Текст книги "Сборник миниатюр "Enter one" (СИ)"

Автор книги: Меган Джой Уотергроув

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

СБОРНИК МИНИАТЮР

ENTER ONE

Меган Уотергроув

________________________________________________________________________________

БЕССЕРДЕЧНАЯ

Heartless

Индия Монро затушила последнюю сигарету и посмотрела впереди себя. Она видела лишь снующих туда-сюда людей, которых вовсе не заботила ее проблема. Заботила ли она ее саму? Вопрос.

Проблема не была сложной. Возможно, она и вовсе не была проблемой. Но Индия сомневалась.

Она всегда была не такой, как все. Ее не заботили чужие жизни, ей не было интересно все модное. Она была уникальна и в то же время проста. Девушка-загадка.

Солнце снова появилось из-за туч, и девушка поспешила нацепить солнечные очки на глаза. Затем достала из кармана новую сигарету и зажигалку в виде маленького дракона. Прикурила, вдохнула порцию никотина в легкие. Теперь стало легче.

Индия не могла больше чувствовать себя как обычно. Все становилось только хуже. Снова и снова. Она знала, что рано или поздно ей придется остановиться. Возможно, этот день наступит сегодня.

Девушка-загадка, Индия Монро, перешла дорогу и направилась в сторону моста.

Она шагала по улицам маленького городка, в котором абсолютно все знали ее имя и то, кем она была. Стриптиз – неблагородное занятие. Об этом твердил каждый. Но Индии было все равно. Ее необычная внешность и своеобразная красота сыграли свою роль, как и твердила ее мать. Однако все обернулось совсем не так, как хотели другие. Индия сама вершила свою судьбу.

Девушка носила разноцветную одежду, даже шнурки от ее высоких сапог были то розового, то зеленого цвета. Ее волосы по форме напоминали ёжик и заставляли прохожих оборачиваться ей вслед. Полные, слегка потрескавшиеся от никотина губы всегда напоминали алую вишню. Вся ее внешность буквально кричала о творческой, интересной натуре. Но, как известно, у творческих людей слишком часто возникают совсем не творческие привычки.

Индия курила, часто и по многу. Однажды попробовав экстези и марихуанну, стала принимать их чаще. Чтобы забыться. Она прекрасно знала, что ни к чему хорошему это не приведет, но все же делала это. Работала несколько суток подряд в клубе, а приходя домой, в свою крошечную комнатку, ложилась на скрипучую кровать и плакала от боли. Непонимания.

Сердце сжималось в груди каждый раз, когда она вспоминала тяжелые годы в родном доме. Мать и отец всегда были приземленными людьми. Думали только о том, как бы обустроить жилище, купить автомобиль получше, выгодно что-то продать. Но они не умели мечтать. Стремиться к чему-то возвышенному.

Индия любила их, но они никогда не понимали ее души.

Она считалась одной из самых красивых девушек Сантауна, но сама Индия никогда не считала себя таковой. Мужчины часто заглядывались на нее, когда она заходила в булочную или ателье, но никогда не подходили ближе. Просто любовались, словно она была экспонатом в музее, прикасаться к которому – табу.

Дамы завидовали ее красоте, ее необычности и некому странному шарму. Взгляд ее синих глаз приковывал к себе, не давая шанса на спасение.

Она уводила мужей, совращала жен и разбивала сердца. Но сама никогда не влюблялась. Ее сердце было холодно, как лед по весне.

И только он смог покорить ее.

Мистер Закари Перкинсон.

Она прекрасно помнила, как он вошел в клуб, где она танцевала, и присел за свободный столик. В тот вечер ей снова было плохо – тошнота вводила ее в полуобморочное состояние, но она все же решилась работать. Индии нужны были деньги, чтобы расплатиться по счетам. Недавнее принятие таблеток от усталости сказывалось на желудке и сердце не лучшим образом. Индия танцевала, словно в бреду. Наверное, именно это привлекло мистера Перкинсона. Он был обычным парнем, не таким, как Индия. Его не волновали чьи-то мечты, но он всегда был верен себе и своим убеждениям.

Сегодня его бросила жена. Она ушла к другому, оставив его ни с чем. Поэтому он забрел в местный стриптиз-клуб, дабы расслабить ум и порадовать фантазию.

