Текст книги "Только МАТ или иномирянка со своим уставом (СИ)"

Автор книги: Майарана Мистеру

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

«Нравлюсь?»

«Нет. Больше»

Шаг, ещё шаг. Теперь мы у двери. Я прижата к ней, но внутри такой пожар, что я не обращаю на это никакого внимания.

«Хочу»

«Хочу»

Кажется, теперь его руки везде, куда только могут дотянуться. Голова кружится, от нахлынувших чувств. Провожу пальцами по гладкой ткани рубашки на его груди, сминаю её у самого низа и вытягиваю из брюк. Хочу чувствовать его кожу. Хочу гладить по спине, и не задумываясь ни о чём, привожу свои желания в действия.

Тихий стон в губы. Щелчок и появляется пространство для шагов. Самый необычный танец в моей жизни, который полностью контролирует партнёр. Миг и мы падаем, чтобы почувствовать отрезвляющую мягкость его постели.

– Нет! – я отстранилась, открыв, наконец, глаза и попыталась выпутаться из его объятий. – Нет!

– Что такое? – мягкий голос обволакивает разум, не отпускает из страстно-нежной неги, но я сопротивляюсь.

– Мы не можем. – Смотрю в его глаза, в которых больше нет черноты, а только привычный мне, завораживающий космос, и понимаю: – Я не могу.

Но Судья удивляет меня. Он нежно улыбается, коротко целует меня в губы и заявляет:

– Я рад.

– Чему?

ЧП усмехается и тут же ведёт носом по моей скуле, отчего невольно прикрываю глаза, стараясь полнее ощутить мимолётную ласку.

– Многому. Очень многому, Василиса …

Звук своего имени на его губах, просто песня для слуха. Я готова, наверное, вечно слушать, как она звучит в его исполнении.

– Ты просто не представляешь, как сильно я ждал такого момента, чтобы просто обнять тебя. Хоть не ненадолго побыть рядом. Без споров, разногласий и желания кого-нибудь придушить.

Улыбаюсь едва заметно, понимая, что каждый во взводе желает устроить мне взбучку, но цепляют меня другие мысли, отзывающиеся дрожью в голосе.

– Ты … Она тоже тебя заставляет?

Его пальцы, гладившие моё плечо, замирают, а сам он смотрит мне в глаза и, готова поклясться, я видела там неприкрытое возмущение.

– Это не тот вопрос, Вася, который я бы хотел услышать. – Говорит ровно, но я чувствую нотку обиды в голосе. Понимаю, какой вопрос должна задать, но я отчего-то страшусь ответа, как и того, что будет завтра. Карсайто хмыкнул, а дальше вопрос уже и не требовался, он сам ответил на него, заставляя моё сердце сжиматься от неясного чувства обиды. – Она моя невеста до конца её учёбы в академии, но я не собираюсь на ней жениться. – Его пальцы, касаются моих губ. – Похоже, что мне нужна совсем другая девушка.

Вот так, одной фразой и войну объявить и попытаться мир от грязи спасти. Да парень, не далеко тебе до Гитлера.

Можно быть глупой дурочкой, поддаться искушению, а потом страдать от стычек с его невестой. Чувствовать неприязнь и боль. Очевидно же, что Карсайто будет поддерживать её по её же приказам. Скажет, чтобы забыл обо мне, и он забудет. Оно мне надо? Я хочу быть уверенной в том, кого выбираю. Хочу чувствовать себя за его спиной, как за каменной стеной, абсолютно защищённой, но он мне этого не даст.

– Эти отношения невозможны. – Проговариваю тихо, отворачиваясь от него. – Я не могу быть в тебе уверенна. Сбрасываю с себя его руку и уже тянусь, чтобы подняться, но он опрокидывает меня одним резким движением, да так, что голова пошла кругом.

– Я не отпущу тебя.

