Текст книги "Сборник миниатюр "Enter one" (СИ)"

Автор книги: Меган Джой Уотергроув

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Руки трясутся, мне нужно выстрелить. Но я не могу заставить себя снести голову человеку, которого люблю больше жизни. Он стоит на коленях, и я слышу тихий шепот.

– Дже…ссссика...

Неужели он меня узнает? Может, еще не все потеряно? Я дрожу всем телом, по щекам скатываются горячие слезы. Все еще стою на месте. Не могу подойти к нему! Это неправильно. Я просто должна его застрелить. Пока он не начал есть других.

Но моя любовь к нему побеждает.

Делаю осторожный шаг навстречу Гэри. Останавливаюсь в нескольких сантиметрах от него, замираю всем телом. Боже, как же страшно. Дробовик перезаряжен. Готов к использованию. Ну же, Джессика, черт тебя дери! Просто нажми на курок!

Гэри поднимает голову и смотрит на меня, как живой. Его лицо все такое же, за исключением нескольких царапин и полосок крови. Но глаза пусты. Они серые, мутные. Вот-вот он станет тем, кого я должна буду убить.

Его рука поднимается, он мычит что-то несвязное. Вот сейчас, Джессика. Пока не поздно. Убей его. Освободи его.

Но я не успеваю.

Сзади на меня кто-то набрасывается и резко кусает в шею. Я воплю, пытаюсь увернуться, отделаться от монстра, но он не отпускает. Гэри молча наблюдает, а я...

Я воплю. Кровь брызгает из шеи, стекает по телу вниз.

Наконец, освобождаюсь от мертвяка на спине, сбрасывая его на землю. Затем стреляю и разношу его голову в куски мяса и мозгов. Конечности трупа еще дергаются, но это лишь посмертные судороги. Даже у зомби они, оказывается, бывают.

Проходят секунды после того, как я начинаю осознавать произошедшее. Все кончено. Мертвяк покусал меня. Я стану такой, как они. Нет, нет, я не хочу этого! Никогда в жизни.

Гэри все еще смотрит на меня. Я улыбаюсь ему, а затем, передернув затвор, выношу ему мозг. Он падает замертво. Мне хочется заплакать, но я не могу. Внутри все горит. Пора.

Сейчас.

Снова готовлю дробовик к выстрелу. Позади себя слышу новые шаги, мычание, шарканье. Все кончено, Джессика.

Все кончено.

Подношу дуло дробовика к месту под подбородком, закрываю глаза и говорю кому-то в пустоту:

– Прощай.

А затем спускаю курок.

_____________________________________________________________________________

ТОЛЬКО ТЕБЯ

Only you

Я открываю глаза в больничной палате. Что я делаю здесь? Как попала сюда?

Ответом мне служит тишина.

В комнату входит медсестра. Она улыбается – приветливо и мило, но я совсем не хочу делать этого в ответ. Как так выходит, что я не могу вспомнить, что случилось со мной за последние несколько месяцев?

Медсестра говорит со мной. Я не слушаю, только смотрю на ее лицо в тщетных попытках найти в памяти ее имя. Не выходит. Будто что-то специально мешает мне думать о том отрезке времени, в котором сейчас только пустота.

– Миссис Майлз, как вы себя чувствуете? – раздается голос где-то рядом со мной. Я смотрю вперед и словно ничего не вижу – перед глазами мечутся беспорядочные картинки прошлого, но собрать их воедино не представляется возможным. Меня кто-то трепет за плечо, поднимаю глаза, смотрю. Мужчина, в белом халате. Доктор. Табличка с именем гласит – Филипп Норд. Он невысокий, с длинным горбатым носом, карими глазами и залысинами на голове. Глядит на меня так, будто я должна что-то ответить, и только спустя несколько секунд я понимаю, что он спросил меня о чем-то.

– Простите? – переспрашиваю я осипшим голосом. Доктор улыбается, а медсестра за ним качает головой с разочарованным видом. Думает, я ее не вижу.

– Как вы себя чувствуете? – повторяет свой вопрос доктор Норд. Глаза бегают по комнате, словно где-то за койкой притаился нужный ответ, но его нет там. Он в моей голове. Что сказать? Как я себя чувствую?

– Странно, – отвечаю я и снова смотрю по сторонам, не понимая ничего из того, что происходит.

– Вы попали в аварию, миссис Майлз, – объясняет Филипп Норд, – У вас частичная потеря памяти и дезориентация, это нормально. Не переживайте, мы уже позвонили вашему мужу, он скоро будет здесь.

