Текст книги "Невидимый"

Автор книги: Матс Валь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Матс Валь
Невидимый

Понедельник, полдень

В один из первых дней мая Хильмер Эриксон обнаружил, что стал невидимым. Он, как обычно, вовремя пришел в класс. Там еще никого не было. Хильмер снял куртку, повесил ее на спинку стула, сел и открыл книгу.

Хильмер всегда любил читать, и сегодня он хотел зайти в библиотеку, чтобы вернуть книги, взятые на прошлой неделе. Он достал «Гекльберри Финна», нашел свою любимую седьмую главу и начал читать. Погрузившись в чтение, он не заметил, как в класс вошли Флос Хенрик и Бульт Бультен.

Он обернулся, лишь услышав смех Флоса Хенрика.

– Привет, – сказал Хильмер.

Но одноклассники, казалось, не слышали его. Флос Хенрик занял свое место за партой в углу около окна.

Бульт Бультен уселся рядом. Парни вытянули ноги. Оба были в черных брюках, черных свитерах и одинаковых высоких черных ботинках на шнурках.

У Бульта Бультена были большие уши. Раньше он носил длинные волосы, чтобы уши не так бросались в глаза. Он провел ладонью по макушке.

– Надо спалить этот барак.

– Точно, – ответил Флос Хенрик, – точно, надо спалить этот бардак!

Бульт Бультен нахмурил лоб:

– Не бардак, а барак. Флос Хенрик покраснел.

– Я так и сказал.

– Мне показалось, что ты сказал «бардак», – заметил Бульт Бультен.

– Я сказал правильно, я знаю это слово, – пробормотал Флос Хенрик.

– Ладно, знаешь, – сказал Бульт Бультен. – Надо будет все хорошенько полить бензином.

– Именно так, – захихикал Флос Хенрик. – Бензином. Чтобы все сожглось!

– Ты хочешь сказать, чтобы все сгорело? – поинтересовался Бульт Бультен.

Флос Хенрик взбесился и толкнул Бульта Бультена в плечо.

Бульт Бультен засмеялся:

– Надо держать все под наблюдением. Флос Хенрик сунул средний палец левой руки в рот и с хрустом отгрыз кусочек ногтя.

– Свинья, – сказал Бульт Бультен как будто про себя.

Флос Хенрик отгрыз еще кусочек.

– Важно, чтобы потом мы всё рассказывали одинаково, – сказал Бульт Бультен, помолчав.

Флос Хенрик кусал теперь ноготь на указательном пальце. Бульт Бультен рассвирепел.

– Ты хоть слышишь, что я говорю?

– Хорошо слышу.

На этот раз Флос Хенрик откусил ноготь на мизинце.

– Мерзость какая! – заорал Бульт Бультен и пнул Флоса Хенрика по тощей ноге.

– Чего ты пинаешься? – возмутился Флос Хенрик.

– Противно!

– Не пинайся!

– Будешь еще грызть ногти, все дерьмо выбью. Понял?

– Понял, – буркнул Флос Хенрик, засунул в рот большой палец и отгрыз ноготь. Бульт Бультен снова пнул его и попал в то же место, что и в прошлый раз.

– Да что ты делаешь? – снова закричал Флос Хенрик.

– Учу тебя!

И Бультен опять попытался пнуть его, но Флос Хенрик убрал ногу, так что пинок цели не достиг.

Хильмер осторожно повернулся. Его удивило, что Флос Хенрик не заорал: «Что уставился, ублюдок?», так что Хильмер осмелился обернуться полностью.

Никто не отваживался даже взглянуть на Бульта Бультена и Флоса Хенрика без опаски. Несколько недель назад фрекен Нюман пристально на них посмотрела. Бульт Бультен рявкнул:

– Чего уставилась?

– Не будешь ли ты так любезен сунуть эту газету и сумку? – попросила фрекен Нюман.

– Я могу сунуть ее тебе в задницу, – сказал Бульт Бультен, и его уши ярко покраснели.

Фрекен Нюман тоже покраснела, даже шея ее стала красной.

– Я поговорю с твоим отцом. – пообещала она.

Бульт Бультен захохотал. Флос Хенрик затряс головой и ударил себя по коленям.

– Ну поговори, если осмелишься, – пригрозил Бульт Бультен.

Фрекен Нюман осмелилась. Через два дня на стене около главного входа появилась надпись: «Нюман – шлюха».

– Догадываешься, чья работа? – заржал Бульт Бультен, когда он и Флос Хенрик проходили мимо.

