Текст книги "Разоблаченная магия (ЛП)"

Автор книги: Меган Креве

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Я провел ее мимо него, надеясь, что он примет мою спешку за смущение из-за того, что увидел нас такими, а не из-за того, кем она была.

– Джонатан, постой, – сказал дядя Реймонд, повернувшись, но я шел дальше. Я даже не ослабил хватку на руке Эми.

– Минутку, – отозвался я. – Я не хочу, чтобы она опоздала.

Он мог остановить меня парой слов. Но дядя Реймонд не хотел показаться плохим, и даже он понимал, что лидер Конфедерации, задерживающий племянника без причины, покажется странным свидетелю.

Но меня ждал Тартар через десять минут.

Я торопил Эми к двери и на крыльцо. Как только дверь закрылась за нами, я выдохнул, но дядя Реймонд мог и пойти за нами, если был растерян.

– Мне лучше уйти? – сказала Эми, покраснев. – Это дядя, с которым спорит твой папа?

– Да, – сказал я, неловко проводя рукой по волосам. Я не мог ей сказать, что он мог захотеть уничтожить ее магию, если бы узнал, что мы делали, кроме поцелуев. Что она тогда подумает об обществе магов? – Я не говорил, что приведу кого-то, и он строже моих родителей, – сказал я. – Тебе лучше уйти, пока он не стал напоминать мне об этом.

– О. Прости, если у тебя будут проблемы из-за… – она указала на дом, краснея еще сильнее, но криво улыбаясь при этом. Дядя Реймонд не впечатлил ее.

От ее улыбки мне захотелось снова поцеловать ее, но времени не было.

– Я буду в порядке, – сказал я. – Он не будет злиться долго. Но нам стоит отложить это, кхм, обсуждение на другой раз. Дойдешь отсюда домой?

– Я справлюсь, – она сжала мою руку и пошла по улице, ветер трепал ее яркие волосы.

Я заставил себя вернуться в дом.

Дядя Реймонд ждал на вершине лестницы. Я пошел к нему. Словно на допрос. Я уже придумывал возможные объяснения.

Он не медлил.

– Кто это был? – сказал он. – Я не помню, чтобы видел ее тут или в Колледже.

Не было смысла говорить, что Эми была из волшебной семьи Нью-Йорка – дядя Реймонд знал всех. Я выбрал безопасный вариант.

– Ей еще рано в Колледж. Шестнадцать исполнилось осенью. Ее семья приехала в город, и мы случайно встретились.

Чем меньше деталей, тем меньше его вопросов. Придется потом получить за ложь, когда я приведу Эми к родителям, но наказан буду только я.

– Приехала откуда? – сказал дядя Реймонд, почти рыча. – И как ее зовут?

– О, не помню точно. Калифорния, вроде? Где-то на западном берегу. И ее зовут Эми.

– Эми…?

– Мы еще не успели назвать фамилии друг другу, – я издал смешок. – Мы говорили, отвлеклись, и… – я указал на библиотеку. – То была вспышка. Я не знал, что мы помешаем.

Дядя Реймонд долго смотрел на меня. Мою кожу покалывало, но я улыбался. Я не приводил сюда девушек, но откуда ему было знать о таком? Для него я был беспечным подростком. И правда вряд ли всплывет в его голове как вариант.

– Не привязывайся, – сухо сказал он. – Помни, на этой стадии она даже может оказаться приглушенной.

Когда новичков оценивали летом после шестнадцатилетия, некоторых, которые не успевали хорошо учиться, лишались большей части магии, им оставляли лишь кусочек, что не вызовет бед, если они не справятся с ним не в той компании. Мне стало не по себе. Если бы он узнал, что Эми была из не-магической семьи, он угрожал бы хуже.

– Спасибо за совет, – сказал я.

Я говорил ровно, но дядя прищурился. Он вздохнул и пошел к кабинету папы.

Я нахмурился.

– Куда вы? – я не видел, чтобы туда кто-то заходил, пока папы там не было. Это было его убежище.

– Я не смог найти нужную книгу, – сказал дядя Реймонд, уже сжимая два тома под рукой. – Наверное, она у него. Не переживай, я не трону того, чего не хотел бы твой отец.

Он прошел без слов.