– Мужу? – в ужасе спрашиваю я. Такого не может быть. Мне в голову приходят картинки, но их снова не разобрать. Мужа среди них точно нет. Но есть другой человек. Первый человек, приходящий мне на мысль. Кевин. – Простите, а кто мой муж?

Доктор Норд вздыхает – я знаю, что он разочарован таким вопросом. Наверное, он думал, что дела у меня получше, чем есть на самом деле. Филипп говорит что-то медсестре, и та уходит из палаты. Доктор садится на мою койку с краю и снова выдыхает. Дело плохо.

– Скажите, Аманда, что последнее вы помните? Какое событие, может быть, человека?

Провожу руками по лицу, по волосам.

– Это сложно, – бормочу я, пытаясь вспомнить момент, когда в последний раз осознавала, кто я и где я. В голову приходит только Кевин. Я помню его квартиру, сад на крыше, зеленые глаза, посиделки у моря, ссору. Дальше – как в тумане.

– Помню Кевина, – произношу я на свой страх и риск. Доктор цепляется за эту фразу, как за спасательный круг.

– Отлично. Кто он?

– Мой парень…точнее, я…не знаю, кто он мне сейчас, – отворачиваюсь к окну и смотрю на затянутое тучами небо. Скоро пойдет дождь.

– Аманда, у вас есть муж, его зовут Роберт, – откуда-то издалека слышится голос доктора Норда, а я думаю о том, как мы с Кевином поссорились. Тогда тоже шел дождь. Я накричала на него за очередной проступок, уже не помню какой, и убежала прочь. Куда? Зачем? Может, в тот вечер я и попала в аварию? Но откуда у меня муж?

– Что? – рассеянно спрашиваю я.

– Ваш муж здесь, – отвечает Норд, – Я его приведу. Возможно, это поможет вам вспомнить.

Филипп Норд удаляется из моей палаты.

Пару минут спустя слышу, как открывается дверь. Смотрю. Кто это? Мужчина среднего роста с каштановыми волосами, одет в темные брюки и рубашку салатового цвета. Он улыбается мне.

– Здравствуй, милая, – шепчет он, подходя ближе к койке. Я инстинктивно отстраняюсь. Он кривит губы. Ему не нравится моя реакция. – Прости, прости, я напугал тебя? Как ты, Аманда?

– Простите, но я вас не знаю, – резче, чем планировалось, отвечаю я. Мужчина проводит рукой по волосам в обреченном жесте. Ему нелегко, и мне жаль, что так выходит. Он знает, кто я. Он любит меня? Наверное.

– Что ты помнишь? – спрашивает он. Я молчу. Не хочется снова пересказывать ему все, что я вспомнила. К тому же, это его не обрадует, раз он мой муж.

– Ничего, – говорю я, в конце концов, – Я ничего не помню. Простите.

– Это нормально, так доктор сказал. Мы заберем тебя домой, и там ты поправишься.

– Мы?

– Кларисса тоже здесь, – мило улыбается он. Я вопросительно гляжу на него, мол, кто такая эта Кларисса. Роберт, насколько мне известно, берет меня за руку. Но вместо каких-либо воспоминаний я чувствую только пустоту. Он ничего для меня не значит. Если бы значил, я бы вспомнила его. Наверняка. Но тогда почему я за ним замужем?

– Кто такая Кларисса?

Роберт моргает.

– Наша дочь. Она тоже здесь, с медсестрой.

Господи! У меня есть ребенок? Чувствую себя ужасно: голова начинает трещать по швам, возникает странное раздражение, но затем я снова вспоминаю успокаивающие зеленые глаза, сад, крышу. Я точно знаю, что мне нужно к Кевину. Он заставит меня вспомнить.

– Я увезу тебя домой, милая, – говорит Роберт, – Ты поправишься.

А я не уверена, что хочу.

Мы дома. Странное ощущение, когда не знаешь, что это значит – дом. Я вхожу в большую, красиво обставленную квартиру и не могу вспомнить даже крошечных деталей. Да что говорить? Я даже мужа и дочь вспомнить не сумела. Роберт заботливый. Кларисса красивая, кудрявая девочка. Ей всего годик. Значит, я рассталась с Кевином год назад? Боже, не верится.

– Присядь, я уложу Клэр и вернусь, – говорит Роберт, нежно улыбаясь мне. Я молчу, рассматривая квартиру. В гостиной немного мебели – видимо, я люблю минимализм. Все в пастельных тонах, здесь уютно. Но мне будто чуждо все это. Как я могла полюбить размеренную жизнь, когда с Кевином у нас был настоящий торнадо в отношениях?

