Текст книги "Чума в раю (в сокращении)"

Автор книги: Майкл Бернс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Немногим довелось побывать в этой комнате, – поведал он шепотом. – Здесь я храню свою личную коллекцию.

– После вас, – сказал Флаэрти Брук. Пока она протискивалась мимо него, он задержался на пороге и внимательно осмотрел массивную сейфовую дверь. Он заметил, что на внутренней стороне двери есть засов. Еще раз обежав взглядом просторное хранилище, он не увидел других дверей или окон. Воздух здесь был тяжелый. На ум пришло слово: удушение.

Войдя в хранилище, Брук потеряла дар речи, увидев невероятное разнообразие реликвий из Месопотамии, собранных Стоуксом. Она в удивлении смотрела на огромный монолит, на поверхности которого был вырезан барельеф в виде двух крылатых духов-хранителей, которые были наполовину людьми, наполовину львами, и стояли в профиль, лицом друг к другу. Поднятые крылья и церемониальные одежды, украшенные розетками, указывали на их божественность.

– Это из Вавилона?

– Нет. Это была печать, которую мы сняли с входа в пещеру.

Она быстро подсчитала, что барельеф предшествовал вавилонским работам по крайней мере на четырнадцать столетий.

– Потрясающе.

– Безусловно. Даже более искусная работа, чем те, что появились столетия спустя. Как и письмена, которые вы для нас расшифровали, – гораздо сложнее, чем кто-либо мог ожидать.

В стоявшей рядом с печатью витрине, имевшей форму обелиска, Брук увидела очень необычную глиняную табличку, покрытую не только письменами, но и схематическими рисунками.

– Этот текст… эти изображения, – сказала она благоговейно. – Это то, что я думаю?

Стоукс кивнул:

– Самая старая карта в мире. Передана мне дорогим другом.

Им был сам монсеньор Ибрагим, наблюдавший за физическим восстановлением и духовным исцелением Стоукса после того, как тот потерял ногу. Настоятель привел Стоукса к огромной горе, в которой была скрыта древняя могила Лилит, и рассказал о первом апокалипсисе цивилизации, опустошившем цветущий рай. При свете факелов они стояли бок о бок у входа в пещеру, когда настоятель рассказывал о путешествии Лилит, увековеченном в камне. Он показал Стоуксу пещеру, где находилось массовое захоронение жертв Лилит. Затем он привел Стоукса к могиле демона, спрятанной глубоко в горе.

– Как и в твоем случае, поход Лилит в неизвестную страну не был напрасным, – сказал ему настоятель. – Ее предопределенное свыше путешествие просто отметило начало изменений, которым еще предстояло произойти. Теперь пришло твое время.

Из того разговора и возник впоследствии весь проект «Генезис».

Стоукс ввел код и открыл крышку витрины. Он взял табличку и протянул ее Брук.

– Это, мисс Томпсон, карта того места, которое более поздняя мифология назовет Эдемом. Бесценная карта, которая ведет к истокам человечества и цивилизации. К процветающему городу в северных горах Древней Месопотамии. Так мы нашли пещеру.

Брук переполняли эмоции. Она взяла табличку.

– Вы можете видеть, – сказал Стоукс, – реку, которая когда-то текла к горам Загрос. Но настоящие подсказки записаны здесь. – Он указал на клинописные символы.

То, как повторялись символы, означало, что это была система счисления. Если так, то общепринятая датировка начала письменной истории летела ко всем чертям. Самая ранняя известная система счисления была придумана в Южной Месопотамии в 2000 году до нашей эры шумерами, использовавшими клинописные знаки, похожие на букву Y и острую скобку <. То, что было написано на этой табличке, выглядело совсем по-другому, намного более сложным, чем шумерская система.

– Это числа? – спросила Брук.

– Да. Географические координаты, основанные на астрологических измерениях, – сказал Стоукс.

– Это возможно, Брук? – спросил Флаэрти.

Она подумала, затем кивнула:

– Жители Месопотамии верили в небесные циклы. Поэтому я сказала бы – да.

Но без полной расшифровки и проверки системы счисления она была вынуждена верить тому, что говорил Стоукс.

– И это привело вас к пещере? – спросила она Стоукса.

– Да.

Флаэрти начал терять терпение.

