Текст книги "Алхимик"

Автор книги: Майкл Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17

Ската провела Софи и Джоша по дому Гекаты. Они ни на минуту не забывали, что находятся внутри дерева: полы, стены, потолки – все было деревянное, и местами на стенах виднелись почки или побеги с зелеными листьями, как будто древесина оставалась живой.

Софи шла, положив руку на плечо брата и оглядываясь по сторонам. По всей видимости, дом состоял из последовательности круглых комнат, которые незаметно перетекали одна в другую. Девочка мельком заглядывала в каждую комнату. Большинство из них были пустые и необставленные, и везде в центре росло прямо из пола высокое деревце с красной корой. В одной комнате, которая была немного в стороне и оказалась гораздо просторнее остальных, стоял большой продолговатый бассейн. В центре бассейна плавали подозрительно крупные цветки белой кувшинки. На вид все это напоминало огромный немигающий глаз. В другой комнате с ветвей красного дерева свисало множество деревянных «музыкальных подвесок», простых или исписанных необычными символами и орнаментом. Они висели тихо и неподвижно, пока Софи не заглянула в комнату, и тогда они начали медленно покачиваться с мелодичным звоном, напоминающим далекое перешептывание.

Софи сжала плечо брата, пытаясь привлечь его внимание, но Джош пристально смотрел перед собой, сосредоточенно наморщив лоб.

– А где все жильцы? – наконец спросил он.

– Здесь живет только Геката, – ответила Ската. – Старейшины предпочитают уединение.

– И много их еще осталось? – поинтересовалась Софи.

Ската остановилась у открытой двери и оглянулась.

– Больше, чем вам кажется. Но почти никто из них не хочет иметь дело с людьми, и они редко высовываются из своих темных царств. А другие, темные старейшины, жаждут вернуть прежние времена и поэтому находят помощников среди людей вроде доктора Ди.

– А вы? – спросил Джош. – Вы хотите вернуть прежние времена?

– Не так уж там было и хорошо, – ответила Ската и прибавила: – Особенно для людей.

Когда они нашли Николя Фламеля, он сидел снаружи, на маленьком деревянном балкончике, устроенном на ветви дерева. Эта ветвь, горизонтально отходящая от ствола, была не меньше трех метров в ширину и клонилась вниз, где врастала в землю рядом с озерцом в форме полумесяца. Проходя по ветви, Софи посмотрела в озерцо и испугалась: из-под зеленых вьющихся водорослей, широко раскрыв глаза и рты, выглядывали крошечные лица, очень похожие на человеческие. Вокруг стоящего на балкончике круглого стола разместились пять стульев с высокими спинками, а на столе были расставлены вырезанные из дерева миски, изящные бокалы и кубки. По тарелкам был разложен теплый, крупно нарезанный хлеб и толстые ломти твердого сыра, а в самом центре стояли два огромных блюда с фруктами: апельсинами, яблоками и огромными вишнями. Алхимик тщательно срезал кожицу с изумрудно-зеленых яблок, орудуя треугольным обломком черного камня, который напоминал наконечник стрелы. А еще Софи заметила, что он разложил завитки зеленой кожицы в форме каких-то букв.

Скетти присела на стул рядом с алхимиком.

– Разве Геката не будет с нами обедать? – спросила она, подцепила пальцем обрезанную кожуру и принялась жевать.

– Кажется, она переодевается, – ответил Фламель, отрезал еще завиток и положил на место съеденного девушкой.

Тут он заметил Софи и Джоша.

– Садитесь уже. Наша хозяйка скоро к нам присоединится, и будем ужинать. Вы, наверное, уже с ног валитесь.

– Я устала, – призналась Софи.

Она вдруг поняла, что просто без сил, и спать хочется так, что хоть спички в глаза вставляй. А еще ее немного пугало то, что причиной усталости была магия этого места, которое питалось их энергией.

– Когда мы поедем домой? – сердито спросил Джош, не желая признавать, что тоже выдохся.

У него даже кости ныли, и вообще казалось, что его вот-вот свалит с ног простуда.

