Текст книги "Закон о невиновности (ЛП)"

Автор книги: Майкл Коннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Глава 52

Час спустя я был в своём костюме и стоял в зале суда перед судьёй Уорфилд. Она распустила присяжных, но сказала, что они могут остаться, если хотят, и все они так и сделали. Дана Берг в неохотном, но тщательно сформулированном заявлении сообщила суду, что появились новые доказательства конфиденциального характера, которые полностью оправдывают меня по всем пунктам обвинения. Она сказала, что окружная прокуратура отзывает обвинение с предубеждением и аннулирует запись о моём аресте.

Мэгги Макферсон стояла рядом со мной, а моя дочь и члены моей команды – позади. Несмотря на предостережение судьи сдерживать эмоции, люди в зале суда захлопали, когда прокурор закончила своё заявление. Я посмотрел на ложу присяжных и увидел среди них шеф‑повара из «Голливуд Боул» – я кивнул. Я правильно отметил её в своей оценочной карточке.

Теперь настала очередь судьи.

– Мистер Холлер, – сказала судья Уорфилд. – В отношении вас была совершена грубая несправедливость, и суд искренне надеется, что вы сможете оправиться и продолжить свою карьеру в качестве судебного исполнителя и защитника прав обвиняемых. Теперь, когда вы сами пережили этот опыт, возможно, вы ещё лучше подходите для исполнения обязанностей в этой должности. Желаю вам всего наилучшего, сэр. Вы свободны.

– Благодарю вас, Ваша Честь, – сказал я.

Когда я это произнёс, голос у меня дрогнул. То, что случилось за последние два часа, заставило меня почувствовать дрожь.

Я повернулся и обнял Мэгги, а затем вернулся к дочери. Вскоре мы все трое обнялись, и ограждение зала суда неловко пролегло между дочерью и родителями. Затем я обменялся рукопожатиями и улыбками с Сиско и Босхом. Я промолчал, потому что слова давались с трудом. Я знал, что всё это случится позже.

Глава 53

Пятница, 28 февраля

Мы ждали целый день, прежде чем устроить празднование в баре «Красное Дерево». К тому времени по пресс‑конференциям и в СМИ уже разнеслась весть о том, что с меня сняли все обвинения и оправдали. Казалось уместным собраться там, где начались все потрясения в моей жизни. Не было ни приглашений, ни списка гостей. Это было открытое приглашение – кредитная карта компании Лорны лежала у барной стойки, чтобы оплачивать счёт.

Народ набился быстро, но я позаботился о том, чтобы команда защиты зарезервировала большой круглый стол в задней части зала специально для нас. Я сидел там, как крёстный отец в гангстерском фильме, в окружении своих капо и принимал поздравления и рукопожатия от тех, кто пришёл на вечеринку, чтобы отпраздновать редкую победу защиты.

Напитки лились рекой, хотя я сохранял трезвость, пил апельсиновый сок со льдом и для стиля добавлял несколько коктейльных вишен. Мойра, бармен, радуясь, что ей не придётся давать показания, называла этот коктейль «Липким Микки», и это название прижилось, хотя большинство остальных в баре уже пили его, разбавляя водкой.

Я сидел между двумя бывшими жёнами: слева от меня – Мэгги Макферсон, рядом с ней – наша дочь, справа – Лорна, за ней – Сиско. Гарри Босх расположился прямо напротив меня. Большую часть времени я молчал, просто впитывал всё происходящее и изредка поднимал бокал, чтобы чокнуться с очередным другом, который наклонялся через плечо Босха, чтобы поздороваться.

– Ты в порядке? – прошептала мне Мэгги в какой‑то момент.

– Да, всё отлично, – сказал я. – Просто привыкаю к тому, что всё кончилось, понимаешь?

– Тебе стоит уехать. Поехать куда‑нибудь и очистить голову от всего этого.

– Да. Я как раз подумывал съездить на несколько дней на Каталину. Там только что снова открылся «Зейн Грей», и там очень приятно.

