Текст книги "Разоблаченная магия (ЛП)"
Автор книги: Меган Креве
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Меган Креве
Разоблаченная магия
(Заговор магии – 0,5)
Перевод: Kuromiya Ren
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Джонатан
Семьи магов смешивались с простаками, когда не было выхода, или это было в кафе на Ленокс-Хилл, где были такие вкусные пирожные, что никакая магия не могла сравниться.
Единственный раз, когда я видел дядю Реймонда счастливым, был, когда он пробовал одно из этих пирожных. Он съел три за пятнадцать минут, словно они были пищей богов. Мои родители разделили одно и потягивали латте. Я нарушил традицию и выбрал кусочек черничного пирога.
Я собирал последние сладкие крошки, наслаждаясь атмосферой «обычного» мира. Новая песня «Eagles» звучала над гулом голосов вокруг нас. Мужчина за столом рядом с нами указывал жене на статью в газете, которая лежала перед ним. С первой страницы смотрело серьезное лицо президента Картера. Мальчик рядом с ними возил идеальную копию манхэттенского автобуса по спинке стула.
Мужчина, что был не меньше дяди Реймонда размером, шел по тесному пространству между столиков и толкнул руку моей мамы, когда она подняла чашку к губам. Кофе разлилось на ее блузку. Простак даже не заметил, уже шел дальше.
Дядя Реймонд тихо фыркнул. Мама посмотрела на пятно на голубой блузке, поймала взгляд моего отца с ошеломленным видом, взглянула на меня. Она могла убрать чарами пятно с блузки за миг с быстрыми словами на латыни, будь она в обществе магов. Но люди вокруг нас не знали о магии, что звучала в воздухе вокруг нас и них. Она не собиралась нарушать века скрытности и перечить правительству из-за кофе.
Даже если мы с ней и папой думали, что правила пора изменить.
На миг я отвлекся на другие тревоги. Я проглотил остатки пирога и повернулся к дяде Реймонду, пока он не вспылил. Он плохо относился ко всему без магии, кроме пирожных. Я хотел застать его, пока он был в хорошем настроении.
– Мы выбрали занятия для второго года в Колледже, – сказал я. – Меня приняли на курс Международных отношений.
Дядя Реймонд смотрел на меня, как всегда, пронизывающе, но я достаточно времени провел с не-волшебниками, чтобы знать, как говорить, не выдавая ключевые детали.
– Мало того, что ты получаешь на этой стороне океана, Джонатан? – сказал он.
Я пожал плечами.
– Думаю, изучение жизни других людей поможет придумать другие способы решения проблем, которые могут нам пригодиться.
– Ты звучишь как твой отец, – он кисло посмотрел на папу – своего младшего брата. Это не было похвалой, но папа все равно улыбнулся.
– Рад знать, что я хоть немного отразился в сыне.
– Как бы там ни было, – сказал я, – я надеялся получить опыт в этом деле еще до начала. Ты можешь как-то рассказать деду, что я получил место за границей на лето?
Я побывал в разных странах мира во время семейных отпусков, но узнать больше о местной магии, как она работает, как они использовали магию в рамках ограничения обществом, как они общались с не-магами… Это будет интересно. И важно.
Намного лучше заданий, которые ждали нас от профессоров на лето. Я уже выучил достаточно классической литературы, чтобы подстраиваться разумом под ритмы магии.
– Хм, – сказал кисло дядя Реймонд. Мой дед Локвуд был членом Круга, что устанавливал законы для всех магов в Северной Америке. Он был отцом и моего папы, и дяди Реймонда, но дядя Реймонд собирался занять место в Круге, когда дед уйдет на пенсию. Просить об особом внимании стоило именно его.
Но дядя уже качал головой.
– Может, следующим летом, когда тебе будет восемнадцать. Мне не нравится эта ответственность.
– Уверена, Джонатан быстро освоится, – отметила мама тоном, который всегда использовала с дядей Реймондом, нежным, но при этом и твердым.
– Дело не только в этом, – сказал он ей, снова посмотрел на меня. – Мы поговорим об этом в следующем году. А сейчас пора встретиться с твоей тетей Филлис, – он встал на ноги. Моя тетя забрала мою младшую сестру к Мейси, а не присоединилась к нам.