Индия не желала быть той, что сведет его с ума. Не желала влюблять в себя мужчину, насколько же несчастного, как и она сама. Красота и даже деньги не помогли ему стать счастливым. Как не помогли и Индии.

Она кружилась вокруг него, как делала это всегда, с другими клиентами. Им не позволялось трогать девочек, но мистер Перкинсон дотронулся до Индии. Одно прикосновение пальцев – и она воспарила.

Жаль, что этого не могло случиться в реальности.

Индия открыла глаза и подошла, наконец, к краю моста. Сегодня кончилась последняя доза ее лекарства. Лекарства от этой жизни. Она осознала, что все ее запредельные мечты и планы на творческое будущее – погублены. Она осознала, что никогда не сможет стать той, кем так мечтала стать. Для городка Сантаун она останется всего лишь Индией Монро, девушкой с вредными привычками, поганой, недостойной работой, но необычайной красотой. Люди никогда не узнают, кем она хотела быть. Никогда не скажут «Ах, это же наша Индия! Мы так гордимся ею!»

Нет.

Индия достала из кармана наушники, вставила их и включила плеер. Заиграла ее любимая песня группы High Highs. Песня про лошадей. Они свободны – подумала Индия. А я? Я свободна?

Снова она достала пачку с сигаретами. Она была почти пуста. Оставалась только одна. Индия достала ее, раскурила. Затянувшись в последний раз, она бросила окурок в воду. И сама шагнула за ним.

Вот теперь…она была свободна.

__________________________________________________________________________________

В СЛУЧАЕ ОПАСНОСТИ – КРИЧИТЕ «ПОЖАР!»

In case of danger – shout "Fire!"

Папа всегда говорит мне – приходи домой засветло.

Я почти всегда слушаюсь его, мне ведь как-никак нет еще восемнадцати. День рождения на следующей неделе, как раз в пятницу – мой любимый день недели. Хочется чего-то необычного на этот раз. Может, отправимся с друзьями в маленькое путешествие. А может быть, мама затеяла что-то интересное. Она умеет удивлять меня.

Выхожу из здания, где проходят мои уроки по танцам, и, плотнее закутываясь в куртку яркого малинового цвета, тороплюсь домой. Сегодня папа работает в ночь и не может забрать меня, а мама снова на смене. Этими вечерами я почти всегда одна, за исключением тех случаев, когда домой меня подвозит Андрей, мой хороший друг.

Однако сейчас его нет рядом со мной. Только я и тишина ночных улиц маленького городка.

Ветер буквально сносит меня с ног, в лицо летят снежинки. Да такие крупные, что я не удерживаюсь и ловлю их ртом, при этом хихикая, как дурочка. Интересно, кто-то видел меня такую? Наверняка бы подумали, что я сумасшедшая. Ну и пусть.

Радуйся жизни, пока есть возможность – так говорит мама. У нее тяжелая работа, она сильно устает и почти не отдыхает. Мне жаль, что я провожу с ней так мало времени.

Сворачиваю в переулок, ведущий к моему дому. Он, как всегда, не освещается. Дрожу от холода, потирая руки друг о друга. Они начинают леденеть. Тороплюсь поскорее зайти в свой подъезд, поскорее попасть домой. Но, увы, моим планам не суждено сбыться. Никогда.

Выхожу на площадку, двигаюсь в сторону дома, как вдруг слышу позади себя мужские голоса. Их много: трое, может, четверо. Пьянчуги, вечно отирающиеся возле нашего дома.

Моя квартира на девятом этаже. Как же до нее далеко.

Быстро перебираю ногами по снегу, пытаясь не хрустеть и быть как можно тише, чтобы они не заметили меня. Их голоса становятся громче, и я понимаю – они совсем близко.

– Эй, здорова! – кричит один из них. Я делаю вид, что не слышу его, и старательно двигаюсь дальше. Еще пара метров, открыть дверь – и я спасена. Как ни странно у подъезда никого. Обычно там хоть кто-то сидит, время все-таки не такое уж и позднее. Всего-то десять вечера.

Когда позади меня слышатся шаги, я начинаю дико дрожать. Но это уже совсем не от холода, а от неподдельного ужаса.

