Текст книги "Влюбиться без памяти (СИ)"

Автор книги: Майя Бессмертная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Так вот, я хочу получить её назад, в целости и сохранности.

– Конечно.

Киваю, радуясь, что Юлии понадобилась только шуба, а не кольцо вместе с Антоном Михайловичем в придачу. Пусть забирает своё дорогое манто, а этого симпатичного мужчину оставит мне.

– Я могу привезти её вам.

– Ну, уж нет. Поедем вместе, и я сама её заберу. Это очень ценное манто, но тебе не понять.

Да уж куда мне!

Стискиваю зубы, чтобы не высказать хамоватой особе всё то, что я о ней думаю, и пытаюсь выдавить из себя милую улыбку. Не буду говорить, что я успела не только увезти манто к себе домой, но и пощеголяла в нём по улице, пока спасала Антона Михайловича от неминуемой гибели.

Блондинка с наслаждением допивает коктейль, кидает купюру на столик, и быстро поднимается со стула с абсолютно прямой спиной. Я завистливо вздыхаю – ну разве сможет променять Кожевников эту красотку на меня? Скорее всего, нет.

– Поехали, я на машине. Надеюсь, ты не врёшь, и моя шубка действительно у тебя, и ты не успела её перепродать.

Останавливаюсь в замешательстве, во все глаза, глядя на Юлию. Она действительно так думает? Тогда, мне очень жаль Кожевникова, который отчего-то влюбился в эту гремучую змею.

– Она у меня дома, не сомневайтесь.

– Тогда идём. Я и так уже кучу времени потратила на пустые разговоры с тобой. А время – деньги, дорогая.

Промолчав, что я в свой выходной тоже была вынуждена заниматься чужими делами, выдыхаю, и, бросив на Эльвиру испепеляющий взгляд, двинулась вслед за блондинкой.

Мы выходим из ресторана, и я чувствую на своей спине обжигающий пристальный взгляд Эльвиры. Конечно, этой змее не терпится всё выяснить – как, и при каких обстоятельствах, мне перепала дорогая шуба. Не хватало ещё, чтобы она сообщила об этом руководству – тогда у меня будут большие проблемы с начальством.

Надо сказать, что у управляющего ресторана я на хорошем счету, но если Эльвира будет докладывать ей о моих промахах, то долго мне тут не проработать. А инцидент с шубой – довольно серьёзное происшествие, особенно, зная, как всё преподнесёт сменщица…

Наверняка, Эля просто посмотрела камеры наружного наблюдения и увидела, как я вечером увезла шубу с собой. В зале-то камера до сих пор не работает, а то тогда бы Галка получила нагоняй за выпитое дорогое шампанское, а я – за присвоенное золотое кольцо.

Ну что ж, я разберусь с ней позднее.

Наверняка, Эльвира мечтает выжить меня из ресторана, постоянно капая ядом на нашу с Галей дружбу. Ну что ж, она давно нарывается на скандал и, пожалуй, его не миновать. Но не сегодня.

А сейчас попытаюсь выведать у Юлии, какие отношения её связывают с Антоном Михайловичем, и могу ли я на что-то надеяться. Ведь она, вроде бы, ясно дала понять, что между ними всё кончено.

А вдруг, нет?

Вдруг, это всё было для встряски и подогрева отношений? Ведь мне очень хорошо известно, как подобные личности типа Юли, обожают всякие скандалы, заряжаясь от них энергией.

Блондинка уверенно щёлкает брелком возле дорогого красного автомобиля, стоящего на стоянке возле ресторана, и небрежно садится за руль, подавая мне знаки. Я аккуратно открываю дверцу, устраиваясь на переднем сидении, и тут же пристёгиваюсь. Ещё никогда ранее мне не доводилось ездить на подобных машинах, и я не на шутку встревожилась, покрывшись липким потом.

Господи, кем является Юля, если один её автомобиль стоит целое состояние? Может, она дочь миллионера? Тогда у блондинки передо мной ещё одно очевидное преимущество, кроме красоты – деньги.

– Давай, говори адрес.

Быстро диктую адрес, и блондинка немедленно забивает его в навигатор, морщась при этом так, как будто ей пришлось съесть таракана:

– Боже, это на окраине. Самая настоящая жопа мира! Как ты там живёшь?

– Нормально.