– Понятия не имею! – ухмыльнулся Флос Хенрик. и оба прыснули от смеха.

В класс вошла Мадлен Стрембум. Увидев Бульта Бультен а и Флоса Хенрика, она резко остановилась на пороге, не сводя с них взгляда.

– Вы одни?

– Заходи, посиди с нами! – закричал Флос Хенрик.

– Ни за какие деньги, – фыркнула Мадлен, резко повернулась и исчезла в коридоре.

Флос Хенрик уронил голову на парту, спрятал лицо между рук и прошипел:

– Во жаба, а?

Бульт Бультен заржал. Раздался звонок.

– Кто у нас сейчас? – поинтересовался Бульт Бультен.

– Нюман.

Бульт Бультен застонал, как будто наткнувшись на что-то острое, и стукнул кулаком по парте.

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

– Бензина сюда! – сказал Флос Хенрик. – Надо бы и тут подлить бензинчика.

Бульт Бультен просиял:

– Потребуется не меньше полугода, чтобы снова отстроить это дерьмо.

– Как минимум полгода, – пробормотал Флос Хенрик, – как минимум полгода.

Ученики один за другим заходили в класс. Через некоторое время появилась Мадлен Стрембум.

– Мадлен, жаба! – закричал Флос Хенрик. – Иди, поцелуй меня!

Мадлен не ответила.

В класс вошла Лизелотта Нюман, классная руководительница 9-го «А». Следом за ней появился мужчина в серых брюках и желтой замшевой куртке. В руках он держал черный кожаный портфель. У мужчины были маленькие тонкие усики. Его звали Харальд Форс.

Ученики с интересом посмотрели на Форса.

– У нас гость, – сказала Лизелотта Нюман, когда все умолкли.

В этот момент вошла Хильда Венгарн и остановилась на пороге.

– Простите, – пискнула она и скользнула на свое место.

– Итак, как я уже сказала, у нас гость, – продолжила Лизелотта Нюман. – Харальд Форс из полиции, он хочет задать вам несколько вопросов.

Полицейские всегда вызывают интерес. Все умолкли. Форс положил портфель перед собой на кафедру.

– В минувшую субботу пропал Хильмер Эриксон. – сказал он и обвел взглядом класс. – Он выехал на велосипеде из дому около шести часов вечера, чтобы забрать полотенце, которое забыл в раздевалке в Валлене. По всей вероятности, до Валлена Хильмер так и не добрался.

Форс замолчал и снова оглядел класс. Притихшие ученики не сводили с него глаз.

– Если кто-нибудь видел Хильмера в это время, то я охотно побеседую с этим человеком. Если кто-то из вас хочет рассказать о Хильмере что-то такое, что, по вашему мнению, мне следует знать, я внимательно выслушаю.

Форс умолк.

Лина Стольк подняла руку:

– Он правда пропал?

– Да, сказал Форс. – родители начали искать его в субботу вечером. В воскресенье они обратились в полицию. Мы уже обыскали довольно большой район.

– И вы не нашли его? – спросила Лина. Форс покачал головой:

– Мы не нашли его.

Хильмер забеспокоился, едва Форс вошел в класс. Его сердце забилось сильнее, а ладони увлажнились. Он огляделся. Одноклассники не сводили глаз с Форса. Услышав о своем исчезновении. Хильмер закричал:

– Я же здесь!

Но никто не услышал его крика.

Хильмер поднялся, схватил книгу и швырнул ее в стену.

– Да вы что, не видите? Я же здесь!

Но едва Хильмер бросил книгу, как она исчезла. Просто не долетела до стены. Она стала такой же невидимой и неслышимой, как и сам Хильмер, и беззвучно упала на пол около Лины Марксман.

– Я здесь! – кричал Хильмер. – Я же здесь!

Но его никто не слышал. Хильмер оглядел себя, потом перевел взгляд на Форса, который снова начал говорить.

– Некоторые из вас являются товарищами Хильмера и знают его лучше, чем другие. Мне известно, что… – Форс сделал паузу, взял портфель, открыл его и достал оттуда лист бумаги. – Мне известно, что Даниэль Асклунд играл в одной футбольной команде с Хильмером.

Форс оглядел класс.

– Даниэль еще не пришел, – сказала Нюман. И она оглядела класс точно так же, как Форс.

– Кто-нибудь сегодня видел Даниэля? Несколько учеников покачали головами. Форс бросил косой взгляд в свои бумаги.