– В следующем году, – согласился я. Я знал, когда нужно отступить, даже если это было глупо. В шестнадцать уже можно было доказывать, что мы заслуживали иметь свою магию, но в семнадцать было рано работать пару месяцев на правительство? Зевс, себе он бы не стал так мешать.
Мы обошли столы и вышли в переулок. Был теплый весенний день, но дядя Реймонд морщил нос от прохожих и выхлопных газов машин, словно машины не-магов оскорбляли сильнее, чем его автомобиль.
Он потянулся к дверце своего седана, шины заскрипели на улице. Я повернул голову, сердце дрогнуло. От удара мое тело напряглось.
Спортивная машина с рывком остановилась. Женщина растянулась на дороге рядом с ней, рука была вывернута под неестественным углом. Боги, кровь уже растекалась на животе по ее желтому платью. Ее плечи дернулись, она застонала.
Хаос взорвался вокруг сцены.
– Что ты творишь? – кричал юноша водителю, голос был дрожащим. Женщина на другой стороне распахнула дверь магазина и завопила:
– Вызовите скорую! Человека сбили, – пара опустилась рядом с пострадавшей, мужчина касался ее лба, женщина прижала шарф к худшей ране.
Меня мутило. Я прижал ладонь к машине дяди. То, как женщина неподвижно лежала… Она могла умирать. Могла уже умереть.
Я посмотрел на маму. Она сжимала губы, лицо было бледным. Папа сжимал кулаки, но оставался на месте.
Это было так глупо. Мы могли помочь ей. Может, мы и не были профессионалами в исцелении, но могли сделать больше, чем не-маги. Несколько строк Гомера или Вергилия о соединении или облегчении боли…
Но мы не могли сделать это издалека, и все увидели бы, как мы колдуем. И мы не могли, потому что боялись того, что сделают простаки, узнав, на что мы способны?
Глупо боялись. Даже папа, открыто говорящий о союзе с простаками, сколько я себя помнил, просто стоял тут. Пока женщина умирала.
Я стиснул зубы. Должно быть что-то… я мог сделать это. Подойти и произнести слова. Пару шагов…
Я подвинул ногу, все еще пытаясь продумать план, и ладонь опустилась на мое плечо. Я вздрогнул и посмотрел на дядю Реймонда. Он покачал головой, глаза были холодными.
– Простаки разберутся со своими.
– Я знаю, Джонатан, – тихо сказал папа с другой стороны. – Я хотел бы помочь. Может, когда-то…
И все? Это лучшее, что он мог сказать?
Он открыл заднюю дверцу, подтолкнул меня к машине. Дядя Реймонд нависал за мной.
Если я попытаюсь бежать помогать, они остановят меня. Раздражение трепетало во мне, но и облегчение.
Облегчение.
Я забрался в машину с ужасным грузом на груди. Если бы дядя Реймонд не удержал меня, я бы посмел помочь той женщине?
Часть меня радовалась, что я этого не узнал. Часть меня знала, что я не смог бы.
* * *
Мне нужно было написать сочинение о развитии магической техники навигации до завтра, но я сидел за столом со стопкой бумаг и книгами и смотрел на страницы.
Та женщина еще лежала на улице? Она еще была живой?
После пары минут я встал и пошел к нашей библиотеке на втором этаже. Может, среди старых томов я настроюсь на нужный лад.
Я спускался по лестнице и уловил повышенные голоса, приглушенные дверью библиотеки. Папа и дядя Реймонд снова спорили. Из-за аварии или тех тем, что часто злили их?
Я замер снаружи, зная, что спор утихнет, как только я открою дверь. Но я хотел знать, было ли папе так же не по себе, как мне.
– Если бы ты просто донес это до него, – говорил папа. – Он послушает нас.
– Я не буду злить отца или Круг таким делом, – ответил дядя Реймонд.
Папа хрипло выдохнул.
– Но подумай о жизнях, что будут потеряны.
Жизнях? Множественное? Я подумал о сцене на улице, он явно говорил не об этом. Я склонился ближе, коснулся бронзовой дверной ручки.