Я пожимаю плечами, пытаясь отделаться от мерзкого чувства стыда, которое внезапно охватило меня. Ну, откуда в этой красотке столько желчи? Или она, правда, не понимает, что у многих людей нет денег на подобного рода автомобили, дорогие квартиры и другие ценности? Очевидно, она выросла в золотой колыбели, не задумываясь при этом, как живут остальные люди.

Тихо шурша шинами по заснеженной парковке, дорогой автомобиль выезжает на шумную автомагистраль, заняв место среди таких же дорогих автомобилей. Искренне надеясь, что Юлия честно получила водительские права, а не купила их в переходе у метро, я слегка расслабляюсь, сидя на комфортном тёплом сидении.

Блондинка ловко перестраивается и начинает щёлкать кнопками на панели приборов, настраивая радио. Я понимаю, что разговаривать со мной по душам она не собирается – сейчас просо включит музыку на полную громкость, да ещё и будет подпевать, чтобы я молчала. Но, это не входит в мои планы – мне нужно, во что бы то ни стало, разговорить белокурую красотку.

Чувствую, как часто стучит моё сердце, и пытаюсь завести с Юлией разговор на тему, касающуюся Антона Михайловича.

– А где ваш кавалер?

Блондинка смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц, и убирает руку с панели приборов. Видно, она решила всё же со мной поговорить – это просто отлично.

– Тоша? Смылся куда-то. Аж самой обидно. Хотела по вашим камерам посмотреть, что он делал, когда я ушла, бросив его в ресторане. И ведь даже не позвонил больше! Но ваша сменщица сказала, что камера в зале не работает. Ужас просто.

– Так он за вами побежал.

– Да? Плохо бежал, значит. Я его не видела.

– Так позвоните ему, поговорите и всё выясните.

Мои губы дрожат от понимания бессмысленности совета – телефон-то украли бандиты, напавшие на Антона Михайловича, и до него теперь блондинке точно не дозвониться.

– Я? Позвоню? Вот ещё. Это он мужчина, вот он пускай меня ищет, звонит, извиняется.

– Мне казалось, это вы его бросили в ресторане.

Я мигом закрываю рот, но поздно – Юлия уже нахмурилась, и внимательно посмотрела на меня из полуопущенных накладных ресниц. В её взгляде читается неприкрытая издевка, и она, мелодично растягивая слова, спрашивает:

– А ты что, метишь на моё место? Всё выспрашиваешь, запоминаешь, вынюхиваешь.

– Я? Нет, что вы.

Стараюсь придать своему тону как можно более спокойное выражение, но ничего не получается – мои глаза за стёклами очков упрямо говорят об обратном. И проницательная блондинка явно улавливает мой грустный застенчивый взгляд.

– Я вижу, что ты врёшь. Понравился тебе Антон, без сомнения. Но я не такая дура, чтобы упустить Кожевникова. У него стабильный бизнес в Германии, а Россия мне уже осточертела – я не прочь переехать. Так что остынь, девочка. Твой уровень – клерк средней руки, однушка на окраине, куча сопливых детей и ипотека на ближайшие тридцать лет.

Утыкаюсь глазами в свои колени и молчу.

Уесть Юлию, рассказать ей, что ещё сегодня Антон просил меня поцеловать его? Нет, кого я обманываю? Он хотел поцеловать свою невесту, а вовсе не меня.

Но этой грымзе я, ни за что не расскажу, что случилось с Кожевниковым. Если он ей дорог и нужен – она сама его разыщет. А пока время на моей стороне – ведь я-то знаю, где находится её несостоявшийся жених.

Красный автомобиль останавливается возле моего подъезда, и я аккуратно выхожу из машины, прося Юлию подождать меня на улице. Не желаю приглашать эту наглую девицу к себе в гости. Сейчас вынесу ей манто – и пусть убирается.

– Ох, моя любимая шубка.

Девушка любовно прижимает к себе меховое изделие, немедленно проверяя при этом карманы. Это действие вызывает у меня стойкое отвращение к блондинке – я готова закричать на неё, встряхнуть, отрезвить.

– Надо же, всё на месте. Ты даже деньги себе не присвоила.

– А вы думали, что все бедные – воры?

Испытывающе смотрю на блондинку, поджимая губы.

Всё-таки, за милой внешностью скрывается стервозный характер и дурные мысли. Может, и хорошо, что Антон Михайлович не вручил ей кольцо? У него ещё есть шанс передумать, сравнивая меня с этой силиконовой пустышкой.

– В этом мире нельзя никому доверять, разве ты не знаешь?

– Мне вас жаль. С такой логикой, наверное, очень сложно жить.

Красотка прищуривается и растягивает губы в ехидной улыбке, одаривая меня презрительным взглядом голубых глаз.

– У меня есть главное – это деньги. Ты не поверишь, но когда есть деньги – жить очень просто, передо мной все двери открыты. А нищенки вроде тебя так и будут жить со своими глупыми убеждениями.

У меня начинает дёргаться щека от нервного напряжения. Ещё чуть-чуть, и я ударю эту мадам по голове, и пусть лежит на соседней койке с Кожевниковым. Нет, ну до чего мы с ней разные! Как Антон мог полюбить эту гюрзу с красивыми глазами?

– Ладно, не дуйся. Спасибо.

Юлия примиряющее улыбается. Затем, с царственной щедростью вынимает из кармана манто тысячную купюру, и протягивает её мне. Я поджимаю губы, сглатывая комок, стоящий в горле:

– Оставьте себе, на чай.

И, развернувшись на каблуках, со всех ног устремляюсь к подъезду. Наверняка блондинка онемела от моей наглости, но мне нет дела до её чувств. Я постараюсь забрать в обмен на эту маленькую услугу гораздо больше тысячной купюры – её жениха.

Глава 12

– Женечка, доброе утро, детка.

Слышу сладкий голос Дианы Леонидовны, и чуть не падаю с кровати – какого чёрта она делает в моей спальне? Я ведь уверена, что закрыла дверь на ключ.

– Женя? Ты здесь?

Отряхиваюсь ото сна, словно мокрая собака. Ну, нет, откуда моя несостоявшаяся свекровь узнала мой адрес? Ведь я никому не давала своих данных, кроме номера телефона.

Конечно, в современное время интернета, адрес вычислить довольно просто, особенно, если человек живёт по прописке. Но вот войти в мою квартиру, не обладая необходимым набором отмычек и навыков медвежатника, Диане Леонидовне слабо. Скорее всего, это игра моего воспалённого воображения, и не более.

– Алло?

Оглядываюсь по сторонам, ища источник звука, и свешиваюсь с кровати. Ну, конечно. Видно, во сне машинально ответила на звонок, и выронила мобильный из рук, а громкий динамик не позволил мне спать дальше.

– Алло? Женя!

– Да-да, я тут. Мобильный упал.

– Дорогая, ты можешь приехать?

Отчаянно соображаю, какой сегодня день, и понимаю, что сегодня я работаю во вторую смену – с четырёх. Вполне успею смотаться в больницу, навестить красавчика, поговорить с его матерью, и со спокойной душой приехать в ресторан.

– Ну и отлично. Ждём тебя.

Отправляю смартфон на тумбочку, напяливаю на нос свои очки и лениво встаю с кровати, потягиваясь в разные стороны.

После вчерашнего разговора с Юлией я совершенно разбита, и не понимаю, что мне делать дальше. Блондинка отступать не собирается, во что бы то ни стало, желая заполучить Кожевникова обратно в свои сети, а мне никак не удаётся понять, что он за человек.

Одно я знаю точно – сейчас у меня преимущество, потому что только я знаю, где находится Антон Михайлович. Но, кто знает, как это надолго? Ведь он в любой момент может что-то вспомнить, или пронырливая Юля найдёт его в больнице.

Хотя, догадается ли она обзвонить лечебные учреждения, поняв, что её жених бесследно исчез?

Делаю взмах щёточкой для туши, заканчивая свой макияж. Никогда не любила краситься, да я и не умею это делать. Мои верные друзья – тушь и гигиеническая помада, вот и всё.

Поправляю воротничок на хрустящей, отглаженной рубашке официантки, и посылаю своему отражению в зеркале воздушный поцелуй. По-моему, я просто обворожительна! И пусть только Антон Михайлович попробует сказать обратное.

Быстро накидываю на плечи куртку, и, расправив плечи, выхожу из квартиры. Может, в больнице меня ждёт какой-то сюрприз? Диана Леонидовна говорила таким загадочным голосом.

Кажется, в больничном учреждении меня уже все принимают за свою – вот улыбчивая гардеробщица подаёт номерок, забирая мою верхнюю одежду, и приветливо машет рукой. Вот – уборщица озабоченно наклоняет голову, спрашивая, не нашла ли полиция грабителей, напавших на моего жениха, а вот – Торопов.

Чёрт, только его мне и не хватало!

– Доброе утро, Евгения Васильевна.

– Доброе.

– Не хотите кофейку?

В руках мужчины, как всегда – стакан с бодрящим ароматным напитком, и он явно придумал очередную колкость для меня. Но, не в этот раз. Я должна выстрелить сегодня первой.

– Нет-нет, спасибо. Видите ли, Григорий Егорович, вы предупреждали меня, что кофе спасает от старческого слабоумия, но мне до старости ещё очень далеко. А вот вам этот напиток, без сомнения, пригодится.

Не дожидаясь, пока капитан придёт в себя от моей язвительной шутки, разворачиваюсь на каблуках, и громко топая по намытому линолеуму, проношусь в палату к Кожевникову, расплываясь в довольной улыбке.

Так ему и надо!

Ох, как жаль, что мне не удалось увидеть лицо этого напыщенного хама! Хватит уже издеваться надо мной! Интересно, а сколько ему и вправду, лет? Он выглядит старше меня и старше Антона. Или это нервная работа его так подкосила?

Диана Леонидовна стоит у окна, заложив руки за спину, и смотрит куда-то вдаль грустным потухшим взглядом. В моей груди отчаянно щемит сердце, при взгляде на эту женщину. Как ей, наверное, тяжело видеть сына в таком беспомощном состоянии.

– Женечка, пришла?

Оглядываю пустую кровать, и поднимаю брови вверх:

– А где Антон?

– На укол пошёл, сейчас вернётся. Ты знаешь, сдвиги уже есть. Вчера вечером заезжал его партнёр по бизнесу, привёз кое-какие бумаги, показал Тоше. И ты знаешь, он сразу же вспомнил эту сделку! Просто удивительно! На днях он привезёт остальные документы, посмотрим, как это поможет Тошеньке.

На моей душе резко теплеет, и я расплываюсь в мягкой улыбке. Конечно, новости замечательные, но не для той, кто хочет, чтобы Кожевников подольше оставался без памяти.

Вот я эгоистка. Блин, так нельзя.

– А теперь у меня новая идея. Я решила подключить журналистов.

– К чему?

– К этому событию. Ну, знаешь, дорогая, я не верю, что преступников, напавших на Антошу, найдут. Этот полицейский крутится постоянно рядом и ничего не делает. А память моему мальчику нужно возвращать, может, он тогда вспомнит этих бандитов. Вот я и подумала…

Обращаюсь вслух, до последнего надеясь, что моя несостоявшаяся свекровь меня разыгрывает, но тут в палату засовывается рыжеволосая мордашка известной телеведущей, и я горестно понимаю, что это не розыгрыш.

– Мы приехали. Можно начинать?

– Ой, нет, подождите. У меня губы не накрашены, а сын на процедурах. Погодите за дверью.

– Мы пока просто свет настроим, не будем снимать, не волнуйтесь.

Мордашка пропадает, и тут же дверь настежь распахивается, и в палату вваливается несколько человек. Я испуганно вжимаюсь в стену, рассматривая, как телевизионщики расставляют свет, протягивают какие-то провода, и вешают Диане Леонидовне на блузку микрофон.

Боже, зачем она это придумала?

Через пару минут в палату заходит Кожевников и тоже с изумлением смотрит на приготовления. Видит меня и делает приветственный жест. Но я понимаю, что он просто рад меня видеть. Как друга, не более. Будь на моём месте блондинка он бы, скорее всего, тут же подлетел к ней с поцелуями.

Опускаю голову, закусывая губу. Неужели он ничего ко мне не чувствует? Совсем?

– Итак, все готовы? Снимаем небольшой репортаж, на три с половиной минуты. Только самое главное, расставляем акценты и пишем. Вперёд!

