Текст книги "Серебряное сердце"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

Соавторы: Сторм Константайн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Что за знак? – спросил Лорд Сильвер. Рядом с ним его жена прижала руку к горлу.

Лорд Голд замялся:

– Я слышал от слуги. В общем, простолюдины верят, что у него теперь какая-то нелепая отметка героя. Я не знаю, что это.

– Если у него и есть какая отметка, то воровская, – сказал Лорд Айрон. – Коффин должен был заклеймить его после ареста.

– Только вот, – мягко промурлыкала Леди Стил, – он этого не сделал.

Снова воцарилась тишина. Леди Стил перешла черту, почти обвинив Лорда Айрона во лжи перед лицом коллег.

– Объяснитесь, – проговорил Айрон. – Что вы знаете такого, чего не знаем мы?

Леди Стил элегантно повела головой.

– Из достоверного источника я знаю, что знак, который носит Сильвер-Скин, появился над его сердцем непосредственно перед исчезновением из Грагонатта.

Подобный знак по древней традиции называется Меткой Ведьм.

– Похоже, что некоторые из вас достаточно много знают об этой истории, – строго промолвил Лорд Ай-рон, пронзая взглядом Леди Стил и Лорда Голда.

Лорд Голд закашлялся и опустил глаза. Леди Стил открыто смотрела на Лорда Айрона и холодно улыбалась.

– Как член Совета, я считаю это своей обязанностью. – Она повернулась к остальным. – Когда я впервые услышала, как слуги шепчутся о Сильвер-Скине – с неделю назад, – я решила расследовать дело. Одна из моих доверенных горничных собирала для меня информацию на рынках, и, похоже, большинство людей, даже самые здравомыслящие, верят, что Сильвер-Скин действительно отмечен неким знаком. Один человек утверждал, что сам Меневик Вейн подтвердил это. Но, конечно, пока Вейн на свободе, мы не можем проверить, так ли обстоит дело или нет. Пока моя горничная собирала слухи, я избрала более цивилизованный путь расследования. Я нашла изображение Метки в старой книге, хранящейся за семью печатями в библиотеке Клана Серебра. Эта книга – собрание древних легенд тех времен, когда жизнь и верования людей разительно отличались от наших. – Она выдержала эффектную паузу.

Лорд Айрон хранил молчание, стараясь не выдать своих чувств. Он знал, что Леди Стил ожидала от него взрыва негодования, но не хотел доставить ей такое удовольствие. Однако дрожь омерзения пронзила его тело. Что за извращенный ум у этой женщины, если она действительно пожелала читать еретические тексты?! Разрешение городских проблем не найти в лживых историях. Кроме того, она могла бы поговорить с ним с глазу на глаз, до собрания. Хотя, конечно, это не в ее стиле.

Леди Стил теперь мило улыбалась, как будто обсуждалось нечто не более серьезное, чем фасон нового платья.

– Книга оказалась захватывающим чтением. Я узнала, что тому, кто носит Метку, отпущен очень короткий срок жизни – это должно приободрить вас, Прометеус.

Он даже не улыбнулся.

Леди Стил повернулась к остальным:

– Но Метка дает своему носителю мистическую силу. Плата за нее – его живое сердце.

Лорд Тин язвительно хмыкнул и всплеснул руками.

– Ну вот, похоже, наши проблемы почти решены! Если Макс носит Метку Ведьм – его дни сочтены.

Леди Стил покачала головой.

– Не следует радоваться заранее. Метка не убьет своего носителя, если тот совершит акт необычайного самопожертвования, поступок великой храбрости. Можете вообразить, что будет, если это помножить на идею; что некто, обладающий сверхъестественной силой, заставит людей искать героя, дабы тот их возглавил. Последствия таких легенд сказываются очень быстро. Они могут подвигнуть народ на различные необдуманные действия, люди могут восстать против закона.

– К счастью, все это только легенда, – отметил Лорд Айрон. – А сейчас я предлагаю перейти от сплетен к более серьезным вещам и проблемам.

Но его предложение, похоже, не было услышано. Леди Августа Сильвер подалась вперед в своем кресле.

– Скажите, Каринтия, что еще вы прочли в этой книге?

