Текст книги "Правда о Bravo Two Zero (ЛП)"

Автор книги: Майк Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ТОЙ НОЧЬЮ Я РАСПОЛОЖИЛСЯ рядом со съемочной группой и нашими «надзирателями» там, где по утверждению Макнаба была их точка высадки. Вечер был жарким, лунный свет ярким, и после наступления темноты траву наводнили скорпионы и пауки – их было больше, чем я видел когда-либо раньше. Эти существа появляются из-под их камней только когда жара становится невыносимой, так что в ледяной зимней пустыне они не были проблемой для Браво Два Ноль. Большинство скорпионов впрыскивают яд местного действия, вызывающий болезненную опухоль, но некоторые несут нервнопаралитический яд, столь же сильный, как у кобры, который может убить человека за четыре часа. Чтобы провести время, Аббас организовывал среди военного эскорта соревнование по стрельбе, используя поставленную в 100 шагах пластиковую бутылку. Единственным, кто всякий раз попадал в нее, был сам Аббас.

Утром я бодро прошагал десять километров по все той же равнине, а затем снова свернул на север, пока на моем пути не оказался скат длиной в несколько сотен метров, ведущий в глубокую каменистую долину. Почти наверняка это было место, где Браво Два Ноль повернула на север, маршрут, определявшийся скорее рельефом местности, нежели временем и расстоянием. Здесь в долине местность была более пересеченной, с гребнями, впадинами и оврагами, способными предоставить им более надежное укрытие, застигни их здесь восход солнца. Кроме того, по крутым склонам не смогли бы спуститься никакие машины, что должно было сбросить с хвоста любых возможных преследователей; наш конвой Аббасу пришлось вести вокруг окольным маршрутом. Там внизу, в долине, было даже еще жарче. Перебравшись через россыпь валунов, я, медленно поджариваясь, присел в песчаном вади перекусить и выпить кружку воды. Продолжая двигаться на север, каждый час или около того я видел, как из пустыни, раскачиваясь, появлялся пикап Аббаса, следящего за моими успехами.

Где-то между этим местом и лежащей к северу дорогой ночью 24 января Браво Два Ноль разделились. Где именно, невозможно было точно определить из-за несоответствий во времени и расстояниях, указанных в отчетах Макнаба и Райана, но я получил подсказку из совершенно неожиданного источника. Когда я был примерно в трех километрах к югу от дороги, Аббас появился снова и остановил меня. Он указал на насыпь на склоне подковообразного гребня, где, было что-то, выглядящее как маленькая пирамида из камней. Взяв с собой AK47, он повел меня к насыпи, образующей своего рода плоскую платформу величиной, по крайней мере, десять квадратных метров, расположенную на южном склоне гребня. Если бы ветер дул с севера, это место, даже будучи высоко расположенным, было бы вполне неплохо защищено с трех сторон. "Спустя несколько дней после нашей перестрелки с коммандос", сказал Аббас, "полиция нашла здесь оружие. Я приехал позже, и толком не видел его, но думаю, что это был пулемет. Он был сломан и негоден к использованию, и мы предположили, что его оставили здесь те же люди, с которыми у нас была перестрелка возле фермы".

Я почесал голову. "Это невозможно", сказал я. "Британский патруль не оставил бы свое оружие. Это было бы позором".

Аббас пожал плечами. "Я всего лишь говорю вам, что они нашли", сказал он. "Были также признаки, что здесь останавливались люди. Из камней было сделано своего рода убежище, и там были окурки и бумажки".