– Петер Елин тоже играл в этой команде.

– Да, – ответил высокий худой мальчик с коротко подстриженными светлыми волосами.

Форс кивнул ему:

– Я могу с тобой побеседовать?

– Конечно.

– Тогда на этот раз все, – сказал Форс. – Если кто-нибудь захочет мне что-нибудь рассказать, то меня можно найти по этому номеру.

Форс повернулся к доске, достал фломастер и начал писать. Во фломастере закончились чернила.

– У меня есть другой, – сказала Лизелотта Нюман и достала из сумки новый толстый фломастер красного цвета.

Форс огромными буквами написал телефонный номер. Затем он повернулся к Петеру Елину:

– Мы можем где-нибудь поговорить?

Петер поднялся:

– Конечно.

Форс взял портфель и пошел к двери. Петер Елин последовал за полицейским. Когда за ними закрывалась дверь. Хильмер Эриксон сделал несколько быстрых шагов и успел проскользнуть в дверной проем.

– Пойдем в дирекцию, – предложил Форс. Хильмер положил руку на плечо Петера. Но рука исчезла, едва коснувшись плеча, и Петер, казалось, ничего не почувствовал.

Секретарь дирекции Маргит, как обычно, сидела за компьютером. Форс постучал в открытую дверь, и Маргит обернулась.

– Можно нам тут где-нибудь посидеть?

Маргит бросила взгляд на часы.

– Можете посидеть в кабинете ректора. Он уехал на встречу с кем-то из агентства недвижимости.

Она поднялась и пошла впереди Форса и Петера Елина в конец коридора.

– Вот тут, – сказала Маргит и отступила в сторону, пропуская Форса и Петера Елина.

Форс занял место на одном из стульев у стола, заваленного бумагами и открытыми папками. Петер Елин уселся на стуле напротив. Маргит закрыла за ними дверь. Форс открыл портфель и достал линованный блокнот. Из внутреннего кармана он вынул шариковую ручку, снял колпачок и написал дату. Затем посмотрел на часы и отметил в блокноте время.

– Петер, как пишется твоя фамилия?

– Е-лин.

– Откуда ты знаешь Хильмера Эриксона?

– Мы учимся в одном классе уже девять лет.

– Вы общаетесь в свободное время?

– Мы оба играем в «БК».

– Это футбольная команда?

– Да.

– То есть вы играете в одной команде?

– Да.

– И как давно?

– Я пришел в «БК». когда был в шестом классе. Хильмер пришел тогда же.

– Кем ты играешь?

– Мне больше всего нравится быть крайним левым нападающим.

– А Хильмер?

– Он любит стоять на воротах, но из него не очень хороший вратарь. Обычно он играет защитником.

– А почему он не очень хороший вратарь?

Петер некоторое время подумал, прежде чем ответить.

– Ну вратарь ведь не только стоит и ждет мяч. Он может даже вести игру. А Хильмер…

– Что Хильмер?

– Он чаще стоял и думал о чем-то своем. Так, во всяком случае, это выглядело.

– Понятно. А он популярен?

– Как это?

– Ну ребятам он нравился?

– Думаю, да.

– Попробуй описать его как человека. Петер Елин молчал.

– Попробуй, – снова попросил Форс.

– Это трудно.

– Что именно трудно? Петер Елин колебался.

– Он слишком обыкновенный.

– Это и выделяло Хильмера? Что он обыкновенный?

– Я так думаю.

Форс записал. Затем он поднял взгляд:

– Вы тренировались в прошлую субботу?

– Да.

– Во время тренировки произошло что-нибудь необычное?

– Была общая разминка и упражнения с мячом на гравиевой площадке. Ничего особенного.

– Как зовут тренера?

– Альф.

– Что было после тренировки?

– Ничего. Мы приняли душ, переоделись и поехали на велосипедах домой. Фамилия Альфа Нурдстрем. Он работает в школе завхозом.

– И в раздевалке тоже ничего необычного не случилось?

Петер Елин некоторое время подумал.

– Нет. Только Даниэль и Хильмер подрались из-за полотенца.

– Как это произошло?

– Кажется, Даниэль забыл свое полотенце. Тогда он взял полотенце Хильмера и вытерся им, а Хильмер попытался отобрать его. Они подрались, и Хильмер упал. Он ушиб коленку.

– Эта была настоящая ссора или они подрались в шутку?

– В шутку. Хильмер и Даниэль друзья.

– Так Хильмер упал по чистой случайности?

– Да.