– Ты чё, малая, не слышала? – вопит другой, и теперь вся четверка направляется ко мне. Я перехожу на бег. Несусь, что есть сил, задыхаясь от морозного воздуха, так легко проникающего в легкие. Мне ни за что не успеть. Всего пара метров, а кажется, будто это дорога, длинною в вечность.

Когда один из них хватает меня за капюшон куртки и дергает на себя, я кричу. Воплю заветные слова, но никто их будто бы не слышит.

– Помогите! Помогите, пожалуйста!

– Заткнулась, сучка! – шипит мне на ухо их главарь. Я не знаю ни его банду, ни самого урода. Он затыкает мне рот одной рукой, а второй крепко держит за талию. – Тшшш, лучше замолчи. Хуже будет.

Я дергаюсь изо всех сил, пытаюсь отбиться от нападения, но ничего не выходит. Даже самая сильная девчонка не сладит с мужика. Это закон.

Другие тащатся за нами следом, переговариваясь между собой, подшучивая, гогоча – мерзко. Я стараюсь не плакать, когда меня затаскивают в подъезд соседнего дома. Наверное, кто-то из них там живет, потому что дверь открывается, как по заказу. Мой рот все еще заткнут его большущей ладонью, а вот вторая рука исследует мое тело. Теперь нет сил сдерживаться – рыдаю, как маленькая девочка. Мне больно, холодно и страшно до ужаса. Внутри все трясется, словно желе.

– Пацаны, на девятый? – спрашивает один из банды, останавливаясь перед лифтом. Те кивают, главарь тоже. Когда двери перед нами открываются, он толкает меня в лифт, а сам заходит следом. Остальные не заходят, бегут к лестнице. Возможно, для них это просто очередное соревнование. А для меня – конец жизни.

– Пожалуйста, отпустите меня…– умоляюще шепчу я, глядя на него огромными глазами, – Я никому не расскажу, правда. Меня дома ждут, пожалуйста.

Парень молчит, ухмыляясь. Не отпустит. Ни за что.

Дверцы лифта открываются на девятом этаже. Здесь никто не живет, закрытый этаж. Вспоминаю, что несколько месяцев назад тут случился пожар, и жильцов переселили на седьмой и шестой этажи, а кого-то даже в соседние дома. Здесь никто меня не услышит. А дальше – крыша. Наверняка, туда-то он меня и тащит.

Руки снова хватают меня в охапку и буквально силой вытаскивают из кабинки. Я кричу. Вдруг удастся до кого-то дозваться? Может мне повезет? Ну пожалуйста, пусть мне повезет.

– Помогите! Кто-нибудь, помогите!

Он наотмашь бьет меня по лицу, и я падаю, ударяясь головой о перила. Чувствую, как кружится голова. Перед глазами темно, в душе – страшно. Мне не выбраться отсюда. Никогда не выбраться.

– Если не заткнешься, убью, поняла? – шипит он, наклоняясь надо мной. Площадка девятого этажа пустая, черная от сажи и копоти. Здесь ужасно воняет мочой и чем-то еще, но мне не распознать этот запах. Меня ничего не волнует сейчас. Только моя жизнь. Может, просто стерпеть и потом они отпустят меня?

Дурочка ты, Алина. Никуда ты не денешься.

Я лежу на спине, руки распластаны в стороны, голова все еще кружится и звенит от боли. Слышу шаги снизу. В мыслях мелькает надежда, что это кто-то с нижних этажей пришел мне на помощь, но она тут же рушится, когда я замечаю тех парней, что были с моим обидчиком. Ну вот и все.

Почему-то нет сил отбиваться. Наверное, из головы вытекает кровь. Возможно, у меня сотрясение. Но кому это интересно? Главарь стаскивает с меня яркую малиновую куртку и кидает ее в сторону, подальше. Я остаюсь в одной майке и джинсах. Уже не плачу. А зачем? Это только разозлит.

– Ты чё, прям тут ее хочешь что ли? – слышу голос одного из банды, но не так отчетливо, как раньше. Затем чувствую, как уши наполняются кровью – горячей и густой. У меня кровотечение.

– Идите на хрен отсюда, – ворчит главарь, – На крышу давайте поднимайтесь. Я щас.

Они уходят, переговариваясь, а он остается. Чтобы изнасиловать меня.