– Те жизни – не наша ответственность, – сказал дядя Реймонд. – Ученые простаков должны заметить тревожные знаки своими способами. Если они проигнорируют это…
– Ты знаешь, что наши методы лучше угадывают время. Мы разберемся раньше, чем нарушится баланс.
Дядя Реймонд что-то пробормотал.
– После последнего землетрясения мы вряд ли можем так полагать, – парировал папа.
Землетрясение. Часть мира, похоже, была на грани катастрофы, и папа считал, что простаки не были к ней готовы.
– Что ты предлагаешь сделать, Эдди? – осведомился дядя Реймонд. – Мы не можем прийти в их кабинеты с отчетами, которые не можем объяснить.
Папа понизил голос:
– Ты знаешь, что я предлагаю. То же, что предлагал последние двадцать лет.
Дядя Реймонд едко рассмеялся.
– Ты и твоя наивность. Словно простаки примут нашу помощь с радостью. Вся магия мира не поможет против миллиарда врагов, которые увидят в нас только угрозу. Как только они узнают о нас, то решат затоптать нас.
– Сейчас 1980, а не Средневековье. Если правильно продумать…
– Мы много раз это обсуждали, Эдвард. Брось.
– Реймонд…
Этот спор не менялся. Папа хотел, чтобы мы объединились с не-магами, чтобы лучше поддерживать друг друга. Дядя Реймонд думал, что он бредит. К сожалению, многие другие выдающиеся семьи магов соглашались с моим дядей.
«Проще делать так, как раньше, пока мир разваливается вокруг, чем рискнуть и изменить мир», – папа часто так бормотал.
Мне не хотелось снова их слушать. Я хотел узнать больше о грядущей катастрофе. Я отошел на шаг, а потом прошел вперед, словно только подобрался к двери.
Дядя Реймонд раздраженно взмахивал рукой, когда я прошел в библиотеку. Он опустил руку, закрыл рот. Его широкое лицо было красным. Папа был напряжено, но, посмотрев на меня, чуть расслабился.
– Джонатан, – сказал он, проведя рукой по светло-каштановым волосам, которые я унаследовал. – Тебе что-то нужно?
– Еще книга для сочинения, – сказал я, направившись к полкам. Мое сердце колотилось. – Я, кажется, услышал что-то про землетрясение, пока спускался. Не здесь, надеюсь?
– Тебе не стоит переживать, – сказал дядя Реймонд, конечно же.
Зря я надеялся, что папа ответит. Он скривился.
– Порой твой дядя прав. Мы разберемся. Поверь, тебе не нужно переживать.
Потому что никто не пострадает тут… по крайней мере, из магов? Это должно меня успокоить?
– Я не переживаю, – сказал я. – Просто интересно.
– Все равно может ничего не произойти, – сухо сказал дядя Реймонд.
Папа слабо улыбнулся мне, но выглядело, будто ему было больно.
– Лучше разберись с тем сочинением.
Да. Я схватил первую книгу, хоть как-то связанную с темой, и показал старшим. Отец и его старший брат молчали, пока я уходил. Их голоса зазвучали, едва дверь щелкнула за мной, но уже тише. Я не мог ничего разобрать.
Я сжал книгу, поднимаясь по лестнице.
Не переживать. Потому что не важно, что где-то умрут люди, как и не важно, что случилось с той сбитой женщиной? Или потому что папа не думал, что студент первого курса Колледжа может быть полезен?
Он не собирался делать что-то, кроме споров за закрытыми дверями, да? Казалось, он не хотел доносить дело до деда без поддержки дяди Реймонда. Он стоял в стороне, как и возле кафе. Слова, но не действия. После всего, чему он меня научил…
Я думал, что он лучше.
Горло сжалось, но я сел за стол, решимость дрожала во мне, сильная, как магия в воздухе вокруг меня. Я был студентом первого курса, но навыки мои были одними из лучших в классе. Я был достаточно взрослым, чтобы переживать. И чтобы действовать, даже если папа не станет.
У меня было немного информации. Я мог выяснить остальное. И в этот раз я не буду в стороне.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Эми
Я щурилась, глядя на зеленый текст на экране компьютера. Стук. Передо мной были цифры на бумаге. Повторять до тошноты.
Клянусь, вы не знали скуки, если не проводили большую часть часа, вводя данные химического состава образцов земли. Почему я вызвалась делать это?
