Текст книги "Непристойно. Часть 6 (ЛП)"

Автор книги: Меган Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Она не заставила меня уйти даже после того, как я выбрался из кровати и принес полотенце, чтобы вытереть сперму с ее живота. Она просто смотрела на меня изумленно, что-то между удивлением и страхом было нарисовано на ее лице. Она ничего не сказала, когда я забрался обратно в кровать к ней, или когда я обнял ее и притянул ее спину к себе. Она молчала, и я был благодарен. Я был напуган, мне не страшно признаться в этом. Я боялся того, что она скажет теперь. Того, что это сделает со мной.

Она подогнула свои бедра и вжалась спиной в меня во сне. Мой член уткнулся прямо ей в спину. Я не хотел ее будить, пока нет. Я вылез из кровати настолько тихо, насколько мог и схватил свои трусы с пола, натягивая их. Я остановился в дверном проеме, и посмотрел на нее. Она лежала спиной ко мне, ее темные волосы теперь накрывали простыни, когда я ушел. Гладкая, бледная кожа ее спины темнее, чем белые простыни.

Что-то в моей груди защемило. Я мог бы сказать, что это мое сердце, которое источало странные чувства, но я знал лучше. У меня больше не было одного из них. Я растоптал глупый орган много лет назад, когда позволил ей уйти. Когда я сбежал от нее. Я не смотрел на женщину, лежащую в кровати, годами. Сара была последней – последней женщиной, которую я видел на собранных, спутанных простынях. Но это было больше шести лет назад, и это не вызывало у меня таких чувств. Женщины, с которыми я спал последние шесть лет, не выходили с заднего сидения моей машины. Шлюхи. Проститутки. У этих женщин я был внутри, с тех пор как был с Фей. После того, как переспал с Сарой той же ночью в нашей постели. Ни одна из женщин, с которыми меня сводили Кейден и Кэти, даже не вызывали моего интереса. Они не могли дать того, что мне было нужно. Это были ночи, такие, в которые я возвращался домой после провального свидания с глупой женщиной, когда я находил проститутку и вываливал кучу денег за то, что мне нужно.

Я вышел из комнаты, отталкивая все противоречивые мысли и воспоминания из своей головы. Я втянул с силой воздух, когда вошел в гостиную. Бирюзовый диван с раскиданными желтыми подушками стоял перед небольшим плоским телевизором. Рядом с телевизором стояли три от пола до потолка книжных полки, каждая из них переполнена книгами. Я посмотрел на них, когда придвинулся ближе. Это не должно было иметь значения для меня. Это были просто книжные полки. Но я нашел себя, стоящим перед ними. Там были маленькие безделушки на каждой полке. Некоторые были разноцветными камнями, другие маленькими фигурками животных, которые, казалось, гарцевали на деревянной поверхности.

Ее вещи.

Я смотрел на предметы, как будто они были чужеродными, – как будто они не были просто фигурками и книгами, – а были совершенно чем-то другим. Они принадлежали Фей. Я никогда не видел Фей в обстановке, которая полностью принадлежала ей. Все, что у нее когда-либо было, покупал мой отец или я. Я никогда не видел ее собственные вещи, ее собственный мир, который она создала сама.

Вот чем было все здесь. Я провел рукой по переплету «Государственной книги Техаса». Там были и другие, много, множество полок посвященных юридическим и правовым книгам. Я узнал некоторые, которые были у меня. Кейден увидел эту искру в ней, именно поэтому он нанял ее в качестве ассистентки. Я тоже это заметил, но просто не знал, что это тогда означало. Мой разум был сфокусирован, крайне сосредоточен на том, чтобы засадить отца за решетку. Я не увидел потенциал, не совсем так, как Кейден.

А теперь она стала магистром политических наук.

Улыбка расползлась по моим губам, от перехватывающего дыхание ощущения в моих легких.

– Ты все еще здесь.

Я вздрогнул от звука ее голоса. Я не привык к нему. Пока нет. Это был тот же соблазнительный звук. Тот, о котором я мечтал последние шесть лет.

Она стояла в дверном проеме своей спальни. Большая футболка прикрывала ее наготу, которую я видел несколькими минутами раньше.