Леди Стил сделала легкомысленный жест.

– К сожалению, это все, что я смогла прочесть. Остальной текст был написан на древнем запрещенном языке, который я, конечно, не поняла. Остался ли в живых кто-нибудь в Карадуре, кто владел бы им? Возможно, незнание этого языка – тяжелая потеря для нас. Мы отказались от многих вещей, которые могли бы быть нам полезными.

– Каринтия, – сурово произнес Лорд Айрон, – вы отвлекаете серьезное собрание глупыми детскими сказками. Я настаиваю перейти к другим темам.

Леди Августа проигнорировала замечание:

– Как вы думаете, Сильвер-Скин знает об этой легенде?

– Меня бы это не удивило, – ответила Леди Стил.

– Но что за история у этой Метки? – спросил Лорд Голд.

Леди Стил пожала плечами.

– Она утеряна. Безусловно, наши предки знали о ней. И боялись Метки, это чувствуется по тону книги.

– Темные предрассудки! – подвел итог Лорд Ай-рон. – Такие разговоры неуместны в Карадуре. Вынужден напомнить вам, миледи, что среди нас есть чувствительные люди.

Леди Стил решительно посмотрела на него.

– Если я обидела вас, то прошу прощения, – сказала она, наклонив голову, но глаза ее смеялись.

– Я отказываюсь признавать Макса нашей проблемой, – настаивал Лорд Айрон, – даже если то, что у него есть некая метка, – правда. Несомненно, она сделана кем-нибудь вроде Меневика Вейна, чтобы соответствовать очередному простонародному глупому предсказанию. Как я уже сказал, если Сильвер-Скин жив – Коффин найдет его.

– С момента его побега прошел год, – сказала Леди Коппер, – а мы до сих пор не знаем, как ему это удалось.

– Конечно, помощь изнутри. Иного варианта нет, – ответил Лорд Айрон.

– Но ведь никого не нашли, – продолжала Леди Коппер.

– Вы рискуете приписать Сильвер-Скину те качества, которые мы не собираемся ему приписывать. Хватит уже обсуждать эту фантазию. Сколько раз мне нужно повторять, что Сильвер-Скин для нас неважен?

– Однако ему удалось завладеть нашим собранием, – не уступала Леди Коппер, слегка нахмурившись. – Это странно.

Сэр Кловис снова вступил в беседу:

– Ну, по-моему, очень важно поскорее арестовать Сильвер-Скина. У него дурная кровь, несмотря на то что его отец – мой дядя Августус. – Он повернулся к Лорду Айрону. – Можете рассчитывать на мое содействие, милорд.

– Ваше предложение принято и оценено, – произнес Лорд Айрон.

– Если Коффин сможет выполнить свою работу, как он делал это раньше, – сказал Лорд Тин, – тогда из ареста Сильвер-Скина можно устроить публичное зрелище. И неважно, отошел ли он от дел и живет в своей лачуге с какой-нибудь неряхой и десятком сопливых детишек, или же является почитаемым всеми преступниками Карадура негодяем. Он – символ этих людей. Я уверен, что его унижение будет способствовать восстановлению порядка. Простолюдины должны знать, что за нарушением закона всегда следует должное наказание.

– Ну, с этим понятно, – заключила Леди Стил. – Наша главная цель – поимка Сильвер-Скина. Как только он будет в наших руках, мы узнаем, насколько истинно то, что ему приписывают. Есть еще какие-нибудь вопросы?

Лорды и Леди невнятно пробормотали что-то, выражая свое согласие. Леди Стил встала.

– Тогда, полагаю, это пока все. Нам следует регулярно собираться, чтобы оценивать успехи Коффина в этом деле, – она поклонилась Лорду Айрону. – Простите, что я так резко обрываю заседание, но у меня срочная встреча.

– Мне нечего добавить, – произнес Лорд Айрон. – увидимся через час после полудня в Зале Юстиции.