Это был звонок, и я заглянул в свой экземпляр книги Макнаба, в поисках какой-нибудь ссылки. Макнаб отмечает, что утром 25 января, его часть патруля решила залечь на одиноком холме, на вершине которого была пирамида из камней, окруженная стеной из сложенных на сухую камней. Я искал что-нибудь об оставленном оружии, но ничего не нашел. Я знал, что где-то уже читал об этом, и просмотрел также книгу Райана, но без успеха. Это расстроило меня, и заставило задаться вопросом, а не вообразил ли я это. Тогда мне неожиданно пришло на ум, что обе книги заканчивались воспоминаниями других членов патруля, которыми они обменялись, собравшись после задания в Великобритании. Я вернулся к окончанию "Единственного вышедшего" и быстро нашел нужное место. Согласно Райану, Макнаб сказал ему, что, устраиваясь 25 января на дневку, они уничтожили шифровальный блок радиостанции и шифроблокноты. Они также разобрали Миними Стэна, который Макнаб нес с тех пор, как тот свалился с тепловым ударом, и разбросали части вокруг.

Внезапно во всем этом оказался смысл. У Макнаба было две единицы оружия, а после того, как Стэн вместе с остальными исчез, нести с собой дальше его Миними не имело никакого смысла. Никто кроме Рембо не сможет одновременно стрелять больше чем из одного вида оружия. Это было еще и ключевой географической подсказкой, понял я. Макнаб, разумеется, не бросил бы оружие Стэна до разделения группы и при условии, что найденное здесь оружие принадлежало Стэну, я теперь знал, что миновал место, где произошло разделение.

Меня беспокоил единственный вопрос – могло ли это быть местом дневки патруля, поскольку на схеме Макнаба оно было показано, по крайней мере, в двадцати пяти километрах дальше. Если они действительно провели здесь день 25 января, это значило, что предыдущей ночью они прошли не более сорока пяти километров – это похоже на расстояние, данное Макнабом в тексте, но не соответствует, ни его схеме, ни данным Райана. Согласно Райану, патруль отшагал шестнадцать километров к югу, и всего десять к западу, в то время как у Макнаба дается двадцать пять и пятнадцать соответственно. Карта же Райана указывает, что расстояния были еще меньшими. Учитывая еще около семи километров на марш на север, получаем в общей сложности только тридцать четыре километра (приблизительно двадцать одна миля). Более того, из-за сомнений в рассказе Макнаба касательно места встречи с вертолетом, я до этого пункта следовал тексту Райана. То, что место, где было оставлено оружие, оказалось рядом с моим маршрутом, позволяло судить, что рассказ Райана был более точным.

Ночь была очень темна, условия ужасны, земля под ногами камениста и трудна для ходьбы, и, по крайней мере, до этого места, движение патруля замедляли двое "калек". Они несли оружие и снаряжение с водой, гранатами и патронами, вес которых составлял, по крайней мере, по тридцать килограммов на человека. Они останавливались на нескольких минут сперва каждый час, потом каждые полчаса. Потом их продвижение замедлилось еще больше из-за того, что прицел ночного видения стал неэффективен ввиду недостатка освещенности. Если контакт был в 18.00, как следует из всей имеющейся информации, и они двигались до 05.00 – крайнего времени перед рассветом – они шли максимум одиннадцать часов, делая почти восемь километров в час. Все, что больше, приблизительно, шести километров в час для большинства обычных людей будет бегом, а Райан говорил, что патруль шел "быстро, как только мог, не переходя на бег". Считается, что для патруля SAS с боевым снаряжением хороший темп марша составляет порядка пяти километров в час, но это при наилучших условиях, в то время как условия, в которых той ночью находились члены Браво Два Ноль, были почти худшими из всех возможных.