Николя Фламель отрезал тоненький кусочек яблока и бросил в рот.

– Боюсь, не скоро.

– Это еще почему? – возмутился Джош.

Фламель вздохнул, отложил каменный наконечник, яблоко и положил обе ладони на стол.

– Потому что сейчас ни Ди, ни Морриган не знают, кто вы такие. Именно поэтому вы и ваша семья в безопасности.

– Наша семья? – переспросила Софи.

От внезапной мысли, что их родителям может грозить опасность, у нее свело живот. У Джоша на лице были написаны те же эмоции, он так плотно сжал губы, что они побелели.

– Ди начнет копать, – продолжил Фламель. – Он охраняет тайну тысячелетней давности, и просто убить вас для него будет недостаточно. Все, кого вы знаете или с кем сталкивались, погибнут в результате «несчастного случая». Позволю себе предположить, что даже «Кофейная чашка» сгорит дотла только потому, что ты когда-то работала там, Софи. И Бернис вполне может погибнуть в огне.

– Но она здесь вообще ни при чем! – в ужасе возразила Софи.

– Да, но Ди этого не знает. И вообще ему все безразлично. Он давно служит темным старейшинам и перенял их отношение к людям. Для него они не более чем животные.

– Но мы никому не скажем, что видели… – начал Джош. – Да к тому же нам никто не поверит…

Его голос угас.

– А если мы никому не скажем, то никто и не узнает о том, что мы видели, – подхватила Софи. – Мы никогда не будем об этом говорить, и Ди никогда нас не найдет.

Но, произнося эти слова, она уже понимала, что все это безнадежно. Узнав о существовании Кодекса, они с Джошем оказались загнаны в ту же ловушку, что и Николя с Перри.

– Он найдет вас, – со знанием дела заявил Фламель и покосился на воительницу. – Как думаешь, сколько времени понадобится шпионам Морриган?

– Очень немного, – ответила она, жуя яблоко. – Может, пару часов. Вас вычислят птицы и крысы, а потом и Ди настигнет.

– Прикосновение магии изменило вас навсегда, – Фламель описал рукой круг в воздухе, оставив едва заметное колечко бледно-зеленого дымка. – Вы оставляете след.

Он дыхнул на колечко, оно свернулось и исчезло.

– То есть от нас остается запах? – спросил Джош.

Фламель кивнул.

– От вас пахнет необузданной магией. Вы уже чувствовали сегодня это запах, когда к вам прикоснулась Геката. Чем вы тогда пахли?

– Апельсинами, – ответил Джош.

– Мороженым, – добавила Софи.

– А еще раньше, когда мы с Ди боролись, чем пахло?

– Мятой и тухлыми яйцами, – тут же вспомнил Джош.

– У каждого волшебника свой особенный запах. Это все равно что магический отпечаток пальца. Поэтому учитесь доверять своим ощущениям. Люди мало ими пользуются. Бросают невнимательный взгляд, слушают вполуха, никогда не принюхиваются к запахам и думают, что все ощущения связаны с кожей. Ах да, еще они очень много говорят. Словами они замещают все остальные чувства. Когда вы вернетесь в свой мир, то сможете узнавать людей, на которых оставила свой отпечаток магическая энергия. – Он отрезал квадратный ломтик яблока и бросил в рот. – Вы будете чувствовать необычные запахи, даже вкус во рту или видеть мерцание вокруг тела.

– И долго нам так мучиться? – с любопытством спросила Софи. Она взяла с блюда вишенку размером с мелкий помидор. – Это пройдет?

Фламель отрицательно мотнул головой.

– Не пройдет. Наоборот, будет только усиливаться. Вам придется смириться, что с нынешнего дня уже ничто не будет таким, как прежде.

Джош с яростным хрустом впился зубами в яблоко. По его подбородку потек белый сок.

– Звучит как предостережение, – мрачно произнес он, вытирая рот рукавом.

Фламель уже собирался ответить, но поднял глаза и тут же вскочил на ноги. Ската тоже встала, молча и неторопливо. Софи быстро поднялась, а Джош продолжал сидеть, пока Софи не схватила его за плечо и не подняла со стула. Потом она обернулась и посмотрела на трехликую богиню.

