Текст книги "Непристойно. Часть 6 (ЛП)"

Автор книги: Меган Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

И когда она просыпалась от кошмаров, от тех, которые преследовали ее, где она насиловал ее снова и снова. Я отчаянно нуждался, чтобы она рассказала мне о них. Отчаянно нуждался в них, когда никогда ни в чем другом прежде. Я должен был ощутить ту боль, разделить ее с ней. Я заслуживал жить с ней, если она могла. Я заслуживал того, чтобы мучиться образами ее снов.

Я любил ее тогда. Я просто был слишком глуп, чтобы понять это.

Я остановился перед входной дверью. Просто обычная, коричневая дверь, ничего особенного, но она была такой, потому что принадлежала ей. Я поднял руку постучать и остановился.

Там был шум. Звуки. Стоны. Они исходили из-за этой коричневой двери, которая не должна была быть особенной, но стала. Они принадлежали ей. Слабые. Звуки были слабыми. Мой член проснулся в штанах, утыкаясь в молнию. Но потом произошло кое-что еще – еще стон. Глубокий. Он мог принадлежать только мужчине.

Она…

Она оставила меня всего несколько часов назад.

Я посмотрел на часы.

4 утра.

Ярость. Вот, что пронеслось по мне. Это не было медленно зарождающейся злостью. Это был поток ярости, такой сильной и глубокой, что я, казалось, увеличивался от нее.

Она спланировала это. Она пригласила его. Она оставила меня, чтобы вернуться к нему. К нему.

К кому-то другому. Не ко мне.

Я ударил по двери.

Я ждал.

Я ударил сильнее.

Я слышал шум внутри. Стоны. Громче.

Моя голова кружилась. Мои внутренности проходили через мясорубку, перемалываясь и разбрызгиваясь вокруг меня. Вот как это ощущалось в тот момент, пока я стоял в тишине в 4 утра, перед дверью Фей.

Она не трахается с ним.

Я покачал головой. Но звук упорно продолжался. Он, казалось, становился громче, как будто в моей голове был динамик, и кто-то прибавил громкости. Я сжал кулаки и ударил по двери, пока мои руки не начали пульсировать.

Но все еще никто не подходил.

Они слышали меня. Они должны были слышать меня. Так почему она не подходит к долбаной двери?

Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но чем больше втягивал воздуха, тем больше ширилась во мне ярость, заполняя меня.

Я отступил назад и пнул по двери. Ничего не произошло.

Я сделал глубокий вдох. Я не должен делать этого. Вот, что рациональная часть моего мозга кричала мне. Он говорил мне, что я должен уйти. Он говорил мне, что я могу притвориться, что прошлой недели никогда не было. Я мог вернуться к бессмысленному существованию, к той жизни, которая была у меня прежде.

Это была очень маленькая часть моего мозга.

Я снова пнул по двери. Она распахнулась, расколовшись сбоку на петлях.

– Скажи это, Кейси. Скажи, что ты, блять, ненавидишь меня, – простонала Фей на всю квартиру. Желчь подступила к моему горлу.

Я пробрался внутрь и пошел прямо в спальню. Я нашел их там. Обнаженный молодой человек с темными волосами. Он нагнул ее. Фей. Мою Фей. Она была перед ним на четвереньках на кровати. На той же кровати, на которой я занимался любовью с ней всего неделю назад. На тех же долбаных простынях. Ее задница была красной от отпечатков его руки.

– Я…

Он остановился, когда увидел меня.

– Не останавливайся, Кейси, – ее голос был властным, доминирующим. Как будто это не она была той, кого трахают, а той, кто трахала. Я встретился с ее взглядом. Она уставилась на меня все теми же ясными, карими глазами с такой горечью и пониманием. Она знала. Она, вероятно, знала, что это я колотился в дверь, но ей было плевать.

Она предпочла дальше трахаться и быть ненавидимой этим куском дерьма, который нагибал ее.

Улыбка изогнула ее губы. Это было самое расчетливое выражение лица, которое я когда-либо видел у другого человека. В этой улыбке был яд, монстр.

Красное. Вот, чем заволокло мое зрение. Глубокий, темный оттенок горько-красного.

Одна из моих рук начала покалывать от боли, а потом я понял это из-за того, то я ударил кулаком по лицу Кейси.