– То есть на самом деле Даниэль не хотел причинить Хильмеру вред?

– Он бы никогда этого не сделал. Они вместе ходят в шахматный клуб.

Форс записал. Петер Елин немножко поелозил на стуле. Через некоторое время он продолжил:

– Знаете, что в Хильмере необычного? Во-первых, то, что он играет в шахматы, А во-вторых, он очень молчаливый.

– Хильмер молчаливый?

– Он говорит очень мало. Кажется, что он все время о чем-то думает.

– Ты знаешь, о чем он думает?

Петер Елин покачал головой:

– Нет.

Форс записал.

– Значит, в раздевалке была драка, хоть и шуточная?

– Да.

– Что случилось потом?

– Не знаю. Я быстро собрался и вышел, пока Хильмер и Даниэль ссорились.

– Так ты не знаешь, чем все закончилось?

– Нет.

– Кто оставался, когда ты уходил?

– Почти все. Кажется, я вообще ушел первым. Форс положил блокнот с записями в портфель и застегнул молнию, потом положил ручку во внутренний карман.

– И последний вопрос. У тебя есть какие-то соображения о том, куда Хильмер мог направиться?

– Нет.

– Нет ли какого-нибудь места, куда Хильмер часто ходил, какая-нибудь заброшенная сторожка, уединенный домик?

– Этого я не знаю.

Форс поднялся.

– Если ты вспомнишь еще какие-нибудь подробности, обязательно звони. Даже если тебе покажется, что в них нет ничего особенного.

Форс протянул руку. Они попрощались и направились к дверям.

Хильмер сидел на стуле в углу. Дверь за Форсом и Петером закрылась. В кабинете наступила тишина, только в соседней комнате играло радио. Хильмер попытался вспомнить, что за комната находилась рядом с кабинетом ректора.

Память.

Хильмер старался вспомнить, что же произошло в раздевалке, но никак не мог. Он не мог даже представить себе, как выглядел Даниэль. Или полотенце. Что это за полотенце, о котором они говорили?

Мама, подумал он.

Что делает мама?

Подумав про маму, Хильмер почувствовал, что вспотел. Он попытался увидеть ее перед собой, но это было трудно. Затем он попытался представить отца, но ничего не получилось.

Кто-то на школьном дворе крикнул: «Карин!» Хильмер поднялся, подошел к закрытому окну и выглянул в асфальтированный двор. Он увидел двух девочек, идущих навстречу друг другу, но не узнал их.

Это сон, подумал Хильмер.

Тут открылась дверь в кабинет, и на пороге появился ректор Свен Хумблеберг, с трудом таща переполненный портфель. Он поставил портфель на один из стульев перед письменным столом. Снимая свое светлое пальто. Хумблеберг заметил приколотую к вешалке красную бирку из химчистки. Он оторвал бирку и смял ее в комок, собираясь бросить в корзину для бумаг, когда в дверях появилась Маргит.

– Сегодня к нам приходили из полиции, – прошептала она, как будто сообщая нечто таинственное и боясь, что ее услышит кто-нибудь посторонний.

Хумблеберг наморщил лоб.

– Да что ты говоришь! Нильсон приходил?

– Кто-то из города, – продолжила Маргит шепотом. – Он разговаривал с девятым «А».

– О чем же?

Хумблеберг открыл свой огромный портфель и вынул оттуда две папки. Смятую бирку он рассеянно сунул в карман брюк.

– Хильмер Эриксон пропал.

Хумблеберг наморщил лоб еще больше.

– Пропал? Сегодня?

– В минувшую субботу.

– Вот так новость.

– Я здесь! – закричал Хильмер.

И он бросился к Хумблебергу и хлопнул его по плечу.

Но Хумблеберг ничего не заметил. Он рассеянно почесал ухо.

– Да, – сказала Маргит, – похоже, произошло что-то серьезное. – Затем она сделала шаг вперед и прошептала: – Полиция не исключает, что совершено преступление.

Хумблеберг вздохнул.

– Звучит ужасно. Значит, пропал в субботу. А сегодня уже понедельник.

– Сегодня понедельник, – кивнула Маргит. – Я сама услышала об этом вчера вечером. В Валлене уже с собакой искали.

– Ужасно. – пробормотал Хумблеберг.

– Я здесь! – выкрикнул Хильмер. – Я здесь! Вы что, меня не видите?

Он бросился к письменному столу, схватил одну из папок и швырнул ее в стену.

