Текст книги "Танцор Января"

Автор книги: Майкл Фрэнсис Флинн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

ОН КРАК

Арфистка становится все более нетерпеливой, и, когда человек со шрамами прерывается ради очередного глотка, бьет ладонью по столу.

– Почему здесь одни только начала, но нет окончаний? Кто такой Фудир? Что еще за история о Крутящемся Камне?

Но рассказчик лишь улыбается, распаляя ее еще сильнее.

– Всему свое время, арфистка. Ты же не бьешь по всем струнам одновременно, тогда это будет шум, а не мелодия. Откуда взяться окончаниям без начал? Кроме того, существует более семнадцати версий истории о Крутилке, и не все они согласуются с планом Фудира.

– Этот Фудир, кто он такой? Почему его интересует Танцор? Почему он предпочел Маленького Хью, а не Красавчика Джека?

Человек со шрамами смотрит в дальний угол зала и, возможно, сквозь него.

– Фудиру до них не было дела, – наконец отвечает он. – Он сказал Совету, что Танцор вернет им потерянную Землю. Он сказал Маленькому Хью, что вернет ему Новый Эрен. То, что он говорил самому себе, не знал никто; и намного позже из этого яйца вылупятся грядущие события. Возможно, Фудир также надеялся вернуть мир, а может, его чаяния были куда более скромными.

– Ты упоминаешь о нем в прошедшем времени. Он погиб? – Арфистка начинает наигрывать голтрэй, но человек со шрамами останавливает ее.

– Пока рано оплакивать его. В будущем тебя ждет немало плачей. В конце концов мы все умрем. Те, кем мы были в юности, давно умерли, но тем не менее мы живем дальше. Если же некоторые продолжают существовать в моих историях или твоих песнях, это бессмертие высшего порядка. А пока пусть радуются своему звездному часу. Маленький Хью спасся от убийцы. Фудир получил «билет отсюда». Возможно, Совет также не остался внакладе, ибо мы считаем, что Фудир не устраивал их и они просто хотели избавиться от него, невзирая на легенды и пресловутое везение дураков.

Арфистка молча обдумывает его слова, извлекая из струн воздушные звуки. Она задается вопросом, уж не рассказывает ли человек со шрамами все эти истории только для того, чтобы выудить у нее еще выпивки? Но если так, то у кого ей просить помощи? О какой еще оселок удастся заточить рассказ, чтобы проверить его? Другой ее источник пропал. Наконец она спрашивает:

– Теперь все игроки на местах? Я слышала, ты называл и другие имена. Когда все начнется?

– О, балет уже начался. Танцоры кружатся и меняют позы, но не все они вышли на сцену на первых же тактах. Какой бы это был тогда танец? Но пока что прима-балерина все еще на полпути к своей цели. Имеется телос,[22]22
  Télos – конец, цель (греч.).


[Закрыть] если ты внимательно следила за ходом повествования. Направление также задано. И все это косвенно связано с изначальной ошибкой Января.

– Ошибка Января… ты уже говорил о ней. Что это за ошибка?

– Нужно ввести еще одного танцора. Ты встречалась с ним раньше, но уже успела подзабыть.

СУНТРЭЙ

ОТБЫТИЕ С КРАЯ НОЧИ

Фир Ли, сам того не ведая, делал упражнения в древнегреческом стиле.

На его торсе, лбу и бедрах блестел пот, делая его похожим на воплощение сверкающей тьмы небес. Он сноровисто переходил от брусьев к кольцам, к мешкам и гирям по всему спортзалу «Пылающих врат». Движения Гончего напоминали изящный балет, который было бы невозможно выучить, не обладай его тело рефлекторной памятью, что неизменно выручало, поскольку его разум, как обычно, был занят решением одновременно трех или четырех задач.

Фир Ли исполнил на мате последовательность наполовину танцевальных, наполовину боевых движений. Слившиеся воедино угроза и удовольствие. Впрочем, опасность в себе таил именно танец.

– Щен, – сказал он посреди прыжка с разворотом, – не прогуляешься со мной к потолку?

Бесшумно вошедший Грейстрок стоял у края мата. Фир Ли был единственным известным ему человеком, от которого не могло укрыться его незаметное присутствие.