– Какого хрена! – он упал с кровати, и секундой спустя, был уже на ногах. Из его губы шла кровь, кровь подпортила его юное лицо. Я улыбнулся этому виду.

– Оставь его в покое, Ретт, – голос Фей был спокойным, мягким. Как будто я только что не ворвался в ее квартиру и не ударил мужчину, с которым она трахалась, в лицо.

– Ты кто, бля, такой? – вопрос был направлен мне от Кейси.

– Тебе нужно уйти. Прямо. Блять. Сейчас.

Он поднял кулаки перед собой. Мышцы на его груди напряглись.

– Пошел ты, – он замахнулся на меня, но я увернулся и ударил его в живот, и прежде чем я успел отстраниться, он схватил мою голову и пнул коленом по моему лицу. Боль взорвалась в моей голове, но я устоял. От этого ярость разгоралась глубже, быстрее.

– Хватит, – скомандовала Фей.

Я снова замахнулся, попав ему в бок.

– Убирайся, Кейси. Иди домой, – снова произнесла Фей.

После этого мы оба развернулись к ней. Наша схватка остановилась.

– Какого черта? Что ты имеешь в виду? Что это, блять, за парень? – Кейси едва ли не сгибался от боли, когда говорил.

– Не твое дело. А теперь убирайся.

– Ты ебн*тая. Ты знаешь это? – он схватил свою одежду с пола и просунул ноги в штаны. – Больше не звони мне.

Я не смотрел, как он уходил из комнаты. Молодой мужчина, который трахал мою Фей. Я ничего не сказал ему. Больше ничего. Я удерживал свой взгляд на ней. Она сидела голая посреди своей кровати. Ее волосы распущенны и растрепаны.

Вероятно, из-за того, что Кейси тянул за них.

– Ты долбаная сука, – бешенство, ярость. Они размножались еще больше это этой ухмылки на ее лице. Я дернул пряжку своего ремня. – Ты знаешь это, Фей?

Ее взгляд перепрыгнул к движениям моей руки. К скольжению кожи ремня по грубой ткани моих штанов, когда я вытянул его. В ее взгляде было что-то. Страстное желание. Как будто она отчаянно нуждалась, чертовски жаждала только посмотреть, что я буду делать с этим ремнем.

– Так, а что если я такая? Ты меня больше не знаешь, Ретт.

– Я не знаю тебя? – я обернул кожу вокруг своей руки. – Я, блять, не знаю тебя?

Она села прямо, встречаясь взглядом со мной.

– Я не жалкая, напуганная девчонка, которая сделала бы все, чтобы привлечь твое внимание. Больше нет.

– Но ты трахалась с тем парнем? – злость, ревность, они сплелись в моем голосе в ужасающий тенор. Я сдернул футболку через голову.

– Я могу спать с кем захочу, – она встала на колени, ее грудь подпрыгнула от движения. Мой член дернулся. Дурацкий предатель. Я ничего больше так не хотел, как оставить Фей здесь и никогда нахрен не смотреть на нее снова.

Но я не собирался делать этого. Этого, блять не было во мне. У меня не хватило силы воли, сделать правильно для Фей. Не в этот раз. Не снова.

Нет, в этот раз, мы все сделаем по-моему.

16.

Фей.

Ретт вернулся. Он был здесь. В моей квартире. Моя входная дверь, вероятно, была сломана. Но он был здесь. Кровь капала с его лица оттуда, куда Кейси его пнул. Он пришел за мной, после того как я оставила его.

Он расстегнул верхнюю пуговицу своих джинс, стянув их вниз и выходя из них. Голый. Вот каким он был. Единственной вещью на его теле был ремень, обернутый вокруг его руки. Пряжка блестела под освещением моей комнаты.

– Ты должен уйти, – я услышала, как слова выходили из моего рта. Это не то, чего я хотела, но была часть меня, которая знала, что он должен сделать это.

– Я должен уйти? Я, блять, должен уйти? – он вцепился в это ремень, как будто он был спасательным кругом. Его костяшки побелели.

