Текст книги "Война темной славы"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Глава 20

Пророчество воркэльфийки, безусловно, подтолкнуло правителей, собравшихся на Фестивале Урожая, к принятию решительных мер. Но самым веским доводом послужили многочисленные арканслатовые послания, которые не переставали получать представители делегации из Окраннела. В них сообщалось о тревожной ситуации, сложившейся в этой провинции.

Поскольку я далек от магии, мое понимание механизма действия арканслатовых посланий довольно примитивно. Однако рискну объяснить это читателю хоть в самых общих чертах. Насколько мне известно, для их приготовления используются очень редкие и поэтому чрезвычайно дорогие компоненты, а также сильнодействующее заклинание. Изготовленная по особому рецепту грифельная доска делится на две равные части. Между двумя этими дощечками существует некая магическая связь, посредством которой зеркальное отображение написанного на одной половинке мгновенно появляется на второй. Таким образом, чтобы прочесть арканслатовое послание, дощечку необходимо поднести к зеркалу. Такой способ обмена информацией исключает возможность того, что новость услышит кто-то, кому она не предназначалась. Мне говорили, что здесь применяется магический закон Мгновенного Распространения и что заклинания, с помощью которых арканслатовые послания передаются от одной дощечки к другой, входят в число самых сложных приемов магии.

В посланиях из Окраннела говорилось о том, что набеги авроланских чудовищ со стороны Призрачных границ и Воркеллина учащаются день ото дня. Об этом докладывают оборонительные крепости, расположенные в горах. Пираты уже захватили город Крозт, находящийся на северном побережье Окраннельского полуострова. Кроме того, авроланы были замечены в водах Сварского залива. Таким образом, факт нападения Авролана на Окраннел стал очевиден, и если в кратчайшие сроки не предпринять никаких мер, то провинция, вместе с прилегающей к ней нижней частью Лунного моря, будет захвачена вражескими войсками, а все расположенные поблизости земли станут уязвимыми для авроланских монстров.

Итак, послания из Окраннела убедили всех, что нужно срочно действовать. А пророчество воркэльфийки подсказало, вокруг какой фигуры необходимо сосредоточить силы. В самом Ислине имелось достаточно военных кораблей и элитных войск – в основном это были войска личной Королевской гвардии, – чтобы направить солидное подкрепление защитникам Окраннела. Одновременно Восточные земли могли послать войска на север, к крепости Дракона, а Западные провинции – перебросить свои флотилии к побережью Окраннела, чтобы очистить воды Лунного моря от авроланских пиратов.

Из пророчества стало ясно, что возглавить поход предстоит лорду Кенвику Норрингтону. Все также соглашались, что для успеха экспедиции необходимо определить группу его помощников. Все присутствующие на Фестивале правители выдвигали представителей своих наций, своих прославленных героев. Просто отправиться в этот поход – и то уже было огромной честью, даже если бы и не пришлось воевать.

Лорд Норрингтон позаботился о том, чтобы Ней, Ли и я присутствовали при обсуждении состава войск. Судя по тем вопросам, которые он задавал нам после того или иного заседания, у меня сложилось впечатление, будто наши замечания помогали лорду найти золотую середину между политикой и армией. И там, где политические интересы могли помешать ведению военных действий, Норрингтон вносил свои поправки, возражения и предложения, которые, как нам казалось, восстанавливали необходимое равновесие.

Например, король Стефин, правитель Окраннела, высказал мнение, что нужно послать гонца в Гирвиргул с обращением к гиркимам присоединиться к освободительной миссии, но Джентеллин возразил на это предложение, что гиркимы – это, на его взгляд, всего лишь животные, и поэтому они не могут участвовать в походе. Сейчас я склонен думать, что польза от этих существ, представлявших собой, по сути, крылатых эльфов, была очевидна. Но Джентеллин привел резкий довод против, сказав, что эльфы не согласятся участвовать в кампании, в которую также вовлечены гиркимы.