– Это все очень хорошо, Стоукс. Но давайте поговорим о других вещах, которые вы нашли в пещере. Об истинной причине раскопок. Мы знаем о скелетах. Почему вы исследовали их зубы?

– Ах да, зубы, – сказал Стоукс. Он поразмышлял мгновение, затем адресовал свой ответ Брук: – Как вам известно, возникновение цивилизации сопровождалось фальстартами и отступлениями. И природа всегда выравнивала всех, кто опередил свое время, самым действенным уравнителем: болезнью. История, которую вы расшифровывали на стенах этой пещеры, является хроникой одного из самых важных событий, определивших развитие современной цивилизации. В ней рассказывается о процветающем, технологически передовом народе, который был фактически истреблен вскоре после прибытия некой иностранки.

– Лилит, – сказала Брук.

– Это одно из имен, которые приписывает ей более поздняя мифология, – признал он. – Лилит повинна в массовом уничтожении людей на рассвете цивилизации.

– Но умерли только мужчины, верно? – сказала Брук.

– Все. Отсюда вытекает вопрос: почему чума уничтожила только мужчин? Это казалось невозможным. Но останки, найденные в пещере, подтверждают легенду. В то время Фрэнк Роселли руководил лабораторией инфекционных заболеваний в Форт-Детрике. Его ведущие вирусологи и генетики изучили образцы, взятые из пещеры, – следы древней ДНК, остатки самого необычного вируса. Я не ученый, поэтому не мог понять нюансов. Однако я понимаю основную механику.

Стоукс сделал паузу, чтобы привести в порядок мысли.

– Большинство обычных вирусов встраивается в РНК и воспроизводится в цитоплазме клеток хозяина. Но некоторые вирусы, включая чуму Лилит, встраиваются в молекулы ДНК и проникают еще глубже в центр ядра клетки хозяина. Когда вирус Лилит проникает в ядро клетки хозяина, его воспроизводство возможно только в том случае, если вирусная ДНК успешно связывается с генами, встречающимися в мужской хромосоме Y. И мы полагаем, что эта генная последовательность уникальна для мужчин арабского происхождения. В отсутствие этого генного маркера хромосомы Y вирус остается инертным. Таким образом, любая женщина или мужчина не арабского происхождения могут быть вирусоносителями, но не иметь симптомов заболевания.

Стоукс продолжил:

– Скелеты, которые мы нашли в пещере, принадлежали ранним предкам современных арабов. Когда мы сравнили их хромосомы Y с хромосомами мужчин современного Ближнего Востока, сходство оказалось поразительным. И это навело нас на весьма интересную мысль. – Он поднял руки. – Вы умный человек, агент Флаэрти. Я уверен, вы видите, к чему я клоню.

Флаэрти понял, что имел в виду Стоукс, но не верил ему.

– Вы надеетесь возродить чуму Лилит.

– Браво, – сказал Стоукс.

Брук с недоверием сказала:

– Вы говорите, что создали чумную бациллу, которая убивает только мужчин арабского происхождения?

– Хотите верьте, хотите нет, – сказал Стоукс.

– Но вы ведь разработали вакцину? – спросила Брук.

– Да нет никакой вакцины, мисс Томпсон. И к тому времени, когда она появится, человечество возвратится к равновесному состоянию, как хотел того Господь, когда послал Лилит в горы в те давние времена. Это прекрасное решение ближневосточной проблемы. Не нужно ни солдат, ни оружия. Мы позволим матери-природе сделать то, что она делает лучше всего.

– ДНК бациллы не могла сохраниться, – сказала Брук убежденно. – От ДНК из зубов не будет никакого толку.

– Вы кое-что упускаете, мисс Томпсон. Зубы скелетов из похоронной пещеры только подтвердили генетический профиль жертв чумы. И вы абсолютно правы: вирусная ДНК, найденная в тех образцах, сохранилась не очень хорошо. Однако отлично сохранившаяся вирусная ДНК все же нашлась. Позвольте показать вам.

Брук и Флаэрти смотрели, как Стоукс подошел к закрытой покрывалом витрине, стоявшей в центре комнаты.

– Видите ли, в той пещере мы обнаружили не только жертв Лилит, – Стоукс сдернул покрывало, явив самый ценный экспонат своей коллекции, заключенный в прямоугольный стеклянный ящик, – но и саму Лилит.

