Текст книги "Принцесса в розовом"

Автор книги: Мэг Кэбот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

МАМА и МИСТЕР ДЖ.

Мобильный телефон!! Ура!! Собственный!!

К сожалению, они сопроводили телефон лекцией о том, что дарят его только затем, чтобы вызвать меня, как только мама почувствует приближение схваток, так как она хочет, чтобы я при этом всем присутствовала. Этого не будет, клянусь, но я воздержалась от спора с женщиной, которая хочет в туалет по-маленькому все двадцать четыре часа в сутки. Так вот, чтобы я была там, в той же комнате, где она собирается рожать моего братика или сестренку, они и будут звонить мне на мобильник. Для того и подарили. Еще минут сорок внушали, что звонить можно только внутри страны, никаких таких международных трансатлантических. Чтобы я даже не надеялась, что смогу позвонить Майклу из Дженовии,

Но я, конечно, никакого внимания на этот бред не обратила, ведь телефончик же мобильненький!!! УРА!!! Хоть что-то совпало со списком!!

БАБУШКА

Очень странно, но и бабушка подарила мне кое-что из моего списка. Не гимнастические кольца, конечно, не щетку для Толстого Луи, не новый комбинезон. Это было письмо, объявляющее меня официальным спонсором настоящей» живой африканской девочки-сиротки по имени Иоанна!!!!!! Бабушка сказала:

– Я не могу помочь тебе преодолеть мировой голод, но, по крайней мере, могу помочь тебе кормить хотя бы одну маленькую девочку, чтобы она не ложилась спать голодная.

Я так изумилась, что чуть не ляпнула:

– Бабушка, ты же ненавидишь бедных!

Это правда, страшно ненавидит. Когда бабушка видит сбежавших из дома подростков – панков и рокеров, которые сидят у Линкольн-Центра в кожаных куртках и Док Мартенах, с самодельными плакатами «Бездомный и голодный», она всегда шипит:

– Если бы вы перестали тратить деньги на татуировки и пирсинг, то вполне могли бы снять чудесную квартирку в «Нолите»!

Но, наверное, Иоанна – другое дело, так как у нее, скорее всего, нет родителей где-нибудь в Вестчестере, которые сходят с ума от беспокойства за нее.

Я не знаю, что такое случилось с бабушкой. Я ждала, что она подарит мне норковую накидку или еще что-нибудь не менее чудовищное. Но дать мне что-то, чего я действительно хотела… Помогать мне кормить голодного ребенка… Это очень заботливо с ее стороны. Я все еще не пришла в себя от удивления.

По-моему, мои мама с папой точно так же обалдели. Папа, как увидел, что подарила мне бабушка, так сразу заказал себе графинчик коньяка, А мама несколько минут просидела молча. Это случилось впервые после того, как она забеременела. Я не шучу, это правда.

Затем свой подарок вручил мне Ларе. Это, конечно, неправильно, по дженовийскому этикету не положено принимать подарки от телохранителя. Вот, например, посмотрите, что случилось с принцессой Стефани из Монако: ее телохранитель подарил ей подарок ко дню рождения, и она ВЫШЛА ЗА НЕГО ЗАМУЖ. Все это было бы прекрасно, если бы у них были какие-нибудь общие интересы. Но телохранитель Стефани не интересовался выщипыванием бровей, а она явно ничего не знала о приемах джиу-джицу, так что пришлось ей начинать все сначала.

Но Ларс, конечно, многое вложил в свой подарок.

ЛАРС

Настоящая бейсбольная кепка команды « Бомба» нью-йоркской полиции, которую Ларе получил от офицера этой команды, когда проверил номера «Плазы» на предмет обнаружения взрывных устройств перед приездом Папы Римского. И подарить ее мне – необыкновенно мило со стороны Ларса, потому что я знаю, как он ею дорожит. Этот подарок доказывает настоящую преданность Ларса мне. И я сильно сомневаюсь, что он хочет жениться на мне, так как он влюблен в мадемуазель Кляйн, как и все нормальные мужики, которые оказываются в радиусе пяти метров от нее.

Но самый лучший подарок, конечно же, был от Майкла. Он не стал дарить его мне перед всеми. Он подождал, пока я встану, чтобы пойти в туалет (где я сейчас и нахожусь), и пошел вслед за мной. И, как только я начала спускаться вниз по ступеням, ведущим в комнату для леди, сказал:

– Миа, это тебе. С днем рождения, – и протянул мне плоскую маленькую коробочку, завернутую в золотую фольгу.