Его руки теплые, как ни странно. Он расстегивает пуговицу на моих джинсах, а у меня по щекам льются горячие слезы. Просто сами по себе. Я не делаю никаких усилий. Просто не могу. Мне уже не страшно – все равно. Перед глазами все расплывается еще сильнее, я только чувствую, как он стаскивает с меня джинсы и трусики. А затем…пустота. Я словно умираю раз за разом, ужасной смертью. В голове мелькают образы мамы и папы, Андрея, Вики и всех тех, кто был мне дорог. Я уже знаю, что не вернусь домой.

До моих ушей доносится его сиплое дыхание и мой тихий плач. Сердце бьется медленно или мне просто так кажется. Я уже почти ничего не ощущаю, не осознаю. Просто пустота – во мне, вокруг, повсюду.

В случае опасности всегда нужно кричать «Пожар!». Люди трусливы и, испугавшись за себя, могут покинуть свои теплые, насиженные места. Возможно, они смогут вас спасти. Меня – не смогли.

Когда парень, наконец, отпускает меня, мое тело жутко ноет от боли. От стыда и ужаса, который с каждой секундой все больше закрадывается в мою душу. Я лежу, словно мертвая, хотя все еще дышу. Слышу, как он застегивает ширинку, хмыкает, словно недоволен, а я молча лежу в луже собственной крови. Голова оказалась ранена сильнее, чем я думала.

Меня посещают последние мысли – папа, который говорит мне возвращаться домой засветло. Он улыбается, отчего у него появляются морщинки возле глаз. Гладит меня по макушке и приговаривает «Вот станешь родителем, посмотрим, как за своих деток переживать будешь». Ах, папа, я так тебя люблю.

Затем мысли путаются, не могут собраться воедино, словно им тяжело это сделать. Наверняка, мои мозги похожи на кашу с ягодным сиропом. Наконец, я чувствую, как парень берет меня на руки и тащит куда-то. Мы идем на крышу – догадываюсь я. Так и есть.

Его банда стоит там, ожидая своего главаря.

– Ну чё? Как тебе девчушка?

– Да ну так себе, – отвечает он, грубо скидывая мое тело на холодный, заснеженный бетон крыши. Тело снова прознает острая боль, но я не обращаю на это внимания. Может, они оставят меня здесь и уйдут? Может, я смогу встать и добраться каким-то образом до нижних этажей? Там я смогу попросить помощи. Но следующие слова насильника выбивают из меня эту надежду. – Убрать ее надо. Она головой долбанулась, сдохнет скоро.

– Ты офигел? Я на мокруху не подписывался! – верещит один из них, а другие ему поддакивают. Это раздражает главаря. Он хватает меня на руки и тащит к краю крыши. В этот момент перед затуманенными глазами пролетает вся моя короткая жизнь. Дни рождения, Рождество, тусовки с друзьями, посиделки с родителями. Все, чего у меня больше никогда не будет.

Дальше я больше не слушаю их разговоров. Приоткрываю глаза и вижу лицо своего обидчика. Его яркие зеленые глаза смотрят в мои еще пару секунд, а затем…я лечу вниз. Так быстро, скоротечно. До земли остается пара метров, и мои глаза снова закрываются. На этот раз навсегда.

Удар – и точка.

__________________________________________________________________________________

ДЖОЗЕФ

Joseph

Мальчик по имени Джозеф Хайнц сидит в своем инвалидном кресле уже почти пять лет. Для ребенка это страшная, тяжелая ноша.

Он закрывает глаза каждый день ровно в 11.32 и начинает мечтать о том, чего нет.

Он видит себя, бегающим по влажной от утренней росы траве, гуляющим по парку с красивой рыжеволосой девочкой из соседнего дома. Зимой он катается на санках с большой крутой горы, усыпанной белым покрывалом снега, и смеется – громко и весело.

Он помогает своей маме сажать цветы в саду. Его мама любит свой сад. Для нее он как маленькая отдушина, как окошко в мир без горестей.

Для Джозефа отдушина – его фантазия. Каждый день он в новом месте, с новыми друзьями.

Но когда он открывает глаза, мечта исчезает.

Он снова в инвалидном кресле, снова обвязан трубками, перекачивающими густую кровь по его тщедушному тельцу.