Я отложила файл, который закончила, и посмотрела на папу. Его худое тело горбилось над топографическими картами на столе перед ним, он крутил карандаш, потряхивая им, глаза затуманились от мыслей за прямоугольными очками. Он сидел в десяти футах от меня, но будто был на другой планете.
Я думала, совместная работа сблизит нас, как походы геологов, в которые я раньше ходила с ним, где мы собирали образцы в диких местах или оставляли приборы. Но это было до того, как мама покинула нас. Порой казалось, что часть папы – часть, что делала его моим папой – ушла с ней. И остальная его часть не знала, что со мной делать.
И я пока не поняла, как это исправить.
Мысли об этом вызвали неприятное покалывание в животе. Я положила перед собой следующую папку и снова стала стучать клавишами.
Черил, одна из помощниц, посмотрела на стопку завершенных файлов и похлопала меня по плечу.
– Молодец, девочка, – сказала она. – Если так продолжишь, мы тебя наймем. Ты справляешься быстрее, чем многие ассистенты, которых мы нанимали.
– Рада помочь, – бодро сказала я. Черил была милой, даже если верила, что можно звать семнадцатилетнюю девочкой. А я могла лишь пытаться скрыть скуку.
В лаборатории было не так интересно. Вместо диких пейзажей, щебечущих птиц и свежего воздуха я получила белые столы и стены, гул техники и запах бутерброда с тунцом, который кто-то принес на обед. Но я была здесь. Если уйти после трех недель, мы с папой еще сильнее отдалимся. Бегство было для нас больным местом.
Я закончила со стопкой папок, принесла их к столу папы. Если он не хочет общаться, я начну.
– Готово! – сказала я. – Может, возьмем по пути домой китайской еды? Мы давно не ели перед телевизором.
Папа похлопал по краю стола, чтобы я опустила папки, взглянув на меня. Он перевел взгляд на свою работу. Он потер висок, где редели его рыжеватые волосы.
– Прости, Эмс. У нас через пару часов встреча. Можешь заказать доставку, если хочешь, – он потянулся за кошельком. – Готова идти?
Ну и результат. Я пыталась найти правильный ответ.
– Нет, я могу еще потерпеть. У тебя есть еще что-то для меня?
Я получила больше внимания, но не улыбку. Он впился в меня взглядом сквозь очки.
– Уверена? Скоро пять. Почти все отправятся домой.
И почти у всех могла быть семья, что ждала дома. Я пожала плечами.
– Я не против. Это хороший опыт для колледжа, да?
Папа нахмурился, но кивнул.
– У меня есть еще данные по почве.
«Ты просила об этом», – напомнила я себе, обрушив новую стопку на компьютерный стол.
Я приступила, тихо напевая, чтобы заглушить гул техники. Я покачивала ногой в такт. Я только сосредоточилась, как экран передо мной застыл.
Данные стали разлетевшимися пикселями. Блин. Я хмуро посмотрела на монитор. Я была проклята с техникой. Мне повезло, что компьютер так сделал сегодня впервые.
Теперь я хоть знала, как это починить. Черил показала, когда такое случилось в мой первый день. Выключить, выждать пятнадцать секунд и включить, дождаться загрузки.
Компьютер заработал снова, и я за полчаса справилась с оставшимися отчетами. Когда я добавила их к стопке законченного, я отклонилась и размяла плечи.
– Пап, – начала я, повернувшись к нему на стуле.
Мой рот закрылся. Его стул был пустым. Все в лаборатории пропали. Кто-то уже ушел домой, и папа мог уйти с другими на встречу.
Но он мог хотя бы сообщить.
Я опустила папки к остальным и прошла в приемную, чтобы поискать людей там. Никого. Стол был пустым, никого не было видно.
Я хотела позвать, но дверь приоткрылась.
Вошел парень. Он был моего возраста, высокий, подтянутый, но не тощий. Он был в нарядной рубашке и штанах, словно ходил в частную школу. Его светло-каштановые волосы были убраны в сторону над его высоким лбом, он шел уверенно. Милый, если честно.
Он улыбнулся мне, и я передумала насчет него. Очень милый. Что он тут делал?
– О, хорошо. Я не опоздал, – сказал он.