Внутри ящика находилась прозрачная сфера, плоская сверху и снизу, установленная на стеклянном основании. Размером она была не больше мяча для гимнастических упражнений. Внутри нее находилась человеческая голова.

По спине у Брук побежали мурашки. Голова Лилит была и красива, и ужасна. Пряди золотистых волос смешались с водоворотами крови, расплывшимися по янтарного цвета сфере. Плоть осталась неповрежденной, и даже теперь, тысячелетия спустя, лицо казалось застывшим во времени – моментальный снимок смерти, свидетельствующий о жестокой казни.

– Как видите, она отлично сохранилась, – сказал Стоукс. – После того как палачи отсекли ей голову, они немедленно запечатали ее, надеясь, что зло Лилит будет поймано в ловушку навечно. Но не душа Лилит была источником ее зла. Им была ее ДНК. И вы можете видеть, как мы добрались до нее, просверлив смолу.

Он указал на тонкие отверстия, тянувшиеся сквозь смолу и уходившие в темя.

– Все, что нам оставалось сделать, это извлечь спящие вирионы и размножить их.

– Если это так просто, почему вы так беспокоитесь из-за пещеры? – спросил Флаэрти.

– Ну как же, агент Флаэрти, – сказал Стоукс, симулируя разочарование. – Вирус в чашке бесполезен. Чтобы чума заработала, ее нужно распространить. Ей нужен катализатор.

Тогда Флаэрти вспомнил, как Джейсон говорил, что аль-Захрани был очень болен, когда его извлекли из пещеры.

– Вы заразили аль-Захрани? Он и есть ваш катализатор?

– Он заражен, да. Но я не могу положиться на него одного. Это всего лишь один мужчина, в конце концов. – Стоукс подошел к витрине, прижал руку к стеклу и благоговейно посмотрел на Лилит. – Прелесть чумы состоит в том, что, как только она попадает в популяцию, природа сама выбирает самую надежную систему доставки.

Дыхание Стоукса становилось все более поверхностным.

– Как только эпидемия начнется, остановить ее не сможет никто. Менее чем через час вирус вырывается из клеток, попадает в кровь и лимфатические узлы. Менее чем через два часа он поражает легкие и приобретает новое качество.

– Какое? – спросил Флаэрти.

– Он переносится по воздуху. Заразиться можно, просто вдохнув его, – сказала Брук в ужасе.

– Очень хорошо, мисс Томпсон, – сказал Стоукс. – Когда все закончится, целое поколение арабов будет стерто с лица земли и угроза исламского фанатизма вместе с ним.

– Но зачем все это? – вопросила Брук. – В чем тут смысл?

– Смысл? Бросьте, мисс Томпсон, – сказал Стоукс. – Это не обычный противник. Они не носят форму. Им плевать на невинные жертвы. Они ненавидят цивилизацию и все, что нам дорого.

– Вы настоящий псих, Стоукс, – сказал Флаэрти. – Даю вам еще один шанс ответить на мой вопрос. Что находится в пещере?

– Я мог бы сказать вам, но это только испортит сюрприз, – ответил Стоукс.

– У меня нет времени играть с вами в игры. – Терпение Флаэрти лопнуло. Если в пещере что-то есть, Джейсона нужно предупредить. Он потянулся за пистолетом, но Стоукс успел выхватить свой быстрее. К ужасу Флаэрти, пастор направил его в грудь Брук.

– У меня было гораздо больше практики, чем у вас, агент Флаэрти, – сказал Стоукс сквозь очередной приступ кашля. Он закрыл рот ладонью, а когда убрал ее, кровь и мокрота покрывали рукав его пиджака. – Давайте не будем усложнять. Я сказал вам, что я уже мертвец. Разве вы не видите? Мне нечего терять.

– А мне вы не кажетесь мертвым, – сказал Флаэрти.

– Роселли удалось заразить меня во время одного из своих лабораторных экспериментов, – сказал Стоукс. – Какая-то разновидность сибирской язвы, очевидно. Если это так, я и дня не протяну. Помня об этом, я полон решимости увидеть результаты всей моей тяжелой работы. И вот сейчас вы пытаетесь мне помешать. Дайте свою пушку. – Он протянул свободную руку.