По-моему, я понял, в чем тут дело. Когда-то Кирун, правитель Авролана, захватил несколько благородных эльфов и принудил их, посредством магических заклинаний, лечь в постель с арафтиями, ну, как мужа с женой. Арафтии – это дикие существа, звери, тела которых похожи на человеческие, только они полностью покрыты пухом и перьями, и вместо рук у арафтий крылья, а на пальцах ног – огромные когти. Одни утверждают, что у них красивые лица, другие считают, что эти существа способны зачаровывать с помощью колдовства. Но в одном все сходятся: все арафтии – женского пола, а особей мужского пола у них нет. Так вот, те самые арафтии, которым Кирун отдал захваченных эльфов, впоследствии сделали несколько кладок яиц, и так на свет появились гиркимы.

Эльфы отказались признавать всю популяцию этих потомков своих захваченных в плен собратьев. Так бы, наверное, люди отказались считать своими сородичами потомков овцы, на невинность которой посягнул бы одинокий пастух.

Панки – еще один вид существ, которых все единодушно сочли слишком жестокими и звероподобными, чтобы сделать своими союзниками. Сприты же были слишком маленькими, чтобы представлять собой какую-либо угрозу противнику, и слишком беззаботными, чтобы участвовать в военных действиях. Что же касается драконов, никто не хотел привлекать их, какой бы значительной ни была их помощь. Вопрос о доверии между людьми и драконами после того, что случилось в давние времена в Атвале, оставался открытым; были, кроме того, и другие причины.

Никто не сомневался, что одной из главных целей авроланских войск, наступавших на Окраннел, было вернуть хранившуюся здесь часть Короны Дракона Кируна. Корона некогда позволяла Кируну управлять армией драконов. С помощью маленького кусочка этого некогда мощного оружия маг смог бы подчинить себе по меньшей мере одного дракона. Таким образом, союзник мог в одночасье превратиться во врага.

Помимо людей и эльфов, единственным народом, который также мог принять участие в кампании, были УрЗрети – существа небольшого роста, по телосложению похожие на человеческого ребенка. Их тело могло приобретать оттенки различных минералов – черно-зеленый, как малахит, угольно-черный, красный, как киноварь. Среди руководителей похода была Фариа-Це Кимп – урЗрети женского пола с черными волосами, кожей ядовито-желтого цвета и ярко-красными белками глаз. Несмотря на свою стройность и маленький рост, Фариа-Це Кимп, которую издалека можно было принять за девочку, имела довольно округлые, даже пышные формы тела.

Надо сказать, что урЗрети и эльфы обычно стараются избегать друг друга и не иметь общих дел, но на этот раз Джентеллин приветствовал участие урЗрети в коалиции. Думаю, это потому, что они несли гарнизонную службу в крепости Дракона. Без них эта твердыня, наверное, давно бы сдала свои позиции. Дело в том, что урЗрети были превосходными строителями, в искусстве сооружения туннелей равных им не сыскать. Так что урЗрети были просто незаменимы в деле обороны крепости и борьбы с подрывниками из Авролана. Фариа-Це Кимп предстояло руководить подразделением урЗрети по прибытии нашей экспедиции в крепость Дракона. До этого момента она должна была выполнять функцию советника лорда Норрингтона.

Планирование кампании заняло довольно много времени, и как водится, было немало разногласий и споров, а также дотошных и скучных обсуждений всевозможных деталей, во время которых мне жутко хотелось спать. В такие моменты мне становилось особенно жаль Нея, поскольку он совсем ничего не понимал во всех этих военных тонкостях. Мы с Ли были более или менее образованными, чтобы разбираться, о чем идет речь, но от этого такие обсуждения подробностей операции не казались нам более интересными, чем нашему другу Нею. А поскольку собрания начинались рано утром и затягивались до поздней ночи, спать приходилось урывками и я чувствовал, как во мне накапливается усталость.