– Да.

Она провела рукой по своим спутанным волосам. Поток чего-то горячего выстрелил во мне. Ее взгляд был пустым, безэмоциональным. Я не привык к этому – не с Фей. Она была простой, раньше. Я мог читать ее. Ее эмоции всегда танцевали в ее карих глазах. Глазах, которые разожгли наэлектризованную связь прошлой ночью, когда я взял ее. Когда я трахнул ее в ее кровати.

– Ты должен уйти, – она скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

– Но ты еще не провела для меня тур, – я передвигался по ее квартире. Я пока не был готов уходить. У меня было четкое ощущение, что однажды, пройдя через ее порог, меня никогда не пригласят обратно.

Она оттолкнулась от косяка и подошла прямо ко мне.

– Выглядит, как будто ты уже проводишь тур для себя.

Я ожидал, что она пройдет мимо меня. Я ожидал, что она ударит меня по лицу и будет требовать, чтобы я ушел. Мой член думал так же, потому что он ожил и был готов к ее близости.

Она даже не подумала, вместо этого она направилась в кухню, которая просматривалась из гостиной, открывая мне вид на свою спину. Мои глаза зацепились за ее едва прикрытую задницу. Я пытался не представлять то, как она выглядела прошлой ночью подо мной, ее попка у моей промежности, ее бедра раскачиваются, пока я погружался в нее.

Я быстро встал за барную стойку, чтобы она не заметила, каким чертовски твердым я был. Она налила себе стакан воды, выпивая его залпом.

– Пить хочешь?

Я кивнул, и она налила мне стакан, протягивая его мне. Она держала его так, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Это было почти так, как будто она не могла вынести этого. Я нахмурился, но выпил воду, наблюдая за ней через край.

Она открыто меня разглядывала, пока я пил, и я отчаянно пытался прочесть ее, понять, что происходило в ее голове.

– Я действительно думаю, что ты должен уйти.

Но в это раз я услышал. Это было там, под холодным блеском ее слов. Что-то еще. Нерешительность.

– Ты, на самом деле, не хочешь этого.

Она моргнула.

– Не говори мне, чего я хочу.

– Покажешь мне все вокруг? – я ненавидел то, что мои слова прозвучали, как мольба. Я надеялся, что она не заметила мое отчаяние, что она не заметила, насколько сильно я просто хотел быть здесь, в ее присутствии, впитывая мир, который она создала сама. Могла ли она почувствовать это? Я, блять, надеялся, что нет.

– Ладно, – сказала она через несколько минут. Что-то внутри меня взорвалось от радости, заставляя воздух покинуть мои легкие, который я не понимал, что задерживал. Она потерла свои губы и отвернулась от меня. Я обошел островок, чтобы встать рядом с ней.

Она испустила долгий вдох.

– Это моя кухня, – она указала на плиту и столешницу из темного дерева перед нами. Это, как и ее книжные полки, казались загроможденными, но не в смысле грязные. Что-то вроде организованного хаоса. Различного вида приправы были сложены рядом с плитой и набором разного размера кухонной утвари в двух больших голубых вазах. Я сделал шаг вперед, поражаясь виду. На самом деле, это смешно, но снова я почувствовал себя так же, как и стоя перед книжными полками. Это ее вещи. Фей.

– Эти сковородки милые, – я звучал, как полный мудак, но мне было плевать. Я потянулся и коснулся одной из сковородок с красной точкой, которая висела над плитой.

Я посмотрел через плечо, когда она не произнесла ничего. Она, казалось, замерла на месте, уставившись на меня широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом.

Я нахмурился.

– Что такое? – я убрал свою руку.

– Ничего, – она покачала головой, ее лицо превратилось во что-то нейтральное и безэмоциональное. Она откашлялась. – А это моя гостиная, – она начала двигаться, и я последовал за ней. – Там ванная, если ты еще не нашел ее, – она указала на дверь, примыкающую к ее спальне. – И на этом все, – она продолжала стоять спиной ко мне.

– Этого не может быть.

Она посмотрела на меня с чем-то страшным во взгляде.

