Текст книги "Война темной славы"

Автор книги: Майкл А. Стэкпол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Глава 39

Я немного нервничал перед встречей с братом, сам не знаю почему. Я вернулся в свою комнату в башне, вымылся, переоделся в легкие одежды, которые предпочитал Каварр. Я знал, что в дороге такого не надену; одеваясь в штатское, я словно бы убеждал себя, что мы на самом деле разбили войско Кайтрин.

Мои дурные предчувствия рассеялись, как только я встретил брата – он ждал меня перед обеденным залом в башне вместе с несколькими разведчиками из Ориозы. Саллит взглянул на меня неуверенно, но тут же расплылся в широкой улыбке, когда один из друзей вытолкнул его вперед. Мы обнялись, похлопали друг друга по спинам, он познакомил меня с друзьями. Я тут же забыл, кого как зовут, да это было и неважно – они тут же извинились и оставили нас вдвоем. Нам надо было взять еду и найти спокойный столик, а таковых было полным-полно из-за больших наших потерь за время осады.

У Сала был усталый вид, что неудивительно – ведь разведчики шли пешим ходом почти целый месяц. Но его ореховые глаза ярко блестели, и пока мы разговаривали, к нему вернулось его привычное оживление.

– И когда стало известно, кто стоит во главе похода, то папаша чуть не лопнул от гордости. А уж когда он узнал про вас с Ли, мы с трудом уговорили его остаться на своем посту Стража Мира – он ведь хотел сформировать свой отряд милиции и отправиться с нами на север.

Я улыбнулся:

– Вот было бы здорово, если бы он сюда явился.

– Еще бы. – Брат похлопал меня по руке. – Ничего, скоро его увидишь, ведь ты возвращаешься с Ли.

– Нет, – я отрицательно покачал головой, – я как раз отправляюсь на север с лордом Норрингтоном. С Ли вернется Ней.

Сал по моему бесстрастному тону понял, должно быть, что тут были какие-то заморочки, но с вопросами не приставал.

– Мы получили назначение – некоторое время придется послужить тут в гарнизоне, под командованием принца Скрейнвуда.

– Послушай меня, Сал, пусть он не знает, что ты мой брат. А если он об этом услышит, скажи, что ты всегда меня не любил.

– Что такое? – расхохотался Сал. – Как это я не любил тебя? Ты ведь герой. Ты, может, не в курсе, но когда мы сюда прибыли и капитан Кросс однажды окликнул меня то фамилии, все вокруг как завопили – приветствовали меня. Они приняли меня за тебя, одного упоминания имени Хокинса хватило, чтобы они все заулыбались. Что принц имеет против тебя?

Я чуть не сказал ему правду:

– Видишь ли, Сал, мы никогда не ладили. Я для него просто деревенский мужлан, я ведь даже не дворянин. Ты тоже, пожалуйста, держись от него подальше.

Мой брат некоторое время изучающе смотрел на меня, потом кивнул:

– Ты, Таррант, здорово вырос, я просто горжусь тобой.

– Ну спасибо.

И до самого конца обеда мы говорили о вещах более заурядных, чем принцы и войны. Сал слегка подшучивал, что я выбрал себе любовницу из эльфов, но признался, что сам в Вальсине ухаживает за двумя дамами, так что мы быстро оставили любовную тематику и перешли к другому. Он много рассказывал мне о разведчиках и о том, как они добирались сюда, я очень смеялся. Я был ему благодарен за его рассказы – ведь благодаря им мне самому не пришлось вдаваться в подробности о своем боевом опыте, мои-то истории смеха не вызовут.

После обеда мы расстались и я вернулся к себе. Упаковал все свое снаряжение и подготовился к выступлению. Дольше всего я связывал узлом одеяло, подаренное мне Ли. Хотя мне казалось, что я его не заслуживаю, я тем не менее не желал оставить его тут. Когда все вещи были уложены, за ними пришел носильщик. Он же отнес мои длинные ножи на заточку.

