Текст книги "Игрок"

Автор книги: Майкл Толкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Гриффин полагал, авторы поймут, что если он не перезвонил, им не на что рассчитывать.

Теперь он спрашивал себя, правильно ли он поступал, не усугубляло ли это ожидание наступавшего за ним разочарования.

Что происходило после того, как авторы его покидали? Если им казалось, что встреча прошла успешно, не думали ли они, что теперь их жизнь изменится, что настоящая жизнь только начинается? Сколько времени проходило, прежде чем призрак дотрагивался до их плеча со словами: «Нет. Еще нет. Твой черед не настал. Не сейчас». Что потом, когда они оставались наедине с собой, и им делалось стыдно под безжалостными лучами их обыденной жизни, обжигающими вселенским разочарованием?

Если он напрасно тратил их время, разве не тратил он напрасно и свое? Где-то внутри него жил маленький суетливый человечек, который втыкал цветные кнопки в доску объявлений всякий раз, когда Гриффин давал обещание, и разве человечку не было жаль всех этих кнопок, которые он купил и использовал напрасно, потому что вся доска была в кнопках, но ему не сказали, что с ними делать дальше. Он потерял счет обещаниям.

«Ну и какой прок от всех этих встреч?» – спросил себя Гриффин. Он листал календарь. Сколько их было. И он ни разу не сказал «да»? Несколько встреч закончились контрактом, а некоторые контракты закончились съемкой фильма, но во всех этих случаях авторы или приходили с продюсерами, или у них была репутация, или они были внесены в список, или они уже что-то продали или создали. Автора, посылавшего открытки, не было ни в каком из этих списков. Гриффин попытался угадать логику событий: Автор написал неплохой сценарий, который привлек внимание хорошего агента; агент позвонил нескольким начальникам, которые назначили Автору встречу. Судя по строчке в письме, в которой говорилось, что агент считает это хорошим знаком, Гриффин понял, что речь идет об агенте, который не знаком с ним близко. Можно было составить список авторов и рекомендовавших их агентов, чтобы выявить наименее знакомые имена, но тогда нужна была помощь Джан. А об этом не могло быть и речи.

Глава 2

Гриффин попросил Джан соединить его с Мэри Неттер. Через минуту она сообщила, что Мэри на совещании. Гриффин сказал, что у него неотложное дело, Джан попросила его подождать, и вскоре он услышал в трубке голос Мэри:

– Что случилось? Я на совещании.

– У меня вопрос. Как долго нужно ждать, чтобы сказать, что ждешь достаточно долго?

– Ты о сюжете?

– Да.

– Чего именно ждать?

– Это вопрос этикета, речь идет о благодарственном письме. Как долго его ждут?

– Она посылает подарок, не получает благодарственного письма и сердится?

– Он. И он так сердится, что готов на скандал.

– Человек так рассердился? Это что – комедия?

– Пока только идея.

– Если это не комедия, человек не может так рассердиться. То, о чем ты говоришь, называется негодованием. Такое чувство не характерно для киногероев. Чья это идея?

– Отвлекись на минуту от кино. Как долго ты будешь ждать, прежде чем скажешь, что ждешь достаточно долго?

– Когда я делаю кому-то подарок, и подарок и человек дороги мне, я волнуюсь, представляя, как человек его разворачивает. Если это женщина, я думаю, что она не станет выбрасывать ленточку, потому что я никогда их не выбрасываю. Итак, если послать подарок по почте или даже организовать доставку через магазин, сколько на это уйдет времени? Три дня по местному адресу, неделя до Нью-Йорка? Если подарок хороший и через две недели не будет отклика, у тебя есть полное право рассердиться. Естественно, если адресат получил подарок, если его не сбил грузовик. Ты представляешь друга с этой драгоценной вещью в руках, она ему нравится, но от него нет никакого отклика. А что, если она ему не понравилась и он не знает, что сказать? Похоже на правду?

– Очень похоже.

– Итак, ты решил, что вещь ему не понравилась. Ты начинаешь ненавидеть его, жалеть, что вообще послал подарок. Может быть, он оказался слишком экстравагантным, и получатель не знает, что сказать. Может быть, ты переоценил ваши отношения, может быть, тебе только казалось, что вы друзья. Ты послал что-то ценное человеку, которому ты никогда не нравился. И теперь он даже немного тебя побаивается, потому что только ненормальный может быть так щедр по отношению к просто знакомому. В любом случае, если пославший подарок – человек нормальный, через две недели он рассердится. Если он станет себя накручивать, через четыре-пять недель он будет готов убить.