Я удивилась почти так же сильно, как и когда бабушка подарила мне свой подарок.

– Майкл, – только и могла произнести я, – ты же уже сделал мне подарок! Ты написал мне песню! Тебя наказали из-за меня!

Но он покачал головой,

– Ерунда. Это был не подарок. Вот подарок.

Коробочка была маленькая и плоская, и я подумала: а вдруг это пригласительные билеты на выпускной… Я подумала: а вдруг Лилли сказала Майклу, как сильно я хочу пойти туда с ним, и он пошел и купил эти билеты, чтобы удивить меня.

Конечно, когда я открыла коробочку, то удивилась. Потому что там были вовсе не пригласительные на выпускной.

Но тоже потрясающая вещь.

МАЙКЛ

Ожерелье с крошечной серебряной снежинкой.

– Это с Зимнего Карнавала, – сказал он, будто боялся, что я не узнаю. – Помнишь, с потолка в спортзале свисали бумажные снежинки?

Естественно, я помню снежинки. У меня есть одна, хранится в ящике прикроватного столика.

И, да, это, конечно, не билеты на выпускной бал и не амулет с гравировкой «Собственность Майкла Московитца», но уже очень, очень близко.

И я обняла Майкла прямо там, на лестнице, и крепко-крепко поцеловала, прямо перед официантами, и гардеробщицей, и еще кем-то там. И мне все равно, кто именно смотрел. Честное слово, в тот момент любой корреспондент мог снять целую серию кадров и вывесить завтра во всех газетах под заголовком «Принцесса занимается любовью в общественных местах », и мне бы было все равно! Даже глазом бы не моргнула! Вот как я была тогда счастлива.

То есть не была. А счастлива. Вот как я счастлива. Какая я счастливая. Даже пальцы дрожат, когда я пишу все это, потому что впервые в жизни, кажется, я достигла верхних веток дерева Юнга по самоакту…

Секунду. Что это там за страшный шум? Будто бьется посуда, лает собака и кто-то страшно визжит»…

О господи. Это бабушка визжит.

2 мая, пятница, полночь, моя комната

Мне следовало догадаться, что все так хорошо быть не может. Я имею в виду мой день рождения. Все шло так правильно с самого начала! Конечно, никто не отменял моей поездки в Дженовию, и на выпускной пока не пригласили. Но все остальное было просто чудесно. Все мои любимые (ну, почти все) сидели за общим столом и не ругались. Я получила все, что хотела (ну, почти все). Майкл написал мне песню. И подарил ожерелье со снежинкой. И еще ведь мобильник!

Впрочем, стоп. Речь же сейчас идет обо мне. Я думаю, что в пятнадцать лет уже можно подводить какие-то жизненные итоги. Так вот, у меня до сих пор не наладилась нормальная жизнь. Ни нормальная жизнь, ни нормальная семья и, определенно, ни нормального дня рождения.

Правда, на этот раз наметилось некоторое исключение, так как этот день рождения мне испортила не бабушка. А бабушка вместе со сбоим Роммелем.

Спрашивается, кому придет в голову принести в РЕСТОРАН СОБАКУ? Мне все равно, что во Франции это считается нормой. Мало ли что там принято, в этой Франции. Во Франции девушки не бреют подмышки, и это нормально. Этот факт что-нибудь говорит вам о Франции? И они там едят улиток. УЛИТОК. Да кто, если он находится в здравом рассудке, будет думать, что раз что-то считается нормальным во Франции, то оно будет считаться нормальным и в Соединенных Штатах?

Я скажу, кто. Моя бабуленька, вот кто.

Честно. Ей даже непонятно, почему поднялся такой тарарам.

– Естественно, – говорит, – я взяла Роммеля с собой.

В ресторан. На мой праздничный ужин. Моя бабушка принесла СОБАКУ на МОЙ ПРАЗДНИЧНЫЙ УЖИН.

Она сказала, что как только оставляет Роммеля одного, он сразу начинает облизывать себя так, что выдирает всю шерсть. Это навязчивое нарушение психики, и диагноз этот поставил королевский ветеринар из Дженовии. Он еще прописал Роммелю успокоительное.

