Текст книги "Арканы Мерран. Сбитый ритм (СИ)"

Автор книги: Майя Филатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

Глава 14. Тень подозрений

Аркан III.Хозяйка.Глава 14. Тень подозрений

Люди любят сплетни. Люди ужас, как любят сплетни. Обожают просто. Особенно, про власть предержащих. И, как всё, придуманное человеком, будь то рассказ, байка или религиозный гимн, суть любой сплетни сводится к двум вещам: любовь и кровь.

С первым кумушкам Дельты не светило: лорд-наместник Ириан оказался примерный семьянин. По-настоящему примерный, по всей строгости человеческого и Солнечного закона, исполнения которых он требовал ото всех. Оставалась кровь. И вот тут слухи уже было не остановить. Лорд, и правда, любил суровую справедливость. Одни законы чего стоили. Но, если верить листовкам, то, кроме требований неукоснительно соблюдать закон, он многие тысячи раз дергал рычаг виселицы, фокусировал линзу, сёк, и так далее. Сам, всё сам. Иначе аж кушать не мог.

Теперь же роли поменялись.

На священные дни Левого месяца лорд Ириан уехал вместе со всей семьёй в летний дом. Там – молитва, отдых, посещение сельской ярмарки, время с женой и детьми. Когда же праздники закончились, ранним утром первого рабочего дня, весь кортеж лорда, вместе с семьёй, гостями, и приближенными, взлетел на воздух в центре города, на Цветочном мосту.

То, что это взрыв, я поняла не только по звуку и сбивчивым рассказам очевидцев – достаточно оказалось одного взгляда на место происшествия. Конечно, к тому времени обгорелые остатки кортежа уже убрали, следы крови замыли, мост закрыли… но даже издалека хорошо просматривались чёрные каверны, выеденные Пламенем. Для понимающего человека вполне достаточно.

«По причине временной недееспособности лорда-наместника», руководство провинцией Дельта перешло к главному помощнику лорда Ириана с труднопроизносимым именем Гуран Варкоч. Желчный, но трусоватый, он настойчиво делал вид, что ничего не произошло. По официальной версии, на одном из ибисов загорелась бочка с вином, лорд получил ожоги и скоро поправится. Про семью не говорили ничего.

Зато много говорили про Апри, его волю, заповеди, праздное шатание и… лицедейские выкрутасы. В результате, по нашей гостинице шарилась кентура церковной гвардии: черно-белые одеяния, алебарды с лопастями в виде полусолнц, кадила-кистени – ну сущая Цитадель на выезде. Это вместо того, чтобы помогать внутренним войскам прочёсывать город, да. Всё потому, что его солничество Варкоч занимал не только светскую должность, но церковную, а именно – первосвященника Дельты. Фанатик, он ненавидел любые развлечения, и как-то даже поцапался с Дарном на приёме.

Тогда ссору погасил сам лорд, но теперь, в отсутствие высокого покровителя, театр получил порцию ночных обысков, пристрастных допросов, и сокрушительный пинок под зад. Первым «вылетел» Курт – по внутренней иерархии священников, Варкоч имел право немедленно отстранить своего «проштрафившегося» младшего коллегу и направить того на разбирательство. Так театр окончательно лишился «духовной опоры и защиты».

Директор метался по гостинице, то хлопая дверями, то рыдая. Труппа в срочном порядке собиралась. За время, проведённое в Дельте, театр оброс дополнительным скарбом – многие артисты увлеклись мечтами Дарна получить постоянное здание. Хозяин гостиницы поглядывал с нетерпением человека, чьи дорогие гости превратились в досадное обстоятельство. Кормить стали хуже, убирать номера перестали, и даже выписали штраф за слишком быстро перегоревший светильник.

И вот наступил вечер перед отправкой. Почти вся труппа собралась ужинать в гостиной, где обычно накрывали завтрак. Вопреки обыкновению, пили только чай и воду – выезжали на рассвете, проспать никто не хотел.