– Ты уже там был?

– Э‑э, онлайн.

– Интересно, сохранился ли там тот зал с камином, который у нас был раньше.

Я подумал об этом – о времени, когда мы были вместе и катались на выходные на Каталину. Вполне возможно, что именно там была зачата наша дочь. Не испортил ли я это воспоминание, взяв туда Кендалл?

– Знаешь, ты могла бы поехать со мной, – сказал я.

Мэгги улыбнулась, и я увидел в её тёмных глазах тот блеск, который так хорошо помнил.

– Может быть, – сказала она.

Мне этого хватило. Я улыбнулся, глядя на толпу. Все они пришли ради бесплатной выпивки. Но и ради меня тоже. Я понял, что забыл про Бишопа. Надо было его пригласить.

Тут я заметил, что Сиско и Босх склонили головы друг к другу и о чём‑то серьёзно разговаривают.

– Эй, – сказал я. – Что?

– Просто говорю об Оппарицио, – ответил Сиско.

– А что с ним? – спросил я.

– Ты знаешь, почему они его убрали, – сказал Сиско. – Гарри говорит, что им пришлось.

Я посмотрел на Босха и слегка запрокинул голову – мне хотелось услышать его версию. Я никому не рассказывал о своём разговоре со специальным агентом Рут на заднем сиденье патрульной машины помощника шерифа Пресли.

Босх наклонился через стол так далеко, как только мог. В баре было шумно, и это было неподходящее место, чтобы выкрикивать версии убийства.

– Он позволил личным делам помешать основному, – сказал Босх. – Ему следовало разобраться со Скейлзом чисто. Избить, закопать, засунуть в бочку из‑под нефтепродуктов и сбросить в канал. Что угодно, только не то, что он сделал. Он использовал ситуацию – какой бы она ни была, – чтобы попытаться свести с тобой старые счёты. Это была его ошибка, и она сделала его уязвимым. Он должен был уйти, и главное – он это знал. Не думаю, что он прятался в Аризоне от тебя и повестки. Он прятался от пули.

Я кивнул. Бывший детектив отдела убийств всё понял правильно.

– Думаешь, они нашли его через нас? – спросил я. – Проследили за нами до него?

– Ты имеешь в виду, проследили за мной, – сказал Сиско.

– Не грызи себя, – сказал я. – Я послал тебя туда.

– Насчёт Оппарицио? – спросил Сиско. – Я ничего не чувствую к этому парню.

– Возможно, так оно и было, – сказал Босх. – Он мог сам оступиться. Рассказать своей девушке или кому‑то ещё. Позвонить.

Я покачал головой.

– Этот трюк с обслуживанием номеров, – сказал я. – Значит, киллер знал, что мы за ним следим. Думаю, они использовали нас, чтобы добраться до него.

Я вспомнил видео, снятое «индейцами», которое я передал агенту Рут. Киллер из обслуживания номеров был белым, лет сорока, с редеющими рыжими волосами. Он не выглядел угрожающе. Выглядел неприметно. Выглядел так, словно его место – в той самой красной куртке, в которой он и пробрался в номер Оппарицио.

– Что ж, очень жаль, – сказала Мэгги. – Он пытался повесить на тебя обвинение в убийстве, Микки. Как и Сиско, мне трудно сочувствовать Луису Оппарицио.

Разговор перешёл в плоскость предположений о том, кто является настоящей целью федеральных властей, и большинство сошлось на том, что это, вероятно, какой‑то корпоративный гангстер, кто‑то из казино Лас‑Вегаса, поддерживавший эту аферу с биотопливом. Но всё это было выше наших возможностей. Я мог лишь надеяться, что, когда‑нибудь агент Рут позвонит мне и скажет: «Мы его поймали». Тогда я узнаю личность человека, который в конечном итоге чуть не разрушил мою жизнь.