Я не шучу: Роммель пьет успокоительное. Но я лично считаю, что дело не в навязчивом психозе, а в том, что он живет с бабушкой. Если бы МНЕ пришлось все время жить с бабушкой, я бы точно выдрала себе все волосы, которые бы только смогла достать.

Но даже если допустить, что ее собака страдает нарушениями психики, все равно это не причина приносить ее НА МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ. В дамской сумочке от «Гермеса». Со сломанной застежкой, между прочим.

Так что же случилось, пока я сидела в дамской комнате? Ах, да, Роммель сбежал от бабушки. И как начал носиться из угла в угол по всему ресторану, уворачиваясь от тех, кто пытался его поймать. Любой, сбежавший от бабушки, метался бы так же.

Могу вообразить, что подумали официанты и метрдотель при виде лысого жирненького карликового, который то прятался под столики, покрытые скатертями, то выскакивал из-под них. Вообще-то я знаю, что они подумали. Они подумали, что Роммель был гигантской крысой. Неудивительно, ведь без шерсти, да в полумраке он очень сильно смахивает на грызуна. Но мне кажется, что те посетители, которые с диким визгом вскочили на стулья, тоже поступили неправильно. Некоторые же (Майкл мне потом рассказал) достали фотоаппараты и давай снимать все вокруг. Я уверена, завтра в какой-нибудь японской газете появится статья о том, что на Манхэттене развелось столько крыс, что даже в четырехзвездочных ресторанах от них спасу нет.

Я не видела, что произошло дальше, но Майкл сказал, что события разворачивались как в фильме База Лурмана, разве что Никол Кидман не было видно: помощник официанта по уборке со столов грязной посуды, видимо, не успел заметить возни, происходящей в зале. Он вышел из-за колонны с огромным подносом в руках. На подносе стояли полупустые тарелки с остатками супа из лобстеров. Внезапно Роммель, которого папа загонял к салатной стойке, изменил направление и кинулся под ноги бедному помощнику, и через мгновение суп-пюре из лобстеров летел во все стороны.

К счастью, значительная часть этого блюда приземлилась на бабушку. Она-то как раз это заслужила. Ее костюм от Шанель был покрыт страшными кляксами. Ну, и нечего было тащить свою СОБАКУ на МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ. Хотелось бы мне, конечно, посмотреть на это зрелище. Бабушка, покрытая супом. Хотя никто из присутствовавших в этом не признался, я уверена: у бабушки в супе был смешной вид. Клянусь, если бы это был единственный подарок на день рождения, я была бы счастлива на все сто.

Но к тому моменту, как я пришла из туалета, бабушка уже была тщательно обтерта метрдотелем. От супа остались лишь мокрые пятна по всему ее телу. То есть, костюму. Я пропустила все веселье (как обычно). Вместо этого я подоспела как раз к тому моменту, когда метрдотель надменно приказывал бедному помощнику официанта вернуть полотенце: он был уволен.

УВОЛЕН!!! И за что? За то, в чем абсолютно не был виноват!

Джангбу – так его звали, выглядел так, будто сейчас заплачет. Он без перерыва бормотал извинения. Но это уже было не важно. Потому что если ты проливаешь суп на вдовствующую принцессу в городе Нью-Йорке, то можешь помахать карьере в ресторанном бизнесе ручкой. Ну, это то же самое, если бы повар изысканной кухни в Париже ходил бы в Макдональдс. Или П. Дидди купил бы нижнее белье в «Уолл-Марте». Или если бы Ники и Париж Хилтон в субботу вечером валялись бы дома, на диване, а не пошли бы в ночной клуб. Это все просто НЕВОЗМОЖНО.

Я попыталась заступиться за Джангбу перед метрдотелем, после того как Майкл все мне рассказал. Я сказала, что никоим образом ресторан не должен нести ответственность за поступки собаки моей бабушки. Собаки, которой здесь даже нельзя появляться.

Но ничего не вышло. В последний раз я видела Джангбу, когда он грустно шел к кухне.

Я попыталась поговорить с бабушкой, пострадавшей стороной (якобы пострадавшей, потому что на ней нет ни царапинки), чтобы она уговорила метрдотеля взять Джангбу на работу обратно. Но она оставалась неподвижной, словно камень, и не вняла моим мольбам. Даже когда я напомнила ей, что многие, кто работает помощниками официантов – иммигранты, совсем недавно здесь живут и должны посылать деньги семьям, оставшимся дома. Даже после этого она не смягчилась.