Мы с ребятами сидели у окна, которое выходило во внутренний дворик. Давно стемнело, так что от тонкой мембраны ощутимо тянуло холодом. Я куталась в длинную шаль, которую связала Эвелин взамен той, что пропала при столкновении с бойцами бывшего санитарного отряда. Сама лекарка сидела рядом, остервенело выковыривала из крапчатых раковин своих любимых слизней, и не реагировала на мои высказывания. Она вообще в последнее время дулась не понятно на что, словно между нами пробежала ядовитая ящерица. Впрочем, поговорить сейчас бы и не вышло: напротив сидела Лилиан и без умолку трещала про свадебные традиции и их с Отто планы. Сам силач молчал, краснел, гмыкал, и допивал уже третий кувшин компота в один клюв.

– Кети, ты чего не ешь? – участливо спросил Маро, поглядывая на мою тарелку.

– Потому что рыба! Мяса не могли заказать… На, бери, если хочешь.

– Да ладно, да что ты! – взмутился Маро, моментально подтягивая нетронутое блюдо к себе, – а вообще знаешь, ты у матери моей попроси, у неё вечно солёная кро…

Бац! Полупрозрачные створки дверей резко распахнулись. Начали болтаться, клацая друг о друга. Чуть растрёпанная Изабель в платье тёмно-синего бархата зашагала между столами. Казалось, каблуки её туфель сейчас раздробят деревянный пол.

Через пару столов от нас устроились несколько артисток, что всегда смотрели фифе в рот и не знаю куда там ещё. К ним она и направилась, чуть не сбив с ног официанта. Обычно Изабель сидела вместе с директором, но сегодня он и Халнер обедали с хозяином гостиницы, сговариваясь о конечной сумме за постой.

Едва выдвинув стул, фифа начала рассказывать товаркам, как она пришла за своим заказом в мастерскую Юкарли, а там…

– Арестован?! О Апри! Моё колье! Оно фальшивое?! – вскричала одна из дам.

– Кольца, три кольца! Обещал переслать в следующий город! Куда только катится этот мир! – заламывала руки другая.

– Он мне сразу показался подозрительным! Пусть гниёт в тюрьме! – распиналась третья.

Потеряв интерес, я повернулась обратно к ребятам.

– Надо же, а на вид такой дядяша приличный… Да, Лили, ты же у него заказывала украшения? Хорошо, что заказ уже пришёл! Слушай, а может проверить его на подлинность?

– Ну... может…

– К-какую подлинность? О Апри… Кети… – Отто закусил дрожащую нижнюю губу и заломил брови, как заправский плачущий клоун, – Кети… ты… ты… это же ты…

– Ты совершенно права, хорошо бы проверить украшение, – вклинилась Эвелин, – всё-таки на свадьбу надо надевать только настоящие драгоценности. Так ведь, Лилиан? И кстати, ты говорила, если свадьба на обратном ходу Левого месяца, храм надо украшать листьями кирта, да?

– Ааа… ээээ… терлии. Д-да, терлии, – едва слышно промямлила невеста Отто.

Тут Маро закашлялся, да так, что стучать ему по спине пришлось всем столом.

– Аккуратней с рыбой! – фыркнула на него Эвелин, – кстати, ты вроде хотел что-то обсудить с Кети? Я сейчас вернусь. У меня там серёжки.

Выдав эту тираду, лекарка встала, быстрым шагом прошла к столику Изабель, и начала вести с клушами светскую беседу про украшения. Говорили они уже не слишком громко, так что до нас долетали только обрывки фраз.

– Слышь, так что ты хотел обсудить-то?

Молчание. Маро наблюдал за Эвелин, наклонив голову, и не обратил ни малейшего внимания на вопрос.

– Ээй! – я щёлкнула пальцами у парня перед глазами.

– А! А? А… да… а почему ты рыбу не ешь?

– Чтоб некоторые спрашивали!

На этом разговор завершился. Маро продолжил вслушиваться в беседу за дальним столиком. Лилиан и Отто пересели поближе, совершенно очевидно, что с той же целью. Тяжело вздохнув, я доела остатки овощного салата, и поднялась из-за стола.

– Спокойной ночи.

Ребята только кивнули. Ну и монторп с ними. Нашлись тут любители цацек, понимаешь.

***

На выезде из города караван тщательно досмотрели, и отпустили с миром. Теперь театр снова шел по сельской местности, направляясь в столицу соседнего округа, город Лесной. Ехать на железной змее Дарн счёл слишком затратным, зато при выборе направления вспомнил, что множество городков вдоль Лесного тракта ещё недавно слыли одними из самых зажиточных в Империи.