Джозеф смотрит в зеркало. По щеке Джозефа стекает слеза, и он тихо шепчет:

– Мечтать не вредно.

___________________________________________________________________________________________

ЕЕ ЗВАЛИ ФИБИ

Her name was Phoebe

Удивление выражается громкой хвалой, любовь нема.

Карл Людвиг Бёрне

Я хочу поведать вам историю о том, как встретил женщину. И о том, как потерял ее.

Она была странной. С самой первой секунды я понял это. А почему? Потому, что она не говорила. Ни слова, ни звука не вырвалось из ее рта за все время наших встреч. Я не знал, как реагировать на такое. Сам я тоже не отличался нормальностью, но эта девушка была удивительно чудаковатой.

У нее не было имени. Точнее, я просто его не знал. До самого конца и с самого начала.

Она появлялась и исчезала, когда хотела. Ее нельзя было удержать. Девушка-ветер, девушка-ураган. Я боялся ее временами, боялся потерять навсегда и никогда больше не встретить. Мы встречались в моей квартирке на окраине огромного Сан-Франциско, иногда виделись в парке.

Я любил ее. Страстно, горячо. Непонятная, странная любовь, если быть честным. Иногда она появлялась у меня на работе и с улыбкой уводила меня с нее, чтобы погулять, будто бы так и надо. А я, не боясь увольнения, шел за ней. Шел, как крысы шли за своим королем в знаменитом Щелкунчике.

Мы занимались любовью часами. Могли провести за этим весь день. А то и два, не вылезая из постели. Она была неутомима. А я никогда не уставал от нее. Пусть она появлялась редко, но в эти дни я словно бывал на небесах. Никогда не представлял себе, что возможна такая любовь. Чистая, безмолвная. Удивительная.

Но наступила осень и все закончилось. Мы не виделись почти три недели, а потом и вовсе потеряли связь. Я жил, как в аду. Каждый день был хуже предыдущего. Все мысли в голове были посвящены только ей одной. Перед глазами то и дело маячил ее образ. Девушка же, словно умелый фокусник, испарилась, не оставив и следа от своего пребывания.

Я ходил на работу, действуя скорее как зомби, нежели человек. Все было на автомате. Я не знал, куда себя деть вечерами. Как заставить себя стать прежним.

Прошло еще полгода.

Тогда я совсем потерял надежду. Но новая жизнь все не начиналась. Мне казалось, что это конец. Неужели эта любовь погубит меня? Неужели я никогда не смогу выкинуть ее из головы?

Через пару недель умер наш старший менеджер, мистер Филлипс. На похороны собралась вся компания. Мне тоже пришлось пойти. На главном кладбище Сан-Франциско кишела уйма народу. Я не знал, что вообще здесь делаю. Внутри все кипело от гнева, мне хотелось орать во все горло, а не соболезновать родным умершего.

Однако проходя мимо свежих могил, я заметил кое-что странное у одной из них и подошел ближе. На бетонном камне лежали цветы – фиалки. Редко встретишь фиалки на кладбище. Мне показалось это странным лишь потому, что эти цветы очень любила она. Ее сердце буквально каждый раз замирало, когда мы проходили мимо цветочных ларьков, в которых они продавались. Я покупал ей их почти каждую нашу встречу.

А теперь точно такие же фиалки лежали на свежей могиле. Но это были только цветочки. В следующую секунду я чуть было не повалился наземь. На плитке стояли свечки и несколько маленьких фото, сделанных на полароид.

Я снова вернулся в свой ад. Только теперь он стал горячее.

Это были ее фото. Я узнавал на них свою…Фиби. Фиби Пауэл – гласила выгравированная надпись. Я не мог в это поверить. Нет! Неужели…она не может быть мертва!

Колени подогнулись, и я упал на землю. Обхватил лицо руками и стал раскачиваться из стороны в сторону, словно безумец. Не может быть. Я не могу вот так ее потерять. Неужели кто-то свыше дал мне знак, чтобы я пришел сюда?

Чтобы что? Попрощаться с ней?

Мне хотелось умереть. Прямо здесь и сейчас. Лечь на ее могилу и больше никогда не вставать. Но силы внутри меня твердили – так было суждено. Это была ее судьба, а моя судьба ждет там, за воротами. Где-то далеко отсюда.