Наш Лунный месяц подходил к концу, и от этого во мне нарастало странное чувство меланхолии. Ведь конец Лунного месяца по всем законам должен был стать порой праздников и торжеств в кругу семьи и друзей. К моменту получения своей первой взрослой маски мой жизненный путь должен был уже определиться. Пора бы мне уже было получить приглашение от какого-либо военного подразделения, но ничего этого у меня пока не было, а Лунный месяц заканчивался. Я, конечно, не сомневался, что стать членом Братства Рыцарей Феникса – само по себе уже большая честь и заслуга, и что это наверняка сулит мне определенный успех, но какой – этого я тогда еще не знал. За первые две трети своего Лунного месяца я сделал немало, а за последнюю – почти ничего.

Кроме того, я вдруг осознал, что скучаю по родным местам, по дому, по семье. Точно так же, как я получил лунную маску от своего отца, я должен был принять маску урожая – от него, либо от старшего брата, либо от самого старшего родственника по мужской линии. Этому явно не суждено было произойти, поскольку вся моя родня находилась сейчас так далеко от меня. Еще более обидным для меня было сознание того, что мне не посчастливится принять участие в кампании против авроланских захватчиков, поскольку я ведь еще не состоял на службе ни в одном из военных подразделений. Иное дело такие герои, как, например, лорд Норрингтон. Нас же – Ли, Нея и меня – никто даже не упоминал в Собрании Королей.

События, которые начали разворачиваться в ту ночь, когда я получил свою лунную маску, теперь подходили к своему завершению. И мне оставалось лишь отправиться назад в Вальсину.

Что касается Ли, его тогда не мучили подобные мысли, поскольку юный Норрингтон не сомневался в том, что отправится в поход вместе с отцом. Кроме того, у Ли теперь было еще и золотое кольцо, которое принцесса Райгопа подарила ему в честь празднования конца Лунного месяца. Эта вещица, должно быть, стоила целое состояние, поскольку ее украшал крупный рубин. На две золотые монеты я купил Ли серебряный латный воротник, и он носил мой подарок, но не переставал восхищаться даром принцессы – то и дело тер камень о камзол, а потом разглядывал его на свету, наслаждаясь красотой красного сияния, которое источал рубин.

Нея, похоже, тоже не особо расстраивало, что наш Лунный месяц подошел к концу. Когда мы, поздравляя друг друга с окончанием этой славной поры, обменивались подарками, он поделился со мной своими рассуждениями по поводу всего, что произошло с нами за этот месяц:

– Я всего лишь рассчитывал на карьеру солдата – и думаю, моим ожиданиям суждено осуществиться. Но все то, что случилось с нами, – я имею в виду Атвал и Ислин, – это для меня целая жизнь. И если бы даже я вдруг умер завтра, все равно мной уже сделано и пережито столько, сколько многие не рассчитывают повидать за долгую жизнь.

Мой подарок – куртка – понравился Нею. Он, в свою очередь, вручил мне небольшой нож, который он носил в сапоге еще в Вальсине и на протяжении всего нашего долгого и полного приключений пути в Ислин.

– Хотел купить тебе похожий здесь, но ничего стоящего не нашел. Этот нож я смастерил сам. Может, он и не самый лучший, но лезвие приделано намертво, так что эта штуковина тебя никогда не подведет, ты уж мне поверь.

– Спасибо, – сказал я и вставил нож в правый сапог. – Если обратная дорога окажется такой же, как путь сюда, то эта вещица может оказаться более чем полезной.

Ли подарил нам обоим толстые черные шерстяные одеяла, сотканные в Нализерро. Мастерство нализеррских ткачей вошло в поговорку, от одного уже взгляда на одеяла уже становилось тепло. Зная, какую сумму торговцы запрашивали за эти вещи на празднике, я понимал, что Ли потратил на них больше, чем дал ему отец. Мне также было ясно, что выбор его был не случайным, что наш друг купил нам в подарок не первый попавшийся на глаза предмет. Конечно, он хотел, чтобы одеяла согревали нас на пути домой, и я оценил заботу Ли о нас.