Он повернулся спиной к заседавшим, которые потянулись к выходу. В течение некоторого времени Айрон стоял неподвижно, с опущенной головой. Он очень надеялся, что его дочь Роза сможет присутствовать на только что закончившемся собрании. Правда, Роза не была обязана этого делать, но ведь она была в курсе амбициозных притязаний Каринтии Стил и своим присутствием оказала бы существенную поддержку отцу. Где же она? Автоматически Лорд Айрон начал вращать рычаги, управляющие линзами, окидывая взглядом город. Кто знает, может, он сейчас увидит Макса Сильвер-Скина? Айрон не смог сдержать горькой усмешки. На этот счет он не питал никаких иллюзий, будучи убежденным, что Макс скрывается, фактически заменив одну тюрьму на другую. Айрон почувствовал укол жалости, но быстро его подавил. Если человек упорно нарушает закон, он должен принять наказание.

Всевидящее око линз скользило по бурлящему Центральному Рынку. Айрон сфокусировался на северной четверти, постоянно окутанной дымом и паром, сквозь которые проглядывали жирные желтые пятна горящих газовых и керосиновых ламп. Несколько механических патрульных пробирались по улицам, Ополченцы же Капитана Коффина шныряли повсюду – так же, как и его многочисленные шпионы. Видны были открывающиеся рты лоточников, наверняка выкрикивающих разные непристойности. Казалось даже, что оптика передает запах: духи, готовящееся мясо, кофе – все подернутое легким налетом гниения. Но что это? В шумящей беспокойной толпе выделялась фигура, кажущаяся островком мира и спокойствия среди царящего вокруг хаоса. Брови Лорда Айрон изумленно поползли вверх. Его дочь, Леди Роза, собственной персоной, элегантно одетая, сидела за крайним столиком в Кафе «Алюминий», непринужденно смеясь и болтая с молодым человеком. На юноше была модная широкополая шляпа, затеняющая его лицо. Одет он был со вкусом и выглядел как человек благородного происхождения; что ж, по меньшей мере, хоть это утешительно.

Молодые люди вели легкую беседу. Бледность лица Розы подчеркивалась мягкими коричневатыми и зеленоватыми оттенками ее платья. Вероятно, эта встреча и была причиной ее отсутствия на собрании. С тех пор как шесть лет назад умерла ее мать, Лафферин, Роза стала для Лорда Айрона больше, чем дочерью – она стала его советником, его доверенным лицом. Но Айрон знал, что однажды другой мужчина войдет в ее жизнь, мужчина, к которому его дочь будет испытывать иную любовь. Он часто думал об этом, и ему казалось, что он к этому готов. Однако на сердце легла тяжесть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НА ЦЕНТРАЛЬНОМ РЫНКЕ

Каждое утро, вопреки объявленной на него охоте, Макс Сильвер-Скин завтракал в Кафе «Алюминий» в компании Менни Вейна. Неизменно, поздно встав и выйдя из своих комнат в пансионате Мадам Брискин в свободной зоне, граничащей с Акрой, они прогуливались по аллеям в сторону Центрального Рынка к кафе, никем не узнаваемые. Сегодня все было как всегда. Макс, в модной, со вкусом сшитой одежде серых и желтых тонов выглядел как обычный горожанин. Он неспешно прохаживался, будто плывя в клубах пара и тепла, как бы размышляя, какое удовольствие, из предлагаемых рынком, попробовать следующим.

Его можно было принять за туриста из дальних пригородов или за богатого учителя, взявшего выходной.

Только хорошо знавшие Макса люди могли узнать его, и этих людей он приветствовал легким подмигиванием. Он был уверен, что в случае опасности, ему удастся раствориться в тумане и парах города. При необходимости в его руке мгновенно возник бы меч. Говорят, что Капитан Коффин – первый мастер меча, но и он был бы бессилен перед тяжелым лезвием. Однако после ареста Макс избегал встреч со своим врагом. Только недавно он начал снова появляться в городе. Заточение в Грагонатте, хоть и краткое, оставило в его душе глубокий след. Тот образ, в котором Макс представал перед приятелями, зачастую полностью не совпадал с его истинным характером. Лишь Менни Вейн видел настоящего Макса и то сбивающее с толку беспросветное отчаяние, тщательно спрятанное под маской хвастливого и нахального проныры.