Так я и поступил.

Поднявшись с колен, я отряхнул их и еще раз посмотрел на фото. Она улыбалась на них. С ней были родители, судя по возрасту. Они крепко обнимали ее с двух сторон, и мне показалось, что счастливее, чем на этих фото, я ее не видел никогда.

Я не хотел знать, как она погибла. Не хотел запоминать ее мертвой. Пусть для меня она останется милой, солнечной, но немного странной девушкой без имени. Утерев слезы горечи, я выдохнул прохладный воздух и, развернувшись, зашагал прочь с кладбища. Прочь от прошлой жизни.

И все-таки я узнал ее имя. Лучше поздно, чем никогда.

Фиби. Ее звали Фиби.

____________________________________________________________________________________

КАРАМЕЛЬ

Caramel

«Огненные не живут долго. Зато живут ярко»

Мое тело – клетка. Клетка, в которой живет огромная, неконтролируемая сила. Мне не сдержать ее, не постичь. Я каждый день стою на пороге пропасти, в которую так и тянет, манит, влечет.

Я – пожар. Пожар, разгорающийся и тлеющий. Снова и снова. Внутри горячего сердца – тьма. Ужасная, всепоглощающая. Мне нет дороги назад. Мне не вернуться домой, к своим родным. Никогда не увидеть их улыбок, не услышать одобрения с их стороны. Все потому, что я должна умереть. Сегодня. Сейчас.

Возможно, именно в этот момент я уже умираю, но не чувствую этого? Или умру совсем скоро, а никто и не вспомнит меня? Кто знает.

Сердце ровно стучит в такт стрелкам часов в моей голове. Я стою на краю обрыва Мирабле и смотрю вниз, в пучину ужаса. Мне следует сделать это. Иначе все кончится плохо.

Мне вспоминается мама. Она умоляла меня не уходить из дома, говорила, что мы сможем справиться с тем, что случилось со мной. Нет. Не сможем, мама. Это во мне, внутри, снаружи. Повсюду.

Время на исходе. Пора.

Я подхожу еще чуть ближе, но не решаюсь. Холодный осенний ветер обдувает мое лицо, заставляя глаза слезиться. Я хочу заплакать, но не могу. Огонь во мне испепелил слезы. Уничтожил сожаление и боль. Но страх все еще здесь, рядышком.

Пот стекает по спине, шее. Я чувствую, что еще чуть-чуть и я взорвусь. Мне никогда не было понятно, почему этот дар достался именно мне. Стихия огня издревле считалась самой ужасной из всех. Моя семья – люди воздуха. Легкие, мудрые, прекрасные. Но не я. Я – выродок. Бастард.

Воздушные не знают, как справиться с Огненными. В этом вся дилемма.

Выдыхаю скопившийся в легких воздух. Он, словно костер, вырывается из моего рта. Я ощущаю резкий приток энергии, бьющий в голову. Это как наркота – этой силой никогда не насытиться.

Вот бы сейчас глоток воды, – проносится в моей голове. Вода. Еще одна стихия, которая может ослабить влияние огня. Но человека, обладающего этой стихией нет рядом со мной в данный момент. Его нет уже давно. Адриэль покинул меня, отвернулся от меня. Как и все остальные.

Сердце начинает дико стучать. Наверное, оно чувствует, что я хочу сделать. Еще шаг, второй. Вот уже носки моих ног у самого края. Я слышу плеск воды внизу, ветер обдувает лицо, земля держит многострадальное тело. Все стихии, как одна, отговаривают меня.

Я моргаю. И еще раз. Пытаюсь прояснить взор, чтобы видеть собственную смерть.

«Ты не способна на это» – слышу я свое сознание. Нет, способна. Я должна уберечь свою семью от катастрофы, которой могу подвергнуть все наше сообщество. Мне здесь не место.

Огненные не живут долго. Зато живут ярко.

Так говорил отец.

Я верила ему. Верю и сейчас, даже когда его нет рядом. Он бы хотел, чтобы я сделала это. Освободилась из рабства собственной натуры.

Закрываю глаза и вдыхаю свежий морской воздух. Это не сильно помогает избавиться от чувства, словно меня сейчас разорвет на части, но все же успокаивает нервы.