Подхожу к комоду – на нем стоят несколько фотографий в рамках. Беру первую и внимательно рассматриваю. Свадьба. Я улыбаюсь в объектив, платье шикарное, а рядом Роберт. Он тоже счастлив. А может, мы просто делаем вид?

Беру следующее фото. Маленький комочек, похожий на сиамского кота. Серый, пушистый. Улыбаюсь. Наверное, это мой кот. Я люблю котов.

Затем третье фото – на нем изображена моя дочь, Кларисса или просто Клэр, как назвал ее Роберт. Я держу девочку на руках, прижимаю к сердцу, она мне очень дорога – я вижу это по своим глазам. Однако сейчас таких чувств нет. Я будто очутилась в чужой идеальной жизни.

Возвращается Роберт. Он трет ладони друг о друга, виновато улыбается. Мне не хочется говорить с ним. У меня совершенно другое желание.

– Как ты? Что-нибудь вспомнила? – спрашивает муж. Я мотаю головой, как китайский болванчик, ставлю фото обратно на комод и отворачиваюсь. Слышу за спиной его вздох. Господи, неужели мне придется жить здесь, с ним? Я ведь совсем не люблю его. Или не помню этого? Ведь на фото мы вроде как счастливы.

Хотя…улыбки на фото могут врать.

Через две недели мне становится более-менее комфортно здесь, в нашей квартире. Роберт сам нянчается с малышкой, но позволяет мне смотреть на нее, играть с ней иногда. Она мне нравится – милое дитя. И иногда я чувствую к ней что-то теплое, доброе. Наверное, я ее люблю.

Отношения с Робертом не складываются. Точнее, им просто неоткуда взяться. Я не чувствую к нему ничего, кроме благодарности за то, что он так добр ко мне. Мы не целуемся, не обнимаемся, как это делают влюбленные люди. Мы просто женаты.

Наконец, наступает день, когда я решаюсь посетить тот дом, в котором мне всегда были рады. И где я была счастлива. Какое-то время. Ведь не зря Кевин единственный человек, которого я помню. Выхожу из дома поздно вечером, когда Роберт уже спит. Бреду по улицам города, пытаясь вспомнить адрес. И, как ни странно, вспоминаю. Прибавляю шаг, буквально мчусь вперед. Мне очень сильно хочется увидеть его. Безумно хочется.

Подхожу к большому десятиэтажному дому из разноцветного кирпича. Улыбка расплывается по лицу мгновенно. Вот оно – то место, которое мне близко. Я знаю, что Кевин живет на десятом этаже, а на крыше его сад. Он любит цветы. Он любит меня.

Захожу в дом, консьерж пропускает меня, назвав по имени. Его немного удивляет, что я здесь, но он улыбается. Я действительно долго не была здесь. Поднимаюсь на лифте на десятый этаж и бегу к квартире с номером 56. Странно, но я помню все детали той жизни, и ни одной из нынешней.

Стучу в дверь и жду ответа. Пару минут никто не открывает, я уже начинаю паниковать. Может, он переехал?

Но когда дверь открывается, я хочу кричать от счастья. Кевин стоит в проеме в белой футболке и темно-синих джинсах, его черные волосы слегка растрепаны, а глаза заспаны. Конечно, я разбудила его! Сейчас ведь уже половина первого ночи.

– Привет, – мямлю я, не зная, что еще сказать. Кевин недоуменно смотрит на меня, но зеленые глаза оттаивают с каждой секундой все больше и больше. Он рад меня видеть.

– Аманда? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? – спрашивает он. Я часто дышу, моргаю и теряюсь. Что сказать? Как объяснить все то, что происходит?

– Я…я помню только тебя, – неловко говорю я. Он вскидывает брови, а по лицу расплывается та самая очаровательная улыбка, в которую я когда-то влюбилась. – Могу я войти?

Он решительно кивает и пропускает меня внутрь. В квартире ничего не изменилось – старый диван, купленный мною на блошином рынке за несколько долларов, кофейный столик – на него я часто ставила кружки, а Кевин бесился из-за этого; в паре метров от двери книжный шкаф с моими любимыми книгами. Он не выбросил их. Все на месте. Радостно улыбаюсь, а затем поворачиваюсь к нему лицом. Кевин продолжает смотреть на меня, но ничего не спрашивает. Ждет, пока я сама расскажу.