– Не староват ли ты для этого? – насмешливо спросил он. – Быстрые челны докладывают о подходе монокорабля.

– Могу уменьшить гравитацию, если боишься не добраться до самого верха. – Гончий сделал кувырок и приземлился в центре комнаты, после чего грациозно поклонился. – Можешь даже раздеться, если думаешь, что это поможет.

Грейстрок хмыкнул и, не снимая комбинезона, приблизился к Мастеру.

– В каком бою нам дают время раздеться? Синяя стена?

– На ней меньше препятствий. Начали!

Оба помчались через весь спортзал к выбранной стене. Приблизившись к ней, они подпрыгнули почти одновременно и достали примерно до середины стены. Еще два шага вверх и… гравитационная решетка победила. Оба полетели вниз и приземлились на ноги друг возле друга.

– Не припоминаю подъема по этой стене, – заметил Фир Ли. – Откуда этот монокорабль? Начали!

Еще одна атака на стену. Два, три, четыре шага вверх. Фир Ли оскалился и левой пяткой коснулся потолка, прежде чем снова полететь на пол. Грейстрок не успел и мгновением позже упал следом. Фир Ли похлопал его по спине.

– Ты хотя бы приземлился на ноги, Щен. У некоторых и этого не получается. Возможно, когда будешь таким же старым, как я, сможешь подняться выше.

– Он идет с Галактического Востока.

Гончий, к тому времени присевший, чтобы остыть после упражнений, замер и сосредоточил внимание на разговоре.

– Так и знал, что ты готовишь мне сюрприз. Отлично. Я уже начал скучать после небольшого инцидента с цинтианами. Твое мнение?

– Ку, дальше к востоку есть еще одно пересечение. Его не наносили на карты.

– Ученые говорят, что Восточный Разлом слишком широк для проложения устойчивой трассы. Но это неважно. Ученые правы ровно до тех пор, пока не ошибутся. – Фир Ли продолжил упражнения, чтобы успокоить сердцебиение. – Чем обоснуешь?

– Тем же, чем и ты, Ку. У ОЛП нет миров в том районе космоса, наши корабли туда не ходят, так что это точно не одно из наших судов. Также я считаю маловероятным, что утерянная во времена Диаспоры колония могла развиться до уровня космических полетов и до сих пор оставаться вне зоны досягаемости. О ней заранее бы предупредила радиотехническая активность или что-то другое. Конечно, – добавил он лукаво, – это, возможно, корабль предтеч, который долгое время скрывался на диком востоке, но теперь решил вернуться.

Гончий фыркнул.

– «Великое Возвращение». Ты ведь в него не веришь?

– Если бы и верил, то не стал бы ожидать многого. Сиквелы всегда разочаровывают.

– Как насчет нечеловеческой расы, которая смогла выйти в космос?

– Полагаю, все когда-нибудь случается в первый раз. Но для того чтобы нечеловеческая раса вышла в космос, для начала требуется наличие такой нечеловеческой расы. А есть только предтечи и мы.

– Спиральный Рукав велик.

– Так и есть, но, скорее всего…

– Скорее всего, существует еще одно Пересечение, КЦМ недавно открыла его и отправила корабль узнать, куда оно ведет, и ведет оно – к счастью для нас – прямо ко мне в руки. Теперь ты понимаешь, почему я разместил дронов вдоль трассы?

– Многие считали шанс крайне небольшим…

– В Своре все несказанно удивились, – сказал Фир Ли. – Подумали, старый пес сошел с ума. – Его смех больше походил на лай. – Но, конечно, лучше расставить там дронов и никогда не вспоминать о них.

Грейстрок посмотрел на хронометр.

– Перехватчики уже должны были догнать незнакомца. Допрос начнется через три дня, когда они прибудут сюда.

Гончий мрачно улыбнулся, вновь сверкнув белыми зубами.

– Проклятье ньютоновского пространства. Мы скользим сквозь световые годы за считаные дни, но вынуждены проползать пару миллионов лиг. Узнай все, что можно, пока они в пути. На перехватчике имеется компетентный инквизитор?

Грейстрок пожал плечами.

– Твой ученик, Пак Франсва-джи.