Вскоре я снова просто наслаждался моментом и наблюдал за людьми в баре. В конце концов мой взгляд упал на женщину, стоявшую у стойки, и я извинился, выйдя из‑за стола, чтобы присоединиться к ней.

– Вы пробовали «Липкий Микки»? – спросил я.

Дженнифер Аронсон обернулась и увидела меня. Широкая улыбка озарила её лицо. Она обняла меня и крепко прижала.

– Поздравляю!

– Спасибо! Когда ты вернулись?

– Сегодня. Как только я услышала, сразу поняла, что должна вернуться сюда ради этого.

– Ещё раз прими мои соболезнования по поводу отца.

– Спасибо, Микки.

– Как всё прошло потом?

– Всё было хорошо. В итоге я стала нянькой у заболевшей сестры.

– А ты в порядке?

– Я чувствую себя хорошо. Но хватит обо мне. Сиско сказал мне, что Мэгги – прирождённый адвокат. Это правда?

– Да, она была замечательна. Но это не приживётся. Она вернётся к прокурору.

– Похоже, это у неё пожизненно.

– И знаешь, ты проделала всю подготовительную работу, Буллокс. Я бы не стоял здесь на свободе, если бы ты не была рядом.

– Приятно слышать.

– Это правда. Садись к нам за стол. Вся команда в сборе.

– Хорошо, хорошо. Я только хочу немного походить, поздороваться. Столько народу из суда пришло.

Я смотрел, как она пробирается сквозь толпу, обнимает друзей и даёт им «пять». Я отступил к барной стойке, прислонился к ней спиной и окинул взглядом всю сцену. Я оглядел зал и понял, что немногие из стоявших передо мной искренне радовались моей невиновности и победе над выступившими против меня силами. Большинство просто верило, что я выиграл дело, что я невиновен по юридическим стандартам, что вовсе не означало действительной невиновности.

Этот момент обжёг меня. Я понял, как на меня всегда будут смотреть в зале суда, в здании суда, в городе.

Я повернулся к стойке и увидел Мойру.

– Можно тебе что‑нибудь принести, Мик? – спросила она.

Я помедлил. Посмотрел на бутылки, выстроившиеся у зеркала в глубине барной стойки.

– Нет, – наконец сказал я. – Думаю, всё в порядке.

Эпилог

Понедельник, 9 марта

Ни бумажных полотенец, ни туалетной бумаги. Ни бутилированной воды, ни одной коробки яиц. Я что‑то комментировал по телефону, держа в руках рукописный список, который она составила с помощью Хейли. Так много вещей из списка уже исчезло. Давно исчезло. Я начал просто хватать то, что мог.

– А как же фасоль Пинто? – спросил я. – Я только что купил четыре банки.

Мы разговаривали через мой «Блютус‑Наушник», оставив обе руки свободными, чтобы сгребать продукты с полок.

– Холлер, что мы будем делать с фасолью Пинто? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я. – Начос? Здесь ничего нет. Мне нужно просто купить то, что осталось, а потом нам придётся обойтись этим. У меня дома ещё много всего. Ты проверила кладовую по этому списку?

Я заметил одинокую банку соуса для спагетти «Ньюман соун» на полке с пастой, но другой покупатель подбежал и схватил её первым.

– Чёрт, – сказал я.

– Что? – спросила Мэгги.

– Ничего. Я упустил немного «Ньюман соун».

– Просто сходи по рядам, посмотри, что осталось. Купи что‑нибудь для салатов. А потом возвращайся. Это просто безумие.

«Безумие» – это ещё мягко сказано. Воцарился хаос. Но среди него, по крайней мере, у меня был тихий уголок. Моя семья была вместе впервые за столько лет. Мы решили, что будем втроём укрываться вместе, пока угроза вируса не минует. Даже несмотря на то, что мой домашний офис был переоборудован в спальню для дочери, в моём доме было больше всего места и широкая буферная зона вокруг него по сравнению с квартирой Хейли или кондоминиумом Мэгги. Вся семья вместе переживёт чуму, а теперь нужно было подготовиться.