На мгновение я подумала, что он мог. Я видела это в его глазах. Нерешительность. Она играла там краткое мгновение прежде, чем сменилась чем-то еще. Чем-то темным, ужасающим. Взгляд, который накрыл его зрение. Оно пробудило что-то во мне. Что-то столь же ветхое. Он бросился на меня, его больше тело приковало меня к кровати.

Рука дернула мою голову назад, так сильно, что на глазах выступили слезы.

– Ты хочешь, чтобы я ушел, Фей? – он посмотрел в мои глаза, и я увидела монстра в них. Ужасного монстра. Я была загипнотизирована им. Очарована. Хотя и я и не знала, был ли монстр внутри Ретта, или я просто видела свое отражение в его темных зрачках. Настоящего монстра. – Отвечай мне, блять, – он дернул мою голову жестче, вырывая всхлип из моего рта. – Нечего теперь сказать, да?

– Пошел ты, – я просунула руки под его грудь.

– О, я собираюсь трахнуть тебя. Тебе не стоит переживать из-за этого.

Я почувствовала, как его член дернулся на моем животе.

– Ты не сможешь трахнуть меня, – прошипела я. – Я ушла от тебя. Я бросила тебя. Все кончено. Ты не сможешь больше обладать мной.

– Разве, блять? – он отпустил мои волосы и оседлал меня, его рука все еще сжимала ремень. – Но ты можешь трахаться с этим куском дерьма?

Я позволила ухмылке накрыть мое лицо. Я знала, как это выглядело. Это моя маска, и я хорошо ее носила. Это была ухмылка, которая говорила, что мне плевать на него или кого-либо другого.

– Ну, ты же видел его член, не так ли? Он такой большой и…

– Заткнись нахрен, – я услышала треск раньше, чем почувствовала боль на своем лице. Я втянула воздух и всхлипнула от жжения на своей щеке. Ладонь Ретта, которая свободна от ремня, была красной. Вспыхнула от удара по мне. Дрожь удовольствия лучилась по моему телу, от чего моя киска истекала.

Я сузила глаза.

– Хочешь послушать о всех тех разах, когда я кончала, пока его член был внутри…

Он снова меня ударил. Жесткая пощечина от его руки украла слова прямо с моих губ. Мои соски затвердели от пульсирующей боли на моем лице.

Грубые пальцы схватили меня за подбородок, заставляя меня снова посмотреть на монстра в его глазах.

– Этого ты хотела, не так ли, Фей? Тебе хочется моей долбаной ненависти, да?

– Я ничего не хочу от тебя.

Его хватка на мне стала жестче, пока я не была уверена в том, что его пальцы сломают мои кости, но я не двинулась. Я не дрогнула. Я просто уставилась на монстра с истекающей киской между моих ног.

Его член прижимался к моему животу, разъяренный, твердый рядом с мягкостью.

Я ненавидела то, как сильно я его хотела. Как сильно хотела, чтобы он трахнул меня с тем монстром в его глазах, с этой ненавистью. Я была отвратительной.

Он отпустил мой подбородок и откинулся назад. Я воспользовалась возможностью и толкнула его двумя руками. Он не ожидал этого в этот раз и начал заваливаться назад, на кровать. Я вырвалась из-под него и рванула из комнаты. Куда бежала, я не была уверена. Я не думала так далеко.

Деревянный пол был холодным под моими ногами.

Рука Ретта была горячей на моей, когда он схватил меня сзади. Я едва ли добралась до гостиной, когда он поймал меня. Было так же, как в его гостиной, и я убегала от него, – за исключением того, что все не совсем так.

Ретт не развернул и не поцеловал меня. Я не хихикала и не чувствовала потребность цепляться за него всем, что у меня было. Вместо этого он толкнул меня лицом в стену. Воздух со свистом вырвался из моих губ от удара. Неприятное ощущение покалывало в моем теле.

– Хочешь сбежать от меня, Фей? – он наклонился и прижал свои губы к моему уху. – Я всегда поймаю тебя. Разве ты еще этого не поняла?

Эти слова. Они прогремели в моей голове. Повторяясь. Смех наполнил воздух, на мгновение я задумалась, – от кого исходил этот ужасающий звук, прежде чем поняла, что от меня.

– Что, блять, смешного?

– Ты говоришь так же, как и он, – сказала я, когда мой голос затих. – Как твой отец, – я подумала, что слова причинят ему боль. Я думала, что он отстранится и устыдится.