Я замер в коридоре, не зная, что делать. Мне казалось, что я должен смотреть, словно я у двери никак не влиял на то, что дядя Реймонд делал там.

И при этом он будто открыл дверь для меня.

Если дядя мог пройти так в кабинет папы… почему не мог я? Все, что папа знал о вулкане, отчеты, что беспокоили его, его записи. Может, там не было ничего страшного, но как я мог знать, если он ничего не рассказывал?

Если я не мог доверять, что он защитит жизни, которые могут пострадать от бездействия Круга.

Я прошел в библиотеку, когда услышал, что дядя Реймонд уходит. Входная дверь хлопнула. Я вышел и замер у двери кабинета. Ладонь сжалась, чтобы постучать, как я бы делал, когда там сидел отец.

Но его там не было. Он не впустил бы меня. Во многих смыслах.

Я опустил пальцы на ручку и повернул.

Дверь открылась со скрипом, который я хорошо помнил. Может, потому что в комнате было тихо. Папа закрыл шторами высокие окна в другом конце. Только полоска света падала из-за них на два кресла у камина, стеллажи книг у стен и большой стол в центре комнаты.

Я включил верхний свет и прошел дальше по блестящему паркету на тонкий, но крепкий ковер. В воздухе еще был дым от прошлого использования папой камина.

Откуда начать? Его стол был лучшим вариантом. Я осторожно сел в его кожаное кресло и начал выдвигать ящики.

Вторжение вызывало смятение, но поиски были проще, чем я ожидал. В третьем ящике лежала папка ГСХ. Гора Сент-Хеленс? Я открыл папку и нашел статью про вулкан.

Я опустил папку на стол и полистал ее. Вырезки и документы лежали в хронологическом порядке, как я быстро понял, от раннего к позднему. Я добрался до конца. Там был отчет из отдела Природы Конфедерации. Несколько сцепленных страниц с их предсказанием, основанным на их магии, напечатанным посреди первой страницы:

«Взрыв неминуем. Не позже 25 мая. Потери местных приблизительно 50-500».

Моя ладонь застыла на столе, грудь сдавило. Если предсказание верное… Осталось меньше двух недель, чтобы спасти пятьсот жизней.

Кто прислал этот отчет папе? У него были друзья в отделе Природы. Они донесли информацию до Круга?

Я порылся в бумагах. Записки перемежались со статьями. Некоторые записи не имели для меня смысла, но одна привлекла мое внимание:

«Узнать у Карла Т. про возможные способы обхода».

Да. Карл Тамзин, один из близких друзей семьи. Он перевелся в отдел Природы в прошлом году, я и забыл. До этого он был в Международных отношениях. Я провел достаточно времени за ужинами родителей и винными вечеринками, болтая с ним о разницах культуры с обществах магов и прочем.

Может, он расскажет то, чего не смог сказать папа.

Искра бунта вспыхнула сильнее во мне. Я схватил телефон со стола папы и открыл номера в его блокноте. Если повезет, Карл будет дома…

– Алло? – после двух гудков ответил знакомый голос.

Я улыбнулся, плечи опустились, но тело напряглось от волнения.

– Карл? Это Джонатан Локвуд.

– О, привет, Джон, – сказал Карл. Только он звал меня так, и мне не очень нравилось, но я ему не перечил. – Чем обязан? Надеюсь, успеваешь с учебой?

– Конечно, – сказал я. – Я, кхм… звоню насчет другого. Насчет вашей работы в отделе Природы. Вы говорили с моим отцом о горе Сент-Хеленс.

Его бодрый тон увял.

– Да. Напряженная ситуация.

– Знаю. Потому я и думал… надеюсь, вы не против моего вопроса. Вы смогли поговорить с Кругом о вмешательстве? Думаю, мы как-то можем уменьшить ущерб или…

– Джонатан, – вмешался Карл, и я притих. Он вдохнул. – Мы все еще думаем, можно ли как-то повлиять. Никто не хочет идти в Круг без четкого предложения.

Боги, чертова бюрократия Конфедерации. Я слышал, как папа много раз жаловался о том, как много людей должны были подписать любое решение.

– Или мы можем что-то сделать, не раскрывая себя, – выдавил я.

– Было бы все так просто. Я пытаюсь давить, но эта тема болезненна для многих.

Я сжал в кулак свободную руку.

