Текст книги "Принцесса в розовом"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Нет, конечно, Майкл этого не знает, потому что я ему не сказала. Но как же я могу? Он сам должен понимать такие вещи. Если он и вправду моя вторая половинка, то он должен ЗНАТЬ даже то, о чем я ему не рассказываю. Это очень просто, я точно знаю, я же смотрела «Красавицу в розовом» уже сорок семь раз. Может, он думает, что я смотрела этот фильм столько раз из-за красивого актера, который играет Дука Мана?

Но Лилли вообще проигнорировала мой вопрос о Борисе.

– Жаль, что тебя вчера не было на марше протеста у здания мэрии, Миа, – сказала она. – Там собралась, наверное, тысячная толпа. Так здорово! Сразу ощущаешь силу единения. У меня даже слезы навернулись на глаза, когда я смотрела на людей, собравшихся вместе, чтобы помочь своему собрату по труду.

– А ты знаешь, у кого еще на глаза навернулись слезы? – строго спросила я. – У твоего бойфренда! Твоей милостью, когда ты заперлась в шкафу с Джангбу. Хотя у тебя, как мне помнится, был парень? БОРИС? Или нет?

Но Лилли смотрела в окно на цветы, которые выросли как по волшебству в середине Парк-авеню (вообще-то, ничего волшебного: ночью пришли садовники и посадили).

– Ой, смотри, – невинно сказала она, – вот уже и весна.

Вот и говори с ней. Честное слово, иногда я сомневаюсь, лучшие ли мы с ней подруги.

5 мая, понедельник, биология

Ну…

Что ну?

Он пригласил тебя вчера??????

А ты что, еще не слышала?

О чем?

Майкл не верит в выпускные. Он думает, это банально.

НЕЕЕЕЕЕТТТТТТТТ!!!!!!!!!!!!!!!!

Да. Ох, Шамика, что мне делать? Я так мечтала пойти с Майклом на выпускной. Чуть ли не всю жизнь. Ну, по крайней мере, с тех пор, как мы начали встречаться. Я хочу, чтобы все смотрели, как мы танцуем. Чтобы все усвоили раз и навсегда, что я принадлежу Майклу Московитцу. Хотя я, конечно, знаю, что так не бывает и никто не может никому принадлежать. Разве что… разве что я так хочу принадлежать Майклу!!!!!!!!!

Да все понятно. Ну, и что ты будешь делать?

А что я МОГУ поделать? Ничего.

М-мм… Ну, ты могла бы попытаться с ним поговорить.

ДАТЫ ЧТО?????? С УМА СОШЛА!!!! Майкл уже сказал, что считает выпускной банальностью. Если я скажу ему, что моей тайной мечтой было пойти на выпускной бал с любимым человеком, что он про меня подумает? Ты представь. Что я тоже банальная.

Майкл никогда не подумает, что ты банальная, Миа. Он любит тебя. Может, если он узнает, что ты на самом деле чувствуешь, он передумает?

Шамика, извини, но, по-моему, ты посмотрела слишком много серий « На седьмом небе».

Я-то тут при чем? Это единственное шоу, которое мне разрешает смотреть папа.

5 мая, понедельник, ТО

Я не знаю, сколько смогу это выносить. Напряжение в этой комнате можно резать ножом. Хоть бы миссис Хилл пришла и наорала на нас что ли. Что-нибудь, ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, лишь бы прервать это ужасное молчание.

Да, молчание. Очень странно сидеть в тишине в классе ТО, тогда как обычно Борис Пелковски репетирует на своей скрипке с такой яростью, что мы вынуждены запирать его в запасную кладовку, чтобы не сойти с ума от визга смычка.

Но нет. Умолкла скрипка… Боюсь, что навсегда. Она умолкла из-за поступка бессердечной, жестокой девчонки, его неверной девушки… которая по случаю оказалась моей лучшей подругой Лилли.

Лилли сидит рядом, притворяется, что не чувствует волн молчаливой скорби, исходящих от ее бойфренда, который сидит в дальнем углу кабинета, рядом с глобусом. Голову он спрятал в ладонях. Она, наверное, притворяется, потому что все остальные почти физически ощущают волны скорби. По крайней мере, мне так кажется. Правда, Майкл играет на синтезаторе, как будто ничего не случилось. Но у него наушники. Может быть, наушники предохраняют человека от распространения негативных волн?