Пора, Карамель. Самое время.

Я слышу в голове голоса своих близких, делаю шаг вперед, моргаю…и мир исчезает в огне.

___________________________________________________________________________________

КЛЕТКА

Cage

– Ты отпустишь меня?

Голос женщины кажется невероятно громким в тишине пустой комнаты. Сидя на небольшой койке, она ежится от холода, пронзающего все ее тело, словно раскаленными ножами. Рука в наручниках отекла и уже почти не ощущается.

По комнате взад-вперед ходит мужчина. Его худосочный силуэт сгорблен, словно он стесняется или боится выпрямиться. Руки ходят ходуном, он явно нервничает.

– Прошу, не причиняй мне боли, – говорит она все так же спокойно и размерено. Он не станет ее калечить. Не сейчас. Она знает, что не стоит его раздражать или злить. Маньяки – уязвимые личности. – Ты этого не хочешь.

Она говорит уверенно, словно психолог или даже полицейский. Но она всего лишь жертва.

Он останавливается посреди комнаты и замирает на месте. Он послушает ее? Или изрежет на мелкие кусочки? Что предпочтет?

Она молчит, слушая только лишь его размеренное дыхание с легкой хрипотцой. Будто бы у него астма или ангина. Может быть, он болен?

– Почему ты не хочешь остаться? – спрашивает он совсем тихо, но так как в комнате тихо, ей удается его услышать. – Почему никто не хочет оставаться со мной?

Одинокий, несчастный, брошенный ребенок, которого никто и никогда не любил. Именно таким он представляется ей. Она убирает волосы со лба свободной рукой. Ей неизвестно, почему он не стал пристегивать обе руки. Может, чтобы дать ей хоть немного свободы? Едва ли.

– Как тебя зовут? – она решает пойти на контакт. Если ей удастся задобрить его, возможно, он развяжет руки. Но он молчит, отрицательно качая головой туда-сюда, туда-сюда. – Брось, так нечестно. Ты знаешь мое имя, а я твое – нет. Скажи мне, как тебя зовут, и мы сможем узнать друг друга поближе…если ты хочешь.

Он поворачивает голову в ее сторону. Медленно, очень медленно, словно боится. Опасается.

Шуршат ботинки, он двигается в ее сторону. Попадая в зону темноты, он пару секунд будто бы невидимка, а затем она резко замирает, когда он показывается из тени. Его лицо безобразно, как она и предполагала. Ей жаль его, невыносимо жаль.

Он подходит ближе и опускается на колени рядом с ее койкой. Одна его рука сплошь в порезах – раны повсюду. Давнишние, свежие. Она внимательно разглядывает его под тонким лучиком солнца, пробивающегося сквозь деревяшки, которыми забито единственное окно. Когда-то у него были светлые волосы, но сейчас они спутались и превратились в копну темно-коричневых. Он давно не мыл их, но сам он чист. На нем почти новая одежда, но кажется, будто бы она ему не по размеру.

Не его одежда.

– Не молчи, – говорит она, – Давай, расскажи мне что-нибудь. Мне правда интересно…

– Тшш, – шепчет он, прижимая длинный палец к ее потрескавшимся губам. Она протягивает свободную руку к его лицу, чем заставляет его отпрыгнуть. Он прячет лицо в ладонях и прислоняется к стене.

– Нет, не стесняйся. Я не стану смеяться, – говорит она, все еще глядя на него. Он медленно раскрывает ладони и пристально смотрит на нее. Он влюблен в нее. Он хочет ее.

Она вглядывается в уродливые шрамы на его некогда красивом лице и по ее щеке непроизвольно стекает слеза. Почему он такой? Что случилось? Над ним кто-то издевался? Или, может, он получил травму случайно?

Ей больше не страшно. Кажется, что страх испаряется вместе с чувством смущения и тревоги, которые она испытывала. Теперь все иначе. Он не способен навредить ей.

Но она ошибается.

– Мне…мне хочется дотронуться до тебя, – уже увереннее произносит он, поднимаясь, – Но я не могу.

– Ты похитил меня, чтобы дотронуться?

– Нет. Я хочу…хотел… – он запинается и нервно качает головой, – …это сложно.