– Вы не можете сходить в Круг сами, независимо от мнения остальных?

– Ты знаешь, что так не работает. Я лишь наврежу себе, если пойду против большинства команды. Я – новичок в отделе. Обещаю, как обещал твоему папе, что я делаю все, что могу. Если не в этот раз, то в другой мы выйдем.

Во время другой катастрофы? Ожидаемым 50-500 жертвам будет все равно.

– Должно что-то быть, – я не знал, что еще сказать.

– Я понимаю твои чувства, Джон, – сказал Карл. – Ты прям как твой папа в твоем возрасте. Готов идти в бой от любого вызова.

Несколько недель назад это показалось бы мне похвалой. А теперь жалило. Папа, может, и возмущался, но ничего не делал. Я не хотел быть как он, если на то пошло. Когда могло умереть столько людей от нашего бездействия.

Но Карл думал так о нем. Я пытался получить выгоду от этой связи.

– Да, – сказал я. – И я понимаю. Просто… если ситуация изменится, если вы поймете, что что-то важное случится… Я хочу услышать об этом, как только вы сможете рассказать. Папа молчит об этом. Мне не нравится быть в неведении.

Карл молчал мгновение.

– Думаю, с этим вы с ним должны разобраться сами, – сказал он.

– Я пытаюсь, – сказал я. – Но пока что… можете хоть сообщить, чтобы я знал, что происходит что-то важное? Прошу.

Шорох, он заерзал. Он вздохнул.

– Хорошо. Если для тебя это так важно. Если я смогу поделиться. Я знаю, ты желаешь добра, Джон.

Я не просто желал добра. Я повесил трубку с бременем в животе. Я собирался совершить добро. Это было важно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Эми

Замок на двери кабинета застрял, но поддался. Но мое сердце уже колотилось. Может, я не была готова проникать куда-то. Но мы были тут. Я толкнула дверь в кабинет папы.

Приемная была темной, светили только фонари за окном. Я не хотела включать свет, ведь кто-то мог пройти мимо и удивиться, что там кто-то работал ночью.

– Идем, – шепнула я Джонатану. Он прошел за мной. Я закрыла дверь и убрала в карман ключ, который «одолжила» у папы, когда он ушел спать.

Вина сжала мой желудок. До этого у нас был милый «семейный» ужин вдвоем. Папа пожарил стейки, а я сделала салат, и мы делились теориями насчет сериала, который смотрели раньше и решили продолжить теперь. Это казалось таким нормальным… А вот пролезать сюда и воровать у него не было нормальным.

Но как я могла отказать Джонатану, когда люди могли умереть от бездействия?

Мы пробрались по приемной к коридору, что вел к лабораториям. Кабинет был еще темнее. Стоило взять фонарик.

Нет, так выглядело бы еще подозрительнее снаружи.

– Уверена, у них есть информация о разных департаментах правительства, – сказала я, поворачивая к комнате, где обычно помогала с работой. Жалюзи были закрыты на окошке, что выходило в переулок. Я замешкалась и включила свет. Без него я ничего не найду тут, и тогда мы зря приходили.

– Что мне искать? – спросил Джонатан.

– Позволь мне. Это явно должно быть где-то возле стола моего папы, – я прошла к его столу. О, в углу его стола был органайзер. – Вот, – я схватила его. – Но что мы им скажем?

– Это сложнее, – Джонатан нахмурился. – Данные в отчетах моего отца основаны на магической оценке строения вулкана и активности, такое оборудование ученых не уловит.

– Но они не поверят нам на слово.

– Именно. Думаю, можно найти пересечения с данными, что доступны. Мы можем сказать, что проанализировали частоту трясений и состав газа, промежутки между его появлением, и мы думаем, что угроза больше, чем было заявлено. Они хотя бы задумаются.

Я кивнула.

– Папа говорит, ученые уже считают, что правительство недостаточно осторожно. Они хотят найти доказательства, чтобы подкрепить это мнение. Если эти магические данные помогут найти связи, о которых они не догадывались…

– Мы хоть попробуем, – сказал Джонатан, когда я не смогла продолжить.

– Ага.

Он сел за стол. Я выдвинула стул, держась в стороне, чтобы не повлиять на телефон. Я посылала мелкие вспышки энергии последние пару дней случайно. Мне нужно было учиться лучше управлять, ведь я уже лучше ощущала магию.