– Вот как! Сойдет. Может, мы взяли простого торговца-авантюриста. Они идут на контакт довольно охотно, если дать достаточно денег.

– На монокорабле? Скорее, агент-конфедерат.

Фир Ли возобновил упражнения.

– Их также можно разговорить. Вопрос только в цене.

Человеку можно сломать кости, можно иссечь его плетьми и пытать тисками, но он станет носить такие шрамы с гордостью, так как будет знать, что перетерпел боль, и сможет бахвалиться этим, невзирая на то что в конечном итоге сломался. Но есть другие способы сломить волю и другие шрамы, которые превращают человека в жалкое существо, поскольку он даже не сможет вспомнить, какую отвагу проявил, прежде чем эта отвага дошла до своего предела.

Грейстрок делал доклад на совещании штаба эскадры, на котором присутствовала не только Свора Фира Ли, но также офицеры флота и главы отделов. И в числе отчетов о припасах, расходе топлива, дисциплинарных слушаниях, о транспорте и сборах был один отчет, посвященный этому достойному жалости человеку. Руководители отделов отводили глаза, офицеры с отвращением откидывали головы. Они знали, что подобные меры время от времени применялись, но предпочитали считать, что в них не было необходимости.

– Его отправили связаться с агентом на Иегове, – сказал Грейстрок.

Фир Ли в это время читал три других рапорта и одновременно обсуждал с коммодором диспозицию кораблей на следующую метрическую неделю.

– Кого он должен был найти?

– Донована. Его контакт из Братства Терры.

– Да. Что ж, все терране – шпионы конфедератов. Развертывание кораблей завершено, Лейф?

Коммодор склонил голову и предложил два изменения.

– Поскольку «Шри[23]23
  Śrī – удача, счастье, процветание (санкср.) – Зачастую используется как часть имен известных религиозных и философских учителей Индии (гуру), святых и праведников – в этом случае может означать «великий, почтенный, высокий, известный, святой, блаженный, божественный».


[Закрыть] Ануйя» покинет эскадру, когда прибудет «Победа»…

– Готовишь их к скорому отбытию? Разве «Ануйе» надоело нести службу? – (Несколько человек за столом рассмеялись.) – Щен! Какое послание он вез этому «агенту Д.»?

Грейстрок намеренно сделал паузу. То, что Фир Ли был параперцептиком и мог обрабатывать несколько потоков информации одновременно, знали все. «Зачем отрываться от чтения, – пожаловался как-то Гончий, – на то, что и так слышишь?»

Его собеседники в определенной степени попустительствовали кажущейся рассеянности, но сейчас Грейстрок хотел заполучить все внимание Гончего.

Пауза продлилась всего пару микроударов, но достигла своей цели. Фир Ли поднял ладонь, требуя от коммодора и руководителя Транспортного контроля (который говорил ему в другое ухо) закончить краткие рапорты, и сжал кулаки на столешнице.

– Мне это понравится или нет? – спросил он у Грейстрока.

– Как получится, Ку. Как бы ты назвал случай, когда, раскрыв тайну, понимаешь, что она таила в себе еще одну загадку?

– Сказал бы, что мой подчиненный тянет время. Что говорилось в послании?

– Названные желают, чтобы Донован доложил о задержании торговых кораблей КЦМ силами ОЛП.

Разговоры вокруг стола стихли. Коммодор Лейф Эшеверрия удивленно заморгал огромными совиными глазами.

– Но мы не…

Гончий шикнул на него.

– Это они задерживали и конфисковали наши корабли, – напомнил Фир Ли.

– Ку, единственное, что известно, – это то, что некоторые корабли входили в Разлом, и больше о них никто не слышал. Причине этого пока не удалось получить повышение до статуса факта. Дело могло обстоять просто в небрежном ведении записей, но теперь мы знаем, что враг имеет такие же опасения. Нам даже в голову не приходило поинтересоваться, сколько кораблей исчезло у них.

– Либо мы узнали, что они хотят заставить нас поверить в то, что у них те же проблемы, – сказал Гончий. – Курьеров и прежде использовали для распространения дезинформации.

– Ку, какой из двух очевидных путей мне выбрать?

– Хм, второй, конечно. Для первого ты еще недостаточно опытен. Для этой задачи я вызову Гончих.