И он увидел, как папка ударилась о стену, но в то же время панка, которую он бросал, так и осталась лежать на столе, на том самом месте, откуда он взял ее. Он снова схватил папку и бросил ее еще раз. Он ясно видел, как папка пролетела в воздухе и ударилась о стену.

И снова папка осталась лежать на столе.

Хильмер зарыдал и кинул папку еще раз с тем же самым результатом. Хумблеберг и Маргит ничего не заметили.

Хильмер заплакал от бессилия.

– Остается надеяться, что он вернется, – сказал Хумблеберг и поднес руку ко рту, как будто пытаясь скрыть зевок.

В эту минуту вернулся Форс в компании высокой девушки с распущенными светлыми волосами и серебряной сережкой в левом ухе.

Форс и Хумблеберг поздоровались за руку.

– Я слышал, что Эриксон пропал, – сказал Хумблеберг. – Плохие новости.

– Да уж, – сказал Форс, – я как раз встретил Эллен, она хочет кое-что мне рассказать. Можем мы еще на некоторое время занять ваш кабинет?

– Конечно, – сказал Хумблеберг и кивнул Эллен: – Пожалуйста.

Ректор взял свой портфель и вышел. Форс закрыл дверь и занял стул, на котором он сидел раньше. Эллен села напротив. Форс достал из портфеля блокнот, открыл чистую страницу, вытащил ручку, написал дату и посмотрел на часы на руке. Записав время, он несколько секунд рассматривал девочку, задумчиво трогая ручкой кончик уха.

– Итак, ты Эллен, – сказал он. – А как твоя фамилия?

– Старе.

Форс записал.

– Ты учишься в девятом «А»?

– Да, я сегодня проспала, и меня не было, когда вы рассказывали о том, что Хильмер пропал.

Форс кивнул.

– Ты хорошо знаешь Хильмера?

– Мы встречаемся.

– Понимаю, – сказал Форс. – Когда ты видела Хильмера в последний раз?

– В минувшую субботу.

– В котором часу?

– После шести.

– Не могла бы ты назвать более точное время?

– Он пришел около половины седьмого.

– Где вы были?

– У меня дома.

– А где ты живешь?

– Во Вретене.

Форс достал свой портфель, отыскал карту и развернул ее на столе.

– Покажи, пожалуйста.

Эллен поднялась со стула и нагнулась над картой.

– Вот здесь, – она ткнула пальцем во вретенскую церковь.

– Ты живешь около церкви?

– Моя мама пастор.

– Я понимаю, – сказал Форс, подумав о том, а что же, собственно, он понимает. – Он снова посмотрел на карту. – Валлен находится тут, а Хильмер живет вот здесь. Вретен совсем в другой стороне.

– Да, – кивнула Эллен. – Хильмеру надо было заехать в Валлен, чтобы забрать что-то. И он поехал мимо моего дома.

– Но это же не по дороге. Ему пришлось сделать большой крюк.

– От дома Хильмера до Вретена десять минут на велосипеде.

– И приблизительно двадцать минут от Вретена до Валлена, – сказал Форс.

– Да, – подтвердила Эллен.

– Почему он поехал в твою сторону, если ему надо было в Валлен?

Прежде чем ответить, Эллен немного помолчала.

– Я позвонила ему в пять часов и попросила, чтобы он пришел.

– Ты хотела сказать ему что-то особенное?

– Нет.

Форс внимательно рассмотрел девушку в черной юбке и зеленом свитере.

– Точно?

Эллен заплакала. Ее нос покраснел.

– Что с тобой? – спросил Форс.

– Ничего, – всхлипнула Эллен, – я просто боюсь, не случилось ли с ним чего.

Форс склонил голову набок и продолжил рассматривать девушку. Он думал о своей дочери.

– Ну, люди иногда пропадают. Большинство возвращается. Мы начали искать Хильмера еще и потому, что его мама знала: он никак не мог пропустить по телевизору одну программу.

– Футбол, – произнесла Эллен.

– Футбол, – подтвердил Форс.

– Он любит смотреть футбол.

– А тебя он любит?

Эллен кивнула.

– Как долго вы вместе?

– Со спортивных каникул.

– Но вы же учитесь в одном классе девять лет?

– Да.

Форс отложил блокнот и ручку. Глаза Эллен снова наполнились слезами.

– Что тебя еще расстраивает, Эллен?

Девушка покачала головой.

– Я только беспокоюсь, не случилось ли с ним чего-нибудь страшного.

– Но что может с ним случиться?

– Мало ли что.

– У него есть враги?