– Это все, – его голос был вызывающим. Мы оба знали, какую комнату она не показала мне. Комнату, в которой я трахнул ее. Где наша одежда была все еще разбросана по полу, где наши запахи все еще были смешаны на ее кровати.

Я изогнул свои губы.

– Я хочу полный тур.

Ее глаза сузились, очевидно, не развеселенная моей шуткой.

– Ты можешь свободно осматривать все вокруг. Я собираюсь покурить, – она начала отворачиваться, но я остановил ее своей рукой, взяв ее руку. Она вздрогнула.

– Ты все еще куришь?

– Я всегда курила, – она смотрела с вызовом, которого я не понял.

– Прошло шесть лет, – сказал я, моя рука все еще касалась ее руки. Я должен был убрать ее, но я не хотел этого. У меня чесались руки прикоснуться к ней снова с того момента, как выскользнул из кровати.

– Кое-что не меняется.

– Кое-что – да, – я оглядел ее квартиру.

Она пожала плечами, но не достаточно, чтобы ослабить мою хватку.

– У меня никогда не было собственной жизни, до сих пор. Я не изменилась, я просто повзрослела.

– Взросление – это перемены, – возразил я.

Она моргнула и наклонила голову.

– Ты не изменился.

Я хотел рассмеяться, фыркнуть от нелепости ее слов. Я больше, чем изменился. Я разбит на части. Разбитый до алкоголика, который даже не мог себя дотащить до душа, не заблевав все вокруг. Я трахался с проститутками, чтобы получить какого-то рода чувство собственного достоинства. Я развалился на части и собрался вместе, но не так как прежде. Я был далек от того же человека, который трахнул ее у своей машины, человека, который влюбился в нее, человека, который позволил ей уйти.

– Иногда ты не замечаешь изменения, которые на поверхности, – я произнес слова тихо. Мое сердце бешено колотилось в груди. Я не знал почему. Я не знал о чем этот разговор и Фей, которая делала такими чертовски отчаянными и желанными множество вещей, которые я не мог даже понять.

– Может, потому что не на что смотреть, – ее слова были такими же тихими.

– Покажи мне последнюю комнату, – я оттолкнул это. Я подстрекал ее. Я хотел, чтобы она посмотрела на смятые простыни и разбросанную одежду и вспомнила, чем мы занимались. Я хотел, чтобы она заново пережила это у себя в голове, также как и я переживал это в своей, снова и снова.

– Ты уже видел ее, – ее взгляд не сломался под моим, но ее нейтральная маска треснула, и я смог разглядеть эмоции, просвечивающие сквозь трещины.

– Покажи снова.

Она втянула воздух, ее тело качнулось ко мне. Мне не нужно было что-то еще. Мне не нужно было, чтобы она размахивала белым флагом повсюду, чтобы понять чего она хотела. Я прижался своими губами к ее губам, хотя не так как в прошлую ночь, когда я брал ее рот, как отчаявшийся мужчина, каким и являлся. В это раз я двигался медленно, проводя своими руками по чувствительной кожи под ее руками. Она задрожала, и я зарычал, когда наши губы встретились. Ее – влажные, как будто она только что облизала их. Мой член больно дернулся, в отчаянии, готовый. Это, как гроза. То, как это ощущалось, стоя там, под солнечным светом, с моими губами, прижимающимися к ней. Это не имело смысла, но это было словно разряд электричества. Он крутился вокруг нас, так плотно, что мы стали мокрыми от него. Это было неизбежно. Я говорил себе за ночь до этого, что я просто собираюсь поужинать с ней. Что я собираюсь… ну, я, блять, не знал, что собирался сделать, я просто знал, что хотел быть с ней, здесь. Но это чувство, этот разряд, он был там, в ресторане, между нами.

Это было неминуемо, мощно. Я хотел купаться в этом. Утонуть в этом. В ней.

Она задыхалась у моих губ, когда мои пальцы прошлись по ее ключице. Я проглотил звук, пожирая его.

– Ты знаешь, насколько ты сексуальная? – я отстранился на дюйм, пощипывая ее губы. Что-то подсказывало, что я не должен говорить. Что я не должен был позволить словам разрушить чары, под которыми она находилась, но я ничего не мог поделать. Я должен был сказать ей. Ей необходимо знать.

