Текст книги "Серебряная рука"

Автор книги: Майкл Джон Муркок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Мы подвергаемся серьезному риску, – сказал Эмергин, глядя на то, как Корум пристегивает свою серебряную руку к запястью. – Мы должны быть Готовы и к тому, что ни один из вас не останется в живых. Мы можем погибнуть прежде чем Сэктрик и Терали выполнят свою часть договора.

Глядя на Медбх, Корум понял, что она вновь любит его, и потому мысль о возможной смерти погружала его в уныние.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
БИТВА С ТЬМОЙ

Они выступили против Фой Мьёр, – гордые воины в измятых датах. Они держали высоко над головой свои изорванные знамена. Застонали оси боевых колесниц, застучали копыта коней; звук шагов марширующих воинов походил на удары боевого барабана. Запели волынки, заиграли флейты, загремели походные барабаны. Ни один из мабденов не остался в Крэг-Доне – все она вышли на решающую битву с Народом Льдов.

Крэг-Дон опустел; на древнем алтарном камне остались лишь черно-белый йот и позолоченный ларец.

Корум на своем Желтом Жеребце ехал впереди, в здоровой руке он держал серебристый клинок, звавшийся Предателем; к левому его плечу был пристегнут круглый щит, в серебряной руке Принц держал пару копий и поводья. Радостно было Коруму скакать на Желтом Жеребце, так как он чувствовал силу и преданность его. Рядом с Корумом скакал Верховный Правитель, Великий Друид Эмергин. Презирая доспехи, он облачился в голубую мантию, отороченную мехом горностая; на плечи его была наброшена оленья шкура. По другую сторону от Корума скакала гордая королева Медбх, закованная в латы с головы до ног; сверкающий шлем ее венчала корона; рыжие волосы свободно ниспадали на ворот шубы, сшитой из шкуры медведя. С кинжалом на поясе и обнаженным мечом в руке скакала она. Королева улыбнулась, глядя на то, как Корум, миновав последний каменный круг, углубился в туман.

– Фой Мьёр! Фой Мьёр! Пробил ваш последний час! Это вам говорит Корум.

Желтый Жеребец обнажил зубы и издал звук, похожий скорее не на ржание, а на вызывающий смех. Конь ринулся вперед – было понятно, что его янтарные глаза способны проницать туманную мглу. Он нес Корума так же уверенно, как и прежнего своего хозяина Легера, погибшего в битве у стен Слив-Галлиона.

– Эй, Фой Мьёр! Теперь туман не спасет вас! – закричал Корум и поплотнее запахнулся в свою шубу, пытаясь защититься от холода.

На мгновение Принцу открылась огромная темная фигура, тут же исчезнувшая в тумане; Корум услышал знакомый скрип колесницы и топот ног безобразных животных, тянувших ее; услышал негромкий смех, который явно не принадлежал Фой Мьёр. Корум обернулся и увидел трепетное, неверное пламя – это был Принц Гейнор Проклятый, доспехи которого переливались всеми оттенками красного цвета. За ним скакало десятка два Воинов Елей, с неподвижными зелеными лицами, глазами, горящими зеленым огнем; их несли такие же зеленые кони. Корум повернулся к ним лицом и в тот же миг услышал голос Ильбрика, раздававшийся с другого конца поля.

– Гоффанон, берегись – здесь Гоим! Корум не мог увидеть того, что происходило с Ильбриком и Гоффаноном, он не мог и окликнуть их – прямо на него несся принц Гейнор. Корум услышал знакомый звук рога, которым Гоффанон сбивал с толку глупых гулегов и Псов Кереноса.

Восемь стрел Хаоса ярко горели на нагрудном доспехе Гейнора, меч его, что только что бил золотым, сиял голубым светом. Зловещий смех раздался из-за глухого забрала.

– Вот мы и встретились, Корум! Корум успел поднять свой круглый щит так, что удар сияющего меча пришелся по серебряному ободу. Корум обрушил удар своего меча Предателя на шлем Гейнора. Гейнор застонал, потрясенный силой удара, – клинок едва не разрубил сталь.

Гейнор высвободил свой меч и остановился.

– У тебя новый меч, Корум?