Это был мой второй поход в супермаркет, первый оказался таким же разочаровывающим. Зато у меня дома были запасы на случай землетрясения, а кладовая почти полностью забита. Мне не хватало именно того списка желаний, который составили мои девочки: красное вино, хорошие сыры и несколько ингредиентов для рецептов Мэгги.

Мне удалось наполнить тележку вещами, которые, как я был уверен, нам никогда не понадобятся, и ничем из того, что действительно понадобится. Мэгги была рядом всё время. Она уехала ко мне домой после праздника в «Красном Дереве», и мы по очереди ночевали друг у друга, пока не решили остаться у меня. Отношения казались новыми и хорошими, и я часто говорил себе, что если за возвращение Мэгги мне пришлось заплатить четырьмя месяцами страха и смятения, то на такую сделку я пойду в любой день недели.

– Ладно, всё, – сказал я. – Я встаю в очередь.

– Подожди, ты купил апельсиновый сок? – спросила она.

– Да, у них действительно был апельсиновый сок. Я взял два пакета.

– Без мякоти?

Я заглянул в тележку и посмотрел, что взял. – Нищим выбирать не приходится.

– Отлично, – сказала Мэгги. – Обойдёмся мякотью. Возвращайся побыстрее.

– Я сниму деньги в банкомате, а потом поеду домой.

– Зачем? Деньги тебе не понадобятся. Всё закрывается.

– Да, но наличные будут править, если финансовые учреждения рухнут, а пластиковые карты перестанут работать.

– Мистер Оптимист. Ты правда думаешь, что такое может случиться?

– Этот год доказывает, что случиться может всё.

– Верно. Бери наличные.

И так всё и продолжалось. Я прождал почти час, чтобы пройти через очередь на кассу. Мы, без сомнения, были на грани истерики. Я был рад, что моя семья рядом, хотя и боялся, что с нами будет, если ситуация станет совсем отчаянной.

На парковке было так многолюдно, что, пока я разгружала тележку, к моему месту подъехала машина и стала ждать.

– Здесь полный бардак, – сказала я Мэгги. – Сейчас всё выйдет из‑под контроля.

Парень, ожидавший меня, задерживал машины позади себя. Кто‑то нажал на клаксон, но он не двинулся с места. Поэтому я стал двигаться быстрее, запихивая сумки в багажник «Линкольна».

– Что это было? – спросила Мэгги.

– Какой‑то тип хочет занять моё место – он всех задерживает, – сказал я.

Я обернулся на звук ещё одного сигнала и заметил мужчину с тёмными волосами и сгорбленными плечами, толкающего тележку в мою сторону. Нижнюю часть его лица закрывала чёрная маска. В детском кресле тележки лежала всего одна коричневая сумка. Я вздрогнул, потому что на сумке было написано «Фонс», а это был «Гелсонз». Я снова посмотрел на мужчину и подумал, что он мне знаком. То, как он раскинул руки на ручке тележки, как сгорбился, как опустил плечи.

В этот момент я узнал его. Мужчину с видео, который толкал тележку с едой в номер отеля Луи Оппарицио в Скоттсдейле. Волосы у него теперь были другими, но плечи – прежними.

Это был он.

Я отступил от багажника и огляделся в поисках пути к отступлению. Мне нужно было бежать.

Моя тележка с резким толчком полетела вперед, врезавшись в его. Я тут же рванул вдоль машины, перепрыгивая на соседнюю полосу. Обернувшись через плечо, когда сворачивал направо, я увидел, как он, выхватывая пистолет из сумки "Фонс", идет за мной.

Я рванул дальше, ловко лавируя между двумя автомобилями и выскочил на соседнюю полосу. Тут же раздались два резких выстрела. Я инстинктивно пригнулся, не сбавляя темпа. Звон разбитого стекла и глухой удар пули о металл – но я был цел. В ушах зазвучал встревоженный голос Мэгги:

– Микки, что происходит? Что происходит?