Недавно, но не сейчас. Театр опять попал в земли, где Красная Смерть свирепствовала во всю силу. Леса походили на огромную усыпальницу. Стоило сделать шаг в сторону от дороги, как сверху обрушивалась тьма. Высокие, разлапистые деревья с длиннющими иголками вместо листьев смыкались над головой, и гибкие ветви хватали за одежду. В придорожных канавах порой виднелись остовы сгоревших повозок, а в одном из едва живых городков Дарну сказали, что вдоль дороги орудует банда. После этого директор, наконец, прислушался к Халнеру, который с самойДельты капал брату на мозги, чтобы тот выставлял по ночам нормальную стражу. Теперь все, кто умел обращаться с оружием, стали недосыпать, сторожа очередную стоянку.

Караван шёл и шёл. Нападать никто не спешил. Леса становились гуще, а дорога хуже. Чем дальше от Дельты, тем меньше оставалось пружинящего покрытия. Трещины сливались в выбоины, выбоины – в ямы, пока тракт не превратился в ухабистую колею с отдельными островками упругого серого камня.

А потом начались дожди.

До Лесного оставалась всего пара дней пути, но они безбожно растягивались. Повозки застревали, жуки ломали лапы, тягловые животные выбивались из сил. Сидеть на дежурствах становилось всё труднее: сырость залезала даже под тёплый плащ, глаза слипались, в горле всё время першило. Но эти неудобства не шли ни в какое сравнение со снами.

Родной мир снился мне и раньше: жаркий ветер баюкал идеально ровное дно сухого озера с полосами бегающих камней, а ярко-голубое небо подмигивало низким зимним солнцем. Но сейчас стали приходить другие сны. В ярких видениях из бурлящей воды вылезали вологоловые кадарги, и шли на меня ровным строем с копьями наперевес. Я бежала, и попадала в огромное поместье, которое поглощал огненный ковыль. Там, за гибкими стеблями, раздевались истошные вопли и призывы о помощи. Потом с неба падал дождь из фиолетовых ягод, крупных, с косточками, как у фруктов. Стоило такому плоду коснуться земли, как из него вырастала охотница-феникс с огромной булавой в руках. Начиналась гонка по коридорам. И снова кошарь отводил меня к бабке, только вместо Зеркала на стене плескалось огромное кровавое пятно, будто кого-то раскатали по кирпичам. И я знала, что сейчас меня постигнет та же участь, но ничего не могла сделать: колючая проволка стягивала тело, раздирая плоть, не давая дышать. А вдалеке снова слышались чьи-то крики… Крики… крииии…

– Аааааа! На помощь! На помощь!

Я рывком открыла глаза. И правда крики. Рычание. Звон. Свист. Откуда?

– Кети, Кети, что происходит?

Хелия испуганно смотрела с соседней койки. Маро в повозке не было: он как раз сменил меня на дежурстве.

– Кети, что же делать?

Привычка спать в походе, почти не раздеваясь – хорошая штука. А оружие, которое раздали всем дежурным – ещё лучше.

– Сиди и молчи! Даже выглядывать не смей! – крикнула я и выскочила прочь.

Желто-зелёное небо хмуро нависло над лесом. Наверное, где-то за далеко за деревьями, Великий Апри уже высунулся из-за горизонта, но здесь ещё царила ночь. И кипел бой.

В отсветах нескольких разбитых костров, оборванные люди с вилами, косами, топорами и прочими сельскими орудиями, бились с полуодетыми людьми из цирка. Настоящего оружия у артистов было немного, и всё у ночных дежурных. Кто-то из них валялся с перерезанным горлом, кто-то дрался, кто-то только что выскочил из повозки, как я. Промелькнул Отто, перерубающий вилы. За соседней повозкой кто-то истошно завопил. Буквально в паре метров слева, Маро дрался с дядькой ниже его на целую голову. В одной руке нападавший держал цепарь, в другой – тяжёлый топор, и яростно наступал, заставляя Маро бесконечно парировать и уворачиваться. Да.Уметь драться и уметь убивать – разные вещи. Пришлось показать.