Я снова просмотрел карту. Отсюда до второй дороги было почти целых пятьдесят километров – именно такое расстояние, говорит Макнаб, они покрыли, двигаясь к шоссе следующей ночью. Если это было место их дневки 25 января, то на второй день расстояние бы соответствовало, но это означало бы, что то, что Макнаб говорил о прохождении 85 километров – "расстояния двух марафонов" – было неверным. И все же иногда отчаянные мужчины могут совершать невероятные вещи, и у патруля, конечно, был стимул двигаться быстро. У меня не было никакой причины подозревать Аббаса во лжи – в конце концов, мне было достаточно трудно найти ссылку на брошенное оружие, которой не было в основной части текста. Однако я должен признать, что это место имело мало сходства с описанием дневки 25 января, данным в книге. Это не было причиной подозревать, что Макнаб был не прав. В общем, подумал я, стоит разрешить сомнения в пользу Макнаба – вполне возможно, что был неправ Райан, и что они привели оружие Стэна в негодность намного раньше, чем достигли места дневки 25 января. Возможно, это был привал – место, где они передохнули полчаса или около того прежде, чем продолжить путь. В любом случае, не важно, прошли они той ночью 34 или 85 километров, это не умаляет продемонстрированного ими истинного героизма. Важна не способность супергероя пройти пешком большое расстояние, а невероятная психологическая стойкость, которая должна была потребоваться им, чтобы не сдаться внушающей ужас пустыне, продолжать двигаться вперед, прямо сквозь челюсти смерти.

Фактически, дневка 25 января – где бы она не находилась – едва не уничтожила их. Они нашли место к 05.00, а к 07.00 пошел сильный дождь, вскоре перешедший в дождь со снегом и, наконец, в снегопад. Чего SAS-овцы ожидали меньше всего, так это снега в пустыне. Он заметал их тела, пока они лежали, укрывшись за каменной стенкой, замораживая до каменного состояния камуфляжные куртки и обращая их шемаги в подобие картона. К 11.00 патруль превратился в трясущееся, дрожащее скопление тел, отчаянно пытающихся разделить между собой исчезающее тепло. Враг в человеческом облике теперь был забыт; все мысли были направлены исключительно на выживание. Это было время большой опасности для Браво Два Ноль. Их жизни лежали на чаше весов, но им все-таки удавалось отпускать глупые шутки и подтрунивать друг над другом, чтобы поддержать дух. К чести Макнаба, он оценил опасность и решил сломать стандартный порядок действий. Отбросив предрассудки, они зажгли таганок с сухим горючим, сварив кофе и горячий шоколад. Те горячие напитки, вероятно, спасли жизни членам патруля. Однако к 14.00 Кобурн сказал Макнабу, что начинает умирать от гипотермии. Макнаб попросил его держаться, сколько можно, но в течение двух часов состояние всех ухудшилось, и, хотя день еще продолжался, Макнаб знал, что они не могут рисковать и дальше оставаться без движения. К закату они, вероятнее всего, вообще станут неспособны двигаться, а к утру все будут мертвы.

Они снялись с места, дрожащие, потрясенные, что-то бормочущие про себя, неспособные даже должным образом держать оружие, пытаясь двигаться достаточно быстро, чтобы оживить кровообращение в теле и выработать хоть немного тепла. Хотя им и удалось пересечь шоссе, к которому они подошли той ночью, их путь был ужасен – худшие из условий, когда-либо виденных SAS-овцами. Было черным-черно и пустынно, дул северный ветер, режущий, как нож. Из-за переохлаждения постепенно начинало отключаться сознание, начиналась дезориентация. Их физическое состояние, заключил Макнаб, вероятно, было хуже некуда. Понимая опасность, и зная, что ужасное ветровое охлаждение, в конечном счете, так или иначе, убьет их, Макнаб еще раз отбросил всякую видимость правильной тактики. Он решил спуститься в защищенное от ветра дно вади к югу от шоссе, где они сгрудились вокруг наиболее пострадавшего – Кобурна – и, снова рискуя раскрыть себя, приготовили горячее питье, и разделили пищу. В течение двух часов они снова были на ногах, но вместо того, чтобы идти на север, назад навстречу ветру, они направились на северо-запад вдоль русла вади, идущего параллельно шоссе, которое, по крайней мере, давало хоть какое-то укрытие и возможность скрыться от нападения.