Надо было попросить подарить мне на день рождения наушники,

Я вот думаю, не пойти ли мне в учительскую и не сказать ли миссис Хилл, что Борис заболел. Я действительно считаю, что он заболел. У него болит сердце и, возможно, он помешался. Как Лилли может быть такой жестокой? Как будто она наказывает Бориса за преступление, которого он не совершал. И во время ланча Борис все спрашивал, не могли бы они где-нибудь уединиться, например на лестнице третьего этажа, чтобы поговорить, но Лилли все повторяла:

– Извини, Борис, нам не о чем разговаривать. Между нами все кончено. Тебе остается лишь принять это и идти дальше.

– Ну почему? – причитал Борис. Довольно громко, кстати. Так громко, что наши спортсмены и их болельщицы за «популярным» столом начали оглядываться на нас и хихикать. Довольно неловко. Но очень трагично.

– Что я сделал не так?

– Ты ничего не делал, – сказала Лилли, сжалившись, – просто я тебя больше не люблю. Наши отношения пришли к естественной развязке, и я всегда буду ценить воспоминания о времени, которое мы провели с тобой вместе, но все изменилось. Я помогла тебе достичь самоактуализации, Борис. Я больше тебе не нужна. Теперь я должна помочь другой страдающей душе.

Я не знаю, что имела в виду Лилли, говоря, что Борис достиг самоактуализации. Ничего он не достиг. И до сих пор носит зубные скобки и продолжает запихивать свитер в штаны, и вынимает, только когда я напоминаю ему. Он наименее самоактуализированная личность из всех, кого я знаю… За исключением меня, разумеется.

Борис сам на себя не похож. Разрывы всегда даются тяжело. Но Борис должен знать лучше, чем кто бы то ни был, что если Лилли решила что-то, то все. И вот она сидит передо мной, трудится над речью, которую произнесет Джангбу на пресс-конференции, назначенной ею на сегодняшний вечер в Чайна-Таун Холидей Инне.

Борису придется признать: он покинут.

Интересно, что ощутят доктора Московитцы, когда Лилли представит им Джангбу. Я уверена, папа не разрешил бы мне встречаться с парнем, который уже закончил школу. Майкл не считается, ведь я знаю его уже так долго.

Ой-ой-ой! Что-то происходит. Борис поднял голову от стола. Он смотрит на Лилли глазами, которые напоминают мне горящие угли. Правда, я никогда не видела горящих углей, потому что жечь уголь в Нью-Йорке запрещено, во избежание смога. Но какая разница. Он смотрит на нее так же сосредоточенно, как на портрет своего кумира, скрипача мирового класса Джошуа Белла. Он открывает рот. Сейчас что-то скажет. ПОЧЕМУ Я – ЕДИНСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК В ЭТОМ КЛАССЕ, КОТОРЫЙ ОБРАЩАЕТ ВНИМАНИЕ НА ПРОИСХОДЯЩЕЕ…

5 мая, понедельник, медкабинет

О господи, какое душевное напряжение, я даже пишу с трудом. Серьезно, я в жизни никогда не видела столько крови.

Может быть, да наверняка, мне судьбой предназначено сделать карьеру в области медицины, потому что в обморок я не упала, даже голова не закружилась. Ни разочка. Фактически, кроме Майкла и Ларса, я оказалась единственным человеком в комнате, кто не потерял голову. Без сомнения, это благодаря тому, что я, как писатель, просто наблюдаю за поведением людей и раньше всех поняла, что сейчас произойдет… Даже, наверное, раньше самого Бориса. Медсестра сказала, что если бы не мое немедленное вмешательство, то Борис мог потерять гораздо больше крови. Ха! Что, бабушка, я вела себе достойно, как настоящая принцесса? Я спасла человеку жизнь!

Ну, ладно, может, и не жизнь, но все равно, Борис мог потерять сознание, или с ним случилось бы еще что-нибудь плохое, если бы не я. Даже не знаю, что подвигло его на такой идиотский поступок. А, впрочем, знаю. Наверное, гнетущая тишина в классе ТО повлияла на психику Бориса, и он немного сошел с ума. Серьезно.

Воображаю, каково пришлось ему, если даже мне эта тишина действовала на нервы.

