Текст книги "Твоя на десять дней"
Автор книги: Матильда Стил
Соавторы: Даяна Стил,Матильда Старр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Это были настолько прекрасные дни, что я даже смирилась с пижамой в смайлики и розовыми тапочками. Теперь они уже казались мне ужасно милыми и смотрелись вполне естественно, а я запросто могла представить себя диснеевской принцессой. Только я была в тысячу раз счастливее, чем любая из диснеевских принцесс. И для этого мне не нужно было разговаривать с птичками и лесным зверьем. Да и с приготовлением яичницы я вроде неплохо справлялась сама, когда в холодильнике остались несъеденными одни яйца.
Но, когда воскресный день клонился к закату, мне пришлось собираться домой. Во-первых, потому, что как бы прекрасны ни были платья от Давыдовой, которые Руслан скупил не глядя, для офиса они были чересчур уж вечерними.
А во-вторых, на завтрашнее утро у меня была назначена встреча с самой Давыдовой. И к этому мне нужно было как следует подготовиться: перебрать свои наброски и найти самые приличные из них. Те, что не будет стыдно показать известному модельеру.
Глава 17
Я вошла в детскую, и Артем тут же издал возглас, похожий на победный клич.
– Он вас ждал, – заулыбалась няня.
– А я-то как соскучилась по сладкому мальчику! – поднимая малыша на руки, ответила я. – Мы тут пока с ним поболтаем о том о сем, а вы можете сегодня идти пораньше.
Время, когда ночная няня еще не появилась, а дневная уже ушла, было у нас с Артемкой самым любимым. Мы оставались вдвоем и развлекались по полной программе: играли в кубики, собирали пирамидку и изучали детскую литературу.
– Ну что, займемся чем-нибудь интересненьким? – спросила я, доставая с полки яркую книжку со смешной вороной на обложке. Мальчишка приходил в восторг каждый раз, когда мы ее читали. Даже если делали это раз десять подряд. От переизбытка чувств малыш захлопал в ладоши, и я поняла, что не ошиблась с выбором.
– Кар-кар! – попыталась я изобразить главную героиню этой животрепещущей истории, от чего Артем счастливо засмеялся. Это было чертовски приятно. Видно, не такая я была плохая актриса.
Ребенок удобно разместился у меня на руках, и мы принялись рассматривать картинку, которую оба уже знали наизусть. От этого увлекательного занятия нас оторвал звонок мобильного. На экране высветилось имя моего бывшего. Что еще ему понадобилось?
– Говори быстрее, я занята, – предупредила я, поднеся трубку к уху.
– Нам надо увидеться, – решительно произнес он. – И это срочно. Когда ты сможешь приехать?
Этот его тон железного человека мне был хорошо известен. Если Сережа что-то говорил вот так, значит, от своего не отступится. Уж мне ли было этого не знать! Ведь именно так он когда-то сообщил мне, что между нами все кончено.
Официальной мой рабочий день был закончен, оставалось только дождаться сменную няню. И я вполне могла себе позволить выбраться в город. Тем более передышка мне действительно требовалась. Провести несколько часов без страха случайно встретиться с Алиной – что может быть лучше? Заодно можно заглянуть и к подружке. Мы не виделись с тех пор, как я устроилась в этот дом!
– Буду через час, – решилась я.
Перед тем как уехать, я, немного подумав, написала Кириллу сообщение, что задержусь в городе и дома буду поздно. И, передав Артема, подоспевшей Мэри Поппинс, отправилась на встречу.
Когда я вошла в кафе, в котором была назначена встреча, Сережа уже сидел за столиком. Увидев меня, он оценивающе осмотрел мою фигуру и тут же встал, чтобы отодвинуть для меня стул. Ну надо же какая галантность! Кажется, так он не делал даже во время нашего конфетно-букетного периода.
– Заказал тебе сок, – он кивнул на кувшин с ярко-желтой жидкостью. – И фруктовую корзину. Ну, чтоб витамины и все такое…
Я с изумлением посмотрела на него. Что это с ним? В тело моего расчетливого и вечно сердитого бывшего вселился добрый инопланетянин и поработил его мозг?