Около полуночи Быстроногий, шедший теперь в голове, внезапно остановился, и остальные увидели силуэты двух вооруженных мужчин на вершине холма. Макнаб засомневался, не были ли они пропавшими членами патруля, но отверг эту идею: никто из SAS не выставил бы себя на фоне неба, как эти двое. Почти инстинктивно, говорит Макнаб, они взялись за свои "боевые ножи", готовые иметь дело с этими людьми. Они наблюдали, как эти двое медленно двигались метрах в двадцати от них, затем внезапно спустились в овраг и неспешно удалились – "двое самых удачливых людей в Ираке", сказал Макнаб.

В своей книге Макнаб постоянно ссылается на эти "боевые ножи", которые были у членов патруля, которые, как он говорит, "напоминали знаменитый кинжал коммандос времен Второй Мировой войны", предполагая даже, что они намеревались использовать эти кинжалы, чтобы ликвидировать расчеты "Скадов", которые они собирались уничтожить. Хотя сам он тратит полстраницы, объясняя, как трудно убить кого-либо клинком, он предполагает, что использование таких ножей в Полку было банальным. Но как знает любой, служивший в SAS, такой вещи как "боевой нож" не существует. Во время Второй Мировой войны для подразделений коммандос и членов управления специальных операций выпускались специальные ножи со стилетообразными лезвиями, предназначенные для тихого убийства. Но это не были солдаты SAS. Боевые ножи и рукопашный бой могут быть частью всеобщего мифа о том, чем являются силы специальных операций, но в действительности все более прозаично. Членам SAS выдается складной нож – многоцелевой инструмент, наподобие швейцарского армейского ножа – и штык. "Я знал некоторых парней из SAS, у которых были ножи немного большего размера", писал Питер Рэтклиф, "но только для того, чтобы делать обычные вещи – не для убийства людей или собак, или перерезания глоток часовым".

Хотя Макнаб в своей автобиографии уделяет большое внимание тому, что он называет внезапным нападением или рукопашным боем, Рэтклиф указывает, что в SAS преподаются только азы – преимущественно для самозащиты против других людей, вооруженных ножами. Сам SAS развил как средство ближнего боя использование пистолетов, что делает ножевой бой устаревшим. В конце концов, даже черный пояс не сможет отклонить 9-миллиметровую пулю. Как объяснял Рэтклиф, "Если вам надо убить человека или какое-нибудь животное, в бою, или по иной служебной надобности, то вы используете свою винтовку или пистолет. В британской армии нет никаких подразделений, использующих ножи – кроме штыков – гарроты или арбалеты, чтобы избавиться от врага. Любой солдат, уверяющий вас в обратном, или лжет, или сам поверил в какую-то ерунду".

Перед рассветом 26 января патруль залег в яме, где они провели весь остаток дня. После полудня их заметил пастух – безобидный, дружелюбный старый бедуин, который предложил им молоко, сыр и финики, и оставил их с миром. И снова незнание арабского языка помешало получить от него то, что, возможно, было жизненно важной информацией. Отойдя на некоторое расстояние на случай, если бы он кому-либо сообщил об их положении, они снова остановились и произвели инвентаризацию своих запасов. Теперь они все знали, что погода стала более опасным врагом, чем иракцы, и убьет их быстрее и эффективнее, если они продолжат движение в этот ужасный ветер. Несмотря на холод, они были обезвожены, и знали, что вода скоро станет серьезной проблемой. Хотя сирийская граница была на расстоянии всего двенадцатичасового перехода, Макнаб, вероятно, сомневался, что они смогут добраться до нее, если ночь будет такой же, как те две, что они пережили. С другой стороны, поблизости было шоссе, и, судя по звукам, там было достаточно машин. Почему бы просто не взять одну из них и не сделать последний, отчаянный рывок к свободе? Это был бы опасный гамбит, но, что бы ни случилось, это будет лучше, чем медленно замерзнуть до смерти в пустыне. Они решили, ждать до темноты, а затем угнать первую же машину, идущую по дороге с любого направления. Это было, без сомнения, правильное решение, но, в конечном счете, оно подписало смертный приговор двоим из группы Макнаба, и обрекло остальных на недели заключения и пыток.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ОТ МЕСТА, ГДЕ ПАТРУЛЬ РАЗДЕЛИЛСЯ, я мог проследовать как по пути Макнаба, так и Райана. Хотя мне очень хотелось узнать, что случилось в Винсом Филипсом, я решил пройти маршрутом Макнаба до места, где он и остальные члены его группы были захвачены или убиты, а затем вернуться обратно к месту разделения и проследовать за Райаном, Филипсом и Стэном.