А случилось вот что. Мы все там сидели, каждый занимался своим делом, кроме, конечно, меня, потому что я наблюдала за Борисом. И вдруг он встал и говорит:

– Лилли, я больше так не могу! Ты не можешь так поступать со мной! Ты должна дать мне шанс доказать тебе свою вечную преданность!

Ну, или что-то такое подобное. Из-за последующих событий трудно вспомнить, что он сказал.

Правда, помню ответ Лилли. Она даже проявила некоторую доброту. Можно подумать, она чувствует перед Борисом некоторую вину за свое поведение на моем дне рождения.

– Борис, ну честно, мне так жаль, особенно из-за того, что случилось, – миленьким голоском сказала она. – Но, видишь ли, такую любовь, как у меня к Джангбу, ничто не может остановить. Невозможно удержать нью-йоркских бейсбольных фанатов, когда «Янки» выигрывают чемпионат. Невозможно удержать нью-йоркских покупателей, когда в универмагах одежды идут распродажи. Невозможно удержать воду, которая просачивается в тоннель метро на линии К, когда на улице льет страшный ливень. И точно так же невозможно удержать мою любовь. Мне очень, очень жаль, но, честно, я ничего не могу поделать. Я люблю его. Лилли говорила очень мягко. Это признала даже я, самый суровый ее критик. Но на Бориса ее слова подействовали как удар. Он страшно задрожал, а в следующую секунду схватил огромный глобус. Глобус весит едва ли не целую тонну, и такой поступок требовал поистине атлетического мастерства. Он и стоит-то в классе ТО, потому что тяжеленный и никто не может его вращать. Но администрация все же решила его не выбрасывать. Поставили к нам, вроде у нас тут хлама мало.

Ну, и вот Борис, страдающий гипогликемией, астмой, с аномальной перегородкой в носу, подверженный самым разным аллергиям, держит этот огромный тяжеленный глобус у себя над головой, как будто Атлант или еще кто-то в подобном роде.

– Лилли, – сказал он каким-то сдавленным, не своим голосом.

Я должна указать, что к этому моменту уже все находившиеся в комнате обратили внимание на происходящее: Майкл снял наушники и смотрел на Бориса очень сосредоточенно, и даже тихоня, который постоянно трудится над новым видом супер-клея, липнущего к предметам, а не к рукам (так что у вас больше не будет липких пальцев после приклеивания подошвы к ботинку), первый раз в жизни забросил свое занятие и во все глаза смотрел по сторонам.

– Если ты не возьмешь меня обратно, – сказал Борис, тяжело дыша (глобус, наверное, весил самое маленькое пятьдесят фунтов, а Борис держал его НАД ГОЛОВОЙ), – я брошу этот глобус себе на голову.

Все одновременно вдохнули. Думаю, никто не усомнился, что Борис так и сделает. Он действительно собирался обрушить этот глобус себе на голову. Глядя на написанное, я вижу, что это звучит дико. Ну что за дурь?

Но это же был класс талантливых и одаренных. Гениальные люди всегда совершают странные поступки, например бросают себе на головы глобусы. Могу поспорить, что среди нас есть гении, которые бросали себе на головы вещи еще более удивительные, чем глобусы.

Например, бетонные плиты, или кошек, или еще что-нибудь. Просто чтобы посмотреть, что будет.

А что? Они же гении.

И оттого что Борис гений, и Лилли тоже, она отреагировала на его угрозу только так, как мог отреагировать гений. Нормальная девчонка, такая, как я, закричала бы:

– Нет, Борис! Положи глобус на место, Борис! Давай поговорим, Борис!

Но Лилли, так как она гений, испытывала естественное для гениев любопытство посмотреть, что случится с Борисом, если он и вправду бросит себе на голову глобус. А может, она просто хотела посмотреть, хватит ли ее власти над ним, и потому сказала пренебрежительно:

– Ну, давай. Увидишь, что мне это безразлично.

И тут-то все и случилось. По-моему, Борис в последнюю секунду призадумался. В его одурманенный любовью мозг закралась мысль, что обрушить на голову пятидесятифунтовый глобус, возможно, не самый лучший способ справиться с ситуацией.