– Да. Он зовется Предателем. Как он понравился тебе, Гейнор? – Корум рассмеялся, видя, что его извечный враг впал в замешательство.

– Вряд ли ты должен поразить меня в этой битве, брат, – задумчиво произнес Гейнор.

На миг туман разошелся, и Корум увидел Медбх, сражавшуюся с добрым десятком гулегов.

– Почему ты назвал меня братом? – спросил Корум.

– Наши судьбы так тесно переплетены. Друг от друга нам никуда не деться…

Слова Гейнора напомнили ему о пророчестве старухи. Бойся красоты, арфы и брата…

Закричав, Корум направил своего смеющегося скакуна прямо на Гейнора. На этот раз удар Предателя пришелся по плечу. Гейнор вскрикнул от боли; латы его запылали огненно-красным цветом. Пока Корум пытался извлечь меч из пробитого доспеха, Гейнор нанес Принцу три удара, но Корум сумел отразить их щитом.

– Что-то не нравится мне твое новое оружие, – сказал Гейнор. – Об этом мече мне и слышать не доводилось. – Он на мгновение замолк и продолжил уже другим тоном: – Корум, как ты считаешь – сможет ли убить меня твой меч?

Корум пожал плечами.

– Спроси об этом у кузнеца сидхи – Гоффанона. Он ковал этот клинок.

Но Гейнор уже разворачивал своего коня. Из тумана появились мабдены, они несли в руках зажженные факелы. Воины Елей в ужасе отступали – ничто не страшило их так, как открытое пламя. Гейнор попытался было остановить своих воинов, но из этого у него ничего не вышло; смешавшись с Братьями Елей, он исчез в тумане, вновь избегнув схватки с Корумом, единственным из смертных, страшившим его, Гейнора Проклятого.

На миг Корум остался один. Он не видел ни друзей, ни врагов; лишь крики и лязг оружия говорили о том, что сошлись в ужасной битве мабдены и Люди Льдов.

Позади себя он услышал слабое постанывание, которое постепенно превратилось в громкое блеяние, переросшее затем в печальный трубный крик, что был одновременно бездумным и зловещим. Корум узнал этот голос; он понял, что его разыскивает Балахр, полный решимости отомстить своему обидчику. Корум услышал скрип огромной колесницы, смрадный запах больной гниющей плоти ударил ему в нос; Принц едва сдержался от того, чтобы не убежать прочь, и приготовился встретить ужасного Фой Мьёр лицом к лицу. Желтый Жеребец было попятился, но уже через миг, успокоившись, устремил взгляд своих умных глаз куда-то в туман.

Корум увидел, что к нему приближается огромная тень. Существо сильно хромало – казалось, что пара ног, росших у него с одной стороны, была короче других; раздувшиеся члены его и голова раскачивались так, словно тварь была лишена костей. Корум увидел красный беззубый рот, водянистые глаза, почему-то съехавшие на левую сторону, сине-зеленые ноздри, то раздувавшиеся, то опадавшие. Тварь тащила за собой колесницу. В колеснице же, поддерживая себя рукой, стоял разгневанный Балахр – все тело его было покрыто щетиной, то здесь, то там виднелись пятна плесени и гнойные раны.

Лицо Балахра имело багровый цвет и походило на разверстую рану, из которой проглядывали кости. Как и все Фой Мьёр Балахр медленно умирал от страшной неизлечимой болезни, вызванной слишком долгим пребыванием в чуждом мире. На левой щеке Балахра Корум увидел подергивающийся рот, над которым синело омертвевшее веко, прикрывавшее смертоносный страшный глаз. К веку была привязана проволока, что проходила над головой и выходила из-под мышки. Конец проволоки был крепко зажат в двупалой руке Балахра.

Крик чудовища становился все громче, голова поворачивалась из стороны в сторону – Балахр искал Корума. Коруму показалось вдруг, что с уст Фой Мьёр слетело его собственное имя «Корум», но Принц понимал, что это не более чем игра воображения.

Не ожидая команды Корума, Желтый Жеребец ринулся вперед. Рука Балахра, сжимавшая конец проволоки, уже двигалась. Конь оказался за спиной великана; Корум перепрыгнул на колесницу и в тот же миг вонзил копье Балахру в пах.