Чувствую, как нервно бьются наши сердца. В унисон. Смотрю в этот космический взгляд и не хочу отрываться. Мне слишком хорошо рядом с ним. Настолько, что хочется забыть обо всём на свете, но маленькая и злая частица разума внутри меня горит яростным огнём, подавая сигнал, что нужно бежать отсюда. Нужно перестать чувствовать тепло этого желанного парня и забыть. Забыть о том, что испытываю сейчас.

– Я не хочу быть рядом, пока ты помолвлен. Может быть позже, когда она закончит учёбу, если я ещё буду свободна.

– Я никому тебя не отдам.

– А это уже не тебе решать. – Усмехаюсь я.

Его космос меркнет от моих слов, но так нужно. Я девушка свободная, вольная. Никто не может меня заставить делать что-то против моего мнения, а я не хочу давать ему лишний повод контролировать себя. Его пальцы разжимаются, и он отпускает меня, чем тут же пользуюсь, спрыгивая с постели. Сглатываю ком в горле и удаляюсь прочь, подальше от него и своих новообретённых чувств, о которых даже не подозревала.

Глава 13

– Это всё не с проста … Ой, не с проста. – Шепчет мышь мне на ухо. Слова точные, но что-то очень уж знакомые, вот только задумываться над этим не позволяют обстоятельства.

Мы с мышем и О’Шеном сидим в засаде на адептов, на которых поступила жалоба, что они покидают территорию академии. Учитель О’Шен, будучи уверенным, что я к этому не причастна, потянул меня за собой. И вот … Сидим, ждём в лесочке, наблюдаем за одним из входов, через который, по словам стукача, они должны уйти. Вот честно, узнаю, кто слил информацию об этом учителю, уши надеру. Негоже так с соучениками поступать. Знаешь – молчи. И себя на разборки не обречешь, и других не подставишь, но кому-то, видимо, скучно жить в академии. Хотя, мне выгодно, выяснить, как именно они собираются «линять» отсюда.

На территорию академии давно уже опустилась тёплая ночь. Ветер едва слышно колышет листву деревьев, маскируя наше присутствие, а из окон академии не доносится не звука.

Внимательно слежу за входом и вижу, как та бесшумно открывается, выпуская наружу три скользнувших в ночь тени. И что-то слишком знакомы мне их движения. Довольно большие фигуры не слышной поступью крадутся вдоль стены, и моё зрение выхватывает, знакомый жест, означающий «стой».

– Наши. – Шепчу дёрнувшемуся О’Шену. – Давайте посмотрим, куда собрались.

– Надо валить их. – Возмущается мышь. – Валить их нахер. Брать и убивать.

Нет, это слишком знакомые слова, но вспомнить, откуда они не получается.

В падающем свете одного из окон, узнаю лицо Кота. Сволочи, хоть бы меня с собой взяли. Но ничего, я им устрою индивидуальный тренинг, воспитывающий коллективность.

– Я попробую подобраться поближе, а Вы подстрахуйте, если что. – Прошу учителя, на что тот усмехается, но одобрительно кивает ответ.

Мягко встаю с земли и крадусь вдоль кромки леса в направлении своих парней, решивших уйти в самоволку. Тёмного и Вояку я узнала по движениям, которые уже выучила. Да, все парни вели себя, по-разному проявляя индивидуальность, и если знать, на что смотреть, можно очень быстро изучить каждого. Это как, определить марку советского мотоцикла по рёву его мотора, когда привыкаешь слышать, различить не трудно. Так и у меня, я привыкла на них смотреть в работе.

Крались они, как воришки, боясь, что застукают, и даже не ведая, что уже попались.

– Ой, ща кто-то отгребёт! – шипит мышь. – Бля буду, отгребут, волки позорные!

Услышав это, я замерла, и начала бесконтрольно краснеть, вспоминая однажды просмотренный мною мультик про Винни Пуха в гоблинском переводе. Я даже боюсь себе представить, что ещё может знать мышь, а главное в какой момент озвучить.

Всматриваюсь в темноту и выступаю вперёд, преграждая парням дорогу.

– Ну, что, партизаны? Допрыгались? – Очень громко задаю вопрос.