– Не стоило так беспокоиться, – пожала я плечами, усаживаясь на предложенный стул. – Лучше рассказывай, зачем я тебе понадобилась.
Он разместился напротив меня, сцепил руки так, что костяшки побелели и посмотрел мне в глаза. Как-то очень виновато. Это что-то уж совсем новенькое.
– Тебе здесь не дует? – продолжил шокировать меня бывший. – Может, попросить другой столик, подальше от окна? Ты только скажи, я мигом!
И он поднял руку, чтобы подозвать официанта.
– Хватит! – я ударила ладонью по ни в чем не повинной столешнице. Наверняка же не она послужила сумасшествию моего несостоявшегося мужа.
– Как скажешь! – быстро согласился Сережа. – Ты, главное, не нервничай.
– Немедленно приступай к делу или я пошла отсюда, – предупредила я.
Он вздохнул и достал из сумки кучу ярких проспектов.
– Вот! – он быстро разложил передо мной бумаги с изображением живописного поселка. – Я купил вам дом.
– Что? – я подняла на него глаза, которые размером в этот момент наверняка превосходили чайные блюдца. Человек, который бросив меня забрал все подарки, включая глупого медведя, которого вручил на День всех влюбленных, купил мне дом? Ха-ха! Выключайте скрытую камеру, розыгрыш не удался!
– Да, Марина, я все понял в тот момент, когда увидел тебя в детском магазине, – затараторил он. – Я уверен, что ребенок, которого ты ждешь, от меня. И я не хочу его бросать.
Я откинулась на спинку стула и закрыла лицо ладонями, стараясь скрыть смех. Кажется, это мне над быть осторожнее с розыгрышами.
– Ребенку нужен отец, – поняв мой жест по-своему продолжил Сережа. – Он не виноват, что у нас с тобой не сложилось. Конечно, разбитую чашку не склеить, но я хочу заботиться о сыне. Буду приезжать к вам, когда смогу, чтобы погулять с ним, на футбол сводить, или… Чего там еще надо делать?
– Почему сын? – не отнимая ладоней от лица спросила я.
– Девочка – это тоже хорошо! – тут же заверил меня заботливый папочка. – Только я уже вертолет радиуправляемый купил. Но, может, пригодится.
Во время его монолога я так старалась не рассмеяться, что от усилий у меня на глазах появились слезы. Все-таки как меняет некоторых мужчин отцовство! Пусть даже и ненастоящее.
– Умоляю тебя, не плачь, – заметив жидкость на моих щеках, Сережа побледнел. – Теперь все будет хорошо. Вы ни в чем не будете нуждаться. Вот посмотри, рядом с вашим домом элитный детский сад. И школа хорошая. Я все продумал.
Он совал мне под нос буклеты, тыча пальцами в картинки.
– А институт? – спросила я. – Ты подумал, куда он будет поступать?
– Нет, – растерялся мужчина. – А надо было, да?
Он выглядел таким обескураженным, что я все-таки не выдержала и расхохоталась.
– Успокойся, – сказала я, смахнув еще одну выступившую слезинку. – Никакого ребенка нет. В том магазине я присматривала вещи не для своего ребенка, а для… По работе, в общем.
Мне вдруг стало грустно, что Артем действительно не мой ребенок. И что вроде как все, что я для него делаю, – исключительно по долгу службы.
– Мне пора, – объявила я опешившему недопапочке. – А дом тебе и самому еще пригодится. Дети – это счастье.
Расположившись за рулем, я поняла, что ни к какой подруге не хочу ехать. Меня тянуло поскорее вернуться в особняк. Ну и пусть там по этажам ходит Алина. Ведь ничего не мешает мне бесшумно проскользнуть в детскую. А уж там дел всегда много! Вот и книжку про ворону мы прочитали сегодня только три раза. Надо бы еще, как минимум, пять.
Немного подумав, я позвонила подружке и извинилась за то, что не смогу прийти, а потом развернула авто в сторону дома, ставшего для меня магнитиком. Эх, вот бы еще Алины там не оказалось!
Я пробралась в дом через черный вход и тихонько направилась в детскую. Гостиная была пуста, и я никем не замеченной проскользнула на второй этаж. Кажется, удача была на моей стороне. Еще немного, и возьму на руки любимого толстячка. Надо только с особой осторожностью пройти мимо комнаты, в которой расположилась хозяйка.