– Разве кто-нибудь говорил об убийстве?

– Так будет смешнее. Это ведь комедия?

– Ты это решишь, когда прочитаешь сценарий. Когда он будет закончен.

Они попрощались. Гриффин подумал, что, возможно, она солгала насчет совещания. Они говорили довольно долго, но он не слышал, чтобы она перед кем-то извинялась. Может быть, она подала сигнал «тайм-аут», как рефери, руками. А может быть, кто-то вежливо ждал, пока она закончит разговор, читая документ или листая журнал на кофейном столике. А может, она была польщена его звонком и не хотела упускать возможности поговорить с ним из чувства самосохранения, не обращая внимания на менее важное, что включало всех, кто был в кабинете. Если она прервала ради него совещание, это означало, что он по-прежнему пользуется на студии авторитетом и что Ларри Леви придется побороться со сторонниками Гриффина.

Гриффин открыл записи в календаре шестинедельной давности. Он пожалел, что не спросил, как долго человек может переживать обиду, прежде чем забыть ее. Год? Полгода? Насколько он обнадежил Автора? Что, если Автор представлял комедию и ему удалось несколько раз рассмешить Гриффина? Или Автор описал сцену, напомнившую Гриффину его детство, и он сказал об этом? В обоих случаях Автор пришел бы домой, позвонил своему агенту и сказал, что встреча прошла великолепно, так как ему удалось рассмешить Гриффина или заставить его плакать. Он мог быть в такой экзальтации, что позвонил агенту из телефона-автомата на стоянке, а потом по дороге домой мог заехать в автосалон, поинтересоваться ценами на кабриолеты. Может быть, он пригласил на ужин друзей, настолько он был уверен в успехе, и простодушно сорил деньгами, как человек, у которого бумажник всегда набит двадцатидолларовыми банкнотами.

Если встреча была в начале недели, Автор мог рассчитывать, что Гриффин перезвонит до выходных, но агент сказал ему, что не стоит ждать звонка раньше чем через неделю, объяснив, что Гриффину нужно время, чтобы найти удобный момент и обсудить все с Левисоном. Когда до Автора начала доходить правда? В понедельник днем? Может быть, он вообще прилип к телефону? Или проверял по нескольку раз записи на автоответчике? Может быть, он докучал звонками агенту или его секретарше, звоня до обеда, а потом сразу после обеда, чтобы узнать, не начал ли Гриффин переговоры по поводу контракта? А потом вечер понедельника, и опять нет звонка. Потом вторник. Новая надежда во вторник. Радость во вторник, уверенность во вторник. Й во вторник Гриффин снова не звонит. А что к концу недели? Агент сказал Автору, что надо признать правду. И Автор после этого набросился на агента? Сказал ли агент Автору, что говорил с Гриффином и что Гриффин завернул проект? Такое могло быть. Агент знал, что не стоит ему звонить. Или он позвонил, но Гриффин не перезвонил ему, и агент понял, что не стоит продолжать, чтобы не быть надоедливым. Сколько времени прошло, прежде чем у Автора появилось желание убить?

Гриффину стало страшно. Это не выдумка. Это не шутка. Он верил Автору. Он верил, что Автор хочет его убить. Все логично.

Зазвонил телефон. Джан сказала: «Витковер». Продюсер. Гриффин взял трубку и тотчас Витковер начал на него орать по поводу студийных комиссионных за прокат картины, снятой три года назад за границей.

– Это не моя картина, – сказал Гриффин. – Кто ее курировал?

– Сьюзен Альпер, и теперь она работает на «МГМ», Гриффин.

– Я не отвечаю за прокат. С какой стати ты звонишь мне?

– Я считал тебя своим другом.

– Тогда почему ты на меня кричишь?

– У меня такая привычка.

– Есть еще какая-то причина. Ты что-то от меня скрываешь, я это чувствую по твоему голосу.

– Ну, хорошо. Потому что ты – чертов начальник, Гриффин, функционер, а не киношник, не творческий человек. Я снял пять фильмов. Тебе приходилось читать в газете статью, находить ее автора, работать вместе над сценарием? Приходилось делать все с самого начала? Проводить сценарий через студию, находить режиссера, потом исполнителя главной роли, потом съемки, потом монтаж, потом ехать на предварительный просмотр в чертов Денвер в Колорадо и смотреть свой фильм, со своим именем, на большом экране? Приходилось, засранец? Натыкаешься в газете на заметку в три строчки, а два года спустя зарабатываешь три миллиона чистыми. От заметки в три строчки до кабельного телевидения и кассет. У тебя было такое? Покупать, Гриффин, легко. Ты попробуй выйти и что-нибудь продать.