Я полистала карточки органайзера, на каждой были разные имена, адреса и номера телефонов.

– Уже поздно и на западном берегу, – сказала я. – Вряд ли кто-то ответит.

– У них должны быть автоответчики, да?

Я кивнула, и Джонатан взял телефон.

– Будет лучше оставить сообщение, – сказал он. – Если они начнут сомневаться в наших словах или личностях, так мы ничего им не выдадим. Просто укажем нужное направление.

– У тебя будут проблемы с родителями из-за этого? – спросила я.

– Я не хочу им рассказывать, – он поймал мой взгляд. – А у тебя будут проблемы?

Вряд ли. Главное, успеть вернуть ключ папе. Но не в том дело. Я ухватилась за решимость, которую призвала в разговоре с Джонатаном после школы.

– Может, нет. Но, даже если будут, спасение всех тех жизней важнее домашнего ареста.

Уголок его рта приподнялся.

– Два мага спасают мир по телефону. Не так обычно пишут в историях.

Я рассмеялась.

– Мы и не спасаем мир. И я еще не маг.

– Конечно, маг, – сказал он так уверенно, что тепло заполнило мою грудь. Мы не спасали мир, но я ощущала себя такой живой, как… когда мама была с нами, если честно.

Может, я не могла ее вернуть силой, но могла помочь многим людям, о которых кто-то переживал.

Это было лучше беспомощного чувства, что давило на меня со дня, когда я пришла из школы и увидела папу за столом с потрясенным видом и запиской в кулаке. Чувство стало хуже, когда мы получили пару глупых открыток, которые она вспомнила отослать, и это было единственным, что было от нее слышно за последние десять месяцев.

Я отогнала воспоминания.

– Хорошо, – сказала я. – Придумай, что сказать, и я дам номер. Ты звучишь профессиональнее меня.

Джонатан взял листок и карандаш, записал пару строк, прижал ластик к губам пару раз.

– Хорошо. Я готов.

Я посмотрела на органайзер.

– Сначала Ассоциация геофизиков северо-западной части Тихого океана.

Процесс шел быстрее, чем я думала. Я давала Джонатану номера, он ждал, пока ответит машина и быстро, но с тревогой, произносил сообщение, пока я искала следующий вариант. Номер, звонок, повторить.

Мы были на шестой или седьмой попытке, когда Джонатан напрягся, сжал телефон.

– О, здравствуйте, – сказал он. – Я, кхм, хотел передать послание насчет нашего анализа данных горы Сент-Хеленс.

Блин. Кто-то работал допоздна в Сиэтле. Я напряглась на стуле, а Джонатан продолжил свою речь:

– Мы проводили анализ независимо, – быстро добавил он. – Я… почему бы мне не связаться с вами насчет информации завтра?

Он опустил трубку и скривился.

– Это прошло не гладко.

– Ох, ты хоть передал им послание, – сказала я.

Еще несколько номеров казались подходящими вариантами. Мы закончили, Джонатан убрал листок с речью в карман, а я вернула органайзер на стол папы. Мы сделал все, но почему-то я ощущала поражение. Будто мы толком не помогли.

– Если это не сработает, – сказала я. – Если они не послушают нас… или не послушают те, кто принимает решение… твои люди все равно помогут?

– Вряд ли какая-то сила мира помешает вулкану, – сказал Джонатан. – Но мы должны защитить людей от результатов, – он замешкался, словно мог сказать еще что-то, но не хотел. – Не переживай, – сказал он, не дав мне надавить. – Я там постараюсь. Как твоя практика?

– Трачу на это каждую свободную секунду, – я вдохнула, направила ладонь на карандаш на столе. – Вставай, вставай, – тихо запела я, сосредоточившись на нем. Прося магию окутать его и поднять.

Карандаш взмыл на фут над столом. Этот трюк Джонатан уже видел. Но я его немного улучшила. Я улыбнулась и выбрала любимую песню папы:

– Кружись, кружись, кружись…

Карандаш покачивался, а потом медленно закружился. Энергия защекотала мое горло. Я сбилась с ритма, и карандаш упал, застучал по столу.

– Молодец! – сказал Джонатан.