Флаэрти знал, что, несмотря на безнадежное состояние Стоукса, бывший спецназовский коммандос способен хотя бы раз нажать на спуск прежде, чем будет убит.

– Хорошо, – сказал он, передавая «беретту» Стоуксу.

Стоукс положил пистолет в карман.

– А теперь, пока я займусь делами, вы можете отдохнуть. – Он отступил к двери. – Ведите себя хорошо, и я сделаю так, чтобы кто-нибудь освободил вас после того, как все будет кончено.

Флаэрти и Брук беспомощно смотрели, как Стоукс потянул дверь, закрывая ее.

Глава десятая

– Ты уверен, что эти координаты правильны? – спросил Мясо, проверяя свой карманный GPS.

Двадцатью минутами ранее Джейсон позвонил Маку, и спутник отследил квадрат, который он начертил на капоте грузовика, использованного старшим сержантом Ричардсом, чтобы вывезти аль-Захрани из лагеря. След привел их сюда, в пустынный район, находившийся менее чем в двадцати километрах от сбитого «блэк-хока». Совершенно ровная местность обеспечивала прекрасный обзор пшеничных полей, простиравшихся во всех направлениях. Пейзаж оживляло ветхое строение. Но никаких признаков угнанного грузовика не было.

– Они, должно быть, снова в пути, – предположил Джейсон.

– Стоп… не спеши, – сказал Мясо. – Видишь вон ту хибару?

– И что?

Мясо указал на грубый навес, пристроенный к стене дома:

– Вон там.

Из-под маскировочной сети, укрывавшей угнанный пикап, выглядывал только угол поцарапанного бампера.

Джейсон подогнал грузовик поближе к дому. В верхнем окне он увидел два силуэта за закрытыми шторами.

– Подготовься, – сказал Мясо, указывая на крыльцо.

Араб с АК-47 пытался заглянуть в грузовик.

– Таал хуна! – позвал Мясо по-арабски. – Иди сюда, дурачок.

Араб подошел к кабине грузовика и заглянул внутрь.

Мясо воткнул нож ему в кадык и затем дернул лезвие вверх. Он дал телу упасть на землю так, чтобы не было видно из дома.

Джейсон схватил один из АК-47, снятых ими с убитых арабов.

– Пошли, – сказал он.

Войдя в дом, Джейсон повернул направо и осмотрел первую комнату. Только деревянный стол и два складных стула.

Джейсон услышал наверху возбужденные голоса. Разговаривали три человека. Он упал на одно колено, поднял АК-47 и прострочил потолок по широкому кругу, а затем крест-накрест. Голоса стихли, но одна пара ног быстро пробарабанила к центру дома прежде, чем Джейсон успел дать новую очередь.

Мясо также услышал бегущего и кинулся к лестнице. Он заметил цель и открыл огонь.

Раздался крик, и вниз по лестнице скатилась винтовка.

Мясо бросился наверх. Через три секунды он крикнул:

– Гугл, давай сюда!

Крофорд посветил фонарем в отверстие, которое морские пехотинцы прорыли в верхней части завала. С другой стороны появилась грязная голова в шлеме песочного цвета.

– Полковник, на той стороне много крови, – доложил капрал Уильям Шустер деловым тоном. – Еще несколько пальцев и немного тканей. Думаю, после взрыва никто не выжил.

Крофорд сохранил каменное выражение лица.

– Аль-Захрани смог выйти оттуда. Надо удостовериться, что никому больше это не удастся.

Шустер скатился вниз по камням, зажав фонарь в правой руке. Его левая рука была сжата в кулак, и он открыл его, чтобы показать полную ладонь металлических шариков от подшипников – типичная шрапнель, используемая в поясах самоубийц.

– Нашел на земле, – сказал он. – На них остатки «Си-4». Не знаю, почему один из них взорвал себя там.

Крофорд не был удивлен. Стоукс сообщил ему о неуклюжем стрелке, который выпустил несколько пуль в человека, увешанного пластиковой взрывчаткой. Гораздо больше беспокоила тишина на другой стороне завала. Крофорд ожидал активности.