Это была не Геката….

Раньше они видели высокую грациозную женщину средних лет, с коротко подстриженными волосами и гладкой черной кожей. Теперь же перед ними стояла почти старуха. Сходство с Гекатой прослеживалось, и Софи предположила, что это ее мать или бабушка. Она тоже была высокого роста, но сильно горбилась, идя по ветви, и опиралась на черный резной посох почти одного с ней роста. Ее лицо превратилось в скопление глубоких морщин, глаза запали и приобрели желтоватый блеск. Она была совершенно лысая, и Софи увидела у нее на черепе замысловатые узоры татуировок. На ней было платье, похожее на одежду Гекаты, но отливающая металлом ткань при каждом движении играла черно-красными оттенками.

Софи моргнула, крепко зажмурила глаза и снова моргнула. Она видела легкий след ауры вокруг женщины, словно она источала тончайшую белую дымку. А при движении она оставляла за собой клочья этой дымки.

Не поприветствовав присутствующих, старуха уселась на стул напротив Николя Фламеля. Только после этого Фламель и Ската тоже сели. Софи и Джош последовали их примеру, поглядывая то на Николя, то на старуху. Они не могли взять в толк, кто она и что тут вообще происходит.

Старуха взяла со стола деревянный кубок, но пить не стала. В стволе дерева за ее спиной что-то зашевелилось, и оттуда появились четверо мускулистых мужчин с тяжелыми подносами, уставленными едой. Они опустили подносы на стол и молча повернули обратно. Мужчины были похожи, как братья, но именно их лица привлекли особое внимание близнецов. Было в них что-то странное: лбы скошены к переносице, носы коротенькие и приплюснутые, скулы острые и резко выраженные, подбородок сходит почти на нет. Между губами виднелись желтоватые зубы. На мужчинах были только кожаные юбки с нашивками из прямоугольных бронзовых пластин. Их обнаженные торсы, босые ноги и головы были покрыты грубыми рыжими волосами.

Тут Софи поняла, что слишком пристально смотрит на них, и отвела взгляд. Эти люди были похожи на соплеменников первобытного человека, но она знала разницу между неандертальцами и кроманьонцами, а ее отец в свое время изучал гипсовые черепа австралопитеков, синантропов и человекообразных обезьян. Эти же были ни на кого не похожи. И вдруг девочка обратила внимание на их глаза, ярко-голубые и вполне разумные.

– Это торк-альта, – выговорила она и удивленно замерла, когда все повернулись к ней.

Она и не заметила, как озвучила свою мысль.

Джош, который все это время с подозрением разглядывал нечто похожее на кусок рыбы, выловленное им вилкой из большой миски, бросил взгляд вслед уходящим людям.

– Я знаю, – невозмутимо произнес он.

Софи пнула его ногой под столом.

– Врешь, – негромко прошипела она. – Ты был слишком занят едой! Вечно думаешь только о том, чем бы набить живот!

– Я голоден, – огрызнулся Джош и, наклонившись к сестре, тихо проговорил: – Их выдала рыжая щетина и поросячьи носы. Я думал, ты догадаешься.

– Было бы большой ошибкой говорить это при них, – спокойно вмешался Николя Фламель. – А еще большая ошибка – судить по первому впечатлению или обсуждать кого-либо у него за спиной. В этом времени и пространстве другие законы и другие критерии оценки. Здесь слово может убить – в буквальном смысле.

– Или убьют за него, – добавила Ската.

Она положила себе полную тарелку разных овощей, из которых лишь немногие были знакомы близнецам.

– Но ты права, – сказала Ската, кивая в сторону дерева. – Это действительно торк-альта в их человеческом обличье. И возможно, лучшие воины всех времен и народов.

– Они будут сопровождать вас, когда вы уйдете отсюда, – вдруг заявила старуха неожиданно звучным для такого хрупкого тела голосом.

Фламель склонил голову.