Борис уже собирался поставить глобус на место. Но тот выскользнул! Возможно, случайно. А может, и нарочно – то, что доктора Московитцы называют самореализовавшимся пророчеством. Например, когда вы думаете «Ах, хоть бы этого не случилось»; но вы думаете об этом слишком много, и таким образом заставляете событие произойти – случайно-нарочно. И Борис обрушил себе на голову глобус.

В момент соприкосновения с черепом Бориса глобус издал ужасающий раскатистый грохот. Липучий парень, как мне показалось, испугался, что Борис упадет на него и рассыплет его заметки.

Странно и в то же время интересно было наблюдать за реакцией каждого, Лилли подняла обе руки к щекам и так и стояла, бледная как… ну да, как смерть. Майкл выругался и бросился к Борису. Ларе выбежал из комнаты с криком:

– Миссис Хилл! Миссис Хилл!

А я, даже не осознавая, что делаю, встала, стащила с себя школьный свитер, подошла к Борису и крикнула ему:

– Сядь!

Потому что он бегал кругами, как цыпленок, которому отрубили голову. Нет-нет, я никогда не видела цыпленка, которому только что отрубили голову, и, надеюсь, никогда не увижу.

Но вы поняли, что я имею в виду.

Борис, к моему огромному удивлению, сделал то, что я ему сказала. Он осел на ближайшую парту, дрожа как Роммель во время грозы. Затем я сказала тем же командным голосом, который, казалось, мне не принадлежал:

– Убери руки!

И Борис стянул руки с головы. Я прижала свитер к маленькой дырочке на голове Бориса, чтобы остановить кровотечение, прямо как ветеринар в «Территории зверей», когда офицер Аннемари Лукас принесла ему подстреленного питбуля.

После этого начался сущий ад.

• Лилли начала плакать как ребенок, большими настоящими слезами. Я не видела такого с тех пор, как мы были во втором классе и я случайно-нарочно протолкнула лопатку ей в горло, когда мы покрывали глазурью кексы, которые по случаю дня рождения приготовили для всего класса. Я это сделала потому, что она пробовала и пробовала глазурь, и я испугалась, что не останется на кексы.

• Парень с клеем выбежал из класса.

• Миссис Хилл вбежала в класс вместе с Лар-сом и примерно с половиной учителей, которые, очевидно, все сидели в учительской и бездельничали. В средней школе имени Альберта Эйнштейна это обычное дело.

• Майкл склонился над Борисом и говорил что-то тихим успокаивающим голосом, которому, я полагаю, он научился у родителей. Им часто среди ночи звонят пациенты, по какой-то причине переставшие принимать прописанные лекарства, и говорят, что сядут в машину и начнут разъезжать взад-вперед по Меррит-парквей в клоунских костюмах.

– Все будет хорошо. Борис, у тебя все будет хорошо. Вдохни поглубже. Хорошо. Теперь еще раз. Глубоко, ровно дыши. Хорошо. Ты поправишься, все будет просто отлично. С тобой будет все просто отлично.

Я так и стояла, прижимая свитер к макушке Бориса, а глобус, который расклеился от удара, а может, и из-за крови из раны на голове Бориса, медленно катался вокруг, пока не остановился на Эквадоре.

Какая-то учительница привела медсестру, которая чуть-чуть приподняла свитер, чтобы посмотреть на рану, и сразу же прижала свитер вместе с моими руками на место. Потом она сказала тем же успокаивающим голосом, как и Майкл:

– Вставайте, молодой человек. Пройдем ко мне в кабинет.

Правда, Борис сам идти не мог. Он пытался встать, но колени у него прогибались под его тяжестью, может быть, из-за гипогликемии. Так что Ларе и Майкл чуть ли не несли Бориса в медкабинет, а я так и прижимала свитер к его голове, потому что никто меня не остановил.

Когда мы проходили к двери мимо Лилли, я мельком взглянула ей в лицо. Она действительно была бледная как смерть – ее лицо стало цвета нью-йоркского снега, такого бледно-серого, с оттенком желтого. Еще казалось, что ее немного тошнит. Что, по-моему, говорит в ее пользу.

Так что теперь Майкл, Ларе и я сидим здесь, пока медсестра пишет докладную о несчастном случае» Она позвонила маме Бориса. Мама должна прийти, забрать его и отвести к их семейному врачу. Рана от глобуса не очень глубокая, медсестра думает, что, возможно, потребуется несколько швов и противостолбнячный укол. Медсестра очень хвалила мою быструю реакцию.