Балахр поражение ахнул и попытался нащупать оружие, причинившее ему боль. Второе копье Корум вонзил в грудь Фой Мьёр.

Первое копье Балахр отбросил в сторону, второго же он, казалось, и не заметил. Он вновь потянул за проволоку, открывавшую его гибельный глаз.

Хватаясь за жесткую щетину, Корум вскарабкался на бедро великана и вонзил свой меч в спину Фой Мьёр, повиснув на рукояти.

Балахр фыркнул и вновь издал странный гортанный звук. Не выпуская проволоку, он стал шарить свободной рукой по спине. Корум выдернул меч из тела Фой Мьёр и стал взбираться еще выше.

Балахр принялся раскачивать колесницу; тварь, тащившая ее, приняла это за сигнал к движению и резко дернулась. Фой Мьёр едва не выпал из своего возка, однако успел схватиться за борт и тем восстановить равновесие.

Корум карабкался все выше и выше, едва не теряя сознания от вида и запаха гниющей плоти. Наконец, он добрался до того места, где проволока уходила под мышку Балахра. Он принялся рубить проволоку. Ему удалось перерубить ее лишь с третьего удара. Фой Мьёр стонал, покачивался, выпуская изо рта огромные облака зловонного тумана.

Теперь у Балахра были свободны обе руки. Не успел Корум подумать об этом, как рука Фой Мьёр опустилась на его серебристый меч.

Балахр взревел и неожиданно опустил голову. Корум тоже посмотрел вниз и увидел, что Желтый Жеребец колотит по безобразным лапам Фой Мьёр копытами.

Фой Мьёр был достаточно глуп для того, чтобы сражаться одновременно с двумя противниками; рука, прижимавшая Корума к спине великана, неожиданно ослабла. Корум выскользнул из-под нее и принялся рубить мечом пальцы Фой Мьёр. Из ран, нанесенных им врагу, стала сочиться желтоватая зловонная жидкость; один из пальцев полетел вниз, за ним полетел и Корум. Он упал на спину, но тут же поднялся на ноги и увидел, что Желтый Жеребец чему-то радуется. Колесница Балахра заскрипела и вновь скрылась в тумане; Корум услышал высокий протяжный крик и почувствовал неожиданную жалость к этому уродливому существу.

Принц снова забрался в седло и поморщился от боли – при падении он отбил себе спину. Желтый Жеребец тут же пустился галопом, оставляя позади тени сражающихся воинов и огромные туши Фой Мьёр. Неожиданно Корум увидел прямо над собою рога, он увидел лицо, больше походившее на волчью морду. Да, это был сам Керенос, предводитель Фой Мьёр, который выл подобно псу, сражаясь со златоволосым гигантом. Под великаном был черный гигантский конь с алой попоной, разукрашенной золотом и жемчугами. Это был Ильбрик, сын Мананнана, на своем славном коне Тонкой Гриве; в руках его блистал меч, прозванный Мстителем. Подобно своим далеким предкам он боролся с Хаосом и Вечною Ночью, дабы освободить от них мир мабденов. Миновав бьющихся, Корум увидел безобразное лицо Гоим, пытавшейся схватить своими когтистыми лапами чернобородого кузнеца Гоффанона, неистово размахивавшего своим топором.

Корум хотел остановиться, помочь своим боевым товарищам, но Желтый Жеребец нес его к тому месту, где над своим поверженным скакуном стояла королева Медбх, отбивавшаяся от полдюжины красноухих псов. Желтый Жеребец врезался в собачью свору, и Корум, пригнувшись в седле и вспоров животы сразу двум собакам, прокричал:

– Садись на моего коня, Медбх!

Королева Медбх не замедлила взобраться на Желтого Жеребца, который, казалось, и не почувствовал ее веса. Конь засмеялся и пустился вскачь, не обращая никакого внимания на щерящихся псов.

Туман тут же исчез; они оказались в дубраве. Дубы были охвачены холодным пламенем, столь ярко озарявшим поле битвы, что сражающиеся, опустив оружие, стали изумленно взирать на него. Снег неожиданно исчез.