– Я попала в аварию, – говорю я. Его глаза обеспокоенно округляются.

– Когда? Ты в порядке?

– Да, но я ничего не помню. То есть…я помню только тебя. И жизнь с тобой.

Он молчит. Лицо делается немного печальным, а затем он жестом предлагает мне присесть на диван. Я опускаюсь на мягкую поверхность и вздыхаю.

– У меня ребенок и муж, – выпаливаю без паузы, – И я понятия не имею, как так вышло.

– Я знаю, – грустно произносит Кев, – Прочитал в газете, полтора года назад.

– Про свадьбу?

– Да. Кстати, мои поздравления. Я так тебя и не поздравил. Не хотел мешать.

– Мешать? – невольно смеюсь, понимая, насколько глупо его предположение. Он никогда не может мне помешать. Кевин смотрит на меня внимательно, разглядывает каждый сантиметр моего тела, лица, будто пытаясь запомнить их. Его глаза напротив моих, и я вспоминаю, как сильно он любил меня. Он буквально был одержим мною, как и я им. Мы страстно любили друг друга ровно до тех пор, как он изменил мне. Это было всего раз, на пьяную голову, но я не смогла простить и со скандалом ушла от него. В тот вечер я забыла остальную жизнь.

Кевин подсаживается ближе и целует меня. Его губы проходятся по моим в нежном прикосновении, и я позволяю ему больше. Руки обнимают мою талию, сердце рядом бьется в диком ритме. В этот момент я безмерно счастлива.

Я свободна.

– Я люблю тебя, – шепчет он, – Все еще. Не могу забыть.

– А ты – единственное, что я помню.

Когда я возвращаюсь домой, в груди жмет. Жмет от боли, которая вновь возвращается. Я не смогу бросить свою семью. Если бы не Кларисса, я бы ушла, без сомнений. Но теперь все становится невозможным. Мне хочется плакать от досады. Почему я не могу вспомнить?

Роберт встречает меня у дверей квартиры.

– Где ты была? Я ужасно волновался, – говорит он сдержанно, но я чувствую его злость. Прохожу мимо, иду в комнату Клариссы. Хочется посмотреть на нее. Она спит, как ангел. Я сажусь рядом с кроваткой и смотрю на нее. У нее мои волосы и щеки.

– Аманда.

– Что?

– Где ты была? Ответь.

– Гуляла.

– Ночью? – вопрошает Роберт, скрещивая руки на груди. Мне не хочется отвечать. Я вообще не настроена говорить с ним когда-либо. Но просто так не отделаться.

– Я ходила кое к кому.

– К кому?

– Неужели тебе не все равно? – тихо спрашиваю я, наконец, поглядев на него. Роберт пожимает плечами в небрежном жесте.

– Я знаю, что ты любишь свободу действий, но это переходит все границы. У тебя семья, Аманда. Ты больше не в праве просто так уходить ночью невесть куда и возвращаться под утро. У тебя дочь. Она хочет, чтобы ты помнила ее, черт возьми.

– Я помню ее, – говорю я, – Но не хочу помнить тебя. И жизнь с тобой.

Роберт ошеломлен. Он явно не ожидал такого поворота.

– Что ты говоришь?

– Прости меня, – мой взор вновь падает на прелестное личико дочки, – Я люблю другого. И я падаю на развод.

Мое сердце мчится к нему. Оно хочет быть рядом с ним. Только с ним и никем больше.

Двадцать первого декабря я и Роберт разводимся. Он недоволен, зол и разочарован во мне. И я наконец-то вспоминаю – я вышла за него потому, что была так же зла и разочарована в Кевине. Роберт Майлз был моим сокурсником. Он был влюблен в меня, сколько я себя знаю. Но я всегда выбирала Кевина Финли. Всегда.

Однако после его измены я решила – а почему нет? Я была глупа, не знала, что делать. Потому что в ту ночь узнала, что жду ребенка.

Кларисса открывает глазки и смотрит на меня, улыбается почти беззубым ротиком. Я строю рожицу и она хохочет таким заразительным смехом, что и я невольно начинаю улыбаться во весь рот. Она похожа на него.

У нее его волшебные зеленые глаза.

___________________________________________________________________________________

ТЫ НАВСЕГДА В МОИХ МЫСЛЯХ

You are forever in my thoughts

«Дорогая Эллисон.

А может быть, Джессика или Кетрин. Возможно, ты и вовсе не девочка, а самый настоящий мальчишка-хулиган по имени Джордан, который бегает по мокрой от росы зеленеющей траве и бросает мяч своим непоседливым друзьям.

