Текст книги "Это несерьезно!.."
Автор книги: Майра Хестон
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Кухарка мне тоже не нужна! – рявкнул Кент. – За кого вы меня принимаете?
– Пока что вы – единственный человек на свете, который может мне помочь. А это значит, что вы имеете право назначить свою цену.
– К чертовой матери! – Никогда еще Кент не был в такой ярости. – Я не собираюсь назначать вам цену! Я вообще не собираюсь этого делать! И прекратите разговаривать со мной, словно я какой-то торгаш! Нет, и все!
– Нет так нет, – еле слышно произнесла она.
Кент понял, что Поуни совершенно пала духом. И разозлился на себя еще больше, чем на нее. С чего это ему вздумалось говорить о сексе? Она может решить…
– Вы все равно ничего не сделаете! Эти бандиты держат вашу сестру где-то в пустыне или в горах! Как вы собираетесь разыскать их в городе?
Ему вспомнились слова Сэмми: «Возможно, ей будет легче, если она сделает все, что в ее силах».
– У вас нет ни плана, ни какой-то зацепки!
– Нет, – согласилась она после секундной заминки.
Кент уловил ее колебания, и ему вдруг пришло в голову, что план-то у Поуни есть, просто ему она о нем не говорит. Но в таком случае дело становилось еще опаснее! Самое разумное – еще раз сказать «нет», повесить трубку, и пусть Поуни впредь общается с автоответчиком.
Кент прокашлялся.
– Поуни! – решительно начал он.
– Да… – откликнулась девушка совершенно безжизненным голосом: похоже, она смирилась с неизбежным.
– Поуни… А, черт! Ладно, давайте поженимся.
4
Миранда понимала, что время не терпит, но скромная регистрация брака в ратуше, точно молодожены – нелегальные иммигранты, вступающие в фиктивный брак? Только через ее труп!
Лишь Сэмми и Бен знали, что брак действительно фиктивный. Чем меньше народу будет посвящено в тайну, тем лучше. Но из-за этого переубедить Миранду оказалось невозможно.
Поэтому солнечным воскресным утром в гостиной Люка и Кэрол Гаррис играли свадьбу. Через два дня Кент с Поуни уезжали в Йемен. Невеста выглядела исхудавшей, но счастливой в светло-бежевом шерстяном костюме, который одолжила Мэри, и в шляпке того же цвета, на которую Миранда наткнулась «совершенно случайно» – после четырех часов поисков, в очень дорогом бутике, но этого она никому не сказала, – в бежевых туфлях на шпильке и с букетом алых роз.
Кент счастливым не казался. Он выглядел унылым и озабоченным. Когда Миранда заметила, с какой благодарностью девушка смотрит на жениха, точно этот человек был ее спасителем, она призадумалась. Конечно, часто бывает так, что один из супругов любит сильнее, чем другой, но Мэнди всегда казалось, что сильнее любить должен все-таки мужчина. Женщины со временем приучаются любить и верить. А вот насчет мужчин… Кто их знает?..
Родители Поуни прибыли в последнюю минуту. Они хотели приехать накануне, но ужасная погода в Питерборо помешала им. Слава Богу, хоть к утру добрались. Джек Уолкер был, как и все прочие, удивлен скоропалительностью брака, но тем не менее против ничего не имел. Так что все в порядке, твердила себе Миранда. Вот если бы еще Кент выглядел чуть более счастливым…
Наступило время надеть обручальное кольцо. Шафером был Бен, а подружкой невесты – Сэмми. Ее красное платье чудесно гармонировало с букетом Поуни. Бен надевал костюм нечасто, но на этот раз и он был, что называется, при параде. Когда молодой человек полез в карман за обручальным кольцом, он покосился на Сэмми. Его взгляд красноречиво говорил о том, как он жалеет, что дал слово подождать до свадьбы…
Бен положил кольцо на раскрытую Библию священника. Кент взял его. Поуни протянула руку жениху и боязливо улыбнулась, словно опасаясь, что он передумает. Кент надел кольцо на тонкий пальчик и задержал руку Поуни в своей, глядя девушке в глаза.
– Сим кольцом ныне обручаюсь с тобою, – произнес священник, и Кент повторил:
– Сим кольцом ныне обручаюсь с тобою.
Затем он нахмурился и заморгал, словно его внезапно разбудили, и невольно стиснул руку Поуни с кольцом… На его лице появилось выражение, которого так ждала Миранда. Молодой человек наконец-то понял: брак – дело нешуточное. Он смотрел на Поуни, как смотрят только на жену.