– Могу лучше. Я крутила его вчера пять минут, – сказала я, щеки потеплели. – И я пыталась… Это явно иллюзия, и я не поняла, как удержать это без пения, но…

Я пропела тихо строчки песни, что застряла в моей голове, стоило услышать ее по радио. Я представляла свое отражение, которое видела утром. Как Джонатан говорил? Провести магию с зеленый покров на моих ореховых глазах.

Я убрала иллюзию. Джонатан улыбнулся мягче обычного.

– Я могу показать, как удержать эффект. Но это не лучшая мысль, ведь это вызовет вопросы друзей и семьи.

– Точно.

Он склонил голову.

– Ты хочешь глаза такого цвета? У тебя они и так красивые. Как по мне.

Когда он так смотрел в мои глаза, было сложно спорить.

– Не знаю. Перемены порой приятны.

– Когда ты овладеешь силами в полной мере, ты сможешь менять все так, как тебе нравится, – он коснулся моей щеки, большой палец замер возле уголка моего глаза. – Но, надеюсь, ты будешь возвращать свой облик.

– Не привязывайся, – пошутила я, хоть едва дышала от его прикосновения. – Может, я всю себя переделаю магией.

Он рассмеялся, синие глаза блестели. Он переминался.

– Нам пора, – сказал он, но не вставал. Его ладонь осталась на моем лице.

– Ага, – сказала я. Тело само склонилось вперед. И мы целовались, не приближаясь к двери, но я не возражала. Когда я была вот так с Джонатаном, было сложно спорить. Верну я ключ через полчаса или час – не важно, да?

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джонатан

Я знал, что меня ждал серьезный разговор, когда мама настояла, чтобы ее водитель подвез и меня до школы, хоть ей было не по пути.

– Твоему отцу пришлось уйти раньше, – сказала она, выйдя в коридор, где я обычно встречался с ним. – Я подвезу тебя в Колледж.

Ее офис был дальше, в новом здании, которое Конфедерация купила, когда в центре кончились здания, которые можно было захватить. И я уже добирался сам на учебу.

– Ничего, – сказал я. – Возьму такси. Отработаю «навыки реального мира»,

Я улыбнулся. Если бы она знала, сколько раз я проехал на такси за последние две недели, то не улыбнулась бы в ответ.

– Отточишь их в другой раз, – сказала она, стягивая темно-каштановые волосы в свободный хвост. – Я в последнее время мало бываю с сыном.

Эти слова были предупреждением. Может, я отвлекся.

В «Лексусе» мамы слабо пахло цветами, эти духи были у нее с моего детства. И когда я вдыхал запах, я словно становился ребёнком.

Она молчала, пока не выехала на Мэдисон Авеню.

– Мы мало виделись. Тебя нет дома до ужина, ты спешишь в комнату после еды, – она взглянула на меня с вопросом.

– Я дополнительно учился и практиковался, чтобы хорошо сдать экзамены в конце года, – сказал я, почти не соврав. Просто это была не вся правда.

Я ждал, что она заговорит о девушке, с которой меня застал дядя Реймонд, но она напевала задумчиво под нос. Он не рассказал родителям? Может, он все же был способен на сочувствие.

Или он не хотел, чтобы я упомянул о его вторжении в кабинет папы.

– Ты словно далеко мыслями, – сказала она. – Папа сказал, что ты спрашивал его о подходе Конфедерации к горе Сент-Хеленс.

– Да, – сказал я. – Но он ничего не рассказал.

Слова прозвучали резче, чем я хотел. Мама взглянула с вопросом.

– Ты расстроен из-за этого.

Она читала мое настроение магией или понимала, как мама? Наверное, не важно.

– Я не ребенок. Я уже в Колледже. Я заслужил магию. Мне не нравится оставаться в неведении, будто мне это не понять.

– О, Джонатан, не в том дело, – сказала мама. – Мы оба знаем, какой ты способный. Было чудесно видеть, как быстро развиваются твои таланты в магии и не только. Твой отец не думает, что ты не справишься. Мы хотим избавить тебя от стресса, что приходит с ответственностью, пока мы можем.

Я не мог злиться на нее, еще и после таких слов. Но папа… Жар опалил мое горло.

– Или папа не хочет признавать, что избегает своей ответственности.

Мама вскинула брови.

– О чем ты?