А дальше, я не поняла, что произошло. Смазанное движение и вспышка яркого света, бьющая по глазам, словно нож. И вроде не больно, но как обухом по голове в самый ответственный момент. После этого, я вообще перестала что-либо понимать. Торопливые шорохи растворились в тишине почти мгновенно, О’Шен не дал о себе знать, а мышь и вовсе всем тельцем вжался в моё плечо.

– Вашу ж мать… – шиплю разъяренной кошкой, пытаясь продрать глаза. – Ну, погодите мне, балбесы!

Из пространства раздаётся очень знакомый голос, от которого по спине ползут мурашки.

– Я правильно понимаю, что тест провален, учитель О'Шен?

Замерла всем телом, узнав голос проректора.

– Всё верно, она не справилась.

Что? Какой тест? В голову стали закрадываться не самые хорошие мысли, о проверках способностей, но я постаралась не дать им волю.

– Что ж. Это очень удручает…

Я не понимала к чему это всё. Нет, если бы проверяли взвод, оно понятно, но, конкретно меня-то зачем?

Зрение постепенно стало возвращаться, и теперь я могла видеть пятна света, льющиеся из окон академии.

– Второй тест будем проводить? – Вопрос О’Шена звучит слишком предвкушающе и меня это немало удивляет.

– Простите, а что происходит? – наконец вклиниваюсь я в разговор, набравшись храбрости, но его игнорируют.

– Как по уставу положено обращаться к старшим?

Это меня так осадить пытаются? Черте что творится. Хоть бы объяснили сначала, что от меня требуется, а то устроили тут цирковое представление.

– Простите, товарищ проректор. Разрешите вопрос?

– Разрешаю, Бедокур.

Я повернулась на голос, чтобы увидеть блеск зелёных глаз, но вместо этого узрела лишь смазанное лицо проректора.

– Что это был за тест?

– На профпригодность. – глумливо шепчет мышь.

– Оценка способностей в условиях задержания диверсантов. Вы не справились с ним, Бедокур.

Меня просто затопило возмущением, потому что подход некоторых к составлению теста был неверен.

– Конечно, не справилась! Вы взяли людей из моего взвода. Тех, кто отлично знает не только мои достоинства, но и слабости! Тоже самое и со мной. Я знаю их слабые и сильные места, и если Вы дадите мне немного времени на подготовку, позволив использовать ещё и эффект неожиданности, они точно так же его завалят! Этот тест изначально не оставлял мне шансов на победу в неравном бою!

– Это всё отговорки, Бедокур… – «Это всё отговорки, Василиса» – слышу я голос своего дяди в голове. – «Мне нужны действия»

– Мне нужны действия.

Голова пошла кругом, заставив враз позабыть о действительности. Я задохнулась от нахлынувших воспоминаний, не в силах удержаться здесь и сейчас. Смазанное лицо Евангелиона, показалось мне родным, но я не стала бросаться к человеку, которого однажды уже спутала со своим дядей.

Взяла себя в руки, останавливая карусель мыслей и образов в голове. Шагнула вперёд и сквозь зубы задала единственный верный вопрос в этой ситуации.

– Разрешите действовать?

– Действуйте, Бедокур. У Вас есть двое суток.

Вам ситуация может показаться странной и непонятной, но речь шла о том, что я говорила проректору выше. Они с. О’Шеном использовали нечестный метод тестирования. И теперь моя задача доказать это им обоим. Вот только не на примере собственного взвода, я подойду к этому более радикально, докажу это на них самих.

Я развернулась и зашагала к академии, прокручивая в голове всё ранее виденное мною. О’Шен и Евангелион никогда не демонстрировали свои боевые способности, а посему мы положимся на эффект неожиданности и внезапного наступления. Если мне устроили простенький тест на улице, используя несколько человек, то я возьму глобальные масштабы. Что нам стоит дом построить?

Первое, что я возьму в своём плане за основу, это тревога. Сирену мне уже доводилось слышать ещё в первые дни своего пребывания в стенах альма-матер. Второе – время. Евгеша дал мне двое суток, но я подойду к этому с умом. Действо развернётся уже через пару часов.