– Ты ведь принцесса, да? – спросила она.

Я скромно призналась, что да.

Не могу перестать гордиться собой.

Хоть я не люблю видеть кровь по телевизору, в реальной жизни ее вид совсем меня не смутил. Когда нам на биологии показывали фильм про иглоукалывание, я сидела, зажав голову между коленями. Но вид крови, которая потоками лилась из головы Бориса, так на меня не подействовал.

Может, у меня замедленная реакция, и стрессовые посттравматические нарушения начнутся потом.

Хотя, честно говоря, если уж история с превращением меня в принцессу не привела к стрессу, я сильно сомневаюсь, что его способна вызвать картина, когда бывший бойфренд моей лучшей подруги бросает себе на голову гигантский глобус.

Ой-ой! Сюда идет директриса Гупта.

5 мая, понедельник, французский

Миа, про Бориса правда? Он действительно пытался совершить суицид на пятом уроке, ударив себя в грудь транспортиром?

Тина

Конечно, нет. Он пытался покончить с собой, уронив себе на голову глобус.

О ГОСПОДИ!!!!!!!!!! Он поправится?

Да, благодаря Майклу и мне, нашей быстрой реакции. У него, наверное, несколько дней будет сильно болеть голова. Гораздо хуже было говорить с Гуптой. Потому что она хотела знать, зачем он это сделал. А я не хотела, чтобы у Лилли были проблемы. Это не вина Лилли, так что дело даже не в этом. Я думаю…

Вот еще, конечно, так и есть, это ее вина!!!!! Ты. не думаешь, что она могла бы вести себя и получше? Боже мой, да она же практически повисла на Джангбу прямо на глазах у Бориса! А что ты сказала нашей дотошной директрисе?

А, да как обычно. Борис, должно быть, сломался из-за давления, которое оказывают на нас учителя, и почему администрация не хочет отменить годовые экзамены, как в «Гарри Поттере-2». Она не слушала, потому что ведь никто в результате этой истории не умер…

Ну и что, это же вообще самая романтическая история, которую я когда-либо слышала. Только в самых диких мечтах мужчина может так отчаянно желать завоевать мое сердце, что уронит себе на голову глобус.

Я знаю! По-моему, Лилли уже кардинально передумала все, что связано с Джангбу. Ну, мне так, по крайней мере, кажется. Вообще-то я не видела ее с тех пор, как все это случилось.

Да, кто бы мог подумать, что в хилом с виду Борисе бьется сердце героя-любовника? Вообще-то, мне почти всегда казалось, что Борис симпатичный, согласись, у него красивые руки.

РУКИ? Да кому нужны эти РУКИ?????????

Ну, знаешь, это очень важно. Ку-ку. Парни ими ПРИКАСАЮТСЯ к тебе.

Ты больная, Тина. Просто больная.

Впрочем, чья бы корова мычала. Я имею в виду свои мысли о шее Майкла. Но все равно. Я никогда в этом никому НЕ ПРИЗНАВАЛАСЬ. Вслух.

5 мая, понедельник, лимузин по дороге на бабушкины уроки

Я сегодня в школе просто звезда. Как будто того, что я принцесса, недостаточно. Теперь вся школа будет рассказывать, как мы с Майклом спасли Борису жизнь. Боже мой, мы прямо как доктор Ковач и сестра Эбби средней школы имени Альберта Эйнштейна!!!!!!!!!!!! А Майкл даже немного ПОХОЖ на доктора Ковача: темные волосы, мощная фигура…

Я вообще не понимаю, зачем моя мама хочет вызывать какую-то там акушерку. Ей надо просто поручить это дело мне. Я совершенно без труда могла бы это сделать. Все, что мне надо, это ножницы и пеленка. Да-а-а!

Боже. Я же собираюсь забросить все мысли о писательстве. Нет, мои таланты, наверное, лежат в совершенно другой сфере.

5 мал, понедельник, вестибюль в «Плазе»

Ларе только что сказал мне, что для медицинского училища надо обязательно иметь хорошие оценки по математике и естественным наукам. Я понимаю, зачем естественные науки, но зачем нужна МАТЕМАТИКА????? Почему?????? Почему американская образовательная система прямо заговор какой-то устроила, чтобы не позволить мне достигнуть моих карьерных целей?