Я подняла голову, надеясь, что выгляжу профессионально.
– Могу чем-то помочь?
– Да… это геологический центр Босворс?
– Так написано на двери, – автоматически сказала я. Профессионализм вылетел в окно.
Парень взглянул на дверь и рассмеялся.
– Подтвердить не мешает. Ах, ты… тут работаешь?
Он посмотрел на мой свитер и джинсы. Его лицо осталось спокойным, но по моей коже пробежало смущение. Свитер поблескивал немного, но этот вид не был деловым. То, как оделся парень, больше подходило к этому месту работы.
Я скрестила руки на груди.
– Я помогаю. Тут работает мой папа. Он – геофизик. Если тебе нужно что-то узнать о компании, я могу ответить. Но технические вопросы я могу передать отцу.
Разве школьник мог задать технический вопрос по геологии?
Парень задумался.
– Ну… я собираю информацию о недавних крупных землетрясениях в мире, которые вызвали тревогу.
У него не было акцента, но он говорил так – правильно строил фразы – что это напоминало акцент. Словно он вышел из другого места или времени. Странно. Но и любопытно. Я даже не стала прогонять его и идти домой, я говорила с ним.
– Не помню, чтобы ученые говорили о землетрясении за те несколько недель, что я здесь. Но они в основном следят за этим регионом США, а не за всей тектонической активностью в Новой Англии, понимаешь? Но если бы было что-то большое, это бы всплыло.
Он нахмурился, словно хотел, чтобы было некое землетрясение, о котором я ему рассказала бы.
– Должно что-то быть. Может, не такое большое?
Я вскинула руки.
– Прости, не знаю, что ответить. А зачем тебе это? Ты занимаешься геологией?
Не лучшие слова, но он улыбнулся.
– Как-то так, – сказал он с загадочным видом. Не только странности и его милый вид вызвали у меня желание говорить с ним. Он источал уверенность, словно ему не было дела до того, что он выглядел странно. Непоколебимая решимость.
Хотела бы я хоть немного этого.
– Я могу как-то поговорить с одним из ученых? – спросил он, еще улыбаясь. – Обещаю, я быстро.
Я скривилась.
– Они на встрече. Я могу посмотреть, когда тебе можно подойти снова. Наверное, после школы?
– После половины пятого. Но я могу прийти раньше, если нужно.
Он собирался пропустить уроки ради ответа на его вопрос? Ладно. Я прислонилась к столу приемной и посмотрела записи Бренды. Мои губы двигались, перебирая дни недели сбивчивой песней, чтобы успокоить нервы. Он был просто парнем. Наверное, я его даже больше не увижу.
Мои пальцы стучали по странице. Через миг телефон рядом со мной звякнул. Я вздрогнула, замерла и потянулась к нему в ожидании.
Он молчал. Закатив глаза, я повернулась к записям.
– Что случилось? – парень вдруг подошел к столу. Я подняла голову, его темно-голубые глаза пристально смотрели на меня. Словно я была его целью. На миг – удар сердца – я была даже не против.
– Эм, прости? – я подбирала слова.
– С телефоном, – он указал, глядя на меня. Его голос был тихим, но напряженным, как его взгляд. – Он прозвонил и утих.
– О, – сказала я. – Не знаю. Так порой бывает. Техника странно себя ведет рядом со мной. Будто я проклята.
Я попыталась улыбнуться, но ему не было весело. Его глаза расширились.
– Ты… – он замолк. Я почти видела, как он усилиями успокаивался, но странный свет появился на его лице, он стал еще решительнее. – Как тебя зовут?
– Эми Сандерс, – осторожно сказала я. Это было уже слишком странно.
– Сандерс, – повторил он. – Хм. Ты много поешь?
Я вскинула брови.
– Это тут при чем?
– Просто интересно. Ты кажешься интересной, Эми Сандерс.
Мне казалось, что кто-то изменил наш разговор, не сообщив мне. Но его улыбка вернулась, яркая, и хотя он был странным, ничто в нем не заставляло меня бояться.
Я была интересной? Как это?
– Порой, – ответила я. – Это помогает мне сосредоточиться.
– Ты можешь сделать так снова?
Я моргнула.
– Спеть?
Он виновато махнул рукой.