Рыжеволосая телеведущая, которую я каждый день наблюдаю на экране телевизора в программе «Новости», начинает бойко трещать, тряся завитыми, как пружинки, кудрями:

– Мы ведём репортаж из простой больницы, куда с травмами головы пару дней назад привезли известного бизнесмена, руководителя кондитерской, известного мачо и завидного холостяка – Антона Михайловича Кожевникова.

Камера отъезжает назад, захватывая меня, стоящую у окна и Антона, сидящего на кровати в больничной пижаме. Я испуганно отворачиваюсь, отчаянно надеясь, что не попала в кадр, и меня не узнают знакомые. А то ехидных вопросов не избежать, а мне очень не хочется, чтобы кто-то знал о моей афёре.

– Антон Михайлович, пару слов, как вы себя чувствуете?

– Всё нормально, я скоро приду в норму.

– Чудесно! Рядом с бизнесменом его мать – Диана Леонидовна. Скажите, пожалуйста, вы, наверное, не отходите от сына сутки, напролёт?

Женщина картинно закатывает глаза, и, изображая вселенскую скорбь, кивает, потрясая массивными золотыми серьгами, позвякивающих в мочках ушей.

– Да, но я же мать, я буду неусыпно следить за состоянием здоровья моего мальчика.

– Спасибо. Пожелаем Антону Михайловичу скорейшего выздоровления и будем надеяться, что полиции удастся что-либо выяснить. Кто стал свидетелем нападения, просьба позвонить в нашу редакцию или набрать «02». Всего хорошего. С вами была служба новостей.

Выдыхаю. Слава Богу, что меня не стали привлекать к репортажу. Авось, никто не увидит меня на экране телевизора. Ведущая громко хлопает в ладоши, прося сворачивать провода, и обнадёживающе говорит:

– Выпуск выйдет в шестичасовых новостях. Авось, свидетели и откликнутся. Будем надеяться, до свидания.

Диана Леонидовна, продолжая сетовать на бездействие российской полиции, провожает телевизионщиков за дверь, достав из кармана несколько купюр. Интересно, во сколько обошёлся мадам Кожевниковой этот небольшой пиар-ход? Я уверена, что это – не только повод расширить круг свидетелей, но и продуманная пиар-акция. Ну ладно, по крайней мере, она оставила нас с Антоном наедине.

– Привет.

Карие глаза мужчины с некоторым беспокойством скользят по моему телу, ощупывая точёную фигурку, и я заливаюсь краской, предполагая, о чём он думает.

Ну, конечно, небось, не может вспомнить ни моего тела, ни моментов близости, постоянно напрягая свою бедную память. Это ли не жестокость с моей стороны? Но, зарыв совесть поглубже, я причмокиваю губами, отчаянно надеясь, что Антону захочется, наконец, их попробовать.

– Привет, как ты?

– Теперь лучше. Ведь ты пришла.

– Ну, как же я могла не придти? Я вот тебе соку привезла, апельсинового. Слышала по телевизору, что он улучшает память. А благодаря высокому содержанию магния он так же полезен при черепно-мозговых травмах.

Я ставлю на тумбочку возле кровати больного ярко-красный пакет с пачкой сока внутри и нежно смотрю в красивые глаза Антона Михайловича. В ожидании хоть какой-то благодарности за проявленную заботу, я неловко переминаюсь с ноги на ногу, понимая, что лучшей благодарностью для меня будет его поцелуй.

Поцелуй этого шикарного красавца-мужчины.

Бизнесмен подходит почти вплотную, и аккуратно снимает очки с моего носа, откладывая их на подоконник. Моё сердце тут же сладко замирает в ожидании волшебного мгновения, и я близоруко щурюсь, чтобы не пропустить ничего из того, что будет происходить далее.

– Спасибо. Правда, у меня сильная аллергия на цитрусовые, в особенности – на апельсины. Ты забыла?

Меня словно обдало жаром, а волосы вмиг прилипли к черепу. Чёрт, как я могла так опростоволоситься? Надо было сначала аккуратно поинтересоваться у Дианы Леонидовны, что следует принести Антону, а потом тащиться в магазин. Хорошо ещё, что я не притащила свежих мандаринов, которые лежали в магазине по акции и буквально манили меня.

Но, к счастью, мужчина не стал ждать от меня какого-либо ответа, аккуратно взяв меня за руку.

– Может, тебе стоит носить линзы?

– Спасибо за заботу, но мне так удобно.

Кожевников мягко обнимает меня за талию, привлекая к себе, и нежно проводит рукой по отглаженному воротничку блузки. У меня внутри всё сладко замирает, а внизу живота сжимается какой-то горячий комок, посылающий импульсы к каждой клеточке моего тела.

Воздух вокруг сплетения наших тел раскаляется и, кажется, витают электрические искры. Я смотрю в эти мягкие карие глаза и таю, превращаясь в рассыпчатый песок в руках этого высококлассного скульптора.

Господи, как я хочу почувствовать его губы, его руки, его тело! Я готова быть мягкой и податливой, как кошка.

Мужчина слегка наклоняется, трогая нашивку на груди с аббревиатурой ресторана, и я прикрываю глаза, отчаянно надеясь на первый поцелуй. Мои веки подрагивают от нервного напряжения, а из груди вырывается томный вздох.

– Знаешь, я совершенно точно помню эту блузку. И мне знакомо это переплетение витиеватых букв «РВ», заключённых в треугольник.

Отрешённая фраза, совершенно лишённая романтики, быстро отрезвляет меня, как будто на меня вылили ушат ледяной воды, и я поспешно открываю глаза, удивлённо приподнимая свои брови:

– Что, прости?

– Это не обычная блузка, тут есть аббревиатура, смотри. Что означают эти буквы? Они мне определённо знакомы, но я никак не могу нащупать… Как будто, я видел их уже где-то, на листе бумаги, например.

Мужчина замолкает, смотря на меня с надеждой, что я сумею сейчас помочь ему всё вспомнить, а у меня внутри всё обрывается. Кожевников даже не собирался меня целовать, его заинтересовала фирменная блузка официантки. А «РВ» – это аббревиатура ресторана, означающая «Ресторан Валенсия», только и всего. А его фраза про лист бумаги – это его контракт с рестораном.

А я-то, идиотка, уже губу раскатала!

– Не знаю.

Сглатываю слюну, опуская глаза в пол, чуть отстранившись. Мне хочется провалиться сквозь все этажи и оказаться на улице, вдохнуть морозный февральский воздух и протрезветь, наконец! Ну, какого чёрта, я всё это затеяла?

Дура! Просто наивная дура!

– Иди сюда, я хочу почувствовать тебя.

Неожиданно произнесённая фраза заставляет меня поднять глаза на Кожевникова, и я тут же оказываюсь в его объятиях. Он аккуратно заглядывает мне в глаза, приподнимая своей правой рукой мой подбородок:

– У нас ведь любовь, да? Я хочу вспомнить.

Волосы мгновенно прилипают к моему лицу, а сердце учащённо заухало где-то внизу живота, поднимая жар до самого мозга. Антон Михайлович аккуратно запускает свою пятерню в волосы на затылке, и я перестаю дышать, напряжённо глядя в его карие бархатные глаза цвета коньяка.

– И я хочу.

Где-то издалека звучит фраза, и я не узнаю своего голоса – он глухой и какой-то хриплый. Предвкушая первый поцелуй с бизнесменом, я прикрываю глаза и мгновенно оказываюсь в плену его жарких, нежных губ.

Его мягкий, аккуратный язык тут же проникает в мой полуоткрытый рот, и начинает жадно исследовать всё вокруг, унося меня куда-то далеко от этой больничной палаты.

Жёсткая, пробившаяся чёрная щетина, чуть царапает мою нежную кожу, возбуждая при этом, и из глубины моего тела вырывается протяжный стон. Волна жара концентрируется между ног, и я уже перестаю что-либо соображать, всецело отдавшись своим ощущениям.

Глава 13

– Антон Михайлович!

Громкий голос тут же прерывает этот долгожданный поцелуй, и я открываю глаза, часто моргая.

Пытаюсь восстановить дыхание, отрываясь от влажных чувственных губ бизнесмена, и бросаю на Торопова испепеляющий взгляд. Этот наглый полицейский испортил такой важный, такой дорогой моему сердцу, момент! Момент, о котором я мечтала как минимум полгода!

– Что вы хотели?

Кожевников отрывается от меня, отходя на шаг дальше, и прокашливается, прочищая горло.

Я кидаю беглый взгляд на часы – почти три. Мне уже надо уезжать на работу, я не могу здесь дольше задерживаться. Тем более полицейский явно не собирается отступать.