– Почтем за честь…

– Не стоит, – оборвала его старуха. – Они будут сопровождать вас не только как охрана. Они проследят, чтобы вы и вправду покинули мое царство.

Она растопырила веером длинные пальцы, и Софи заметила, что ее ногти покрашены в разные цвета. Странно: точно так же выглядели ногти Гекаты.

– Вам нельзя здесь оставаться! – резко сказала женщина. – Вы должны уходить.

Близнецы переглянулись. Зачем же так грубо? Ската открыла было рот, но Фламель сжал ей плечо в знак предупреждения.

– Мы как раз это и собирались сделать, – спокойно произнес он.

Косые лучи предзакатного солнца бросали блики на его лицо, и светлые глаза превратились в зеркала.

– Когда Ди ворвался в мой магазин и стащил Кодекс, я не знал, куда еще пойти.

– Надо было ехать на юг, – ответила старуха, и ее платье совсем почернело, а красные нити стали похожи на вены. – Там бы вас встретили более гостеприимно. А я прошу вас уйти.

– Когда у меня закралось подозрение, что пророчество начинает сбываться, я понял, что должен пойти к тебе, – продолжал Фламель, игнорируя ее реплики.

Близнецы, которые внимательно следили за этим обменом любезностями, заметили, как он бросил быстрый взгляд в их сторону.

Женщина повернула голову и посмотрела на ребят глазами цвета сливочного масла. Ее сморщенное лицо разрезала трещинка язвительной улыбки, показав маленькие желтые зубки.

– Я думала об этом. И уверена, что пророчество не имеет отношения к людям, тем более к человеческим детям, – прошипела она.

Не стерпев презрения в голосе женщины, Софи выпалила:

– Может, вы не будете говорить так, будто нас здесь вообще нет?

– К тому же, – подхватил Джош, – ваша дочь хотела нам помочь. Почему бы нам не подождать ее и не выслушать, что она скажет?

Пожилая женщина уставилась на него, как на ненормального, и почти невидимые брови вопросительно взлетели вверх.

– Моя дочь?

Софи увидела, как Ската удивленно вытаращила глаза, но Джоша было уже не остановить.

– Ну да, женщина, которую мы видели днем. Она была моложе, значит, это ваша дочь? Или даже внучка? Она собиралась нам помочь.

– Нет у меня никакой дочери и тем более внучки!

Платье старухи вспыхнуло черно-красным пламенем до самого подола. Она обнажила зубы и, сжав кулаки, сердито процедила что-то нечленораздельное. Воздух внезапно наполнился характерным запахом лайма, а в ладонях старухи появились крошечные вертящиеся шарики зеленого цвета.

И тут Ската выхватила обоюдоострый кинжал и вонзила в центр деревянного стола. С оглушительным треском деревянная столешница раскололась надвое, и в воздух взлетели щепки, а миски с едой попадали на пол и разбились вдребезги. Старуха отпрянула, и зеленый свет по каплям вытек из ее пальцев пролитой водой. Он бежал по ветви с шипением и брызгами, точно по раскаленной сковородке, а затем впитался в дерево.

За спиной у старухи тотчас появились четверо торк-альта, сжимая в руках загнутые мечи, похожие на косы. А из кустов выскочили еще трое существ в обличье кабанов и, резво вскочив на ветвь, заняли позицию за Фламелем и Скетти.

Перепуганные близнецы замерли, не понимая, что происходит. Николя Фламель даже не шелохнулся, он продолжал спокойно жевать яблоко. Ската неторопливо убрала кинжал в ножны и скрестила руки на груди. Она тихо заговорила со старухой. Софи и Джош видели, как двигаются ее губы, но слышали только какой-то комариный писк.

Старуха ничего не ответила. Ее лицо оставалось застывшей маской, когда она встала и быстро ушла прочь в сопровождении своей свиты. Но на этот раз ни Фламель, ни Ската не поднялись со своих мест.

В наступившем молчании Ската наклонилась и подобрала с пола упавшие фрукты и овощи. Сдув с них пыль, она бросила их в единственную уцелевшую деревянную миску и начала есть.