Не удалось сдержать ухмылку, когда входила в комнату и досталась она Малисе.

– Что?

– Ничего.

Для взрослых дядечек нужны взрослые игры. Устроим им максимально приближенные к боевым действиям условия. Пусть всё будет по-настоящему.

– Ужас! Собрать взвод на плацу через пять минут.

– Jawohl mein fuhrer! – крикнул мышь и стрелой умчался прочь.

– Зараза свинорылая. – Усмехнулась я, предвкушая порку двух местных знаменитостей.

Через десять минут бойцы, и предатели были собраны на площади перед академией. К слову о последних, вид у них был вполне себе обычный, ни капли вины в глазах, и это мне не понравилось.

– Взвод по Вашему приказанию собран в полном составе! – отрапортовал Ужас и привычно умостился на моём плече.

Я разглядывала тех трёх, что безжалостно всадили нож в мою спину, и думала о том, какое же наказание для них выбрать. Обычные физические упражнения тут не подойдут, нужно что-то изощрённое и … А есть у меня идея, которая прекрасно вписывается в план.

– Ужас, введи ребят в курс дела, я пока с картой академии сверюсь. – И я, молча, отправилась к столу, что предназначался для расчётов. Взгляд ЧП прожигал затылок, но я поступила, как и всегда, не смотрела в его сторону и игнорировала жажду, сдавливающую горло.

Развернув карту, вычертила карандашом область проведения операции. Заброшенная постройка, как нельзя лучше подходила для засады, а заодно мы быстренько там осмотримся, я же не знаю, что там и как, внутри не была никогда. Поставила метки с комментариями для бойцов, чётко прописывая задачи каждого.

– Это пи * #ец, товарищи! – донеслось до моего слуха. – Доколе мы будем это терпеть?! Они требуют от нас немыслимых вещей, а ещё …

– Ужас! – Я всем корпусом развернулась к крылатому. – Я сказала ввести в курс дела. Кратко. А это что за пролетарская революционная речь?! Это не сборы на войну, крылатый, а диверсионный выход. – Оставив карту на столе, я подошла к своим бойцам. – В общем так, сегодня проректор и О’Шен провели испытание меня на прочность, о котором я ничего не знала. – Я убийственно взглянула на Тёмного, Вояку и Кота. – Естественно, я завалилась с первых секунд боя, поскольку меня ослепили.

Тёмный потупил взор, Вояка поджал губы, и лишь Кот не изменился в лице, весьма красноречиво демонстрируя своё отношение к происходящему.

– Вы мой взвод, а я ваш командир. – Выдохнула я. – Начнём с того, что вы должны были отказаться от участия в этом тесте.

– Отказаться от перспективы занять твоё место? – оскалился Зверь во все свои белоснежные. Я даже невольно закатила глаза.

– И чего тогда именно тебя там не было? – Видели бы вы взгляд Вояки в этот момент, он был в ужасе от того, что я могла его узнать. – Не составило никакого труда узнать тех троих, что предали своего взводного. Да, Тёмный? Или вы считали, что темнота ваш друг, а скорость реакции позволяет достигать небывалых рекордов в сокрушении врага? Глупо!

– Нас заставили. – Отчеканил Тёмный и поджал губы, понимая, что ляпнул что-то не то.

Армия не место для жалоб, это я усвоила за всю свою жизнь очень хорошо. Неважно кто именно виноват, у командира всегда есть система наказаний. Она предназначена для воспитания головы. Ты либо решай сам свои проблемы, чтобы никто о них не узнал, либо терпи то, что не тебе должно предназначаться. А жалобы … Жалобы тоже наказываются, поэтому …