На глаза Миранды навернулись слезы. Она тихонько шмыгнула носом.
После обряда бракосочетания священник сразу уехал, но компания собралась большая и дружная, так что прекрасно обошлись без него. Сначала всех обнесли шампанским, а потом наступил черед подарков. Поуни растерялась: этого она не предвидела. Почему чужие люди ей что-то дарят?
– Ах, стоило ли так беспокоиться! – воскликнула она, глядя на кучу свертков.
– Ну что ты, конечно, стоило! – улыбнулась Миранда. – Мы, правда, пока еще мало знакомы, но ведь теперь ты – член нашей семьи. Так что привыкай. К тому же это все мелочи, ничего особенного!
Поуни умоляюще посмотрела на Кента. Новоявленный муж ответил ей невозмутимым взглядом. Лучше бы они поженились в ратуше! Этот дружеский, теплый прием заставлял Поуни еще сильнее чувствовать себя мошенницей. Но ей ничего не оставалось, как разворачивать подарки, разыгрывая из себя счастливую новобрачную.
Поскольку молодоженам вскоре предстояло отбыть за границу, все подарки были небольшими, из тех, что нетрудно взять с собой. Календарь с датами по мусульманскому и европейскому летосчислению. Дорожные шахматы. Панамы. Поуни раскрывала свертки, сидя на диване, улыбалась и благодарила. Последним лежал подарок Люка и Кэрол. Пакет был самым тонким и легким. Поуни дернула ленточку, бумага порвалась, и содержимое пакета выпало. Кент машинально подхватил его и невольно поднял повыше.
Это была ночная рубашка – белая, сплошь шелк и кружева, именно такая, какую следует надеть невесте в первую брачную ночь. В этом подарке не было ничего предосудительного, но Поуни опустила глаза, а Кент покраснел как рак. Все присутствующие сразу поняли, что эти двое еще никогда не занимались любовью друг с другом.
Гости умолкли как зачарованные. Поуни поспешно выхватила рубашку из рук Кента и кое-как запихала обратно в пакет. Собравшиеся были людьми шумными и простыми, но достаточно деликатными, поэтому все тут же дружно заговорили о посторонних вещах.
Вечером новобрачные отправились на квартиру к Сэмми. Родители Поуни вместе с ними – они собирались забрать с собой в Питерборо часть вещей дочери. Конечно, им тоже не сказала правду. Если папа с мамой узнают, что она задумала, то костьми лягут, а ее никуда не отпустят! Мама, впрочем, явно что-то заподозрила, но Поуни не собиралась с ней откровенничать.
– Мы с ним встретились потому, что я искала людей, которые хоть что-то знают о Йемене, – сказала она матери по телефону. – И… и полюбили друг друга. Знаешь, как это бывает!
– Только вот ты не очень похожа на влюбленную, – проницательно заметила мама. – Мне кажется, ты что-то задумала. Не бойся, отцу я ничего не скажу. Он уже и так весь извелся. Ладно, Поуни, мы приедем. Но мне все это не нравится…
Пока отец, Кент, Бен и Сэмми таскали ее коробки и чемоданы в машину, Поуни осталась наедине с матерью.
– До свидания, мам. Я тебе напишу, – сказала она, обнимая мать.
Они посмотрели друг другу в глаза. Поуни пришло в голову, что, быть может, она видит маму в последний раз. Глаза тут же наполнились слезами, горло сдавило. Крис Уолкер была женщиной спокойной, солидной и практичной. Типичная фермерша старого закала. Потерю фермы она перенесла с завидной стойкостью. Но известие о Кри ее сломало. Тогда Поуни впервые в жизни увидела свою мать потрясенной. Возможно, именно это и заставило девушку решиться во что бы то ни стало выручить сестру.
– Этот твой Кент – хороший человек, надежный, – сказала ей мать. – Теперь я за тебя почти спокойна. Надеюсь, ты посоветуешься с ним прежде, чем выкинуть какую-нибудь глупость?
– Я рада, что он тебе нравится, – ответила Поуни, уклоняясь от прямого ответа.
– Запомни одно, детка: если ты тоже попадешь в беду, Кри этим не вернешь и нам легче не станет, – сказала миссис Уолкер; временами она почти читала мысли дочери. – Я знаю: ты что-то задумала, просто не хочешь нам говорить. Будь благоразумной. Ты и так чересчур привыкла спасать Кри от нее самой. Но на этот раз ты ничего не можешь поделать, и тебе придется с этим смириться.
Поуни прокашлялась, чтобы избавиться от кома в горле.
– Я понимаю, мам.