Джош открыл рот, чтобы задать тот же вопрос, который вертелся на языке у Софи, но сестра протянула под столом руку и схватила его за запястье, умоляя молчать. Она понимала, что случилось что-то ужасное и опасное для них и в этом как-то замешан Джош.

– Неплохо вышло, а? – наконец спросила Ската.

Фламель доел яблоко и вытер о листок край черного наконечника.

– Зависит от того, что ты понимаешь под словом «неплохо», – сказал он.

Ската захрустела сырой морковкой.

– Мы до сих пор живы и пока еще находимся в царстве теней, – ответила она. – Могло быть хуже. Солнце садится. Нашей хозяйке надо поспать, а утром она будет другим человеком. Может, даже забудет, что случилось.

– А что ты ей сказала? – спросил Фламель. – Не владею языком старейшин.

– Просто напомнила ей о старинном долге радушно принимать гостей и сказала, что грубость в ее адрес была произнесена ненамеренно и по вине невежества, следовательно, не карается законами старейшин.

– Вот грозная… – пробормотал Фламель, бросив взгляд на огромный ствол дерева.

Внутри копошились торк-альта, а самый большой вепрь сторожил дверь снаружи.

– Она всегда грозная, когда опускается ночь. В это время она наиболее уязвима, – ответила Ската.

– Я бы не возражала, – сказала Софи, – если бы кто-нибудь все-таки объяснил нам, что, собственно, происходит.

Она терпеть не могла, когда взрослые разговаривали между собой, совершенно игнорируя детей. Именно такое ощущение возникло у нее и сейчас.

Ската улыбнулась, и вдруг ее вампирские клыки стали очень длинными.

– Твой братец умудрился оскорбить одну из старейшин, и за это преступление его чуть не превратили в зеленую слизь.

Джош покачал головой.

– Но я не сказал ничего такого! – возмутился он и поглядел на сестру в поисках поддержки, перебирая в голове разговор со старухой. – Я всего-то сказал, что ее дочка или внучка обещала нам помочь…

Ската снисходительно засмеялась.

– Нет никакой дочки и внучки. Зрелую женщину, которую вы видели днем, зовут Геката. И старуху, которую вы видели вечером, тоже зовут Геката. А утром вы увидите молодую девушку, и ее тоже будут звать Геката.

– Трехликая богиня, – напомнил ребятам Фламель.

– На Гекату наложено проклятие: она старится с течением дня. Утром девушка, днем женщина, вечером старуха. Она очень ранимая, когда речь заходит о ее возрасте.

Джош проглотил комок в горле.

– Я не знал…

– Откуда тебе знать? Однако твое незнание могло стоить тебе жизни… или того хуже.

– Но что вы сделали со столом? – спросила Софи.

Она посмотрела на останки круглого стола: он треснул пополам, хотя Скетти всего лишь вонзила в него нож. Дерево по обеим сторонам трещины выглядело сухим и пыльным.

– Железо, – только и ответила Скетти.

– Одним из неожиданных побочных эффектов железа, выплавленного из руды, является способность сводить на нет даже самую могущественную магию, – объяснил Фламель. – Открытие железа ознаменовало окончание эпохи могущества старейшин в этом мире. – Он продемонстрировал наконечник из черного камня. – Потому-то я и пользовался этой штукой. В присутствии железа старейшины начинают нервничать.

– Но вы же носите с собой железо! – удивленно сказала Софи, обращаясь к Скетти.

– Я представитель второго поколения и не принадлежу к чистокровным старейшинам, как Геката. Я могу терпеть присутствие металла.

Джош облизал сухие губы. Он до сих пор помнил зеленый свет, который жужжал в ладонях Гекаты.

– Когда вы сказали «чуть не превратили в зеленую слизь», вы имели в виду…

– Скользкую липкую зеленую слизь, – подтвердила Ската. – Фу, мерзость! И насколько я понимаю, жертва еще какое-то время сохраняет сознание. – Она бросила взгляд на Фламеля. – Не помню, чтобы кто-то рассердил старейшин и остался в живых, а ты?