5 мая, понедельник, по дороге домой из «Плазы»

Моя бабушка никогда не упускает случая испытать на прочность мое терпение. Я все еще парила в облаках после медицинского чуда, которое я совершила в школе. Да, это было именно чудо. И тут бабушка выдала, прервав меня:

– Так когда мне записать тебя к « Шанель » ? Я попросила отложить для тебя одно платье. Оно идеально подходит для этого вашего маленького праздника, которому ты радуешься столь бурно. Если ты хочешь получить его вовремя, необходимо сходить на примерку завтра или послезавтра.

И тогда я должна была объяснить ей, что мы с Майклом все еще не идем на выпускной.

Конечно, она не отреагировала на эти новости, как любая нормальная бабушка. Любая нормальная бабушка посочувствовала бы мне, погладила руку, дала бы несколько домашних печенюшек или доллар, или еще что-нибудь.

Но только не моя бабушка. О нет! Моя бабушка изрекла следующее:

– Значит, ты не следовала моим инструкциям.

Да-а-а! Давай, бабушка, добивай жертву.

– Чего за такое? – ляпнула я. Тут она вся перекривилась и давай:

– Что я имела в виду? Это ты хотела сказать? Тогда спроси как следует,

– Что ты имеешь в виду, бабушка? – спросила я более вежливо, хотя в душе, конечно, никакой вежливости не ощущала.

– Я имею в виду, что ты не сделала так, как я тебе сказала, Я тебе сказала, что если ты найдешь верный стимул, твой Майкл будет только счастлив сопроводить тебя на этот выпускной. Но на самом деле ты охотнее будешь сидеть сложа руки и ныть, чем предпримешь хоть какое-то действие, необходимое для достижения желаемого.

Я обиделась.

– Прошу прощения, бабушка, – сказала я, – но я сделала все, что в человеческих силах, чтобы убедить Майкла пойти на бал.

И правда, я же объяснила ему, что очень хочу пойти на выпускной. Правда, не сказала, что для меня это так важно. Ведь я не уверена, что даже если бы и сказала Майклу, как это для меня важно, он бы пошел. И КАКОВО бы тогда мне было? Я открою душу любимому человеку, а он решит, что его желание не идти на такое банальное событие, как выпускной бал, сильнее, чем его желание увидеть исполнение моей мечты?

– Напротив, не сделала, – сказала бабушка. Она щелчком выбила из пачки очередную сигарету, выпуская серый дым из ноздрей. Совершенно невыносимо видеть, как груз дженовийского трона лежит единственно на моих хрупких плечах, да еще и моя собственная бабушка проявляет такое равнодушие к вредному влиянию пассивного курения на мои легкие. – Так я же тебе уже объясняла раньше, Амелия. В ситуациях, когда противоположные стороны пытаются достичь соглашения и все же им это не удается, всегда в твоих же интересах на минуту отступить и спросить себя, чего хочет враг. Я вгляделась в нее сквозь дым.

– То есть мне следует понять, чего хочет Майкл?

– Верно.

Я содрогнулась.

– Да запросто. Он не хочет идти на выпускной. Потому что это банально.

– Нет. Это то, чего Майкл не хочет. Чего он хочет!

Мне надо было подумать.

– Мм-м-м, – промямлила я, глядя на Роммеля. Он, в свою очередь, воспользовавшись тем, что за ним никто не смотрит, принялся исподтишка сдирать с лап оставшуюся шерсть.

– Ну-у-у, – продолжала я, – наверное, Майкл хочет выступать со своей группой?

– Bien, – сказала бабушка. Это по-французски значит «хорошо». – А чего же еще он может хотеть?

– Мм-м-м, я не знаю.

Я все еще думала про его группу. В обязанности младших школьников входит помогать выпускникам подготовить их бал, хотя сами они пойти туда не могут, если только не приглашает кто-нибудь старший. Я попыталась вспомнить, какую музыку заказывали к балу. Наверное, наймут какого-нибудь диджея.

– Конечно же, ты знаешь, чего хочет Майкл, – строго сказала бабушка. – Майкл хочет то, чего хотят все мужчины.

– Ты хочешь сказать… – Я буквально обалдела от того, как бойко она все решила. – Мне надо попросить комиссию по выпускному, чтобы они пригласили выступить группу Майкла?