– Бабушка, – в отчаянии воскликнула я, – да чем же Джангбу отличается от Иоанны, африканской сироты, которую ты поддерживаешь от моего имени?! Оба всего лишь пытаются пройти свой жизненный путь до планете, которая называется Земля.

– Разница между Иоанной и Джангбу в том, – сказала бабушка, прижимая к себе Роммеля и пытаясь успокоить его (а для того, чтобы поймать его, потребовались объединенные усилия Майкла, моего папы, мистера Джанини и Ларса, причем схватили его за секунду перед тем, как он собирался выскочить на улицу, прямо на Пятую авеню, на свободу), – что Иоанна, в отличие от Джангбу, НЕ ПОЛИВАЛА МЕНЯ СУПОМ!

Боже, какой она иногда бывает стервой. Сейчас я сижу и знаю, что где-то в этом городе, скорее всего в Квинсе, есть молодой человек, чья семья, возможно, будет голодать, и все из-за МОЕГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ. Все правильно. Джангбу потерял работу из-за того, что Я РОДИЛАСЬ.

Я уверена, что где бы Джангбу сейчас ни был, он бы хотел, чтобы меня не было. Чтобы я даже не рождалась!

И я не могу сказать, что осуждаю его за это желание.

2 мая, пятница, 1.00, моя комната

Мое ожерелье со снежинкой такое славное, такое милое, такая прелесть, несмотря ни на что. Никогда в жизни не сниму его.

2 мая, пятница, 1.05, моя комната

Ну, разве что, если пойду плавать. Потому что не хочу потерять.

2 мая, пятница, 1.10, моя комната

Он любит меня!

2 мая, пятница, алгебра

О господи! Уже весь город в курсе вчерашней истории с бабушкой в ресторане. Видимо, сегодня других новостей нет, потому что даже «Пост » упомянул об этом. В колонке справа на первой странице в углу: «Королевский скандал».

«Принцесса и горошина» – сообщает «Дейли ньюс». Между прочим, суп был вовсе не гороховый, а из лобстеров.

Даже «Тайме» об этом написала! Вроде бы «Нью-Йорк тайме» считает ниже своего достоинства печатать статьи на такие темы, а вот и нет, вон она, статейка, в разделе «Метро». Лилли сразу сунула мне газеты под нос, как только они с Майклом влезли в лимузин.

– Слушай, ну твоя бабушка на этот раз отколола! – сообщила Лилли.

Будто без нее это не понятно. Будто меня не мучит чувство вины из-за того, что я, пусть и ненамеренно, стала причиной увольнения Джангбу.

Хотя, должна признаться, от скорби по Джангбу меня отвлек Майкл. Он так суперски выглядел! Впрочем, как обычно, когда он утром садится в лимузин. Ведь он только что побрился, и его лицо такое гладкое. У Майкла не очень много волос на лице, но к концу дня, когда мы предпочитаем целоваться, щеки Майкла слегка напоминают наждачную бумагу. Вообще-то я не могу не думать, что по утрам с Майклом целоваться было бы намного приятнее, чем вечером, потому что лицо у него тогда совсем гладкое. А получается, что целуемся мы с ним вечерами, когда его лицо царапается. Особенно шея. Нет, я вовсе не собиралась целовать своего парня в шею. Странно как-то это…

Не знаю про шеи других, но у Майкла шея очень славная. Иногда, очень редко, когда мы остаемся одни, я утыкаюсь носом Майклу в шею и просто вдыхаю. Я знаю, это звучит странно, но шея Майкла пахнет так здорово, очень-очень приятно, как мыло. Мыло и что-то еще. Что-то, отчего я уверена, что со мной все будет в порядке и со мной никогда ничего плохого не случится, когда Майкл обнимает меня, а я нюхаю его шею.

ЕСЛИ БЫ ОН ЕЩЕ МЕНЯ И НА ВЫПУСКНОЙ ПРИГЛАСИЛ!!!!!!!! Мы бы танцевали, и я всю ночь нюхала бы его шею, и никто бы об этом не знал…

Так, секундочку. Что это я там писала, пока не отвлеклась на запах майкловской шеи?

А, да. Бабушка. Бабушка и Джангбу.

Ни в одной статье о вчерашнем вечере не сказано ни слова об участии Роммеля. Ни в одной. Ни единого намека на вину бабушки. Ну что вы!