Но в то же время это сводило меня с ума, поскольку такой подарок красноречиво свидетельствовал, что нам придется оправиться в Вальсину, в то время как Ли предстоит путешествовать по всему миру и громить авроланских монстров. Я спустился в питейный зал трактира и сидел там в одиночестве, потягивая горький эль, размышляя над всем этим, когда сын Северуса – увалень Десид, – спустившись с лестницы, подошел ко мне.

– Прошу прощения, сэр, но вас просит зайти к нему милорд.

Я кивнул, поставил на стол кружку эля и медленно поплелся вверх по лестнице. Мое сердце словно опускалось все ниже и ниже по мере того, как я преодолевал одну за другой ступеньки, и когда я оказался на вершине лестнице, оно, казалось, уже плескалось беспомощно в кружке оставленного мною эля. Но, несмотря на это горькое чувство пустоты внутри, я нашел в себе силы выпрямиться и изобразить на лице улыбку. Я постучал в дверь и, услышав разрешение войти, вошел в комнату лорда.

Норрингтон, сидевший за письменным столом, повернулся вместе со стулом ко мне и отложил в сторону перо.

– Спасибо, что пришел, Хокинс… Таррант, садись, пожалуйста.

Я присел на край кровати.

– Вы хотели меня видеть?

– Да, хотел. – Голос лорда Норрингтона показался мне спокойным, даже, я бы сказал, довольным. – Сегодня завершается твой Лунный месяц, а значит, ты должен получить свою маску урожая. Принц Скрейнвуд – полагаю, по просьбе своей сестры – попросил у меня разрешения вручить маску Босли. Это для меня честь, от которой я не мог отказаться, тем более что Ли не простил бы мне, если бы я не дал на это своего согласия. Так что сейчас мой сын находится в крепости Грипс. Я захлопал глазами.

– Но почему вы не с ним? То есть, я имел в виду…

Лорд Норрингтон поднял руку.

– Ли известно, что я горжусь им, и я хочу, чтобы сегодня в центре внимания был мой сын, а не я. Ведь, в конце концов, если мне суждено погибнуть в этом походе, он окажется тем самым Норрингтоном, который должен будет осуществить миссию, о которой говорила воркэльфийская предсказательница, не так ли?

Я утвердительно кивнул.

– Герцог Ларнер вручит маску Нейсмиту. Если я не ошибаюсь, оружейный мастер, у которого Ней был учеником, когда-то выковал герцогу какой-то особенный меч, отсюда этот выбор. – Лорд улыбнулся и открыл расположенный в центре стола ящик. – Я, конечно, знаю, что маску урожая должен вручать старший родственник по мужской линии. Как тебе известно, мой отец умер, когда я был еще ребенком, и меня тренировал и воспитывал твой отец. Он, можно сказать, заменил мне моего родителя. Несмотря на то, что маску урожая я получил из рук моего дяди – человека, который также впоследствии стал моим отчимом, – я всегда знал, что заслужил я ее именно благодаря твоему отцу. Вы с Ли выросли вместе, стали друг другу как братья, и я считаю, что… В общем, я надеюсь, что твой отец не стал бы возражать, что я заменю его сегодня, в этот столь важный для тебя день.

Норрингтон достал из ящика коричневую кожаную маску, не очень-то отличавшуюся, на первый взгляд, от той, которую я носил на протяжении Лунного месяца, – только лобная часть была раза, наверное, в два больше. Над прорезями для глаз была нашита полоса бормокиньего меха шириной примерно в дюйм, а по бокам свисало по одному черному темериксовому перу. Если бы я взглянул на эту маску сегодня, я бы счел ее самой что ни на есть скромной и незамысловатой, но тогда она показалась мне самой красивой вещью, которую мне когда-либо доводилось видеть.