– Об этом я ничего не знаю.

Оба помолчали.

– Я думаю, пока достаточно, – сказал Форс. – Какой у тебя номер телефона?

Эллен продиктовала Форсу свой номер телефона.

Пока она говорила. Хильмер вспоминал цифры и повторял вслух одну за другой. Он подошел к Эллен и коснулся рукой ее волос, но она этого не заметила.

Эллен, сказал он. Эллен, любимая.

Но она этого не заметила.

Она этого не заметила.

Теперь он понял это. Отчаяние затопило его душу.

Она этого не заметила.

Она его не заметила.

Эллен.

Всем своим существом он пытался вспомнить, но это усилие принесло боль. Боль охватила голову, лицо. рот. и ни Эллен, ни Форс не слышали его. Хильмер понял, что случилось что-то, от чего он стал невидимым. Он понял, что произошло что-то ужасное. Он позвал маму.

Мама.

Эллен и Форс покинули комнату, и Хильмер бросился на стол и закричал, и кричал до тех пор, пока силы не оставили его.

Когда он поднялся, в комнату уже вошел Хумблеберг и занял место за письменным столом. Он закрыл дверь и поднял телефонную трубку. Ему ответили, и ректор заговорил непривычно напряженным голосом:

– Я тебя разбудил?

И затем:

– Я знаю, который час.

И еще:

– Могу я спросить тебя кое о чем?

И наконец:

– Ты знаешь, что Хильмер Эриксон пропал?

Тут видимо, собеседник Хумблеберга повесил трубку. Ректор некоторое время сидел с трубкой в руках, затем осторожно положил ее на аппарат. Потом взял одну из своих бумаг, развернул ее и снова набрал номер.

– Мне нужен Матсон. Нет. Из агентства недвижимости…

Хильмер поднялся и пошел к дверям. Внезапно он обнаружил, что ему больше не нужно открывать двери. Он лишь подумал о том, чтобы выйти из комнаты, и тут же оказался в коридоре.

Хильмер прошел мимо комнаты Маргит и сразу очутился около своего класса. Он попытался вспомнить, куда ему надо идти, но не смог. Тогда он подумал про классную доску и Нюман, и тут же очутился в классе.

Все, кроме Даниэля, сидели на своих местах. Нюман рассказывала о каких-то событиях, произошедших в другом столетии, о том, как историки узнали о делах давно минувших дней. Бульт Бультен читал газету. Флос Хенрик сидел, уронив голову на руки, лежащие на парте. Эллен смотрела на Нюман, которая писала на доске. Хильмер не сводил глаз с Эллен, пытаясь поймать ее взгляд.

Эллен, любимая моя.

Но она не слышала.

Она подняла руку.

– Я должна уйти. Мне надо встретить сестру. Нюман кивнула.

Эллен поднялась и покинула комнату. Хильмер последовал за ней.

Они дошли до дверей в дирекцию и уже повернули к лестнице, когда встретили Альфа Нурдстрема. Он был в голубых брюках и синей рабочей куртке. На поясе у него висел ремень с инструментами. В коридоре, где располагались личные шкафы учеников, стоял Форс. Он посмотрел на Нурдстрема.

– Здравствуйте! – окликнул он.

Нурдстрем резко остановился и обернулся. Форс направился к нему.

– Меня зовут Харальд Форс, я расследую дело об исчезновении Хильмера Эриксона. Если я правильно понимаю, вы – Альф Нурдстрем.

– Да

– Тренер команды «БК» и завхоз здесь, в школе.

– Да, именно так. Вы из полиции?

Форс подтвердил.

– Вы знаете Хильмера?

– Он играет в нашей футбольной команде, и я вижу его каждый день в школе. А что с ним?

– Он пропал. Можете показать мне его шкаф?

– Конечно.

Нурдстрем прошел вперед между шкафами и остановился около последнего, стоявшего у большого окна, выходившего во двор. Шкаф был заперт на большой висячий замок. На дверце кто-то написал « Предатель».

– Вы могли бы открыть его?

– Парень на самом деле пропал?

– Да, еще в субботу. Так вы можете открыть шкаф?

– Мне нужно взять инструмент.

Нурдстрем снова исчез между шкафами. Форс остановился перед окном и стал смотреть на лес. Небо было ярко-синим, ветви берез раскачивались на ветру.