Слава Небесному Воителю, Маро быстро усвоил урок.

Стычка с оборванцами была яростной, но недолгой. Банда быстро ретировалась, оставив за собой кучу переломанных палок и тел. Зарубив последнего разбойника на опушке, в спину, я немного постояла и пошла обратно к лагерю.

– Ох-хо, Кети, детка! – раздался голос Трена.

Клоун подскочил ко мне слева, брезгливо стряхивая с ботинок чьи-то кишки.

– Ты у нас, оказывается, так жаришь! Прямо карающий лучик Велико.. го.. Ап..ри..

Клоун замолчал, глядя на мой сорванный рукав, весь в запёкшейся крови. Я быстро подтянула ткань вверх, но слишком поздно.

– Что это?!

Он схватил мою руку выше локтя и уставился на плечо, туда, где сквозь кровь проступал герб.

У высоких родов Сетера принято ставить наследнику метку в виде герба. Крылатый ящер с копьём в лапах достался мне от отца. Однако по материнской линии я тоже оказалась единственной наследницей, поэтому боевую рептилию объял солнечный круг. Когда мы пустились в бега после переворота, от метки пришлось избавиться. Но клеймо, поставленное Пламенем, просто так не свести – для этого пришлось бы вырезать кусок мяса. Пришлось ограничиться верхними слоями кожи. Когда на меня надели Орры, герб слегка проступил, но только если знать, куда смотреть и что искать. Однако сейчас, подстёгнутый ранением, рисунок проявился окончательно.

– Уууу, деточка, да ты у нас гвардейский дезертир, – нервно засмеялся Трен, – надо было с тебя подороже взять-то, а?

– Да иди ты ****! – огрызнулась я.

Вывернулась, подтянула рукав.

– Будешь трепаться – прирежу, понял?

– Ну, ну, детка, полегче, – подмигнул клоун, а потом расплылся в кривой улыбке, – не надо меня убивать, может, я тебе ещё пригожусь.

– Боюсь себе даже представить, зачем, – за моим правым плечом появился Халнер, – Кети, ты не ранена? Трен?

– Да нормально всё, – ответили мы в один голос.

– Тогда пойдёмте отсюда, – Халнер нагнулся и сорвал пучок травы, чтобы вытереть меч, – Дарн хотел посчитать погибших, да и в лазарете нужно помочь.

Но стоило сойти с места, как навстречу вынырнул директор.

– Ну что, все целы? Кет, отличная работа, надо было тебя в гладиаторы отдать! Шучу, шучу. Ладно. Трен, идите-ка оба в лазарет, там помощь нужна. Хал, надо бы узнать от недобитков что-то об этой банде…

– Это вряд ли. Тут все либо трупы, либо почти трупы, не допросишь. Разве что…

– На, держи, – Дарн протянул брату кинжал, – попытка не пытка.

Кинжал! Мой кинжал! Мой!!

– Хорошо, попробую.

Халнер развернулся и пошёл обратно к лесу, внимательно глядя под ноги. Трен и Дарн тем временем начали обсуждать, кого из труппы убили, и как их хоронить.

– Я… я в лазарет, – выпалила я и, не дожидаясь ответа, нырнула между повозок.

Однако пошла я вовсе не туда, а к Халнеру. Он как раз нашёл «рассказчика». Положив кинжал тому на лоб, пытался «выжать» остатки чужого сознания. Где-то в глубине навершия светилась голубоватая искра… но и только.

– Этот не подойдёт, – сказала я, – видишь, голова разбита? Любое повреждение мозга – и хрен что разберёшь в его памяти. К тому же ты неправильно делаешь.

– Мда? А как правильно? – Халнер поднялся на ноги и с любопытством посмотрел на меня, – ты знаешь?

– Давай сюда – покажу, – фыркнула я.

– Хм… Ладно. Только сначала найдём подходящего.

Это оказалось непросто: от банды остались лишь мертвецы и ещё двое с размозженными черепами. Наконец, мы нашли полуживого нападавшего. Он корчился на боку с пробитым желудком. Я перевернула человека на спину, взяла за подбородок, заставила посмотреть на себя. Затем пронзила Нарной его сердце, и в короткий миг перехода жизни в смерть считала всё, что он знал. Жаль отец не видит, как я навострилась!