Я развязал шнурки своей лунной маски. Я никогда не забывал наказа отца не показывать никому своего лица, кроме членов семьи, но я и подумать не мог, что отец запретил бы снять маску перед лордом Норрингтоном. Отец Ли опустил глаза, когда я ее снимал, не желая, видимо, смущать меня. Я взял из его рук свою маску урожая и приложил ее прохладной замшевой стороной к лицу. Лорд подошел ко мне сзади и завязал шнурки у меня на затылке.

– Отныне и вовеки, – сказал он, – эта маска будет говорить другим, кто и что ты есть. Маска прячет нас от врагов, то открывает нас друзьям. Носи ее с гордостью и всегда чти предков, которые сражались и умирали за твое право носить эту маску.

Я торжественно склонил голову и заулыбался, когда Норрингтон вернулся к письменному столу.

– Спасибо, милорд.

– Для меня это было большой радостью, Таррант. – Он улыбнулся мне в ответ, чуть подался вперед и похлопал меня по колену. – Разумеется, я знаю о традиции дарить подарок тому, кто получает маску урожая. Но у меня, честно говоря, не было времени обдумать, что тебе подарить. Если бы ты подсказал мне, чего бы ты хотел, я был бы благодарен тебе за эту подсказку.

В моей груди затеплилась надежда, и я снова ощутил, как бьется внутри сердце.

– Милорд, самым желанным подарком для меня была бы возможность, шанс для меня и… и Нея. Пожалуйста, милорд, позвольте нам увидеть, как закончится то, что мы начали месяц назад, разрешите нам отправиться с вами в этот поход. Мы не причиним хлопот, мы сделаем все, о чем бы вы ни попросили, все, что только от нас понадобится.

Лорд Норрингтон откинулся на спинку стула.

– Боюсь, не смогу этого сделать.

– Но…

Он поднял руку.

– Выслушай меня, Таррант. Это желание слишком просто исполнить, потому что вы с Неем так или иначе будете участвовать в окраннельской экспедиции и пойдете вместе со мной и Ли – это решено давным-давно.

– Что? Когда? Почему?

– Насколько мне известно, в эльфийском языке у одних и тех же слов существуют различные оттенки. Например, слово «омытый» во фразе «огнем побед омытый» можно перевести и как «рожденный».

– Вы имеете в виду наше посвящение в рыцари Феникса?

– Да, именно так считают те, кто о нем знает. Кроме того, существует эльфийское предсказание о трех друзьях, которые освободят родину эльфов. – Норрингтон пожал плечами. – Но имей в виду, что даже если бы не это, я все равно просил бы вас пойти со мной. Я не могу представить себе, чтобы Норрингтон отправился в военную экспедицию без Хокинса, а Нейсмит как раз достаточно крепок и благоразумен, чтобы не позволить вам с Ли ввязаться во какие-либо передряги.

Я снова кивнул.

– А передряг, наверное, будет немало. – Я прищурился. – Хотя многие, в том числе принц Скрейнвуд и принц Август, полагают, что поход будет окончен еще до первого снега.

– Будем надеяться, что они не ошибаются, но я все-таки собираюсь запастись теплой одеждой. – Лорд Норрингтон обмакнул перо в чернила и написал что-то на листе бумаги. – Однако это не столь важно. Сейчас меня волнует другое – что я могу тебе подарить?

Я покачал головой.

– Сам не знаю, милорд. Может быть, мне кажется, в общем… – Я набрал воздуха в легкие, затем медленно выдохнул и облизал пересохшие от волнения губы. – Я нуждаюсь лишь в вашем доверии, милорд. Я бы хотел, чтобы вы знали, что я никогда не подведу и не предам вас. Если бы я рассчитывал на ваше доверие, ни о чем большем я бы и мечтать не мог.

Лорд Норрингтон на мгновение словно застыл, потом прикусил верхнюю губу и вымолвил.

– Ну что ж, ты вполне его заслужил. Кое-чего я, может, не решусь раскрыть тебе, но не потому, что я тебе не доверяю, а потому, что хочу дать тебе время это понять. Я не буду говорить тебе ничего такого, что может причинить тебе боль, пока не возникнет необходимости тебе узнать об этом.

– Благодарю вас, милорд. – Я преклонил пред ним колено, взял в свои руки его правую руку и поцеловал его кольцо, на котором был изображен семейный герб Норрингтонов. – Я буду хранить ваше доверие так же, как вашу жизнь, до своего последнего вздоха, до последней капли крови, до последней мысли.

Он встал и поднял меня на ноги.

– Итак, Норрингтон и Хокинс отправляются на север, чтобы дать достойный отпор Кайтрин и авроланской орде. Если бы она только знала, какая угроза движется ей навстречу, то уже сейчас обратилась бы в бегство и наша славная война завершилась бы прежде, чем в ней прольются потоки крови.

Глава 21

Мысль о том, что я стану участником этого похода, пылала во мне жарким огнем восторга на протяжении последующих двух недель. Если бы в тот момент какой-нибудь предсказатель подошел ко мне и принялся внушать, что вскоре в моей жизни произойдет нечто страшное, я бы не поверил ни одному его слову. Мне предстояло участвовать в величайшем походе, который навсегда избавит мир от гнусного бича всех земель, холодной черной тени, пожирающей свет и тепло. Впереди нас ожидали события, которым суждено было стать важной вехой в истории мира.

Две недели, посвященные подготовке и организации похода, были довольно сумбурными, полными одновременно радостей и разочарований. Для меня они стали еще и порой важных открытий. Сначала я занялся осмотром и изучением кораблей флота. Впервые нога моя ступила на морское судно. Корабли флота в основном принадлежали Джеране, Альциде и Сапорции. Среди них встречались и громоздкие торговые корабли, и длинные узкие военные галеры. Первые были, как правило, парусниками, однако на всякий случай их также снабдили парой длинных весел, с помощью которых корабль становился более маневренным, что было особенно ценным при входе в порт или при полном штиле. Все торговые суда нагружали продуктами, вином, зерном для лошадей; и лишь два из них предназначались для перевозки тяжелых конных подразделений из Джераны и Альциды под командованием принца Августа. Сам принц находился на борту корабля «Бегущий ручей», названного в честь поместья, где располагалась Конная гвардия принца.

Военные галеры представляли собой одномачтовые парусные суда, но в морских баталиях паруса не использовались – здесь за дело брались гребцы. На одно весло налегали трое мужчин, по двадцать весел с каждого борта. Таким образом корабль мог развивать скорость до пяти узлов в час и до двенадцати при сближении с судном противника. С высоких башен на корме и на носу галеры лучники могли буквально засыпать стрелами палубы атакующих кораблей противника. Бушприт на носу судна заканчивался длинным выступом, который при сближении с вражеской галерой помогал уклоняться от ее весел. И что особенно важно, им можно было крушить борт корабля противника, а при абордаже воины могли пробежать по этому выступу, как по трапу, поскольку он был довольно широким, и спрыгнуть с него на палубу вражеской галеры.

На корме и носу корабля располагалось по две пары огромных арбалетов на подвижной опоре; стрелами длиной в один метр они могли пробить борт и палубу корабля противника. На прочную веревку или стальную цепь были насажены крюки, при помощи которых производилось сцепление, а затем – сближение с вражеским судном. Две небольшие баллисты можно было свободно перемещать по палубе на колесных платформах и метать из них жестянки, начиненные напалмом – смолистым веществом, которое разгоралось в мгновение ока, молниеносно распространяя огонь по всему вражескому кораблю. Кроме того, с помощью все тех же баллист разбрасывались мелкие металлические «ерши» – колючки, которые вцеплялись в палубу судна и ранили босые ноги противников.

С пристани разглядеть весь флот было просто невозможно. Мне же посчастливилось пролететь над ним на воздушном шаре, сидя в прикрепленной к нему специальной корзине. В воздух мы поднялись вполне благополучно и набрали очень большую высоту – так высоко я еще никогда не поднимался. Произошло это довольно быстро, отчего у меня появилось странное ощущение, будто желудок мой так и остался где-то там, на земле. Но в тот момент меня занимало не это – я не мог оторвать глаз от невероятнейшего зрелища внизу. Люди становились все меньше и меньше и вскоре уже походили на муравьишек, а здания напоминали игрушечные домики. Мне вдруг пришла в голову мысль, что гиркимы видят мир таким с высоты своего полета всю жизнь. Интересно, кажется ли им эта способность такой же магической, какой она показалась мне?

Команда каждой галеры состояла из ста сорока человек плюс отряд солдат морской пехоты – еще тридцать человек; кроме того, галера могла принять на борт также отряд из тридцати воинов. Сверх этого мы брали формирования, состоявшие из двух отрядов телохранителей, так что для перевозки одного подразделения требовалось две галеры. Одно торговое судно могло перевозить провиант для десяти галер, так что нашему конвою понадобилось четыре таких судна. Но мы взяли вдвое больше, предполагая, что провиант потребуется населению Окраннела, а может, и нам самим, если наша кампания затянется. А теперь еще прибавьте к этим восьми торговым судам два корабля с табунами коней.

Сорок восемь кораблей с разноцветными корпусами и парусами стояли на якоре в гавани Ислина, ожидая отплытия. Мы знали, что к нам присоединятся еще корабли из Локеллина, но не знали их точного количества. У урЗрети кораблей не было, и, честно говоря, по виду Фариа-Це Кимп я не сказал бы, что ее место в океане. Людей же в конвое было двадцать четыре сотни в линейных войсках и в два раза больше матросов, которых при необходимости можно было вооружить мечами и послать в бой. Это была значительная армия и для защитников Окраннела – серьезная помощь.

По крайней мере, так полагал я, но среди готовившихся к выступлению солдат ходили и другие слухи. Болтали, что Кайтрин, бывшая не то дочерью, не то супругой Кируна, а может, и тем и другим, одновременно собрала огромную орду тварей, которые уже наводнили всю провинцию Окраннел. Высказывалось даже подозрение, что из Сварской нам поступают подложные депеши, что никакие войска там не ждут нападения, а просто Кайтрин заставила жителей посылать нам просьбы о помощи, чтобы завлечь нас в ловушку.

Лорд Норрингтон немедленно отверг эти подозрения:

– Глупо было бы ей посылать нам депеши, не станет же Кайтрин нас предупреждать, что там уже находятся ее орды. Ведь это только было бы нам на руку. А если бы Окраннел сдался, то поток беженцев оттуда хлынул бы в Джерану, и нас давно бы об этом известили. Более того, король Стефин убежден, что эти депеши отправлены его сыном Кириллом. Он говорит, что если бы Кайтрин смогла обучить кого-то думать и писать так, как Кирилл, она была бы способна и на многое другое, более трудное, и уж тогда нам всем осталось бы только впасть в отчаяние.

Но лорд Норрингтон не преуменьшал важности других сообщений о том, что Кайтрин создала элитную группу вождей для своих войск, которых она называет сулланкири. Среди людей их называют обычно Темные Наемники; говорят, что это перебежчики, хитрые вилейны или какие-то бормокины, умные и способные колдовать. Этих злобных воителей встречали в Окраннеле, но подробности до нас не дошли. По слухам, Кайтрин их кормила их же собственными тенями, отчего они стали могучими и бессмертными, и каждый из них обладает своим особым талантом, пригодным для победы над врагом.

– Этим слухам я верю, – признал отец Ли, – но не следует придавать им такое уж большое значение. Хеслин вам скажет, что на всякий магический прием есть свой контрприем и что заклинания – дело хитрое, но при этом они могут действовать буквально. Скажем, какое-то заклинание способно ослепить пятьдесят мужчин, но тут же, рядом с ними, будут стоять женщины, или же дети, или эльфы, и они сохранят зрение. И во всяком случае, если в мага вонзилась стрела, он вряд ли будет в состоянии наслать в этот момент заклинание.