Другие Щены заулыбались, а коммодор поднял руки, ища поддержки среди остального административного персонала.

– Все понятно!

– Надеюсь, так же понятно, как и необходимость смены на следующий рабочий цикл. – Фир Ли собрал рапорты, и его органы восприятия вновь обратились к собравшимся. – Но хочу тебя обрадовать, Лейф. Мой ученик хочет приключений. Известно, что эти корабли вошли в Разлом и не вернулись. Очевидное объяснение: их захватили Названные. Но, как верно указал мой Щен, мы пока не знаем, действительно ли они добрались до другой стороны. В Разломе может таиться доселе неизвестная угроза. Один из способов все разузнать – отправить своего человека в Конфедерацию. Грейстрок-джи считает себя готовым. Он ошибается, но подобная уверенность делает ему честь. Второй способ – выполнить задачу за пойманного нами курьера. У тебя имеются его пароли, Щен?

– Конечно, Ку. А также зашифрованный шар. Думаю, в нем хранятся названия пропавших кораблей Конфедерации, и у этого Донована есть к нему дешифратор.

– Второй путь короче, – пояснил Фир Ли для коммодора, – и быстрее принесет результат, поэтому я и приказал Щену выбрать его.

– Но… – вмешался Транспортный контроль, – но вы приказали выбрать второй путь еще до того, как узнали, который он имеет в виду!

Фир Ли ухмыльнулся и повернулся к Грейстроку.

– Я знал. Тот, кто не отважился бы на это путешествие, не стал бы моим Щеном.

Когда Грейстрок был уже у выхода из зала совещаний, Фир Ли остановил его:

– Щен?

– Да, Ку?

– Их отправляют парами. Это означает, что, если одного поймали, другому удалось прорваться.

Грейстрок кивнул.

– Насчет второго курьера мы ничего не знаем.

– Постарайся узнать, – сказал Гончий, читая доклад о медицинских осмотрах, – прежде чем он узнает о тебе.

Спустя два дня на Шелковом пути, возле Последнего Шанса, Грейстрок понял тонкий юмор своего Мастера. Щен вошел в кладовую, чтобы приготовить свой любимый напиток – чай, собранный на склонах Полихромной горы на Узле Павлина, разнородная почва которой и тщательное скрещивание отборных фруктовых генов позволили вывести чай, близкий к совершенству. Грейстрок замер и призадумался.

«Тот, кто не отважился бы на такое путешествие, не был бы моим Щеном».

Действительно. Если бы Грейстрок перечислил варианты в другой последовательности, то по приказу Мастера ему пришлось бы отправиться через Разлом в КЦМ, с определенной долей уверенности, к своей смерти.

И уже не будучи Щеном Фира Ли.

Заварив чай, Грейстрок поставил чашку с напитком на стол в кабинете. Затем он запрокинул голову и рассмеялся.

Мобильный полевой офис Грейстрока, «Небесный странник», был комфортабельным судном с обтекаемыми бортами для атмосферных полетов и столь же незаметным, как его хозяин. Название его было непримечательным, внешний вид – неброским. Сотни тысяч других личных яхт обладали такими же очертаниями, той же расцветкой, а некоторые – даже таким же регистрационным номером на корпусе. И все же под самым обычным внешним видом скрывался далеко не обычный корабль. Его сенсоры были чрезвычайно чувствительными, а ньютоновские двигатели – невероятно мощными. Корабельный интеллект был куда более адаптивным, чем даже у многих пассажиров – и пленников, – которых ему случалось принимать на борт. Альфвены могли затормозить судно без помощи наземных гасителей скорости. Внутри находились каюты для отдыха и занятий спортом, хранилище, столовая и библиотека, ремонтный отсек, даже специальное отделение для сборного парителя, – но при этом все помещения были настолько продуманы, что не расходовали впустую драгоценное место.

Еще более необычной – невзирая на прагматизм либо же благодаря ему – была роскошная обстановка. Ни одним удобством не пренебрегли, ничего обыденного не использовали. В самых неожиданных местах красовались предметы искусства, панели переливались разными цветами. Декор ублажал зрение, слух, а также другие виды восприятия. Из динамиков мягко лились концерты и замысловатые раги.[24]24
  Рага – традиционная индийская инструментальная музыка.