Бабушка явно удивилась.

– Ч-что? – спросила она и страшно закашлялась. Как легкие не выпали, удивляюсь.

Я села на свое место, буквально онемев. Мне никогда не приходила в голову эта идея, но решение проблемы, которое придумала бабушка, было просто великолепным. Ничто не порадует Майкла так, как настоящее, оплачиваемое выступление «Скиннер Бокс». И я попаду на выпускной… И не просто с мужчиной моей мечты, а с настоящим музыкантом. Есть ли в мире что-нибудь круче, чем прийти на выпускной с членом группы, которая играет на выпускном? По-моему, нет. Нет, точно нет.

– Бабушка – выдохнула я, – ты гений! Бабушка выгребла последний кусочек льда из опустевшего бокала.

– Я ни малейшего понятия не имею о том, что ты говоришь, Амелия, – сказала она.

Но я знала, что на самом деле бабушка в первый раз решила проявить скромность.

Потом я вспомнила, что вообще-то должна сердиться на нее из-за Джангбу.

– Но, бабушка, побудь минуту серьезной. Вся эта история с помощниками официантов… забастовка. Ты должна что-то сделать. Все это началось из-за тебя, ты же знаешь.

Бабушка пронзила меня взглядом сквозь голубой дым новой сигареты, которую она только что зажгла,

– Ах ты, неблагодарная маленькая девчонка, – сказала она, – я решила все твои проблемы, и так-то ты выражаешь мне свою признательность?

– Я серьезно, бабушка, – сказала я, – ты должна позвонить в «Хот Манже» и сказать им о Роммеле. Скажи, что все это случилось из-за тебя и они должны снова взять Джангбу на работу. Иначе это нечестно. Бедный парень работу потерял!

– Другую найдет, – отмахнулась бабушка.

– Без рекомендаций не найдет, – указала я.

– Ну тогда может возвращаться в свою страну, я уверена, его родители скучают по нему.

– Бабушка, он из Непала, из страны, которая в течение долгих десятилетий находилась под гнетом Китая. Он не может туда вернуться. Там он будет голодать.

– Я не желаю больше это обсуждать, – высокомерно заявила бабушка, – назови мне десять блюд, традиционно подаваемых в Дженовии на королевской свадьбе.

– Бабушка!

– Назови!

И у меня не было другого выбора, как залпом выпалить десять блюд, традиционно подаваемых в Дженовии на королевской свадьбе. Оливки, итальянская закуска – макаронное ассорти, макароны, рыба, мясо, салат, хлеб, сыр, фрукты, десерт. Надо запомнить: когда Майкл и я будем жениться, надо делать это не в Дженовии или же попросить королевских поваров приготовить только вегетарианскую пищу.

Не понимаю, как человек, который способен совершать такие ужасные поступки (я имею в виду бабушку), может выдать такую прекрасную идею, как пригласить группу Майкла сыграть на выпускном.

Но, думаю, даже Дарт Вейдер был способен на такое. Не могу думать об этом сейчас, но уверена, что был.

5 мая, понедельник, 21.00, моя комната

Плохие новости: я провела весь вечер над последними номерами «Атома», пытаясь выяснить, кто же председатель комитета по выпускному. Хотела послать этому человеку сообщение с просьбой рассмотреть «Скиннер Бокс» как возможную альтернативу диджею, которого, я знаю, они пригласили.

Можете представить себе глубину моего разочарования, когда я наконец случайно наткнулась на статью, которую искала, и увидела ужасный ответ, написанный черным по белому: Дана Уайнбергер.

ЛАНА УАЙНБЕРГЕР – в этом году председатель комиссии по выпускному.

Ну вот и все. Я погибла. Возможностей попасть мне на этот бал НЕ ОСТАЛОСЬ. Лана скорее откажется от своей специальной диеты, чем наймет группу моего пария. Лана ненавидит моих друзей и всегда ненавидела.

Не могу сказать, что ее чувство остается безответным с моей стороны.

И что мне ТЕПЕРЬ делать? Я НЕ МОГУ пропустить выпускной. Просто НЕ МОГУ!!!!!!!!

Но, по-моему, мои проблемы – не самые большие. В этом мире есть ситуации и похуже. Например, у Бориса. Только что получила от него сообщение.