– Хотел с вами поговорить, вдруг вам удастся ещё что-то вспомнить.

– Ну, давайте попробуем.

Антон поворачивается ко мне, и, извиняясь, поджимает губы. Я чмокаю его в щёчку, кидая на полицейского грозный взгляд:

– Ничего, дорогой, мне уже пора. Всего хорошего.

Хватаю очки с подоконника, куда их предусмотрительно отложил красавчик, и трясущимися от возбуждения руками, напяливаю их на свой нос.

– Пока.

Прохожу мимо капитана, слегка задев его плечом. Но этот высоченный мужчина даже не посторонился, и виду не подал, что я его задела! Он – как каменная глыба, огромная, стальная и несокрушимая, остался стоять истуканом посреди больничной палаты.

Качаю головой, злясь на Торопова за его навязчивость.

Ну что ж, капитан, посмотрим, удастся ли тебе всё-таки вытрясти из Антона хоть какую-то информацию. Потому что, если преступников не найдут, Диана Леонидовна приложит все свои усилия, чтобы тебя разжаловали в лейтенанты.

До ресторана я добралась неожиданно быстро. В вагоне метро почти не было людей, и я, устроившись поудобнее на сидении, прикрываю глаза. Пока у меня есть время, я, во что бы то ни стало должна подумать, как мне помочь следствию.

Не вижу, чтобы Торопов особо торопился раскрутить это дело, а для меня – помочь найти преступников – дело чести. Ведь я всё же лелею надежду, что любовь можно заслужить, как звание.

Камеры! Ну, конечно!

А я-то думала, что меня царапнуло при этом слове? Когда я помогала молодой мамочке тащить коляску с испорченной камерой, я зацепилась за это слово, но не смогла понять, к чему оно!

Можно посоветовать Григорию Егоровичу, посмотреть камеры, висящие на углах домов – наверняка, бандиты, удирающие с ценностями Кожевникова, попали на них.

Еле дождавшись своей остановки, я выхожу из подземки, и нервно оглядываюсь.

Позвонить полицейскому сейчас, или попозже?

Но, взглянув на часы, я понимаю, что уже опаздываю, и бегом припускаю к ресторану, решив связаться с Тороповым позднее.

Тем более, неуёмный полицейский, скорее всего, сейчас занят опросом бизнесмена и вряд ли будет разговаривать со мной.

Киваю Сергею, стоящему на входе и приветливо машу ему рукой – я, Галя и он – отличное трио. Мы хорошо ладим и всегда готовы придти на выручку.

– Ты сегодня прямо сияешь.

Мужчина склоняется передо мной в обворожительной улыбке, и мне очень приятен этот неожиданный, искренний комплимент. И, пожалуй, охранник прав – я действительно сияю. И всему виной – волшебный, чудесный поцелуй с Антоном Михайловичем, который вознёс меня на вершину блаженства, и который потом так безжалостно растоптал Григорий Егорович, ворвавшись некстати в палату бизнесмена.

– Спасибо. Галина уже пришла?

– Ага, она переодевается в подсобке. Давайте шустрее, бизнес-ланчи начинаются через десять минут.

– Не волнуйся, мы быстро.

Посылаю Сергею дружественный воздушный поцелуй и бегом направляюсь в подсобку, которая служит нам не только местом для переодевания, но и – тайным укромным местом, где мы делимся друг с другом различными секретами.

– Женька, привет, ну как там твой красавчик себя чувствует?

Галка крутится перед большим зеркалом в деревянной тяжёлой раме, висящим на полуоблупившейся стене в подсобке ресторана, тщательно приглаживая свои топорщащиеся каштановые волосы.

Я расплываюсь в мечтательной улыбке, вспоминая бархатные, цвета коньяка глаза Антона Михайловича, и нежно провожу рукой по своей щеке, как делал он, каких-то несколько минут назад.

– Знаешь, он меня поцеловал сегодня.

– Да ладно? И как?

Напарница отрывается от созерцания себя и вперивается в меня своим проницательным взглядом, ожидая дальнейшего повествования. Я невозмутимо поджимаю губы, убирая за ухо выбившуюся прядь густых непослушных волос.

– Что как?

– Ну, понравилось тебе?