– Пятьдесят, Тёмный! Упал-отжался! – Перевела взгляд на Вояку, довольно отметив, что Тёмный принял наказание без колебаний. – Предательство – это верх цинизма, первогрех. Только не отягощенный моралью человек способен на столь подлый и бесчестный поступок по отношению к своему товарищу. Все вы можете делать со своей жизнью что угодно, заниматься, чем хотите, предавать кого хотите, но это никак не должно отражаться на боевых товарищах. В бою я не встану в пару с человеком, который однажды уже всадил мне нож в лопатки, и это может стоить жизни нам обоим. В бою не место сомнениям, только выверенные решения и уверенность в текущих минутах. Вы должны были найти способ отказаться даже под гнётом смерти. – Вояка нервно стрельнул взглядом на Кота, но промолчал, тогда, же я перевела взгляд на третьего участника диверсии против взводного. – Ты! Пятьдесят на кулаках. Упал-отжался! – Кот опустился на землю и принялся выполнять упражнение, его короткие светлые волосы, упали на лицо и выражения его, я не видела, но отчего-то была уверена, что там, в полной мере можно прочитать чувство вины. – Все трое сегодня возьмут на себя роль предателей, чтобы было ясно, как к таким относятся в бою. Вопросы?

– В твоём мире подчинение вышестоящему – предательство? – Голос Лютого я узнала сразу, как обычно был задан вопрос интересующий всех присутвующих.

– В моём мире предательством считается любое действие, совершенное во вред тому, кто тебе доверяет, как себе, и не важно, кто отдал приказ, иногда можно и предупредить, если иного варианта не остаётся.

– А ты нам доверяешь, Бедокур? – ухмыльнулся Зверь. – Я бы не стал на твоём месте.

Когда-нибудь, я доберусь до его поганого языка, но сейчас промолчу, поскольку у нас не так много времени на осуществление задуманного.

– Итак. Перед нами стоит задача, которая позволит нам доказать, что вид обучения, который мы постигаем – лучший. Все мы видели разницу, каждый из нас скажет… – Я посмотрела в глаза каждому и не увидела там и тени сомнений или несогласия. – … скажет, что такой подход воспитывает в нас не просто воина, а дисциплинированного военнослужащего, который за своих стоит горой. – Глянула насмешливо на Вояку. – Да? – Челюсти предателя сжались, и было видно, что ему неприятно, как я выделила его из массы. Вообще, я надеялась, что эти трое просто попросят прощения и попытаются заверить, что такого более не повторится, но они молчали, даже Вояка, который обычно так и поступил бы. Усмехнувшись, отдала команду. – Пятьдесят. Упал-отжался! – И он не просто упал, он бросился отжиматься, вызывая очередную улыбку на моих губах. – Молодец. В общем, через два часа сорок минут, все мы дружно имитируем вторжение Валлауров на территорию академии.

Доля секунды и я попадаю под перекрёстный огонь тринадцати пар глаз, даже Вояка умудрился посмотреть, как на идиотку.

– Это невозможно. – Попытался образумить меня поднимающийся Тёмный. – Академия хорошо защищена от такого проникновения, они бы не смогли, только в том случае, если …

– Ага. Без помощи изнутри, они бы не смогли, верно? – усмехаюсь я. – Поэтому ты, Вояка и Кот будут играть роли тех, кто якобы помог им забраться внутрь.

– Да ты с ума сошла! – рычит Зверь. – Хоть понимаешь, что с ними будет, если их возьмут? Да их и убить могут!

– Пятьдесят! Упал-отжался. – Спокойно сказала я и продолжила. – План очень чёткий, если следовать инструкциям, никто не попадётся. Все знают, что такое имитация? – Не дожидаясь ответа, продолжила. – Мы очень тщательно изучали повадки Валлауров, они большие, массивные и тяжелые. Для того чтобы поднять правильную тревогу, нашим предателям нужно будет только пробраться к воротам и при этом быть замеченными триадой. Постовых у ворот обезвредить, как это сделали сегодня со мной, а дальше мы всей толпой бросаем боевые кличи Валлауров, имитируя набег. Понятно?

– Ты самоубийца что ли? – холодно спрашивает ЧП, заглядывая в мои глаза своим космосом. – На тревогу мгновенно сорвутся все судьи, которые могут находиться в окрестностях, а дальше включаться имперские порталы.