Он повернулся к шестерым солдатам, стоявшим в проходе:

– Рамирес… Холт. Вы двое пойдете туда с капралом Шустером и посмотрите, что мы имеем.

Морские пехотинцы переглянулись, что недвусмысленно говорило о несогласии.

– Здесь вам не демократия, господа. Берите оружие и шагайте! И где этот проклятый курд?

– Здесь, сэр, – прозвучал тихий голос сзади.

Четыре морских пехотинца расступились, чтобы Хазо мог протиснуться вперед.

Он выглядел измученным, его глаза налились кровью. Сходство с ранними симптомами болезни аль-Захрани было абсолютным.

– Если там есть оставшиеся в живых, – сказал Крофорд, – ты поможешь мне внушить им хоть какой-то здравый смысл. Скажешь им, чтоб не валяли дурака и сдавались. Я могу рассчитывать на тебя в этом деле?

– Полковник, – сказал Шустер дерзко. – Он не в том состоянии, чтобы…

Крофорд шагнул к Шустеру и приблизил к нему свое лицо так близко, что оба коснулись друг друга носами.

– Капрал, ты забываешься.

– Пожалуйста, – сказал Хазо, успокаивающе касаясь руки Шустера. – Я помогу вам.

Шустер вынул пистолет М-9 из кобуры и протянул его Хазо.

– Если идешь с нами, возьми вот это. – Он кратко рассказал ему, как снимать пистолет с предохранителя и стрелять из него. – И не высовывайся, – добавил он.

В тот миг, когда Стоукс попытался закрыть дверь хранилища, Флаэрти выхватил у Брук глиняную таблицу и бросился за ним. Он был всего в четырех шагах от двери, когда она внезапно застряла в раме. С той стороны Стоукс попытался налечь на ручку посильнее, но засов был немного выдвинут, выступая ровно настолько, чтобы не дать двери закрыться. Флаэрти сделал это, когда входил.

Стоуксу потребовались считаные секунды для того, чтобы найти проблему, и он поднял пистолет, готовясь осторожно войти назад в комнату.

Флаэрти запустил пятифунтовую табличку в голову Стоукса. Стоукс нырнул в сторону, и табличка задела его правое ухо. Одновременно ему удалось выпустить одну пулю, которая пролетела мимо Флаэрти и чмокнулась в толстое пуленепробиваемое стекло витрины с головой Лилит.

Прежде чем Стоукс смог обрести равновесие, Флаэрти бросился вперед и поднырнул правым плечом под живот проповедника. Он поднял Стоукса и бросил его вниз на пол, причем большая часть энергии удара пришлась тому на грудь.

Однако Стоукс быстро отреагировал и попытался направить пистолет в лицо Флаэрти. Флаэрти обеими руками схватил запястье Стоукса и отвел «глок» в сторону. Прозвучал второй выстрел, пуля ушла в стену.

Флаэрти был уверен, что вступать в борцовский поединок со Стоуксом – дело проигрышное. Но против Стоукса работали две вещи: отсутствие ноги и пораженные сибирской язвой легкие. В процессе борьбы Флаэрти слышал хрипящие звуки, исходившие из груди Стоукса.

Стоукс ответил ударом головой, который пришелся Флаэрти в переносицу. У того искры из глаз посыпались, но руку с пистолетом он не отпустил. Он тут же нанес Стоуксу удар локтем в лицо.

Задыхаясь, Стоукс попытался оттолкнуть Флаэрти.

Затем он вдруг вскрикнул, и Флаэрти услышал, как пистолет со стуком ударился об пол. Он заметил короткий черный сапожок, стоявший на пистолете.

– Брось его, Стоукс! – прокричала Брук. Она топнула ногой во второй раз, и пистолет выпал из отдавленных пальцев.

Флаэрти никак не мог справиться с пастором, который крутился и брыкался, как мустанг. Чтобы вернуть себе равновесие, ему пришлось выпустить запястье Стоукса, и тут же сильный удар сбил Флаэрти с ног. Стоукс перекатился на локти, и его вырвало кровью и желчью на ковер.

Это была возможность, которой ждала Брук. Она схватила ближайший твердый предмет, который смогла найти, – глиняную табличку. Со всей силой она размахнулась картой Эдема и опустила ее на голову Стоукса. Пастор рухнул на пол.