– В самом деле? Надеюсь. Ты просто не представляешь, насколько дорога отцу. Вслух-то Джек ничего не говорит, но он ужасно тобой гордится. Знаешь, как он сокрушался, что потерял ферму и не сумел передать ее тебе? А если мы потеряем тебя, – это его убьет. Ты не просто его любимая дочка, Поуни. В тебе – вся его жизнь. Запомни это. И, ради Бога, возвращайся!
Поуни не могла говорить. Такие речи были совсем не в характере ее мамы… Она только кивнула.
Миранда продумала все, включая и то, что два дня, оставшиеся до отъезда, молодожены проживут в квартире Сэмми. А сама Сэмми на это время переедет к Бену. Возражать было бесполезно. Единственным выходом было кому-нибудь из них – Кенту либо Поуни – тайком переехать в отель. Но оба знали, что чем раньше они привыкнут жить вместе, тем лучше. И все же Поуни хотелось, чтобы сегодня кто-то из них ночевал в отеле. Хотя бы в эту ночь – ночь их свадьбы…
Родители Поуни уехали. Вскоре за ними последовали Сэмми с Беном. Однако через пару часов они должны были вернуться, молодые люди договорились вместе отправиться ужинать. Конечно, Сэмми хотелось побыть с братом перед отъездом, но Поуни понимала, что, кроме всего прочего, ее с Кентом хотят избавить от неловкой ситуации. Если бы свадьба была настоящей, их ужин наедине был бы полон радостных предчувствий. Но Кент смотрел на Поуни пустым, ничего не выражающим взглядом, и девушка чувствовала себя ужасно виноватой.
С того дня, как он согласился жениться на ней, Поуни начала сомневаться, правильно ли она поступает. А вдруг мама права и все это кончится лишь тем, что они с Кри погибнут обе? Что, если, несмотря на все предосторожности, Кент потеряет работу?..
– Хочешь кофе? – спросила Поуни, когда он, проводив сестру с будущим зятем, вернулся в квартиру и запер за собой дверь. Теперь ведь им придется обращаться друг к другу на «ты»… Надо привыкать.
Кент остановился, прислонясь спиной к двери и глядя на свою «жену». Наступило длительное молчание. Его лицо было непроницаемым. Поуни принялась нервно теребить непривычный золотой ободок на пальце.
– Нет, спасибо, кофе я не хочу, – произнес он наконец, затем выпрямился и начал стягивать с себя галстук. Оба все еще были в свадебных костюмах. – Я привык спать на диване. Так что располагайся в спальне. Я уже отнес туда твои вещи.
Поуни поняла это как просьбу оставить его одного. Спорить она не стала.
– Пойду переоденусь, пожалуй.
Кент надеялся, что присутствие Сэмми и Бена поможет снять напряжение суматошного вечера. Напрасно. Никогда бы не подумал, что можно начать по-особому относиться к женщине только оттого, что надел ей на палец кольцо! – недоумевал Кент. И общество Сэмми и Бена ситуацию ничуть не упрощало.
Начать с того, что сестра прямо-таки сияла. С детства Кент не видел ее такой счастливой, как сегодня. Конечно, это из-за Бена. Любовь любую женщину делает прекрасной. С тем самодовольным хлыщом Маккуртом Сэмми была совсем не такая.
Ну почему Поуни не смотрит на него такими же восторженными глазами? Глупо, конечно, но ему почему-то было обидно. С одной стороны, конечно, лучше бы Кент на ней вообще не женился. С другой – почему женщина, которая только что стала его женой, выглядит так, словно ей подписали смертный приговор? Нет, правда же обидно! Ведь, в конце концов, это его жена, черт возьми!
При этой мысли Кент ощутил непривычное возбуждение. Дьявольщина! Да что с ним такое? Только этого не хватало!
Впрочем, ничего удивительного. Его сестра и Бен смотрели друг на друга так, что воздух между ними едва не дымился. А Поуни…
Поуни на этот раз тщательно зачесала волосы назад. Они не были как раньше небрежно заправлены за уши. Сегодня Кент впервые обратил внимание на то, какие у нее точеные черты лица, высокие скулы, маленький, твердый подбородок… К тому же Поуни накрасилась. И теперь выглядела прекрасной и недоступной. Девушка была погружена в свои мысли и словно не замечала Кента. Ну почему это его так раздражает? Однако раздражает же!