Но Лилли знает об этом, так как Майкл все ей рассказал.

– Вот что надо делать, – сказала она. – В классе талантливых и одаренных мы нарисуем транспаранты и после школы выйдем.

– Куда? – спросила я. Я совершенно не поняла, о чем она говорит, потому что все еще думала про гладкую шею Майкла.

– Да к «Хот Манже», – ответила Лилли, – будем протестовать.

– Против чего? – тупо спросила я, поскольку была занята мыслью о том, нравится ли Майклу нюхать мою шею так же, как мне нравится нюхать его. Честно говоря, я даже не помню, нюхал ли он вообще ее когда-нибудь. Он же выше меня, и мне гораздо проще подтянуть свой нос к его шее и понюхать. Но если он начнет нагибаться ко мне, чтобы понюхать шею, то это, во-первых, будет странно выглядеть, во-вторых, наверное, просто неудобно.

– Да против бессовестного увольнения Джангбу Панасы! – заорала Лилли.

О, супер! Теперь я знаю, чем мне заняться после школы. Будто у меня нет других проблем:

а) Уроки принцессы с бабушкой.

б) Домашняя работа.

в) Беспокойство из-за праздника, который готовит мне мама в субботу вечером: а вдруг никто не придет, а если придет, вдруг мама и мистер Дж. отмочат что-нибудь такое, за что мне будет стыдно. Например, мама может рассказать кому-нибудь о том, что происходит у нее внутри, а мистер Дж. может начать играть на своей ударной установке.

г) Меню для «Атома» на следующую неделю.

д) Папино навязчивое желание утащить меня на два летних месяца в Дженовию.

е) Мой парень до сих пор не пригласил меня на выпускной.

О нет, давайте я просто ЗАБУДУ ОБО ВСЕМ ЭТОМ и буду переживать за Джангбу. Не поймите меня неправильно: меня, конечно, волнует его судьба, но у меня и своих проблем по горло. Ну, например, хотя бы то, что мистер Дж. раздал контрольные, написанные в понедельник, и на моей стоит огромный красный трояк с длинным жирным минусом и приписка: «Надо поговорить».

Н-да, мистер Джанини, мы случайно не виделись сегодня утром за завтраком? Тогда не могли все сказать?

О господи, Лана обернулась и грохнула сегодняшнюю «Нью-Йорк ньюсдей» на мою парту. Там огромная фотография моей бабушки с Роммелем на руках, покидающей «Хот Манже», и пятна лобстерного супа-пюре заметно выделяются на блузке.

– В твоей семейке хоть один здоровый есть? – спросила она мерзким шепотом.

Знаешь что, Лана? Оч-чч-ень хороший вопрос.

2 мая, пятница, французский

Не могу поверить, что сказал Мистер Дж. Он имел наглость ТАКОЕ ляпнуть! Он предположил, что мои отношения с Майклом МЕШАЮТ мне учиться! Как будто Майкл не пытается помочь мне понять эту алгебру. Ау!

Да, Майкл каждое утро заходит ко мне перед уроками. Ну и что? Это кому-то вредит? Нет, конечно, это безумно раздражает Лану, так как Джош Рихтер никогда в жизни не приходил к НЕЙ перед уроками, потому что ему некогда: он любуется на себя в зеркало в мальчишеском туалете. Ну, и как ЭТО может отвлекать меня от занятий?

Я собираюсь серьезно поговорить с мамой, потому что, похоже, скорое рождение его первого ребенка превращает мистера Дж. в человеконенавистника. Вовсе не страшно, что я получила 69 за последнюю контрольную. Имеет человек (это я) право плохо себя чувствовать? Это же не значит, что мои оценки прямо уж и ухудшаются, или что я провожу с Майклом слишком много времени, или что постоянно, на протяжении целого дня мечтаю только о том, как бы понюхать его шею.

И наезд мистера Дж., насчет того что я якобы весь второй урок писала в своем дневнике, просто смехотворен. Когда он минут десять подряд объяснял что-то про многочлены, я очень внимательно его слушала. ТАК ЧТО НЕ НАДО, ПОЖАЛУЙСТА!!!

А то, что я семнадцать раз написала «Его Королевское Высочество Майкл Московитц Ренальдо» на последней странице тетради – так это же просто ШУТКА! Боже, мистер Дж., что с вами? У вас же было когда-то чувство юмора.