Двигаясь в направлении гранитного гребня, отмечающего плато, где 25 января залегли группы Райана и Макнаба, я пересек покрытую крупным песчаником и испещренную валунами местность к югу от дороги. Само шоссе оказалось для меня в определенной степени сюрпризом. Как Райан, так и Макнаб повторяют, что по доведенным до них в ходе постановки задачи данным разведки, дорога представляла собой систему идущих более-менее параллельно колей, идущих полосой шириной от двух с половиной километров до шестисот метров. Я проследовал по шоссе до места, где был Аббас, и не обнаружил никаких признаков этого обширного "сельского хайвэя". Как минимум вплоть до этой точки, это была обычная узкая дорога, местами асфальтированная. Судя по карте, не было никаких признаков, что где-либо она станет шире и, несмотря на то, что в том месте, где я шел, не было асфальта, казалось крайне маловероятным, что где-нибудь дорога станет шире, чем здесь. Ограниченная с северной стороны гребнем, она никак не могла сколь-нибудь расшириться в этом направлении, а к югу простирались равнины, усыпанные миллионами валунов. Если только эти валуны не появились после 1991 года, было невозможно себе представить, что дорога могла бы расшириться в этом направлении. Возможно, шоссе могло превратиться в систему колей дальше к западу, но здесь это была обычная дорога, не более пяти метров в ширину. Я удивился, откуда возникли эти данные о дороге, и почему Макнаб и Райан повторяли их, несмотря на то, что сами были на месте и должны были знать, как оно выглядело на самом деле.

Я пересек шоссе и поднялся на гребень, оказавшись на голом плато, лежащим между этим местом и второй дорогой на севере, которой подгруппа Макнаба достигла к вечеру 26 января. Дороги шли не параллельно, а формируя стороны треугольника, то есть, чем дальше на запад, тем шире становилось плато. Согласно докладу Макнаба, местность отсюда до следующей дороги понижалась не более чем на пятьдесят метров – по крайней мере, это выглядело точным. На деле местность выглядела удивительно однообразной: настолько голой и пустынной, что это напрягло чувства. Любое случайное пятно на поверхности выглядело абсурдным и гигантским, автоматически приковывая взгляд к этому месту, вблизи же оказываясь не более чем булыжником или жестяной банкой. Шатры бедуинов встречались здесь реже, и весь день я шагал сквозь дрожащее марево. Часто меня посещало знакомое чувство, что я совершенно не двигаюсь, а просто отбиваю шаг на одном месте, в то время как горизонт остается все на том же удалении, а небо беспощадно жарит в такт шагам. В таком небытии, становятся заметны и значимы даже самые мелкие детали на поверхности: следы ящерицы или скорпиона; птичьи кости; кусочки волокон от веревки, оставленной пастухом; круг из камней, оставшийся единственным следом лагеря кочевников. По мере того, как шло время, я начал замечать перед собой странные очертания: неестественно выглядящие бугры, отражающие свет в неожиданных цветах. Вдали виднелись столбы, чьи верхушки реяли над горизонтом; неожиданно я обнаружил движущийся грузовик, очертания которого были раздуты и искажены миражами.