Едва они прошли под черными воротами Крепости, Макс потерял надежду когда-либо снова увидеть город и своих друзей. Как будто тонкие одежды его бравого образа были сорваны мрачной атмосферой тюрьмы. Макс понял, что обречен провести остаток жизни в подавляющей тоске и лишениях, а это было гибельно для человека его темперамента, вечно стремящегося к приключениям и сенсациям. Он помнил то чуждое ему чувство полной безнадежности. Оно до сих пор преследовало его во сне. Да и как он мог надеяться совершить то, что было не под силу даже его героям – великим воинам времен Клановых Войн, которые существовали теперь только в легендах? Потому что те, кто бросал вызов Лордам Металла, всегда терпели поражение.

Макс помнил очень мало о мрачных днях, проведенных в тюрьме. Остались только впечатления. Холод в животе, отчаянная беспомощность, раскаяние и злорадная издевательская усмешка капитана Коффина, задающего свои вопросы. Побои. Затем странный сон. Темная фигура. Боль в сердце. Постепенное возвращение в реальность и осознание их с Менни исчезновения из Крепости. Макс так и не понял, как они оказались за городом. Проникнув внутрь, они быстро пробрались к их верному убежищу в свободной зоне вокруг Акры. Макс вспомнил ужас, с которым он впервые осматривал свою грудь, ожидая увидеть чудовищную рану, но ничего не обнаружил, кроме небольшой красной отметины. Наверное, это было частью его сна. И продолжало оставаться. Частью его кошмаров.

Не один месяц они обсуждали с Менни ту ночь, но так и не пришли к ясному выводу. Было решено, что Макс поранился обо что-то во время бегства из тюрьмы. Менни никак не связывал сны Макса в камере с реальностью. Но что же было настоящей реальностью, если побег так и не удалось объяснить? Макс хотел было сохранить все в тайне, но Менни, выпив, поведал историю Мадам Брискин. Сдержанная Мадам, не теряя времени даром, распространила ее по всей зоне. Теперь Макс скрывал свою личность от всех, за исключением узкого круга друзей, и наблюдал, как разрастается легенда. Он знал, что все это была ложь. Какая-то часть его осталась сломанной лежать в Грагонатте.

После возврата Менни и Максу не оставалось ничего иного, как вернуться к прежнему занятию: промышлять в шумном, рокочущем и громыхающем Карадуре, там, где его здания прилегали друг к другу крышами, образуя своеобразные тоннели. Первое время они, конечно, затаились, поскольку Макс должен был оправиться после своих переживаний. Менни, куда менее впечатлительный и поэтому менее пострадавший, просто выбросил воспоминания о таинственной ночи из головы. Что толку волноваться о том, чего все равно не можешь объяснить? Нужно забыть об этом и продолжать жить, положившись на удачу.

Он позаботился обо всем, сняв дешевую квартирку на пользующейся дурной славой Крысиной Аллее на границе с Акрой. Каждый день он оставлял Макса в затемненной комнате, а сам рыскал по Центральному Рынку, освобождая наиболее обеспеченных горожан от груза их кошельков. Каждый вечер он пытался взбодрить Макса рассказами о своих подвигах, но его юмор не мог пробиться сквозь стену меланхолии его подопечного. Менни открыто делился с Мадам Брискин – да и с самим Максом – своими опасениями за рассудок бедного парня.

– О чем ты думаешь, лежа здесь целыми днями? – спрашивал Менни. – Я рискую жизнью, чтобы прокормить нас, а ты даже не шелохнешься.

Макс только мигал в ответ.

– Я должен что-то вспомнить… Менни только неодобрительно ворчал.

Макс думал о своей истории. Он пытался вспомнить раннее детство с Менни, но оно, в основном, теперь виделось в тумане. Воспоминания об Особняке Лунного Металла были обрывочны – какие-то застывшие изображения. Но свои ощущения он представлял довольно четко: странное томление, неутоленное желание, стремление к чему-то, что он не мог определить и назвать. Он помнил презрительные лица людей, произносивших имя его матери как ругательство. А что о ней? Как она умерла? Менни не был с ней знаком. Все, что Менни мог ему поведать: какой-то мальчишка в пустом доме наткнулся на серебряного ребенка, завернутого в грязные пеленки. Мальчишка, неизвестно как его звали, продал малыша Менни. Макс бесчисленное множество раз спрашивал, почему Менни решил оставить его у себя. Менни всегда пожимал плечами:

– Ну, сначала я собирался тебя продать, а потом привязался к тебе. У меня не было собственного сына, а ты был крепким славным малышом.