У нее перехватило дыхание, когда она подняла глаза на меня. Она разрывалась, где-то между желанием и отчаянием, мерцающим в ее взгляде. Но я не позволю ей попасть туда. В прошлое. Не сейчас.

Я запустил руку в ее волосы и притянул к себе, жестче в этот раз. Мой член уткнулся в ее живот. Я застонал от контакта. Я страстно желал ее, был готов для нее. Не имело значения, что я обладал ей прошлой ночью. Я хотел, нуждался в ней снова.

Обняв руками ее за талию, я приподнял ее с пола, отнес в ее спальню и положил на кровать. Наши губы разъединились только для того, чтобы я стянул с нее футболку через голову.

Она извивалась подо мной. Ее бледная кожа, казалось, переливалась в солнечном свете. Она была такой яркой, сияя вокруг нее, вокруг нас. Я был не настолько глупым, чтобы остановиться, замереть, как я делал, чтобы посмотреть на нее. Но я сделал это. Я не хотел забывать, как все было, как она выглядела, растянутая на ее простынях в ярком солнечном свете. Я представлял это. Ее и себя, так много раз. Но ни одна из выдумок, моих образов не могла сравниться с этим. С тем, как локоны ее волос завивались на концах, такие темные на светлых простынях. Как ее прикрытые глаза уставились на меня с желанием и отчаянием. Не было ничего в мире, что могло бы когда-либо сравниться с этим.

– Что ты делаешь? – спросила она, и я знал, что ждал слишком долго.

– Смотрю на тебя.

– Что ты видишь?

Я моргнул, удивленный. Я провел пальцем по ее губам, розовым, пухлым губкам, которые прижимались ко мне несколькими минутами раньше.

– Тебя.

Я понимал насколько дурацким был этот ответ. Я понимал, что в этом не было смысла, но это так. Для меня. В моей голове. Я ждал слишком долго. Я отпустил ее. Но я снова ждал этого момента. Смотреть на нее сверху. Смотреть в ее глаза. На нее. Фей.

– Какая я?

Особое чувство нахлынуло на меня. Это было кое-чем важным, как будто следующие несколько минут могли бы значить все, – могли бы изменить все.

– Ты… – я позволил своим пальцам порхать над ее лицом, вдоль ее челюсти, над ее бриллиантовым гвоздиком в ухе. – Прекрасна, – я хотел пнуть самого себя. Я никогда не был романтиком. Я был просто собой, частенько хреновым в своих словах и времени. Я никогда не хотел быть романтичным прежде, никогда настолько сильно, как в это мгновение.

– Ты действительно так думаешь? – прошептала она, и я едва услышал ее.

– Да, – я наклонился, оставляя между нашими лицами всего дюйм. – Мне нужно сказать тебе кое-что, – произнес я слова до того, как осознал, что они сошли с моих губ. Казалось, они были чем-то, что я не мог контролировать. Посторонним дополнением на моих губах.

– Что? – слово было едва слышным, покинув ее губы и повиснув между нами.

Я знал, что хотел сказать, слова, которые хотел сказать ей. Они были там, у меня в горле, в моей голове, в моем сердце. Но я не произнес их.

– Я собираюсь заставить тебя кончить так сильно, что ты забудешь свое собственное имя, – я наклонился и прикусил ее пухлую, нижнюю губу.

Смешок вырвался из ее рта, и мое сердце воспарило вместе с моим пульсирующим членом. Я ущипнул ее подбородок, когда двинулся вниз, проводя губами по ее дерзкой, маленькой груди, втягивая каждый твердый сосок в свой рот.

– Назови мне свое имя, – пробормотал я у ее груди.

– Фей, – простонала она.

– Теперь, назови мне мое имя, – я опустился губами к ее пупку.

– Ч-что? – ее тело дрожало от ее слов. Она уже была близка к оргазму.

– Мое имя, Фей, – я ущипнул ее тазовую кость. – Назови его.