Форс вспомнил свои школьные годы. Он тоже играл в шахматы, как и Хильмер, но особых способностей к этому делу у него не было никогда. Вот его отец, дорожный мастер Форс, тот сумел добиться некоторых результатов. Каждый год он ездил в Стокгольм и принимал участие в турнире, который проходил в ратуше. Однажды Харальд поехал с ним, не соревноваться конечно, он лишь хотел посмотреть город. Они жили в гостинице на Агрегатан. Отец показал ему полицейский участок, и без всяких на то причин пятнадцатилетний Харальд в тот же день решил, что будет полицейским. Глядя на качающиеся березы, Форс задумался о своем выборе профессии. Затем он перевел взгляд на шкаф Хильмера.

Предатель.

Нурдстрем вернулся с большими кусачками. Он зажал ими дужку замка и легко перекусил ее. Замок упал на пол.

Хильмер покинул Эллен и стоял теперь позади Нурдстрема. «А что, если последовать за этим Форсом? – подумал он. – Может быть, тогда я смогу узнать, почему стал невидимым».

Форс сунул руку в шкаф и начал копаться в груде вещей. В шкафу лежало несколько старых тетрадей, пара шорт, один носок, учебник по биологии, шариковая ручка, колода карт и библиотечная книга о шахматах.

– У вас есть пакет? – спросил Форс.

Нурдстрем исчез снова и вернулся с полиэтиленовым пакетом. Форс начал складывать в пакет старые тетради и книги, носок и шорты, колоду карт и ручку. Некоторое время он смотрел в пустой шкаф и, прежде чем закрыть дверцу, провел пальцем по краю полки.

– Вы сможете поставить новый замок?

– Вам еще будет нужен шкаф? – вздохнул Нурдстрем.

– Нет, но я хотел бы поговорить с вами.

– Через час я должен быть в школе Халлбю, – сказал Нурдстрем и посмотрел на наручные часы с хронометром. Месяц назад Форс подарил такие же своему сыну на тринадцатилетие.

– Разумеется, – кивнул он. – наша беседа много времени не займет. Вешайте замок.

Нурдстрем опять куда-то ушел и вернулся с замком. Повесив его, он протянул Форсу три новеньких ключа.

– Спасибо, – сказал Форс и опустил ключи в карман, – мы можем где-нибудь присесть?

– Можно пройти в мою комнату. – предложил Нурдстрем.

И он направился к застекленному кабинету в конце коридора. Форс пошел следом. Он нес пакет, и книги больно стучали его по коленке.

– У вас много учеников?

– Четыре параллели.

Форс вспомнил свою школу. В ней тоже было четыре параллели. Он ходил в класс «D». Дорожный мастер Форс очень обрадовался, когда узнал, в какой класс попал его сын. «Линия “D” прекрасная, сынок, центральная. Тот, кто захватывает эту линию, способен влиять и на тех. и на других». Дорожный мастер Форс любил говорить про жизнь так, как будто это было шахматная партия.

– Здравствуй, Мехмет! – крикнул Нурдстрем хрупкому мальчику, сидевшему на батарее за последним рядом шкафов. Тот, кого назвали Мехметом, молча поднял в приветствии правую руку.

– Ты не идешь на урок? – поинтересовался Нурдстрем, остановился и посмотрел на паренька. Мехмет уставился в пол. Нурдстрем повернулся к Форсу: – Он постоянно тут сидит.

Нурдстрем покачал головой, достал связку ключей и отпер дверь в комнату завхоза. Форс вошел.

По радио передавали бурную кантри-музыку.

– Долли [1]1
  Долли Партон (р. 1946) – американская актриса и певица, исполняющая музыку в стиле "кантри"


[Закрыть], – сказал Нурдстрем и немного приглушил звук. – Кофе хотите? – Он взял со стола металлический термос, приподнял его и показал на полку около Форса: – Чистые чашки там. Есть горячее молоко. – И он достал еще один металлический термос, точно такой же, как первый.

– Как узнать, в каком термосе молоко? – спросил Форс, садясь в кресло, обитое ситцем в красную и желтую полоску. Нурдстрем показал тоненькие зазубринки на крышке одного из термосов. Затем он взял себе кружку, отвернул крышку и разлил кофе в чашки.

– Хотите молока?

– Спасибо.

Он откинулся назад с чашкой в руке и помахал женщине с угольно-черными волосами, которая прошла мимо по другую сторону стеклянной двери с мусорным пакетом в руке.

– Так что, Эриксон пропал?

– Еще в субботу.

Хороший парень.

– Насколько я понял, он хотел стоять на воротах?

Нурдстрем рассмеялся.