Потом я отправился в комнату Сит, и мы провели вечер в роскошном забвении, как будто завтрашнее утро никогда не наступит. Мы вместе приняли ванну, вернулись к ней и долго, не спеша занимались любовью в сиянии множества свечей. Оба мы знали, что нас ждет завтра отъезд, но мы отгоняли эти мысли и каждое движение старались продлить как можно дольше. Я помню, как золотился свет свечей на ее теле, с какой силой она приникала ко мне и двигалась вместе со мной, помню я и сладкую теплоту слов, которые она шептала. Наши руки сплетались, как и наши тела, и я знал, что никогда уже мне не забыть этой ночи.

Мы проснулись с зарей, оделись, поели и встретились с остальными из нашего отряда во дворе перед башней. Там собрались все, кто хотел проводить нас. Дотан Каварр, прервав обследование трофейного драгонеля, пришел пожелать нам счастливого пути. Он дал лорду Норрингтону серебряную фляжку прекрасного бренди. Мне он подарил колчан с тридцатью стрелами с широкими посеребренными головками.

– По-моему, Хокинс, это самый подходящий размер головок для темериксов. Удачной охоты тебе.

– Спасибо. – Я привязал колчан к седлу и вдел лук в ножны. Я уже был готов сесть в седло, но заметил, что мой пояс накинут петлей на луку седла вместе с моими длинными ножами, но меча на поясе нет. Нахмурившись, я собрался уже возмутиться, как меня остановил чей-то голос:

– Чего-то не хватает, Хокинс?

Я обернулся и заулыбался: ко мне шагал Ней. Он протягивал мне клинок в ножнах. Это был не тот меч, который я бросил во время последней битвы, но и не Теммер.

– Это что?

Ней нерешительно улыбнулся:

– Я тебе наобещал тогда, на мостике, но ничего не вышло. Знаешь, я ведь возвращаюсь домой вместе с Ли. Хочу просить тебя о любезности. Возьми Цамока. Этот клинок тебя не подведет.

Я принял от него меч и медленно, с некоторой опаской, достал его из ножен. В сам клинок был встроен ключевой камень, который раньше был сердцем Цамока. Внутри него мерцали искорки, и я знал, что он заколдован, но у меня не возникли те незабываемые ощущения, которые я испытал, держа в руках Теммер. В том месте, где в клинок был вставлен камень, клинок был укреплен, и я не боялся, что он сломается. На головке и перекрестье медного эфеса повторялся узор из камня. Эфес был обмотан кожей, и я знал, что клинок не вылетит из рук, даже если обе мои руки будут пропитаны свиным салом или остынут до потери чувствительности.

Я снова затолкал меч в ножны и проглотил комок в горле.

– Ты позаботься о Ли, а я буду заботиться о Цамоке.

– Идет, – кивнул Ней. Он ухмыльнулся уголком рта, хлопнул меня по плечу: – В тот вечер, когда мы познакомились, я сразу понял, что ты из нас – лучший. Но никак не думал, что Ли кончит так. Не думал, что я заберусь так далеко. Но не сомневался, что тебя ждут великие дела. Рад, что мое впечатление оказалось верным.

Я с сомнением покачал головой:

– Слышь, ты, убийца гиганта, великие дела мы осуществляли все вместе, только вместе. Вот это и останется в памяти людей, а не моя скромная личность.

Ней придержал моего коня, пока я взбирался в седло, и хлопнул меня по ноге:

– Когда вернешься в Вальсину, разыщи меня. Я с удовольствием послушаю, как Цамок себя проявил и как умерла Кайтрин.

– Согласен, на этом и порешили. – Я потряс ему руку, потом тронул поводья и поскакал за остальными, уже выезжавшими со двора.

Когда мы въехали во внутренний город, нас приветствовали крики, раздававшиеся на обочинах дорог, из открытых дверей домов, с крыш и из окон. Нас так приветствовали, будто мы были победителями, вернувшимися с победой, а не армия, выступающая вдогонку за врагом. И что еще показалось мне совсем странным: их восторг звучал как насмешка на фоне черных развалин наружного города и усеянных трупами полей за городскими стенами. Опьяненные радостью от того, что остались в живых, они приветственными криками провожали нас в поход, который унесет еще больше жизней.

Но это будут не их жизни.

Я пожал плечами, пришпорил коня и выехал из крепости Дракона рядом с Сит. Я хотел обернуться, посмотреть, не стоит ли Ли в окне, не следит ли за нашим отъездом, но удержался, боясь прочесть известно что на его лице. Вместо этого я просто представил себе, как он сидит на мосту в саду возле башни, рассматривает русло реки, не несущей воды, и начинает выздоравливать.