Как назло, дверь была приоткрыта. Я поднялась на носки и, стараясь даже не дышать, пошлепала дальше.
– Стой! – послышался из-за двери голос, который нельзя было спутать ни с чьим другим. Ну разве что с шумом какого-нибудь особо противного строительного инструмента.
Я обреченно вздохнула и остановилась.
– Рано делать выводы! – продолжала покрикивать Алина. – Пока все складывается очень даже удачно.
Фууух… Кажется, это она не мне. Наверное, разговаривает по телефону.
Я приготовилась сделать следующий осторожный шаг и тут услышала то, что заставило меня застыть на месте.
– Ну от мелкого ублюдка я скоро избавлюсь! – произнес злой голос. – Гаденыш может начинать паковать свои пеленки.
Кажется, я невольно подслушала что-то, что не предназначалось для чужих ушей. Это было мерзко. Ощущение было такое, что на меня вытряхнули пакет с отходами. И тем не менее я осталась на месте. Сомнений не было, Алина говорила об Артеме. И, кажется, ему угрожает нешуточная опасность.
Слуги! Ну конечно!
Я не успела ничего ответить, как она раскрыла огромный шкаф и начала одно за другим выкидывать прямо на пол платья. Они падали вокруг ее ног, словно умоляя сжалиться, но хозяйка не обращала на них никакого внимания.
– Это все надо порезать на мельчайшие кусочки, – сказала она, когда горка разноцветных тряпок стала довольно внушительной. – Поняла?
Я с сожалением посмотрела на дорогие наряды. Все они надевались, наверное, не больше одного раза. И теперь обиженно сверкали кристаллами Сваровски, кляня свой слишком короткий век. А ведь каждое из них стоило не меньше месячной зарплаты среднестатистического человека.
Мне было очень жаль и эти несчастные тряпки, и дизайнеров, и швей, и миллионы обычных девчонок, у которых никогда не будет возможности примерить такое великолепие.
– Может, лучше кому-то отдать? – осторожно предложила я.
Алина посмотрела на меня так, словно вдруг решила поджечь кучу своих старых платьев, а меня привязать в центре костра.
– Не лучше! – огрызнулась она. – Ты что, не понимаешь? Я же их носила! На своем теле! На них частичка меня осталась. А если кто-то захочет навести порчу?
Она посмотрела на меня как на умственно отсталую. А я не имела права ответить ей тем же. Поэтому я только больно прикусила язык, словно хотела отомстить ему за излишнюю прыткость. Действительно, что это я разболталась. Когда ты – экономка, свое мнение лучше спрятать понадежнее.
– У меня на сегодня запись в салон, так что не будет до вечера, – сквозь зубы протянула хозяйка дома. – Нужно, чтобы к моему возвращению вся работа была закончена.
– Хорошо, – кивнула я. – Поручу горничным, они справятся быстро…
– С ума сошла! – голос Алины снова начал напоминать визг бензопилы. – Эти нищие девки все себе заберут. Сделаешь все сама!
Она злобно взвизгнула еще раз и вышла из комнаты, даже не взглянув на горку приговоренных к казни платьев. Мне не оставалось ничего другого кроме как взяться за ножницы. Во всей этой истории радовало только одно: Алины не будет весь день. Возможно, даже получится немного восстановить душевное равновесие.
Через пару часов спина совершенно затекла, на пальцах появились небольшие порезы, но я упорно продолжала уничтожать дизайнерские вещи, от скуки прислушиваясь к тому, что творится в доме. Вот послышался голос Артемки. Он активно радовался чему-то. Наверное, предстоящей прогулке. И точно, входная дверь хлопнула, и дом погрузился в абсолютнейшую тишину.
Я вздохнула и отрезала еще один кусок от нежно-голубого шелкового платья с серебристой отделкой. Ну вот как можно было не пожалеть такую красоту? Правду говорят, что у богатых свои причуды. Чего только мне не довелось повидать за время своей работы! Хотя большинство моих работодателей были людьми адекватными, но нет-нет да и встречалась какая-нибудь «Алина».