– У меня идет совещание. Зачем ты все это мне говоришь?

– Потому что я богат и мне плевать. Потому что ты сказал, что тебе нравится «Сплетня», но не стал за нее бороться, а теперь сценарий в переработке. И, кстати, я пристроил его Сьюзен Альпер. Да пошел ты!.. Вот так. Тебе конец, Гриффин.

Какое-то время Гриффин продолжал держать трубку у уха, без всякой на то причины, потому что на другом конце линии были гудки.

Ему был необходим список всех, с кем он встречался в этом году, и их номера телефонов. Все это было в столе у Джан; она записывала номера телефонов в календарь на случай, если потребуется отменить встречу. Он мог бы попросить у нее календарь, но не мог придумать предлога. Календарь за этот год лежал у нее на столе. Прошлогодний был, наверное, в шкафу. Он мог бы отослать ее, но если бы он попросил ее принести сценарий из архива на другом этаже, кто-нибудь мог бы войти и увидеть, как он роется в бумагах. Придется ждать до вечера. Он часто задерживался на работе до восьми или девяти. Тогда можно будет поискать календари.

Его собственный календарь напомнил, что он ужинает с Бонни Шероу. Он листал страницы календаря; ее имя появлялось как минимум раз в неделю. Она была вице-президентом студии «Парамаунт» по производству. Гриффин возил ее в Мексику, в Кабо-Сан-Лукас, на три дня вскоре после знакомства, и они даже думали съехаться. Когда они все-таки решили не делать этого, испугавшись неудобств, Гриффину даже показалось, что они влюблены друг в друга. Но было уже поздно. Какое-то время он думал, что у нее появилось новое увлечение или что-то вроде, но если что-то и было, то уже кончилось. Ему так казалось. Она об этом ничего не говорила. У него было ощущение, что она встречалась с женатым человеком, которого знала по работе.

Он набрал ее номер:

– Придется отменить наш ужин.

– Извини.

– Это мне полагается извиняться. Но скоро мероприятие в «Доме кино», тогда и увидимся, – сказал Гриффин неуверенно. Дата была намечена давно. Интересно, она не передумала?

– У меня совещание. Позвони мне завтра.

Гриффину хотелось выбежать в коридор и созвать всех, чтобы рассказать о страшных открытках. Интересно, они стали бы его успокаивать или подняли бы на смех? От этого импульсивного желания поделиться своими страхами ему стало стыдно; он бы выглядел как мальчик, который назвал учительницу мамой.

Он попросил Джан соединить его с Ларри Леви, который сразу же взял трубку.

– Поздравляю. Я только что узнал хорошую новость.

– Жду не дождусь, когда можно будет наконец начать. Правда. Мы прекрасно поработаем, мы снимем прекрасные фильмы и заработаем кучу денег.

– Нам надо вместе пообедать.

Давай завтра. Я отменю свои планы, если ты отменишь свои. – Само собой разумелось, что они оба были заняты в обед.

– Договорились, – сказал Гриффин. – С Клинтом Иствудом я могу встретиться в любое другое время.

Невинная шутка стоила Гриффину потери первого раунда. Они оба прекрасно знали, что он не отменил бы обед с Клинтом Иствудом. Также оба знали, что он бы не обедал с Иствудом без Левисона.

Снова Джан. Теперь ему звонила Сандра Кинрой, агент, хотела назначить встречу с новым клиентом.

– У него есть снятые фильмы? – спросил Гриффин.

– Прочитайте сценарий, Гриффин, – вздохнула Кинрой.

– Мне захочется снять этот фильм?

– Я бы хотела его увидеть.

– Тогда я точно не захочу его снимать.

– Ходят слухи, Ларри Леви взяли на работу.

– И вы думаете, стоит ли терять время и договариваться о встрече со мной?

– Так вы прочитаете сценарий? Это чудный сценарий, а он чудный человек, и я буду всю жизнь вашим должником, если вы прочитаете сценарий сами. Не ждите отзывов.

– Значит, есть отзывы от других студий и там он не понравился.

– Гриффин, дайте ему шанс, ради меня.

Она для него ничего не значила и требовать от него ничего не могла. Он мог бы так и сказать, но какой смысл было спорить с ней из-за ерунды?