Барды, воспевшие этот второй поход, обессмертили наш отряд в бесчисленных песнях. Я много писал о лорде Норрингтоне, Сит, Фариа-Це Кимп и принце Августе. Находившаяся с нами с самого начала Винфеллис, маг крокэльфов, тоже была взята в этот поход. Остальные были настоящими героями и не участвовали в наших предыдущих приключениях лишь потому, что воевали в других местах.

Герцог Бренсис Галакос нес службу в крепости Дракона с гвардейцами Короны Джераны, и их срок службы как раз заканчивался, когда началось нашествие Кайтрин. В первом же сражении гвардейцы Короны понесли большие потери на юге, где прорвался враг, но седовласый воин отвел их назад в полном порядке и предотвратил резню остальных своих людей. Он был с нами не только потому, что нам нужен был толковый военачальник, но участие в походе было оказанной ему честью в память тех жертв, которые понесли его воины в крепости.

Леди Джетурна Костази из Виарки была в некотором роде наемником. Она возглавляла гвардию своего родового гнезда в войне против бормокинов, ворвавшихся в Виарку, так же, как лорд Норрингтон. Она изгнала их на север, в Нибаль, где объединила свои силы с губернатором Нибали и отправилась в крепость Дракона. По пути они встретились с нашим отрядом и были готовы вместе с нами ехать за Кайтрин.

Арен Асвальджет был губернатором Нибали, он скакал вместе с леди Джетурной. Меньше меня ростом, худой, с длинными белокурыми волосами и синими глазами, он напоминал мне волка, и не только потому, что его плащ был сделан из волчьих шкур. Он был шаман, я так понял, что по сравнению с вильванским магом это то же, что уличный драчун по сравнению с обученным воином. Его важным достоинством, не считая веселого нрава, было прекрасное знание северных земель, а также знание растений и их целебных свойств. Я считал, что он в этом отношении как бы заменил нам Нея.

Последние два представителя отряда нечасто упоминаются в песнях, и я не думаю, чтобы это их сильно огорчало. Други Олдач был воин из Вальсогона, он остался жить в крепости Дракона после того, как отслужил там свой срок в качестве наемника. Живя в наружном городе, он выезжал на север и там проводил большую часть года, ставя ловушки на зверей, отыскивая золото или охотясь за редкими растениями, которые он сушил и отвозил на юг. Он говорил, что ему всего сорок пять лет, но, видя его седые волосы и задубелую кожу, я заподозрил, что он просто умел считать только до сорока пяти и давно оставил всякие попытки научиться дальнейшему счету. Он предпочитал топор с обоюдоострым лезвием, и его плащ и заплаты на одежде состояли из огромного количества меха бормокинов, так что не приходилось сомневаться, что он умеет пользоваться своим орудием с выгодой для себя.

Золотоволосая Эдамис Вилькасо добралась сюда аж из Нализерро и привела эскадрон кавалерии Налеска, это они сделали вылазку из крепости и захватили драгонель Кайтрин. И держали его у себя, несмотря на всеобщие возражения. Это обстоятельство и заставило лорда Норрингтона пригласить Эдамис в наш отряд: она была достаточно умна, чтобы понять, что драгонель, пожалуй, – самое ценное имущество нападающей армии. Другие командиры об этом не подумали – когда драгонель прекратил стрелять, а бормокины были разбиты, все про него сразу забыли и занялись своими Делами. Она же продумала все заранее, и я не сомневался, что ее умение предвидеть пригодится нам в нашем походе.

Армия наша складывалась трех соединений: тяжелая гвардия из Мурозо, легкая пехота Себции и кавалерийская часть, состоявшая из тех, кто прошел с нами весь путь, и тех, кого смогли взять из гарнизона крепости Дракона. Они назывались уланы Дракона и у них были щиты, наспех украшенные гербом – копьем, которое поразительно напоминало башню Короны. Их возглавлял принц Август. В целом у нас было около тысячи пеших солдат и пятьсот кавалеристов. Плюс обоз – это еще три сотни человек, сорок фургонов и более тысячи лошадей.