Я опустился ниже, пока не завис прямо над ее мягкой, розовой киской. Я думал об этом долгое время. Какая она на вкус. Я никогда не знал. Я трахал ее, я наблюдал, как она трахала себя своими пальцами, но никогда не пробовал. Я никогда не обладал ей, не так, с припекающим солнцем на нас и ничем в мире, не стоящим у нас на пути. Ничем, кроме прошлого. Но я прогнал это прочь. Я не позволю этому мучить меня сейчас.

Она была побрита, как будто воспользовалась воском за день до этого. Ее губки были приоткрыты, открывая ее сексуальную, розовую киску. Она была влажной, истекающей, готовой.

– Ты влажная, – мой голос звучал незнакомо, глубже, как гравий под крутящимся колесом.

Она развела свои ноги шире, давая мне лучший обзор. Я чуть не кончил прямо там. Я чуть, блять, не опустошил себя на край ее кровати, как долбаный старшеклассник. Я спал со многими женщинами за свою жизнь. Я поедал множество кисок также. Но я никогда не чувствовал такого. Отчаяния. Нужды.

– Лизни меня, – она качнула своими бедрами и посмотрела вниз на меня этими прикрытыми, темными глазами.

Я прижался ладонью к ее бедру, останавливая ее движения.

– Нет, пока ты не назовешь мое имя, – не знаю, почему я давил на это, почему это имело значение. Я думал об этом годами, блять, мечтал об этом бесконечно, и теперь я был здесь. В дюймах от маленькой киски Фей. – Скажи это, – проскрипел я.

Она потянулась рукой вниз, чтобы коснуться своей киски, ее глаза все еще были сосредоточены на мне. Она не сказала его, слово нет, но оно было там, в ее глазах. В наглом способе, которым она потянулась к своей киске. Я остановил ее руку.

– Скажи это.

– Зачем?

– Потому что ты хочешь.

– Думаю, ты просто хочешь услышать это, – она все еще была дерзкой, но она задыхалась, в отчаянии, почти сломалась. Я мог видеть это в ее глазах. Она хотела сдаться. Кончить на мои губы.

Блять, я тоже этого хотел.

– Да, – признался я. Я удерживал свой взгляд сосредоточенным на ней, одна рука крепко прижимала ее бедро, другая держала ее запястье в заложниках. – Я ждал этого слишком долго, Фей. Я думал об этом. О том, на что это будет похоже, – трахнуть тебя своим ртом, – я не рассчитывал говорить ей правду, но вот она. Слишком поздно забирать слова обратно.

– Ретт…

Она не сказала это так, как хотел я. Она прошептала его таким образом, какой граничил с душераздирающим опустошением, как будто я разорвал ее на части. Но это не важно. Она назвала его. Мое имя. Это было моим требованием, и она выполнила его. Я освободил ее запястье и схватил ее за бедра обеими руками, толкаясь своим языком к ее влажному клитору. Стон, который вырвался из ее груди, заставил меня толкаться членом об край кровати. Я хотел быть внутри нее, но не сейчас. Сначала, я хотел ее так.

Она была соленой и сладкой на моем языке. Я был голодным, чертовски изголодавшимся по этому. По ней. Она извивалась подо мной, пока я работал своим языком над ней, пока я пожирал ее. Я хотел проглотить ее целиком, пока не останется ни единой части, которая не принадлежала бы мне.

Она зарылась руками в мои волосы и толкнулась своим бедрами мне в лицо. Она была близко. Она была на краю того, чтобы сломаться, и я был готов. Я хотел этого. Я хотел свое имя на ее губах, когда она кончит.

– Снова, Фей, назови его снова, – потребовал я у ее киски.

Она подчинилась без колебания.

– Ретт! – мое имя было криком из ее легких, когда она сломалась. Ее спина выгнулась, ее ноги задрожали, обнимая мои плечи. Ее тело содрогалось. Ее солено-сладкий вкус наполнил мой язык, покрывая меня. И я, как хороший, маленький мальчик, вылизал каждую каплю.

Каждую. Чертову. Каплю.

9.

Фей.

Я уставилась на себя в зеркало. В то, которое висело над белой, фарфоровой раковиной в моей квартире. Но в действительности я не увидела женщину по ту сторону. Я была настолько занята, слушая шаги по деревянному полу. Шаги Ретта.

