась прислуга. Распахнув окно, Ваннор заорал:

– В дом! Быстрее все в дом! И не высовывайтесь!

С обнаженным мечом он выбежал на улицу. Впервые после того, как Дульсина ушла, он был рад, что она это сделала. Задрав голову, он увидел, как фаэри огненным дождем посыпались на город. На стенах Академии вспыхивали искры: это фаэри задевали их копытами своих скакунов. Очарованный жуткой красотой этого зрелища, Ваннор на мгновение забыл о страхе, но пламя, взметнувшееся одновременно в нескольких районах города, вернуло его к действительности. Рев огня и завывания рожков потонули в отчаянных криках жертв.

Потом Ваннор бежал, бежал по пылающим улочкам Нексиса. Он видел тело мужчины, разрубленного пополам; маленькая девочка, обнимая тряпичную куклу, рыдала над телом матери; юноша, выбегающий из горящего дома, превращался в клубок огня; голосила женщина, чьих детей унесла в небеса бессмертная всадница с горящими сапфировыми глазами…

И все несчастные обращали взгляд на Верховного Правителя, проклиная, обвиняя. Сцены человеческого страдания вновь и вновь проносились перед глазами Ван-нора, а над всем этим, в ослепительном блеске своей магии, кружились безжалостные фаэри.

* * *

– Ваннор в плену собственной памяти, – пробормотал Д'Арван. – Он узник своей вины и не способен трезво взглянуть на вещи. – Он взглянул на отца, и глаза его вспыхнули гневом. – Судя по некоторым моментам, которые я видел, ему лучше не искать истинного виновника. Как можно жить, допустив подобное зверство!

– Это же всего-навсего смертные, – беззаботно ответил Хеллорин. – Мои люди так долго жили в изгнании – надо же им поразвлечься.

Д'Арван вздохнул и погрузился в свои мысли. Затевать еще одну ссору – бессмысленно. Отца не переделаешь, а от доброй воли Хеллорина сейчас зависит чересчур много.

– Вылечить Ваннора не так-то просто, – сказал он наконец. – Его сознание как бы замкнулось в кольцо после той ночи. И к сожалению, мне не удалось понять, почему он отдал этот непонятный приказ. Впечатление такое, что это изумляет его не меньше, чем нас. – Д'Арван отвернулся, чтобы отец не увидел всей глубины его отчаяния. – Жаль, что здесь нет Ориэллы. Она встречалась с такими вещами и лучше меня знает, как с ними бороться.

– Не понимаю все-таки, почему ты не можешь этого сделать. – В голосе Хеллорина звучала досада и нетерпение. – А если у тебя не получится – ну что ж, мир суров Одним смертным в нем станет меньше.

– Ваннор не просто смертный, – возразил Д'Арван. – Отец мой, я уверен, что не стоит продолжать эти попытки. В сознании Ваннора я не нашел ни малейшего намека на то, почему он отдал приказ атаковать ваш город, и не вижу смысла искать дальше. Прошу тебя – отпусти его. Я отправлю его к Ориэлле, и, может быть, ей удастся его излечить.

Но Владыка Лесов был непреклонен.

– Нет. Попробуй еще раз.

Ваннор лежал на той же самой кушетке, где три дня назад Мара изложила Д'Арвану свою блестящую идею. К большому огорчению мага, план Мары пришелся Хеллорину весьма по душе, и ради того, чтобы получить внука, он с легкостью согласился пожертвовать парочкой скакунов.

Д'Арвану крайне не хотелось еще раз проникать в сознание Ваннора, и, оттягивая этот момент, он поглядел в окно, на город – причудливое творение магии фаэри. Все эти три дня события разворачивались с головокружительной быстротой. Маре было позволено жить в покоях Д'Арвана; Паррика, учитывая его враждебное отношение к чародею, пришлось до освобождения оставить в пещерах. Теперь оставалось только привести Ваннора в нормальное состояние – и тогда Хеллорин даст всем им свободу.

Но для Д'Арвана наступило тяжелое время. Он буквально разрывался между желанием как можно скорее вернуться к Ориэлле с Шианнатом и Чаймом и желанием остаться с Марой, в теле которой уже затеплилась новая жизнь, жизнь его ребенка. Сама Мара, разумеется, настаивала, чтобы он поскорее отправился к Ориэлле, и Д'Арван не уставал поражаться ее мужеству. Он был уверен, что смог бы уговорить отца отпустить ее с ним – или, на худой конец, выкрасть ее, – но для этого нужно было снять цепь, а как это сделать, Д'Арван не знал. Что станет с ней, если ему суждено погибнуть в схватке с Элизеф? При мысли об этом его пробирала дрожь. И даже если он благополучно вернется – что тогда? Ведь он дал Хеллорину слово, что завоюет Нексис и станет его правителем…

– Ты так и будешь сидеть, уставясь в окно? – Голос Хеллорина вывел волшебника из задумчивости. – А я думал, тебе не терпится нас покинуть и вернуться к своей подруге Ориэлле.