– Вот почему ты хочешь этого. Вот с кем ты хотела быть вместо меня и кого-то другого все это долбаное время, да? – он прижался всем телом ко мне. Гипсокартон впился в мою кожу. – Я, блять, всегда так боялся быть им, – его рука скользнула в мои волосы. – Все эти годы. Все эти хреновы годы, Фей, – его хватка ужесточилась, а член уперся в мою задницу. – И все эти годы – это все чего ты хотела, – кожа на моей голове кричала от боли. Кровь размазалась по моему плечу. Кровь, которая капала из его носа.

– Это не то, чего я хочу.

Он оттянул мою голову назад и снов ударил по стене.

– Лжешь!

Моя голова кружилась. Мучительная боль взорвалась в моей щеке.

– Прекрати, блять, лгать! – проорал он мне в спину.

– Иди ты нахрен, Ретт! – прокричала я в ответ и попыталась вывернуться.

– Спорим, что ты влажная, а? Спорим, твоя киска истекает, а?

Даже когда он говорил, моя киска пульсировала одновременно с болью на моем лице.

Его пальцы скользнули вдоль щелки, кожа от ремня оставила покалывающий след вдоль моей задницы. Мрачная усмешка покинула его губы.

– Я прав. Но ты знала это.

– Иди домой, Ретт, – я давилась словами. – Просто иди домой, – я ненавидела это. Я ненавидела то, что он прав. Прав в том, что сейчас я, блять, влажнее, чем когда-либо прежде. Что моя киска отчаянно нуждалась, молила о его члене. Я хотела свернуться в клубок и плакать.

Его ответом стало – развести мои ноги и скользнуть сзади своими пальцами в мою киску. Пряжка ремня прижалась к моей заднице, металл холодил мою кожу. Я прикусила губу, чтобы не застонать. Мои зубы впились в нежную плоть, пока он работал грубо своими пальцами туда и обратно.

– Спорим, что ты хочешь кончить, не так ли? Ты, маленькая, долбаная шлюшка, – он задвигал своими пальцами быстрее. Удовольствие зарождалось глубоко в моем существе, процветая из боли, зарождаясь из нее, превращаясь во что-то такое сладко-горькое, от чего мои глаза увлажнились. – Ты хочешь закричать от этого. Не так ли? – прошептал он в мое ухо.

Я хотела сказать нет. Я хотела отрицать. Сказать ему, что не хочу. Что я не такой человек. Та, которая настолько повернута на голову, что расцветает ото всего, что происходит в данный момент. Но потом я распробовала это. Кровь. Свою собственную кровь от прикушенной зубами губы. Казалось, мир остановился, пока медный привкус наполнял мой рот. Стон сорвался с моих губ, когда удовольствие и боль смешались вместе в темноте внутри меня и разрезали мое тело, как темный нож экстаза.

Прежде чем я смогла вернуться из темноты, моя спина оказалась на полу, а Ретт – внутри меня, погружаясь в меня. Я подняла на него взгляд. Кровь размазалась по его лицу, и монстр все еще был там, затемняя его зеленые глаза. Омрачая их.

Мое тело колотило, процветая от ненависти. Каждое нервное окончание напряглось. Готовое затеряться в ней. Я открыла рот, чтобы сказать ему. Умолять его произнести слова. Слова, которые я никогда не слышала от него. Слова, в которых я отчаянно нуждалась. Но он произнес их раньше, чем успела я.

– Я, блять, ненавижу тебя, – он безжалостно погружался в меня. Наши тела шлепались друг об друга. – Я никогда никого ненавидел так, как тебя, – его взгляд сосредоточился на мне. Ярость и монстр танцевали вместе, насмехаясь надо мной. – И его я ненавижу тоже, – он трахал меня жестче. – Но тебя я ненавижу больше. Намного. Намного. Больше, – он занес свою руку и ударил ремнем по моему животу. Пряжка впилась в мою кожу.

Это темное наслаждение переполнило меня, отправляя меня умчаться во мрак, где все хреновые воспоминания моего прошлого медленно умирали. Обратно к тому, как нож Тейлора ощущался на моей коже, когда он вырезал меня, разрезая все мое здравомыслие. Обратно к тому, как давилась его членом на грязной плитке в клинике прекращения беременности. Он убил моего ребенка, а я была влажной для него, даже тогда.