2 мая, пятница, биология

Это… Он пригласил тебя вчера вечером? На твоем праздничном ужине?

Нет.

Миа! До выпускного осталось всего лишь восемь дней. Тебе надо взять все в свои руки и спросить его самой.

ШАМИКА!!! Ты же знаешь, я не могу.

Имей в виду, что сейчас – решающий момент. Если он не пригласит тебя завтра на праздничной вечеринке, ты уже не сможешь согласиться, если он пригласит тебя позже. Ведь у девушки должна быть гордость.

Тебе легко рассуждать, Шамика. Ты – член команды болельщиц.

Да уж. А ты принцесса! Ты знаешь, о чем я.

Миа, не позволяй ему так себя вести! Пусть парни ходят вокруг тебя на цыпочках… и неважно, сколько песен они написали тебе или сколько снежинок подарили. Ты должна показывать, кто в доме хозяин. То есть хозяйка – ТЫ.

Иногда ты рассуждаешь, прямо как моя бабушка.

ЭЭЭЭЭЭЭЭЭХХХХХХХХХХХХ!

2 мая, пятница, ТО

О господи, Лилли никак не успокоится насчет Джангбу. Мне, конечно, тоже жаль парня, но я не собираюсь лезть в личную жизнь человека, пытаясь разузнать его домашний номер телефона. Особенно, используя при этом некий королевский ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НОВЕНЬКИЙ ФИРМЕННЫЙ ТЕЛЕФОНЧИК.

Я еще НИ РАЗУ не звонила с него. Лилли позвонила уже пять раз.

Вся эта история с помощником официанта совершенно вышла из-под контроля. Лесли Хо, главный редактор «Атома», подошла к нашему столику во время ланча и спросила, не могла бы я всесторонне осветить это событие к выходу номера в понедельник. Во всяком случае, мне предложили написать настоящий репортаж с места событий, а не меню на следующую неделю. Неужели Лесли и правда думает, что я подходящий человек для написания такой статьи? Неужели она думает, что статья получится беспристрастной? Конечно, я уверена, что бабушка не права, но она же моя БАБУШКА, между прочим.

Мне совершенно не кажется, что эта дурацкая история стоит репортажа в газете школьных новостей. Думаю, надо бросать этот «Атом» и начинать работать над романом.

Тина спросила меня, что я собираюсь делать – ведь Майкл так и не пригласил меня на выпускной.

– Да что я МОГУ поделать? – заныла я. – Мне остается лишь сидеть и ждать, как ждала Джейн Эйр мистера Рочестера, когда он играл в бильярд с Бланш Ингрэм!

На это Тина ответила:

– А я считаю, что ты должна что-то сказать. Может, завтра вечером, на твоем дне рождения?

Ну да, классно. Я на самом деле с радостью жду этот праздник, разве что боюсь, что мама заловит кого-нибудь и расскажет о своем немыслимо сплющенном мочевом пузыре, а теперь? Все пропало. Потому что я точно знаю: Тина будет смотреть па меня весь вечер, показывая, как она хочет, чтобы я спросила Майкла про выпускной. Чудесно. Спасибо, дорогая подруга.

Лилли принесла мне огромный плакат: «Хот Манже» – НЕ АМЕРИКАНСКИЙ!»

Я напомнила Лилли о том, что все и так уже знают: «Хот Манже» – не американский. Это французский ресторан. Лилли резонно ответила:

– Видишь ли, то, что его владелец родился во Франции, еще не причина поступать вне соответствия с нашими национальными законами и традициями.

Я сказала, что как раз один из наших законов и есть право нанимать и увольнять кого угодно. В определенных рамках, конечно.

– Миа, а на чьей стороне ты? – вдруг спросила Лилли.

– На твоей, конечно, – ответила я, – на стороне Джангбу, то есть.

Лилли не понимает, что у меня слишком много проблем, и я не могу думать еще и о проблемах какого-то помощника официанта, который и так постоянно меняет работу. Я беспокоюсь о лете, не говоря уже об оценках по алгебре. У меня теперь есть африканская сирота, за которую я несу ответственность. Не могу я все бросить и бороться за возвращение Джангбу на работу. Мне не до того – я не могу дождаться приглашения на выпускной от собственного парня.