Впрочем, после бессонной ночи думать о чем-то было сложно. Монотонная работа вгоняла в сон. Совсем скоро начало казаться, что сознание вот-вот отключится. Уши как будто заложило ватой, и словно сквозь нее я услышала, как снова хлопнула входная дверь.
– Милый, я скоро! – раздался знакомый до дрожи голос. – Сейчас переоденусь и спущусь, пообедаем вместе! Не переживай, в салон схожу в другой раз!
Вот ведь, принесла нелегкая! Теперь и с Кириллом не получится спокойно поговорить. Я вздохнула и воткнула ножницы в следующий наряд. Ярко-красный атлас дрожал от каждого прикосновения, словно бабочка, которая пытается вырваться и улететь на свободу.
Я перехватила платье покрепче и в этот момент дверь распахнулась. На пороге появилась Алина. Она посмотрела на груду тряпочек, в которые превратились ее наряды, перевела насмешливый взгляд на меня и отчаянно завизжала.
На этот раз она издавала такие звуки, что хор перфораторов показался бы милейшей забавой. Если бы его кто-то услышал, конечно.
От неожиданности я вскочила и уже стоя на ногах наблюдала, как на помощь супруге несется Кирилл.
– Что здесь происходит? – он влетел в комнату с недовольным лицом.
– Это все она! Посмотри, что она натворила! О! Мои платья… – Алина ткнула в мою сторону длиннющим переливающимся на свету ногтем. – Выгони ее немедленно!
Она затопала ногами, глядя на меня с ненавистью. Я же перепугалась так, что даже не знала, что сказать. Да даже если бы я захотела, вряд ли мне удалось бы вставить хоть слово.
– Она меня ненавидит! – Алина продолжала биться в истерике. – Это все потому что ты с ней спал! Теперь эта гадина позарилась на мое место! Если я тебе нужна, выгони ее немедленно! И пусть она заплатит! За все мои платьица!
От такой наглой лжи я просто потеряла дар речи.
Охуенный вечер – иначе не скажешь.
Первый двойной виски в баре я выпил почти залпом, а второй тянул, раздумывая, что делать.
О том, чтобы отодрать девчонку по-быстрому речи уже не идет. Она сухая…
Она, мать твою, такая сухая, что, даже не будь она девственницей, это все равно будет напоминать изнасилование.
Блядь, надо же было так влипнуть. Сбить напряжение хотелось по-прежнему, а насиловать нет. Я даже покрутил вариант позвонить Стефани – трахаться она любила так же сильно, как деньги, да и сосала неплохо, ротик обученный. Но представив новый поток обид и претензий, который выльется после…
Похоже, придется вспомнить, что такое дрочить самому. Мысль о том, чтобы подмять под себя то дрожащее хрупкое тело, что осталось в номере, вызывала лишь тошноту.
И эти нелепые белые кружева… Кто, блядь, так ее нарядил? Они только мешали.
Их хотелось содрать с нее, ощутить ее кожу своей, всадить член поглубже и попросту трахать.
Но ее страх, какая-то беспомощность и полное отсутствие возбуждения…
Не для настроения, когда хочется намотать на кулак ее длинные черные волосы, стянуть с ее плеч это белое оперение, чтобы сжать пышную, сочную грудь и вогнать жестко и глубоко. Без разницы даже куда – можно и в сочный рот, чтобы обхватила мой член пухлыми губами, показала свой язычок и после слизала всю сперму.
Но с ней это попросту нереально.
Слезы, страх, отсутствие желания – да ну его на хрен!
Смысл держать ее в номере?
Я бросил на барную стойку несколько купюр в качестве чаевых. Все расходы списываются с моего счета, но бармен заслужил своим ненавязчивым молчанием мою благодарность.
Хороший отель, за такой никаких денег не жалко. За гостем не бегают папарацци, фанатки не докучают и никому нет дела до незнакомки в моем президентском люксе.
Понятия не имею, что она сейчас делает. Может, уже сняла повязку – плевать. Скажу, чтобы собирала манатки и валила в свою келью обратно. Правда, ее одежды я в номере не видел, но, блядь, не в неглиже же она шла по улицам?
Войдя в номер, прошел через гостиную, поражаясь оглушительной тишине. Может, уже удрала? И к лучшему. Никаких претензий агентству – спущу по-быстрому в ванной и высплюсь, что тоже недурно.