Я разорвалась пополам, когда удовольствие разорвалось во мне снова. Только на это раз моя душа раскололась пополам. Я позволила этому монстру разорвать ее на части. Монстру в глазах Ретта. Я уставилась в эти глаза, когда Ретт отстранился от меня и вскарабкался на мое тело, схватив свой член. Он даже не применял силу, чтобы открыть мой рот, чтобы запихнуть свой член глубоко в мое горло. Я добровольно его открыла. Он толкнулся в меня дважды перед тем, как застонал. Его взгляд смягчился, а монстр отступил, когда я проглотила его сперму. Соленая жидкость смешалась с медным привкусом моей крови, пока проходила вниз по моему горлу.

Его обмякший член выскользнул из моего рта, пока я смотрела на него. Дымка, казалось, накрыла мое зрение. Казалось, Ретт далеко и одновременно близко. Как будто я могла дотянуться и потрогать его, но его бы там не было, на самом деле. Как и много лет назад на том поле, которое я привыкла называть домом. Когда я тянулась к нему, а его не было там.

Вот чем это было. Так должно было быть. Мне должно было это сниться. Прошлая неделя, – последний час, – этого на самом деле не было. Это не по-настоящему. Я не лежала на полу в своей гостиной, мое тело не болело, а кровь и сперма не капали с моих губ.

– Фей… – произнес Ретт. Его слова были нежными, успокаивающими. Они обволакивали меня и заставили почувствовать себя в безопасности.

Я была измотана, я поняла это, когда руки подняли меня с пола. И я позволила размытости в моей голове унести меня подальше.

17.

Фей.

Я проснулась с телом Ретта, прижимающимся к моей спине. Его тепло не могло остановить озноб, который, казалось, охватил мою душу, когда я повернулась, чтобы посмотреть на него. Его губы опухли, все ободраны.

Он выглядел как незнакомый предмет рядом со мной. Кто-то, кого я не узнавала.

Я выскользнула из кровати и оделась. Я была зомби. Это единственный способ, которым можно было описать меня. Робот. Я передвигалась бездумно по комнате, постоянно проверяя, что он здесь. Заполнял пространство в моей кровати, которое казалось пустым слишком долго. Но сейчас она еще больше пустая.

Сцены прошлой ночи вспыхнули в моей голове. Жало его рук на моем лице. Жало пряжки его ремня на моем животе.

Он дал тебе то, что ты хотела, и тебе это, блять, понравилось.

Я не должна была ощущать стыд. У меня были мужчины, которые трахали меня с ненавистью многие годы. Но мне было. Стыд такой интенсивный, он, казалось, накрывал всю мою душу.

– Фей.

Мой взгляд дернулся, чтобы встретится с Реттом. Когда он проснулся? Как долго я стояла здесь, просто уставившись на него?

Он медленно сел, простынь соскользнула, обнажая его грудь.

– Ты в порядке?

– Я выгляжу будто я в порядке?

– Я…

– Не извиняйся, – по каким-то причинам сама мысль о его извинениях вызывала у меня тошноту. От этого по моей коже поползли мурашки.

– Я не имел в виду…

– Хватит, – я подняла руку и отвернулась, проскальзывая ногами в какие-то шлепки.

– Ты должен одеться и убраться. Мне нужно кое-где быть.

– Куда ты собралась?

Я вышла из комнаты и от его слов.

Я собрала волосы в хвост перед тем, как схватить ключи от машины с островка.

– Фей…подожди.

Но я не стала. Я вышла в дверь и поспешила к машине, заводя двигатель и уезжая прежде, чем он смог бы добраться до меня.

Слезы полились, когда я выехала на шоссе. Хотела бы я, что бы плакала по кому-то еще. По потере кого-то или чего-то еще. Но, нет. Я плакала из-за себя. Из-за всего того, почему я все еще была той сломленной, маленькой девочкой, которая всегда будет кем-то ужасным и неузнаваем под всем остальным.