Джейсону пришлось закрыть рукавом рот и нос, чтобы защититься от зловония. Труп Фахима аль-Захрани лежал в кровавом болоте на матраце, который был единственной обстановкой комнаты. Из его безжизненных глаз, как слезы, протянулись дорожки крови – глаза у него были совершенно красные. А весь матрац под нижней половиной его тела был насквозь мокрый, что позволяло предположить, что кровь и разжиженные органы вытекали отовсюду, откуда могли.

– Гляди-ка, – сказал Мясо, – что эти парни с ним сделали?

– Это не они. У них просто не было такой возможности.

– Тогда кто?

Как будто отвечая, завибрировал спутниковый телефон Джейсона. Он достал его из кармана и увидел, что это был Флаэрти.

– В Лас-Вегасе все в порядке?

– Нет. Боюсь, что по большому счету – нет.

Джейсон выслушал рассказ Флаэрти об откровенной, без утайки, беседе, которую он и Брук имели с пастором Рэндлом Стоуксом, – об открытии древней инфекции, которую ученые USAMRIID под руководством Фрэнка Роселли превратили в оружие с целью массового распространения на Ближнем Востоке.

– Не уверен, что можно верить всему тому, что рассказал Стоукс об этом вирусе, который якобы состряпали они с Роселли, – сказал Флаэрти.

– Он не соврал, Томми. Мы только что нашли аль-Захрани, и он мертв.

– Но ведь ты вытащил его из той пещеры всего несколько часов назад.

– То-то и оно. Мы думали, что у него лихорадка. Но он выглядит так, будто что-то внутри измельчило его органы и выдавило их через горло. Мы уничтожили тех людей, что были в контакте с ним… это длинная история. Но и они выглядели не очень хорошо. Если бы ты спросил меня, я бы ответил, что это были ранние признаки заражения.

– Эти люди, которых вы убили… – сказал Флаэрти задумчиво. – Вы должны избавиться от тел. Сожгите их или сделайте что-то в этом роде. Пока мы не узнаем, что происходит на самом деле, мы не можем рисковать.

– Согласен.

– Есть кое-что еще. Как бы Стоукс ни планировал распространить вирус, это находится в той пещере. Он называл это «системой доставки». Наш друг Крофорд участвовал во всем этом с самого начала. И он полон решимости довести дело до конца. Поэтому ты должен вернуться в пещеру и остановить Крофорда.

– Когда прилетит вертолет Кэндимена? – спросил Мясо, вскрывая еще одну пятигаллонную канистру с бензином.

– Через десять минут, – ответил Джейсон. Он сделал дюжину снимков трупа аль-Захрани, включая крупные планы лица.

– Готово, – сказал Мясо. Он вручил Джейсону коробок спичек. – Предоставляю тебе эту честь. Лестница тоже готова. Осталось только чиркнуть по дороге на выход.

Когда Мясо ушел, Джейсон поставил канистру с бензином на пол и запечатлел образ аль-Захрани в своей памяти. Он достал спичку и чиркнул ею.

– Гори в аду, – сказал Джейсон и бросил спичку на матрац.

Туннель плавно изгибался слева направо, затем в обратную сторону, шел вниз и вверх, следуя, однако, общей нисходящей траектории. Качество воздуха быстро ухудшалось, и Шустер беспокоился, что, если в ближайшее время никого не удастся найти, ему придется прекратить поиски. В голове у него продолжала крутиться одна мысль: почему Фахим аль-Захрани отступал в сторону противника? Если аль-Захрани зашел в тупик, они должны были уже к нему приблизиться – что совпадало со странным шумом, который с каждым шагом становился все сильнее. Повторяющиеся булькающие звуки было трудно идентифицировать, но не похоже было, чтобы их издавал человек.

– Похоже, что там что-то живое, – сказал Холт.

Никто с ним не спорил.

– Подождите здесь, – предложил Шустер. – А я пойду проверю.

Они молча смотрели, как Шустер исчезает за углом.

Хазо прислонился к стене туннеля. Он был бледным и вялым, и его грудь тяжело вздымалась при каждом вдохе.

– Эй, Хазо, – сказал Рамирес. – Ты знаешь что-нибудь об этом месте?

Хазо пожал плечами:

– Только легенды.

– Какие легенды?