– Ради эксперимента. Обещаю, я хорошо слушаю.
И я это сделаю? Он смотрел на меня, будто я была не просто интересной, а… особенной. У меня не было такого красивого голоса.
Но я хотела, чтобы он так на меня смотрел.
– Эх, ладно, – я вдохнула и спела пару строк из песни, которую мы учили вчера.
– Хорошо, – парень звучал радостно, не дал мне дойти до припева. – Это хорошо. Прости, не стоило тебе мешать. Спасибо, что отозвалась.
Я не понимала, что происходило, но он звучал радостно, и было сложно не ощутить немного трепета.
– Так ты… еще хочешь поговорить с учеными? – я указала на журнал записей.
– О, да. Да, конечно.
Я провела ладонью по странице.
– Похоже, вечер четверга свободен. Я могу вписать тебя и твой номер, если они захотят позвонить, и…
– Номер не нужен, – вмешался он. – Просто запиши «Джонатан».
«Джонатан – вопросы исследования», – вписала я на полпятого.
– Спасибо, – сказал он. Замешкался на миг, глядя на меня. А потом улыбнулся и повернулся к двери.
Я смотрела, как он уходил, с уколом разочарования. Я думала, что что-то выйдет из этой встречи. Не повезло. Я снова пойду домой одна, разогрею замороженную пиццу – папа так и не дал мне денег на китайскую кухню. Я подняла сумку с пола.
Со скрипом петель Джонатан снова открыл дверь. Он чуть покраснел.
– Эми, – сказал он. – Я бы хотел тебя снова увидеть. Если бы можно было сходить куда-то или…
Он не знал, как закончить вопрос, так что умолк и смотрел с надеждой.
Мой рот раскрылся, закрылся и открылся снова.
– Как на свидание? – выпалила я.
Мои щеки тоже пылали, но Джонатан не выглядел оскорбленно.
– Наверное, – сказал он. – Я хотел узнать тебя лучше.
Разве не этого я хотела? Встреча с ним хоть будет чем-то… другим.
С тем, кого я заинтересовала.
– Хорошо, – сказала я. – У меня нет планов после школы завтра.
Он просиял.
– Тогда завтра.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джонатан
Водитель такси странно взглянул на меня, когда я заплатил. Я не знал, дал ему больше, чем нужно, или меньше. Я ездил на такси по Манхэттену раньше, хоть папа любил кататься, и у нас был водитель, потому что родители любили удобства, но я редко бывал тут без них.
Я не успел ничего добавить, он благодарно кивнул и помахал мне выходить. Значит, все не так плохо.
Старшая школа Эми была на западной стороне парка, возле которого жил. Это было большое коричневое кирпичное здание – простое во всем. Но я стоял в стороне от главной дорожки и ждал, пока закончатся уроки, ощущая волнение.
Девушка, которую я ждал, была так далеко от простых, как Одиссей уплывал из дома. Она даже не знала этого.
Двери открылись, выпуская учеников. Я стоял у газона, они шли мимо меня. Я заметил ярко-рыжие волосы Эми, и она отделилась от толпы.
Она улыбнулась, когда увидела меня, сжала лямку рюкзака. Я постукивал большим пальцем по ноге, пока она приближалась, колдуя в воздухе немного, чтобы понять ее настроение.
Волнение и восторг. Хм. Я пытался скрыть удивление вчера, но, может, плохо вышло. Или не-магам такого хватало. Наверное, я слишком быстро предложил свидание. Я надеялся, что избавлю ее от волнения.
– Куда пойдем? – спросила Эми. Ее щеки порозовели под веснушками.
– В паре улиц отсюда есть кафе, – сказал я. Я проверял местность из окна такси. – Можно немного поесть.
– Конечно.
Она взглянула на меня, пока мы шли. Ее глаза вчера казались карими, но сегодня стали зелеными, сочетались с ее блузкой.
– Что ты делаешь, когда не играешь в детектива-геолога?
– Нет ничего забавного в геологических исследованиях, – сказал я насмешливо серьезно. Она рассмеялась, но на миг мне было не по себе. Я пригласил ее, чтобы больше узнать о ней, но, конечно, и ей было любопытно. Вот только я далеко не все мог рассказать. – Я учусь. Вижусь с друзьями. Читаю книги. Все просто.