Ему всегда казалось, что Поуни очень хрупкая, но прежде это было всего лишь догадкой: она вечно куталась в мешковатые свитера и свободные джинсы. А сегодня на ней было черное обтягивающее платье, одолженное все той же Мэри, и Кент мог наконец разглядеть ее как следует. Да, очень хрупкая, но при этом, оказывается, у нее обалденная фигурка!.. Кругленькая аккуратная попка, изящные бедра, точеные лодыжки, маленькая, высокая грудь…
Кент поспешно схватил бутылку с вином, наполнил бокалы и залпом выпил свой. Черт, черт, черт!
Поуни нервно заерзала на стуле и скрестила ноги, заметив, что Кент снова смотрит на ее колени, торчащие из-под чересчур короткой юбки. Ну конечно, он думает, что платье ей совсем не идет! И, разумеется, прав. Но у Поуни остались только летние вещи, все зимние она отправила домой с родителями. Сэмми заверила, что снабдит ее всем необходимым на оставшиеся два дня, которые Поуни предстояло провести в городе.
Накануне Сэмми отвела ее к соседке Мэри, работавшей фотомоделью. У той были туалеты трех размеров – на случай, если она вдруг похудеет или растолстеет. Мэри предложила на выбор целую кучу вещей. Большинство из них показались Поуни чересчур экстравагантными, но среди них нашлось одно черное платьице. Поуни подумала, что оно нормальной длины, потому и взяла. Свою ошибку она обнаружила только сегодня вечером, когда было уже поздно стучаться к Мэри и просить что-нибудь поскромнее.
Поуни выросла на ферме и не привыкла заботиться о тряпках. Юбку она надевала только тогда, когда ходила разговаривать с банковским менеджером отца. И вещи, которые она везла с собой в Йемен, состояли в основном из мешковатых хлопчатобумажных штанов и свободных рубах, не слишком отличающихся от тех, в которых ходят большинство ближневосточных женщин.
Так что Поуни совсем не привыкла к тому, что ее ноги прикрыты только черными эластичными колготками, а короткая юбка задирается еще выше, когда девушка садится. Ей давно уже надо было в дамскую комнату. Но идти в таком виде через весь ресторан?
И тут ей на помощь пришла догадливая Сэмми. Взяв сумочку, она извинилась и незаметно кивнула своей новоиспеченной невестке. Та встала и пошла с ней.
– О Господи, какая же эта штука тесная! – воскликнула Поуни, едва очутившись в дамской комнате, и попыталась одернуть подол. – Слушай, может, оно мне просто мало?
– Разве? – Сэмми поглядела в зеркало на отражение Поуни. – Смотришься ты просто замечательно. Что, тебе неудобно?
– Оно же такое короткое!
Сэмми рассмеялась. Она была на пару дюймов выше Поуни, и когда девушки встали рядом, край юбки Сэмми тоже оказался на пару дюймов выше юбки Поуни. Так что длина у их туалетов была примерно одинаковая.
– Наверное, я никогда не привыкну к городской моде, – пробормотала Поуни. – Я действительно нормально выгляжу?
– Как фотомодель! Ты сейчас похожа на Мэри, когда она разоденется в пух и прах, только Мэри такая тощая, что временами выглядит настоящим заморышем, а ты просто изящная.
Поуни растерянно моргнула и снова уставилась на свое отражение.
– Правда? Мне этого раньше никто не говорил… А по-моему, твой брат считает, что платье слишком короткое…
– Может, ему просто не нравится, что мужики на тебя глазеют? Ты ведь теперь его жена!
Поуни ни с того ни с сего залилась краской.
– Да что ты, кто на меня глазеет? А если и так, почему Кент должен иметь что-то против?
Сэмми с улыбкой пожала плечами.
– Тебе виднее.
Они подъехали к дому Сэмми на машине, которую Кенту выдали в его фирме на время пребывания в Торонто. Сестра и Бен прямо из ресторана отправились к себе. Обоим, Кенту и Поуни, хотелось, чтобы они поехали с ними, но это выглядело бы просто нелепо. К тому же зачем засиживаться допоздна – завтра столько дел!..
Шел сильный снег.
– Будем надеяться, что ненадолго, – пробормотал Кент, включая дворники.
– В этом году зима вообще снежная.
Это были единственные реплики, которыми они обменялись по дороге. Кент часто ловил себя на том, что ему просто не о чем говорить с женщинами, но сейчас был явно не тот случай. На ум приходили тысячи интересный вещей, но он чувствовал, что это будет небезопасно.
Когда машина затормозила перед подъездом, тротуар был завален толстым слоем пушистого снега. А Поуни в туфельках!
– Что ж я сапоги-то не надела! – воскликнула она, глядя в окно на снежную целину.