Галка нетерпеливо переминается с ноги на ногу, и, по всей видимости, уже мечтает вытрясти из меня пикантную информацию силой – моё спокойствие ужасно её раздражает. Вообще-то я не любитель сплетничать или рассказывать некие интимные подробности, но от Гали ничего не утаишь.

– Мне-то да, это было просто волшебно, удивительно! У него очень нежные чувственные губы! А вот ему…

Перевожу взгляд на зеркало, замечая обеспокоенный вопросительный взгляд подруги, и грустно вздыхаю, одёргивая подол юбки. Я до сих пор мучаюсь совестью, осознавая то, каким обманным путём я пошла для достижения своей цели – поимки бизнесмена в свои любовные сети.

– Что? Ему не понравилось? Он что-то сказал?

– Да ну, нет, конечно. Он же хорошо воспитан. Да и поцелуй нас прервали, к сожалению.

Я выдыхаю, и устремляю свой взгляд в пол, терзаясь муками совести, изо всех сил пытаясь выдавить из себя счастливую беззаботную улыбку. Но, у меня это плохо выходит. В конце концов, я не актриса – и играть определённую роль мне слабо.

– Не знаю, Галь. Это всё так странно.

– Что именно? Странная – это ты. Мужик сам плывёт к тебе в руки, целует, обнимает. Так и до интима недалеко! Бери и пользуйся! Нет, она опять грустит.

Галина с раздражением хлопает себя по объёмному бедру пятидесятого размера, обтянутому чёрными тонкими брючками, и недовольно качает головой.

– Да пойми, я нечестно поступаю по отношению к нему. Он-то думает, что я и вправду – его невеста! С которой он давно вместе, на которой решил жениться, и которой сделал предложение.

– И?

– А я… официантка!

– Ну и что? Что ж ты, не человек, что ли? Ты его спасла, переживала за него, вполне имеешь право на маленькую ложь. Это же ложь во благо! Ради любви! Как в сериалах!

Качаю головой.

Ради любви? Какой любви?

Антон Михайлович-то меня не любит! Я бросаю ненавистный взгляд на нашивку, расположенную на груди белоснежной блузки. Кожевников вспомнил даже аббревиатуру ресторана, но не меня!

– Не знаю. Мне кажется, я зря тебя послушала, а ты просто сериалов бразильских насмотрелась! Это там герой-миллионер влюбляется в простушку, преданно ухаживающую за ним. В жизни это не работает. Любовь нельзя вот так просто забрать у кого-то. Представь, он любил эту Юлию, собирался сделал ей предложение, и тут – бац, я появилась.

– Ты слишком много думаешь. Пусть всё идёт, как идёт. Блондинка его бросила, а ты рядом оказалась. Ничего плохого я тут не вижу. Ты же не обворовала его, наоборот. Успокойся и остынь.

– Юля его не бросила.

Напарница качает головой и хватает меня за руку, заглядывая в глаза. Я вижу, как подруга искренне переживает за меня и во что бы то ни стало, хочет, чтобы я была счастлива. Но, у нас с ней слишком разные характеры и разные точки зрения на одни и те же ситуации.

Галя достаёт косметичку и начинает наносить вечерний, кричащий макияж. Всё понятно, подруга – снова в поисках спутника жизни. И, конечно, она грезит его найти среди наших обеспеченных посетителей.

Галя всегда любила роскошную жизнь, завистливо глядя на женщин в дорогих нарядах, оценивая их драгоценности и спутников. И мне она желает самого лучшего – Кожевникова.

– Как же? Да она прямо тут, на глазах у нас и многочисленных посетителей, объявила Антону, что между ними всё кончено. Как это ещё понимать?

– Но она любит его! Ну, вспылила, с кем не бывает. Но она очень переживает, что он ей не звонит и никак не объявляется.

Галка заканчивает красить свои пухлые губки ярко-красной вызывающей помадой, и, сунув косметичку в свою сумку, раздражённо цокает:

– Ты будешь полной дурой, если отдашь этой мегере своего красавчика. Да она его со свету сживёт!

– Он её любит, я уверена. Просто не помнит.

– Как полюбил, так и разлюбит. У него амнезия, ты для него – невеста и любимая женщина. Влюбится в тебя без памяти – в прямом и переносном смысле этого слова!

– Ладно, посмотрим. В шесть часов будет выпуск новостей, я не должна его пропустить. Давай работать.