Мое сердце все еще колотилось, выпрыгивая из моей груди после того, как я взорвалась на его языке. Я не должна была позволять ему. Я должна была заставить его уйти. Я не должна была соглашаться на проведение этого дурацкого тура по моей квартире. Ничего из этого не должно было произойти. Прошлая ночь не должна была произойти.

Страх пробрался под мою кожу, когда я уставилась на себя. Женщина уставилась на меня в ответ. Ее темные волосы длиннее и сексуально растрепаны. Ее кожа была чистой, нормальной, как и всегда. Хотя было кое-что еще, какое-то чувство, которое мне не понравилось там. Надежда. Я втянула воздух, когда осознала это. Это заставило страх во мне разгореться, пока я не начала истекать кровью из-за него.

Я могла вспомнить эту надежду, я ощущала ее прежде. Когда стояла в квартире. В той, которую делили он и Сара. Место, в котором я была чужой, незнакомкой, нарушителем. Я была двадцатилетней девушкой, влюбленной в мужчину, которым не могла обладать. Но я все равно надеялась. Я поставила все на кон, только для того чтобы разбиться на части. Остаться одинокой на шесть лет.

Слезы потекли по моему лицу. Я разглядывала их. Они были чистыми, прозрачными, блестели на моей коже. Отвращение разорвало меня. Я не была больше той девушкой. Девушкой, у которой капала кровь с лица, пока ее папочка трахал ее сзади. Сломленная, избитая наркоманка. Монстр, который выбрал самоубийство. Оболочка от ее существа. Я больше не была этим человеком. Я не была этой девушкой много лет.

Но внезапно я стала этим человеком. Я уставилась на женщину в зеркале и вернулась туда, в те мгновения, когда все, чего я хотела – сбежать с помощью наркотиков, с помощью смерти. Я посмотрела на розовый шрам на своей руке. Я буду носить его вечность. Выбор будет жить на моей коже всю мою жизнь. Так же как и один в моем сердце. Тот, который оставил там Ретт. Мужчина, который вернулся в мою жизнь только один день назад, но как-то он сдул весь мой мир, как торнадо, громя все новое и милое и не оставляя ничего, кроме оболочки, корпуса. Тем, чем я была, на самом деле, – выставленной на показ. Отравленной. Больной. Грязной. Вот кем я была.

Я надела грязную часть себя. Я была такой чистой везде, свежей, новой. Такой нетронутой, но грязь всегда найдет свой способ просочиться внутрь. Я была отравлена. Я хотела отравить его ненавистью. Но я не смогла. Это не сработало. Мне не нужно было это. Я кончила, прошлой ночью и этим утром, без ненависти, в которой нуждалась так долго.

Я покачала головой. И теперь, эта моя оболочка, эта глупая девчонка стала чем-то большим. Она взяла кое-что из этого. Из тех моментов, когда она была способна потеряться в чем-то, что не было горьким или лживым. У нее была надежда.

Я хотела подавить это чувство, этот восторг. Я хотела растоптать его, так же как и он растоптал мое сердце много лет назад. Мне нужно убить это до того, как станет слишком поздно. До того как я снова окажусь сломленной.

– Фей… – нежный стук костяшками. Мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я наблюдала, как она сглотнула. Женщина в зеркале. Она смахнула свои слезы и выпрямила свою напряженную спину. Она все еще была обнаженная, ее грудь тяжелая, полная из-за рта Ретта на ней.

Я отвернулась от нее, от этой надеющейся женщины, и подобрала свою одежду с пола, вставая своими ногами в шорты.

– Одну минутку, – я не посмотрела в зеркало, когда оделась. Я не могла снова на нее смотреть. Если я сделаю это, то развалюсь на части, а я не хотела, чтобы он узнал об этом. Он не может узнать. Я сделала глубокий вдох. Я могу сделать это.

– Я собираюсь сейчас отвезти тебя к твоей машине, – сказала я, когда открыла дверь. Я втянула воздух, шокированная тем, что обнаружила его, блокирующим дверной проем. Он тоже был одет, в свой помятый костюм, который был на нем прошлой ночью.

– Это не так.

– Что? – я отступила.