ДжошБелл2: Миа, я хотел сказать тебе спасибо за то, что ты сегодня для меня сделала. Прямо не знаю, почему я повел себя так глупо. Наверное, просто чувства перехлестнули через край. Я так ее люблю! Но теперь мне ясно, что мы судьбой не предназначены друг другу, как я долго думал (наконец я это осознал, смешно, да?). Лилли подобна дикому мустангу, рожденному быть свободным. Теперь я вижу, что ни один парень – по крайней мере, такой как я, – не в состоянии укротить ее. То, что у тебя с Майклом – бесценное сокровище, Миа. Это так редко и красиво – любить и быть любимым.

Борис Пелковски.

Р.S. Моя мама говорит, что вычистит твой свитер к концу недели, и я смогу отдать его тебе. Она говорит, что наша химчистка удалит кровь, и никаких пятен не останется.

Б.П.

Бедный Борис! Представляет Лилли диким мустангом. Диким грибом уж тогда, скорее. Но мустангом? Ужас.

Надо бы проверить, чем она сейчас занимается. Когда я видела ее последний раз, Лилли была мало на себя похожа, стояла вся бледно-зеленая и смотрела нам вслед. Я написала ей совершенно невинное, не содержащее ни слова обвинений, дружелюбное письмо, чтобы выяснить ее состояние после сегодняшних суровых испытаний.

Можете ли вы вообразить мое возмущение, когда в ответ на мои усилия пришло следующее:

ЖнскПрава: Здорово, П.Д.!

(ПэДэ – прозвище, которое решила мне дать Лилли несколько недель назад. Расшифровывается как принцесса Дженовии. Я сто раз просила не назвать меня так, но она настаивает. Может, потому, что я имела неосторожность известить ее о том, как меня это раздражает?)

Что ты? Тебя так не хватало на сегодняшней пресс-конференции АУВШПНУДП. Похоже, мы можем привлечь к нашему делу и гостиничный профсоюз. Если мы привлечем к забастовке отели, как уже привлекли ресторанных работников, то сможем поставить город на колени! Наконец люди поймут, что с обслуживающим персоналом шутки плохи! И простым людям надо платить достойную зарплату!

Тебе не кажется, что Борис очень странно вел себя сегодня днем? Должна признаться, я даже немного испугалась, Я понятия не имела, что он, оказывается, псих. Впрочем, он же музыкант. Я должна была догадаться. Вы с Майклом здорово справились с ситуацией, молодцы. Прямо доктор Маккой и медсестра Чапел. Хотя, думаю, ты бы хотела, чтобы я сравнила вас с доктором Ковачом и медсестрой Эбби. Вы очень были на них похожи.

Так, стоп. Мама просила меня расставить тарелки по местам.

Лил.

Р.S. Сегодня вечером после пресс-конференции Джангбу сделал самую классную вещь: он подарил мне розу из киоска на Канал-стрит. Таа-аа-аа-ак романтично! Борис никогда мне роз не дарил.

Признаюсь: я была потрясена. От того, что Лилли может так бесцеремонно отмахиваться от боли Бориса. Этим ее «Что ты?» Тем, что она сравнила нас с героями «Звездного пути»… Обычно она с пренебрежением относится к проявлениям поп-культуры. Но самый страшный шок я испытала из-за того, что всех музыкантов она обозвала психами. Ку-ку! Ее брат, а МОЙ БОЙФРЕНД – музыкант! У нас, конечно, есть проблемы, но не потому, что он псих. Фактически, мои проблемы с Майклом имеют под собой основание; он, Козерог, СЛИШКОМ твердо стоит на земле, тогда как я, своевольный Телец, постоянно хочу приятно разнообразить наши отношения.

Я сразу ей ответила. Я так злилась, что даже руки дрожали.

ТлстЛуи: Лилли, интересно ли тебе будет узнать, что Борису наложили два шва и сделали противостолбнячный укол из-за того, что случилось сегодня в классе ТО. Более того, у него, возможно, сотрясение. Может, ты оторвешься от помощи Джангбу, парню» с которым ты познакомилась ТРИ ДНЯ НАЗАД, и выразишь хоть каплю сочувствия своему бывшему бойфренду, с которым встречалась ЦЕЛЫХ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ.