сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)
– Да, это так, – подтвердила Дейра, – но это мой отчим. Моего настоящего отца звали Питер Армстронг. Твой отец подстроил ему ловушку и убил его. – Дейра повалилась на землю. – У моего отца даже не было возможности защитить себя. – Ее голос перешел на шепот: – Год или два, когда я была еще маленькой девочкой, мой отец считался мучеником, так как все полагали, что, в сущности, его убил подонок Джастин Аллард за верность Дому Дэвионов. Вольфсон и Капет также были героями. После того как моя мать второй раз вышла замуж, я долго не хотела менять свою фамилию на Лир, хотя мой отчим был очень хорошим человеком. В школе меня все любили. – Рассказывая свою историю, Дейра в изнеможении опустилась на землю. – Но потом мы вдруг узнали, что твой отец был тем самым человеком, который помог нам выиграть войну. С тех пор моего отца начали звать предателем. Мои друзья, те самые, кто еще недавно просил меня рассказать о подвигах моего отца, начали ненавидеть меня. Мне было очень тяжело слышать, что моего отца сравнивали с узурпатором Стефаном Амарисом. Но еще тяжелей мне приходилось, когда мои друзья в глаза говорили мне, что Джастин Аллард правильно сделал, что убил моего отца.
Кай поднялся, нашел свой нож и, взяв его, приблизился к Дейре. Медленно опустившись на землю, он начал рыть землю возле ее ноги.
– Вот поэтому ты и стала врачом? Дейра рассеянно посмотрела вниз.
– Нет, я стала врачом, потому что в мечтах я очень часто желала оказаться рядом со своим отцом в минуту его гибели и спасти его. Я присоединилась к вооруженным силам Федеративного Содружества, чтобы доказать всем: я не дочь предателя. Мною руководило желание возместить Федеративному Содружеству тот ущерб, который, как утверждали, принес ему мой отец. Но я всегда была уверена, что, какими бы ни были его преступления, он не заслуживал смерти.
– Мой отец не убийца, – возразил Кай, отбрасывая в сторону землю и корни. Продолжая копать, он произнес: – Прежде всего он не хотел убивать твоего отца.
– Откуда ты знаешь? Да посмотри любой головид, и ты увидишь эту сцену!
– Я никогда не говорю того, чего не знаю, – ответил Кай. – Когда я был маленьким, у нас в школе часто заходил спор о том, чей отец сильнее. – Он усмехнулся. – В каком-то возрасте мальчишки только об этом и говорят. И вот однажды я так сильно сцепился с одним из моих товарищей, что тот убежал домой весь в слезах. Почему? Я сказал ему, что, если мой отец захочет, он легко может убить его отца.
Дейра поежилась.
– Меня в школе часто дразнили. Кричали, что Джастин Аллард и меня убьет.
Кай сел на корточки и посмотрел в глаза Дейры. К горлу его подступал неприятный комок.
– В тот день, когда я пришел домой после школы, мой отец показал мне голофильм с той битвой. Когда мы смотрели его, он выключил звук и говорил сам. Он сказал мне, что был вынужден играть роль предателя-ляоиста. Кто-то должен был взять на себя роль провокатора, показать, что Ляо правильно сделали, отколовшись от Федеративного Содружества. А также нужно было и привлечь внимание Максимилиана Ляо. Кстати, первый ракетный залп моего отца прошел мимо. Он не промахнулся, он сделал это специально, зная, что убьет твоего отца. Он давал ему возможность сдаться.
– Но тот предпочел умереть в своем роботе, – выдавила из себя Дейра.
– Да, в «Грифоне», – кивнул Кай. – Мой отец всегда говорил, что недооценил Филипа Капета. Он не ожидал, что тот может научить своих воинов быть такими упорными. Еще мой отец говорил, что самое тяжелое на свете – это убить человека. Он всегда повторял, что убийство – это последнее средство, к которому нужно прибегать только в том случае, когда все остальное уже не действует. – Кай снова посмотрел на Дейру. – Крайнее решение, – прошептал он. – А это, – он кивнул в сторону Корбина, – подтверждение моих слов.
Дейра подтянулась и взяла Кая за подбородок.
– В каждом правиле есть исключения. В данном случае у тебя был выбор: ты мог сдаться, остаться жить, но ты предпочел драться, чтобы спасти меня. Что заставило тебя поступить именно так после всего того, что я наговорила тебе за эти месяцы? – Ее голубые глаза встретились с его взглядом. – Почему, после того как я обходилась с тобой, ты поступил именно так?
Кай снова принялся копать.
– Я твой должник, ведь ты спасла мне жизнь, – пробормотал Кай.
– Это не ответ, – отозвалась Дейра. – Во всяком случае, он звучит не очень убедительно. – Она подобрала один из сучков и начала помогать ему копать. – Я тебя возненавидела сразу же, как только узнала, кто ты. Но в то утро на Скондии ты мне очень понравился. Знаешь, мне казалось, что я проведу прекрасный Новый год.
Кай слегка рассмеялся, и его пронзил резкий приступ боли. Он замолчал.
– Я тоже так думал, – произнес он. Дейра с трудом сглотнула.
– Потом, когда генерал Редберн познакомил нас, я вдруг почувствовала, что предаю себя и своего отца. После этого я набросилась на тебя, пытаясь разозлить, причинить такую же боль, какую мне причинил твой отец. Я хотела найти способ обрушить на тебя всю мою ненависть, но чем больше я старалась, тем меньше я находила поводов для ненависти к тебе.
Пока Дейра говорила, Кай ощущал, как между ними исчезает отчужденность. В течение всех двух лет своего знакомства с Дейрой Лир его всегда удивляло ее двойственное отношение к нему. Теперь, когда он все понял, ее поступки приобрели смысл. Часть его сознания, всегда боявшаяся, что Дейра все еще продолжает ненавидеть его, хотела кричать от радости. У него вдруг возникло сильное желание схватить Дейру в свои объятия и никогда не отпускать.
Но леденящий страх вновь вернулся к нему. Он словно сковал его, сдавил ему горло. «Теперь ты знаешь ее секрет, Кай Аллард, но это не меняет сути дела. Ты все равно остаешься для нее убийцей, сыном убийцы. Ты – ее полная противоположность, и этого она никогда не забудет».
Кай снова нахмурился.
– Ты просто недостаточно пристально вглядывалась в меня, доктор. Во мне есть много, чего ты так ненавидишь. Например, я часто ошибаюсь, и это приводит к смерти невинных людей. Еще я заставляю других делать то, что они не хотят делать, но что нужно мне. Я заставляю своих воинов убивать. Ты хочешь знать, почему я пожертвовал ради тебя своей жизнью? – Кай усмехнулся. – Это же так просто. Что несу в этот мир я? Только смерть и разрушение. Ты же несешь в него жизнь, вот я и решил, что моя смерть пойдет миру только на пользу.
– Не обманывай себя, Кай, – сказала Дейра, выбираясь наконец из ловушки. – С твоей смертью мир не намного улучшится. Что же касается меня, то без тебя мне станет намного хуже.
– Ты бы осталась жить. Что может быть лучше?
– Не жить, а физически существовать, – поправила Дейра. Она встала рядом, положила руки ему на плечи и долго смотрела в его глаза. – Без тебя моя душа была бы мертва, – црошептала Дейра, и ее губы прижались к его губам.
XXII
Диосд
зона оккупации Клана Волка
2 апреля 3052 г.
Увидев, как ильХан Ульрик занял место председателя за столом, Фелан улыбнулся. В большом зале базы, некогда принадлежавшей Третьему Расалхагскому полку, проходил очередной этап жеребьевки. В дальнем конце зала стояло много воинов Клана Волка, но Фелану они были по большей части незнакомы. Из его друзей в зале не было никого: после двух дней непрерывных боев Тринадцатый гвардейский полк клана сегодня отдыхал, и сам Фелан предпочел бы делать то же самое.
ИльХан подождал, пока два могучих элементала не внесли в зал уже известное Фелану гравитационное устройство, после чего началась сама церемония.
ИльХан попросил признать его права как представителя Дома Уордов. Фелан и его противник хором ответили:
– Сейла.
– Только с нашей смертью исчезнут связи, которые сплачивают нас, – произнес Ульрик.
ИльХан выглядел усталым. Он торжественно склонил голову, немного помолчал, затем обратился к стоящим перед ним воинам:
– Это будет ваша третья битва. Вы хорошо знаете, какой чести вы удостаиваетесь. Тебе, Фелан Вульф, двадцать лет. Расскажи нам о своих заслугах.
– Сирилла Уорд выбрала меня как своего наследника. Я был рабом, но был принят в касту воинов. В одиночку я покорил Ганцбург. На Саталисе я взял в плен расалхагского принца Рагнара. На Гиперионе я защищал плотину Симмонс, а затем охотился за предателями в топях. На Диосде я участвовал в сражении с командным звеном Третьего полка. В битвах за родовое имя я победил элементала Дина, летчика Глинис и добился права продолжить борьбу.
– Тебе, Лахос, двадцать семь лет. Что сделал ты?
Противник Фелана начал перечислять свои заслуги. Он, как и Фелан, был пилотом боевого робота. В одном из сражений его тяжело ранили. Он ходил прихрамывая. Левая часть его лица еще не зарубцевалась от ожогов, возле глаза Фелан увидел незаросшие швы. «Ему самое место в госпитале, а не в битве», – подумал Фелан.
Лахос закончил говорить. ИльХан торжественно сложил и поднял вверх руки.
– Теперь мы знаем, что проявленный вами героизм дает вам право участвовать в битве за родовое имя. Как бы ни сложилась ваша дальнейшая судьба, свет ваших побед не померкнет. – Ульрик опустил руки и сделал воинам знак приблизиться к нему. Махнув рукой, Ульрик предложил обоим воинам выйти вперед. – А теперь покажите мне знаки, подтверждающие ваше право находиться здесь.
Фелан протянул ильХану свой медальон. Ульрик принял его, повернулся к Лахосу и взял его медальон. Поместив их в отверстия, он снова начал говорить:
– В жеребьевке, которая предшествует битве за родовое имя, отражается весь хаос войны. Сейчас я пущу ваши медальоны. Чей медальон придет к финишу первым, тот будет добычей, а его соперник – охотником. Первый имеет право выбрать вид битвы, второй воин называет место. Таким образом, ни у кого не будет явного преимущества. Вы согласны? – обратился ильХан к воинам.
– Сейла.
Ульрик нажал на кнопку, и медальоны, набирая скорость, устремились вниз. Фелан взглянул на Лахоса. «Будь я на его месте, я бы выбрал битву в боевых роботах, – подумал он. – С такими ранами только в кабине у него есть шанс победить меня. Черт подери, да он еле стоит. В кулачном поединке я бы его победил в момент». Фелан поднял глаза и увидел, как медальоны исчезли в нижней части устройства. Фелан напряженно наблюдал за исходом. «Расслабляться не стоит. Как бы ни был слаб Лахос, он – воин и не упустит возможности победить меня. Само его появление здесь уже заслуживает уважения».
Раздался тихий звон, медальоны легли в нижней части трубки.
Наступал решительный момент. ИльХан протянул руку, достал верхний медальон и показал его залу. Фелан сразу увидел свое имя.
– Воин Фелан! – произнес Ульрик. – Ты – охотник и выбираешь вид битвы.
Фелан краем глаза заметил, как помрачнело лицо Лахоса. «Он все отлично понимает. Если я объявлю единоборство на кулаках, он не выдержит и пяти секунд».
– Фелан, – снова раздался голос ильХана, – мы ждем. Назови тип битвы.
Воин гордо посмотрел на Ульрика и твердо произнес:
– Битва в боевых роботах, мой хан.
Круговыми движениями Фелан размял плечи и услышал хруст суставов.
– Думал, нам дадут отдохнуть перед тем, как послать на битву, квиафф?
Его противник кивнул.
– Да. Я смотрю, ты в полной форме, – заметил он. – Вас, гвардейцев, ничего не берет. Деретесь вы не хуже остальных, горячих мест не избегаете, а раненых среди вас всегда меньше.
Фелан потянулся и, засунув большие пальцы под ремень, расправил пояс рубашки.
– Ты из Восьмого драгунского полка, квиафф? Значит, тоже дрался за нефтеперегонный завод в долине Ольен. Ты не тот самый Лахос, который ввел свой робот внутрь завода и поджег его, чтобы выкурить оттуда местную милицию? – спросил Фелан.
– Он самый и есть, – ответил воин и поднес ладонь к обожженной части лица. – Как только вокруг меня загорелась нефть, я подумал, что превращусь в головешку. Иногда мне казалось, что полыхают не только стены завода, но и пульт управления в кабине. Как видишь, даже нейрошлем и то не помог.
Фелан только сейчас заметил, что на Лахосе слишком длинные шорты. Приглядевшись, он заметил и на ногах воина длинные рубцы от очевидно недавно полученных ожогов.
– Да, видок у тебя неважный, – признался Фелан. – Мне бы не хотелось оказаться зажаренным в кабине собственного боевого робота.
– А ты думаешь, что я только и мечтал об этом? – улыбнулся Лахос и пристально посмотрел в глаза Фелана. – Ты знаешь, когда Ульрик вытащил твой медальон, я подумал, что ты выберешь битву без оружия. Благодарю тебя, Фелан, ты дал мне возможность показать себя.
– Ладно, – мотнул головой Фелан.
В тот же момент лифт достиг подземного этажа базы, где хранились роботы побежденных расалхагцев, и остановился. Перед тем как открылись двери, во встроенном в потолок динамике затрещал голос ильХана:
– Фелан и Лахос. Это ваш третий поединок. Вы поднялись на ступень, недоступную многим другим воинам. Гордитесь этим. Сейчас перед вами откроются двери, и вы начнете битву. Победивший в ней покроет свое имя славой, на долю проигравшему достанется великая честь.