Примерно через двадцать километров местность стала слегка холмистой, и я увидел, что находящиеся передо мной странные земляные объекты находились в центре какого-то огромного участка, обнесенного забором из колючей проволоки, тянущимся километров на пять вдоль периметра. Там были вспомогательные сооружения и караульные вышки, и я сбавил темп, пока не понял, что ограждение было заброшенным, а само место выглядело необитаемым и заросшим. Неожиданно я сообразил, что эта заброшенная военная база должна быть достаточно значимой и, сверившись с картой, увидел, что она была обозначена как большое изолированное сооружение с ведущей к нему дорогой. Вблизи стало очевидно, что это место не только заброшено, но и полностью разрушено. Те зиккураты из земли, что я видел по дороге, были краями воронок. Там было множество разрушенных построек, в том числе целые стены из армированного бетона, разорванные и разметанные по сторонам, как детские кубики. Очевидно, это место имело стратегическое значение – командный центр, завод по производству биологического оружия, центр управления ракетами Скад, может даже завод по производству ядерного оружия. Он был уничтожен в ходе последовательных бомбардировок союзников, или разрушен позже под контролем представителей ООН. Мне неожиданно пришло на ум, что это должно быть то место, которое защищали зенитные орудия, которые видел Макнаб – около пятнадцати километров от дома Аббаса. И это было место, куда он должен был послать своего гонца, что объясняло, почему военным потребовалось столько времени, чтобы прибыть к месту перестрелки. Также это могло быть причиной описанной Макнабом активности военных в данной местности. Авиационные налеты, происходившие в этом месте – даже те, в ходе которых, как говорил Аббас, были случайно убиты бедуины и разрушены соседние постройки, вероятно, были направлены на это место.

Сооружение было огромно, и я задумался, мог ли этот факт подтвердить заявление (сделанное в интервью, данном BBC в 2000 году), что в этом месте было более трех тысяч иракских солдат: "фактически две бронетанковых бригады, которых там не должно было быть, которые не вскрыла разведка. Они обнаружили это только через четыре дня после того, как мы прибыли". Судя по размерам, в этом комплексе легко можно было разместить те три тысячи, но в своей книге Макнаб не дает ссылок на эти две бронетанковых бригады. На различных этапах он вспоминает, что видел бронетранспортеры, но не танки, чего можно ожидать, при описании бронетанкового подразделения (по сравнению с подразделением моторизованной пехоты). Поскольку комплекс ясно отмечен на карте, военная разведка должна была знать, что он существует, и, как минимум, должна осознавать вероятность наличия большого количества войск, защищающих его. Однако, если они там и были, я не нашел никаких подтверждений тому, что они участвовали в обнаружении Браво Два Ноль. Все факты, оказавшиеся в моем распоряжении, указывали, что патруль был обнаружен и обстрелян тремя гражданскими.

Оставив базу по правую сторону, я начал спускаться в глубокую долину, пересеченную полосами желтой пшеницы. Внезапно, вдали снова стали ясно видны мачты, расположенные поперек моего пути вплотную к дороге, идущей на северо-запад к городам Крабила и Ал-Кайм на сирийской границе, и юго-восток к Аль-Хаглания. Насколько я знал, где-то на этой дороге Макнаб и его группа 26 января 1991 года захватила автомобиль.

По плану трое из группы должны были укрыться в соседней канаве, тогда как Макнаб и Консилио изображали иракских солдат, один из которых был серьезно ранен. Им нужно было просигналить водителю, и как только машина остановится, остальные должны были навалиться со своим оружием и захватить автомобиль. Вероятно, Макнаб и Консилио, вероятно, взяли эту работу, поскольку оба были темными: Макнаб наполовину грек, а Консилио наполовину итальянец, так что их можно было принять за иракцев с большей вероятностью, чем остальных.