– Это не так, Фей, – он излучал мужскую силу. Она господствовала над воздухом в моей крошеной ванне. Он не кончил. Мысль всплыла в моей голове неожиданно. В ту секунду, как я спустилась вниз после самого сильного оргазма, я сбежала в ванную зализывать раны.

– Ты кончил? – образ его, мастурбирующим на моей кровати, всплыл в моей голове, его обнаженное тело, распростертое на моем покрывале, его член у него в руке.

– Только что? – он прислонился к дверному косяку, как будто это был самый обычный разговор в мире. Как будто наша история не возвращалась обратно в ад, и мы не разговаривали о его члене. – А как ты думаешь?

Я разглядывала его.

– Да, думаю да.

– Ты ошибаешься, – он сделал шаг ко мне в ванную. Мое тело ответило, и я ненавидела себя за это. Прошло едва ли пять минут, как я распалась на части на его языке, и я уже была готова для него снова. – Нет, – он наклонился ближе. – Когда я кончу, ты будешь рядом.

Я отвела взгляд. Я не могла продолжать смотреть на него, не тогда, когда он смотрел на меня так. Как будто я единственная женщина в мире. Как будто я разжигала в нем огонь. Я и только я.

– Не важно. Я отвезу тебя обратно к твоей машине.

– Я хочу отвезти тебя кое-куда.

Я посмотрела на него.

– Зачем?

– Потому что, – он провел своей рукой по волосам, паническое выражение распространилось на его чертах. – Я просто сделаю это.

– Но…

– Никаких «но», Фей. Не цепляйся за это.

– Цепляться за что?

Она разглядывал меня, его зеленые глаза смотрели на меня так близко.

– За прошлое.

Его слова повисли между нами. Реальность всего того, что привело нас к этому моменту. Все эти ужасные вещи. Кошмары. То, что Тейлор сделал с моим телом, с моей жизнью. Они все вспыхнули в моей голове, и я представила – появились ли они и у него.

– Я не готов, чтобы это заканчивалось, не после всего одной лишь ночи.

Он казался таким искренним, таким уверенным. Как будто он задержал дыхание, готовясь к тому, что я скажу.

– Ладно, – я не должна была говорить это. Я не должна была позволить этому стать нормальным. Он заслуживал наказания за боль, которая все еще лежала на моем сердце. Но у меня не было ее. Не после прошлой ночи, этого утра. Эта отвратительная надежда еще больше расцвела в моей груди. Я хотела возненавидеть это чувство, испытывать отвращение к этому, испытывать отвращение к себе. Но я не смогла.

Шок накрыл его лицо на мгновение, прежде чем он скрыл его.

– Хорошо, – он потянулся и схватил мою руку.

Я должна была вздрогнуть, или отстраниться, но я так же не сделала этого. Я позволила своим пальцам скользнуть между его. Я позволила им переплестись вместе. Я упивалась ощущением, тем, как тепло отправилось от кончиков моих пальцев до каждого дюйма моего тела.

– Упакуй немного вещей, – сказал он, когда мы вышли из ванной.

– Зачем? Я…

– Фей, – он повернулся ко мне. – Пожалуйста. У тебя весенние каникулы, да?

– Да.

– Тогда я хочу сделать это.

Я нахмурилась.

– Сделать что?

– Это, – он указал между нами своей свободной рукой, как будто не знал какое слово использовать. – Просто упакуй несколько вещей, пожалуйста, – в его голосе была мольба. Отчаяние. Как будто он цеплялся за что-то невидимое. За что-то, что он не хотел, чтобы увидела я. Я ненавидела то, как мое сердце ответило на это, на него. Ускоряясь от самой идеи, что он так же стремился провести эти мгновения со мной, как и я с ним.

– Всего на одну ночь, – я уронила его руку и отвернулась, направляясь к своей спальне. Каждый шаг наполнял меня страхом, каждая вещь, которую я пихала в свою сумку, наполняла меня ужасом, но я не собиралась менять своего решения. Слишком поздно для этого.

***

– Не хочешь зайти?

– Это твой дом? – я вглядывалась в красный, кирпичный дом передо мной. Он находился в пригороде. Простая архитектура, которая соответствовала множеству других домов по соседству.

– Да, – ответил он.

– Я просто подожду тебя здесь.