Толкнул дверь в спальню, где оставил девчонку, и разочарованно выдохнул.
Никуда не ушла.
Осталась.
И, в отличие от меня, не терзается мыслями или благородными порывами. Безмятежно спит на кровати. И выглядит сейчас куда соблазнительней, чем когда была готова на все и ждала, что это случится.
Лежит на спине, и видно, как вздымается от спокойного дыхания пышная грудь, натягивая полупрозрачную ткань и выставляя напоказ розовые соски. Пеньюар задрался, оголив стройные длинные ноги. Черные волосы разметались по подушке, будто у девчонки все-таки была жаркая ночь.
Мордашка вполне смазливая, кстати. Правда, повязка мешала рассмотреть хорошенько.
На пухлых губах уже не было блеска, но так даже лучше.
От блеска, который меня окружает, уже устаешь. Устаешь от силиконовых сисек, накачанных губ, нарисованных бровей и приклеенных ресниц.
Я достаточно насмотрелся на все это, чтобы заметить очевидную разницу.
Отсутствие всякого тюнинга удивляло не меньше, чем то, что такая девушка все еще девственница и готова отдаться за деньги.
Приблизившись к кровати, провел пальцем по губам своей гостьи, и ощутил длинный выдох, который ударил по яйцам так, будто она уже мне сосет.
Наверное, дело в том, что сейчас она не боялась, была расслаблена и доступна.
Доступней, чем пару часов назад.
Спокойный сон и глубокий. Моего присутствия не услышала, мои прикосновения не разбудили. Лицо расслаблено – видно, что ей хорошо.
Может, сделать ее сон чуточку лучше?
Вряд ли из этой затеи что-то получится, и все же хотелось попробовать. Сжал пальцем сосок, покрутил его между пальцами, и снова нет отторжения – лишь еще один выдох.
Сел рядом на кровать, откинул в сторону невесомую ткань пеньюара, коснулся ее живота. Бархатная кожа. Рука будто сама собой скользнула ниже к тонким трусикам.
И, отодвинув их, продвинулась дальше.
Нежная.
Какая же нежная кожа.
Водить по ней пальцами одно удовольствие.
А стоит только представить, что можно вставить поглубже…
– Блядь… – тихо ругаюсь, когда девушка издает тихий стон, словно разделяя мое желание.
Конечно, это самообман.
Похоже, секс ее не волнует, но мои пальцы уже кружат по нежным складкам, задевают клитор, мягко потирают его. Едва ощутимо, чтобы не разбудить, чтобы продлить минуту, когда она не боится.
Но едва я замечаю, что вместо того, чтобы отстраниться, попытаться ускользнуть от прикосновений, девушка приподнимает бедра, чтобы потереться сильнее о мои пальцы, посылаю к чертям осторожность.
Она хочет.
Ей нравится.
Пусть даже она не понимает, что сейчас происходит, но ее тело реагирует четко.
Она становится влажной, настолько влажной, что я ввожу в нее подушечку большого пальца. А она стонет. Мать твою, стонет и выгибается кошкой! Покладистой и голодной.
Я едва успеваю убрать палец, чтобы она не насадилась на всю длину. Нет уж, теперь, когда я вижу ее реакцию, я хочу первый раз там взять ее членом.
Раздвинуть ее, тесную и горячую, подстроить под себя и заставить стонать открыто, и громче, куда громче, чем этот стон от легкого прикосновения пальца.
Снова податливо двигает бедрами, сонно раздвигает ноги, требуя большего. И я усиливаю движения, начинаю тереть ее клитор жестче, чем собирался.
Новый стон прорезает оглушительную тишину.
И еще одно жадное движение навстречу моей руке.
Провожу пальцами по складкам, собираю щедрую влагу и возвращаюсь к точке, которая заставляет ее вздрагивать, выгибаться, открывать пухлые губы, чтобы глотнуть больше воздуха и громче стонать.
Да, мать твою, подбадриваю ее пальцами – танцуй на них, детка, трись о них, покажи, как ты хочешь.