На закате, эти двое с некоторым трепетом заняли место на обочине, осознавая, что это был решающий гамбит. Когда со стороны Крабила послышался шум мотора, Консилио лег на руки Макнабу, стоная и изображая раненого солдата, а Макнаб начал размахивать фонарем в направлении приближающихся фар. Машина остановилась, и, к своему удивлению, Макнаб увидел, что они остановили самое настоящее Нью-Йоркское желтое такси, прямо как из кино 50-х годов, с хромированными бамперами и шинами с белыми ободками. Как только водитель и двое пассажиров вылезли, чтобы помочь, они оказались под стволами автоматов троих головорезов в камуфляже, выпрыгнувших из канавы. Один из пассажиров, говорил Макнаб, был в таком ужасе, что стал клясться Мадонной, что он христианин, указывать на водителя и твердить: "Мусульманин! Мусульманин!" Сам водитель впал в истерику, крича, что такси это его средство существования, и без него ему не прожить. Не вдаваясь в споры, Макнаб его группа затолкала троих иракцев в канаву и погрузилась в автомобиль, развернув его в сторону Крабила. Макнаб сел за руль и они завопили от восторга, полагая, что это был последний этап на их пути к спасению.

В такси было тепло и роскошно в сравнении с теми условиями, в которых они находились в течение прошедших дней, на какое-то время они ощутили эйфорию. Но их триумф был краток. На окраине города Крабила они подъехали к блокпосту (пропускному пункту), где иракские солдаты проверяли документы. Они встали в очередь и напряженно смотрели, как охрана двигалась вдоль линии машин. Внезапно один из них прижал лицо к окну с левой стороны и "Быстроногий" Лейн, сидевший на переднем пассажирском сидении, выстрелил в него через стекло мимо Макнаба и положил на месте. После этого группа выскочила из такси, паля в направлении блокпоста, и тут разверзся ад на земле. Гражданские водители бросились укрываться за своими машинами, в то время как еще двоих охранников, пытающихся укрыться правее, срезали очередями из Миними. Перебежавший дорогу первым, открыл огонь, прикрывая остальных, затем все пятеро SAS-овцев устремились в пустыню, сопровождаемые градом огня со стороны блокпоста, ревом двигателей и воплями. Весь контакт, по расчетам Макнаба, занял около тридцати секунд.

Эту ночь, я проспал без биви-бега на открытом гребне, подобном одному из описываемых Макнабом, укрывшись за грудой камней и пытаясь, как минимум, получить представление, на что это было похоже для них. Мой эксперимент полностью провалился – было настолько тепло, что я спал как бревно.

На следующее утро я получил захватывающие новости. Пока я шел, Найджел Моррис обшарил весь Анбар, пытаясь найти захваченное такси. Это не было иголкой в стогу, как казалось сначала, так как из взятой из Багдада газетной заметки мы знали, что машина была общественным такси, зарегистрированным как "Анбар 73". Поскольку количество таких машин было явно ограничено, и все они были зарегистрированы в полиции, Найджел смог определить, что она из города Рамади. Проделав блестящую детективную работу, он действительно обнаружил такси в одном из гаражей города – при последнем издыхании, сообщил он, но еще на ходу. Его переправили в Крабила на грузовике, и позже я попросил Аббаса сходить и забрать его. Я также интересовался, есть ли какие-то новости об Аднане Бадави – человеке, который, видимо, был пассажиром захваченного такси, но Найджел сообщил, что министерство не может найти его.

Тем утром я совершил только короткую прогулку по холмистой местности вдоль опор ЛЭП до гребня, возвышающегося над дорогой. Когда я стоял там, наслаждаясь видом, подъехал пикап с представителями местных властей, желающими узнать, что происходит. Они быстро были успокоены Али и военной охраной. Я спустился на дорогу и прошелся вдоль нее, пока не убедился, что нахожусь примерно в том месте, где произошел захват. Теперь все, что мне оставалось, так это ждать прибытия Аббаса и такси.

Дорога была не слишком оживленной, по ней прошло всего несколько машин. Вскоре после полудня я услышал скрежет коробки передач и увидел белый седан, приближающийся со стороны Крабила. Когда он подъехал ближе и затормозил, останавливаясь, я встал, удивившись, увидев, на чем приехал Аббас. "Что это?" спросил я после того, как мы поприветствовали друг друга.