Солнце прорвалось сквозь тучи и согрело своими лучами нас, шествующих на север. Многие приняли это за добрый знак. Я в то время, кажется, тоже так думал.

Но, как я вспоминаю теперь, в тот последний день я не чувствовал ничего, кроме холода.

Глава 40

Но все наши трудности до перехода на север – это были просто детские игрушки. До перевала через горы Бореаля было недалеко, и в крепости Дракона нам в изобилии выдали провианта, припасов и теплой одежды. Мы могли бы проделать весь путь за полнедели. И все же через пять дней мы прошли только половину расстояния до нашей цели.

Я помню, как, выезжая из ворот крепости Дракона, обернулся и взглянул на город. Наружный город окружал внутреннюю часть, как черное угольное кольцо. В лучах солнца блестела игла, пронзившая дракона. Вокруг дракона кишела толпа людей, растаскивавших его на части. Я, конечно, знал, что Каварр приказал расчленить его, чтобы узнать, какой он внутри, но с такого расстояния мясники смахивали на насекомых, питающихся трупом.

Итак, мы ехали на север и были все время настороже. Здесь нам пригодился наш предыдущий опыт, поэтому мы предприняли меры предосторожности против засад. Приближаясь к месту, где могла быть засада, мы высылали вперед подразделения, которые рассыпались во все стороны и прочесывали леса в поисках притаившихся там авроланов. Мы обнаружили и разогнали много засад, установленных с целью убить лорда Норрингтона и других наших командиров. Мы страшно радовались, когда нам удавалось разрушить планы Кайтрин.

Но и Кайтрин училась на своем опыте. Когда мы высылали подразделения, их подстерегали замаскированные группы бормокинов, и это замедляло наше продвижение. Иногда схватки были ужасно жестокими, по бормокины в каждом случае оказывались разбиты. Плохо было, что в глубине леса наша кавалерия и стрелки-лучники не могли быть использованы на все сто процентов. Мы могли только рубиться, и, конечно, наши воины действовали отлично, но предполагаемая скорость нашего передвижения не соблюдалась – ведь нам приходилось развертывать войска, подбирать раненых и лишь потом снова двигаться дальше.

Через три дня после выхода отряда, к полудню, погода испортилась, холодный ветер с севера принес с собой снег. Перед нами лежал перевал. Мы могли добраться до него к концу недели, но сейчас мы его почти не видели. Тучи окутали торчащие, как клыки, безжизненные скалы, и белый снег покрывал все откосы перед нашими глазами. Если бы снег растаял, мы могли бы одолеть перевал. Но если бы после этого его опять занесло снегом, нам пришлось бы пережить там долгую зиму – целых пять месяцев, прежде чем снова вернуться на юг.

И в этот момент Кайтрин заставила нас принять решение, которое оказалось таким же роковым, как и все, какие мы принимали до сих пор. Наши разведчики точно установили, что основная масса ее армии ушла на запад, в Призрачные Границы. Принц Август и лорд Норрингтон сразу же сообразили, что она отослала свою армию в том направлении, чтобы отвлечь нас. Ее войска вполне могли добраться до Окраннела и связаться с армией, оставленной там. Это подвергало опасности Джерану, не говоря уж обо всех народах, живущих на Призрачных Границах.

В то же время мы получили доказательства, что Кайтрин и ее свита продолжают идти на север. Преследуя ее, мы могли успеть ее изловить и уничтожить, а могли и не успеть. Никто не сомневался, что главным злом была именно она и что ее смерть обеспечила бы всему нашему миру безопасность на долгое время. В любом случае, поймаем мы ее или нет, армия авроланов все же действовала бы в нашем тылу. Они могли двинуться назад и устроить нам засаду у гор Бореаля; они могли снова напасть на крепость Дракона или вторгнуться в Окраннел. Пока они там, люди будут гибнуть.

Именно эта мысль подсказала лорду Норрингтону решение: разделиться и отослать обратно часть наших сил под командованием принца Августа. Всадники были отосланы назад в крепость Дракона с приказом привести разведчиков Ориозы – правда, без принца Скрейнвуда – и наш флот и высадиться на Призрачных Границах. Не стану сейчас входить в подробности об этой кампании, об этом рассказывается во многих популярных песнях. Ни одна из слышанных мною песен не может преувеличить героические успехи принца Августа и его отряда, вынужденного выследить и уничтожить орду авроланов. Они с боями пробились от реки Дюргру до границы Джераны. В пути ему удалось раздобыть себе жену и спасти беженцев из Окранннела, которые сейчас образовали муниципалитеты во всех цивилизованных городах, и все это благодаря его смелости и уму.