[Закрыть] Курились благовония, кладовые ломились от самых удивительных лакомств. Не забыли и о пище для ума: библиотека, как традиционная, так и виртуальная, отличалась большим разнообразием. Даже самые обыкновенные светильники были отшлифованы, оправлены и оформлены в виде изысканных виноградных лоз и гротесков.[25]25
  Гротеск (от фр. grotesque) – в данном случае подразумевается орнамент, заключающийся в причудливых, фантастических сочетаниях изобразительных и декоративных мотивов.


[Закрыть] Звериные головы венчали ручки управления. Внутреннее убранство было настолько броским, насколько неприметным казался его владелец, словно все показное, изъятое из его личности, передалось кораблю.

В таком комфорте Грейстрок провел двадцать два метрических дня пути от Сапфирового Поста до Развязки Иеговы. Он запланировал короткую остановку на Узле Павлина, чтобы пополнить запасы излюбленного чая, а пока что вовсю погрузился в ежедневную корабельную рутину, с удовольствием проводя время за чтением Костелло и других любимых философов. Иногда он даже принимал участие в симуляциях величайших сражений или романов либо соревновался с корабельным интеллектом в логических играх. Тренировался Грейстрок в спортзале, который был хоть и меньших размеров и не настолько хорошо оборудованным, как зал Фира Ли, но обеспечивал все условия для оттачивания его умений.

Грейстрок изучал различные костюмы терранского Закутка по «Социальному путеводителю по Спиральному Рукаву» Бенета, а затем программировал свой всенаряд на их имитацию. Легкое движение запястьем – и простой отрез серой ткани превратился в клетчатую мантию, которая удобно легла на плечи. Повел плечами – и микроволокна, слегка дрогнув, стали длинной курткой до колен, расшитой бахромой; дернул за воротник – и он превратился в дхоти,[26]26
  Дхоти – распространенный в Южной и Юго-Восточной Азии, в частности в Индии, тип мужской одежды – набедренная повязка (прямая полоса ткани длиной от 2 до 5 метров), которой драпируют ноги и бедра, пропуская один конец между ног. Напоминает узкие шорты или короткие шаровары.


[Закрыть] который Грейстрок затем обмотал вокруг пояса. Произнес шепотом команду – и цвета поблекли, а края обтрепались. Удовлетворившись результатом, Грейстрок сжал пальцами шов – и одежда вновь превратилась в обычный отрез серой ткани.

Время от времени он вглядывался в бледно-желтое пятно обочины Шелкового пути и пытался рассмотреть в сублиминальной тине образы давно исчезнувших кораблей. Стенки трубы Красникова представляли собой прослойку, скорость пространства в которой постепенно снижалась от самого канала до ньютоновских измерений. Там, где эта прослойка была тонкой и «сжатой», обочины считались «крутыми» или «плотными», и ни один корабль не мог пройти через них без того, чтобы какая-нибудь часть его корпуса не пересекла пунктирную черту быстрее скорости пространства по другую сторону. В результате «выброс» Черенкова мог разорвать корабль на куски или полностью уничтожить его. Даже просто замерев посреди канала, корабль мог путешествовать во много раз быстрее ньютоновских скоростей. В других местах, как правило на некотором удалении от солнц, гравитация расширяла прослойку в «рампы», на которых управлять кораблем становилось уже намного проще. Шелковый путь был хорошо изучен, но Грейстрок и корабельный интеллект все равно оставались начеку, когда обочины уплотнялись, и зондировали их на промежутках в пару-тройку молекул.

Одним из любопытных результатов расслоения было то, что в прослойки попадали образы кораблей, всегда перемещавшиеся со скоростью света, – поэтому чем глубже эти образы проникали в обочину, тем старше и медленнее они становились. Там были окаменевшие образы кораблей, проходивших сотни лет назад и только сейчас достигшие точки, в которой их можно было заметить. Благодаря удаче, мастерству и очень точным приборам иногда можно было вычленить подобные образы из размытого пятна множества других. Для Грейстрока это стало чем-то вроде увлечения. Ему удалось получить изображение «Города Сьюдад Рой», когда тот несся по Дороге сладкой любви к Новому Тянь-ай. Еще у него имелся снимок корабля Великого флота, который Второй Тиран Гладиолы послал на Рамаж. Один раз, но только раз, да и то много лет назад, Грейстроку показалось, что он заметил корабль предтеч – странное, уродливое судно, подобных которому он прежде не видел. Образы возрастом в тысячи лет походили на картинки, слишком долго пролежавшие под солнцем, выцветшие, поблекшие и неразборчивые. Они тысячелетиями просачивались в обочины трасс и сейчас призрачно и незаметно текли по ньютоновским измерениям.