"Это такси, которое было захвачено", сказал Аббас. "То, в котором ехал Аднан. Вы просили, чтобы я пригнал его для вас".

Я тщательно изучил машину. Она не была и явно никогда не могла быть "Нью-Йоркским Желтым Такси". Это была обычная Тойота Краун, явно намного более чем десятилетнего возраста, и в плохом состоянии. На лобовом стекле была большая трещина, но она выглядела как след от камня, а не пули. Окно со стороны водителя, через которое, как говорил Макнаб, "Быстроногий" пристрелил солдата, выглядело старым, но целым и невредимым. Не было никаких хромированных бамперов или шин с белыми ободами, в интерьере не было никакой бахромы и кисточек или других украшений. Наконец я проверил регистрацию, которая состояла всего из двух чисел – 73, точно так, как было отмечено в газетной заметке.

"Но это не может быть оно", сказал я. Это – Тойота Краун, а захваченный автомобиль был Нью-Йоркским желтым такси".

Аббас засмеялся. "В Ираке нет таких желтых такси", он сообщил мне. "Там вообще не было ни одного желтого автомобиля. Видно, кто-то подшутил над вами".

Я поинтересовался, не менялся ли номерной знак, но позже Найджел подтвердил, что это был тот самый автомобиль, зарегистрированный как "Анбар 73" и сообщил, что с 1991 года он сменил семерых владельцев. Поэтому он не смог найти того самого водителя, Ахмада аль-Хитави. И хотя Удею удалось связаться с Аднаном Бадави в Мосуле, тот отказался общаться с нами. Я не был рад услышать это, поскольку это наводило на мысли, что он мог что-то скрывать, но я утешал себя тем, что у нас был Аббас, который слышал рассказ Аднана от него самого, а также статья в газете.

Я спросил Аббаса, знает ли он точное место, где произошел захват, и он сказал, что у него есть мысли на этот счет. Я сел рядом с ним и, когда он нажал на газ, напомнил себе, что это тот самый автомобиль, на котором Макнаб и остальные ехали в тот день дестью годами ранее, даже если это не было Нью-Йоркское Желтое Такси, как его описал Макнаб. Место, к которому меня привез Аббас, находилось в небольшой впадине, с отрытой с северной стороны канавой – по правую руку, если смотреть в сторону Крабила. Аббас признал, что он не абсолютно уверен, то ли это место – он знал эту местность, как собственную ладонь, но всего лишь следовал тому, что десять лет назад рассказал ему Аднан. Это не имело значения; определившись по своей карте, я был уверен, что мы должны быть в пределах километра от точки.

Аббас обратил мое внимание, на какой-то промышленный объект, который мы миновали по пути. "Это место, где служил Аднан", сказал он мне. "Он был сержантом в полиции и охранял это место. Той ночью – 26 января – он собирался в Аль-Хагланию, чтобы получить заработную плату для своих людей. Это было перед самым заходом солнца, около пяти часов. Он сообщил мне, что шел вдоль дороги, когда подъехало это такси – его вел человек по имени Ахмад аль-Хитави, который вез своего сына-солдата, в его часть. Аднан остановил его и сел внутрь. Проехав совсем недалеко, они увидели на краю дороги двоих человек в камуфляжной форме. Один лежал на земле, сказал он, а другой махал им. Аднан подумал, что это иракские солдаты, и что один из них ранен – это было неудивительно, тогда, если помните, по всей стране были авианалеты. Когда они вышли, чтобы посмотреть, чем они могли бы помочь, тот, что лежал, внезапно вскочил, а трое других выскочили из укрытия с оружием. Поняв, что это вражеские солдаты, он сказал им, что он христианин, и заговорил с ними по-английски. Они решили взять его с собой, пообещав золото за помощь, и развернули автомобиль обратно. Они бросили двух других и поехали в сторону Крабила".