– Ого! Быстро, просто, кардинально, – усмехнулся Халнер.

– Да. Только муторно потом. У людей столько хлама в головах, порой диву даёшься! Ладно, теперь…

– За что?! Его же можно было спасти!

Не вовремя подошедшая Эвелин стояла, судорожно сжимая в руках медикаменты. Её губы тряслись, а в широко распахнутых синих глазах искрились отвращение и гнев.

– Они пошли на это от отчаяния! Они же просто хотели есть…

– Пф! Конечно хотели, – фыркнула я, поднимаясь, – и не только есть. Ты была бы смачной приправой. Точнее, деликатесом, да на всех сразу. Думаешь, тебя бы пожалели?

– Что, отморозками их считаешь? Пусть так. Но ты ничем не лучше них! Убийца! Он же был беззащитен!

– Эвелин, перестань, – строго сказал Халнер, – займись лучше нашими ранеными, им твоя помощь нужнее.

– Нужнее? Ха! Опять заступаешься за свою подстилку, папочка? Два сапога пара! Да чтоб вы оба сдохли!

Лекарка резко развернулась и побежала прочь.

Я посмотрела на Халнера. Тот поморщился и со вздохом опустил голову.

– Девчонка... до сих пор девчонка… – он развернулся и бросил через плечо, – пойдём, Кети. Расскажешь, что узнала.

– Да там не много, мы почти всех перебили… А что, Эвелин твоя дочь?!

Халнер на ходу кивнул и ускорил шаг. Стараясь не отставать, я перешагнула через какое-то тело. В голове защёлкало. Мигом вспомнились все рассказы Эвелин про родителей, про то, как строгий отец убил её любимого-полуперерожденца, а на неё саму надел Орры. Я почему-то всегда считала, что это стиль Дарна, и что Эвелин именно его дочь, с такими же роскошными тёмными кудрями. Да и выглядел директор постарше Халнера, хоть на самом деле всё ровно наоборот. Дура, давно ж ведь поняла, что в Мерран нельзя ориентироваться на внешний вид! И тут такое проглядела!

– Хал! Хал, а ну стой! Почему ты не сказал? Мы же с ней дружили, мы же… мы такое обсуждали… а ты ни раз за это долбанное время не ска…

– Ты мне тоже многое не рассказываешь, Странница, – огрызнулся он.

– Т... ты о чём?

– Да как тебе сказать, – он остановился и развернулся ко мне, – например, про рабочий Переход в монастыре Тмирран и твой побег из другого мира, в котором твою семью свергли с престола.

– Что?!

Горло сдавило. Как? О боги, как?! Халнер усмехнулся и аккуратно, почти нежно, приподнял мне челюсть обратно. В этот момент за повозками послышался шум.

– Ладно, Кети. Потом поговорим, – он шагнул назад и повернулся на голоса, – не отставай.

– Угу, – выдавила я и нащупала метательный нож.

Через несколько шагов Халнер остановился. Прекрасная мишень. Трудно не попасть. Невозможно просто.

Выждав вздохов семь, он сказал, не оборачиваясь:

– Ну? Ты идёшь или нет?

Сжав лезвие так, что по ладони потекла струйка крови, я двинулась вперёд.

Интерлюдия IV. Архив Инквизиции. Центр

Адресату по табелю «413»

Срочно/вне очереди

Лично

Регистрированный канал связи «4516»

Получено «…» … от воссияния Апри

Всесолнечный мастер,

вынужден просить разъяснений по последним полученным указаниям. Степень ереси во вверенном заведении превысила допустимую норму на порядок, ячейка стала значимым звеном в организации. Активизировались их защитные меры, более того, усилилось внимание к объекту «С». И это при том, что получено подтвержение легенды объекта «С» в полной мере. Я не могу понять причину запрета активных действий. Если решение данного вопроса затягивается, прошу разрешения на привлечение «С» к работе.

До поступления распоряжений, намерен действовать согласно текущей легенде и ранее полученным сообщениям. Направление движения – Порт-Запад.

Да не омрачится лик Великого Апри.