– А для этого мне понадобишься ты. Единственный обладатель равной судьям силы. Ты должен будешь отследить их и предупредить, что в академии проходят учения. Вот и всё. – Пожала я плечами. – Ах, да … Нам ещё ректора нужно поставить в известность, но сделать это так, чтобы ни Евгеша, ни О’Шен об этом не узнали.

– Евгеша? – удивился ЧП.

Чёрт. Вырвалось.

– Поможешь с предупреждением ректора? – Нагло проигнорировала вопрос, глядя в потемневшие глаза.

ЧП медленно кивнул, но что-то мне подсказывало, что к этому вопросу мы ещё вернёмся, даже не сомневаюсь, что найду ответ на поставленный не безразличным мне человеком вопрос.

– Так. – Почесала я затылок. – Дальше по плану… – Я развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к столу, где лежала карта. – Нам нужно заманить этих двоих в заброшенное здание.

– И как это сделать? – доносится до меня недовольный голос Лютого, я замерла, так и не дойдя до стола. Повернулась и всмотрелась в его спокойное лицо.

Почему-то мне показалось, что моему плану сбыться было не суждено, они все были им недовольны, а я снова слишком самоуверена и не вижу перед собой очевидного. Они не те, кому можно безоговорочно довериться, разве Зверь мне не сообщил об этом несколько минут назад? Всегда замкнутые в своих триадах, но и там нет сплоченности.

– Мне в голову сейчас пришла одна очень неприятная мысль. – Нахмурилась я. – Если вы собираетесь сорвать мне операцию, то лучше сразу разойдёмся. Я сдамся и попрошу ректора дать вам другого взводного, потому что… – Я замялась.

Что за слабость, Василиса? Потому что не справляешься? Потому что тебе тяжело? Что за отговорки, мать твою? И это и есть тот самый боевой дух, которым ты собиралась их заразить?

Поджала губы и скользнула взглядом по лицу космоглазого, что неотрывно смотрел на меня, отслеживая малейшее изменение. Впрочем, как и Лютый.

– Потому что не могу вас заставить себя уважать. – Выдохнула, наконец.

Парни переглянулись, но никак не прокомментировали моё признание.

– Так что там с планом? – спросил Взрыв. – Или всё? Отмена?

Ещё раз внимательно всех оглядела, пытаясь найти на их лицах намёк на несогласие, но мой взгляд встречали прямо, а главное молча.

– А вы готовы к большой игре? – улыбнулась я. – По ухмылкам вижу: «Пионер всегда готов»

Тряхнула копной своих волос и принялась за обсуждение плана, ставя каждому чёткую задачу. На этот раз со мной уже никто не спорил, каждый внимательно слушал свои инструкции, задавал вопросы, если что непонятно и досконально разглядывал карту, где был отмечен главный квадрат действий.

Когда мой план стал ясен, как белый день, я заметила азарт в их глазах, какой был у всех моих однолагерников во время подобных игрищ, только там планы не напоминали самую настоящую диверсию, но и на кону не стояла честь взвода. Полагаю, сегодняшняя ночь принесёт нам немало «бонусов», о которых мы пока можем только мечтать.

Через два часа придирчивых обсуждений ко мне подошёл ЧП и молча, протянул руку ладонью вверх. Я сначала даже растерялась, не понимая, чего он хочет, в голове промелькнуло множество вариантов развития событий, что вероятно отразилась на моём лице, поскольку космоглазый усмехнулся уголком губ.

– Ректор. – Напомнил мне, прервав мучения разом. А я залилась густой краской.

Всё же погано, когда ты вот так себя не можешь контролировать, а глаза то и дело находят бьющуюся жилку на шее вожделенного объекта.

Выдохнув, протянула дорогую сердцу конечность и тут же почувствовала, как в неё впиваются длинные пальцы ванпайра. Я в очередной раз отметила, что Карсайто отличается от других, он не открывает портал белёсой вспышкой, он в нём растворяется, проваливается, исчезает. Всё что угодно, но не так, как другие.