Обычное не значило школу магии, друзей-магов и, конечно, книги магии. Мне стало не по себе. Я не знал, как отреагировал бы папа, узнав, что я делаю, но, если бы я пошел к нему, он стал бы искать позволения на следующее у властей. И я не доверял магам, как дядя Реймонд. Они не должны были решать, что лучше для остальных.
Я еще не решил, что делать тут, мне нужно было больше узнать. А потом… Правила о скрытии магии не распространялись на тех, в ком уже была магия. Если я расскажу Эми, но не о себе, а о ней. Что такого? Эта ситуация была такой редкой, что я не знал, к кому обратиться.
Но я был уверен, что дядя Реймонд, будь он здесь, убил бы меня.
– И тебе нравится музыка, – Эми чуть вскинула брови.
Я развел руками.
– А кому – нет?
– Любимая группа?
– «Supertramp», – сказал я, а потом взглянул на нее. Их последний альбом потряс моих товарищей, но я не был уверен, что не-маги такое слушали.
Эми улыбнулась. Она была… ужасно милой, когда улыбалась. Я заметил.
– Хороший выбор. Ты разбираешься.
– А у тебя? – спросил я.
– О, не знаю, – сказала она. – Сложно выбрать одну. Мне близки «Donna Summer». И «Pink Floyd» хороши. И мне нравятся песни из мюзиклов – «Чикаго» и все такое.
Она любила музыку, хоть и не знала, как ее использовать. Я думал, что спросить, и мы успели дойти до кафе. Весенний день был сухим, теплым, и мы сели за кованый столик на улице. Эми взяла меню, перевязанное лентой, словно боялась оставить отпечатки.
– Я думала, мы пойдем в пончиковую или куда-то еще.
Она улыбнулась, но я без магии заметил тревогу под ее словами. Я ошибся. Стоило выбрать обычное место. Это, по меркам моей семьи, было почти трущобами, но наши с ней понятия явно не совпадали.
– Не переживай, – сказал я. – Выбирай, что нравится. Я угощаю.
Я заказал кофе и кусочек персикового пирога, а Эми, немного подумав, кусая губу, заказала тот же напиток и кусочек малинового чизкейка.
– Я будто бунтую, – сказала она, упираясь локтями в стол, кривя губы. – Папа строго запретил пить кофе до восемнадцати. Но я уверена, что одна чашка не навредит моему мозгу.
– Осталась неделя до моего дня рождения. Вряд ли кофе навредит мне, – сказал я. – Хотя не мне судить.
– Пока все в порядке. Твои родители не такие строгие?
– Нет. По крайней мере, не в напитках, – я даже порой мог выпить бокал вина. Оно мне не нравилось, но мы и не обо мне говорили. – Твоя школа близко к офису твоего папы. Ты где-то тут живешь?
Она кивнула.
– Немного южнее. Не лучшее место, но папе предложили работу. Мы тут даже года еще не пробыли. Тут хоть не так страшно, как в некоторых местах за парком.
Она была новенькой в городе.
– Откуда ты переехала? – спросил я. Я проверил, но не нашел никаких Сандерсов среди магов. Может, произошла смена фамилии. Место могло помочь с поисками.
– Цинциннати, – сказала Эми. – Я там выросла, – ее взгляд затуманился на миг.
Я замешкался, не зная, стоит ли расспрашивать дальше.
– Наверное, было сложно переехать. Оставить друзей и все такое. Я прожил тут всю жизнь, так что не могу представить, – и даже если бы я куда-то переехал, там всегда было бы общество магов, что приняло меня.
– Да. Было сложно. Мы хотели сменить обстановку, – Эми приоткрыла рот. – Мои родители… развелись в прошлом году. Мама встретила парня, что был всего на пять лет старше меня, и решила «поискать себя», отправившись в Гондурас или Эквадор. Это потрясло папу. Может, хорошо, что мы уехали от воспоминаний.
Она говорила об этом спокойно, но напряженная челюсть показывала, что ее отношение было другим. Поступок мамы потряс и ее. Я ощутил сочувствие.
– Кошмар, – сказал я. Не лучший ответ, но честный.
Уголок ее рта приподнялся.
– Точно. Но мы живем дальше. И мне не стоило вываливать на тебя всю грязь своей семьи, – ее глаза блестели. – Думаю, тебе лучше рассказать о себе. Чтобы по-честному.
Официантка принесла нашу еду. Эми с радостным звуком взялась за пирог. Я невольно улыбнулся, потянулся за вилкой.
Я еще ни с кем так не говорил, как с ней. Мои одноклассники не осмелились бы поведать столько о бедах своей семьи в простом разговоре. И не болтали так просто о своих чувствах к городу. Многие отвлекались на учебу, почти ничего не упоминали помимо этого, а другие старались сделать так, чтобы никто не забыл о статусе их семьи. И с моим дедом в Круге они осторожничали рядом со мной.
Когда я в последний раз сидел с кем-то своего возраста и болтал без ощущения, что я на экзамене? И собеседник не думал о словах, которые произносил? Я не считал себя до этого одиноким, но теперь в груди появилась боль. А с этой девушкой мне было проще, хоть я встретил ее вчера, а тех магов знал годами.
– Что ж, – я решил ответить. Я мог придумать что-то гадкое, но она была честной, и мне не хотелось быть другим. – Рассказывать почти нечего. Мои родители еще вместе, у меня есть восьмилетняя сестра. Папа и дядя постоянно ссорятся, вот и все.
– Так ты живешь в городе?
– Восточная сторона.
– Это понятно, – улыбнулась она, расслабившись. От этого и я расслабился.
– Расскажешь, что за интерес к землетрясениям? – спросила она, вернувшись к чизкейку.
– Это… для семейного проекта, – придумал я. – Мои родители хотят, чтобы я исследовал темы. Хоть далеко я не продвинулся. Столкнулся по пути с проектом важнее.
– Подготовка к колледжу, – сказала Эми. – Понятно.
Я не мог ей сказать, что уже был в колледже, по ее меркам. Рано.
Она радостно напевала, доедая пирог, и звук стал слабой мелодией. Магия тут же ответила вокруг нас. Не с силой, ведь она не думала об этом, но рябь задевала всех магов, что были внимательными.
Цифры моргали на часах у прохожего. Электронные приборы были особенно чувствительными к магии. Эми звала это проклятием, когда зазвонил телефон. Но это было другим.
Это был дар. Дар, о котором она не знала всю жизнь.
Я проглотил сладкий пирог. Сердце забилось быстрее. Я еще не пересек черту.
Она заслужила этого, да? Эта открытая прямолинейная девушка, которую бросила мать. Она попала в новый город… Но она принадлежала целому миру, который не покинет, когда ее в него впустят. И я мог привести ее туда.
Люди, как мой дядя, сказали бы оставить это – как ту женщину, что умирала на улице. Пусть простаки сами разбираются. Если она не обнаружила силы сама, зачем ей помогать?
Потому что так было правильно. Потому что теперь я знал, и я был обязан.
Может, потому что я хотел узнать ее лучше. Было бы больно просто уйти от ее тепла и ее улыбки.
Я собирался это сделать. Я должен был раскрыть ее талант, научить ее работать с ним хоть немного. А потом я приведу ее к Кругу, и они пустят ее учиться.
Когда Эми опустила вилку, я махнул официантке нести счет.
– Эми, – я взвешивал свои слова, – я хочу тебе кое-что показать. Пойдем в парк? – это казалось лучшим вариантом. Мы могли найти скрытое место. Я бы хотел укрыться от простаков, но она вряд ли хорошо отреагировала на такое предложение.
– Показать? – повторила Эми, вскинув брови. Я уже сделал что-то не так.
– Ничего, э-э… ничего неприличного, – я покраснел. – Просто это сложно объяснить.
Она пожала плечами после паузы.
– Хорошо. Мне интересно.
Многие решили побывать в Центральном парке весенним днем. Я разглядывал земли, пока мы шли, а потом заметил рощу деревьев, где можно было укрыться. Я поманил Эми за собой и пошел по траве.
Она пошла, склонив голову, но замерла в роще.
– Ты странный. Что происходит?
Я рассмеялся.
– Наверное, я таким кажусь. Прости, но мне нужно показать, чтобы ты поняла. Поверь мне.
Она миг разглядывала меня.