– Сложно сказать? Или сделать? Расскажи мне, что с тобой произошло…почему ты в шрамах? Тебя кто-то обижал?

– Люди злые, – словно обиженный ребенок бормочет он, отворачиваясь и обходя ее койку с другой стороны, – Они любят причинять боль тем, кто слабее.

– Да, я знаю это. Это печально. Ты наказал обидчиков?

Он молчит, но она замечает, как по его лицу расползается страшная улыбка. Уголок его изуродованного лица поднимается, и он становится похож на жуткого клоуна. На безумца. Возможно, она ошибалась. Он может причинить ей боль. Если захочет.

– Да, – тянет он, дергая свою рубашку за пуговицы, – Я наказал их. Они там, в другой комнате. Теперь уж точно не станут издеваться…

Она рассеяно качает головой. Неужели он все-таки убил кого-то? Убьет ли он ее?

– Что ты станешь делать со мной?

Он замыкается. Больше не говорит ни слова. Наверное, она задала этот вопрос слишком рано. Теперь он уйдет и оставит ее здесь одну, пока она не умрет от голода или нехватки воды в организме. Может, этого он и добивается? Нет. Он ведь сказал – он хотел дотронуться до нее.

– Если хочешь – можешь прикоснуться, – она пытается улыбнуться, но вряд ли в темноте он хоть что-то увидит. – Я не стану возражать. Я понимаю, что такое жить в одиночестве, поверь. У меня много друзей, но никто из них не близок ко мне. Мы с тобой похожи.

– Совсем нет, – отвечает он, снова обретая способность говорить, – Я гадкий. Ужасный. Я убил их, знаешь? Они…издевались. Я не люблю, когда издеваются.

– Понимаю. Это неприятно. Но ведь я не издеваюсь над тобой.

– Нет…

– Тогда отпусти меня. Мне нельзя быть здесь.

– Почему ты не можешь остаться?

Она вздыхает.

– Потому что я лишь твое воображение.

Он моргает, снова и снова, будто бы пытаясь прогнать страшный сон. Но он не уходит. Она все еще здесь, в этой клетке из его собственного сознания. Ну зачем она каждый раз говорит это? Почему нельзя просто притвориться настоящей?

– Джей? – голос доносится откуда-то издалека. Он пытается отстраниться, но не получается. Приходиться вернуться туда, откуда нет способа сбежать. В реальность. – Пора принимать таблетки, Джей.

Он открывает глаза и снова видит только лишь стены своей белой палаты. Здесь нет окон, забитых дощечками. Нет железной койки. Нет девушки. Только он и его болезнь.

Он берет с подноса таблетки и запивает их одним глотком воды.

А затем снова ложиться спать, надеясь вернуться в свою клетку.

__________________________________________________________________________________

МИСТЕР ДИ

Mr. De

Его звали Габриэль Ди, и я думала, что он моя судьба.

Мы познакомились теплым летним днем, когда мне исполнилось восемнадцать. Важная дата для любой девушки. Я спешила из колледжа, на встречу с парнем, и случайно столкнулась с ним.

– О, простите, – сказал он, поднимая мои упавшие ключи, – Я ужасно извиняюсь.

– Нет-нет, это я неуклюжая, – посмеялась я, будто завороженная глазея на него. Он был красив: яркие зеленые глаза, черные волосы, легкая щетина на безупречном лице. Мое сердце зашлось в диком биении, как только я заглянула в магические глаза этого человека. Они будто светились откуда-то изнутри, заставляя меня неотрывно смотреть в них.

Затем мужчина протянул мне связку, и я оторопело забрала ее. Он улыбнулся краем губ.

– Интересно, куда же вы так спешите?

– На встречу, с парнем, – честно призналась я, сама не осознавая, почему.

– Ему чрезвычайно повезло.

– Простите?

– Вашему парню, – сверкнул он улыбкой, – Очень повезло с вами.

– Откуда вам знать, какая я?

– Я просто знаю.

Вот и весь диалог. Затем мы распрощались: я нелепо убежала, сама не понимая, как передвигались мои ноги, как я смогла оторвать от него взгляд, а он лишь смотрел мне вслед ровно до тех пор, пока я не вскрылась за поворотом. Мой разум говорил мне – не оборачивайся, Кейти, только не оборачивайся.