Мир размазался, сжавшись до узкой точки за секунду, а затем приобрёл очертания академического коридора. Карсайто перенёс нас прямо к двери, подозреваю, это были апартаменты ректора. И вместо того, чтобы постучать в дверь он сдвигает меня в сторону, прижимает лицом к стене и медленно склоняется к моей шее.

– Мы забыли об одной очень важной вещи. – Доносится его шепот, который я еле слышу через грохот собственного сердца.

Моё тело мне сейчас просто отказало. Оно чувствовало горячие руки на плече и талии, тяжелое дыхание космоглазого и совершенно не хотело контратаковать, хотя мозг лихорадочно искал хотя бы пути к отступлению, но уже через несколько секунд сдался, подняв над окопом белый флаг.

– Что ты делаешь? – выдохнула я, зажмурившись.

ЧП не посчитал нужным отвечать. Медленно отвел мешающие волосы в сторону и прижался к коже губами, вызывая толпу мурашек на теле, и сбивая дыхание точным ударом в сердце. Я снова, будто падаю в пропасть, зная, что там нет дна. В животе оживает стая бабочек, а внизу всё сжимается в тугой комок.

Бездна.

Миг и его клыки прорывают тонкую преграду, отделяющую их от вожделенной жидкости, а я переношусь в другое время и место.

Вечер. На столе в кабинете Жени, тускло горит лампа, а сам он склонился над бумагами, совершенно не замечая вошедшую меня. Я вижу хмурую складку на его лбу, и у меня тут же появляется желание избавиться от неё, чтобы она не портила мне момент созерцания.

– Уже собралась? – вдруг холодно спрашивает он.

Меня дёргает от этого тона так, будто по голове только что ударили невидимым табуретом. Я никогда не слышала подобного обращения к себе, а тут …

– Да. – Отвечаю спокойно, продолжая смотреть на углубившуюся складку на высоком лбу.

Женя поджимает губы, продолжая водить взглядом по тексту, а я испытываю странное чувство вины, будто предаю что-то очень важное мне, но уразуметь этого не могу.

– От меня что нужно?

Стало обидно … Обидно, что родной человек не поддерживает в такой серьёзный момент, как первое свидание. Не улыбнется своей широкой улыбкой, чтобы подбодрить, ведь любая девушка очень нервничает в такие моменты, а он зарылся в работу с головой и бровью не ведёт.

Хмурый, как туча с самого утра, когда счастливым голосом сообщила сию радостную весть. Может ему не нравится, что я пошла на свидание? Ну, так не маленькая уже, давно пора. Это ведь так здорово, особенно, если свидание с любимым человеком. Однако дядя этого не понимает, похоже.

– Ничего. – Обиженно шепчу в ответ.

Женя, услышав этот тон, вскидывает взгляд на меня и в его глазах промелькнуло неопознанное мне тогда чувство, сейчас же я его определила. Ревность вперемешку с бессилием. Именно это осознание просто вытолкнуло меня из воспоминания.

Чёрт! Вот чёрт!

В эту секунду я просто потерялась для мира, для обоих миров. В душе творилось что-то странное, пытаясь разорвать меня надвое, круша все давно возведённые стены, скрывающие мои юношеские чувства и надежды, быть, может, даже мечты о чём-то запретном и запредельном. Почему я раньше не придала тому взгляду значение? Или …

Зажмурилась, давая время успокоиться своему заходящемуся в тесной груди сердцу. По телу распространилась дрожь, странная, колючая, болезненная и такая сейчас не желанная. Клыки Карсайто в шее, его руки на плече и талии … Стало противно от самой себя, но в тоже время было слишком хорошо, чтобы оборвать этот процесс. И снова двоякие ощущения, будто так должно и не должно быть одновременно. Наверное, это можно сравнить с грехопадением.

Я чувствую спиной, как быстро бьётся его сильное сердце. Руки ЧП сжимают меня крепче, будто говоря, что увиденное ему не понравилось и он не позволит больше никому другому так на меня смотреть.

Шумно вздыхаю, стараясь взять себя в руки, успокоится и перестать думать о том, о чём всегда себе запрещала.