Хазо сделал паузу.

– Здесь был похоронен демон.

– Демон? – вмешался Холт. – А какой именно демон?

Теперь нет никакой причины хранить тайну, подумал Хазо.

– Это она изображена на стене около входа. Ее имя Лилит. Тысячи лет назад она пришла в это место. Убила всех мужчин и мальчиков.

– Ребята! – эхом донесся голос Шустера. – Давай сюда… Я кое-что нашел!

Холт быстрым шагом пошел на голос, Рамирес и Хазо последовали за ним. Проход круто повернул и открылся в черную пустоту пещеры. Холт встал как вкопанный.

– Что за… – выдохнул он.

– Сюда, – позвал его Шустер из глубины пещеры.

Он заметил фонарь Шустера, установленный на стволе его М-16 и, казалось, плывший в темноте. Свет играл на поверхности массивной угловатой формации, которая напоминала отцепленный трейлер или крытый железнодорожный вагон.

И казалось, что звуки, которые они слышали, – теперь ясно узнаваемые как гудение механических частей – исходили оттуда.

– Давай, Холт! – прокричал Шустер. – Шагай сюда!

– Это сон или явь? – пробормотал Рамирес.

– Это не сон, – сказал Холт, направляя свой фонарь вниз. Он с удивлением увидел, что часть пола пещеры была выровнена, образуя дорожку в два с половиной метра шириной, и было это сделано явно не силами природы, а какой-то землеройной машиной. Скользнув по стенам пещеры, его фонарь высветил огромные сборные танки из нержавеющей стали, имеющие форму перевернутых детских бутылочек.

Холт и Рамирес побежали к Шустеру, а Хазо остановился, чтобы отдышаться.

– Как все это сюда попало? – спросил Холт.

– Должно быть, доставили по частям и собрали на месте. Модульная конструкция. Посмотри-ка, – сказал Шустер, водя стволом вверх и вниз и высвечивая один из многих клепаных швов, соединявших внешние стальные панели контейнера.

Холт и Рамирес держали свои М-16 наготове. Бледный фиолетовый свет сиял на рифленом пандусе, который вел вниз от длинной стороны контейнера. Короткая сторона контейнера частично блокировала центральный проход. Рядом находилась дверь. Она была открыта. Вход закрывали полупрозрачные полосы гибкого пластика, образовывавшие что-то вроде занавеса. Пластик был достаточно прозрачным, чтобы можно было убедиться, что внутри никого нет.

Рамирес заметил еще шесть контейнеров, поставленных аккуратно в ряд позади первого.

– Семь контейнеров?

– Все верно, – сказал Шустер. – И еще посмотри туда.

Он направил фонарный луч вдоль гибкого трубопровода, выходившего из верхней части контейнера и присоединенного к центральной магистрали, которая, подобно дымовой трубе, поднималась на пятнадцать метров и исчезала в потолке пещеры. Шесть таких же трубопроводов шли от главной трубы и подсоединялись к верхним частям других контейнеров. Ветерок, дувший из-за пластиковых полос, подтверждал, что сверху, с поверхности земли, сюда закачивался свежий воздух.

– Это вентиляционная система, – сказал Шустер.

– Тюремные камеры? – предположил Холт.

– А может, военная лаборатория Саддама, – сказал Рамирес.

– Есть только один способ узнать наверняка, – сказал Шустер, заметивший трубы из ПВХ, змеившиеся рядом с воздуховодом. Водопровод, предположил он. – Оставайтесь здесь. Я загляну внутрь. Посмотрим, что там у нас.

Пока морские пехотинцы были заняты странными конструкциями, Хазо сделал собственное открытие. Его фонарь поймал пятно, где поверхность камня была гладко выровнена вокруг отверстия в камне на высоте примерно метр от земли.

Он подумал, не позвать ли других. Но ему нужно было беречь силы. Он будто бы погружался в сон, а лихорадка усиливалась.

Осторожно ступая по неровной земле, Хазо с трудом подобрался к стене. Он встал напротив ниши и посветил в нее фонарем. Она оказалась намного глубже, чем он думал, и уходила в камень метра на два, как маленький туннель. Глубокая кромка шириной примерно с его руку была вырезана по краю отверстия, вероятно чтобы сохранять на месте массивную печать – печать, которая была удалена. Оставалось думать, что содержимое также отсутствует. Форма ниши лучше всего подходила для чего-то длинного и узкого, что можно было бы задвинуть внутрь.