– Присылайте.

Она поблагодарила. Естественно, она знала, что сначала он отправит его на рецензию. На всех студиях все присланные сценарии читали рецензенты. Они разбирали сценарий, кратко излагали содержание и либо рекомендовали его, либо нет. Чаще всего не рекомендовали. Гриффин начинал как рецензент сценариев. Если сценарий получит положительную оценку, Гриффин возьмет его домой на выходные и начнет читать. Может быть, он прочитает его до конца.

Положив трубку, Гриффин стал думать, как побороть чувство тревоги. Он закрыл глаза и сосредоточился на Авторе открыток. Ему хотелось говорить громко, но он боялся, что кто-нибудь услышит. «Я выберу одного из авторов, – мысленно произнес он, – позвоню ему и извинюсь. Если этот автор примет извинения, ты тоже должен их принять. Кроме этого, я прочитаю сценарий, который пришлет Сандра. Я встречусь с автором, и если у него будут интересные идеи, я отнесусь к ним со всей серьезностью. И в любом случае перезвоню ему».

Теперь у него был план. Следующие полтора часа он был занят чтением отчетов по бюджету и сценариев. Когда он занимался делом, он был счастлив. После того как Джан попрощалась, он выждал, пока она будет уже слишком далеко, чтобы вернуться, если вдруг что-то забыла, хотя на столе и поблизости не было ничего такого, что могло бы ей срочно понадобиться. Потом он закрыл дверь в коридор.

Календарь за прошлый год был в столе. Он взял его к себе в кабинет и положил рядом с календарем на этот год. Сколько встреч, сколько имен. Гриффин завидовал человеку, который был так занят. Некоторые имена повторялись по три-четыре раза, а потом исчезали. Другие повторялись изо дня в день всю неделю. Некоторые возникали только раз, другие – раз в неделю на протяжении всего года. Продюсеры. Режиссеры. Гриффин начал составлять список тех, кто был записан только раз, так как это были авторы, которые появлялись и бесследно исчезали. Он закрыл книжку. Смешно звонить человеку, с которым он встречался десять месяцев назад. Это бы выглядело слишком странно.

Может, выбрать кого-нибудь наугад? Напечатать имена на отдельных карточках и выбрать одну? Он открыл сентябрь, когда в течение двух недель температура не опускалась ниже 100 градусов, [8]8
  100ºF = 37ºС.


[Закрыть]и Автор мог приписать чувство комфорта, которое он испытал в кабинете Гриффина, удавшейся, на его взгляд, беседе, а не наличию кондиционера. Еще несколько минут назад он обливался потом на стоянке, а оказавшись в прохладном кабинете Гриффина, спрашивал себя, зачем было так волноваться. Двадцать первого Гриффин встречался с двумя авторами: с Андреа Чалфин в десять и с Дэвидом Кахане в три тридцать. Андреа Чалфин в данный момент снимает фильм в Колорадо. Ей не до открыток.

Прекрасно, подумал Гриффин, я не помню, ни кто такой Кахане, ни как он выглядит, ни с чем он приходил. Он набрал номер Кахане. Все не так сложно. К телефону подошла женщина.

– Можно Дэвида?

– Нет.

– Ой! – Гриффин не знал, что еще сказать. – Это Гриффин Милл.

– Теперь моя очередь говорить «ой». – Она его знала.

– Я обещал Дэвиду связаться с ним.

– Я не знала, что вы встречались.

– Мы встречались. Это было довольно давно.

– Вы всегда работаете до половины восьмого?

– Иногда до десяти. А Дэвид когда заканчивает работу?

– Я не могу выдавать профессиональные секреты. Он бы меня убил, если бы я вам сказала.

– Он что – буйный?

– Как все писатели, напивается до ужина и бросает в меня пустыми водочными бутылками.

– Кто вы?

– Джун Меркатор.

– А чем занимаетесь?

– Нянчусь с писателями. Нет, я не имею отношения к шоу-бизнесу. Я арт-директор в «Велз-Фарго».

– Тоже своего рода шоу-бизнес.

– Оформление каталогов процентных ставок – это шоу-бизнес?

– Приходится угождать общественности.

– Мне приходится привлекать ее внимание. Я в основном имею дело с людьми, которые уже являются нашими клиентами. Я не занимаюсь рекламой.

– Насколько я понимаю, Дэвид пошел в кино?

– Это Лос-Анджелес. Куда здесь еще можно пойти вечером, если вы равнодушны к рок-н-роллу.