Мы, все оставшиеся, известные как оперативный отряд, вынуждены были двигаться на север со всей возможной скоростью, чтобы изловить и уничтожить Кайтрин. Нас было десять человек, у каждого по два запасных коня и много припасов, чтобы хватило на месяц перехода. Мы все шутили, что надо бы нам есть побольше, поскольку нашего возвращения ждут через неделю, после чего нам следовало доскакать и соединиться с людьми Августа. Те, кто отправлялся на запад, поддерживали нашу шутку, хотя все знали, что мы вполне могли и вообще не вернуться.

Возможно, мой дальнейший рассказ покажется вам нескромным, тем более что я все-таки выжил, но мне не даст соврать Август – ныне король Август. Я помню, как он подошел ко мне накануне разделения наших групп. Весь оперативный отряд собрался вокруг огромного костра и ел вареные бобы и соленую свинину, когда Август наклонился вперед и сказал, тыча вилкой в сторону лорда Норрингтона:

– Милорд, я хочу еще кое о чем попросить вас – это просто необходимо для успеха моей кампании.

Лорд Норрингтон слегка поднял глаза от тарелки:

– О чем вы, принц Август?

– Мы знаем, что воины авроланов – глупые и упрямые существа, они склонны впадать в панику и от страха терять разум. – Август прищурился и посмотрел на меня. – Я хотел бы иметь при себе того, кто убил сулланкири. Отдайте мне вашего помощника, молодого Хокинса. Одно его присутствие заменит целый батальон людей.

– Здравое рассуждение, принц, – кивнул лорд Норрингтон.

Дрожащими руками я поставил на стол тарелку:

– Не надо, милорд, не отправляйте меня.

Лорд Норрингтон поднял глаза и посмотрел на меня с сочувствием:

– Ты, небось, думаешь, я готов отдать тебя, потому что мы идем на верную гибель, так ведь? Думаешь, я хочу сохранить твою жизнь?

– Да, лорд Норрингтон.

– Вот и ошибаешься, Хокинс. – Он обвел глазами всех, сидевших вокруг шипевших, прыгающих и щелкающих языков пламени. Все перестали жевать и внимательно прислушивались. Я помню, как Други тыльной стороной ладони утирал следы ужина со своей белой бороды и следил за мной. Все они знали, что лорд Норрингтон в сущности старался спасти мне жизнь, и были готовы помочь ему в этом замысле.

– Ты ошибаешься, Хокинс, потому что в боях под командованием принца Августа ты так же легко можешь погибнуть, как и в нашем предприятии. Выполняя свой долг, ты не минуешь опасности. Ты будешь там сражаться наравне с другими.

Я медленно поднялся, сдерживая слезы.

– Прошу прощения, милорд, должен сказать, что вы не правы. Я лишаюсь шанса положить конец злу, которое нависло над моей жизнью. Вы ведь не забыли, как в первую ночь, когда я надел лунную маску, я убил темерикса, спасая друга, и в результате из-за этой твари его жизнь совсем разрушена. Моя семья там, в Вальсине, беспокоится, слыша об этом походе, представляю, как они боятся нашествия авроланов. Из-за Кайтрин погибли мои друзья, и теперь, когда я стал взрослым, смысл всей моей жизни – остановить ее любой ценой. Принц Август идет на дело благое и необходимое, чтобы ослабить ее дьявольскую деятельность, но то, что сделаете вы, – это положит конец всему злу. Если я отправлюсь с ним, а ваш поход окончится неудачей, я этого себе никогда не прощу.

Лорд Норрингтон прищурился:

– А если мы проиграем, Хокинс? А если мы погибнем от холода? А если мы ее просто не отыщем и попадем в ловушку в горах и там медленно умрем? Для нашей неудачи есть тысячи причин. Мы все уже, считай, прожили свои жизни и можем позволить себе рисковать. Мы знаем, что делаем. А ты – нет.