Я вернула Лилли плакат и сказала, что приду на митинг протеста после школы, так как мне надо ехать на урок королевского этикета в «Плазу». Лилли обвинила меня в том, что я больше забочусь о себе, чем о трех голодных детях Джангбу. Я спросила, откуда ей известно о том, что у Джангбу трое детей. Ведь насколько я знаю, пресса об этом не упоминала, а Лилли так и не удалось отыскать его. Но она сказала, что это было выражение не буквальное, а фигуральное.

Меня, конечно, волнует судьба Джангбу и его фигуральных детей. Но мы живем в мире, где человек человеку волк, и в данный момент у меня свои проблемы. Думаю, Джангбу понял бы.

Но я уверила Лилли, что попытаюсь уговорить бабушку, чтобы она в свою очередь попыталась уговорить хозяина «Хот Манже» взять Джангбу обратно на работу. Мне кажется, уж это я смогу сделать, принимая во внимание то, что именно из-за моего присутствия на Земле бедный парень потерял средства к существованию.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ

Алгебра: кто знает.

Английский: да кому это надо.

Биология: какая разница.

Здоровье и безопасность: пожалуйста.

ТО: если бы.

Французский: что-то было.

Мировые цивилизации: еще что-то.

2 мая, пятница, лимузин по дороге домой от бабушки

Бабушка решила вести себя так, будто вчера вечером ничего не случилось. Будто не она притащила своего пуделя на мой день рождения в ресторан, и по причине этого не был уволен невинный человек. Будто не ее лицо фигурировало на первых страницах всех газет на Манхэттене, за исключением разве что «Тайме». Она спокойно рассуждала о том, что в Японии существует правило: нельзя втыкать палочки в рис, лежащий в чаше, вроде бы таким образом выказывается неуважение к мертвым.

Что-то в этом роде. Как будто я собираюсь в ближайшее время ехать в Японию. Привет, по всей видимости, я не иду даже на ВЫПУСКНОЙ.

– Бабушка, – сказала я, не в силах больше сдерживаться, – мы будем говорить о том, что случилось вчера вечером за ужином, или ты предпочитаешь притворяться, что ничего не произошло?

Бабушка бросила на меня взгляд, полный невинного изумления.

– Амелия, прости, дорогая, – сказала она, – не понимаю, о чем ты?

– Вчера вечером, – проговорила я, – на моем праздничном ужине в ресторане «Хот Манже» из-за тебя уволили помощника официанта. Во всех утренних газетах об этом писали.

– Ах, вот ты о чем, – протянула бабушка.

– Ну, и? – спросила я. – И что ты собираешься делать?

– Делать? – изумилась бабушка. – Ничего. А что тут можно поделать?

За годы общения с бабушкой я могла бы уже к ней привыкнуть и не удивляться ее выходкам так сильно. Она иногда бывает такой эгоистичной, просто ужас.

– Бабушка, человек из-за тебя потерял работу, – отчаянно воскликнула я, – сделай что-нибудь! Может, он голодает.

Бабушка подняла глаза к потолку.

– Святые небеса, Амелия. Я уже достала тебе сироту. Теперь ты хочешь усыновить и помощника официанта?

– Нет. Но, бабушка, Джангбу не виноват, что пролил на тебя суп. Он же не нарочно. Виновата, между прочим, твоя собака.

Бабушка прикрыла Роммелю уши.

– Тише, не кричи так, – сказала она, – он очень чувствительный. Ветеринар сказал…

– Да мне плевать, что сказал ветеринар, – заорала я, – бабушка, тебе обязательно надо что-то сделать! Мои друзья сейчас там, у ресторана, на митинге! Прямо сейчас! На демонстрации протеста!

Просто чтобы подчеркнуть драматичность момента, я схватила пульт и включила телевизор, «Нью-йоркский первый».

Я совершенно не ожидала, что там покажут Лилли с ее плакатами! Я-то ожидала сообщение о какой-нибудь пробке. Ну что-то вроде того, что машины не могут проехать из-за толпы зевак, которые смотрят на глупость, совершаемую Лилли.