Хочу сказать тебе, что никогда в жизни я так не хотела кого-либо, как тебя. Даже мужчины, бывшие и прошлые, не задевали мое сердце так, как это сделал ты, маленький человечек. Совсем недавно я сидела на больничной кушетке, уже в который раз, ожидая, пока доктор завершит все процедуры и, наконец, скажет, что ты появишься на свет в ближайшем будущем.

Мне почти тридцать шесть, мой милый малыш. Я вела не совсем ту жизнь, которую хотела, и за это весьма жестоко поплатилась. Тобой. Многие говорили мне, что я должна остановиться, должна подумать о том, что у меня будет, когда я стану старше, но я не слушала. Я заводила связи с кем попало, не считая, что это плохо. Думала – ведь все девушки в моем возрасте так себя ведут, почему я должна отличаться от них?

Тот доктор сказал, что я никогда не смогу родить тебя, мое сокровище. Все из-за того, что я была беспечна.

Мне хочется сказать тебе, что я очень сожалею. Стоя у детского инкубатора в больнице Сан-Диего, я молча смотрю на мирно спящих малюток, у которых впереди вся жизнь, и по моим щекам текут горькие слезы разочарования в самой себе. У тебя не будет этой жизни.

Однако вечерами, сидя в кресле-качалке, я вяжу тебе пинетки и размышляю о том, что могло бы быть, если бы ты был со мной, мой малыш. Я представляю, как ты смеешься над всякими глупостями, как я кружу тебя в воздухе, и ты улыбаешься мне своей беззубой улыбкой, а потом льнешь ко мне, плача и прося покушать. В голове всплывают картинки, как мы с тобой ходим в зоопарк, рассматриваем львов и тигров, кормим забавных обезьянок бананами, а потом отправляемся в парк аттракционов, и там катаемся на чертовом колесе – боимся, но нам все же весело. Потому что мы вместе.

Затем ты, конечно, вырастаешь. Ну, естественно, а как же иначе? Ведь ты не можешь вечно быть моим малышом. У тебя появляются интересы, может, ты даже будешь рисовать или петь. Наверняка, у тебя будет чудесный голос – я уверена. Ты записываешься во все кружки и учишься на «отлично», а я так горда тобой, что снова плачу.

Ты поступаешь в колледж, встречаешь девушку или парня, и я могу видеть, как же ты счастлив, мой малыш. Ты улыбаешься мне и говоришь: «Все в порядке, ма», и я млею от этих слов. Твоя жизнь и вправду хороша, да? Надеюсь, что так. Может, скоро ты женишься или выйдешь замуж. Может, у тебя тоже появятся малыши, и ты будешь так же безумно любить их, как я люблю тебя. И я умру счастливой, зная, что у тебя все отлично.

Мысленно улыбаюсь, а затем отрываю глаза.

И снова передо мной стены комнаты в моей одинокой, холодной и неживой квартире, и я одна-одинешенька. Без тебя, родной. По щекам снова текут слезы, которых не счесть, а в сердце ужасная боль. Пусть ты ненастоящий, но навсегда в моих мыслях. Знай, когда-нибудь мы с тобой все же увидимся.

Уж я-то точно сделаю все возможное, чтобы услышать от тебя самое главное слово.

Мама».

_____________________________________________________________________________

Я ВИДЕЛА ДЬЯВОЛА

I saw the devil

Моя история мрачна и, возможно, неправдоподобна. Но я все же расскажу ее. Пусть вы не поверите моим словам.

Холодным осенним утром 1979 года я проснулась от странного ощущения, что что-то не так в моей жизни. Но что? Я не могла пожаловаться– шикарный дом, достойное положение в обществе, множество друзей и знакомых, возлюбленный. Но что-то было не так.

Чуть позже я поняла – в моей жизни не было меня. Все вокруг неустанно твердили, что я самая счастливая девушка на свете. Что у меня есть все, что только можно пожелать, и что все они мне завидуют. Я и так это знала. Зависть и ненависть со стороны моих приятелей была неимоверно черной. Эти лицемеры и лжецы улыбались мне, а за спиной хотели придушить.

Я была несчастна. Плакала, запираясь в комнате, кричала в подушку. Возможно, многие назовут это болезнью богатых. Проще говоря – я бесилась с жиру. Мой отец, оставивший мне наследство более чем в 60 миллионов долларов, всегда говорил «Ты должна добиваться всего сама. Никто не должен помогать тебе, иначе ты не станешь сильной. Никогда. Запомни это».

Я помнила. Но сейчас обстоятельства складывались не должным образом. Я чувствовала, что еще чуть-чуть и я слечу с катушек. Мне было почти тридцать, а я так и не сделала ничего безумного. Только лишь светские рауты и приемы. Нет, нет. Пора кончать с этим.

Надев на себя длинное твидовое пальто, я вышла из огромного здания, именуемого поместьем Уилкширов, моих предков, и направилась прямиком к дороге. Трасса, пролегающая через наш штат, находилась не так далеко от моего дома. Я шла по тропинке и думала о том, чего же хочу в этой жизни. Что я могу сделать? Убежать? Бросить все и всех? Но на что я буду жить? Как буду жить, зная, что оставила любимых и родных одних?

Наплевать. На все. На всех.

Каждый человек должен жить в первую очередь для себя самого. И я смогу.

Когда я вышла к трассе, то заметила, что стою на развилке четырех дорог. Куда пойти? Выбор – всегда сложная штука. Чего бы он ни касался.

Подул легкий, прохладный ветерок, заставив меня поежиться. Я стояла прямо посередине, в центре. Тогда я еще не понимала, даже не ведала, к чему это приведет. Подняв вверх голову, я взглянула на голубое небо. Ни облачка, ни птицы. Ничего.

– Ты продрогнешь, Гвендолен, – услышала я негромкий мужской голос неподалеку от себя. Обернувшись пару раз в разные стороны, никого не заметила. Может, я схожу с ума? На дороге не было ни единой души. Только я сама.

Решив поспешно покинуть это место, я двинулась обратно, в сторону леса, но странный голос снова меня остановил:

– Ты приходила, чтобы уйти ни с чем?

Я снова повернулась и на этот раз это была не галлюцинация. Это был мужчина. Высокий, довольно симпатичный, но я не назвала бы его красавцем. Такие были не в моем вкусе. Однако его внешность завораживала. В ней определенно что-то было.

– Кто вы?

– Сначала ответь на мой вопрос, – улыбаясь, произнес мужчина. Я нервно поправила воротник пальто и снова посмотрела на незнакомца. Что он делает здесь? Неужто тоже сбежал из дома? – Ну же. Я не кусаюсь. Просто скажи, ты приходила сюда за чем-то конкретным?

– Я…нет, я просто…шла мимо.

– Не верю, – отмахнулся он, – У тебя была цель, правда? В глубине души ты несчастна, хотя располагаешь всеми радостями жизни. Я прав?

– Откуда вам известно это? – мой голос теперь звучал тревожно, боязливо, хотя я вовсе не собиралась показывать мужчине, что боюсь его. – И как вы оказались здесь? Теперь ваша очередь отвечать на мой вопрос.

– Полно, Гвен, я не собираюсь отвечать на него. Зато ты…жаждешь ответить на мой. Ты оказалась именно на этой дороге только лишь потому, что сомневаешься в своей жизни. В своем выборе. Ты хочешь чего-то невероятного, правда? Твоя скучная жизнь больше не устраивает тебя. Люди осточертели, любовь не удовлетворяет твои нужды. Ты чувствуешь себя бесполезной, пустой. Я прав?

На секунду я задумалась над словами незнакомца. А ведь это правда. Жестокая, ужасная правда.

– Ты потерпела фиаско в борьбе с самой собой, дорогая Гвендолен, – сказал незнакомец, подходя ко мне, – Твои чувства и эмоции не принадлежат тебе больше. Ты – только обертка, фантик от некогда вкусной конфетки. Хочешь снова стать такой, какой была раньше? Вернуть все, что было? Интерес. Азарт. Жизнь. Хочешь? Подумай, ведь я могу дать тебе это. Только лишь скажи «да».

Я понимала, что все это безумие и, возможно, вы не поверите мне, но так и было на самом деле. Этот мужчина был тем, о ком вы подумали. Собственными глазами тогда, в далеких семидесятых, я видела дьявола. Воплоти. И он действительно предлагал мне сделку всей моей жизни. Она была крайне заманчивой. Я желала этого, страстно, неудержимо. Новая жизнь или старое несчастье?Как вы думаете, сдалась ли я на волю своих желаний? Бросилась ли в пучину неизвестности и согласилась на сделку?

Выбери дьявола – кричало мое подсознание. Выбери свободу.

Согласилась ли я?

А, впрочем, это не так важно. Ведь вы все равно не поверите моим словам.

______________________________________________________________________________