Ее голова мечется по подушке, бедра приподнимаются, тянутся за ладонью, ловят мои пальцы, заставляют нажимать сильнее и жестче. А детка со вкусом.
Неосознанно, но она подталкивает меня к тому, чтобы я вставил в нее свои пальцы, чтобы оттрахал ее.
Громкий выдох, приглушенный, еще сонный стон, когда реальность вплетается незаметно.
Грудь приподнимается выше, торчащие соски просятся в рот, и я отзываюсь на приглашение. Ложусь рядом. Не прекращая поглаживать ее влажные складочки, мучить клитор, потому что стоит остановиться лишь на секунду, как слышу разочарованный стон.
Горячая, влажная, открытая, ждущая – член просится вырваться на свободу, но я продолжаю ласкать эту черноволосую монашку-фурию, которая льнет к моим пальцам, стонет без них и кусает нетерпеливо губы, когда я перестаю уделять внимание клитору и просто размазываю ее влагу по складочкам.
– Ты охрененная, детка, – выдыхаю ей в ухо, скольжу губами по ее лицу, вдыхаю весенний запах ее волос и повторяю после ее очередного стона уже практически в мои губы. – Охрененная…
И вдруг что-то меняется.
Да, она по-прежнему извивается рядом со мной, стонет, тянется за моими пальцами, и в то же время что-то меняется. Она как будто начинает вести борьбу – не со мной, а с собой.
Не понимаю, что происходит – ей нравится, она буквально течет, ей не хватает всего пары движений до оргазма. Но вместо того, чтобы потянуться сильнее за моими пальцами, или попросить, чтобы это сделал я, она неожиданно произносит:
– Не надо…
Может, боится оргазма? Если впервые…
– Не бойся, детка, – уговариваю ее, покусывая шею и тут же зализывая. – Тебе понравится, правда.
Но она начинает метаться, и стон уже наполнен не столько желанием, сколько болью, а потом я слышу ее тихую просьбу. Только не ту, которую ждал.
– Нет, не надо… не надо, пожалуйста.
И у меня просто срывает башню от этой лжи. От того, что не хочет признаться сама себе, что ей нравится, что она хочет.
Просит остановиться, а сама продолжает тереться о мои пальцы, пытаясь, чтобы было сильнее, острее и ярче. Хрен знает, что ей мешает расслабиться полностью, но я хочу, чтобы она понимала, что происходит. Хочу, чтобы она увидела, приняла себя такую – ждущую, жаждущую прикосновений. Хочу, чтобы она осознала свое желание и перестала скрываться за маской из недоступности, льда и страха, которую, скорее всего, привыкла носить.
Убираю ладонь, освобождая ее. Но лишь для того, чтобы не отодвигать ее трусики, а нырнуть в них и тереть сильнее и жестче.
– Попробуй, – говорю уже громче, выбивая ее пальцами и голосом из полусна-полуяви. – Почувствуй свое удовольствие.
Она вздрагивает, поворачивает голову в мою сторону, пытается отодвинуться – видимо, окончательно просыпаясь. Секунда на осознание того, что все, что казалось лишь сном происходит в реальности.
– Тебе нравится, – констатирую факт, который она пока не способна принять, но я помогаю ей с помощью своих пальцев. – Просто расслабься.
И продолжаю растирать по клитору ее влагу, надавливать, играть с ее плотью.
– Ты вся течешь, – говорю очевидное, что она, возможно, тоже не осознала пока, любуюсь легким румянцем, что появляется на ее щеках и продолжаю неумолимо. – И это только пальцы. Когда будет член, ты будешь течь еще больше.
Склоняюсь над ней, дышу поочередно на ее торчащие соски, и хватит с нее передышки. Одновременно ужесточаю ласки внизу – так, как мне хочется, и так, что она снова не в силах сдержать свои стоны. И обхватываю губами торчащий сосок.
Лижу его, покусываю, втягиваю в свой рот, наслаждаюсь музыкой стонов и того, как она мне подмахивает. Как уже сама, без подсказки, насаживается на мои пальцы. И дышит, тяжело дышит, прерывисто, сладко. Так сладко, блядь, что у меня сдают нервы.
– Кончай, детка, – оставив в покое сосок, скольжу губами у ее приоткрытого рта. – Ну же, давай!