Я одновременно и боялся встретить врагов, магическим путем приобретших какую-то необыкновенную силу, и в то же время хотел с ними встретиться. В конце концов, если бы Кайтрин была в состоянии создать по-настоящему бессмертных воинов, она бы давным-давно добралась до Юга и всех победила. Возможно, в последнее время удалось разработать или усовершенствовать те особые виды магии, но если бы в ее распоряжении таковые имелись, ей не потребовались бы группы разведчиков, которых мы встречали в Ориозе. Нет, пришел я к выводу, ее магические способности могут дать некоторый перевес ее войскам, но ее возможности не беспредельны.

Приготовления к выступлению шли быстро, без каких-либо недоразумений, вплоть до кануна отплытия. За день до этого план окончательно утвердили в Королевском Совете. Руководство всем походом поручили принцу Скрейнвуду, хотя лорд Норрингтон был назначен военачальником с полномочиями принимать все решения, касающиеся боевых действий. Его флагманом будет корабль Альциды «Непобедимый», а принц Скрейнвуд поплывет на корабле «Охотник» из Джераны. Меня это вполне устраивало – чем дальше от него, тем лучше.

Флотилии предлагалось с максимальной скоростью дойти до Окраннела с целью оказать помощь городу Крозту. Оттуда предполагалось спуститься по течению в Сварскую и там сразиться с авроланами. После чего, согласно сообщениям из крепости Дракона, нам следовало или пойти под парусами на восток и укрепить гарнизон крепости, или совершить набег на Призрачные границы и там разгромить гавани пиратов.

Накануне отплытия я в обществе Ли, Нея, лорда Норрингтона и еще нескольких человек посетил самый большой храм Кедина в Ислине. Когда мы поднимались в храм по гранитным ступеням, уже настала ночь. Мысленно перебирая все свои впечатления – все виденное и слышанное, стараясь сообразить, о чем мне следует молиться, я вдруг наткнулся на кого-то. Я отскочил на нижнюю ступеньку и, улыбнувшись, машинально извинился:

– Прошу прощения.

– Я так и понял, что ты поглощен мыслями, – спокойно кивнул мне Резолют.

Ней обернулся ко мне с верхней ступеньки, но я махнул ему рукой – мол, иди.

– Ты зачем приходил, жертву приносил, что ли?

– Кедину? Нет, – покачал головой эльф. – Я знаю бога, который в нашем пантеоне занимает нишу Кедина, но он не вдыхает фимиам и не собирает вокруг себя мертвых воинов, подобно старикам, которые собирают голубей, насыпая им сухие крошки.

Я постарался не выдать своих чувств, услышав, с каким презрением это сказано, но не уверен, что у меня получилось.

– Тогда зачем ты тут?

– С тобой поговорить. – Он высоко вздернул подбородок. – Джентеллин передал Амендсу ваши планы похода.

– Правда ведь, очень интересно?

– Видимо, очень интересно, но я этого не увижу.

– То есть как?

– Я с вами не еду.

Я отступил назад и споткнулся о нижнюю ступеньку.

– Не едешь? Почему? Ведь нам дается шанс нанести удар Кайтрин. Это наш шанс ее уничтожить.

– Знаю. – В его серебряных глазах отражался тонкий полумесяц растущей луны. – Я никогда не ставил себе целью добиться ее смерти. У меня другая цель – освободить родину. Пусть ваша задача благородна и хороша, но это не мое дело. Я знаю, ты достойно выполнишь свой долг. Кайтрин пожалеет о своих действиях, но Воркеллин останется в ее руках.

– Ты что, не понял? – Я покачал головой. – Как только мы разобьем ее армию, мы выгоним пиратов из Призрачных границ. А уж тогда мы отрежем Воркеллин и сможем забрать его назад. Это будет шаг к освобождению Воркеллина. Ты должен это понимать, Резолют.