Я плакала потому, что никогда не буду способна быть кем-то еще. Прошлая ночь доказала это. Прошлая ночь доказала то, что я всегда буду женщиной, которая превращает мужчин в монстров. Я так долго думала, что Тейлор был единственным, кто повернут на голову. Что это он уничтожил меня. Но теперь я знала правду. Это мой яд, прямо как я и ожидала. Это была я. Я была больной и заражала их. Их обоих. Я заразила их. Я заражала их чем-то, что превращало их в то, клянусь, чего я не хотела, но это было тем, чего я, казалось, страстно желала больше всего. Что-то ненавистное, лживое. Что-то уродливое.

Слезы не прекращались, пока я не остановилась на парковке. Я уставилась на железный забор-сетку. Колючая проволока удерживала тех, кто внутри, и тех, кто снаружи. Это было место, куда я никогда не приезжала прежде. Место, в которое я поклялась, что никогда не приеду.

Я прошла через проход для посетителей, вероятно, повезло, что вообще было время посещения. Пожилая женщина-охранник посмотрела в мое водительское удостоверение, когда я ей его протянула.

– Кого вы пришли навестить?

– Тейлора Хейла.

Она уставилась на мое удостоверение, а потом на меня на мгновение перед тем, как протянуть его мне обратно. На секунду я задумалась, – узнала ли она меня. Видела ли она историю в новостях много лет назад. Знала ли она обо всех ужасах, которые сотворил со мной Тейлор. Хотела ли она меня выставить отсюда. Незнакомка здесь, чтобы встретиться с Любовником. С мужчиной, который насиловал ее снова и снова. С мужчиной, которого она привыкла любить.

– Идите в конец коридора, первая дверь налево. Они приведут его туда через несколько минут.

Я последовала по ее инструкциям, засунув удостоверение обратно в сумочку и двигаясь механически в конец коридора. Они указали мне на место, и я села в ожидании. Здесь были другие люди со мной. Несколько женщин, несколько мужчин. Они все ждали, как и я. Мне стало интересно, – как много из них трахались с людьми, которых ждали. Как много из них были, как я, и трахались со своим папочкой, когда им было всего девять лет.

Не прошло много времени, как заключенные начали заходить в сопровождении охранников. Некоторые из посетителей вскрикнули от восторга, когда их заключенный вошел в комнату. Остальные были молчаливыми, как я.

Я всегда задавалась вопросом, – увижу ли я когда-нибудь Тейлора снова. Я не планировала этого. Я планировала позволить ему гнить за решеткой вечно. Желание навестить его никогда не появлялось до сих пор. Я представляла все, что почувствую, когда снова с ним столкнусь. В последний раз в его присутствии я развалилась перед ним за стойкой свидетелей. Я рассыпалась у его ног.

Но я ничего не почувствовала, когда его завели в помещение. Он теперь был старым. Его волосы полностью поседели. Его лицо избороздили морщины, которых не было раньше.

– Малышка Фей? – его голос был прежним, и я задрожала от звука своего прозвища. – Ты на самом деле пришла? – неверие запечатлелось на его лице. Казалось, оно заполнило каждую его пору.

– Да.

Офицер закрепил наручники Тейлора на столе.

Я также думала над тем, что скажу Тейлору, если когда-нибудь столкнусь с ним, а теперь он сидел передо мной, и я не могла подобрать слов. Вопросов. Всего, что я хотела сказать. Все, что я делала, – смотрела на него.

На нем был оранжевый комбинезон. Его руки свободно касались друг друга на столе между нами. Это были те же руки, которые заставляли меня кончать снова и снова. Те же руки, которые причинили мне так много боли.

– Я думал, что никогда не увижу тебя снова, – его слова привлекли мое внимание обратно к его лицу.

– Я никогда не планировала приезжать сюда.

– Я рад, что ты это сделала. Я скучал по тебе.

Мое сердце глухо стучало в груди. Оно колотилось о грудную клетку, как будто хотело вырваться на свободу и покинуть мое тело. Я видела любовь в его глазах. Это была та любовь, от которой я однажды чувствовала себя живой. Та любовь, которая превратила меня в того человека, которым я сейчас являюсь.

– Я так, кто я есть, из-за тебя, – произнесла я.

Он открыл свой рот, но я перебила его.