И она словно только и ждала моих слов – послушно приподнимает бедра, издает приглушенный стон, который ловлю своими губами, пропускаю его сквозь себя, чтобы разделить ее удовольствие. И, вздрогнув, расслабленно опускается на кровать.
Не беспокоясь о том, что пеньюар ее задран, что моя рука по-прежнему в ее мокрых трусиках.
Ее больше не смущает мое вторжение в ее сокровенную зону. Более того, она сжимает бедра и, мать твою, еще пару раз трется о мою руку.
– Тебе понравилось? – спрашиваю ее.
Пытается что-то сказать, но голос сиплый, не поддается, и она просто кивает.
– Отлично, детка, – щелкаю пряжкой ремня, – тогда сделай так, чтобы мне тоже понравилось.
С таким каменным стояком я ее разорву, поэтому вариантов немного. Сажусь на кровати, приспускаю штаны, достаю член, душу стон, когда она случайно прикасается к нему пальцами, пытаясь мне как-то помочь.
Закидываю ее на себя, как послушную куклу. Заставляю обхватить меня длинными ногами, заставляю прогнуться в спине, а потом беру ее ладони в свои и сжимаю ее грудь, показывая, чего я хочу.
Понятливая девочка.
Ни одного вопроса.
Краснеет, смущается, но схватывает все на лету. Видимо, в ее келье как минимум был интернет, и эта непослушная девочка смотрела запрещенное видео.
Проталкиваю в ложбинку свой член, даю секунду, чтобы привыкла, а потом говорю, как вести себя дальше:
– Насаживайся на мой член так, будто я трахаю твою киску.
Она прекрасна в своем смущении.
Великолепна в первой неловкой попытке подрочить мой член своей грудью.
И восхитительно приоткрывает рот, когда у нее начинает хорошо получаться.
– Давай, детка, – подбадриваю ее, – выжми меня досуха.
И она старается.
Послушная, хорошая, развратная ученица.
Дрочит так, что у меня темнеет в глазах. Не отшатывается, когда начинаю делать движения навстречу и пытаться прикоснуться членом к ее губам.
А еще она смещается так, чтобы обхватить одну мою ногу и тереться самой об нее.
Потому что этой жадной девочке мало.
Но она сама не понимает, на что напрашивается. Не понимает, что я просто порву ее – не смогу быть нежным, и не будет у нее еще одного удовольствия.
Поэтому так.
Пока, мать твою, так.
Наматываю на кулак ее волосы, как и хотел и долблюсь между двумя ее сиськами.
Дурея от того, как мне это нравится.
И как это нравится ей, хотя очевидно, что это впервые.
Держусь хрен знает как, но кажется, целую вечность, потому что блядь, хочу растянуть это охуительное удовольствие, но девчонка своего добивается. Заставляет кончить – мощно, высушивая мои яйца, и продолжая удерживать мой член пышной грудью, продолжая скользить по нему, даже когда чувствует на себе мою сперму.
– Умница, – хвалю ее, поглаживая ее грудь и убирая ее ладони.
Провожу пальцем по сперме, которая отпечаталась на ее коже, и прикасаюсь к ее губам.
– А это вкус моего удовольствия, – говорю, проталкивая свой палец в ее рот.
И можно кончить еще разок, когда вместо отторжения – вряд ли она уже пробовала на вкус чью-то сперму, она показывает свой язычок и облизывает. А потом начинает посасывать.
– Блядь… – выдыхаю я, откидываясь на подушки и позволяя ей насладиться лакомством полностью.
Она охуительная, но пронзает толика сожаления. Не потому, что я не трахнул ее во влажную киску. А потому, что не могу увидеть в этот момент ее глаза.
Я вошла в кабинет босса с документами в руках.
– Алексей Александрович, я к вам по важному делу…
Он поднял на меня глаза. Почему-то сегодня он был не в духе. А я, признаться, отвыкла видеть его в плохом настроении. Впрочем, какое мне дело теперь до его настроения? Пусть теперь это волнует его будущую секретаршу.
– Я хочу уволиться, – сказала я и протянула ему заявление.
– Что, опять? – устало вздохнул он.
– Это в последний раз, честное слово, – поспешила заверить я.