– Сейла. – Два голоса слились воедино.
Двери лифта медленно открылись, и противники увидели перед собой ряды боевых роботов. На многих из них виднелись следы только что прошедшего сражения, вмятины, пробоины, черные полосы от лазерных очередей. Но, несмотря на повреждения, роботы напоминали замерший перед очередным броском мощный смертоносный легион. Казалось, что они только ждут руку, которая снова пошлет их в смертельную схватку. На десятках других миров Фелан уже видел подобные картины, и всегда при взгляде на грозные машины чувствовал необъяснимое волнение.
Справа, недалеко от дверей лифта, стоял «Покоритель» Лахоса. В верхней части мощного, приземистого робота Фелан заметил несколько новеньких листов брони. На почерневшем от копоти корпусе робота они напоминали заплаты. Из вооружения на нем стояли лишь двенадцать лазеров средней мощности, и все они были смонтированы на коротких и толстых руках «Покорителя». Фелан с сомнением покачал головой. «Учитывая степень ранения Лахоса, он едва ли сможет использовать больше половины вооружения», – подумал он.
Напротив «Покорителя» стоял «Волкодав» Фелана. Высокий изящный робот скорее был похож на статую бога войны, чем на боевую машину. Черный, с красными знаками гвардии Клана Волка на плечах, робот Фелана больше напоминал зверя, чем коротконогий, неповоротливый «Покоритель». Вооружения на «Волкодаве» было в три раза меньше, чем на «Покорителе», зато он сильно выигрывал в скорости и маневренности, а электронная система защиты делала его небезопасным противником даже в битве с более тяжелыми машинами.
– Удачи, Фелан.
– Взаимно, – ответил воин, и противники вышли из лифта.
Лахос не видел левой руки Фелана, когда тот сошел с лифта. Поэтому удар в необожженную часть лица застал его врасплох. Голова его дернулась в сторону, и воин повалился на железобетонный пол.
Стоя над противником, Фелан облизнул окровавленные суставы.
– Извини, Лахос, но ильХан сказал, что битва начнется сразу же, как мы выйдем из лифта. Я бы мог победить тебя прямо-сейчас, но не буду этого делать. Никакая битва, даже за родовое имя, не стоит лишней крови.
Фелан вздрогнул и снова перевел взгляд на монитор. В полутьме комнаты яркие линии пробегающих по экрану данных отбрасывали на его лицо светло-зеленые полосы. Чем внимательней Фелан изучал поступающую информацию, тем сильнее его охватывала тревога. «Неужели я ошибся? – подумал он. – Ведь этого просто не может быть. Невозможно».
Уже долгое время Фелан бился над разгадкой тайны военного регента. Он вписывал в отдельный файл все те скудные сведения, которые ему удалось обнаружить, сопоставлял и анализировал данные, перепроверял их достоверность, изучал источники, но нигде он не видел разгадки. Наиболее ценным для себя он считал сведения, полученные им от самого военного регента, но не скидывал со счетов, что и это могло быть ложью.
В конце концов он решил применить методику, называемую лезвием Оккама. «Черт его знает. Возможно, самый простой аналитический метод окажется наиболее правильным», – с горечью подумал он. Однако очень скоро Фелан убедился, что его задача еще сложнее, чем он вначале предполагал. Конечно, он мог бы и сейчас идти на доклад к ильХану. Что ни говори, кое-что ему узнать удалось. Первое – это то, что Ком-Стар давно готовил Фохта к должности военного регента, и тогда все, что он о себе рассказывал, – просто легенда. Путь легкий, к тому же подтверждает давнюю догадку о том, что Ком-Стар готовит свои кадры заранее.
Дверь в комнату открылась, и вошел Ульрик. В круге света, падавшего от слабенькой настольной лампы, фигура ильХана казалась привидением.
– Я только что из больничной палаты, навещал Лахоса, – сказал он. – Воин удручен поражением, но, по-моему, очень рад, что остался в живых. Мне удалось и поговорить с врачами, которые выхаживают Глинис. Она еще в коме, но надежда есть. Во всяком случае, все ее внутренние органы функционируют нормально.
– Я рад, что они будут жить. Благодарю вас за хорошие новости, – улыбнулся Фелан.
По лицу ильХана также пробежала улыбка.
– Я знал, что ты ждешь их, – ответил он. – Но есть и неприятности. Конал Уорд обвиняет тебя в трусости, но его поведение меня не удивляет. Он буквально умолял меня вынести на обсуждение Совета Клана твои действия в последней битве, но я отклонил его просьбу. Я сказал ему, что по законам клана ты имел полное право решать, как поступить с побежденным.