– Древний бог Шри Эйнштейн, – говорит человек со шрамами, – не отрицал того, что в одно и то же время могло происходить несколько событий; но он так омрачил человеческие умы, что они даже не догадывались об этом. Не существует универсального времени, как нет и абсолютного пространства. Даже если кто-то ведет счет циклам галактики, как человек когда-то вел счет оборотам Старой Земли, движение небесных тел из разных точек Спирального Рукава воспринимается по-разному. Постоянное время по Миру Фрисинга – не более чем результат договоренности, и корабли и планеты синхронизируются с ним посредством сложных вычислительных молитв, возносимых Лоренцу, Фицджеральду и Рудольфу.

Таким образом, если синхронность событий имеет хоть какое-то значение в столь отдаленных друг от друга местах, Грейстрок покинул Разлом в то же время, когда Фудир спас Маленького Хью в темных проулках Закутка, и все еще находился в пути, когда Братство начало подготовку к тайному вывозу их с планеты. На «Нью-Анджелесе» забронировали места для груза до Нового Эрена, Фудиру и Хью выдали подлинные удостоверения о квалификации, Мгурк исчез в Закутке, а в густой острый суп, который Микмак Энн съела в ресторане «Хола», подсыпали слабительное. Колики в животе могли и не помешать женщине отправиться с остальными, но члены команды сочли частую и обильную диарею слишком большим препятствием для совместного путешествия.

Таким образом, перед самым стартом Январь лишился сразу двух членов экипажа. Мэгги Б. могла стать первым помощником, а Тираси был достаточно опытен для работы астрогатором, но при этом место техника все равно пустовало. С некоторых планет капитан мог взлететь и с неполной командой – Январь считал, что Мэгги и Билл могли совмещать три должности, а Мэлоуну было вполне по силам выполнять в два раза больше грязной работы, – но на Иегове дотошно следили за точным выполнением предписаний, в особенности официальных должностных предписаний.

Радости капитана не было предела, когда к нему обратились два сертифицированных специалиста и сразу подписали договор! Мэгги Б. и Билл Тираси побеседовали с первым из них – в сертификате было указано имя Калима де Мурси – и сочли, что его навыки были приемлемыми для системотехника, а Нагарай Хоган проверил второго – по имени Рингбао делла Коста, – и проверка главным образом состояла в демонстрации поднимания и перетаскивания предметов разной тяжести. От палубного матроса большего и не требовалось, и к тому же это позволяло его напарнику, Мэлоуну, хоть на кого-то смотреть свысока.

– Места только на один переход, – ангельски улыбаясь, предупредил их Январь. – Но ты, Рингбао, если будешь усердно работать, сможешь стать постоянным членом команды. Будьте здесь – в сознании и добром здравии – в три утра Шестого дня, иначе…

Иначе «Нью-Анджелес» никуда не полетит; но Январь здраво рассудил, что подобная угроза вряд ли повлияет на этих двоих, поэтому оставил последствия зловеще неозвученными.

Выйдя из зала найма персонала, Маленький Хью заговорил:

– Значит, я буду простым рабочим?

– Палубным матросом, – поправил его Фудир. – Или в тебе сокрыты особые навыки?

– Я – школьный учитель.

– Чудесно. Для бродячего грузолета самое то.

– А еще я неплохо вел партизанскую войну.

– Тот же ответ. На что ты жалуешься? Тебя без лишней суеты доставят на Новый Эрен.

– Никаких жалоб. Мне и прежде доводилось делать грязную работу. Но, как я заметил, тебя взяли на борт офицером.

Фудир пожал плечами.

– Я помолился Шри Ганеше и был услышан.