Пять чудовищных тварей на пяти грубо сработанных колесницах, ведомых пятью безобразными животными, прикрыв лапами глаза, завизжали от боли и ужаса.

Поняв, что происходит, Корум почувствовал, что к сердцу его подступает тревога. Повернувшись в седле, он увидел рядом с собой прекрасную Медбх, но даже ее светлый лик не мог развеять его дурных предчувствий.

В рядах слуг Фой Мьёр царило смятение; оглядываясь на своих господ, они пытались понять, что же им делать дальше, но Фой Мьёр, объятые ужасом, могли лишь кричать, стонать и визжать. Более всего в этом Измерении они боялись дубов и огня.

К Коруму подошел Гоффанон; он хромал так сильно, что ему приходилось опираться на топор. Тело его было изуродовано когтями Гоим. Кузнец был мрачен, но не раны, полученные в бою, были тому причиной.

– Да, – угрюмо произнес он, – Сэктрик знает, что делает. Ты бы знал, как я боюсь этого его знания.

Корум согласно кивнул.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СИЛА КРЭГ-ДОНА

– От иллюзии, посетившей мир хотя бы единожды, избавиться трудно, – сказал Гоффанон. – Она отуманит сознание мабденов на многие тысячи лет. Я в этом не сомневаюсь.

Королева Медбх в ответ на его слова только рассмеялась.

– Я думаю, ты смотришь на вещи слишком мрачно, старый кузнец. Эмергин поможет Малибану, и все на этом закончится. Наша земля избавится от всех недругов.

– Существуют враги невидимые, – возразил ей Гоффанон. – Самый страшный из всех врагов это иллюзия, искажающая истину вещей.

Медбх пожала плечами, не придав значения его словам, и посмотрела туда, где Фой Мьёр метались по полю, пытаясь спастись от пламенеющих дубов.

– Смотрите! Наши враги бегут! Подъехал Ильбрик, еще не остывший от боя. Он засмеялся:

– Все-таки мы были правы, когда отправились на Инис-Скайт!

Ни Корум, ни Гоффанон ничего не сказали в ответ. Ильбрик поехал дальше, то и дело срубая головы Воинам Елей и гулегам. Слугами Фой Мьёр владела паника, они не могли уже сопротивляться неприятелю.

Медбх слезла с Желтого Жеребца и стала ловить коня, бродившего неподалеку. Неожиданно Корум увидел Принца Гейнора Проклятого, скакавшего через пламенеющую дубраву ему навстречу. Не доехав тридцати футов, Гейнор, натянув поводья, остановил коня.

– Что это? – спросил он. – Кто помогает вам, Корум?

– Было бы глупо, если бы я стал отвечать на твой вопрос, Гейнор Проклятый, – ответил Корум. Он услышал вздох Гейнора.

– Все, чего вам удалось достичь, это создать новое святилище, новый Крэг-Дон. Теперь мы будем держать осаду на новых границах, только и всего. Не понимаю – чего вы хотите добиться этим?

– Я и сам этого не знаю, – ответил Корум. Принц Гейнор развернул коня и поскакал прочь, вослед удалявшимся Фой Мьёр. Гулеги, Псы Кереноса и Воины Елей устремились вслед за ним.

– Что теперь? – спросил Гоффанон. – Стоит ли преследовать их?

– Мы будем держаться поодаль, – ответил Корум. Его воины стали перестраиваться в колонну. В живых оставалось не более сотни мабденов. Среди них были Верховный Правитель Эмергин и Джерри-а-Конель, раненный в бок. Лик Спутника Героев был бледен, глаза исполнены страданием. Корум подошел к нему и осмотрел рану.

– Я уже наложил мазь, – сказал Эмергин. – Но должного ухода я ему предложить не смогу.

– Это рука Гейнора, – сказал Джерри-а-Конель. – Я заметил слишком поздно.

– Он за это заплатит, – сказал Корум. – Ты останешься здесь или же будешь преследовать Фой Мьёр вместе с нами?

– Я хочу быть свидетелем того, как с ними будет покончено, – ответил Джерри.

– Да будет так, – сказал Корум.

И они поскакали вслед за отступающими Фой Мьёр.