Полевой сотрудник №724

Полевому сотруднику №724

Срочно

Лично

Регистрированный канал связи «1645»

Направлено «__»______ от воссияния Апри

Рекомендую действовать согласно полученным инструкциям. При работе по объекту «С» рекомендую ориентироваться на существующие реалии.

По прибытию в Порт-Запад связаться с коллегами, ими получены инструкции. Возможны действия по плану «В».

Да не омрачится лик Великого Апри.

Адресат по табелю «413»

Глава 15. Проблемный груз

Аркан IV.Хозяин. Глава 15. Проблемный груз

Гусеницы в этой части Империи были совсем другие, как и люди. Если между Озёрным и Дельтой ездили, в основном, «истово верующие» толстосумы и купцы, что любили красиво поговорить и на красивое посмотреть, то между Лесным и Портом Запад сновали рабочие, которые губили здоровье и жизни на вырубках вечнорастущего влажного леса. Эти люди не понимали и не хотели понимать театральное искусство, ведь у непростой жизни запросы просты. Впечатлил их только монторп, «гладиаторы» и полуодетые (а лучше и вовсе раздетые) танцовщицы – совсем другое дело же, ну! За такое и заплатить можно. В итоге набрали не слишком много, но достаточно, чтобы прокормить труппу, животных, и оплатить безопасную дорогу до побережья.

Я вздохнула и поскребла оконную мембрану, всю в мутноватой плёнке грязи. Её не счищали так давно, что следы аркалей, летучих шишек, сплелись в витиеватый узор. Через окошки его звеньев просматривались деревья, искаженные мембраной и скоростью. Зелёно-жето-коричневые стволы так и норовили слиться в единое месиво, напоминающее степь.

Степь и пустыня. Ну конечно, о чем я ещё могу думать? Особенно теперь, когда Халнер вытянул из меня всё. Вообще всё. Даже то, что я спрятала далеко и глубоко, научилась не помнить в подробностях, воспринимать как голый факт биографии. Но, то ли настойка оказалась слишком крепка, то ли расспросы слишком участливы, но мне хотелось делиться. Безостановочно. И всем сразу. Дура. Только разворошила дерьмо: разговор окончен, Халнер любопытство удовлетворил, а меня теперь денно и нощно преследует ворох эмоций и картинок.

Родовой дворец посреди солончаков. Галереи, колонны, мозаики. Крохотный садик с фонтаном – неслыханная роскошь для моего мира. Но нам можно: старый, как само княжество Сетер, род Кадмор всегда находился в ближайшем круге правителей. Закономерно – именно мои предки возвели на престол династию Тадди, и поклялись защищать её ото всего и вся. Особенно от Проклятых, чтобы Катастрофа больше не повторилась. Однако… мой же род когда-то и создал орден Печати, что объединил немногих переживших резню Проклятых – по-меррански, Зрячих. Великую резню. Потому что, если Катастрофа перекинулась из другого мира, то кто же виноват? Конечно, проводники.

Войны. Бесконечные, вездесущие. Где-то открытые, где-то тлеющие. Как иначе? Мало воды, мало ресурсов. Много солнца, много песка. Редкие оазисы. Бесконечный передел границ – на картах, в планах, в головах. Сколько советов во дворцах, сколько совещаний в ставках!

Бои. От них мне доставалось совсем немного, разве что перебить отставший отряд, или допросить с пристрастием пленных. Ведь на что ещё годится это ходячее недоразумение женского пола, которое по чудовищному совпадению и первородству посвятили Небесному Воителю ещё до рождения?

Дворцы. Когда в очередной раз рождался сын, то-есть нормальный наследник, отец сразу отсылал меня ко двору, поближе к потенциальным мужьям – дочери ведь нужны для выгодной брачной торговли. Но боги продолжали жестоко шутить: ни один из моих братьев не прожил и года. Ни один – ни от моей матери, ни от младшей жены, ни даже бастарды. Так что, только я оставалась официальным и единственным наследником воинского рода Кадмор. Пока не случился переворот.