Он подумал о мифах, связанных с пещерой, и до него вдруг дошло.

Эта ниша была могилой. Могилой Лилит.

Заходя на посадку, «блэк-хок» пролетел над шоссе точно там, где отряд Джейсона начал бой всего девять часов назад.

– Боже, – сказал Кэндимен, разглядывая разгромленный лагерь. – Ну, дела.

На южной стороне стояли пять «хаммеров», превратившиеся в дымящиеся груды искореженного металла. С двумя палатками в центре лагеря судьба обошлась не лучше – они сгорели, остались только каркасы. Около дороги он насчитал пятнадцать аккуратно положенных похоронных мешков, готовых к перевозке.

– Я все еще не вижу подкрепления, – сказал Мясо.

– Они скоро прибудут, – сказал Кэндимен уверенно. – Минут через сорок пять или около того. Когда они связались по радио с лагерем, Крофорд сказал им, что здесь все хорошо… что лагерь в безопасности. Поэтому они повернули назад в Кемп-Иглз-Нест. Мне пришлось уговаривать их развернуться еще раз.

Кэндимен посадил «блэк-хок» на шоссе и сказал:

– Удачи, ребята. У меня приказ не задерживаться.

Прежде чем «блэк-хок» поднялся в воздух, Джейсон уже преодолел полпути вверх по склону. Мясо от него не отставал.

Пока агент Флаэрти договаривался по телефону о помещении Стоукса под стражу, Брук решила получше рассмотреть артефакты, имевшиеся в хранилище. Сначала она подошла к витрине с большим глиняным кувшином – чуть левее витрины, где была выставлена жуткая отрубленная голова Лилит.

Выпуклый глиняный сосуд был примерно треть метра в диаметре у основания и полметра высотой. За ним находился большой стенд с фотографиями, документирующими его осторожное извлечение из глубин пещеры.

Первая фотография показывала один из барельефов, который Брук сама изучала у входа в пещеру. На нем была изображена Лилит, несущая этот самый кувшин. Вторая и третья фотографии показывали могилу Лилит в двух стадиях: сначала закрытой замысловато украшенной печатью, изображавшей двух духов-хранителей (она взглянула на оригинал, стоявший на постаменте совсем рядом), затем без печати, так, что видно было содержимое. Могила была достаточно проста: глубокая ниша, вырезанная в каменной стене. Грудная клетка скорчившегося скелета и кости рук были едва видны за приземистым глиняным горшком, установленным в передней части ниши. Из-за горшка выглядывала верхняя часть кувшина.

В другой витрине находилось реконструированное ожерелье, также извлеченное из могилы Лилит. Бусинки ожерелья были двух видов: глянцевый обсидиан – черное вулканическое стекло, встречающееся в Восточной Турции, – и гладкие раковины каури, которые в древности находили на берегах Персидского залива. Брук видела подобные вещи, извлеченные на раскопках Арпачии и Чагар-Базара, отнесенных к периоду Убайд, приблизительно 5500 году до нашей эры.

«Как могла Лилит получить украшения, которые старше ее на пятнадцать столетий?» – задумалась она.

В голове завертелись самые фантастические предположения.

Затем пришло шокирующее понимание. Крепкий глиняный горшок, показанный на фотографии, был разрезан точно пополам, вероятно лазером, чтобы освободить затвердевшее ядро, заключавшее голову Лилит. Половинки были снова соединены, и горшок был выставлен справа от витрины, где хранилась голова. Такие же острые как бритва линии шли по обеим сторонам кувшина, что означало, что его также разрезали надвое.

Может ли первоначальное содержимое все еще находиться в кувшине? Или это был теперь лишь пустой сосуд?

Брук изучила витрину, в которой стоял кувшин. У нее была откидная крышка и клавиатура, как и у той витрины, из которой Стоукс достал глиняную карту. Она помнила цифры, которые Стоукс вводил, чтобы получить доступ к карте. Могло оказаться так, что тот же код подходил и для этой витрины. Она ввела код. Клавиатура мигнула, и замок крышки со щелчком открылся.