– Когда вы хотите уволиться? – спросил он, кажется, раздражаясь всё больше и больше.
Чем больше он раздражался, тем больше я убеждалась в правильности своего решения.
– Чем скорее, тем лучше.
– Ну и где я найду человека вам на замену, чем скорее, тем лучше?
– Вот здесь. – Я положила перед ним второй листок с моими ночными наработками. – Я могу договориться о собеседованиях уже сегодня.
Он удивленно вскинул брови, взял листок в руки и внимательно его изучил.
– А вы неплохо подготовились, – усмехнулся он. – Давно собирались уйти?
Я промолчала. Это был провокационный вопрос. Скажешь «давно собиралась» – тогда, спрашивается, почему не предупредила заранее? А если честно признаться, что задумалась об уходе лишь вчера, то сразу могут возникнуть подозрения…
– И в связи с чем увольняетесь?
– Мне предложили другую работу. В агентстве организации досуга. Интересную, творческую, с возможностью карьерного роста и в более привычной мне среде, – ровно выговорила я и тут же поняла, что все это правда.
У нас в агентстве всегда было шумно. То и дело раздавался смех, кто-то пел, кто-то репетировал, кто-то, тренируя дикцию, спотыкался на скороговорках. Постоянно в приемную кто-нибудь врывался, чтобы «обкатать» на мне свежую шутку.
А здесь всегда была смертная тоска, и я бы давным-давно это заметила, если бы все мое внимание не было приковано к одному человеку.
– Ах, в более привычной среде? – Глаза босса как-то нехорошо блеснули. – Под более привычной средой вы подразумеваете того хлыща, с которым вчера обнимались?
Я уставилась на него изумленно.
– Да-да, не отпирайтесь. Я вас видел. Мы сидели практически за соседними столиками.
Да уж, бывает же такое!
– Извините, я вас не заметила…
– Ну еще бы вам меня заметить! – В его голосе было непривычно много яда. Так много, что я опешила. – Вы были очень увлечены беседой со своим хлыщом, ну просто ели его глазами!
– Ела? Глазами?! – Я начала злиться. В конце концов, это не его дело, с кем и как я общаюсь за соседним столиком, особенно если он сам сидит со своей дурацкой невестой!
– Зато вас, видимо, беседа со своей… спутницей не слишком увлекала, раз уж вы пялились по сторонам.
Он, кажется, хотел что-то ответить, но не стал. Сказал лишь:
– Хорошо. Привычная среда. Понимаю…
И опять же эта «привычная среда» в его исполнении прозвучала так, как будто я не к интеллигентным высокообразованным талантливым людям иду работать, а поступаю на службу в разбойничий вертеп. Что он о себе возомнил?!
– Да, я по привычке предпочитаю общаться с милыми мамашами очаровательных детей, – прищурилась я, – а не с пьяными мэрами, до которых все еще не дошла новость о том, что рабство отменили и меняться людьми как вещами нельзя.
– Ну, у вас тоже нет никакой гарантии, что какой-нибудь мэр не придет к вам заказывать праздник! – не желал сдаваться босс.
– К нам, – эти слова я выделила голосом, – он придет с женой. И будет вынужден вести себя прилично. А если позволит себе что-то лишнее, этот, как вы выразились, хлыщ вызовет охрану или даже полицию. И не станет подвергать меня опасности.
Если честно, совсем не так я представляла себе наш разговор. И уж точно не собиралась высказать своему боссу напоследок всё. Но вышло то, что вышло... Алексей Александрович взял мое заявление, поставил на нем размашистую подпись, протянул мне листок с рекомендациями и сказал:
– Назначьте собеседования на вечер. До восемнадцати я буду занят, потом смогу встретиться с соискательницами. Не буду вас задерживать на неблагодарной и опасной работе.
– Да-да, не стоит. Большое спасибо. Всего хорошего.
Вроде как последнее слово осталось за мной. Но это почему-то совсем не радовало.
Глава 18
День шел за днем, и каждый был похож на предыдущий. Обычные рабочие дни, такие же, как были до поездки к бабушке. И босс был таким же, как до поездки… Отстраненным, равнодушным, деловым. Для него я снова была всего лишь штатной единицей с должностью и окладом.