– Я сделала тебя таким? Я сделала из тебя монстра? – слезы давили на мои глаза.

Он нахмурился.

– Я не монстр, Фей. Я люблю тебя. Это не делает из меня монстра.

Я покачала головой.

– Ты монстр. Но, я тебя сделала тебя таким? – было ли это мое отражение в его глазах, как и у Ретта? Был ли это мой яд?

– Я не монстр, малышка Фей. Все, что я когда-либо делал, – любил тебя.

– Но почему? – две слезинки скатились по моей щеке. – Почему я?

– Ты была другой. Я смог разглядеть это с того момента, как впервые увидел тебя. Мы были предназначены друг для друга, – искренность смешалась с любовью в его глазах. Это было так знакомо, так обычно.

– Я никогда никого не буду любить так, как люблю тебя, малышка Фей.

– Обещаешь, папочка?

– Обещаю.

Я сморгнула воспоминания. Слова. Только некоторые из большинства из моего детства, когда я лежала в его кровати, его руки были на всем моем теле.

– Ты знаешь, как это хреново звучит? Я была маленькой девочкой.

– Моей маленькой девочкой.

– Что с тобой не так? – слова были переполнены ненавистью.

– Все со мной нормально, – в его голубых глазах появилась враждебность.

– Ты трахал девятилетнюю девочку. Ты забрал мою невинность, – я никогда не произносила эти слова вслух, а когда произнесла, то кое-что поняла. – Я не делала тебя таким, – я заморгала сильнее, еще две слезинки капнули с моего лица. – Я была просто маленькой девочкой.

– Ты была восхитительной и идеальной. Я любил тебя. То, как ты смотрела на меня с чистой любовью в своих глазах.

Я проигнорировала его слова.

– Это не моя вина. Я не делала из тебя монстра. Я была просто маленькой девочкой.

– Ты помнишь, как ты смотрела на меня? Как ты умоляла о моем члене?

Я уставилась Тейлору в глаза. В голубые глаза, которые я любила. Ошибочная, неуместная любовь маленькой девочки, которая не знала ничего лучше. Он был прав, когда сказал, что это была чистая любовь. Я слышала, как однажды кто-то сказал, что возможно влюбляться тысячи раз за всю жизнь, но всегда будет существовать единственный человек, чья любовь будет превосходить остальных, – не потому что их любовь не особенная или не лучшая, а потому что она приходит в то время, когда человек хочешь любви больше всего. Это будет та любовь, которая будет следовать за кем-то вечно и сформирует способ, как любить все остальное, остаток всей их жизни.

Я отдала Тейлору свою любовь до того, как даже узнала, что это такое. Я отдала ему всю себя. Каждую свою отдельную часть. А потом я позволила ему уничтожить себя этим. Медленно, но верно, даже до того, как он начал пытать меня.

– Это не моя вина.

Я подумала о прошлой ночи, с Реттом. О том, как я кончила на его члене от боли, от ненависти. Но потом я подумала о прошлой неделе, о его доброте, о том, как мы соединились, как я никогда ни с кем прежде не соединялась.

– Мне очень жаль, Фей, – на мгновение я подумала, что говорит Тейлор, но это не он. Это были слова Ретта в моей голове. Слова, которые он говорил после того, как я ушла в свое затуманенное место. Его губы прижимались к моим волосам, пока он обнимал меня на кровати. – Я не такой, как он. Нет. Я люблю тебя. Но не такой любовью, как он. Моя любовь сломлена, поэтому это все, что я могу предложить. Моя любовь жалкая и разбитая, но она настоящая. И это правда. Если тебе это нужно, моя ненависть, я дам тебе ее. Я дам все, что тебе нужно, потому что такова истинная любовь.

Я втянула воздух. Мои пальцы задрожали на коленях.

– Я знал, что ты вернешься ко мне, – голос Тейлора вырвал меня из моих мыслей.

– Спасибо, – произнесла я слова, перед тем как подумала о них.

– Что?

Я сосредоточилась на Тейлоре. На Любовнике. На мужчине, которого я привыкла любить, на мужчину, которого привыкла бояться. На мужчину, который полностью сформировал мою жизнь. Я всю жизнь думала о том времени, когда мне было девять. Я пыталась представить, кем бы я была сегодня, если бы Тейлор не вошел в мою жизнь. И я не смогла. Я не смогла вообразить, кем бы я была, потому что он изменил все.