Макс считал такое объяснение неубедительным. С чего бы бродячему вору, вроде Менни, возиться с младенцем?

Слишком много вопросов оставалось без ответа – вопросов, кипящих в мозгу Макса, как ядовитое варево. Он чувствовал слабость и уязвимость, словно новорожденное существо, только что вступившее в реальный мир из сновидений. И вот, однажды ночью, к нему вернулась его отвага и уверенность в себе.

Максу постоянно снилось его заточение, и сон каждый раз обрывался, когда ему клеймили грудь. Боль выбрасывала его из сна. В ту ночь ничего не изменилось. Он проснулся, задыхаясь и весь в поту. В холодном воздухе дыхание паром вырывалось из его рта, руки судорожно сжимали взмокшие простыни. Казалось, его маленькая комнатка залита неземным светом, источником которого является он сам, его сердце. Грудь была наполнена огнем, одновременно ледяным и обжигающим. Испустив крик, он вскочил с постели, срывая с себя рубашку. Но там ничего не было, а единственный проникающий в комнату свет шел от уличных фонарей. Макс прижался лбом к холодному оконному стеклу, сердце колотилось, будто желая выскочить из груди: он словно до сих пор пребывал в оцепенении – и вдруг вышел из него. Зачем он прятался здесь? Чем это лучше Грагонатта? Он посмотрел из окна на петляющие улицы, увидев их словно впервые. Здания, обвитые железом, выглядели умершими в металлических объятиях. Он смотрел на них, и ему казалось, что он видит, как они медленно рассыпаются в прах. Воздух был напитан этим чувством. Люди, лишенные надежды, ложились и умирали на холодных ледяных улицах. Нищета, шествующая по улицам Карадура с оскалом смертной маски. Откровение потрясло Макса. Город умирал. Лорды, которые по традиции должны были заботиться о нем, были слепы и самонадеянны. Они вели себя как металлические големы, бесчувственные автоматы. Но ведь их предками были отважные страстные воины. Что с ними стало? Необходимо пробудить их ото сна. Макс выпрямился. Он чувствовал холодное пламя в груди, но теперь уже не боялся его. Он принял это как символ. Чувствовать сердце. Просто чувствовать. Осознавать.

С этого момента Макс принялся за прежнее ремесло с усиленным рвением. Менни обрадовался и вздохнул с облегчением. Хотя его слегка настораживали новые альтруистические наклонности в характере Макса. Теперь едва ли не каждый богатый дом в Карадуре был навещен Лисом Акры. Он крал более чем достаточно, чтобы обеспечить себе и Менни безбедную жизнь, а все, что оставалось – распределялось через тайную сеть агентов между бедняками свободных зон. Менни решил, что пребывание на границе смерти пробудило в Максе склонность к щедрости. Макс не возражал. Он сузил круг друзей, надеясь, что оставшиеся не поддадутся искушению – как это случилось в прошлый раз – объявленная за него награда была велика. Чудеса, конечно, запрещены в Карадуре. Но это, безусловно, было чудо – никто из тех мужчин и женщин, кому доверился Макс, не предал его. Он знал, что предательства больше не будет. Его не может быть. Макс подозревал, что Лорды пришли к выводу, будто он забился в нору, опасаясь высунуть из нее нос. Пусть так и думают – это только облегчает дело.

Сейчас, прогуливаясь с Менни Вейном, он колебался, рассказать ли своему наставнику о том, что творится у него в голове. Его опять одолевали беспокойные сны. Сны о клейме – но теперь в них добавилось и кое-что еще.

– Менни, – сказал он. – У меня странное чувство.

– Что? – Менни вопросительно заглянул ему в лицо.

– Что, по-твоему, самое ценное в Карадуре? Менни в раздумье выпятил нижнюю губу.

– Ну, даже и не знаю. Все, что под сводами резиденций Кланов, наверное.

– Это не тот ответ, которого я ждал.

– Ну, так скажи мне.