– Давай я перенесу тебя на руках, – невольно вырвалось у Кента. – А то еще ноги промочишь…
Когда он подошел к дверце, Поуни привстала и обняла его рукой за шею. А Кент подхватил ее под колени, обтянутые колготками.
Бедро девушки было таким теплым, он чувствовал шеей ее дыхание… Вот захочу – и поцелую, и она ничем не сможет мне помешать! – мелькнула соблазнительная мысль. Кент внезапно почувствовал, какой он высокий и сильный. Такого с ним не бывало лет с шестнадцати.
Оказавшись в подъезде, он немедленно поставил Поуни на ноги. Но нечаянно зацепил рукой край платья и задрал его так, что девушка почувствовала себя почти голой. Кент неуклюже, бормоча извинения, выпутался из ее пальто и нажал кнопку лифта. Поуни, не глядя на него, одернула подол.
Никогда еще лифт не казался ему таким тесным и таким медлительным. То ли в подъезде действительно было жарко, то ли… Поуни смотрела в пол, теребя прядь волос, выбившуюся из-под заколки с шелковыми черными цветами. И тут Кент впервые понял, почему мужчины целуют женщинам руки.
Когда они вошли, загудела сигнализация. Поуни набрала код, а Кент снял пальто, повесил его, потом помог раздеться жене. Своей жене…
Прихожая тоже показалась ему слишком тесной. И к тому же она никуда не ехала… Всего одно долгое мгновение стояли они лицом к лицу, остро ощущая, как близко они друг к другу, как отчаянно бьются их сердца…
– Спокойной ночи… – прошептала Поуни, глядя куда-то в сторону. И поспешно прошмыгнула в спальню.
Кент хотел было удержать ее. Но… но об этом они не договаривались. Кент вспомнил, как девушка обещала ему «все, что угодно», когда умоляла жениться на ней. Она может отдаться ему, чтобы сдержать слово… Нет, только не это!
Но когда Кент разделся, им овладело страстное желание оказаться с Поуни в одной постели. Черт, черт, черт!
Она проснулась и подбежала к окну. Мир за окном был ослепительно белым. За ночь выпало не меньше фута снега, и он продолжал падать. Город стоял тихий, будто вымерший.
Потом Поуни выглянула за дверь, убедилась, что в ванной никого нет, сгребла в охапку одежду и полотенце, оставленное Сэмми, и на цыпочках побежала принимать душ. Проходя мимо гостиной, она услышала, что телевизор работает. Значит, Кент уже встал.
Поуни управилась быстро. Когда она вышла из ванной, в воздухе витал аромат кофе, неудержимо повлекший ее в гостиную.
– Привет! – сказала она.
Кент сидел на диване в джинсах и ковбойке, в одной руке телефон, в другой чашка с кофе, рядом – пульт дистанционного управления. Звук приглушен. По телевизору передавали сводку погоды. Часы в углу экрана сообщали, что сейчас без двух минут восемь.
Ну конечно, Кент хочет знать, смогут ли они вылететь завтра, если снегопад не прекратится. А сегодня им еще предстоит оформить кучу бумаг. Это тоже будет не так-то просто сделать, если дороги стали непроезжими.
Кент молча кивнул ей. На том конце провода, видимо, сняли трубку.
– Тед, это Кент. Ты смотрел новости?
Поуни, не теряя времени даром, прошла в кухню, налила себе кофе и вернулась обратно.
– Да, да, да! Нет, я слышал только то, что говорили по телевизору… – продолжал говорить Кент.
Интересно, что его так взволновало? – удивилась Поуни. Ну, подумаешь, задержатся они на пару дней, что такого?
– Не знаю, Тед. По-моему, дело дрянь. Нутром чую… Подожди минутку.
Раздались позывные восьмичасового выпуска новостей. Кент поставил чашку, взял пульт и прибавил громкость.
– Доброе утро, – произнес диктор. – Вначале – о главных событиях дня.
Кент подался вперед, весь внимание. До Поуни только теперь дошло, что дело не в погоде.
– Дворец и правительственные здания в Сане, столице Йемена, вчера вечером были атакованы и захвачены исламскими мятежниками из партии «Хезбуддин». По непроверенным данным, восставшие одержали полную победу.
Сегодня премьер-министр Канады должен вернуться из…
Кент выключил звук и продолжил говорить по телефону. Поуни же сидела, как каменная статуя, пялясь в безмолвный экран. Потом медленно повернулась и растерянно уставилась на Кента. Чужой, почти незнакомый человек… И меньше чем сутки назад она вышла за него замуж. Увы, теперь этот брак для нее бесполезен. Но ведь она обещала Кенту… Что же она ему обещала?..