Он посмотрел на меня, но я не посмотрела на него. Взгляд на него мог изменить мое решение. Взгляд на него мог означать, что я войду в его обычный, кирпичный дом, и часть меня боялась, что я не выйду оттуда той же. Я собрала свои вещи, принадлежности, с намерением остаться на ночь, но я все еще могла изменить свое решение. Эти вещи не значили, что я останусь. Они не значили, что я привязана к нему. Они не значили ничего. Они были просто одеждой в сумке.

– В любом случае я хочу покурить.

– Ладно, я не долго, – он выбрался из машины, хлопнув дверью. Я дождалась, когда он зайдет внутрь, прежде чем выбраться с пассажирского сидения. Черный Лексус, которым он управлял, новый, и круче, чем машина, которая у него была. Конечно же, его дом был намного красивее, чем квартира, которая у него была. Кажется, я ошибалась. Ретт изменился, и я не знала, что чувствовал на это счет.

Сигарета ощущалась хорошо на моих губах. Я вдохнула сладость, наполняя свои легкие ей. Это успокоило меня.

– Фей? – я подпрыгнула и развернулась, удивленная встретить Кейдена, стоящего в конце подъездной дорожки. Он выглядел так же, хоть и прошло шесть лет с того раза, как я видела его. Его светлые волосы сияли в полуденном солнце, растрепанные спереди. Его лицо было загорелым и юным. На нем были футболка и джинсы. – Вау, это действительно ты, – он подошел ко мне медленно, улыбка растянулась по его лицу. Она была почти заразительной. Почти. Он был единственным, кто освещал все эти темные дни, которые мы провели среди банковских выписок и всего, что привело бы нас к тому, чтобы засадить Тейлора в тюрьму навечно. Он был единственным, кто не воспринимал все слишком серьезно. Не ранило то, что он был плейбоем во плоти, практически идеальным от своих высоких скул до ясных, голубых глаз.

– Да, – я выдохнула дым.

– Я не поверил, когда он сказал, что это действительно ты, с кем он встречался.

– Он рассказал тебе?

Кейден засунул руки в карманы.

– Конечно, он рассказал мне.

Я не знала, что думать.

– Я живу всего лишь вниз по улице. В том доме, – он указал на тот, который выглядел очень похожим на дом Ретта.

– Мило. Как Кэти? – мне плевать, Кэти и я никогда не были близки, честно говоря, она всегда смотрела на меня, как на нежелательную помеху, когда я работала на Кейдена в адвокатской конторе. Обращаясь со мной, как с жуком, раздавленным ее дорогими каблуками.

Он пожал плечами.

– Так же.

– Ты еще не женился на ней, – это был не вопрос, конечно, Ретт уже рассказал мне.

Он медленно покачал своей головой.

– Неа.

Я ожидала, что он разовьет тему немного, по крайней мере. Он не стал.

– Это очень плохо, – я сделала другую затяжку сигаретой, разглядывая небольшую цветочную посадку рядом с подъездной дорожкой, где цвели васильки.

– Не совсем, – он прислонился бедром к машине.

– Она все еще дружит с Сарой? – я не должна была спрашивать или вовсе поднимать ее тему.

– Сара? – он произвел уклончивый звук. – Нет, не видел ее долгое время.

Я ненавидела облегчение, которое покалывало мою кожу.

– Ясно.

Он мгновение разглядывал меня, зубастая улыбка, которая держалась на его губах, медленно исчезала. Я почти испытала лишение от ее потери. Это глупо, почему меня должно волновать, улыбается он или нет? Но я знала почему, это ощущалось, как в старые добрые времена, Кейден все улыбался, освещая все эти темные моменты.

– Ты изменилась, – сказал он.

– Спасибо? – я отвела взгляд от него, чувствуя, как яд соскальзывает с моих губ.

– Я понимаю, ты же знаешь.

Я снова посмотрела на него.

– Что это вообще значит?

– Он был тогда мудаком, Фей.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – я втянула сигарету, как соломинку. Я не хотела говорить о прошлом, о причинах, которые я все оставила позади. Я не хотела напоминания. Если я вспомню, если я подумаю об этом, все может закончиться.