Фламель поднялся.

– Будем надеяться, завтра она ничего не вспомнит. Идите отдохните немного, – сказал он близнецам. – Завтра будет долгий день.

– Почему? – в один голос спросили Софи и Джош.

– Потому что завтра я надеюсь уговорить Гекату пробудить ваши магические способности. Если вы хотите получить хоть какой-то шанс пережить завтрашний день, то мне придется сделать из вас волшебников.

Глава 18

Николя Фламель проводил взглядом Софи и Джоша, которых Ската увела обратно в дерево. Только после того, как дверь за ними закрылась, его бесцветные глаза предательски выдали внутреннюю тревогу. Они были на волоске от трагедии всего секунда или две – и Геката превратила бы Джоша в бурлящую жижу. Вряд ли она смогла бы вернуть его в прежний вид наутро, проснувшись юной девой. Надо увезти близнецов подальше от нее, пока они не наломали дров по причине своего неведения.

Фламель отошел от развалившегося стола и зашагал по извилистой тропинке, которая вела к озерцу. Он сошел с ветви и спустился на узкую немощеную дорожку. В грязи виднелось множество следов: какие-то принадлежали кабанам, другие скорее были оставлены босыми человеческими ступнями, а попадалось и нечто среднее. Николя знал, что за каждым его движением следят существа, которых он не видит. Он подозревал, что торк-альта – это лишь малая, видимая, часть свиты Гекаты.

Присев на корточки у кромки воды, он глубоко вздохнул и на мгновение позволил себе расслабиться. Он бы не слукавил, если бы сказал, что это был, пожалуй, один из самых насыщенных событиями дней в его жизни, и он совершенно выбился из сил.

С того самого момента, когда Ди похитил Перри и украл Кодекс, когда появились близнецы, Фламель понял, что одно из первых пророчеств, которые он прочел в Книге пятьсот лет назад, начало сбываться.

«Двое как один и одно целое».

Кодекс был полон зашифрованных посланий и малопонятных фраз. Большинство из них говорили об уничтожении Дану-Талис, древней родины старейшин.

Но кроме этого, были и пророчества о возвращении так называемых темных старейшин, об истреблении и порабощении человечества.

«Наступит день, и Книга будет похищена…»

Что ж, эта фраза уже получила свое объяснение.

«И подданный королевы побратается с Вороной…»

Вот здесь наверняка говорится о докторе Джоне Ди. Он был придворным волшебником королевы Елизаветы. А Ворона – это богиня ворон.

«И тогда старейшины выйдут из тени…»

Фламель знал, что Ди уже не одно столетие прислуживает темным старейшинам, чтобы помочь им вернуться. Он слышал неподтвержденные рассказы о том, что все больше темных старейшин покидают свои царства теней, чтобы вновь исследовать мир людей.

«И тогда бессмертный обучит смертного, и двое как один должны стать одним целым».

Этим бессмертным был Николя Фламель, в чем он нисколько не сомневался. А близнецы – двое как один – это и есть смертные, которых нужно обучить. Только он не понимал, что означала последняя фраза: «одним целым».

Обстоятельства определили близнецов под его опеку, и он был уверен, что им не грозит никакая опасность. Особенно теперь, когда он знал, что им суждено сыграть важную роль в войне против темных старейшин. Николя понимал, что очень рискованно везти Джоша и Софи к трехликой богине, тем более в сопровождении Скаты. Вражда воительницы и богини была древнее многих цивилизаций. Да и Геката – одна из самых опасных старейшин. Она обладала невероятной силой и помимо прочего умела пробуждать магические способности в любом разумном существе. Тем не менее, как и у многих старейшин, ее обмен веществ подчинялся либо солнечному, либо лунному циклу. Она старела с течением дня и фактически умирала с наступлением ночи, но каждый день с восходом солнца возрождалась молодой девушкой. Эта своеобразная черта влияла на ее мышление и даже затуманивала его. Иногда случалось так, что более старая Геката забывала об обещаниях, данных молодой Гекатой.