Переворот. Никто ничего не подозревал до самого последнего момента. Когда мятежники ворвались в княжеский дворец, предпринимать что-либо оказалось бесполезно. Подчёркивая, что, в отличие от свергнутой «кровавой власти» он не является безжалостным убийцей, бывший стражник Ландий никого не казнил, а «всего лишь» устроил всеобщее надругательство над членами знатных семей. Поистине всеобщее, не взирая на пол и возраст. Я как раз сидела на «дочерней побывке» в королевском дворце, и вкусила всю прелесть такого милостивого отношения к «бывшим угнетателям». Целых три дня вкушала. По кругу. В перерывах – предавала огню тела тех, кто не выдержал милости. Например, моя младшая сестрёнка, которая захлебнулась чужим семенем, и двоюрдный дед, которого насильники разорвали ручками от кнутов…

Всё, хватит. Я яростно потёрла глаза. Вздохнула, прошлась по узкому отсеку-сочленению между сегментами змеи. Тесно и холодно, зато никто не начнёт хохотать над ухом, не станет расспрашивать, почему я либо сплю, либо с кислой миной пялюсь в окно, никто не начнёт настойчиво угощать вяленой рыбой – нет, ты только попробуй, ну и что, что не любишь, а ты представь, что это мясо! И никто не спохватится, потому что на верхней полке, под облитым настойкой одеялом, пытается проспаться хорошая иллюзия меня. Совершенно автономная и правдоподобная. Ну хоть чему-то полезному научилась в этом Мерран!

Учиться. Да, везде приходилось учиться. Владеть оружием. Владеть мыслями. Владеть словами. После переворота, превратившего Сетерскую знать в ничто, и безуспешных попыток отвоевать всё обратно, мы с отцом всё-таки бежали. Далеко. Пережив несколько покушений, зарылись в песок. Основательно, глубоко, надёжно.

Под новой личиной я даже начала ходить в университет. Мне нравилось изучать Пламя, вникать в особенности его цепей и применений каждого цвета. А ещё я очень хотела открыть надёжную стабилизацию, чтобы не происходили случайные взрывы вроде того, что когда-то буквально разметал мою мать по стенам. И, конечно, мечтала найти Белоснежное пламя, объединяющее все цвета… Однако отец решил, что мы отсиделись достаточно, и пора возвращаться. А чтобы найти средства, надо повыгоднее «продать» меня замуж. Тем более, что на тот момент у него уже несколько лет как появился нормальный наследник – пусть от низкородной жены, зато здоровый и, главное, живой.

За то время, что мы с отцом отсиживались, орден Печати тоже успел измениться. Его магистром стал Ландий, тот самый человек, что спланировал и виртуозно организовал переворот в Сетере. Желая додавить остатки знати, он попросту нанял убийц. Самых страшных и беспощадных, Фениксов. Но он не знал, что у этих прославленных головорезов есть слабость: не различать иллюзий, даже кривых и грубых. А зачем им, если такую маскировку могут делать только Проклятые, которых давным-давно всех повырезали? Именно эта «слепота», да ещё семейная ссора, меня и спасла. В ту ночь я сбежала на «низкородную» попойку, с которыми отец приказал мне завязать, и в моей постели ночевала замаскированная служанка.

Через несколько лет, когда я узнала тайну Фениксов и поняла, что даже самые свирепые и профессиональнее душегубы бессильны перед правильно применёнными знаниями, моё, казалось бы, бесцельное существование на вольных хлебах обрело смысл – месть.

Дело продвигалось медленно, но верно: к чудом выжившей наследнице рода Кадмор прислушались многие. Особенно из тех, кто тоже пережил «милость» надругательств, и смог убежать в другие страны. Мы искали и копили деньги, связи, вооружение. Более того, мы даже отыскали бастарда князя, на роль государя, и я заключила с ним священный союз перед богами, чтоб уж наверняка. Дело оставалось за малым: скрепить куски мозаики, и ударить. Для того нужно было кое-что достать и кое-кого убрать, но очень, очень аккуратно, поэтому я взялась за это лично.

И тут случился Мерран. *****!

Я стунула кулаком по мембране. С ненавистью поскребла Орры. Дрянь! Какая же дрянь, а! Так бы отсиделась бы в местном монастыре, вернулась домой… да даже после Санитарного отряда и реки, и то имела шанс вернуться – будь я свободной. Но нет. Нет. Мои боги спелись с Великим Апри, и продолжили издеваться. За что?!