Уже через несколько секунд сильные руки разворачивают меня к себе лицом, чтобы космосу был доступ к моим глазам, чтобы без тени упрёка посмотреть на меня и заявить нечто щемящее сердце.

– Дяди так не смотрят на своих племянниц.

Не смотрят, и племянницы тоже не смотрят так на братьев своих родителей, но я не стала озвучивать свою мысль. Осторожным движением сбросила с себя руки ЧП и двинулась к двери. После увиденного, я была подавлена, как никогда, ведь, переосмысленное поведение Жени выбило не только почву из-под ног, но и боевой запал.

– Постой. – Снова хватает он меня за плечи. – Тебе тоже нужно подкрепиться.

– Не сейчас. – Буркнула я, стуча костяшками пальцев в дверь кабинета.

Так и до анорексии недалеко, а потом и до призрака в стенах М.А.Т.а. А что? Буду бродить, и пугать адептов неудачников, а они будут испуганно называть меня призраком взводного. Как там говорил Карлсон? «– Начинаем воспитательную работу! Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну – вот тогда мы похохочем …». О, да. Это была моя любимая часть советского мультика.

Вот вроде бы взрослые люди, которые решают отнюдь не бытовые задачки, берут в расчет любые мелочи, возможные оплошности, факторы и даже направление ветра в, казалось бы, самых обычных погодных условиях… А подумать о том, что ректор академии может ночью находится вне стен своего кабинета, забыли.

Вполне естественно, что на торопливый стук в дверь нам никто не ответил. Оставалось лишь жалобно пошкрябаться в нее ещё раз, представляя, как весь замысел накрывается звонким медным тазом и умоляюще взглянуть на ЧП.

– Скажи, что ты знаешь, где его найти?

Космоглазый был задумчив, как иногда случалось. В такие моменты его взгляд будто уходил вглубь себя, и я ловила себя на том, что жадно впитываю каждую чёрточку его лица, пока он не замечает и погружен в собственные мысли.

– Знаю. – Безэмоционально ответил он, вновь перехватывая мою ладонь.

Что-то изменилось в его поведении. Что-то, что заставило напрячься широкую спину и сильнее сомкнуть длинные пальцы, притянувшие мой взгляд.

Уже совсем скоро Карсайто остановился перед очередной дверью. Он не повернулся, не взглянул на меня своим космосом, не сказал чего-то, что вновь могло вывести меня из себя в очередном слепом противостоянии. Просто постучал, выпустив из пальцев мою ладонь. Три коротких отрывистых удара в дверь, но мне показалось, что это было чем-то знаковым для него. Слишком короткий вдох, слишком напряженный взгляд, будто он пришел к какой-то мысли, генерирующей его дальнейшие действия.

И когда раздался щелчок дверного замка, была брошена фраза. Одна фраза, разделившая нашу историю на «до» и «после».

– Никому тебя не отдам.

Он уже говорил мне это ранее, говорил, что никому не позволит прикасаться ко мне, но тогда я отчётливо понимала, что желание присвоить было спонтанным и не обдуманным, продиктованным страхом потерять не обретённое. Сейчас же я слышала констатацию факта, сказанного уверенным и хорошо поставленным голосом. Я уже знала, что это решение не подлежит обсуждению.

Мысленно усмехнулась, ведь это его решение. Никто не вправе решать за меня.

Дверь широко распахнулась, и оттуда вышел ректор, прикрывая за собой последнее препятствие, разделявшее наши взгляды и внутреннее убранство помещения. Его взгляд сделался удивлённым, а вопрос был молчаливым.

Вздохнула, понимая, что объяснять придётся мне, и уже было открыла рот, как Сайто вставил фразу холодным, не терпящим возражения тоном:

– Из здания академии в эту ночь ни ногой, через двадцать минут поднять щиты. Чтобы доступ был только у проректора и учителя О’Шена. О происходящем расскажу позже.

Ровно три секунды мне понадобилось, чтобы сбросить с себя оцепенение и потрясенно взглянуть на своего спутника. Понять важное удалось лишь, когда ректор академии криво усмехнулся и кивнул.

Что за …?