Фламель надеялся, что утром сможет уговорить юную Гекату пробудить необычайный магический потенциал близнецов.

Алхимик знал, что каждый хранит в себе задатки волшебника. Если зажечь эту искру, она сама собой разгорится до жаркого пламени. Иногда, хотя и очень редко, такое случается с детьми, которые неожиданно демонстрируют чудесные способности, телепатию или телекинез, а то и все вместе. Некоторые дети понимают, что с ними происходит, и учатся управлять нарастающей силой, в то время как другие так до конца и не осознают это. Если способности не развивать, дети будут излучать магическую энергию, как радиоволны, передвигая мебель, сбивая людей с ног, выжигая отметины на стенах и потолке. Такое часто называют проделками полтергейста. Фламель знал, что если Гекате удастся пробудить дремлющие способности близнецов, то при помощи знаний, полученных за пятьсот лет, он сможет улучшить и развить эти способности. Он не только научит близнецов защищаться, но и сможет подготовить их к грядущему.

Сидя на корточках у озерца в форме полумесяца, он всмотрелся в зеленоватую воду. У самой поверхности бултыхались красные и белые декоративные карпы, высовывая свои человекоподобные морды. Они таращили огромные неразумные глаза и скалили острые, как иглы, зубы. Николя не рискнул совать в воду пальцы.

Древние книги по магии традиционно говорили о том, что существуют четыре магические стихии: воздух, вода, земля и огонь. Но за годы исследований Николя обнаружил, что на самом деле этих стихий пять. Пятой силой была магия времени, величайшая из всех магий. Старейшины управляли всеми стихиями, но тайна пятой хранилась только в Кодексе. Вот почему Ди и темные старейшины, на сторону которых он перешел, так стремились заполучить Кодекс. Обладая этой книгой, они смогли бы управлять самим временем.

Вместе с Перенель Николя Фламель посвятил почти всю свою долгую жизнь изучению этих стихий. Пока Перри осваивала различные виды магии, он сосредоточил внимание на формулах и теоремах из Кодекса. Они составляли основу алхимии как науки. При помощи этих формул Николя научился превращать неблагородные металлы в золото, а уголь – в бриллианты, но в этом было очень мало магии. Да, действительно, формула была очень сложной и на подготовку уходило несколько месяцев, но сам процесс был до смешного прост. Сегодня ты гол как сокол, а завтра уже умопомрачительно богат. По совету Перри Николя основал в родном Париже несколько больниц, приютов для сирот и школ. Хорошие то были времена… Нет, просто великолепные. Тогда жизнь была гораздо проще. Они ничего не знали о Древней расе и еще не начали подозревать, что Кодекс хранит и опасные знания.

В последние годы Николя иногда просыпался среди ночи с единственной мыслью, которая крутилась в голове и не давала ему покоя: если бы он знал тогда то, что знает сейчас о Кодексе, стал бы он и дальше изучать философский камень? Эта дорога в конце концов привела его к Древней расе, и особенно к темным старейшинам. Та же дорога свела его с доктором Джоном Ди. Именно она заставила их с Перри инсценировать собственную смерть и покинуть Париж, а потом провести в бегах почти половину тысячелетия. Но благодаря Кодексу они все-таки стали бессмертными. И, вот так просыпаясь ночами, он чаще всего отвечал «да»: даже зная все, что он знает сейчас, он бы продолжил свои исследования и стал алхимиком.

Но временами, например сегодня, он скорее ответил бы «нет». Сейчас он рискует навсегда потерять Перенель, а возможно, и жизни ни в чем не повинных близнецов и не такой уж невинной Скаты (хотя ее не так-то просто убить). И вообще существует вероятность, что он обрек мир на полное уничтожение.