– Я потеряла свою невинность из-за тебя, – я сжала свои руки вместе. – Я потеряла своего ребенка из-за тебя.

– Фей, ма…

– Нет! – прошипела я, наклонившись вперед. – Того маленького мальчика. Моего малыша. Он умер. Я потеряла его из-за тебя, – я сделала глубокий вдох. – Я стала проституткой из-за тебя. Я трахалась с сотнями грязных мужиков за деньги из-за тебя.

Тейлор сжал челюсти.

– Я стала наркоманкой из-за тебя, – я наклонилась ближе, достаточно близко, чтобы коснуться его. – Я никогда не могла бы причинить тебе боль всеми теми способами, которыми ты причинял боль мне. Всем кем я стала, что я потеряла. Я еще и приобрела кое-что, – я прошептала последние слова. Слова, которые он и я смогли бы услышать в переполненной комнате.

– Что? Что я дал тебе? – он выглядел голодным, отчаянно нуждался узнать ответ.

Мои губы изогнулись в ту улыбку, ту, которой я могла сказать, что мне насрать на него.

– Ничего. Ты ничего мне не дал. Я выжила, Тейлор, – произносить его имя было приятно. – Я пережила это. Я пошла в колледж. Несколько раз защитилась, – улыбка надавила на мои щеки. – И влюбилась, – лицо Ретта всплыло в моей голове, его тело, лежащее в дюймах от меня, на лужайке здания суда, и глядящее на мерцающие огни над нами. Звук его ног на твердом, деревянном полу, когда он гонялся за мной по своему дому. То, как он выглядел рядом с моими кастрюлями и сковородками. Это были идиотские, незначительные моменты. То, что ничего не значило бы для кого-то другого. Но они значили все для меня.

– Я поблагодарила тебя раньше, но не это имела в виду. Я не благодарила тебя или из-за тебя, – я уставилась в эти голубые глаза и дала себе обещание, что это будет самый последний раз. – Я благодарила себя. Ты помог мне доказать, что я смогла пережить ад и вернуться полностью неповрежденной, – я встала и повернулась к нему спиной.

– Фей, малышка, подожди, не уходи.

Я обернулась на его мольбу. Но не увидела любовь, которая была в это раз в его глазах. Я увидела больного, старого человека.

– Я влюблена в Ретта, Тейлор. И это последний раз, когда ты видишь меня.

Всю свою жизнь я думала, что буду не способна причинить боль Тейлору. Он был неуловимым мужчиной, каким-то неприкасаемым. Кем-то кто причинял мне боль снова и снова, и никогда не испытывал боль сам, по крайней мере, не на моих глазах. Но теперь я это видела, когда произнесла имя Ретта. Грубая, унизительная боль разорвала его черты. Этот взгляд я буду помнить всегда. Образ его разбивающегося сердца на его лице. Я пронесу его с собой всю жизнь.

Я улыбалась, когда покидала помещение, мои сланцы шлепали по бетонному полу под крики Тейлора, отражающиеся от промозглых стен. Он звал меня, свою малышку Фей. Но я не вернусь, не в этот раз. И никогда снова.

18.

Фей.

Кладбище было недалеко от тюрьмы. Честно говоря, казалось, что это слишком идеально, что моя мать и Тейлор были так рядом друг с другом, один в тюрьме, другая – мертва. Я не была здесь с похорон. Не было причин для визита.

Но сегодня по-другому. Сегодня, казалось, что я прихожу в мир с собой. И я не смогла бы сделать этого, не увидев двух людей, которые причинили мне больше всего боли. Чувство нервозности нашло на меня, когда я вышла из машины. Трава зеленая. Зеленее, чем я помнила. Она была такой мягкой под моими ногами, нежная, как капли масла.

Около десяти лет назад я бы подумала, что это место слишком хорошее для нее, и возможно, так до сих пор и есть. Может быть, я просто почувствовала ностальгию, потому что она была мертва. Потому что она была мертва так долго, и так долго мне было плевать. Из всего того, что преследовало меня, моей матери там не было. Хотя я знала почему, глубоко в душе.