Фой Мьёр и их воинство, страстно желая побыстрее покинуть пламенеющую дубраву, даже не заметили того, что их преследуют мабдены. Оглянулся лишь Гейнор – увиденное изумило его. Дубов Гейнор не боялся, его страшил только Лимб.

Что-то коснулось плеча Корума, и он почувствовал, что на плече его сидит кот, черно-белый кот с глазами Сэктрика.

– Насколько далеко простирается эта иллюзия? – спросил Малибана Корум.

– Настолько, насколько нужно, – ответил ему Сэктрик. – Ты это и сам скоро увидишь.

– Но где же Крэг-Дон? Неужели мы заехали так далеко? – спросила Медбх.

На это Сэктрик ничего не ответил. Вместо этого он расправил крылья и улетел неведомо куда.

Эмергин не мог оторвать глаз от пламенеющих дубов. Взгляд его был полон благоговения.

– Как проста эта иллюзия, но какой силой нужно обладать, чтобы сотворить ее! Гоффанон, теперь я понимаю, почему ты так боялся Малибана!

В ответ Гоффанон буркнул что-то неясное.

Минуту спустя кузнец сказал:

– Никак не могу избавиться от мысли, что мы сделали это зря. Лучше бы мабдены погибли. Вы себе и представить не можете, сколько страданий принесут вашим потомкам эти союзники.

– Надеюсь, это не так, Гоффанон, – ответил Великий Друид, но слова Гоффанона заставили его нахмурить брови.

И тут Корум заметил тень, стоявшую за пламенеющими деревьями. Он присмотрелся и только тут понял, что же он видит.

Фой Мьёр остановились. Их крики и стоны становились все громче. Подняв свои пораженные болезнью глаза, они призывали друг друга; в их голосах слышалось что-то по-детски беспомощное.

Голова Корума пошла кругом, когда он заметил еще несколько высоких теней.

– Это Крэг-Дон. Малибан обманул наших врагов. Фой Мьёр вошли в круг! Джерри закричал:

– Кис-кис! Базилий! Куда же запропастился этот Сэктрик? – И Спутник Героев, пришпорив коня, бездумно понесся туда, где собрались Фой Мьёр.

Корум решил, что от боли Джерри повредился в рассудке. Он закричал ему вслед:

– Джерри! Сэктрик постоит за себя и сам!

Но Джерри не слышал Корума. Он уже миновал ближайший отряд Воинов Елей. Корум хотел было броситься за ним, но Желтый Жеребец отказался повиноваться ему. Сколько ни понуждал его Корум, конь не двинулся ни на шаг вперед.

Коруму показалось, что каменные круги стали кружиться; пламенеющие дубы исчезли, растворяясь в привычных холодных небесах, нависших над занесенной снегом пустошью. Корум не верил собственным глазам. Они были во внешнем круге, Фой Мьёр же стояли прямо у алтаря. Великая сила влекла Корума в этот внутренний круг; внезапно поднявшийся ветер пытался снести его туда, но конь под ним, казалось, врос в землю. Он заметил, что многие мабдены, не в силах устоять чудовищным порывам, распластались на мерзлой земле.

Корум услышал ужасный рев и увидел Фой Мьёр, пытающихся вырваться из внутреннего круга, но не способных сразиться с ветром.

– Джерри! – закричал Корум, но шум ветра заглушил его голос. – Джерри!

Все быстрее и быстрее кружились каменные столбы, сливаясь в серые кольца. В седле оставался только Корум. Даже Ильбрик стал на колени рядом с Тонкой Гривой; здесь же стоял Гоффанон, отрешенно взиравший да то, что происходило в центре Крэг-Дона.

Корум увидел полыхавшую алым фигурку, выбравшуюся из внутреннего круга. Это был Гейнор Проклятый. Отчаянно преодолевая сопротивление ветра, он медленно брел к мабденам, то и дело спотыкаясь и падая. Его доспехи переливались всеми цветами радуги.

Корум подумал: Не сможешь ты избежать своей судьбы, Гейнор. Я не допущу этого. Ты должен отправиться в Лимб.

Принц обнажил серебристый меч, названный Предателем. Казалось, что меч внезапно ожил. Корум встал на пути Гейнора.