– Да никакой он не вратарь, это уж точно, но парень хороший. Иногда люди толком не знают, чем им следует заниматься в жизни. Ему бы что-то другое делать, а не в футбол играть.

– Как вы думаете, чем Хильмеру следовало заниматься?

Нурдстрем вздохнул:

– Без понятия. Он и сам еще не определился. Кто это знает в таком возрасте?

– Но он же играет в команде?

– И никогда не пропускал тренировки. Надежный парень. Он скаут. – Нурдстрем нагнулся вперед. – Вы же слышали шуточку про лидеров скаутов: «Слава богу, существуют педики, иначе откуда бы появлялись лидеры скаутов»?

Нурдстрем засмеялся и хлопнул ладонями по бедрам. Форс даже не улыбнулся.

– Педофилы, – сказал он, – слава богу, что существуют педофилы, иначе откуда бы появлялись школьные завхозы?

Нурдстрем сразу стал серьезным. Затем он неуверенно улыбнулся:

– Вы найдете его?

– Да, – сказал Форс и отхлебнул кофе. – Расскажите, пожалуйста, про субботнюю тренировку.

Нурдстрем откинулся на спинку стула. Потом выпрямился и отхлебнул кофе.

– В субботу была общая тренировка. Мы бегали по дорожке для кросса, там посередине горка, где-то двести метров вверх. Тут парням приходится совсем плохо, по дороге обратно они еле тащатся, приходится их подгонять. Потом мы тренировались на гравиевой площадке. Большинство ребят в отвратительной форме. Некоторые курят. Я считаю, что игроки должны проходить строгий отбор. Курящих в команде быть не должно. Но поскольку спортплощадка принадлежит коммуне, то все имеют право принимать участие. Вот так все и делается. Посмотрите-ка на вот этого. – И Нурдстрем показал пальцем на парня по имени Мехмет. – Он прогуливает половину уроков, еле-еле говорит по-шведски, хотя живет в Швеции с незапамятных времен. Через несколько лет он станет безработным, и мы будем его содержать. Он совершенно не заинтересован в учебе.

– Чем занимались потом? – перебил Форс.

– Поделали упражнения на растяжку, потом парни переоделись, приняли душ и разошлись.

– А вы?

– Я еще некоторое время оставался в дирекции.

– Вы не принимали душ?

– Нет, я просто переодел свитер. Душ я принял дома.

– Почему?

Нурдстрем, казалось, не понял вопроса.

– Что вы имеете в виду?

– Ну вы же бегали, вспотели. Почему вы не приняли душ?

– Я не сказал, что не принял душ. Я сказал, что мылся дома.

Форс достал из портфеля блокнот, написал дату и время.

– Вкусный кофе.

Нурдстрем кисло улыбнулся.

– Вы видели, как мальчики расходились? – спросил Форс.

– Только некоторых.

– Кого именно?

– Петера Елина. Он ушел первым. Потом вышла целая толпа. Кажется, среди них был и Хильмер. У него новый велосипед. Я видел его около калитки.

– Вы уверены?

Нурдстрем кивнул.

– Он был в компании еще семи-восьми мальчишек. Они вышли сразу после того, как ушел Петер. Остальных я не видел.

– Сколько человек было на тренировке?

– Все были. Двадцать три человека.

Форс через стекло посмотрел на Мехмета.

– А он играет в футбол?

– Во всяком случае, не в команде «БК».

– А есть другие иммигранты в команде?

– Нет.

– Почему?

– У них своя команда.

– Своя команда?

– Да. Они живут в Соллане. Мне кажется, они стараются держаться друг друга, но меня вообще-то это не волнует.

– Команды играют друг против друга?

– Конечно.

– Кто выигрывает?

– Когда как.

Форс записал.

Хильмер стоял в углу и держался за голову. Он изо всех сил старался вспомнить. Новый велосипед. У него был новый велосипед? Он попытался представить его, но ничего не получилось. Голова и лицо болели так, что хотелось кричать.

Нурдстрем бросил взгляд на часы:

– Мне уже пора в Халлбю. И по дороге еще надо инструменты забрать. Если у вас еще будут вопросы, то вы знаете, где меня найти. Обычно я сижу тут, но сегодня до четырех должен быть в Халлбю.

Форс поднялся:

– Спасибо за кофе. – Он отставил белую фаянсовую кружку с изображением Скруджа Макдака. – В школе часто рисуют на стенах?

– Ну не чаще, чем в других.

– Вы знаете, кто это делает?