Так что можно вообразить мое удивление, когда репортер начал описывать « необычайную сцену у дверей «Хот Манже», модного четырехзвездочного ресторана на Пятьдесят седьмой улице, а потом показал Лилли, которая маршевым шагом ходила по кругу с огромным плакатом, на котором было написано: «Хот Манже» – БЕСЧЕСТНЫЙ». Еще меня поразило количество учащихся нашей школы, пришедших на эту демонстрацию. Я-то думала, что придет Борис и школьный социалистический кружок. Эти вообще появляются на любом митинге протеста, против чего бы кто-либо ни протестовал. Самой большой неожиданностью для меня оказалась толпа незнакомых взрослых мужчин. Они маршировали вместе с Лилли и другими нашими.

Журналист скоро объяснил, что там происходит.

– Помощники официантов со всего города пришли сюда, к «Хот Манже», чтобы выразить солидарность Джангбу Панасе, работнику, уволенному вчера вечером из ресторана после инцидента с вдовствующей принцессой Дженовии.

Несмотря на все это, бабушка осталась абсолютно спокойной. Она посмотрела на экран и прищелкнула языком.

– Синий цвет, – сказала она, – Лилли больше всего идет.

Я честно не знаю, что мне с ней делать. Она совершенно НЕВОЗМОЖНА.

2 мая, пятница, моя комната

Надеялась найти хоть каплю тишины и покоя дома. Но нет. Я пришла домой, а мама с мистером Джанини страшно ссорятся. Обычно они ссорятся из-за того, что мама хочет рожать дома, вдвоем с акушеркой, а мистер Дж. хочет везти ее в роддом, и чтобы вокруг была куча врачей.

Но на этот раз причина была иная: мама захотела назвать ребенка Симоной, если будет девочка, в честь Симоны де Бовуар, и Сартром, если будет мальчик, в честь… ну, в честь кого-то, кого звали Сартром, видимо.

Но мистер Дж. хочет назвать ребенка Розой, если будет девочка, в честь своей бабушки, и Рокки, если будет мальчик, в честь… ну, видимо, в честь Сильвестра Сталлоне. В фильме Рокки очень даже ничего, симпатичный и вообще милый…

Но мама говорит, что только через ее труп сын (если это сын), будет назван в честь безграмотного боксера.

По-моему, Рокки – лучше, чем последнее имя для мальчика, которое они придумали: Грейнджер. Слава богу, я пошла и посмотрела в книге имен, что значит слово «Грейнджер». Я эту книгу им даже купила. Теперь я знаю, что «Грейнджер» в переводе с французского означает «фермер». Узнав об этом, они сразу передумали. Кто же назовет своего сына Фермером?

Амелия – это имя, производное от Эмили или Эммелины, что означает «трудолюбивая» на древнегерманском. Имя Майкл (а оно древнееврейское) означает «подобный Богу». Так что вместе мы прекрасно смотримся, очень подходящая у нас пара: «трудолюбивая» и «подобный Богу».

Обсудив Сартра-Рокки, ссориться они не перестали. О нет. Завтра мама хочет поехать в оптовый клуб «Би Джей» в Джерси-сити покупать мишуру и украшения для моего праздника, но мистер Дж. боится террористов, которые могут подложить бомбу в Голландском туннеле, и в заложниках окажутся все посетители, и тогда у мамы начнутся преждевременные роды.

Мистер Дж, хочет просто съездить в «Пейпер Хаус» на Бродвее, чтобы купить одноразовую посуду «Королева Амидала».

Ку-ку, надеюсь, они помнят, что мне пятнадцать – лет, а не месяцев и я прекрасно понимаю, о чем они говорят.

Надела наушники и включила компьютер, чтобы не слышать, как они ссорятся, – не тут-то было. Лилли, вернувшись домой со своей демонстрации, разослала всем сообщения. Всей школе, каждому ученику.

От: ЖнскПрава

ВНИМАНИЮ ВСЕХ СТУДЕНТОВ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ ИМЕНИ АЛЬБЕРТА ЭЙНШТЕЙНА:

Ваша помощь и поддержка жизненно важны для акции «Ассоциация учащихся средней школы против неправомочного увольнения

Джангбу Панасы» (АУСШПНУДП)/ Присоединяйтесь завтра к нам (в субботу, 3 мая) ровно в полдень на митинге в Центральном парке, а затем в марше протеста по Пятой авеню до дверей «Хот Манже» на Пятьдесят седьмой улице. Продемонстрируйте свое несогласие с тем, как владельцы нью-йоркских ресторанов обращаются со своим персоналом! Не слушайте тех, кто утверждает, что наше поколение – поколение материалистов! Заставьте услышать свой голос!