– А вы часто ходите в кино?

– Когда-то ходила очень часто, с Дэвидом. Потом перестала.

– Почему?

– Все фильмы заканчиваются одинаково. Или погоня, или поединок, или месть.

– А если фильм о любви?

– Кому-то причиняют боль.

– А комедии?

– Только если совсем глупые.

– На какой фильм пошел Дэвид?

– «Похитители велосипедов». [9]9
  «Похитители велосипедов»(1948) – драма Витторио де Сика с Ламберто Маджорани, Энцо Стайола и Лианеллой Карель в главных ролях, классика итальянского неореализма.


[Закрыть]

– А почему вы не пошли?

– Я его уже видела.

– Хороший фильм?

– Вы его не видели? Стыдно.

Он молчал и в тишине представлял, как она ждет, чтобы он сказал еще что-нибудь – объяснил бы, зачем позвонил, что ему нужно, спросил бы о ней, а не о Дэвиде. Они долго молчали, а потом одновременно повесили трубки.

Гриффин открыл в газете кинопрограмму и стал искать, где идут «Похитители велосипедов». Фильм шел только в одном кинотеатре, «Риальто» в Пасадене.

А если Кахане ни в каком не в кино? Что, если он знает фильм достаточно хорошо, чтобы обсудить его с Джун, а сам, сказав, что пошел в кино, валяется с кем-нибудь в постели? Подозревает ли Джун что-нибудь? Кажется, она была искренне поражена, когда Гриффин представился. Он не переставал удивляться тому, насколько знаменит.

Было уже больше семи, фильм начался. До Пасадены не так далеко.

Никто не знал, куда он едет. Никто за ним не следил. Он понял, что ему не обязательно искать Дэвида Кахане. Он мог ехать куда угодно. Он решил искать Дэвида, потому что так он будет ближе к Автору открыток. Пока он не мог с уверенностью сказать, что Кахане не Автор открыток.

По пути в Пасадену Гриффин репетировал встречу с Дэвидом Кахане. Он протянет ему руку, и они будут говорить о фильме, а потом Гриффин скажет: «Кстати, извините, что не перезвонил вам. Идея была хорошая, но, к сожалению, Левисон излишне консервативен. Может быть, на другой студии вам повезло больше?» Он спросит Дэвида, не хочет ли он попробовать другие идеи или не хочет ли показать ему сценарий, над которым работает в данный момент. Он мог бы пригласить Дэвида и Джун на вечеринку, например на барбекю, где они могли бы познакомиться с другими важными людьми и продюсерами. Если он пригласит Дэвида, все будут знать, что он приглашен не просто так, что он, должно быть, написал что-то стоящее, так как снятых фильмов у него нет. Его станут приглашать на совещания. Может быть, ему даже дадут подработать, например попросят переписать чей-нибудь сценарий или написать рецензию на готовящуюся к публикации книгу, присланную нарочным. Это приостановило бы работу его воображения.

Гриффин надеялся, что Кахане умеет обращаться с деньгами, потому что он будет зарабатывать много денег. Гриффин даст сигнал в своем кругу, что на этого парня можно положиться. Он не знал, как начать разговор с Кахане. Он спросит его, не живет ли он в Пасадене. Вопрос настолько неуместный, что Гриффин будет выглядеть безобидным и невинным. Он знал, где живет Кахане, у него был его голливудский номер телефона.

Он припарковал машину в квартале от кинотеатра. Фильм закончится через двадцать минут. Он мог бы перехватить Дэвида Кахане у выхода, так он сэкономил бы несколько долларов. Ему показалось, что Автор смотрит на него сзади, словно хочет сказать: «Не ловчи. Ты мой должник. Не важно, сколько это стоит». Или это была его совесть?

Когда он расплачивался за билет, ему хотелось сказать кассиру, что впервые за несколько лет он платит деньги, чтобы посмотреть фильм. Пару лет назад, в Денвере, его рейс задерживался, и чтобы убить время, он пошел в кино. От желания рассказать незнакомому человеку об этом пустяшном факте ему стало так неловко, что он прошел прямо в зрительный зал, минуя буфет, забыв, что хотел поп-корна. Он был голоден. Он сел в середине последнего ряда, между двумя выходами. Он надеялся, что в этом кинотеатре включают свет, когда фильм заканчивается. Если Дэвид Кахане сидит впереди, он может спокойно пройти через выход, расположенный ближе к экрану. Тогда Гриффин его не увидит.