Хью насмешливо фыркнул. Они пошли по Смазочной улице вдоль ограждений космического порта. В дальнем конце, у самого горизонта, к небу на столпе света возносился тяжелый лихтер. Неподалеку группа рабочих в темно-зеленых комбинезонах и соломенных шляпах-тераи суетилась вокруг заглохшего буксира, тянувшего транспортное баллистическое судно к пассажирскому терминалу.

– Помолитесь и навалитесь! – подбадривал их бригадир. – Выравнивайте, выравнивайте. Вставляй болт… О, благослови вас боже! Назад – и начали снова, братья мои…

Бар находился на углу Смазочной и Меловой. Снаружи черное здание выглядело широким, неприметным, многоэтажным и полным историй. Позади него виднелся терранский Закуток, будто строительный мусор, оставленный после возведения бара. Многочисленные прижавшиеся друг к другу строения заполняли низину и взбирались по склону горы Фавор – несмотря на название, крутой, но не впечатляющий воображение хребет.

– Не знал, что терране живут в таких ужасных условиях, – сказал Маленький Хью, указывая на мешанину из построек.

Фудир заворчал:

– Еще бы.

– Ну правда. На Новом Эрене нет терранского Закутка…

– Даже мы не такие психи, чтобы жить там.

О’Кэрролл молчал всю дорогу до бара. Дверь не была помечена никаким особым знаком. Старейшины рассудили, что для тех, кто был в теме, его не требовалось; а остальных его отсутствие могло уберечь от греха.

– Неужели все терране такие, как ты? – спросил О’Кэрролл, взявшись за ручку двери.

– Калим де Мурси родом из Беллефонтейна, что на Красногорской Аравии. Там мы едим терран на завтрак.

– Нет, я о том, что по-настоящему…

Фудир схватил Маленького Хью за руку, и его хватка оказалась крепкой, как тиски. Неожиданно дверь распахнулась настежь, и наружу, пошатываясь, вышел тощий бледный мужчина с зеленым ирокезом. Он без интереса взглянул на них и побрел дальше.

– Когда надеваешь маску, парень, – прошипел Фудир, едва они снова оказались наедине, – она становится для тебя настоящим лицом. И на время путешествия избавься от своего слащавого акцента.

Маленький Хью высвободил руку и слегка поклонился.

– Виноват, синьор, – произнес он, задумчиво потирая подбородок.

В баре все еще горячо обсуждали неизвестный флот, несколькими днями ранее прошедший через Развязку Иеговы. Как и во всех подобных случаях, отсутствие сведений лишь удобряло беседу (в обоих смыслах), и количество версий относительно происхождения флота, его миссии и пункта назначения увеличивалось, пока не превысило число сплетников. Фудир подошел к бармену, который отзывался на неправдоподобное имя Славобог Скелет, и дал ему шанхайский дукат.

– Славься бог, дружище Скелет. Комната два-Б?

– Благослови тебя бог, – ответил бармен, – два-Б занята. Можешь взять три-Г. – Он бросил взгляд на Маленького Хью. – Вот оно что! Сменил ориентацию?

– Вовсе нет. И ты меня сегодня не видел. – Еще один дукат появился будто бы из ниоткуда и исчез таким же образом.

– Лучше бы вообще никогда не встречал.

– Нужно разбудить нас для отбытия в три утра.

– Вот оно что! Разве транзитный отель переполнен? – Скелет отдал ему ключи от комнаты. – Ты хотя бы оставляешь планету в лучшем виде, чем она была раньше.

Слова озадачили уже собравшегося уходить Фудира, и он замешкался.

– Почему?

– Оставляя ее, с божьей помощью, ты делаешь ее лучше.

Фудир рассмеялся и вручил бармену еще один дукат «для вдов и сирот».

Терранин повел Хью в маленькую комнатушку на четвертом этаже.

– Строго говоря, это не отель, – пояснил он ему. – Но публичное пьянство – преступление, они называют его «грехом», что в принципе одно и то же, – и держат комнаты для обеспечения «уюта страждущих». Здесь это рассматривается как своего рода милосердие.

В коридоре царил полумрак, двери отличались друг от друга только написанными на них номерами. За одной из дверей слышались женские крики: «Боже! Боже! Не останавливайся!»