Макс выдержал паузу, уперев руки в бока и глядя долгим взглядом на изящный пьедестал, где из последних сил слабо мерцал Алмаз Всех Времен в своем защитном стеклянном шаре.

– Я бы сказал, что самая ценная вещь в Карадуре – Бриллиант Шрена.

– И чего тогда было меня спрашивать? – Менни сузил глаза. – Ты к чему завел этот разговор?

– Я решил, что должен украсть его.

Менни захохотал, вытирая выступившие слезы:

– Отличная шутка! Стянуть Алмаз! Ты меня просто убил.

– Это не шутка, Менни, – тихо возразил Макс. Менни посмотрел на него, потом на Алмаз.

– Ты спятил, – сказал он. – Пошли, я должен позавтракать.

– Нет, подожди, я мечтаю об этом, я вижу это во сне. Каждую ночь, уже целую неделю. Я вижу его в своих руках, он превращает их в огонь.

– Ты живешь снами, Макс, – сказал Менни, – а я – желудком. Оставь сны в ночи. Пойдем.

Макс знал, что Менни чувствует себя не в своей тарелке, когда он заводит разговоры о снах, – «зов сна», как Менни это окрестил. Кроме того, старший товарищ боялся, что заключение в Грагонатте и неожиданный побег повредили разум Макса. Может, так оно и есть.

– Я должен это сделать. Я чувствую это. Менни громко разочарованно вздохнул:

– Хорошо. Положим, ты с этим справишься. Но куда ты пойдешь, сперев эту проклятую штуку? Ты же не сможешь оставаться в Карадуре!

– Может, направлюсь туда, куда, по слухам, ушли мои родители – в Города Окраин, под лед, на другую сторону горизонта.

– Хороший выбор! Замечательный! Ты там погибнешь. Там все умирают.

– Этому нет никаких доказательств, – возразил Макс. – Когда у нас будет Алмаз, мы сможем делать что угодно.

Менни снова захохотал:

– Кто купит у нас Бриллиант Шрена, дурень? Кто в Карадуре может позволить себе такое, кроме, разве что, Лордов? Ты что, продашь его им обратно? – он закатил глаза. – Будь проклят тот день, когда твой отец встретил твою мать. Мог бы выбрать себе нормальную честную шлюшку без примеси сумасшедшей крови.

Макс проигнорировал эти слова.

– Мне плевать, купит кто-нибудь Алмаз или нет. Меня пожирает желание заполучить его. Это будет последняя кража. Я хочу держать его в руках. Кроме того, может, хоть пропажа Алмаза пробудит Лордов к реальности. Если исчезнет символ их стабильности и власти, что придет на его место? Что-то должно будет измениться. Составишь мне компанию в этом приключении?

Менни покачал головой.

– Только полный болван составит тебе компанию. Его невозможно украсть. Если пытаться сделать это, когда камень насыщается Луной, – ее Рубиновые Лучи убьют тебя. И ты не сможешь взять его, пока он находится под крышей Рынка, – и улизнуть. Невозможно.

Теперь засмеялся Макс.

– Разве мы не доказали, что можем и невозможное? Менни заметно вздрогнул при этом намеке на Грагонатт.

– Мы доказали только, что нам необыкновенно везет, но любое везение не вечно, мой мальчик. Уж мы-то это знаем.

– Как ты можешь так говорить? Разве наша богиня не обеспечит нам удачу?

– Богиня, хм! Снова эта кровь Сильвер-Скинов! – Менни скорбно покачал головой.

Они возобновили свой путь.

– В любом случае, если удача отвернется от нас и нас должны будут схватить – сделаем это красиво. Я готов бросить вызов судьбе!

Менни заворчал:

– Если ты предоставишь мне реальный план действий, я съем свою ногу!

– Не стоит, – серьезно сказал Макс, – Это сильно усложнит нашу задачу. – Он ухмыльнулся. – Ну, пошли. Пора завтракать!

Менни осторожно засмеялся.

– Неподходящее ты выбрал время для шуток. Я не могу смеяться на пустой желудок.