Ветер дул все сильнее, но, в отличие от Принца Гейнора, Корумом не владело отчаяние, и потому, стоило ему спешиться в сделать шаг навстречу Гейнору, как ветер едва не сбил его с ног. С трудом держась на ногах, Корум набросился на своего заклятого врага.

Закованный в броню кулак Гейнора угодил Принцу в лицо, другой рукой Гейнор вырвал меч Корума. Он занес меч, чтобы сразить Вадагского Принца. Доспехи Гейнора померкли, став сине-черными.

Тем временем камни Крэг-Дона стали вращаться еще стремительнее.

Корум увидел, как Гоффанон, невесть откуда оказавшийся за спиной Гейнора, схватил его за запястье. Но Гейнор, резко развернувшись, освободился от его хватки и навес кузнецу удар, предназначавшийся Коруму.

Предатель вновь поразил Гоффанона, крепко засев в его теле. Тем временем Гейнор так же отчаянно понесся прочь к выбежал за пределы последнего круга.

Корум подполз к Гоффанону. Рана, нанесенная сидхи, была серьезной. Кровь кузнеца лилась из раны рекой, напитывая собой мерзлую землю Корум вытащил серебристый клинок из раны и положил огромную голову Гоффанона себе на колени. Кровь уже отхлынула от лица Гоффанона. Сидхи умирал. Ему оставалось жить всего несколько минут.

Гоффанон произнес:

– Ты хорошо назвал свой меч, Вадаг. Да и меч удался на славу.

– Гоффанон… – начал было Корум, но карлик покачал головой.

– Я хочу умереть. Устал я от этого мира. Для таких, как мы, Вадаг, здесь места нет. По крайней мере сейчас. Они еще не понимают того, что болезнь, принесенная в этот мир Малибаном, не уйдет вместе с ним. Постарайся уйти отсюда…

– Я не могу уйти, – ответил Корум, – здесь живет та, кого я люблю.

– Что до этого… – слова Гоффанона перешли в кашель. Взгляд его застыл, глаза закрылись. Кузнец умер.

Корум медленно поднялся с колен, он уже не замечал ветра, ревущего Вокруг. Фой Мьёр все еще пытались спастись, слуг же их видно уже не было.

Борясь с ветром, к нему приблизился Эмергин. Великий Друид взял Корума за руку.

– Я видел смерть Гоффанона. Если бы мы могли отправить его в Кэр-Ллюд, Котел мог бы вернуть ему жизнь.

Корум покачал головой.

– Он хотел умереть, – сказал Принц Эмергину. Эмергин понимающе кивнул и обратил свой взор к внутреннему кругу.

– Фой Мьёр еще сопротивляются вихрю, но он унес в Лимб едва ли не всю их армию.

Корум вдруг вспомнил о Джерри и попытался разглядеть его среди туманных, зыбких фигур, стоявших у алтаря. На миг ему показалось, что он видит его. Лицо Джерри было бледно, как полотно, он отчаянно размахивал руками, – но тут же образ его исчез.

И тогда один за одним стали исчезать сами Фой Мьёр. Ветер стих, и каменные круги стали замедлять свое кружение. Мабдены со счастливыми криками бросились к алтарю, на котором сидел черно-белый кот и лежал позолоченный бронзовый ларец.

На месте оставались только Корум и Ильбрик, они стояли над телом своего поверженного товарища, карлика Гоффанона.

– Он успел дать мне совет, Ильбрик, – сказал Корум. – Он советует нам как можно быстрее оставить этот мир, ибо с мабденами наши судьбы уже не связаны.

– Возможно, это и так, – ответствовал Ильбрик, – Теперь, когда все уже позади, я вернусь в подводные владения отца. Не радует меня эта победа, не смогу я больше сдвинуть кубки со старым другом Гоффаноном, не смогу я больше спеть вместе с ним старых песен сидхи. Прощай, Корум. – Он опустил свою огромную руку на плечо Корума. – Может быть, ты желаешь пойти вместе со мной?

– Я люблю Медбх, – ответил Корум. – Поэтому я должен остаться.

Ильбрик неторопливо забрался в седло и, не прощаясь, поскакал по заснеженной равнине в направлении запада.

И видел это лишь Корум.