– Он собирается действовать? Настаивать, чтобы послушали, а не ждать в стороне, пока все согласятся? Люди умирают. Много людей. Если власти не-магов не могут сами справиться… Он всегда говорил, что потому нам нужно объединиться, чтобы помогать им в таких ситуациях. Теперь ситуация опасная. Я знаю, что ваши друзья поддерживают идею. Разве не пора надавить?

– Почему ты думаешь, что он не действует? – спросила мама.

Слова застряли в горле на миг, а потом прозвучали:

– Я вижу только разговоры, как нам нужно помогать остальным, но потом… даже когда кто-то умирает перед ним, он и пальца не поднял, чтобы помочь. Потому что он переживает из-за того, что подумают такие, как дядя Реймонд.

Мама поджала губы. Двигатель гудел, мы завернули за угол.

– Ты про случай в те выходные.

Я подавлял стыд, но он был там, сжимал мою грудь.

– Мы были там. Если и нужен момент, чтобы разбить те правила, как он говорит…

– Ей помогали. Люди звонили в скорую. Кто-то оказывал первую помощь.

– Но она все еще могла умереть. Может, умерла. Даже если нет, вдруг там не было бы помощи?

– Тогда никто не увидел бы наши чары, и мы бы вступились, – сказала мама, но ее голос был слишком ровным. Словно мы не говорили о жизни и смерти.

– Но так делают все маги. А он всегда говорит, что мы должны делать больше.

Мама кивнула.

– И мы пытаемся убедить в этом общество. Но прогресс медленный, Джонатан. Многие в Конфедерации иначе оценивают риски, чем он или кто-то из наших друзей. И принцип твоего отца – справедливость. Разве честно с его стороны будет раскрыть всех магов, потому что он считает, что так правильно, даже если они не согласны?

Я так об этом не думал. Я скрестил руки, сдерживая гнев, подавляя нечто, похожее на вину. Я не думал о таком принципе, когда решил открыть Эми общество магов.

Но я никому не навредил. Я никого не раскрыл. И я навредил бы Эми, если бы оставил ее в неведении насчет силы и мира, частью которого она была, да?

– Не знаю, – сказал я маме.

Мама остановила машину у Колледжа.

– У тебя есть много времени набраться опыта и сделать свои выводы. Но, поверь, если твой отец что-то делает или нет касательно жизней не-магов, это не значит, что ему просто принимать такое решение. В такие моменты нужно видеть разницу между тем, что вызовет у тебя гордость, и тем, что лучше для всех.

* * *

Профессора дали нам днем заниматься самим, и я независимо учился в такси, двигаясь к западной стороне парка. Я обещал Эми, что встречусь с ней за обедом и проверю результаты нашего ночного похода.

На дорожке было немного мусора, что летал, пока я ждал снаружи. Целлофановый пакет, обертка от батончика и салфетка. Здание школы выглядело потрепано по сравнению с тем, которое я только что покинул.

Она заслужила лучшего. Конечно, я пришел к ней, потому что так было для всех. Разве это могло быть только для меня?

Эми вышла чуть позже. Она взяла меня за руку, и приятная дрожь пробежала по мне. Я быстро поцеловал ее. Ее щеки мило покраснели, глаза сияли.

Да, это было правильно.

– Как нам получить те газеты? – спросил я, пока мы шли по улице.

Она удивленно взглянула на меня.

– Думаю, в киоске у парка. Ты редко покупаешь газеты, да?

– Да. Папе приносят на выходных «Times». Я знаю только это.

– Тогда я научу тебя новому, – она потянула меня за руку. – Идем.

Учить было почти нечему, когда мы подошли к киоску с газетами. Я сто раз проходил такие в прошлом, но не обращал внимания, сколько бумаг простаков там было. Я моргнул от их количества.

– Какие нам нужны?

– Те, в которых общие новости, а не только местные… – Эми склонила голову и стала вытаскивать их из стойки.

Мы купили пять разных газет и устроились на скамейке в парке. Не нужно было скрываться, ведь это не было магией. Мы с Эми взяли по газете, листали их в поисках статей о вулкане. Мы только начали, когда голова Эми дернулась.

– Ты в порядке? – сказал я.

– Да. Все хорошо, – она потерла ухо. – Я еще привыкаю к… ощущению магии постоянно. Это немного странно.