Я задрал подбородок:

– Я на это отвечу вам, милорд, что за последние месяцы я тоже прожил целую жизнь. И понимаю, что такое риск. Да, тысячи причин могут привести нас к неудаче, но тысяча первой причиной поражения может оказаться то, что меня там не будет. Позвольте же мне хоть немного уменьшить риск.

Лорд Норрингтон какое-то время смотрел в огонь, потом перевел взгляд на принца Августа:

– Благодарю вас, мой друг, за оказанную честь. Мне очень жаль, что ничего не получилось.

Август энергично кивнул:

– В конце концов все мы делаем общее дело. А ты, Хокинс, знай, что я сказал о тебе правду. Я бы с радостью взял тебя к себе.

Лорд Норрингтон улыбнулся и снова оглядел сидевших вокруг костра.

– Не знаю, правильно ли я поступил, возможно, не следовало устраивать это прилюдное обсуждение. Я знаю этого Тарранта Хокинса с тех пор, как он ходить научился. Не сомневаюсь, друзья мои, вам всем известно, что когда молодой человек получает свою первую взрослую маску – как та, какая надета на нем, – друзья обычно одаривают его. Я предложил ему выбрать любое из того, что я мог предложить. Хокинс попросил в подарок только одно: мое доверие. Я всегда доверял ему и сейчас это подтверждаю. Я надеюсь, что вы разделите со мной это доверие, потому что Хокинс будет всем вам достойным товарищем в наших приключениях.

Те, кто сидел у костра, те, кому предстояло бросить вызов авроланам, заворчали и закивали в знак согласия и вернулись к своему ужину. Время от времени кто-нибудь из них поглядывал на меня и кивал, но не как взрослый снисходительно кивает детенышу, а как равный – равному. В этом костре сгорели все сомнения, какие у них могли оставаться на мой счет.

Впоследствии я много думал об этом разговоре. Я и сейчас не знаю, хотел ли лорд Норрингтон действительно дать мне шанс остаться в живых или же он хотел, чтобы я показал остальным, что я готов к приключениям не меньше, чем они. Возможно, и то и другое, но суть была в том, что он разрешил мне взять на себя ответственность за свою жизнь.

Возможно, тогда я сам поверил в свою исключительность. Поневоле станешь скромным в обществе таких героев, но легкость, с которой меня приняли, заставила меня поверить, что я заслуживаю места среди них. Я на самом деле верил, что сыграю решающую роль в охоте за Кайтрин, хотя и представить тогда не мог, что со мной впоследствии так коварно поступят. Не буду говорить, что ни разу не пожалел, что не поехал с Августом, но все же я считаю правильным решение, принятое мной у того костра, несмотря на то, как все в конце концов обернулось.

На следующее утро мы все прощались под аккомпанемент веселых восклицаний и сердечных пожеланий. В то утро, как я полагаю, прозвучало не менее тысячи обещаний добыть локоны Кайтрин и в два раза больше – пронзить мечом ее сердце. Я уверен, большинство провожающих считало, что мы едем за славой и почестями, но вряд ли, думаю, хоть горстка из них поехала бы с нами, если бы им предложили.

Через три дня мы добрались до перевала. Эти дни прошли без приключений, падал легкий снежок, и пейзаж был так хорош, что можно было забыть, по какому делу мы едем. Вместе со снегом пришла тишина, и каждый перелесок на пути казался мирным храмом. Я позволил себе вспоминать все хорошее, что было у меня в прошлом, и мечтать о таком же будущем, в котором видел рядом с собой Сит. В такие минуты я не сомневался в своей способности выжить и, как это ни глупо, почему-то не сомневался, что если выживу я, то и все остальные тоже.

Из-за снега мы не так спешили, как могли бы. Я привык к зимам в Ориозе и видел снег не впервые, но Други и Арен научили меня тонкостям выживания на холодном севере. Особых сложностей в этом не было, например, не следовало разжигать костер под усыпанными снегом ветвями дерева, потому что снег от тепла растает, начнет стекать в костер и погасит его. Они же научили меня читать следы на снегу, и мы все радовались, что следов темериксов нам не встретилось, так что я их так и не изучил.