Они шли в тени одной из массивных ног Башни Гильдий. За ней, разделяясь на четыре узкие улицы, располагался Рынок Соленого Пирога, названный так по проходящей рядом Аллее Соленого Пирога. Там находилась знаменитая Лавка Горячих Пирожков Матушки Бэппи. Рынок тянулся на несколько уровней вверх над улицами, на каждом уровне разбегались галереи, теснились балкончики с магазинами и лавочками, предлагающими покупателю все что душе угодно. Тусклый свет Алмаза Всех Времен освещал окрестности, ему помогали газовые, желтые масляные и керосиновые лампы. Гарь и копоть, дополняя атмосферу города, живущего за счет паровых двигателей, тяжело змеились у земли. Иногда некоторые лавки неожиданно погружались во тьму из-за погаснувших ламп. На каждом здании развевались флаги, вывешенные в честь Карнавала Рубиновой Луны.

– Клянусь чревом матери, я буду рад, когда кончится эта ночь! Эта темень действует мне на нервы, – проворчал Менни.

– Было бы куда темнее, если бы Алмаз пропал после своего возрождения.

– Не начинай снова, – огрызнулся Менни, – если Алмаз пропадет – город погибнет. И вся твоя благотворительность пойдет насмарку, потому что все умрут. Ты этого хочешь?

– Они не умрут, – резко возразил Макс. – По крайней мере, не от этого. В любом случае, город уже погибает. Разве ты не видишь?

– По мне так все, как всегда.

– Потому что ты ходишь с закрытыми глазами. Кстати, я тебя обманул.

– Я очень рад слышать это. Значит, кража Алмаза – это шутка?

– Нет, просто я никогда не собирался покидать Кара-дур, заполучив камень. Он должен мне что-то открыть. Он должен гореть ярче. Как мне объяснить тебе, что чувствует мое сердце? Нет слов, чтобы описать это. Это просто рука судьбы.

Менни раздраженно фыркнул.

– Я ходил с тобой на разные опасные авантюры, мальчик мой, и не раз вытаскивал тебя из них, но это сумасшествие. Просто сумасшествие. Должно быть, восход Луны так сильно влияет на твой рассудок. Нужно запереть тебя, пока она не зайдет.

Макс только рассмеялся.

Когда они проходили мимо шахты лифта «ноги» Башни Гильдий, громыхающая металлическая кабина, опускаемая свистящим паровым двигателем, с лязгом затормозила у земли. Макс и Менни вынуждены были остановиться, так как вышедшая из нее молодая женщина просто оттолкнула их в сторону с неожиданной резкостью. Она была в типичном для Карадуре костюме, с широкими браслетами из различных металлов и металлическим же поясом между бледно-зеленой блузой и коричневатой юбкой. Ее волосы роскошного красно-каштанового оттенка были убраны наверх в простую, но очень идущую ей прическу. Она была ошеломляюще привлекательна, по любым меркам, и даже более чем привлекательна. Менни быстро взглянул на Макса, который вскинул бровь. Женщина отличалась самонадеянностью, несвойственной обычным людям. Возможно ли, чтобы одна из дочерей Металла играла в опасную игру, переодевшись и выйдя к простым людям? Это было неслыханно. Она должна быть легкой добычей. Кошелек набит монетами. Оставив дискуссии, Макс и Менни последовали за ней в толпу. Возможно, сегодня их завтрак будет боле роскошным, чем обычно.

За башней, где рынок устремлялся к границам четырех секторов, атмосфера карнавала уже захватила узкие улицы. Сотни горожан вышли поглазеть на развлечения в честь Рубиновой Луны. Живая музыка дополняла картину. Все надели свои лучшие одежды из струящегося шелка, украшенные металлическими подвесками. Мощные Ополченцы, грубо расталкивая толпу, ходили взад и вперед. Видны были и малочисленные механические Ребята Лордов, свистящие паром и брызжущие маслом, явно уже пережившие свой рассвет. Но в такой день не хотелось обращать внимание на представителей власти.

Загадочная женщина пробиралась сквозь толпу, явно не замечая преследователей. Она то останавливалась посмотреть представление жонглеров, клоунов или акробатов, то сворачивала в переулок, где кривлялись марионетки. Макс, развлекаясь, наблюдал, как девочка-подросток пристроилась за леди и запустила свои грязные пальчики в шелковый карман. Эта женщина точно была из одного из Кланов: ни у кого из завсегдатаев рынка невозможно было так легко вытянуть кошелек. Частые визиты на рынок вырабатывают у человека особую восприимчивость к воровским пальцам и осторожным прикосновениям.