Позади меня нарастал хаос: крики, сигналы машин.

– ФБР! Стоять! – кто кому кричал, я не разобрал, но бежать не прекратил. Пригнувшись еще сильнее, я продолжал свой путь. Внезапно раздался новый, куда более мощный залп – перекрывающиеся очереди из тяжелого оружия. Оглянувшись, я не увидел никого из видео. Сменив ракурс, я заметил его лежащим на земле, окруженным четырьмя вооруженными мужчинами и женщиной. Я узнал в ней спецагента Дон Рут.

Я остановилась и попыталась отдышаться. Только тогда услышала в ухе голос Мэгги:

– Микки!

– Я в порядке, я в порядке.

– Что случилось? Я слышала выстрелы!

– Всё в порядке. Тот парень с видео, который убил Оппарицио, он был здесь.

– Боже мой.

– Но ФБР тоже здесь. Я вижу там агента Рут. Они его взяли. Он лежит на земле. Всё кончено.

– ФБР? Они следили за тобой?

– Ну, либо за мной, либо за ним.

– Ты знал, Мик?

– Нет, конечно, нет.

– Лучше бы тебе не знать.

– Я же тебе только что сказал… не знал. Слушай, всё хорошо, но мне нужно идти. Мне машут. Наверное, мне придётся дать показания или что‑то в этом роде.

– Просто возвращайся домой поскорее, пожалуйста. Я не могу в это поверить.

Мне нужно было идти, но я не хотел отключаться, не успокоив её.

– Смотри, это значит, что всё кончено. Всё. Всё кончено.

– Просто возвращайся домой.

– Как можно скорее.

Я отключил связь и пошёл обратно к группе, собиравшейся вокруг мужчины, лежавшего на земле. Он не двигался, и никто не пытался делать ему искусственное дыхание. Агент Рут увидела меня и отошла от группы, встретив меня на полпути.

– Он мёртв? – спросил я.

– Да, – ответила она.

– Слава богу.

Я посмотрел на тело. Пистолет, который я видел, лежал рядом с ним. Место стрельбы уже оцепляли.

– Откуда ты знаешь? – спросил я. – Ты же сказала, что всё кончено. Ты же говорила, что они не придут за мной.

– Мы просто приняли меры предосторожности, – сказала она. – Иногда эти люди не любят оставлять незавершённые дела.

– А я – незавершённое дело?

– Ну… скажем так, ты кое‑что знаешь. И кое‑что сделал. Может, ему это не понравилось.

– Значит, это был только он? Он действовал сам?

– Мы этого точно не знаем.

– Что ты знаешь? Я всё ещё в опасности? Моя семья в опасности?

– С твоей семьёй всё в порядке, с тобой всё в порядке. Наверное, он ждал, пока ты уедешь из дома, потому что твоя семья там. Просто успокойся. Дай мне день‑два, чтобы оценить ситуацию, и я тебе позвоню.

– А сейчас? Мне дать показания или что‑то в этом роде?

– Тебе лучше просто уйти. Уходи отсюда, пока тебя не узнали. Мы этого не хотим.

Я посмотрел на неё. Вечный защитник своего дела.

– Как идёт расследование? – спросил я.

– Движется, – сказала она. – Медленно, но, верно.

Я кивнул в сторону тела.

– Жаль, что ты не сможешь его разговорить, – сказал я.

– Такие, как он, никогда не болтают, – сказала Рут.

Я кивнул, и она ушла. Место преступления начало притягивать толпу. Люди в масках. Люди в резиновых перчатках и защитных щитках. Затем я пошёл к своей машине и обнаружил, что багажник всё ещё открыт, но мои покупки в сумках по‑прежнему целы.

Я захлопнул багажник и проверил задний бампер – привычка, выработанная недавним опытом. Номерной знак был на месте, как и положено, девять букв возвещали миру о моей судьбе и моём положении.

«Невиновен»

Я сел в машину и поехал домой, в укрытие.