Она не звучала радостно. Гул магии в воздухе был успокаивающим для меня. Я нахмурился.

– Это тебя беспокоит? – я где-то ошибся, знакомя ее с магией?

– Нет, – сказала она. – Я привыкаю, – она улыбнулась и ткнула плечом мое плечо. – Давай искать дальше.

Я наблюдал за ней еще миг, она склонилась над газетой. Мне стало не по себе. Я не был умелым наставником. Но я думал, что раскрытие магии будет восхищать.

Она неплохо выглядела. Просто вздрогнула. Я отогнал тревогу и продолжил работу.

В моей газете было две статьи: одна перечисляла то, что я уже знал – ситуация, с виду, стабилизировалась, власти призывали к спокойствию и все такое. А в другой геофизик объяснял, почему на боку вулкана появилась шишка, и почему хорошо, что ее рост прекратился.

Эми вздохнула.

– Ничего о новых отчетах. А у тебя?

Я покачал головой.

– Они, похоже, не изменили подходы к безопасности.

Мы взяли еще по газете. Статьи у меня говорили о том же, но другими словами. Я нахмурился.

– Ничего не изменилось. И то, на что мы указали…

– Ученые могут над этим работать, просто еще не сообщили репортерам, – предположила Эми, но не звучала уверенно.

– Даже если это так, они слишком медленны. В отчете извержение произойдет через десять дней. Может, даже раньше.

– Мы оставили неточное послание.

– Я рассказал им все, что они должны были понять. Что еще им нужно?

– Может, мы можем как-то еще достучаться до кого-то.

– Например? – спросил я.

Она кусала губу.

– Не знаю. Папа говорил, на политиков давят компании. Не знаю, можно ли это затмить.

Нет. Мы не были детьми, но власти видели нас такими. И у нас не было информации, которой они не знали, если брать то, что не связано с магией.

Я посмотрел на статью перед собой. Я читал, скрипя зубами.

– Зевс, ты знаешь, что люди просят, чтобы их впустили в зону риска, чтобы они убрали дома? Они не понимают, что могут умереть? То, что они простаки, не означает, что все – идиоты.

Эми напряглась рядом со мной.

– Как ты их назвал?

Я растерянно взглянул на нее.

– Вроде бы идиотами. Думаю, так и зовут тех, кто хочет подойти к дымящемуся вулкану.

– Нет, – сказала она. – До этого. Простаки?

О, папе не нравился этот термин, и я редко его использовал. Она услышала впервые.

Я понизил голос. Никто мимо нас не шел, но я не хотел, чтобы это подслушали.

– Просто… мы так описываем людей без магии. Которые не ощущают ее. Они простые.

Эми поджала губы.

– Звучит как оскорбление.

В этом был смысл. Потому папе и не нравилось.

«Слово показывает долю презрения, которое не стоит развивать».

«Простой» – не было комплиментом.

Но, боги, сейчас слово подходило.

– Это такое выражение, – сказал я.

– Говорить о людях, как я, словно мы хуже вас.

Я моргнул.

– Не таких, как ты. Ты – не простая.

Она отмахнулась.

– Тогда о таких, как мои родители. Как мои друзья. Как все, кого я знаю. Так ты о них думаешь? Что они простые и тупые? – ее голос становился выше.

– Нет, – возразил я, стараясь звучать тихо. – То есть… они простые. Без магии, – они не подозревали о мелодии в мире. – Но я не считаю это их виной…

Она смотрела на меня так, будто я ударил ее по лицу.

– Поверить не могу, что ты так думаешь.

О чем она? Я не думал хуже о таких людях, как ее отец. Но я не знал, как объяснить, не разозлив ее еще сильнее. Я не знал, почему она расстраивалась. Я не говорил так о тех, кого она знала.

– Не лучшее место для этого разговора, – сказал я.

– Точно, – Эми разглядывала меня. – Мы же окружены простаками? – я не спорил, и она встала, бросила газету на свое место. – Ты бы не заговорил со мной, если бы тебе не нужна была информация, и дальше считал бы меня простой, да?

– Не было бы причины, – начал я, но явно говорил не то, что нужно.

– Конечно, – сказала она. – Как и нет причины использовать эту свою суперсилу, чтобы помочь другим. Я все еще прежняя, Джонатан. Летающий карандаш ничего не изменил. Мне лучше вернуться на уроки.