При этой мысли у Фламеля все внутри похолодело. В «Книге Авраама» было множество сказаний, которые он поначалу считал простыми легендами, мифами и сказками. Но его многолетние исследования подтвердили, что все истории правдивы, все сказания основаны на фактах, а то, что он считал легендами и мифами, – всего лишь отчеты живых людей о реальных событиях. Древняя раса существует. Ее представители внешне похожи на людей (не все и не всегда), но обладают могуществом богов. Они правили десятки тысяч лет до появления существ, называемых «гомо сапиенс», то бишь человечества. Первые первобытные люди поклонялись старейшинам, как богам и демонам, и за несколько поколений создали настоящую мифологию и систему верований, которая окружала одного или сразу нескольких старейшин. Боги и богини Древней Греции и Египта, шумеров и индусов, тольтеков и кельтов существовали на самом деле. И это были не разные боги, а всего лишь одни и те же старейшины, но под разными именами.

Древняя раса делилась на две группы: те, кто сотрудничал с людьми, и те, кто видел в них только рабов или, того хуже, пищу. Старейшины разжигали междоусобные войны, которые тянулись веками. Иногда люди сражались по обе стороны, и их подвиги описаны в великих легендах о Гильгамеше и Кухуллине, Атласе и Ипполите, Беовульфе и Илье Муромце.

И наконец, когда стало ясно, что эти войны могут погубить планету, загадочный Авраам благодаря могущественному набору заклинаний заставил старейшин – даже тех, кто поддерживал людей, – уйти с земли. Большинство, как Геката, ушли охотно, поселились в царствах теней, которые создали сами, и с тех пор редко или совсем не общались с людьми. Другие, вроде Морриган (хотя и она была очень слаба после войн), продолжали делать вылазки в человеческий мир, пытаясь вернуть прежние времена. А кое-кто, например Ската, жил незаметно среди людей. Со временем Фламель понял, что Кодекс, в котором хранились заклинания, прогнавшие старейшин из этого мира, содержал также заклинания, позволяющие им вернуться.

И если темные старейшины вернутся, то цивилизация двадцать первого века в считанные часы будет стерта с лица земли, когда богоподобные создания начнут воевать друг с другом. Такое случалось и раньше. Мифология и история называют это событие Всемирным потопом.

А теперь Ди заполучил Кодекс. Все, что ему нужно, – достать последние две страницы, которые Фламель хранит у сердца. И Николя знал, что Ди и Морриган ни перед чем не остановятся, лишь бы добыть эти страницы.

Фламель повесил голову. Как бы ему хотелось знать, что делать! Если бы Перенель была рядом… У нее бы точно созрел какой-нибудь план.

На поверхности воды лопнул пузырь.

«Леди просила передать вам…»

Еще один пузырь надулся и лопнул.

«…Что с ней все в порядке».

Фламель отпрянул от кромки воды. С поверхности озера поднимались ниточки тумана, появлялись пузырьки и лопались. Облако дымки начало обретать форму… очень необычную форму – пожилого человека в форме охранника. Изменчивые туманные очертания парили в воздухе. Лучи закатного солнца пронзали капли воды, превращая каждую в ослепительную радугу света.

– Вы призрак? – уточнил Николя.

– Да, сэр, призрак. Точнее, был, пока миссис Фламель меня не освободила.

– Вы меня знаете? – спросил Николя Фламель.

Ему даже показалось, что это очередной трюк Ди, но потом он отбросил эту мысль: конечно, доктор Ди колдун могущественный, но сквозь защиту Гекаты и ему не проникнуть.

Дымка заколыхалась и уплотнилась.

– Полагаю, что да, сэр. Вы Николя Фламель, алхимик. Миссис Фламель попросила меня разыскать вас. Она предположила, что я найду вас здесь, в этом царстве теней. Она слышала, как Ди говорил об этом.

– С ней все в порядке? – нетерпеливо спросил Фламель.

– Да. Маленький человек, которого называют Джон Ди, боится ее, хотя вторая женщина – нет.

– Что за женщина?

– Высокая женщина в плаще из черных перьев.

– Морриган, – мрачно сказал Фламель.

– Ну да, а вот и послание…

Из пруда вынырнула рыбка, и силуэт распался на тысячу капелек, которые застыли в воздухе кусочками пазла.

– Миссис Фламель просила передать, что вам нужно уходить… немедленно. Богиня ворон собирает войска, чтобы вторгнуться в это царство теней.