– Молится, наверное, – предположил Маленький Хью.

Комната 3Г оказалась крошечной, в ней умещались только кровать, небольшой стул и стол. Мужчины бросили сумки на кровать, и она скрипнула под неожиданной тяжестью. Впрочем, пол был чисто выметен, а стены вымыты, покрашены в разные цвета и разрисованы пасторальными сценами, изображавшими разные провинции Иеговы. Маленький Хью огляделся.

– Не такого я ожидал.

– Почему?

О’Кэрролл молча приподнял занавеску.

– Вот ведь. Какой прелестный вид на Закуток, – отметил он, – весьма живописный. – И после минутного разглядывания помойки поинтересовался: – Неужели у твоего народа совсем нет гордости?

– Нет, сахб,[27]27
  Сахб (от арабск. sahib) – в Индии и Пакистане обращение к европейцу в значении «господин».


[Закрыть] – ответил Фудир. Он присел на кровать, затем повалился на нее, заложив руки за голову. – Мы очень ленивое племя. Твоя не понимать.

Маленький Хью опустил занавеску.

– Ты можешь переходить на жаргон и обратно по своему желанию. Почему не могут они?

– Не подстраивай гипотезы под свои выводы.

Молодой человек не ответил, он был занят изучением комнаты. Поскольку она была размером всего в два двойных шага в каждую сторону и большую ее часть занимали кровать с письменным столом, ему было достаточно просто покрутить головой. Хью сел на стул и открыл ящик стола. Внутри он нашел тисненую табличку с голограммой здания и надписью: «Добро пожаловать в известный во всей Периферии бар Иеговы!» Довольно двусмысленно для столь радостного приветствия.

– Так кому достанется кровать? Или будем спать по очереди?

Под табличкой обнаружилась россыпь презервативов.

– Эти комнаты не рассчитаны на двоих, – сказал Фудир.

Хью вынул презервативы.

– Думаешь? Какое лицемерие.

– И снова ты делаешь выводы на основе необоснованных предположений. Что тебе известно о верованиях иеговян? Они почитают красоту за величайшее благо и считают человеческое тело венцом творения. Бог – это любовь, говорят они. Но безответственное деторождение считается у них грехом.

Хью бросил презервативы обратно в ящик стола и задвинул его.

– Итак, – он скрестил руки на груди и вытянул ноги, едва не коснувшись двери. – Расскажи, как эта Крутилка поможет мне восстановить законное правительство в Доле?

– Тебе нужны гарантии? Ты вполне охотно пришел сюда и без них.

Хью умудрился пожать плечами, не изменив при этом позы.

– Давай поразмыслим… Убийца в переулке. Есть. Терранская банда. Есть. Блуждание в лабиринте комнат и туннелей. Есть. Совет Семи, который решает вопросы жизни и смерти. Есть. До этого момента, Фудир, мое согласие вряд ли имело какое-то значение.

Фудир закрыл глаза.

– Если не желаешь возвращаться, можешь остаться здесь. Я думал, что оказываю тебе услугу.

– Фудир, – сказал Маленький Хью, – если бы я считал, что ты оказываешь мне услугу, меня бы тут не было.

Терранин открыл глаза и искоса взглянул на спутника.

– Не слишком ли ты молод для такого цинизма?

– Ты используешь меня, чтобы выбраться с планеты? Я не против. Вероятно, ты всего на шаг или два опережаешь пасторов…

– На пять. Я что, дилетант?

– …поэтому я понимаю, насколько побег для тебя важен. Я поклялся вернуться в Дол, и мне придется это сделать. Но хотелось бы быть уверенным в том, что мое возвращение принесет нечто большее, чем очередную безнадежную беготню от Юмдар. Высади меня в Южном Доле, и за метрическую неделю я разверну партизанскую войну – а спутники-шпионы Юмдар и воздушная кавалерия еще за неделю подавят ее. Как и все остальные, я хочу совершить героический, хоть и обреченный на провал поступок – думаю, тут замешано влияние Нового Эрена, – но ты обещал мне нечто большее, чем безнадежность.

– Довольно справедливо, – заметил Фудир. – Ты слышал историю о Даре Крутящегося Камня?

– Нет. Сказка на ночь? Серьезно?