– Эми, – сказал я, но она уже уходила.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Эми

– О, как я это хочу, – Лори смотрела на диск Блонди «Call Me», который вытащила с полки. – Но денег с летней подработки почти не осталось, а мне нужно прожить еще полтора месяца до следующих.

Дениза скользила пальцами по дискам, пока шла по ряду.

– Это постоянно на радио. Ты и так это услышишь.

– Но не тогда, когда хочу, – Лори сморщила нос, как всегда делала, пытаясь что-то решить. – Что думаешь, Эми?

– Хм? – я пришла в себя.

Обычно я была рада походу в магазин музыки с друзьями, но за песней Элтона Джона, играющей из колонок магазина, я слышала гул ламп, что действовал на нервы. Весь магазин гудел. От этого шепот магии окутывал меня шумом электричества, который ощущался сильнее после того, как Джонатан повысил мое восприятие.

– Земля вызывает Эми, – рассмеялась Дениза. Не со злостью – Дениза всегда тепло улыбалась, когда шутила – но от ее шуток я нервничала сильнее. Они с Лори были вместе с начала старшей школы, а я появилась в начале года. Они мне нравились, и мы явно сближались, но мне было не так удобно, как с подругами из старой школы.

Я вспомнила разговор, который слушала лишь отчасти.

– О, если тебе так хочется эту песню, хоть ее и столько крутят на радио, стоит ее взять. Для сингла она не так и дорога.

– Точно, – Лори покрутила диск, словно это помогало ей решить.

Магия щекотала мою кожу. Гул стал громче? Я отошла от подруг, надеясь, что Лори решится скорее. Из-за музыки сверху и гула ламп мое восприятие словно росло с каждой минутой…

Пальцы дрожали, стучали ритм по бедру, чтобы заглушить другие ощущения. Магия дрожала вокруг меня. Ребенок дальше по ряду вздрогнул.

– Ай! – он притянул руку к груди. Красный след появился ниже его локтя, словно его там ударили.

Мое сердце дрогнуло. Я это сделала? Я не хотела… Но никого рядом не было, чтобы ударить его.

Тошнота с холодом охватила меня. Голова кружилась, и я не могла двигаться. А потом бросилась на выход.

Лори и Дениза догнали меня в зале торгового центра. Я сидела на скамейке, закрыв лицо руками. Тошнота отступила, но я все еще дрожала.

– Эй, – сказала Дениза. – Ты в порядке? Ты побелела.

– Да, – сказала я. – Я в порядке. Просто плохо стало на миг, но я посидела, и мне полегчало.

Я улыбнулась им, но врала. Лампы все еще гудели, и дрожь магии покалывала мою кожу. И грудь колола вина, я посмотрела в окно магазина и увидела, что ребенок еще потирает руку.

Как я могла рассказать Лори и Денизе об этом? Я не могла. «Я тут начала изучать магию и не совсем пока понимаю ее. Может, я немного опасна…».

Ха-ха, нет. Они не поверят. Они это не ощущали. Никогда не ощущали магию, да? Они были теми, кого Джонатан звал простаками.

Такими были все в моей жизни, кроме него.

Я встала и пошла за подругами мимо еще нескольких магазинов, но не слышала их болтовню. Мне придется врать всем до конца жизни? Грудь сдавило сильнее. Я так ждала встречи, но теперь вела себя так, что они подумали бы, что я терпеть их не могла.

– Знаете, обидно, но мне стоит пойти домой, – сказала я виновато. – Похоже, я простыла.

Глаза Лори расширились.

– Ты будешь в порядке? Проводить тебя домой?

Ее тревога за меня вызвала еще больше вины. Я отмахнулась. Мне нужно было отойти… чтобы я не вспоминала снова и снова о расстоянии, что появилось между нами без их ведома.

– Все не так плохо. Я смогу доехать на автобусе.

– Ладно. Надеюсь, тебе скоро полегчает. Увидимся в понедельник!

Я выдавила бодрость.

– Я буду там!

Мне стало лучше снаружи. Шепот магии успокоился, еще бил, но не раздражал. Солнце было ярким, а воздух – достаточно теплым, чтобы я не переживала о запахах бензина и масла, пока шла к ближайшей остановке.