Женщина, не заметив ни пропажи кошелька, ни преследования, продолжала двигаться по улице, повернула в сторону едва прорисовывающейся тени Башни Гильдий.

– Присмотри за ней, Менни, – шепнул Макс своему компаньону, растворяясь в толпе. – Мои планы изменились, я хочу провернуть одни фокус.

Менни поднял брови.

– Хочешь произвести впечатление? Зачем терять время?

Макс ухмыльнулся и направился вслед за воришкой. Девочка шла прямо к Матушке Бэппи. В лавке, следуя указаниям своего бурчащего желудка, она ткнула в пухлые пироги хозяйки и подняла два пальца. Макс с раскаянием вздохнул. Бедная девочка, наверное, давно не ела, но он скользнул в ее сторону и освободил ее от украденного кошелька с еще большим искусством, нежели она проделала это ранее. Выйдя, он услышал внушительный густой голос Матушки Бэппи:

– Нет денег – нет пирожков! Я здесь благотворительностью не занимаюсь! Вон отсюда!

Макс быстро присоединился к Менни Вейну, который стоял, скрестив на груди руки, там, где Макс его и оставил.

– Ну, – поинтересовался Макс, – где наша загадочная леди?

Менни пожал плечами, показывая, что он совсем не в восторге от подобной смены планов.

– Зачем все это?

– Пока и сам не знаю. Причуда. Каприз. Менни покачал головой.

– Великие люди сражены красотой.

– Да, ладно, дело не только в этом. Что эта высокомерная Клановая стерва здесь делает? Мы могли бы выведать у нее что-нибудь полезное для себя.

Менни помолчал и затем без особого желания указал дорогу.

– Она пошла туда.

– Пошли, догоним ее.

Это было легко. Переругиваясь на ходу, и толпа, и Ополченцы инстинктивно расступались перед женщиной, она явно была из благородных. Сейчас леди приближалась к месту, где уже была установлена сцена. Арлекины в масках и костюмах пытались созвать публику. Женщина приостановилась, заинтересованная. В этот момент одетый в нелепый огненный костюм клоун прыгнул в ее сторону и взмахнул шляпой прямо у нее перед носом.

– Никто не может пройти, не заплатив монетку за представление.

К удивлению Макса, женщина рассмеялась и спросила:

– Сколько? Клоун поклонился.

– Полслитка, прелесть моя.

Она кивнула и протянула руку за кошельком. Макс смотрел, как менялось выражение ее лица. Леди заметила пропажу.

– Полслитка, – повторил клоун с легким нетерпением.

В этот момент Макс выступил вперед. С изящным поклоном он снял шляпу и протянул леди висящий на кончике меча кошелек.

– Полагаю, ваш?

– Как вы? – женщина сузила глаза. – Вы украли его у меня?

Макс покачал головой.

– Нет, но я видел, кто это сделал, и как джентльмен взял дело в свои руки.

Мгновение она сердилась, затем схватила кошелек. Прежде чем леди успела его открыть, Макс протянул клоуну две монеты.

– За меня и леди.

– Наслаждайтесь представлением, – сказал клоун и, подмигнув Максу, отправился на поиски новых потенциальных зрителей.

– Вам не стоило платить за меня, – произнесла женщина. – У меня более чем достаточно средств, чтобы платить за себя самой.

– Мне так захотелось. Считайте это знаком уважения и поклонения.

– Чему?

Он снова поклонился.

– Вашей потрясающей красоте. Было бы огромным удовольствием посмотреть представление вместе с вами.

Макс видел, что его слова и возмутили красавицу, и польстили ей. Однако леди решила соблюдать приличия.

– Пожалуйста, оставьте меня. Вы слишком настойчивы, сэр.

– Разве? Это же Карнавал, здесь все друзья. Вы говорите как Леди Металла – ведь только они принимают комплимент за оскорбление. Мне ждать, что вы вызовете Гремящих Парней, чтобы меня арестовать? Надеюсь, что нет, ведь иначе все честные люди сразу поймут, кто вы, и могут быть неприятности.