Но были и вещи посерьезнее. При растапливании снега, чтобы добыть воду, его надо размешивать, иначе можно обжечься. И еще важнее – мы никогда не ели снег и пили по возможности только чай или нагретую воду. Для этого мы держали бурдюки с водой под плащом, согревая воду своим телом. От холодной воды замерзнешь, а в наших условиях можно было даже умереть.

Ночами мы спали по двое в палатках, согревая друг друга под теплыми одеялами и шкурами. Други показал нам, как делать укрытия из снега, и мы часто выстраивали стенку из снега с наветренной стороны палатки. Мы с Сит ночевали вместе. Мы были не столько любовники, сколько близкие товарищи. Хоть мы лежали обнявшись, плотно прижавшись друг к другу обнаженными телами, но не соединялись. В этом не было необходимости – мы принадлежали друг другу, и этого было более чем достаточно. Мы спали в объятиях друг друга, просыпались и от души приветствовали друг друга, а потом присоединялись к нашим спутникам и продолжали путешествие.

На третий день, в полдень, когда мы взобрались на гребень холма, лорд Норрингтон объявил привал. Небо прояснилось, и перед нами, едва ли в половине дня езды, виднелся перевал. Снег скрывал его крутые откосы, но все равно создавалось впечатление, будто горы разрублены гигантским топором. Перевал утопал в снегу, и, несмотря на хорошую видимость, не было никаких следов Кайтрин.

– Или она уже его проскочила, или укрылась в нем. – Други откусил кусочек сушеного мяса и затолкал его языком за щеку. Оставшимся куском он указал на перевал: – Может, попала под лавину.

Дыхание лорда Норрингтона белым облачком вылетало из-под его зеленого шерстяного шарфа.

– Да это и неважно, главное, что она не повернула назад. Вопрос в том, сможем ли мы проскочить?

Арен Асвальджет откинул свой капюшон, сделанный из волчьей головы, и посмотрел на север:

– Лавина могла ее пропустить, но нас застигнет. Видите, вон на востоке ветер наносит снежные вихри на уступы скал? Они обрушатся, и нас никогда не отыщут.

Други согласно кивнул.

Лорд Норрингтон тронул поводья, объехал нас:

– Фариа-Це, восточная часть перевала сложена из гор, которые являются частью Борагула, так?

Крошечная урЗрети кивнула:

– Из-за похолодания урЗрети давным-давно ушли на юг. Бросили Борагул.

– Совсем бросили? Никого там не осталось?

Други покачал головой:

– Но в этих горах я сам видел следы – кто-то тут живет.

Фариа-Це подняла руку:

– Я имела в виду, что ушли на юг те, кто был достаточно смел. Остались лишь слабые, незначительные личности. Не знаю, может, они вымерли.

– Через Борагул пройти можно? – Лорд Норрингтон похлопал своего коня по шее. – А не могла Кайтрин вернуться на север через Борагул или через Борагул прислать подкрепления на юг?

УрЗрети откинулась в седле, подняв левую ногу и положив голень на холку коня.

– Через Борагул пути есть, если они не разрушились от времени. Я предполагаю, что мы даже можем найти вход. А могла ли Кайтрин воспользоваться Борагулом, не имею представления. – Она помолчала, потом пустилась в объяснения: – Вы, люди, считаете, что урЗрети и эльфы – это одно и то же. Я вам признаюсь, что и мне люди часто кажутся все на одно лицо. Но ведь вы все – разные народы, и у вас разные обычаи. Вас ведь не удивит, если некто из Вальсогона ничего не знает об Ориозе? И у нас так же. Я лично из Цагула. Мы гордимся тем, что вторглись на юг дальше всех. А те, кто остался, – те нас не интересуют.

– Понял и ничуть вас за это не осуждаю. – Лорд Норрингтон развел руками. – Значит, принимаем одно из решений: сейчас разворачиваемся назад или идем вперед и ищем вход в Борагул. Посмотрим, можно ли отсюда пройти на север, и если там еще живут какие-то урЗрети, мы узнаем, что им известно о перемещениях Кайтрин. Я за то, чтобы поспешить, но подчинюсь решению большинства.

Никто не возражал, и мы под руководством Фариа-Це Кимп двинулись вперед, навстречу судьбе, которая могла привести к гибели нас всех.