Во время того разговора, я в сердцах задала этот вопрос Халнеру, он заговорил про ересь, костры и линзы. Про ненадёжность личины Аделаиды Адони. Про спокойную, сытую, уютную жизнь в театре. Про моё незнание многих Мерранских реалий, от природы до законов, а также общественных норм. Про хороший коллектив, друзей, защиту… Короче, не понял и половины из того, что сводило меня с ума.

Я опять начала расхаживать по узенькой «каморке». На источниках Цитадели мою боязнь замкнутого пространства подлечили капитально. Но всё равно уже начинало плохеть. Слишком долго тут, слишком долго… попробовать поспать, что-ли?

Найдя мысль дельной, я устроилась в уголке рядом с окошком и набросила на себя лёгкий полог пространства. Чтоб не тратить силы на поддержание маскировки, закольцевала «плед» на небольшой камень Кади, который повадилась носить собой, как подвеску на браслете. На счёт этой привычки Халнер тоже высказывался весьма нелицеприятно, опять что-то про ересь, Духов и так далее. Зануда он всё-таки, каких поискать.

Уснула я быстро – то ли успокоило бумканье ног поезда о землю, то ли просто устала. Поначалу снились тренировки, бои, переворот, бегство, покушение, убийства, детство, пропитанное горечью и чувством вины за то, что изменить не в моих силах. Кажется, я даже начала кричать. Потом мрачные картинки залил солнечный свет, теплый и мягкий. Рядом с ним растаяла тоска, и наступил долгожданный, полноценный и радостный сон.

Разбудило меня настойчивое тыканье в спину.

– Кети! Кети! Ну Кети же! – упорно басил голос, – да что ты будешь делать, а! Кети, приехали!

Мыча ругательства, я повернулась и приоткрыла один глаз.

– Ну наконец-то! – Отто, занявший почти весь проход, опустил руку и тут же ударился локтём об лесенку на верхнюю полку, – йййй… вставай давай, ценный кадр! Трогать тебя, видите ли, не велено, а времени уже нет!

– Вот, чайку попей, чайку, чайку, на травах, – закудахтала Лилиан.

После того, как они с Отто обвенчались в Лесном, юная клоунесса не отходила от мужа ни на шаг, и при этом старалась показать всем свою хозяйственность. Делала она истинно женским способом – через еду. И питьё.

Я хлебнула из протянутой фляги кислую жижицу. Поморщилась, слезла вниз. Голова не болела, но слегка кружилась, словно её приложили чем-то тяжелым. Однако на ощупь всё цело.

– Давай, давай, поторопись! Ребята уже все твои вещи вынесли! Иди вперёд, иди! Подстрахую, если что!

С этими словами Отто погнал меня по узкому проходу на выход. Лилиан семенила следом, и что-то неразборчиво пищала. Но вот мы пробралась до самого конца секции, пропахшей трёхдневным пребыванием людей, и вынырнули на свежий воздух.

На улице, вокруг груды вещей, толпились артисты, а вокруг них – телеги с острыми, покрытыми чем-то вроде панциря, ногами. В воздухе пахло потом, водорослями, и… пространством. Перекинувшись несколькими фразами с Маро, я повертела головой, выискивая источник запаха. Люди? Вещи? Гусеницы? Потом увидела ярко-синюю полосу, что блестела между колоннами. Она выгибалась, искрилась, и подмигивала слепящими огоньками. И – невероятно, но факт! – пахло именно от неё.

Не думая, что делаю, я свернула пространство.

Вода? Неужели это вода? Неужели это возможно – столько воды? Ярко-синие барханы водной пустыни круто выгибались под ласками Ветряного бога, и с ликующим грохотом разбивались о край высоченного обрыва. Я оперлась на перила и глянула вниз. Боги! Как там в этой древней ереси про Духов? Живая планета? Ещё бы не поверить! Вот же оно, жидкое сердце, стучит о скалы, а горизонт изгибается, как грудная клетка. Сквозь волнистую, рубцеватую кожу с тысячью пенистых шрамов, слышатся голоса. Много зовущих голосов…

– Э-эй, ты куда!

Запыхавшийся Маро схватил поперек талии и оттащил от края.

– Допилась совсем?! Бегай ещё за тобой! На вот, опохмелись, полегчает.